CC BY
16
ных отношений и, в частности, опыт Германии в области регулирования инсайдерской торговли ценными бумагами и манипулирования рынком.
Библиографический список
1. Распоряжение Правительства Российской Федерации от 1 июня 2006 г. N° 793-р «Об утверждении Стратегии развития финансового рынка Российской Федерации в 2006-2008 годах и плана мероприятий по реализации Стратегии развития финансового рынка Российской Федерации на 2006-2008 годы» / Опубликовано на официальном сайте Федеральной службы по финансовым рынкам России в Интернете по адресу: http:// www.fcsm.ru/strateg.asp?ob_no=36646.
2. Халфина Р. О. Право и рынок // Теория права: новые идеи. Вып. 1. - М., 1991. - С. 116-133.
3. Insider-Richtlinie 89/592/EWG des Rates der Europäischen Gemeinschaften vom 13. November 1989 zur Koordinierung der Vorschriften betreffend Insider-Geschäfte (ABl. EG L 334/30 v. 18.11.1989) / Опубликовано на официальном сайте Федерального учреждения по надзору в сфере оказания финансовых услуг ФРГ в Интернете по адресу: http://www.bafin.de/internationales/eu_eg-recht/ insiderRL.htm.
4. Gesetz über die Bundesanstalt für Finanzdienstleistungsaufsicht (Finanzdienstleistungsaufsichtsgesetz - FinDAG)
in der Fassung der Bekanntmachung vom 22. April 2002 (BGBl. I S. 1310) / Опубликовано на официальном сайте Федеральной службы по финансовым рынкам России в Интернете по адресу: http:/ /www.bafin.de/gesetze/findag. htm.
5. Gesetz zur Verbesserung des Anlegerschutzes (Anlegerschutzverbesserungsgesetz - AnSVG) v. 28.10.2004 (BGBl. I № 56 S.2630) / Опубликовано на официальном сайте Федерального учреждения по надзору в сфере оказания финансовых услуг ФРГ в Интернете по адресу: http://www.bafin.de/ gesetze/Ansvg.htm.
6. Gesetz über den Wertpapierhandel (Wertpapierhandelsgesetz - WpHG) v. 26.7.1994 in der Fassung der Bekanntmachung vom 9.9.1998 (BGBl. I S. 2708) BGBl. III/FNA 4110-4, v. 22.05.2005 (BGBl. I S. 1373) / Опубликовано на официальном сайте Федерального учреждения по надзору в сфере оказания финансовых услуг ФРГ в Интернете по адресу: http://www.bafin.de/gesetze/wphg.htm.
7. Richtlinie 2003/6/EG des Europäischen Parlaments und des Rates vom 28. Januar 2003 über Insider-Geschäfte und Marktmanipulation (Marktmissbrauch). (ABl. L 96/16 v. 12.04.2003) / Опубликовано на официальном сайте Федерального учреждения по надзору в сфере оказания финансовых услуг ФРГ в Интернете по адресу: http://www.bafin.de/ internationales /eu_eg_recht/ marktmissbrauch RL. pdf.
Г.В. Андрианов
РЕАЛИЗАЦИЯ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРИНЦИПОВ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ РЕЛИГИОЗНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ В РОССИИ (1918-2006)
В середине 1980-х гг. православный священник из Сибири спросил у преподавателя Ленинградской Духовной Семинарии: «Как мы можем проповедовать в условиях гонения?!» На искреннее, сердечное восклицание пастыря ответил доктор канонического права Дмитрий Иванович Медведев: «Ваше Преподобие, совершайте свое служение так, чтобы в одной руке у Вас была Библия, а во второй - Конституция!»
Действительно, принципы отношения советского государства к религии, изложенные во всех конституциях СССР1, при настойчивой апелляции к ним со стороны верующих, в определенных ситуациях помогали религиозным организациям не только выживать, но и осуществлять свою миссию в условиях господства известной
идеологи. Поэтому до 1990-х годов в духовных семинариях в рамках различных учебных курсов изучалось советское законодательство о религиозных организациях
В настоящее время духовные школы уделяют серьезное внимание освоению новых правовых основ существования религиозных организаций. При этом подвергается сравнительному анализу накопленный опыт изучения положений и формулировок советских конституций и современные результаты исследований конституционного строительства новой России.
Принципы светскости государства, свободы совести и равенства религиозных организаций перед законом, гарантированные Конституцией Российской Федерации 1993 года, являются, на
66
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 5, 2006
© Г.В. Андрианов, 2006
наш взгляд, наиболее важными для осуществления религиозными организациями уставных задач по реализации просветительской, богослужебной, миссионерской, образовательной, социальной и благотворительной деятельности.
Принцип светскости государства существует во всех отечественных конституциях с 1918 года. «Церковь отделяется от государства» -так звучал первый пункт ленинского декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» от 23 января 1918 года, вошедший в основные законы Союза ССР и советских республик.
Отделение Церкви от государства - существенный признак светского характера государства2. В светском государстве последовательно проведено указанное отделение, отсутствует государственная религия или идеология, признается свобода религии и атеизма. Светскость государства - это «обоюдоострый меч», который предполагает невмешательство религиозных объединений в государственное строительство, а также запрещает государству вторгаться во внутренние дела религиозных организаций. Данный принцип является завоеванием Французской революции. К началу ХХ-го столетия он нашел воплощение в законодательстве Соединенных Штатов Америки и Франции. В СССР принцип светскости государства стал фикцией и превратился в настоящий кровавый топор.
Появление принципа светскости в первой конституции страны Советов предопределило Временное правительство. Так, 20 июня 1917 года вышло Постановление о передаче церков-но-приходских школ и учительских семинарий в ведение Министерства народного просвещения, а через месяц (14 июля) власти опубликовали Постановление «О свободе совести», которое провозглашало свободу религиозного самоопределения для каждого гражданина по достижении 14-летнего возраста.
Принцип свободы совести провозглашен большевиками в 1918 году и также нашел свое место в советских конституциях. В настоящее время этот принцип признается во всех демократических конституциях. В государствах с иным укладом официально признается лишь одна религия (чаще всего ислам), а все другие религии и мировоззрения или не допускаются, или находятся в неравноправном положении и подвергаются притеснениям.
В России принцип веротерпимости, как и принцип светскости государства, начал реализоваться при Временном правительстве. После Февральской революции Постановлением от 20 марта 1917 года «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений», а также указанным Постановлением «О свободе совести» отменялись все ограничения, связанные с вероисповеданием. Тем не менее под свободой совести продолжали понимать свободу выбора религии. Внеисповедное состояние не признавалось.
Современную формулировку принцип свободы совести получил в советском декрете от 23 января 1918 года, которым провозглашалось право гражданина исповедовать любую религии или не исповедовать никакой.
Следует отметить, что радикальное отделение религиозных объединений от государства оказало обратное воздействие на социальную значимость религиозных институтов. Русская Православная Церковь не только не утратила своих позиций по отношению к власти, которая в имперский синодальный период притязала на роль преобладающего начала в управлении всеми церковными делами, но даже усилила свое положение в общественной жизни России.
Законодательные новеллы Временного правительства, а затем и большевиков не застигли врасплох священноначалие Русской Церкви. Через восстановление института патриаршества в 1917 году Церковь приобрела статус единственной легитимной силы в России во время Гражданской войны. Такое положение позволяло Церкви незамедлительно издавать свои собственные акты - решения и определения Поместного Собора 1917-1918 гг, патриаршие послания, воззвания и др.
Святейший Патриарх Тихон (|1925), ныне канонизированный в лике святых, проходил свое служение в качестве епископа в Соединенных Штатах Америки, в светском и демократическом государстве. Полученный опыт служения в условиях отделения религиозных объединений от государства неожиданно оказался очень востребованным на Родине.
Кроме того, правой рукой Патриарха Тихона в формировании церковной политики в отношениях с новой властью стал архиепископ Иларион (в миру - Владимир Алексеевич Троицкий, профессор Московской Духовной Академии, магистр богословия). Архиепископ Иларион (|1929), ныне также прославленный в лике святых, являлся вы-
дающимся знатоком церковной истории, специалистом в этой сфере с мировым именем. Опираясь на опыт существования Церкви в эпохи гонений, он выработал принципиальные основы взаимосуществования Православной Церкви и Советского государства, которые с незначительными изменениями оставались базисом в вопросе государственно-церковных отношений до начала 1990-х годов.
«Государству, - писал Ленин-теоретик, - не должно быть дела до религии, религиозные общества не должны быть связаны с государственной властью» (Полн. собр. соч., т.12, с.143). На деле председатель Совнаркома иначе формулировал государственную политику в отношении религии. Так, в секретном письме по поводу кампании по изъятию церковных ценностей он подчеркивал: «Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому вопросу расстрелять, тем лучше»3.
В результате воплощения в жизнь советской конституционной «светскости» к началу Великой Отечественной войны в России осталось не более 0,5% действующих православных храмов и около 2% священнослужителей от дореволюционного числа. По данным Комиссии по реабилитации Московской Патриархии, к 1941 году подверглись репрессиям 140 тысяч священнослужителей.
Положения декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» вошли в Конституцию РСФСР 1918 года, но при этом государство пока не запрещало «религиозную пропаганду». Этот «пробел» восполнило положение Конституции СССР 1936 года, которая провозглашала «свободу отправления религиозных культов и свободу антирелигиозной пропаганды» (статья 124).
Конституция СССР 1977 года по-прежнему оставляла за верующими право «отправлять религиозные культы». Заниматься распространением своих взглядов могли только атеисты: «Гражданам СССР гарантируется свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду» (статья 52).
Статья 14 Конституции Российской Федерации 1993 года гласит: «Российская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». При этом светскость государства
своеобразно воспринимается современным правосознанием российского общества. Выступая на заседании координационного Совета по взаимодействию Министерства образования с Русской Православной Церковью весной 2002 года, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II напомнил, что понятие светскости многими толкуется ошибочно: светское - значит атеистическое. В то время как согласно статье 13 Конституции РФ, никакая идеология не может признаваться обязательной, «никакая, в том числе и атеистическая», - подчеркнул Предстоятель Русской Церкви (ИА «Интерфакс»).
Добавим, что вести пропаганду воинствующего атеизма запрещено и 29 статьей Основного закона России: «Не допускается пропаганда или агитация, возбуждающая социальную, расовую национальную или религиозную ненависть и вражду». Вместе с тем, по меткому замечанию доктора церковной истории протоиерея Владислава Цыпи-на на конференции «Государство, Церковь, общество: исторический опыт и современные проблемы» (2005), роль Православия затронута косвенным образом в преамбуле Основного закона, в которой выражена мысль о том, что многонациональный народ Российской Федерации принимает Конституцию, «чтя память предков» и «возрождая суверенную государственность России», тем самым подчеркивая преемственность новой России по отношению к той России, в которой Православная Церковь, как известно, обладала исключительно высоким статусом.
Принциправенства перед законом религиозных объединений отсутствовал в советских конституциях по той причине, что религиозные объединения были лишены прав юридического лица. В этом заключалось принципиальное отличие от правового режима отделения Церкви от государства в таких странах как США и Франция. Кроме того, все имущество религиозных организаций России национализировалось. Приобретать новое имущество в собственность запрещалось.
Указанная позиция приобрела статус советского конституционного принципа в 1918 году. Первое отступление от него совершилось только в 1944 году - распоряжением Совнаркома №17350-р от 24 августа религиозным объединениям разрешалось открыть банковские счета. Через год исполнительным органам религиозных организаций предоставлялось право «приобретения транспортных средств, аренды, строитель-
ства и покупки в собственность строений для своих нужд, производства церковной утвари, предметов религиозного культа и продажи их обществам верующих».
В 1975 года указом Президиума Верховного Совета СССР «О внесении изменений и дополнений в постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 года «О религиозных объединениях»» отменялась формулировка советского законодателя - «религиозные объединения и группы верующих не пользуются правом юридического лица», но при этом статус юридических лиц религиозным объединениям не возвращался вплоть до 1990 года (Закон СССР «О свободе совести и о религиозных организациях» от 1 октября, Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» от 25 октября).
Статья 14 Конституции РФ 1993 года провозгласила равенство религиозных объединений перед законом. Конституция может гарантировать равное положение любого религиозного объединения перед законом и судом. Фактическое равенство религиозных объединений зависит от многих объективных факторов (численности, общественной значимости, имущественного положения и др.), поскольку категории «юридическое равенство» и «фактическое равенство» не тождественны по содержанию.
Свобода вероисповедания может ограничиваться федеральным законом в соответствии со статьей 55 Конституции РФ в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Вместе с тем конституционные гарантии равенства религиозных объединений перед законом не препятствуют выделению российским государством традиционных религий (православие, ислам, иудаизм и буддизм).
Из Постановления Конституционного суда РФ №16-П от 23 ноября 1999 года (дело по жалобам ярославских иеговистов и абаканских пятидесятников) следует, что предоставление недавно созданным религиозным объединениям такого же статуса, как и традиционным конфессиям, которые существуют в России уже длительное время и поддерживаются значительной частью граждан России, не является обоснованным.
При этом отечественное конституционное законодательство остается самым жестким в мире по отношению к религиозными организациями.
Исследователь Э.Севелл из Университета Брига-ма Янга (США) заявила во время научной конференции «Свобода совести и светскость государства: проблемы и решения» (РАГС, 2004), что после длительного изучения различных государственно-конфессиональных моделей в современном мире, пришла к выводу об уникальности Российской Конституции на фоне мировой конституционной практики, так как в России провозглашают целых четыре аспекта, отделяющих государство и религиозные объединения друг от друга, тогда как в других странах таких параметров не более двух.
Религиозные организации, став полноправными субъектами гражданских правоотношений, получили возможность отстаивать свои права, в том числе в судебном порядке. Взаимоотношения судебной системы и церковных институтов в настоящее время определяются особым церковным отношением к судебной тяжбе. С одной стороны указанная позиция может происходить из православного учения о взаимоотношения членов Церкви с обществом и государством по заповеди Христа Спасителя «Блаженны миротворцы, ибо они будут названы сынами Божиими» (Мф 5, 9). С другой стороны, для духовенства и мирян большое значение имеет памятование об ужасах ГУЛАГа, пережитых некоторыми из них лично или ближайшими сродниками и сподвижниками по приговору советских судов.
Поэтому споры, возникающие между православными, скорее будут вынесены на рассмотрение церковного суда на основании Священного Писания (1 Кор 6, 1-7). В связи с этим церковные институты, иногда даже во вред себе, всеми силами стараются не доводить споров до светского суда. Сам факт подачи искового заявления религиозными организациями или их членами, факт, что с Церковью будут судиться, вызывает негативные настроения как в церковной среде, так и в обществе. Выигранные дела не прибавляют ничего к юридическому престижу Церкви, а проигранные отрицательно сказываются на авторитете крупнейшей конфессии России.
Тем не менее, религиозные организации все чаще вынуждены прибегать к судебной защите своих конституционных прав на свободу вероисповедания. Об этом свидетельствует резкое увеличение числа арбитражных процессов с участием учреждений Русской Православной Церкви за последние два года (2005-2006). Существует
большое количество положительных судебных решений по таким делам.
Для нашего региона это судебный процесс 2003-2004 гг. по иску прокуратуры Костромской области о незаконной приватизации Благовещенского собора г. Буя (1810 г.п.), который ныне передан в безвозмездное пользование общине верующих и успешно восстанавливается; а также целая серия судебных процессов, связанных с архитектурным ансамблем Свято-Троицкого Ипатьевского монастыря. Итогом вынесенных судебных решений стало издание Постановления Правительства Российской Федерации №762-р от 27 мая 2006 года о передаче Ипатьевского монастыря в собственность историческому владельцу - Костромской епархии Русской Православной Церкви.
Общероссийская судебная практика представлена положительными решениями о незаконной приватизации церковных зданий: храма Рождества Пресвятой Богородицы в Бутырской слободе в Москве (2006) и церкви Николая Чудотворца Хри-сторождественского монастыря в Твери (2003). Следует также отметить мировое соглашение, достигнутое сторонами в Пермском арбитражном суде по делу о возвращении бывшего здания Духовной семинарии (2005), выигранный православной общиной во всех инстанциях процесс о передаче верующим здания Санкт-Петербургского Музея Арктики и Антарктики - бывшей Никольской церкви (2000) и др.
Большую роль в процессах, связанных с объектами культурного наследия играет прокуратура, которая как надзорный орган за соблюдением законности, оказывается в силу своей профессиональной компетенции защитником основ правопорядка и нравственности в нашем государстве4.
Конституция Российской Федерации 1993 года стала базисом нового гражданского законодательства, которое дало развитие договорному праву. Судебная практика в этой области имеет примеры решений, вынесенных против религиозных организаций. Например, в 2006 году Нижегородская епархия проиграла процесс по иску совместного российско-итальянского реставрационного предприятия о взыскании задолженности за проведенные работы по трем храмовым зданиям.
На наш взгляд, одним из объяснений неудач религиозных организаций по защите своих интересов, вытекающих из гражданско-правовых договоров, может являться повышенная концент-
рация сил церковных институтов на вопросах возвращения национализированного церковного имущества. Верующим проще отстоять храм, чем разобраться во всех тонкостях экономических отношений. Для Церкви органичнее с ее природой как духовного учреждения добиться конституционного права на свободу исповедания, чем реализовать гарантии статьи 34 Конституции России об экономических свободах как некоммерческой организации.
Подводя итог, следует сказать, что в своем историческом развитии в отечественном конституционном праве после 1917 года исследуемые принципы (за исключением принципа равенства религиозных организаций перед законом) находили свое отражение в Основном законе государства, но при этом на практике оставались декларативными заявлениями до 1990 года.
Практика реализации свободы совести в СССР осуждена историей, вместе с тем, с точки зрения истории права и государства, признается определенное значение формулировок советских конституций для мировой юриспруденции. Так, право человека на свободу мысли, совести, религии и убеждений закреплено в значимых международных документах: Всеобщей декларации прав человека (1949), Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950), Парижской хартии для Новой Европы (1980), Декларации о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии и убеждений (1981), Итогового документа Венской встречи представителей государств-участников совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (1989).
По сравнению с Основными законами Союза ССР и советских республик Конституция Российской Федерации 1993 года является выдающимся демократическим достижением. В отличие от декларативных социально-значимых положений советских конституций, гарантии Основного закона Российской Федерации получили свое адекватное выражение во внутренней политике демократического государства в области отношений с религиозными объединениями.
Вместе с тем, в настоящее время Конституция России считается самым жестким Основным законом в вопросе об отношениях государства к религиозным организациям среди конституций стран мира. Поэтому сегодня для руководителей религиозных организаций России также актуально звучат слова: «Совершайте свое служение так, чтобы в одной руке у Вас была Библия, а во второй - Конституция!»
Конституционно-либеральные веяния в русской общественной мысли в 60-е гг. XIX века..,
Примечания
1 Конституция СССР 1924 года, посвященная главным образом устройству нового государства - Союза ССР, прямо не называет исследуемых принципов, но в Разделе 1 прослеживается четкая приверженность советского законодателя курсу, избранному в 1918 году.
2 Кузнецов С.Н. Светский характер Российского государства и его взаимоотношения с религиозными объединениями в глобально меняющем-
ся мире: Конституционно-правовой аспект / Материалы научно-практической конференции «Государство и религиозные объединения». - М., 2002. - С. 86.
3 Известия ЦК КПСС. - 1990. - №>3. - С. 194.
4 ШалумовМ.С. Проблемы функционирования российской прокуратуры в условиях формирования демократического правового государства: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Екатеринбург, 2002.
А.Г. Смирнов
КОНСТИТУЦИОННО-ЛИБЕРАЛЬНЫЕ ВЕЯНИЯ В РУССКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ В 60-Е ГГ. XIX ВЕКА И КРИТИКА ИХ В ПУБЛИЦИСТИКЕ
В период подготовки и проведения реформ в 1860-е гг., когда в общественном мнении и публицистике поднимался вопрос о государственном и общественном переустройстве России, модернизации всего ее жизненного уклада, многие прогрессивные для того времени мыслители ставили и проблему монархического правления -свержения монархической власти или ее некоторого ограничения путем введения конституции.
Известно, что леворадикальное направление общественной мысли (Н.Г. Чернышевский, Д.И. Писарев, М.Л. Михайлов, Н.Л. Сер-но-Соловьевич, Д.И. Писарев и другие) ставили вопрос об уничтожении монархического правления, выступая против него как в скрытой, так и в открытых формах, за что беспощадно наказывались тюрьмами и ссылками. Представители этого направления не принимали проводимые правительством Александра II реформы, считая их малозначительными и фактически ничего не меняющими в системе государственного и общественного устройства страны.
Антимонархическим взглядам левых радикалов противостояли два сильных течения российских мыслителей и публицистов: 1) консервативно-охранительное, представленное сановной бюрократией, чиновничеством, церковными деятелями, публицистами откровенно монархического толка во главе с М.Н. Катковым; 2) либеральное, представлявшее собой выражение различных социальных и правовых интересов при проведении ограниченных реформ, безусловно, с сохранением самодержавия в стране. В последнее входила и часть либеральных чиновников-
реформаторов, представители различных слоев дворянства, писатели и многочисленные публицисты славянофильского и других направлений. К нему принадлежали и представители так называемой государственной юридической школы К.Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин, В.И. Сергеевич, взгляды которых были противоречивы. С одной стороны они уже с середины 1850-х гг. выдвигали требования введение демократических свобод; с другой - они юристы-государственники высоко оценивали значение монархического правления в укреплении Российской империи, ее устойчивости и прочности как с точки зрения внутреннего, так и внешнего положения1.
Либеральный лагерь был разнообразен в способах проведения реформ. Он противостоял в значительной степени отъявленным крепостникам, отчасти ярым монархистам, и, безусловно, левому (революционному) радикализму. Однако представители фактически всех его оттенков стояли за сохранение, и даже укрепление монархии, за сохранение своих социально-классовых интересов, прав и привилегий.
Тем не менее, все это отражалось по разному и, прежде всего, в отрицательном отношении к чиновной бюрократии. В его стане нашлись сторонники введения некоторых конституционных начал, т.е. участия в законодательстве - разделения власти с высшей сановной бюрократией при императоре. В публицистике и исследовательской литературе их «окрестили» конституционалистами, хотя это название весьма условно.
Конституционные веяния дворянства, крайне осторожные в конце 1850-х гг., усилились в конце
© А.Г. Смирнов, 2006
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 5, 2006
71
