CC BY
229
В.Ф. Мартынов
РАЗВИТИЕ ВОЕННО-ДИСЦИПЛИНАРНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ ЕКАТЕРИНЫ II
Одним из важных направлений отечественного военного строительства во второй половине XVIII в. стало совершенствование военно-дисциплинарного законодательства и практики его применения в повседневной деятельности войск. Развитие правовых основ воинской дисциплины, как удалось выяснить в ходе анализа источников, шло в трех плоскостях.
Во-первых, происходило уточнение военно-уголовных законов, составленных еще при Петре I, в практике их применения наблюдался отход от самых жестоких карательных наказаний первой половины XVIII в.
Во-вторых, совершенствовались документы, регламентирующие и систематизирующие порядок всей службы, что положительно сказалось на дисциплинарной практике войск.
И, в-третьих, велась дальнейшая разработка собственно дисциплинарных норм, не связанных с уголовной ответственностью, к каковым можно отнести дисциплинарные взыскания, дисциплинарные обязанности должностных лиц, принципы, формы и методы повышения дисциплины среди военнослужащих и т.д.
Основу военно-дисциплинарного законодательства исследуемого периода составляли «Устав воинский» (1716) и «Устав морской» (1720). Эти документы регламентировали работу военных судов, правовые и этические нормы поведения военнослужащих, устанавливали дисциплинарные права и обязанности должностных лиц [1, с. 38-91].
О востребованности петровских уставов свидетельствует тот факт, что за время правления Екатерины II с 1762 по 1796 г. «Устав воинский» переиздавался 10 раз, «Устав морской» 1720 г. - 9 раз; трижды переиздавался «Артикул воинский с кратким толкованием и с процессами...». Значительными по тем временам были и тиражи этих изданий: в 1776 г. «Устав воинский» напечатан количеством 2 686 экз., «Устав морской» в 1777 г. - 1 582 экз., а тираж «Артикула воинского» в 1778 г. составил 1686 экз. В последующие годы тиражи переиздававшихся уставов составляли от 300 до 600 экземпляров [4, с. 63].
Существенный толчок развитию военно-уставного творчества дала воинская комиссия, учрежденная Екатериной II в 1762 г. В нее вошли известнейшие военачальники того времени: генерал-фельдмаршалы
A.Г. Разумовский и П.С. Салтыков, генерал-фельдцейхместер А.Н. Вильбоа, генерал-аншефы А.М. Голицын, З.Г Чернышев, П.И. Панин, М.Н. Волконский,
B.М. Долгоруков, генерал-поручики В.И. Суворов (отец великого полководца), П.П. Лопухин и Ф.Ф. Берг [2, с. 23]. Инструкция, данная Екатериной II возглавившему комиссию генерал-фельдмаршалу П.С. Салтыкову, состояла из 33 пунктов и требовала, прежде всего, не колебать «старого основания», то есть принципов военного строительства и нравственных основ, заложенных Петром I [7, л. 14].
С 1763 по 1766 г. комиссией были разработаны «Пехотный строевой устав» (1763), «Устав воинский о конной экзерциции» (1763), «Инструкция полковничья пехотного полка» (1764), «Инструкция конного полка полковника» (1766) и некоторые другие. Все эти документы были основными и обязательными для исполнения всеми должностными лицами русской армии в век Екатерины.
«Пехотный строевой устав» (1763) давал лишь принципиальные установки и в последующем дополнялся инструкциями. Одной из таких инструкций стало наставление «Обряд службы», разработанное фельдмаршалом П.А. Румянцевым для подчиненных ему войск. В 1776 г. этот документ получил статус официального устава русской армии и был разослан Военной коллегией во все дивизии с рекомендацией «основываться всему войску единогласно на помянутом «Обряде службы» [11, с. 104]. По мнению П.А. Панкова, «Обряд службы» заложил теоретические основы новой системы обучения и воспитания войск [6, с. 10]. В документе были закреплены принципиальные положения, касавшиеся форм и методов укрепления воинской дисциплины.
Во-первых, за нарушения дисциплины нижними чинами в первую очередь ответственность должны нести командиры: «В протчем же за самовольно отлучившихся из взводов командующие теми офицеры, а особливо унтер-офицеры ответ дать должны» [7, л. 120].
Во-вторых, документ закрепляет за командирами жесткие методы поддержания дисциплины, основанные на строгости и страхе, а если надо, то и на более жестких мерах по отношению к нижним чинам и офицерам: «И таких своевольных... наказывать палками или батогами ... от рядового до извозчика, а
выше тех, хотя б и офицер случится, взяв за караул, представить ко мне, дабы сему по степени и штраф чувствительный сделан был» [7, л. 120].
В-третьих, со времен петровского законодательства в официальном документе впервые было уделено внимание созданию условий для церковного влияния на поведение военнослужащих. В специальном разделе «О молитве» указывалось: «1) При растахах в девять часов по прибитии на молитву, всем чинам при однех шпагах выходить на плацдармы и всодя круг, священникам читать обыкновенно положенные в сие время молитвы с коленопреклонением. 2) В праздничные и воскресные дни и когда приказано точно будет, ставить при бригадах церкви посреди бригад» [7, л. 132].
Важные правовые идеи, связанные с укреплением воинской дисциплины, были заложены в другом документе, также разработанном П.А. Румянцевым в целях реорганизации русских вооруженных сил после Русско-турецкой войны 1768-1774 гг. Этот проект, представленный Екатерине II в 1777 г. под названием «Мысль» [8, л. 1-11об], содержал в себе четкое определение понятия воинской дисциплины, функциональные обязанности военной полиции, призванной осуществлять «надзирание в походах и компанентах», требовал введение денежных окладов в соответствии с «тягостию» службы и условиями местности, а не уравниловки, ибо последние нередко создают трудности «во удержании дисциплины».
По мнению многих военных историков, своеобразие военного законотворчества второй половины XVIII в. заключалось в постепенном отходе от западноевропейских принципов строительства военной организации и переходе к национальным петровским традициям, что благоприятно сказывалось на воинской дисциплине. Стимулированию этого процесса способствовал тот факт, что и Елизавета Петровна и Екатерина II, взошедшие на трон на волне массового недовольства засилием иностранных порядков, вынуждены были учитывать реальные настроения в обществе и военной среде, что находило отражение и в военном законодательстве. Не случайно один из первых указов вступившей на престол Елизаветы Петровны назывался «О чинении в полках экзерциции, как было при жизни императора Петра Великого» [9, с. 558]. Аналогичным образом действовала и Екатерина II.
Важнейшими документами исследуемого периода, подтверждающими наличие выше обозначенной тенденции, явились так называемые полковничьи инструкции 1764-1766 гг. Так, «Инструкция полковничья» (1764), составленная
по указанию Военной комиссии 1762 г. генерал-майором А.И. Бибиковым, впервые с петровских времен законодательно закрепила подробную разработку «сторон воспитания и одиночного обучения в войсках» [11, с. 69]. Настоящий правовой акт не только восстанавливал некоторые из забытых в армии идей и постановлений Петра Великого, касавшиеся воспитания, но и значительно их усовершенствовал, предоставив в распоряжение командиров четкий алгоритм действий по поддержанию в полку уставного порядка как основы высокой его боеспособности.
Основные положения этой инструкции, по мнению автора, давали командиру полка четкую программу действий по поддержанию правопорядка и организованности. Документ, составленный и утвержденный на самом высоком уровне, закреплял приоритетность метода убеждения в дисциплинарной практике над методом принуждения. Будучи «инструкцией» только по названию, он, в условиях исследуемого периода, являлся правовым актом общевойскового значения, то есть был обязательным для исполнения командирами полков всей русской армии. В нем получили законодательное закрепление такие элементы системы укрепления воинской дисциплины в полку, как порядок докладов о состоянии воинской дисциплины, личная примерность командира, обязательное участие командира в контроле всех сторон жизни полка, в том числе за исполнительской дисциплиной, постоянная индивидуально-воспитательная работа с офицерским составом, строгость и неотвратимость наказаний в отношении нарушителей воинской дисциплины, справедливая кадровая политика, забота о поддержании чести полка и т.д.
В этом правовом акте уже более четко прослеживалось разделение дисциплинарных проступков на воинские преступления и нарушения воинской дисциплины. Важной заслугой составителей этого документа является определение дисциплинарных взысканий, накладываемых на офицеров, а также фиксирование прав командира полка по наказанию нижних чинов - не «более гонения шпицрутен трех раз».
Интерес для исследователей представляет глава 5, которая называется «Чему новоприверстанного в полку рекрута и всех солдат вообще научать надлежит». В ней закреплялись основной порядок и содержание воспитания молодого рекрута. Так, воспитанием молодого рекрута, помимо командира роты, капрала и унтер-офицера, должен был ежечасно заниматься «надежный и добронравный солдат» из числа старослужащих. Целью воспитания являлось
обучение вновь прибывшего «порядочному поведению», «как обуться, одеться и дать себе добрый вид: быть не лениву, смелу, проворну, поворотливу, чтоб крестьянская подлая привычка, уклона, ужимка, чесание при разговоре совсем были из него истреблены». Что касается методов воспитания, то «... новоприверстанный не должен быть не только сначала бит, но ниже стращен, а все сие ласковостью и со истолкованием ему изъяснять» и лишь в крайнем случае, если через некоторое время «усмотрится в нем грубое упрямство и сопротивление», его можно только штрафовать.
Оценивая данный официальный документ, большинство историков, как правило, дают ему положительную характеристику. Известный военный деятель XIX в., юрист и историк П.О. Бобровский, отмечал, что «Пехотный строевой устав» воспринял систему «фридриховского боевого порядка, которому отдавала предпочтение вся Европа.», а «Инструкция полковничья.», по его мнению, воспроизводила «идею Петра I о нравственном элементе в воспитании солдата как главном условии для достижения успеха в бою» и «открывала деятельному командиру полка свободное поле для развития военного образования» [10, с. 8]. Негативные оценки рассматриваемого документа встречаются в историографии крайне редко. Исключением из общего ряда исследователей, высказывавшихся положительно об «Инструкции полковничьей пехотного полку» для развития отечественной системы обучения и воспитания войск, является Л.М. Лещинский. Этот ученый признавал, что инструкция решала многие вопросы жизни и быта воинских частей, но считал, что она была построена на идеях крепостнической военной идеологии. В связи с этим, развивая дальше свою идею, он отмечал, что инструкция ставила командира полка в бесконтрольное положение, а полк в таких условиях становился для его начальника «кормлением» [3, с. 10].
Подобные рассуждения, согласимся, не беспочвенны. Если отбросить идеологический налет, присущий размышлениям Л.М. Лещинского, и выделить установленную инструкцией правовую сторону вопроса, то становится очевидным, что в условиях полной свободы полкового командира и при натуральном войсковом хозяйстве полка создавались благоприятные возможности для получения личного дохода командиром части. Не секрет, что в это время многие генералы и старшие офицеры систематически использовали своих подчиненных в личных делах. Судя по исследованиям дореволюционных авторов, таких «растасканных» из полков людей в 1795 г. было до 50 тыс., в то время как вся армия насчитывала менее 400 тыс. человек. В кавалерийских
полках более половины конского состава применялось не по назначению. Отдельные командиры получали со своих полков ежегодно до 25 тыс. рублей дохода. Значительная часть офицеров не находились в войсках. Офицеры и генералы, принадлежавшие к гвардии, жили в столицах или в своих поместьях, занимались своими личными делами.
Рассмотренные документы имели статус общеармейских и в целом свидетельствовали о высокой степени разработанности военного законодательства в исследуемый период. Они определяли общие требования к укреплению дисциплины в войсках до полка включительно. Вместе с тем ситуация требовала разработки документов, которые регламентировали бы дисциплинарные отношения на более низких уровнях - в ротах и капральствах. В условиях автономности управления армией в екатерининский период работа по созданию таких документов стала уделом командиров полкового звена. Это были инструкции, местные уставы, учреждения, наставления, приказы, многие из которых напрямую относились к военно-уставному творчеству, так как затрагивали те же вопросы, которые составляли основное содержание общевойсковых законодательных актов. При всей сумбурности и хаотичности данного явления в разрабатываемых документах нередко содержались рациональные взгляды на тактику, обучение и воспитание войск. Г.П. Мещеряков отмечал, что «многочисленные инструкции. часто имели большее значение, чем уставы» [5, с. 9].
Наиболее известными памятниками такого рода военно-правового творчества, дошедшими до нашего времени, стали «Полковое учреждение» (1765) А.В. Суворова и «Инструкция ротным командирам» (1774) М.С. Воронцова. Менее известны наставления, написанные М.И. Кутузовым,
С.М. Ржевским, Ф.И. Дмитриевым-Мамоновым и другими командирами пехотных частей [10] Автор не располагает данными, свидетельствующими о реализации требований этих документов в масштабе русской армии. Они не были утверждены на самом высоком уровне и действовали, очевидно, в тех войсках, которыми руководили А.В. Суворов, П.А. Румянцев и вышеназванные военачальники. Вместе с тем эти документы были основаны на принципах укрепления дисциплины, изложенных в правовых актах общеармейского масштаба, отражали популярную в то время тенденцию - стремление в воспитательном процессе опираться на моральные и нравственные стимулы, уважать личность подчиненного. К такому же выводу пришел и Н.Г. Рогулин.
Выполнив скрупулезный сравнительный анализ авторских инструкций и наставлений второй половины XVIII в., он утверждает, что все они базировались на прочном исходном основании «Устава воинского» (1716), «Пехотного строевого устава» (1763), «Инструкции полковничьей пехотного полка» (1764). Никто из авторов не оспаривал положений действующих уставов, а лишь дополнял и уточнял их применительно к условиям службы и задачам подготовки войск. К примеру, «Полковое учреждение», написанное А.В. Суворовым в бытность его пребывания в звании полковника и в должности командира Суздальского полка в 1763-1768 гг., вышло в свет приблизительно к февралю 1765 г. Оно дополнило полковничьи инструкции 1764 г. по вопросам укрепления дисциплины в полку, но только в более низших войсковых звеньях - ротах, капральствах.
Таким образом, в исследуемый период укрепление воинской дисциплины опиралось на достаточно хорошо разработанную законодательную базу. Рассмотренные в статье документы, имея общеармейский статус, определяли лишь общие правовые рамки военно-дисциплинарной работы военных должностных лиц и тем самым в условиях значительной самостоятельности командиров всех степеней способствовали развитию творческой законодательной инициативы на местах.
В результате этого в войсках появились нормативные правовые акты, которые:
- имели статус закона в масштабах отдельных армий, корпусов, дивизий и полков;
- отразили широкий спектр форм и методов войсковой дисциплинарной практики;
- были прогрессивны для своего времени и способствовали формированию сознательного отношения военнослужащего к выполнению своего воинского долга;
- детализировали дисциплинарные обязанности должностных лиц в звене «полк-рота-капральство»;
- определили систему мер дисциплинарного воздействия на офицеров и нижних чинов.
$ $ $
1. Гаврищук В.В., Кукар А.А. Военное законодательство Петра I: учебное пособие. М.: СГУ, 2004.
2. Генеральный штаб Российской армии: история и современность. М., 2006.
3. Лещинский Л.М. Военное искусство во второй половине XVIII века. Румянцев, Суворов, Ушаков. М., 1951.
4. Лютов С.Н. Русская военная книга во второй половине XVIII века // Воен.-ист. журн. 2007. № 10.
5. Мещеряков Г.П., Бескровный Л.Г. А.В. Суворов. М., 1946.
6. ПанковД.В. Русская регулярная армия // Развитие тактики русской армии. М., 1957.
7. РГВИА (Российский государственный военно-исторический архив). Ф. 41. Оп. 1/199. Д. 266.
8. РГВИА. Ф. ВУА. Т. 3, Д. 17775.
9. Полное собрание законов Российской империи. Первое собрание (1649 - 1825). СПб., 1830. Т. 11 (1740 - 1743). № 8498.
10. Рогулин Н.Г. «Полковое учреждение» А.В. Суворова и пехотные инструкции екатерининского времени. СПб., 2005.
11. Столетие Военного министерства: в 13 т. СПб., 1914. Т. 4. Ч. 1. Кн. 2. Отд. 3.
