CC BY
625
_ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА_61
ФИЛОСОФИЯ. ПСИХОЛОГИЯ. ПЕДАГОГИКА 2009. Вып. 2
УДК 154.7(045) К.Р. Сидоров
РАЗВИТИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ВОЛЕ В ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКЕ
На основе исторических и биографических данных обосновывается, что воля есть выражение жизненных смыслов и целей человека. Проводится анализ критериев воли, принятых в современной психологии. Раскрывается значение экстремальной ситуации для изучения личности и воли.
Ключевые слова: воля, критерии воли, жизненные смыслы и цели, экстремальные ситуации.
Проблеме психологии воли в научной литературе посвящается много работ. Однако раскрытие этого сложного образования, объяснение причин волевых поступков человека - дело будущего. Главная причина затруднений - неясность относительно понимания воли, неопределенность в критериях ее проявления. В психологии нет общепринятого определения данного конструкта. Относительно рассматриваемого вопроса А.Р. Лурия высказал следующее: «Можно с уверенностью сказать, что ни одна из проблем психологии не скрывает в своей истории стольких ошибок, как именно эта проблема. Поистине история изучения воли является историей заблуждений, а инвентарь современных психологических представлений о воле - грандиозным кладбищем ошибок, неясно поставленных проблем и свидетельством легкомыслия исследователей» [16. С. 476].
Действительно, в истории психологии обозначены две крайние позиции в понимании воли. Во-первых, это гетерономные теории, пытающиеся объяснить волю, волевые действия человека исходя из сложных психических процессов (действий) неволевого характера, например, ассоциативных (Г. Эббингауз) или интеллектуальных (И.Ф. Гербарт) [5]. Так, воля в понимании Эббингауза - это такой инстинкт, который возникает на основе обратимой ассоциации («зрячий инстинкт», сознающий свою цель) [5]. Гербарт, являясь основоположником немецкой эмпирической психологии, сторонником ассоциативной психологии, не дает воле самостоятельной характеристики, а сводит ее к силе представлений [9]. Во-вторых, автономные (волюнтаристские) теории, трактующие волю исходя из законов, заложенных в самом волевом действии, признающие самостоятельность данного феномена, в некоторых случаях - его первичность, невыводимость из других психических процессов. Сюда можно отнести декартовскую психологию, с некоторыми оговорками аффективную теорию В. Вундта, психологию У. Джеймса и др. [5]. Воля в понимании Р. Декарта есть духовное начало, способность души формировать желание и определять побуждение к любому действию человека, которое нельзя объяснить на основе рефлекторного принципа [10]. Функцией воли признается борьба с нежелательными страстями [9]. В. Вундт при-
знавал себя волюнтаристом, подчеркивал самостоятельность воли, однако считал, что волевой процесс не должен интерпретироваться как процесс, отличный от мотивации. В его понимании аффективный процесс - первичное начало, волевой - вторичное проявление. Если изменения в представлениях и чувствах ведут к прекращению аффекта, то это и есть волевое действие, а прекращенный аффект - волевое поведение [4]. По мнению У. Джеймса, в состав волевого акта входит элемент согласия на то, чтобы акт совершился -решение «да будет!». Именно этот элемент и характеризует сущность волевого акта. Вопрос о свободе воли находит свое разрешение у автора. Наша воля свободна, если степень усилия представляет независимую переменную в отношении к окружающим условиям. Что касается возможности измерения волевых проявлений человека, то Джеймс дает отрицательный ответ. «Без сомнения, психология никогда не дойдет до такого совершенства, чтобы применять математически точные измерения к индивидуальным волевым актам» [8. С. 614].
Психология воли грешит тем, что слишком расширяет это понятие либо неоправданно его сужает. Так, по А. Шопенгауэру, воля есть общая способность к активности, присущая всем телам мира (живым и неживым) [10]. В этом случае происходит отождествление активности и воли, расширение воли до проявления всех систем (живых и неживых). Подобные ошибки встречаются и в современной психологии. К примеру, определение С.Л. Рубинштейна в учебнике «Основы общей психологии» не позволяет четко различать волевые действия и действия произвольные. Волевое действие по Рубинштейну в «итоге есть действие сознательное, целенаправленное, посредством которого человек планово осуществляет стоящую перед ним цель, подчиняя свои импульсы сознательному контролю и изменяя окружающую действительность в соответствии со своим замыслом» [17. С. 602]. Разумеется, что всякое волевое действие является сознательным и целенаправленным. Но действий, подчиненных цели, встречается большое количество, и не все они могут быть действиями волевыми. Верное понимание, но недостаточное. Близко квалифицируют волевое действие юристы, рассматривая его как действие осознанное, намеренное, целенаправленное, осуществляемое по собственному решению и желанию человека [10].
Идеализация воли, точнее, представление ее как некоторого духовного начала обозначена уже в работах Р. Декарта. В истории психологии имеются попытки сузить понятие воли. Так, например, К. Коффка предпринял экспериментальное исследование, направленное на различение интеллектуальных и волевых действий [5]. К. Левин подчеркивал несводимость аффективных проявлений к действиям волевым. Но, следует заметить, что Левин отождествлял волю с формированием квазипотребности как механизма побуждения к намеренному действию, что и привело западную психологию впоследствии к ошибочному отождествлению мотивации и волевых процессов [10]. Подчеркнем особо, что сведение воли к различным мотивационным и эмоциональным составляющим наблюдалось и раньше в истории психологии. Например, Д. Гартли сводил волю к сильному желанию или отвращению, спо-
собному вызвать действие [9]. В современной западной психологии тоже здесь можно усмотреть смешение различных процессов. К примеру, Дж. Нюттен понимает волю как мотивационный процесс, опосредованный познавательными процессами и направленный на осуществление намерения [10].
Но в современной западной психологии имеются теории, проводящие различие мотивационных и волевых процессов. В частности, это проводится в теории четырех фаз действия Х. Хекхаузена и Ю. Куля. Авторы выделяют следующие фазы действия:
1) предрешения, или подготовительная фаза, называемая еще и фазой планирования. Здесь субъект обдумывает возможные альтернативы действия (в этом его функция). Заканчивается эта фаза принятием решения, иначе формированием интенции (что в переводе с латыни означает «стремление») в форме цели (целевая интенция);
2) фаза додействия, или преакциональная фаза. Здесь субъект ждет подходящего момента для воплощения сформированных интенций в действие. Если первая фаза - результирующая тенденция, то вторая - разрешающая тенденция (происходит выбор одной из множества конкурирующих друг с другом целевых интенций). В этой фазе образуется «пробка» из интенций, конкурирующих друг с другом за доступ к действию. Заканчивается этот процесс формированием намерения как результата предварительного планирования, направленного на инициирование действия и его реализацию. При этом намерение формируется только для тех целевых интенций, при инициировании и реализации которых субъект встречается со значительными трудностями (метаволевые процессы). Если первая фаза принадлежит к мотива-ционным процессам, то вторая - к волевым. Первая заканчивается формированием интенции (Fazit Tendenz), вторая - разрешением и инициированием действия (Fiat Tendenz);
3) действие, или акциональная фаза. Здесь активируется намерение и начинается его реализация (отсюда и функция этого этапа - реализация интенции). На этом этапе происходит регуляция усилий, определяющая интенсивность, длительность и эффективность действия. Эта фаза соотносится с волевыми процессами. И, наконец, заканчивается эта фаза дезактивацией интенции и переходом к последней фазе оценки, или постакциональной фазе, фазе последействия. Функция данной фазы заключается в оценке результатов выполненного действия и размышлении о качестве проведенного действия. Эта фаза привязывается к мотивационным процессам [24].
Избежать крайностей в понимании воли можно, если выделить те критерии, которые наиболее полно раскрывают феномен воли и не позволяют психологии выстраивать редукционистские теории по этой проблеме. Выделим вслед за А.Н. Леонтьевым и В.А. Иванниковым критерии воли и проанализируем их.
Критерии воли. Критерий первый. Волевые действия - действия целе-подчиненные, сознательные и целенаправленные. Отметим, что это основной признак в определении Рубинштейна. Так, в понимании автора «воля» предполагает сознательное принятие и осуществление цели [18]. Заметим, что у
Рубинштейна в более поздней работе «Бытие и сознание» [18] имеется одно очень важное указание на то, что «волю» образует высший слой тенденций -желания, определяемые идейным содержанием, выступающим в качестве осознанной цели. Здесь речь идет не просто о целях, а о целях, значимых для индивида, по-настоящему дорогих для него.
Рассматривая проблему воли в психологии, Ш.Н. Чхартишвили указывает на то, что большинство психологов усматривает основную особенность воли в сознательном характере поведения, и потому всякая активность человека, поскольку она предполагает осознание цели, считается волевым поведением. Не соглашаясь с этим, автор отмечает, что по одной лишь причине (цель поведения и связанные с нею явления осознаются) поведение не приобретает никакого особенного свойства, для характеристики которого понадобилось бы вводить некое новое понятие, отличное от понятий сознания, интеллекта, мышления. Поведение осознанно, осмысленно, и поэтому его природу адекватно выражают термины «сознательное поведение» или «интеллектуальное поведение», а значит, термин «воля» оказывается излишним [25. С. 73].
Итак, если брать указанный выше критерий как единственный в определении воли, то в таком случае трудно различать произвольные действия и действия собственно волевые, так как данный признак основной именно для действий произвольных.
В психологии также следует различать действия непроизвольные и произвольные. Подобное разделение действий уже встречается в работах Аристотеля, где он их разделяет в зависимости от того, где находится основание действия: вне субъекта или в нем самом [9]. К первым относятся действия автоматические, инстинктивные, импульсивные. Ко вторым - преднамеренные, целеподчиненные и, следовательно, сознательные действия. Различие произвольных и непроизвольных действий эксплицитно содержится и в работах Гартли. Автор указывает на то, что «воля» есть не что иное, как желание или отвращение, достаточно сильное, чтобы вызвать действие, которое не является первично или вторично автоматическим [10].
Поведение называется «импульсивным», если оно с начала до конца, со всеми включенными в него процессами, возбуждается и направляется импульсом актуальной потребности [25].
Критерий второй. Волевой акт есть действие в условиях выбора (первый признак), основанное на принятии решения (второй признак). Проблема личностного выбора была поставлена И. Кантом. Свободная воля в его понимании определяется независимо от чувственных побуждений, а именно мотивами, представленными только разумом [10]. В. Франкл считает выбор основной функцией воли. Выбор человеком поступка связан со смыслом жизни [23]. По мнению Аристотеля, действия произвольные и действия волевые не тожественные. Волевыми являются только действия по разумному стремлению. Оно обозначается как «намерение» и является результатом тщательного взвешивания мотивов - делиберации [9]. Напомним, воля в понимании Джеймса есть самостоятельная сила души, обладающая способностью к решению о действии (fiat) [8]. Рубинштейн также признавал за волей функцию
выбора [17]. Э. Мейман считает согласие на действие - сущностью и критерием воли [10].
С выделением данных критериев как основных в определении воли трудно согласиться. Во-первых, всегда ли есть у человека выбор? Приказ командира броситься в атаку не оставляет выбора. Он есть у труса - броситься под пули с риском для собственной жизни или спасаться бегством. Для смелых, а главное, верных своей Родине и долгу - выбора нет, нет даже размышлений по поводу этого выбора. Вперед, в атаку, ради победы над врагом и, если нужно, даже умереть. Ради высшей ценности и смерть не страшна. Заметим, что, и осуществленный выбор не обеспечивает соответствующего ему действия. Пример Леонтьева: «Перед Спенсером стоит дилемма: либо ехать в Австралию, либо жениться и остаться в Англии. Спенсер принимает решение на основе изобретенной им "моральной арифметики": обстоятельства отъезда, равно как и обстоятельства женитьбы и пребывания в Англии, он балли-рует по каждому пункту, расценивая их каким-то количеством очков, затем сосчитывает очки. Выходит, что больше пунктов собирает решение ехать в Австралию. Он остается в Англии и женится» [13. С. 5]. У человека вообще не возникает ситуация буриданова осла, он действует. Анализ показывает, что выбор и принятие решения - необязательные моменты, характеризующие волю [13].
Изучение процессов принятия решения отчасти захватывает и проблему воли, однако, не исчерпывает ее. В процессе принятия решения участвует и мышление. При обращении к истории вопроса обнаруживается интерес к вопросу связи мышления и воли. Так, по Аристотелю, ум размышляет о цели, достижима она для человека или нет, и о последствиях, в случае осуществления действия. Поэтому, где нет разума, там нет воли [9]. С точки зрения Фомы Аквинского, обладание разумом и возникающей на его основе свободной волей делают человека ответственным за свои поступки, ибо он в состоянии выбирать между добром и злом. Разум имеет примат над волей: нельзя желать того, что до этого не признано разумом. Но воля иногда может побуждать к познанию [9]. Г.В.Ф. Гегель замечал, что без мышления не может быть никакой воли и человек настолько является волевым, насколько он мыслит [6]. Однако жестко связывать мышление и волю не следует. Следует согласиться с В.И. Селивановым (1992) относительно того, что воля - это самостоятельный психический процесс, наряду с познавательными, эмоциональными процессами [19]; добавлю - и мотивационными процессами. Здесь не должно быть редукционизма.
Критерий третий - это преодоление препятствий. Так, например, Й. Бекман считает волю метапроцессом, включающимся при нарушении поведения и направленный на снятие препятствия или активацию низкоуровневых процессов, обслуживающих действие [10]. Л. С. Выготский рассматривает преодоление препятствий как один из признаков воли. Инициация действия есть функция воли. Сущность воли - овладение собой, своей мотивацией и своими психическими процессами. Автор указывает на то, что изменение смысла действия меняет и побуждение к нему [5]. Селиванов считает волю
особой формой отражения, связанной с реализацией действий человека в условиях намеренного преодоления препятствий [19].
Препятствие может быть не обязательно внешним, но и внутренним. При этом предполагается, что возникающие трудности в форме препятствий преодолеваются за счет волевого усилия, которое и берется в некоторых случаях за основной критерий волевого действия. Е.П. Ильин отмечает, что «волевое действие - это разновидность произвольных действий, спецификой которых является использование при достижении цели волевого усилия» [11. С. 47]. Это действия, связанные с преодолением затруднений, требующих больших затрат энергии и сопровождающиеся переживанием внутреннего напряжения. «Волевое усилие - это концентрация энергии по месту и времени приложения» [11. С. 109]. «К волевым действиям относятся: всматривание (при плохой видимости), прислушивание (при плохой слышимости или звуковых помехах), припоминание, сдерживание побуждений, проявление большой силы, быстроты и выносливости» [11. С.47], то есть все те сенсорные, мнемические, двигательные действия, осуществление которых требует проявление значительного волевого усилия [11].
Однако и с этим критерием как основным в определении воли также трудно согласиться. Так, Чхартишвили замечает, что внутреннее напряжение и способность преодолевать препятствие не чуждо и животному. Так, к примеру, птицам требуется исключительное усилие, чтобы преодолеть бурю, свирепствующую в открытом море, и достигнуть конечной цели своего полета. Другой пример. Зверь, попавший в капкан, совершает колоссальное усилие для того, чтобы вырваться на свободу. Автор отмечает, что способность совершать усилие, необходимое для преодоления препятствий, возникающих на жизненном пути, присуща всем живым существам, и нет ничего удивительного в том, что человек, приобретая способность сознания, сохранил и это свойство. По этой причине животное, несмотря на то, что оно не в меньшей степени, чем человек, обладает способностью совершать усилие и бороться с препятствиями, никто не считает существом, обладающим волей [25]. Вообще, там, где это необходимо, человек в состоянии прибегнуть к максимальному усилию и напряжению всех своих сил. Это усилие может быть вызвано действием воли, но оно может и не иметь ничего общего с волей и даже противоречить принципу волевого поведения [25]. И с этим следует согласиться.
Преодоление внешних препятствий не является в некоторых случаях признаком воли. Так, алкоголик или наркоман, находящийся в плену укоренившейся потребности в алкоголе или морфии, осознает эту потребность, осознает пути и средства, необходимые для приобретения крепкого напитка или наркотика, и очень часто прибегает к максимальному усилию для преодоления препятствий, возникающих на его пути к удовлетворению своей потребности. Однако будет ошибкой считать проявляющиеся в подобных актах поведения осознанность потребности и напряженные усилия производными от воли явлениями и полагать, что чем сильнее и упорнее стремление к удовлетворению подобных неукротимых потребностей, тем сильнее воля
[25]. Очевидно, что проявления зависимости человека от алкоголя или наркотика есть не проявление воли, а безволие, даже если оно сопряжено с преодолением препятствий (и даже значительных препятствий) на пути поиска наркотических средств.
Заметим, что преодоление препятствия осуществляется и за счет качеств неволевого характера («других средств» в обозначении Иванникова), например, повышение мастерства, тренированности и т. п. [10. С. 98]. Более того, отметим, что воля не всегда проявляется в действии [13]. Преодоление внутренних препятствий также не может быть исчерпывающим критерием воли. В качестве примера Ю.Б. Гиппенрейтер приводит иллюстрацию из ранней лекции Леонтьева относительно биографии И.П. Павлова, в частности, текст его посвящения к книге «Лекции о работе больших полушарий головного мозга». «Эта книга, - писал Павлов, - является плодом неотступного 20-летнего думания». Есть ли это думанье проявление воли знаменитого физиолога? Несомненно, да (отвечал сам Леонтьев). Приходилось ли Павлову заставлять (прилагать усилия) себя заниматься главным делом жизни? Нет, ведь «думание» было неотступным (ответ Леонтьева) [7]. Подлинное проявление воли («воление», как указывает Гиппенрейтер), есть выражение свободы самоопределяющегося человека) [7]. В данном примере нет внутренних препятствий. Все это научный интерес и поиск. Мотивационная система скоординирована и четко определена (иерархизирована). Так, в работе Рубинштейна можно обнаружить два очень важных момента в подтверждение проводимых выше рассуждений. Момент первый. По мнению автора, сильная воля может быть лишь у человека с четкой и прочной иерархической организацией побуждений или тенденций, участвующих в регуляции его поведения: только при этом условии сила побуждений не расходуется на преодоление внутренних трений, а полностью переходит в решительное действие. Момент второй. Наличие борьбы мотивов - не проявление или признак воли, а лишь случай, требующий ее проявления [18].
Согласованность (бесконфликтность) мотивационной системы обозначим термином «мотивационная определенность» или «внутренняя определенность». За глобальной деятельностью стоит ведущий мотив. Целевые действия, осуществляемые ведущим мотивом, также скоординированы и четко определены. Здесь не исключены внешние препятствия, но они иного плана. Все эти трудности преодолеваются за счет силы мотива. Если же сил ведущего мотива недостаточно в силу сложности возникшей проблемы, то возможен отказ от продолжения или осуществления деятельности. Такое поведение по большому счету не определяют в последующем как волевое. Но возможна и ситуация, когда субъект проявляет крайне высокое стремление достичь значительные по сложности жизненные цели, обнаруживая при этом слабый ресурс психологического оснащения, который выражается в ригидном, малоэффективном способе их достижения. Примечательно, что именно эта ситуация наблюдалась нами в группе испытуемых, которая хоть и относится к стабильной форме ИБС, но уже (именно по причине ригидных притязаний) обнаруживает все признаки ее прогрессирующей формы [20]. Что это? Нера-
циональное упрямство с «расплатой» собственным здоровьем или волевые действия? Заметим, что для строгой квалификации поведения как волевого нужно подвергать анализу все внешние и внутренние условия. Но возможно и другое изменение, а именно в самой мотивационной структуре: изменение в организации и связи мотивов друг с другом и как следствие такого изменения - изменение самой деятельности, проявление ее в новом качестве, связанном с реализацией вновь возникшего ведущего мотива. И здесь не может быть однозначной оценки поведения с позиций жесткой классификации волевое/ неволевое.
Критерий четвертый - наличие у человека разнообразных качеств или свойств, получивших название волевых [19; 11; 17 и др.]. К ним относят такие качества, как энергичность, настойчивость, выдержка, терпеливость, смелость, решительность и т.д. [10]. Отсутствие этих качеств рассматривается как показатель слабости воли. Заметим, что недостатки указанного критерия подробно обсуждаются в работе Иванникова [10]. Среди них автор выделяет три. Во-первых, указанные качества не всегда связаны друг с другом. Это означает, что наличие одного свойства у человека не предполагает проявление других качеств. Во-вторых, практика воспитания волевых качеств показывает, что для их формирования требуется формирование многих других характеристик личности (чувства уверенности в себе, адекватного уровня притязаний и самооценки, без которых невозможны решительность, настойчивость и другие волевые свойства), а также наличие соответствующих мотивов, знаний и умений человека. В-третьих, демонстрация волевых качеств не всегда свидетельствует о проявлении воли. Иванников приводит пример Аристотеля: проявление мужества может определяться разными причинами: от стремления к чести, желания избежать позора или наказания до ярости, гнева, чувства мести. Истинным источником мужества он считал нравственные устои человека. Поэтому наемные солдаты бегут при сильной опасности, а патриоты страны гибнут на поле битвы, так как война для них не ремесло, а часть их жизни [10. С. 105]. Очевидно, что основная сила для волевых поступков человека черпается не столько в ситуации реализации глобальных его смыслов и целей, сколько в ситуации осуществления таких жизненных смыслов и целей, которые обладают особым качеством - нравственной высотой.
Все выделенные критерии не являются достаточными и/или обязательными в определении воли. Поэтому можно согласиться с Чхартишвили, что в психологии «воля» не определена собственными, только ей присущими признаками. Природа воли обнаруживается в структуре поведения в целом, а не в каком-либо отдельно взятом моменте активности, необходимом для осуществления всего поведения [25]. Для того чтобы выяснить психологическую природу волевого поведения, как считает Чхартишвили, необходимо выявление особенностей его содержательной стороны, его источника, мотива и цели [25].
Леонтьев высказывал идею о воле «в широком значении»: «Процесс формирования личности может быть представлен как развитие воли». А далее следует уточнение: «Воля, однако, не является ни началом, ни даже "стержнем" личности, это лишь одно из ее выражений» [15. С. 159]. Выраже-
ние это определяется строением целокупных деятельностей субъекта. Следовательно, для того чтобы раскрыть подлинное проявление воли человека, необходимо ее рассмотреть на уровне деятельности (большинство психологических школ и направлений рассматривают волю на уровне отдельных действий). Леонтьев для верного понимания феномена выводил ключевую формулу: чтобы найти критерий воли, необходимо взять действие как единицу деятельности [14]. Это означает, что ключ к пониманию воли заключен в моти-вационной сфере человека, в его смысловой системе (именно поэтому волевые процессы производны от процессов мотивационных). В современной психологии уточняется, что смысловая система человека, ее высший уровень представлен жизненными смыслами [3]. Их комплекс отражает то, ради чего существует данный субъект, на что он тратит свою жизнь, что включает ее центральное содержание [3]. Этот комплекс может быть оценен по нравственным критериям. Б.Г. Ананьев отмечал, что личность - носитель нравственного сознания [1]. Именно нравственное качество ценностей конкретного человека характеризует его как личность и определяет качество его волевых поступков. Это находит свое подтверждение и в высказывании Иванникова, согласно которому за волевыми действиями стоит личность с ее смысловыми ценностными образованиями [10]. Следует согласиться с Чхартишвили в том, что своим названием волевое поведение обязано тому обстоятельству, что ему дает начало, а также управляет им на всем его протяжении не какая-либо потребность, а сама личность как субъект воли. Верно подмечает автор, что моральная высота личности является той ценностью, которая находит свое отражение в цели волевого поведения [25]. Итак, содержание жизненных смыслов, которые на уровне сознания имеют форму жизненных целей, раскрывают природу воли человека. Рубинштейн указывал, что сильной волей может обладать лишь человек, у которого в жизни есть по-настоящему дорогие ему, для него значимые цели. «Наличие таких целей обуславливает силу воли» [18. C. 239]. Содержание этих целей и соответствующих мотивов определяет ее моральный уровень [18]. Следовательно, чем выше нравственный уровень избираемых субъектом ценностей, целей, тем мощнее энергия волевого акта (первое положение). При таком понимании важно учитывать два аспекта воли - как силы (мощность поступков) и как свободы проявлений и осуществления ценностей, целей жизни. Здесь значение термина «воля» совпадает со значением этого слова в английском языке (will - воля как сила и freedom - воля как свобода). Личность и воля, безусловно, тесно связанные категории, и это видно из приводимых выше рассуждений. Еще Аристотель указывал, что волевое действие, столь тщательно рассчитанное, является свободным и ответственным [9]. Но остается открытым вопрос относительно анализа тех ситуаций, диктуемых самой жизнью, где и раскрывается моральный облик человека, его воля. В работе А. А. Бодалева «Психологи на войне» есть указание на эти жизненные ситуации. Автор анализирует поведение различных личностей (волевое и обезволенное), оказавшихся в блокадном Ленинграде. Важным выводом этой работы применительно к психологии личности и воли, на мой взгляд, является следующее утверждение: «. духовно-
нравственная воспитанность, в частности, проявляющаяся в отношении к другим людям, безусловно, имеет значение, но экстремальные ситуации, в которые попадает человек, всякий раз показывают, насколько она глубока и устойчива» [2. С. 7]. Раскрытие личности, что соответствует раскрытию ее жизненных смыслов и целей (жизненные смыслы и цели конкретного человека в своем своеобразном сочетании определяют основные направления его поступков), а значит, и природы воли, возможно в экстремальной, кризисной ситуации (второе положение). Именно в сложных жизненных ситуациях, в которые попадает человек, в критических ситуациях часто и проявляется наиболее глубокий смысл его бытия, усвоенные им ценности, борьба мотивов за реализацию в поведении, значимость цели. По анализу и оценкам поступков человека в подобных ситуациях складывается представление о личности человека, его воле.
Для аргументации проводимых рассуждений рассмотрим исторические примеры. Н.К. Карамзин так описывает переживания Дмитрия Донского, героя русской победы, накануне большого и важного сражения с войском Мамая: «Дмитрий Донской перед боем с мамаевым войском, стоя на высоком холме и видя стройные необозримые ряды войска, и слыша всеобщие восклицания: "Боже! Даруй победу государю нашему!", и, вообразив, что многие тысячи сих бодрых витязей падут через несколько часов, как усердные жертвы любви к Отечеству, в умилении преклонил колена, и, простирая руки к златому образу Спасителя, сиявшему вдали на черном знамени великокняжеском, молился в последний раз за Христиан и Россию, сел на коня, объехал все полки и говорил речь каждому, называя воинов своими верными товарищами и милыми братьями, утверждая их в мужестве и каждому из них обещая славную память в мире, с венцом мученическим за гробом». Пример огромной силы для борьбы с врагом, ради победы. Перед боем Дмитрий воскликнул: «Бог нам прибежище и сила» и первый ударил по врагам. Сражался Донской отважно, впереди войска своего, и был ранен в бою [12. С. 126]. Волевое поведение, в котором «просвечивает» смысл жизни героя. Противоположное поведение и поступки описывает историк у предателя Олега Рязанского. Олег метался перед боем князя с Мамаем в страшном сомнении, не зная, кого поддержать и как поступить, чтобы не ошибиться и получить выгоду от занятой позиции (не хотел слыть предателем народа своего в случае победы Дмитрия и хотел получить распространение своего княжества от Мамая в случае его победы) [12]. Поступок Олега обезволил его и опустил на уровень проявлений бесславных, отмеченных историей как предательство по отношению к своему народу. Приведем примеры героических поступков из истории Великой Отечественной войны. Война с врагом в действительности и была тем сложным периодом в жизни каждого человека, периодом, в котором люди показывали свое истинное лицо, совершали подвиг. В январе 1943 года под Ленинградом готовилась крупная операция по снятию с города блокады. Генерал-майор Е.Ф. Кондрат так описывает один из воздушных боев, в котором по численности немецких самолетов было значительно больше: «Мессер атаковал меня. Я принял его лобовую атаку. Нервы фашиста не вы-
держали, он стал отворачивать в сторону и допустил ошибку, подставив свой самолет под удар... Неравный бой длился 12 минут. Мы сбили три бомбардировщика и один истребитель противника, не потеряв ни одного своего» [22. С. 102]. За участие в прорыве Ленинграда в том же году Е.Ф. Кондрату было присвоено звание Героя Советского Союза [22]. Бесспорно, что это волевой поступок. Здесь и собственная смерть не страшна. Приведу пример из жизни Героя Советского Союза И.Г. Драченко, который в годы войны совершил 178 боевых вылетов. Как сам замечает герой, «178 раз курс пролегал между жизнью и смертью» [22. С.98]. Один вылет чуть не закончился трагически. Летчик был сбит и попал в плен. Его пытались уговорить встать в ряды предателя Власова. Сначала соблазняли высоким вознаграждением, потом перешли к побоям, а под конец вырезали правый глаз и отрезали нос. Но герой не склонился. Ему и другим военнопленным удалось бежать, убив полицая [22]. Оказавшись в сложной жизненной ситуации (между жизнью и смертью), И.Г. Драченко остался верен своей Родине, показал подлинно волевое проявление - выдержал жестокие пытки и не стал предателем. Приведу пример и из жизни священника - епископа Николая (в 1921 г. он был настоятелем Малого Успенского собора на Крутицком подворье в Москве). Священнослужитель Николай, несмотря на пытки и издевательства в тюрьме (был заключен властью в тюрьму в 1925 г.), проявил величие духа и спас многих, сохранил многие церковные тайны [21].
Для раскрытия природы воли необходимо провести различие между человеком с чистой, светлой, доброй волей и человеком со злой, слепой волей (несмотря на то, что и его мотивационная система может быть скоординирована и четко определена). В первом случае волевыми поступками руководят общечеловеческие, нравственные принципы и нормы, а во втором - часто узкие и эгоистические мотивы (представляется, что в будущем психология воли придет к еще большему сужению этого понятия и не будет к волевым проявлениям относить поступки таких людей, у которых содержание жизненных смыслов и целей, детерминирующих эти поступки, характеризуется отсутствием высоких нравственных принципов и норм).
Рассмотрим примеры из истории. Александр Невский перед боем, приняв благословение архиепископа Спиридона, вышел к своей малочисленной дружине и сказал: «Нас немного, а враг силен. Но Бог не в силе, а в правде: идите с вашим князем» [12. С. 101]. Александр и его войско ради спасения народа своего и земли Русской одержали победу в том неравном бою. Другой пример. Герой Советского Союза А.Н. Сабуров в одном из своих воспоминаний пишет о семье Поповых: «Их сын Володя был еще совсем подростком, но бил врага из пулемета, как бывалый боец. Его ранили, но еще более сорока фашистов убил мальчик, прежде чем пуля сразила его» [22. С.16]. Родители пришли к Сабурову после смерти паренька. Они привели в отряд последнюю дочь - Лизу. Со временем она стала отличным минером и снайпером [22]. Другой пример касается Гитлера и фашизма в целом. Ради «спасения своего народа и будущего Германии» Гитлер создал такую систему, которая пыталась уничтожить все, что не подчинялось ей. Сконцентрировав и обрушив
волевыми действиями огромный военный ресурс, направленный на уничтожение и подчинение других народов, Гитлер совершил преступление против человечества (в том числе и против своего народа), заставляя его гибнуть и страдать. Результат подобных действий - смерть многих людей и крах самой системы. В проявлениях террористов и фанатиков обнаруживается их слепая воля, воля в их системе координат, предполагающая учет побуждаемых и направляемых мотивов. При содержательном анализе этих мотивов обнаруживается их узость, эгоистическая направленность, безнравственность, бесчеловечность.
Представляется, что рассуждения и примеры, которые приведены выше и направлены на понимание природы человеческой воли (как выражение жизненных смыслов и целей), помогут задать дальнейшие ориентиры в изучении столь сложной проблематики.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ананьев Б.Г. Избранные психологические труды / под ред. А.А. Бодалева и Б.Ф. Ломова. М.: Педагогика, 1980. Т. 1. 232 с.
2. Бодалев А. А. Психологи на войне // Мир психологии. 2005. № 2 (42). С. 5-10.
3. Бороздина Л.В. Различие личности и характера // Ежегодник Российского психологического общества. Психология и ее приложения. М., 2002. Т. 9, вып. 2. С. 222-225.
4. Вундт В. Волевые процессы // Общая психология. Тексты. Т. 2. Субъект деятельности. Кн. 1 / под ред. В.В. Петухова, Ю.Б. Дормашева, С. А. Капустина. М.: УМК «Психология», Моск. психолого-социальный институт, 2002. С. 594-596.
5. Выготский Л. С. Психология. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. 1008 с.
6. Гегель Г.В.Ф. Философия духа // Энциклопедия философских наук. Соч. М.: Госполитиздат, 1956. Т. 3. 371 с.
7. Гиппенрейтер Ю.Б. О природе человеческой воли // Психол. журн. 2005. Т. 26, №3. С. 15-24.
8. Джеймс У. Воля // Общая психология. Тексты. Т. 2. Субъект деятельности. Кн. 1. / под ред. В.В. Петухова, Ю.Б. Дормашева, С. А. Капустина. М.: УМК «Психология»; Московский психолого-социальный институт, 2002. С. 597 - 614.
9. Ждан А.Н. История психологии. М.: Пед. об-во России, 2002. 512 с.
10. Иванников В. А. Психологические механизмы волевой регуляции. СПб.: Питер, 2006. 208 с.
11. Ильин Е.П. Психология воли. СПб.: Питер, 2000. 288 с.
12. Карамзин Н.М. Об истории государства Российского. М.: Просвещение, 1990. 384 с.
13. Леонтьев А.Н. Воля // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 1993. №2. С. 3-14.
14. Леонтьев А.Н. Лекции по общей психологии. М.: Смысл, 2001. 511с.
15. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Смысл, 2004. 352 с.
16. Лурия А.Р. Природа человеческих конфликтов. М.: Когито-Центр, 2002. 527 с.
17. Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер, 2002. 720 с.
18. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб.: Питер, 2003. 512 с.
19. Селиванов В.И. Избранные психологические произведения: Воля, ее развитие и воспитание. Рязань: Изд-во Рязан. пед. ин-та, 1992. 574 с.
20. Сидоров К.Р., Дмитриева А.В. Эффективность целепостроения и личностная тревожность в норме и при ишемической болезни сердца // Вестн. Удм. ун-та. Сер. «Психология и педагогика». 2004. № 11. С. 81-93.
21. Соловьев И. Крутицкое подворье в прошлом и настоящем. 2-е изд. М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2007. 144 с.
22. Сонина Р.М. Дорогой отцов-героев. Ижевск: Изд. дом «Удмуртский университет», 2000. 256 с.
23. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.
24. Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность. СПб.: Питер, 2003. 860 с.
25. Чхартишвили Ш.Н. Проблема воли в психологии // Вопр. психологии. 1967. №4. С. 72-81.
Поступила в редакцию 05.02.09
K.R. Sidorov, candidate of psychology, associate professor Development of the notions of will in psychological science
Based on historic and biographic data the paper argues that will is the expression of the purports and goals of human life. It analyzes the criteria of will accepted in modern psychology and reveals the significance of an extreme situation for the study of personality and will.
Сидоров Константин Рудольфович, кандидат психологических наук, доцент
ГОУВПО «Удмуртский государственный университет»
426034, Россия, г. Ижевск,
ул. Университетская, 1 (корп. 6)
E-mail: [email protected]
