CC BY
59
ritual. Narody Sibiri / sost. O.B. Hristoforova; otv. red. S.Ju. Nekljudov. - M., 2008.
10. Cit. po: Galin, S.A. Bashkirskij narodnyj jepos. - Ufa, 2004.
11. Bashkiry: jetnicheskaja istorija i tradicionnaja kul'tura / pod obshh. red. R.M. Jusupova. - Ufa, 2002.
12. Rudenko, S.I. Bashkiry: Istoriko-jetnograficheskie ocherki. - Ufa, 2006.
13. Suraganova, Z.K. Obmen darami v kazahskoj tradicionnoj kul'ture. - Astana, 2009.
14. Isaeva, E.L. Srednjaja Azija. - M., 2009.
15. Zhukovskaja, N.L. Kategorii i simvolika tradicionnoj kul'tury mongolov. - M., 1988.
16. Gimbatova, M.B. Kul'tura povedenija i jetiket nogajcev v semejnom i obshhestvennom bytu (HIX - nachalo HH veka). - Mahachkala, 2007.
17. Toleubaev, A.T. Relikty doislamskih verovanij v semejnoj obrjadnosti kazahov (XIX - nach HH v.) - Alma-Ata, 1991.
18. Bashkirskoe narodnoe tvorchestvo. - Ufa, 1993. - T. 7: Poslovicy, pogovorki. Primety. Zagadki.
19. Basilov, V.N. Izbranniki duhov. - M., 1984.
20. Rudenko, S.I. Bashkiry: Istoriko-jetnograficheskie ocherki. - Ufa, 2006.
21. Bashkirskoe narodnoe tvorchestvo. - Ufa, 1987. - T. I. Jepos.
22. Balalar fol'klory / Te?., inesh hy? avt. I.F. Fslsyetdinov; te?. M.Msmbstov, R.Uraxsina. - ©fe, 1994.
23. Toleubaev, A.T. Relikty doislamskih verovanij v semejnoj obrjadnosti kazahov (XIX - nach. HH v.) - Alma-Ata, 1991.
24. Bgazhnokov, B.H. Osnovanija gumanisticheskoj jetnologii. - M., 2003.
Статья поступила в редакцию 12.11.14
УДК 392.5 (= 512.31)
Zamuraeva P.B. REALIZATION OF GENDER UNDERSTANDING IN MARRIAGE AND FAMILY RELATIONS OF THE BURYAT PEOPLE (SECOND HALF OF 18 - FIRST HALF 19 CENTURIES). The article pays a special attention to family relations in the traditional culture of the Buryats. The author studies structure of the family of the Buryats, patriarchate traditions and customs, marriage customs, religion significance the man and the woman. The research shows that the system of family rules and marriage traditions regulate private and social life of the person, as well as gender and behavior in groups of a certain age; The author writes that in 18-19 centuries the Buryat people had gender subordination in their community, the typical model of relations was a patriarchate-dominating model of the family, which was based on the domination of the man in the family and in the society. The parents wanted their children to get married at the age of 16-18. The choice of the future wife and husband was based on the kind of family they are from (udha). It was believed that future children will inherit the qualities of their mother and father.
Key words: gender, traditional culture, family, marriage and customs, patriarchate prohibitions and traditions, customs avoid.
П.Б. Замураева, преп. каф. социально-культурной деятельности Восточно-Сибирской гос. академии культуры и искусств, г. Улан-Удэ, E-mail: polina12309@inbox.ru
РЕАЛИЗАЦИЯ ГЕНДЕРНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ В СЕМЕЙНО-БРАЧНЫХ ОТНОШЕНИЯХ БУРЯТ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XVIII - ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XIX вв.)
В статье рассматривается реализация тендерных представлений в семейно-брачных отношениях бурят второй половины XVIII - первой половины XIX вв.: структура бурятской семьи, свадебная обрядность. Автором отмечается влияние шаманистских представлений на формирование семейно-брачных отношений бурят: раскрывается сакральная значимость мужчины и женщины, объясняется роль патриархальных запретов и обычаев избегания в жизни родственного коллектива, которые в совокупности регламентировали частную и общественную жизнь человека, половозрастную субординацию, поддерживали патриархально-доминантную модель семейно-брачных отношений, основанную на главенстве мужчины в семье и обществе.
Ключевые слова: гендер, традиционная культура, брак, семья, свадебные обряды, сакральность, патриархальные запреты, обычаи избегания.
Семья и семейные идеалы закладывают основу, стержень и принципы, которыми руководствуется человек на протяжении всей своей жизни. Сложившиеся в процессе исторического опыта правила поведения в семье и обществе, наследие духовной культуры усваиваются каждым поколением с раннего детства. Последовательное усвоение норм поведения в духе этнических традиций является основой в формировании и развитии семей-но-брачных отношений в культуре любого народа.
Данная статья посвящена рассмотрению реализации гендерных представлений в семейно-брачных отношениях бурят во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. Основные аспекты данной проблематики рассмотрены в работах С.П. Балдаева, А. Бартановой, К.Д. Басаевой, Ц.М. Бабуевой, М.С. Васильевой, Л.Ю. Дондоковой и др. Исследователями был сделан огромный теоретико-методологический вклад в изучение семейно-брачных отношений бурят, половозрастного и ритуального структурирования производственной деятельности, социальной роли мужчин и женщин. В их работах семейно-брачные отношения исследуются посредством родовых и семейных отношений, описываются элементы традиционной культуры бурят, такие как калым, свадебные обряды, религиозные запреты и т.д.
Итак, в традиционной культуре бурят второй половины XVIII - первой половины XIX вв. семья характеризовалась как
большая неразделенная, патриархальная домашняя община. Структура бурятской семьи складывалась из нескольких поколений кровных родственников по восходящей и нисходящей линиям: из поколений старых родителей, их женатых сыновей, внуков и правнуков. В состав семьи могли входить и родственники по боковой линии: дяди, тетки, жены главы семьи, его неженатые родные или двоюродные братья, племянники [1].
Одиночки, не имеющие своей семьи, вдовы или вдовцы, сироты не оставались без присмотра или приюта, они жили с близкими или дальними родственниками. Н.М. Астырев, характеризуя бурятский быт, писал: «Эти слабые члены родовой общины содержаться всем родом, переходя из избы в избу, из юрты в юрту, живя в каждом доме определенное число дней, и в каждом являясь равноправным членом семьи, имеющим место у очага, у котла с арсой (молочный напиток) или чаем, получающим от хозяина кусок мяса такой же величины, как и прочие куски, которые раздаются сыновьям и дочерям» [1, с. 38-39].
Для бурятских семей было характерно, чтобы старики-родители жили с одним из сыновей, обычно с младшим. Все дети должны были обеспечить им спокойную старость. В случае, когда сыновей не было, родители оставались с младшей дочерью, которая становилась наследницей отцовского хозяйства и брала в дом мужа-примака, бедного мужчину, не имевшего собствен-
ный кров и возможности выплатить калым за невесту. При наличии сыновей перейти на жительство в дом к дочери означало «опозорить имя, оскорбить свой род».
Взаимоотношения всех членов семьи определялись патриархальными традициями, определяющими главенство и авторитет отца семейства. Отец считался полным и единоличным хозяином всего состояния. Главенствующая роль в принятии важных решений принадлежала мужчине - отцу или старшему из сыновей, что ни сколько не умаляло роли женщины в решении семейных вопросов. Авторитет матери, как и отца, был высоким, что объяснялось производственными функциями женщины, обеспечением семьи основной продукцией жизнедеятельности. Мать в семье пользовалась большим уважением и почетом со стороны детей.
Согласно принятым в традиционном бурятском обществе обычаям мужчиной, юноша становился после женитьбы, принимая основной житейский долг продолжения рода. Назначение девушки определялось замужеством, материнством, обязанностями семейного быта. Замужество женщины и женитьба мужчины в традиционной культуре бурят символизировали окончательное оформление женского и мужского статуса. Мужчина, имеющий большую семью, переходил в категорию полноправных членов общины, пользовался в обществе почетом и уважением. Женщина, после замужества и рождения детей также переходила в новую для себя категорию - благополучной, приобретала наивысший женский статус в традиционном бурятском обществе [2].
Поэтому, главной задачей для родителей являлась женитьба детей по достижению ими брачного возраста 16-18 лет. В выборе невесты или жениха большое значение придавали «удха» (происхождение), т.е. из какой семьи происходили парень или девушка. Существенную роль играло трудолюбие и работоспособность отдаленных предков жениха и невесты. Считалось, что их наследственность может влиять на здоровье и характер будущих детей.
Немалое значение имели и личные качества молодых, особенно невесты: ее здоровье, работоспособность, умение справляться с домашним хозяйством, мастерство в шитье, вышивании и т.д. (хурдан, хурса, бэрхэ, шадамар - быстрая, расторопная, умелая, смекалистая). В течение длительного времени у бурят сформировалась система воспитания девочек. Основополагающим в этой системе воспитания является идеал добропорядочной невестки, жены, умелой хозяйки, заботливой матери. То же самое относилось и к жениху. Считалось, что мужчина должен соотносить свои слова с выполненными делами, мужчина давший слово и не выполнивший его, терял всякое доверие. Уважением пользовались мужчины работящие, физически сильные, обладающие какими-либо способностями, мастера-умельцы. Поскольку как «удха», так и личные качества невесты и жениха играли немаловажную роль, часто бывало, что состоятельные люди брали невестку или зятя с хорошими качествами из бедной семьи. Их происхождение и личностные положительные качества могли способствовать появлению здорового потомства [2, с. 81-89].
Нередко, для предупреждения будущих несогласий в супружеской жизни, родители прибегали к помощи буддийских лам-зурхаистов для определения совместимости молодых по гороскопу. Но следует указать, что, семейные разногласия и тем более развод, в традиционном бурятском обществе были явлениями исключительными. Осуждались родственным и общественным коллективом, выносились на суд родовой управы.
После того, как устанавливалось, что кандидатуры жениха и невесты соответствуют требованиям сторон и выяснялось согласие родителей невесты, осуществлялась официальная церемония сватовства, и определялся размер калыма. Калым в XVIII веке выплачивался натурой - скотом (пять видов скота: крупнорогатый скот - коровы, быки, яки; верблюды, лошади, овцы, козы), и размеры его достигали 100 и более голов. К началу XIX в. размер калыма ограничивается до 27 голов скота и в его состав включаются деньги. Калым мог выплачиваться в рассрочку, по годам до достижения брачного возраста брачующихся.
Длительность периода между сватовством и свадьбой зависела от следующих факторов: выплаты калыма, значительная часть которого уходила на приготовление приданого, от возраста жениха и невесты. Если сватовство и выплата калыма проходили благоприятно и вовремя, брачующиеся стороны готовились к свадьбе.
Во время проведения свадьбы особое внимание уделялось свадебным обрядам, которые сохранили много элементов, их
истоки уходят в глубокую старину. Свадебная обрядность состояла из трех этапов, включающих досвадебные, свадебные и по-слесвадебные обряды. Смысл каждого из досвадебных обрядов заключался в принятии и приобщении жениха к роду невесты, эти обряды представляли собой, пережиток матриархальных отношений. Основной смысл обрядов свадьбы заключался в приобщении невесты к роду жениха, умилостивлении родовых духов и божеств, чтобы они приняли невесту под свое покровительство, обещании невесты подчиняться роду жениха в лице его старших родственников, обязательства соблюдать все семейные и религиозные предписания в юрте свекра и т.д.
Суть послесвадебных обрядов у бурят-шаманистов заключалась в приеме невесты в разряд замужних женщин, а у буддистов в более тесном объединении роднящихся сторон. В целом большая часть обрядов свадебного церемониала была связана с религиозными воззрениями, предохранительной магией, культом предков и домашних божеств - покровителей родовых территорий, культом огня, которые должны были охранять молодую семью и их детей от разных невзгод [3, с. 110-111].
Процесс бракосочетания заканчивался приводом невесты в дом жениха. Множество норм и обычаев регулировали поведение невестки в доме мужа. В доме жениха невестка должна была придерживаться патриархальных запретов и обычаев избегания по отношению ко всем старшим родственникам мужа, в особенности к свекру. Невестка не имела права проходить на мужскую половину в юрте свекра.
Следует указать, что в традиционной культуре бурят жилище - юрта традиционно делилась на мужскую и женскую стороны. Западная, правая сторона юрты (левая при входе) традиционно считалась «мужской» стороной, а противоположная ей - «женской». Правая сторона считалась почетной, здесь принимали гостей, мужчин, женщинам, относящимся к чужому роду (невесткам) запрещалось проходить на нее. Дочерей этот запрет не касался. Левая сторона представляла собой символ чужеродности и ассоциировалась с чужеродностью невестки. Большая часть запретов оставалась незыблемой, и нарушение их не допускалось в течение всей совместной жизни молодых в доме свекра [3].
Запреты, осложнявшие поведение женщины в повседневном домашнем быту, продолжались до тех пор, пока не становились подростками ее дети. Тогда устраивался обряд умилостивления хозяина очага - в огонь лили «угощая» хозяина очага, небольшое количество белой пищи (молоко, сметана, масло). После проведения обряда запреты снимались, и невестка получала право проходить на мужскую половину в юрте свекра, свободно передвигаться по ней [1, с. 46-51].
Патриархальные запреты и обычаи избегания основывались на традиционной религии бурят - шаманизме. Шаманские верования народа оказывали существенное влияние на брачно-се-мейные отношения бурят, согласно которым мужчина и женщина обладали определенной сакральностью: мужская - положительной, женская - отрицательной. Отрицательной сакральностью обладала женщина репродуктивного возраста. Девочки, не достигшие физиологической зрелости и пожилые женщины, считались ритуально «чистыми» [4, д. 1144, с. 91-116].
Шаманизм рассматривал женщину репродуктивного возраста как греховное существо, как при ее жизни, так и после ее смерти. При жизни негативная женская сакральность обуславливалась физиологическими циклами женщины, по причине которых считалось, что женщина подвержена негативному влиянию духов. После смерти, в особенности, когда женщина умирала не своей смертью или от какой-либо мучительной болезни, она превращалась в самый худший вид злого духа - «Ухэр-Изы». Этот дух, по шаманским поверьям, нападал на грудных детей и умерщвлял их. Во избежание злых деяний со стороны данного духа, был установлен ряд запретов для женщин: входить в юрту бурят у которых имелись маленькие дети или больные, заходить в чужую юрту в позднее время, так как «Ухэр-Изы», мог пробраться в юрту только по следам женщины. Буряты верили в существование «духов-людоедов», которые питались человеческой кровью, и назывались «ада» и «му шубун» (дурная птица). В данных духов обращались умершие насильственной смертью или от тяжелых родов и болезней девушки [4, д. 1144, с. 119-122].
Для ограничения своего отрицательного воздействия женщины соблюдали шаманские патриархальные запреты и обычаи, в этнографической литературе получившие название «обычаев избегания». К шаманским патриархальным запретам для женщин репродуктивного возраста относились: запрет на аборт. Счи-
талось, намеренное прерывание беременности сопровождалось пролитием женской крови, которое могло привести к осквернению пространства. Однако к внебрачной беременности не проявлялось негатива, часто ребенка усыновляли родители девушки или старшие семейные родственники, так как в традиционной культуре бурят ребенок представляет собой высшую ценность -благословение неба.
Специальные запреты существовали и для беременных женщин, считалось, что здоровье неродившегося ребенка во многом зависит от здоровья и поведения самой матери. Беременной женщине запрещалось делать какие-либо приготовления к родам, говорить о своей беременности, ходить на многолюдные мероприятия. Беременность обычно скрывали, боясь сглаза и таким образом, пытались уберечь плод от негативного воздействия [5, с. 16-26].
«Обычаи избегания» представляли собой обычаи, которых невестка должна была придерживаться по отношению ко всем старшим родственникам мужа (хадам), а особенно к свекру (ха-дам эсэгэ) и свекрови (хадам эхэ). После замужества, женщина, в присутствии свекра и других старших родственников мужа, должна была находиться в полном костюме замужней женщины. В присутствии свекра невестке запрещалось садиться до тех пор, пока он не сядет, сидеть со свекром на одной кровати, скамейке или телеге, поворачиваться к нему или его онгонам (божествам) спиной [5, с. 16-26].
«Обычаев избегания» помимо невестки в обязательном порядке должны были придерживаться и другие члены семьи, в особенности свекор и деверья, а также и сам муж во взаимоотношениях с тещей и свояченицами. Так, М.Н. Хангалов в частности, указывал на необходимость соблюдения данных обычаев свекром: «совершенно также и свекр должен вести себя по отношению к снохе или невестке: свекр не должен сидеть, ложиться и
Библиографический список
даже близко подходить к кровати снохи, не должен обнажать при ней свое тело, не должен говорить неприличных слов или делать неприличные намеки, - это принимается как оскорбление. Женщина при таком поведении может удалиться из юрты, а такой свекор теряет всеобщее уважение, и другие над ним смеются» [6].
По существу основная цель патриархальных запретов и обычаев избегания, деления юрты на мужскую и женскую половины, дистанцирование в общении между молодыми женщинами-невестками и родственниками мужского пола со стороны мужа, заключалась в регуляции полового и социовозрастного поведения между членами родственного коллектива. В большинстве случаев данные предписания и правила поведения определяли уважительное отношение к старшим членам семьи, служили устранению конфликтов, которые могли произойти из-за недозволенных половых связей, при этом их должны были придерживаться не только невестки, но и все остальные члены семьи и всего родственного коллектива. Следует указать, что важную роль в предотвращении конфликтных ситуаций в семье играли традиции и обычаи народа: уважение к старшим и любовь к младшим, четкое разделение половозрастных функций, осознание себя в соответствии со своим полом и буддийская мораль. Они оберегали семью, родственный коллектив, регламентировали сферу дозволенного в поведенческих действиях каждого члена общины.
Таким образом, гендерные отношения бурят в семейно-брачной сфере второй половины XVIII - начала XIX вв. были основаны на строгой половой и социовозрастной иерархии между мужчинами и женщинами, пожилыми и молодыми. Они строились на основе патриархальных традиций, устанавливающих главенство и авторитет отца семейства, и испытывали значительное влияние шаманских верований народа, в которых устанавливалась разница в мужской-положительной и женской-отрицательной сакральности.
1. Басаева, К.Д. Семья и брак у бурят: (вторая половина XIX - начало XX вв.). - Улан-Удэ, 1991.
2. Васильева, М.С. Этническая педагогика бурят и глобализация: монография. - Улан-Удэ, 2009.
3. Цыренова, Д.В. Материальная и духовная культура бурят / Д.В. Цыренова, Ц.М. Бабуева. - Улан-Удэ, 2010.
4. Бартанова, А. Женщины Бурят-Монголии. // Арх. ЦВРК ИМБИТ СО РАН (Общ. арх. фонд. Часть II. №№ 1001-2000.). Ед. хр. 1144. Л. 135.
5. Дондокова, Л.Ю. Статус женщины в традиционном обществе бурят (вторая половина Х1Х - начало ХХ вв.): монография. - Улан-Удэ, 2008; Архивные источники.
6. Материалы по большой семье и браку // Арх. ЦВРК ИМБИТ СО РАН. Ф. 36 (С.П. Балдаев). Оп. 1. Ед. хр. 1004. Л. 40. Bibliography
1. Basaeva, K.D. Semjya i brak u buryat: (vtoraya polovina XIX - nachalo XX vv.). - Ulan-Udeh, 1991.
2. Vasiljeva, M.S. Ehtnicheskaya pedagogika buryat i globalizaciya: monografiya. - Ulan-Udeh, 2009.
3. Cihrenova, D.V. Materialjnaya i dukhovnaya kuljtura buryat / D.V. Cihrenova, C.M. Babueva. - Ulan-Udeh, 2010.
4. Bartanova, A. Zhenthinih Buryat-Mongolii. // Arkh. CVRK IMBIT SO RAN (Obth. arkh. fond. Chastj II. №№ 1001-2000.). Ed. khr. 1144. L. 135.
5. Dondokova, L.Yu. Status zhenthinih v tradicionnom obthestve buryat (vtoraya polovina XIX - nachalo ХХ vv.): monografiya. - Ulan-Udeh, 2008; Arkhivnihe istochniki.
6. Materialih po boljshoyj semje i braku // Arkh. CVRK IMBIT SO RAN. F. 36 (S.P. Baldaev). Op. 1. Ed. khr. 1004. L. 40.
Статья поступила в редакцию 24.10.14
УДК 94."18/19"
Kitunin АЛ. THE CHINESE EASTERN RAILWAY AS THE RUSSIAN-CHINESE PROJECT IN THE MODERN DESCRIPTION. The modern success of the high speed lines in China and progress of Chinese ideas in intercontinental high speed railway transport make the common people in the society and scientists understand the scale of the transport projects is a new way. The speed transport project is a special symbol in the history of Chinese-Russian relationships. The Chinese Eastern Railway (CER) with total mileage over 2500 km has transformed the border areas of both countries and conditioned their development for many years ahead. In different periods in the history of Russian-Chinese relations the importance of the CER has been repeatedly overestimating. The modern description of such a large and ambiguous project is growing increasingly into analytical format and is comparatively brightened by the economic, historical and cultural expediency.
Key words: the Chinese Eastern Railway, CER, transport project, history of Chinese-Russian relationships.
А.А. Китунин, аспирант каф. истории ПГУПС Императора Александра I, г. Санкт-Петербург, E-mail: kitunin@mail.ru
РОССИЙСКО-КИТАЙСКИЙ ПРОЕКТ КВЖД В СОВРЕМЕННОМ ОСВЕЩЕНИИ
Современные успехи строительства высокоскоростных магистралей в Китае и продвижение китайских идей межконтинентального высокоскоростного железнодорожного сообщения побуждают широкую общественность и ученых к новому осмыслению масштабного транспортного проекта, известного в истории китайско-россий-
