Развитие политической ситуации в Южной Корее в ходе президентской кампании 2001-2002 гг Текст научной статьи по специальности «История и археология»

39. Там же, л. 106.

40. Там же, л. 107.

A.S.BONDARENKO PUBLICATIONS ON THE COMMUNST PARTY OF CANADA

The article deals with the origin of the Communist Party of Canada, the early years of its illegal existence and the influence of the Comintern upon its coming into being and development.

И.А.ТОЛСТОКУЛАКОВ (Владивосток)

РАЗВИТИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ В ЮЖНОЙ КОРЕЕ В ХОДЕ ПРЕЗИДЕНТСКОЙ КАМПАНИИ 2001-2002 гг.

Развитие внутриполитической обстановки в Южной Корее в 2001-2002 гг. определялось подготовкой страны к проведению президентских выборов 19 декабря 2002 г.

Президентская кампания 2001-2002 г.

Фактическим началом борьбы за президентское кресло следует признать весну

2001 г. Конституция не давала Ким Тэджуну возможности остаться главой государства на второй срок, поэтому его участие в стартовых мероприятиях не отличалось высокой степенью активности. Но вторые лица в Демократической партии нового тысячелетия (Сэчхоннён/Миллениум минджуданъ, ДПНТ) стремились максимально использовать партийный и государственный административные ресурсы в своих интересах. Острое соперничество за право стать партийным кандидатом в президентской гонке среди ведущих функционеров ДПНТ развернулось с конца 2000 г., оно внесло раскол в руководство правящей партии и отсрочило назначение официального кандидата ДПНТ вплоть до весны 2002 г., тем более что Ким Тэджун категорически отказывался назвать своего преемника. Впрочем, ему не на кого было указать.

Самой серьёзной и практически неразрешимой проблемой Ким Тэджуна в конце его президентских полномочий являлось отсутствие преемника в сфере управления партией и государством. Преклонный возраст президента способствовал закреплению в его политическом курсе некоторых авторитарных тенденций, об этом в конце

2001 - начале 2002 г. сигнализировали некоторые известные публицисты и политологи Южной Кореи1. По мнению вице-председателя правления издательского дома «Чунъанъ Илъбо» Ким Ёнхе, демократические установки Ким Тэджуна, сформировавшиеся в годы борьбы против авторитарной системы, сменились «моральным самолюбованием»2. Любая, даже обоснованная, критика в адрес его администрации воспринималась им как антиреформаторское сопротивление, которому президент готов был приписать все неудачи в области экономической либерализации. Критические замечания по поводу политики «солнечного тепла» оценивались как движение против воссоединения Кореи. Неожиданная политическая ограниченность и негибкость президента к началу 2001 г. обернулись застоем в руководящем ядре ДПНТ, состоявшем преимущественно из «старой гвардии» Ким Тэджуна. В практической деятельности главы государства и его партийного окружения стали проявляться ранее не свойст-

венные им черты - косность мышления, постоянные апелляции к былым заслугам.

С сожалением приходится констатировать серьезную тактическую ошибку Ким Тэджуна: он искренне поверил в намерение лидера КНДР приехать на встречу с ним в Сеул. Идея о повторном саммите руководителей Севера и Юга стала стержнем пропагандистских выступлений представителей ДПНТ в конце 2000 - начале 2001 г., лишь окончательный срыв межкорейского диалога в 2002 г. заставил партию очнуться от собственных агитационных установок. Сделав ставку на политику «солнечного тепла», с тем чтобы удержать власть в руках своей партии, Ким Тэджун крупно рисковал доверием народа, тем более что партнер по диалогу и основной объект политического курса президента - Ким Ченир вел свою игру и сорвал выполнение многих договоренностей июньского саммита 2000 г. В начале 2001 г. оппозиция сочла возможным подвергнуть ревизии итоги пхеньянской встречи, Ким Тэджуна обвинили в односторонних уступках КНДР и политической близорукости, его целенаправленная установка на осуществление визита северокорейского лидера в Сеул расценивалась как «плод недальновидного воображения»3. Причем такого рода оценки были характерны не только для оппозиционной Великой национальной партии (Ханнараданъ, ВНП), но постепенно вызревали и в кругах относительно молодого поколения ДПНТ. Президентская предвыборная кампания, вскрыв противоречия внутри партии, стала катализатором процесса, в ходе которого на политической арене началось формирование нового течения в рамках Демократической партии нового тысячелетия. К чести Ким Тэджуна, он проявил политическую мудрость и не стал препятствовать смене поколений в руководстве своей партии.

«Старая гвардия» ДПНТ группировались вокруг Ли Индже, члена центрального руководства партии с момента её образования. В конце 2001 г. в ДПНТ развернулась кампания по выдвижению Ли Индже кандидатом в президенты на предстоящих в декабре 2002 г. выборах. 20 января 2002 г. он сам завил о намерении бороться за пост главы государства, в ходе этого выступления прозвучала конспективная программа деятельности Ли Индже в случае его избрания; она была сформулирована таким образом: «Высший государственный служащий в моём лице станет менеджером компании под названием «Корея», и у него будет три основных задачи - это преимущественно создание рабочих мест, создание новых рабочих мест и, ещё раз, создание рабочих мест для народа»4. Наблюдатели достаточно высоко оценивали его перспективы быть избранным, поскольку в последние годы имя Ли Индже стало привычным для избирателя; его хорошо знали в столичной провинции Кёнги, в провинциях Северный и Южный Чхунчхон, репутация Ким Тэджуна увеличивала шансы Ли Индже в провинциях Северная и Южная Чолла. В то же время пресса подчеркивала, что серьезную конкуренцию Ли Индже мог бы составить лидер Объединенной либерально-демократической партии (Чаминрёнъ, ОЛДП) Ким Джонпхиль в случае рассмотрения его кандидатуры от имени правящей коалиции в составе ДПНТ и ОЛДП, поскольку он - гораздо более авторитетная и заслуженная фигура. На выдвижение Ли Индже могло повлиять и недовольство избирателей экономической ситуацией в Корее, ответственность за которую возлагали на правящую партию. Впрочем, существовала вероятность, что в ходе выборов значительная часть населения страны проголосует против любого выдвиженца ДПНТ как представителя правящей партии.

У оппозиции не было проблем с определением кандидата на пост главы государства: ещё осенью 2001 г. Ханнараданъ не скрывала, что сделает ставку на своего лидера -Ли Хвечхана. До весны 2002 г. южнокорейские и зарубежные специалисты не сомневались в том, что главными конкурентами на президентских выборах станут Ли Хвеч-хан и Ли Индже. Средства массовой информации именно им посвящали основные аналитические статьи и прогнозы. Оба политика стали привычными для избирателей и аналитиков еще в прошлом году, что сыграло с ними обоими злую шутку: Ли Хвеч-хан и Ли Индже к весне 2002 г. порядком надоели южнокорейской публике и будущим избирателям.

Март - апрель 2002 г. вывел на политическую орбиту Сеула новых участников, ситуация развивалась таким образом, что в Южной Корее серьёзно заговорили о появлении «третьей» силы, способной стать противовесом традиционной двухпартийной системе. Предвестником новой ситуации стала вице-председатель ВНП Пак Кынхе, которая в конце февраля неожиданно для политических союзников и оппонентов объявила о своем выходе из Ханнараданъ. Её демарш вряд ли стал бы значимым событием в политической жизни страны, если б не один примечательный факт: Пак Кынхе -дочь основоположника современного южнокорейского государства Пак Чжонхи. В своё время Ким Ёнсам5 приложил немало усилий, чтобы привлечь её в Партию новой Кореи, трансформировавшуюся впоследствии в Великую национальную партию. Уход Пак Кынхе из ВНП был вызван разногласиями в руководстве Ханнараданъ, обострившимися в феврале 2002 г. Пак Кынхе и некоторые лица из её партийного окружения обвинили Ли Хвечхана в том, что он «превратил ВНП в свой предвыборный механизм и создал в партии недопустимую атмосферу личной власти»6. Реформаторские силы внутри Ханнараданъ требовали смягчить авторитарный стиль руководства и внедрить внутри партии систему primaries по примеру правящей ДПНТ для выбора кандидата в президенты. Инициатором разделения функций лидера партии и её кандидата на пост главы государства выступила Пак Кынхе. 28 февраля, не дождавшись поддержки своего предложения, она покинула ВНП и приступила к активным консультациям с политиками и общественными деятелями Южной Кореи, часто встречалась с представителями СМИ, что расценивалось многими как попытка занять более высокую ступень на политическом Олимпе в Сеуле и даже как начало PR-компании для участия в президентских выборах7.

Весной 2002 г. Пак Кынхе неоднократно заявляла, что политика ВНП не отвечает чаяниям корейского народа и настроениям южнокорейской общественности, что она нацелена только на обеспечение победы Ли Хвечхана на президентских выборах. Пак Кынхе, как и многие другие функционеры ВНП высшего и среднего звена, была недовольна тем, что партия «с конца 2001 г. превращена в некий предвыборный штаб одного человека с соответствующей концентрацией всей власти и всех средств в его руках»8. В таких условиях обострились личные амбиции Пак Кынхе, привыкшей к особому вниманию к своей персоне и инициативам, не только внутри партии, но и на общенациональной трибуне.

Пыл и критический настрой бывшего вице-председателя партии, несомненно, подогревался её происхождением. Несмотря на многие тяготы и лишения, ограничения политических свобод и гражданских прав, характерные для периода правления Пак Чжонхи, даже сегодня в демократической Корее чрезвычайно силен авторитет бывшего диктатора. После выхода дочери Пак Чжонхи из ВНП в политическом бомонде столицы стали поговаривать о том, что она намерена баллотироваться в президенты; сама Пак Кынхе соблюдала молчание, но ни разу не опровергла этих слухов. Конечно, прогноз её участия в президентской гонке в условиях традиционалистской, основанной на патриархальных устоях, страны был весьма смелым. Однако если принять во внимание гендерную структуру населения Южной Кореи, где 49,78% населения составляют женщины, и их активное участие в избирательном процессе, такое предположение не казалось столь уж необоснованным. Пак Кынхе и её сторонники могли бы сделать ставку на женскую часть электората, на усталость избирателей от одних и тех же участников процедуры и на других представителей политической номенклатуры, автоматически исключенных из круга претендентов на высшую государственную должность в пользу своих партийных боссов.

В начале 2002 г. ДПНТ лишилась последнего сторонника в Национальном собрании: Демократическая национальная партия (Минджу кунъминданъ, ДНП), сохранившая верность Ким Тэджуну даже после развала правящей коалиции в сентябре

2001 г., заявила о переходе к самостоятельным политическим действиям9. 8 марта

2002 г. её лидер Ли Сусон встретился с Пак Кынхе и провел с ней предварительные

консультации о создании новой политической партии. Через несколько дней к диалогу Ли Сусона и Пак Кынхе подключился независимый депутат Национального собрания Чон Монджун, сын основателя корпорации «Хёндэ»10. Этот достаточно влиятельный политик, помимо своего авторитета, мог предложить новой организации и неограниченный источник финансовых ресурсов. Анализируя перспективы данного тройственного союза, следует учесть и региональный аспект, всегда игравший важную роль в политической культуре корейского общества. Покинув ряды Ханнараданъ в 2000-2002 гг., Пак Кынхе и Ли Сусон остались представителями кёнсанской группировки южнокорейской политической элиты; семья Чон Монджуна также вела свою родословную из провинции Северный Кёнсан. Их союз был способен расколоть избирателей Северного и Южного Кёнсана на два лагеря и лишить ВНП части традиционного электората.

Единому кандидату от блока трёх политиков предстояло сразиться не только с выходцами из Чолла, которые никогда ранее (до 1997 г.) не допускались в ряды правящей элиты. Формирование их политического союза повлекло за собой углубление раскола внутри ВНП, что ослабляло обе кёнсанские группировки в преддверии президентских выборов. Для партии Ким Тэджуна дезинтеграция регионального противника и сохранение двух конкурирующих кёнсанских групп были крайне выгодны, поэтому ДПНТ объективно содействовала дальнейшему усилению Пак Кынхе и её возможному выдвижению кандидатом на пост главы государства; главным для Демократической партии нового тысячелетия было не допустить консолидации кён-санцев и сохранить раскол в электорате Ханнараданъ.

Следует подчеркнуть, что после выхода из ВНП Пак Кынхе получила реальную возможность стать самостоятельной политической фигурой, в марте - апреле её популярность стремительно выросла, хотя ей приходилось достаточно нелегко, ибо она вынуждена была постоянно доказывать, что Пак Кынхе - не просто дочь Пак Чжонхи, а реальный политик. Сломать стереотипы мышления в традиционном обществе Кореи чрезвычайно сложно, но Пак Кынхе не теряла времени даром. Весной 2002 г. она чрезвычайно активно стала вести себя в парламенте, оказавшись после выхода из Ханнараданъ независимым депутатом. В середине мая она не упустила возможности заработать политический капитал на проблеме раскола Родины, посетив Пхеньян и добившись встречи с Ким Чениром. Летом 2002 г. Пак Кынхе попыталась создать свою политическую партию под громким названием «Объединение за будущее Кореи» (Хангук мирэый ёнхап), однако сделать этого ей не удалось. В связи с тем, что до разрыва с ВНП Пак Кынхе находилась в партии на вторых ролях, она обладала огромным преимуществом перед Ли Хвечханом: её имя не надоело избирателям, а сама ситуация с возможным выдвижением женщины в кандидаты на высший государственный пост подливала масла в огонь, да и память большинства корейцев о том, что сделал для их страны Пак Чжонхи, была для его дочери чрезвычайно полезной. Вопрос заключался лишь в том, осмелятся ли новые союзники Пак Кынхе пойти вразрез с традиционными устоями корейского общества и своими личными властными амбициями настолько, чтобы из трёх претендентов выбрать кандидатом в президенты Республики Корея женщину?

В предвыборный марафон активно включился и кандидат ВНП Ли Хвечхан, в феврале - марте 2002 г. средства массовой информации РК, ориентировавшиеся на его партию, усиленно распространяли информацию о том, что большинство финансовой и политической элиты страны из всех возможных кандидатов поддерживают лидера Ханнараданъ. К своим агитационным усилиям ВНП привлекала наиболее авторитетные круги южнокорейской общественности - преподавателей высших учебных заведений. Апелляция к мнению этой социальной группы не случайна: авторитет и компетентность их рода деятельности говорят сами за себя, а для корейского общества особое отношение к учителю является одной из наиболее характерных и традиционных черт.

В конце февраля лояльные по отношению к ВНП издания распространили информацию агентства «FN Research and Consulting», опросившего 5,5 тыс. человек из числа профессорско-преподавательского состава крупнейших университетов. Результаты социологического исследования показали выбор профессуры в пользу Ли Хвечхана: 52,9% респондентов заявили, что на выборах президента проголосуют за него. Если бы от Ханнараданъ выдвигалась Пак Кынхе11, её поддержали бы 2,9% опрошенных. Второе место по симпатиям преподавателей высшей школы оказалось за Ли Индже, потенциальным, но ещё официально не утвержденным кандидатом от ДПНТ, за него готовы были проголосовать 11,8% опрошенных. Третье место досталось Ким Кынтхэ, второму претенденту на высший государственный пост от ДПНТ (11,7%). Ещё три функционера из правящей партии - Но Мухён, Ким Джунгвон и Хан Хвагап получили соответственно 5,9%, 2,9% и 0,6% голосов профессуры. Таким образом, «коллегиальному» кандидату из лагеря Ким Тэджуна досталось 32,9%, или симпатии трети опрошенных лиц. Явным аутсайдером на этом фоне выглядел представитель ОЛДП Ким Джонпхиль, получивший всего 2% голосов12.

Патриарх южнокорейского политического Олимпа намекал на своё возможное участие в соперничестве за президентское кресло еще в ходе сентябрьского 2001 г. кризиса в Национальном собрании, но, освободившись от обязательств перед Ким Тэд-жуном в результате развала коалиции ОЛДП и ДПНТ, Ким Джонпхиль не стал спешить с окончательным решением; лишь 15 января 2002 г. он официально озвучил свои давние намерения. Лидер объединенных либеральных демократов имел опыт участия в президентской кампании 1987 г., которую выиграл Ро Дэу. На этот раз, предвидя, что оппоненты станут спекулировать на его преклонных годах, Ким Джонпхиль заявил, что останется главой государства не более 1-1,5 лет, необходимых для реализации политической реформы, обещанной в 1997 г. и не осуществленной по вине действующего президента Ким Тэджуна. По плану вновь заявленного кандидата, став главой государства, он подготовит конституционные поправки с целью ограничить абсолютную власть президента, ввести парламентскую форму правления и кабинетную систему, при которой исполнительные органы формируются и отвечают перед Национальным собранием. Обеспечив прохождение поправок через высший законодательный орган, Ким Джонпхиль намеревался передать власть премьер-министру и выйти в отставку. Ничего нового в президентской программе лидера ОЛДП образца 2002 г. не прозвучало, за исключением добровольного ограничения своего будущего пребывания на посту. Ким Джонпхиль снова повторил обвинения в адрес «чрезмерной концентрации власти в руках одного лица, наделенного столь широкими полномочиями, что их можно сопоставить лишь с правами абсолютного монарха»13.

Интерес избирателей в начале 2002 г. лежал в иной плоскости: их волновали рост коррупции и взяточничества в стране, дальнейшие перспективы структурной перестройки экономики, проблема безработицы, стабилизация цен и инфляции и общее оздоровление национальной экономики. Перед голосованием народ нуждался в конкретных предложениях по улучшению повседневной жизни и обеспечению будущего каждого отдельно взятого гражданина и нации в целом. Конечно, никто не отрицал важности политических вопросов, но демократический настрой южнокорейского общества по сравнению с 90-и гг., когда решалась судьба демократии на Юге Корейского полуострова, остыл, отошел на второй план. В этих условиях ограничиваться лишь политическими реформами было ошибочно, именно поэтому Ким Джонпхиль и его партия не составили серьезной конкуренции другим кандидатам на пост президента в 2002 г.

Очевидно, что кроме экономики, другим важным фактором, способным существенно повлиять на избирателя, было определение основных направлений дальнейшего сотрудничества с США и внешнеполитических приоритетов в целом. Оппозиционная ВНП не раз критиковала власти за заигрывание с КНДР и некоторое охлаждение в корейско-американских союзнических отношениях. Ли Хвечхан в ходе своей изби-

рательной кампании сделал ставку на тесное сближение с США. 23 января 2002 г. во время визита в Вашингтон он встретился с советником президента США по национальной безопасности К. Райс и обсудил с ней состояние межкорейских отношений в условиях политики «солнечного тепла». На следующий день состоялись встречи Ли Хвечхана с вице-президентом США Д. Чейни и государственным секретарём К. Пауэллом, в беседах с американскими партнерами лидер Ханнараданъ подчеркнул, что считает главными принципами в развитии отношений с КНДР «взаимность, прозрачность, контроль и общественное согласие». Много внимания было уделено укреплению сотрудничества Южной Кореи и США в деле урегулирования корейской проблемы и сохранению американских войск на Юге полуострова. В своём выступлении 25 января по результатам визита Ли Хвечхан высказался за размещение в Корее армии США даже после её возможного воссоединения. Он заявил, что Южная Корея добилась нынешнего процветания и безопасности благодаря присутствию в стране американских войск и военному союзу между двумя государствами14. Касаясь межкорей-ского диалога, Ли Хвечхан призвал к крайней осторожности в отношении КНДР и подчеркнул, что необдуманное укрепление экономического сотрудничества между Югом и Севером, как и увеличение южнокорейской экономической помощи, не приведёт к укреплению связей и доверия между двумя странами.

Активные контакты с ведущим лидером южнокорейской оппозиции и оказанный ему приём на столь высоком уровне служат доказательством того, что руководство США видело в Ли Хвечхане наиболее вероятного победителя президентских выборов

2002 г. и намеревалось делать ставку на ВНП, избравшую на фоне других политических сил страны явно выраженную проамериканскую позицию. Такая ориентация на американо-корейское партнерство, в котором РК занимала положение младшего, в конце года привела к достаточно неожиданному, но закономерному падению популярности Великой национальной партии и её кандидата.

До конца марта 2002 г. никто из зарубежных специалистов по Корее и многие местные обозреватели не сомневались, что основное соперничество на президентских выборах развернется между Ли Хвечханом и Ли Индже, шансы кандидата от Ханнараданъ считались предпочтительными, поскольку у него было гораздо больше и веса в обществе, и опыта конкурентной борьбы. В то же время вызывало недоумение отсутствие официального кандидата Демократической партии нового тысячелетия, складывалось впечатление, что руководители ДПНТ оттягивают принятие трудного решения. С одной стороны, единственный реальный претендент по популярности явно проигрывал Ли Хвечхану, с другой - возможные кандидаты от партии не набирали необходимой для победы над ВНП совокупности избирательских симпатий даже вместе. В такой ситуации предпочесть Ли Индже кого-нибудь другого означало ещё более усугубить проблему. В марте стал очевидным и ещё один фактор, повлиявший на ход избирательной кампании: с приближением голосования кандидаты ведущих политических партий стремительно теряли популярность. ДПНТ крайне нуждалась в новых лицах и избирательных лозунгах.

Преимущество новизны имени появилось у человека, имя которого до сих пор мало кому что-либо говорило как в Корее, так и за рубежом. Второразрядный функционер Демократической партии нового тысячелетия стремительно ворвался в первые ряды политической элиты страны и стал центром притяжения молодого поколения ДПНТ. Судьба или же грамотно спланированная лагерем Ким Тэджуна предвыборная тактика привели к тому, что к началу апреля 2002 г. Но Мухён приобрел наибольшую популярность и обошел, по данным опросов общественного мнения, всех официальных кандидатов в президенты, а также коллег из ДПНТ, в том числе Ли Индже, начавшего избирательную кампанию в конце предыдущего года, но так и не дождавшегося официального выдвижения от соратников по партийному цеху.

Перемещение центра политических симпатий избирателей, как, впрочем, и затягивание назначения официального кандидата ДПНТ, было связано с серьезным новше-

ством в южнокорейском политическом процессе. Впервые в истории страны процесс выдвижения кандидата в президенты от партии проходил по принципиально иной схеме, в какой-то степени напоминающей американскую. Если раньше кандидат определялся партийным ареопагом и часто под влиянием закулисных веяний, то теперь ДПНТ решила прибегнуть к практике primaries15 с некоторой модификацией в соответствии с южнокорейской спецификой. Отличие от классической американской модели заключалось в том, что помимо членов местных партийных организаций к голосованию на добровольной основе привлекались и жители региона, отбор которых осуществлялся путем лотереи из числа всех, кто выразил желание участвовать в этом внутрипартийном мероприятии. В результате в каждой провинции и крупном городе была сформирована смешанная коллегия выборщиков, наполовину состоявшая из партийцев, а наполовину - из местных жителей. Общее число выборщиков, определявших судьбу кандидатского мандата ДПНТ в 2002 г. на принципиально новой основе, составило почти 70 тыс. человек16. Очевидно, что применение технологии первичных выборов явилось дальнейшим шагом в развитии демократического процесса, о чем весной 2002 г. часто писали в прессе17. Впервые в истории Южной Кореи политическая партия страны пошла по пути гласного и по-настоящему демократичного определения своего будущего лидера, поскольку выдвижение кандидатом в президенты автоматически означает подчинение всего партийного ресурса интересам его избрания. Подчеркнем, что ДПНТ пошла гораздо дальше американской модели primaries, подключив к процессу значительное число граждан, не связанных с внутрипартийными интересами и дисциплиной. Такая модификация позволяет сделать первичные выборы более прозрачными, а их результаты - репрезентативными.

Выдвижение официального кандидата от лагеря Ким Тэджуна по схеме первичных выборов началось с 9 марта 2002 г., результаты голосования в нескольких первых провинциях стали сенсацией: Ли Индже лишился своего положения самого вероятного претендента на выдвижение. Но Мухён радикально изменил ситуацию, значительно опередив главного конкурента и не оставив никаких надежд другим соперникам. По горячим следам несколько информационных агентств провели опросы общественного мнения и выявили, что Но Мухён был близок к победе и над Ли Хвечханом в борьбе за симпатии избирателей18. У ДПНТ появились надежды сохранить президентскую власть в своих руках на новый срок, естественно, что при таких обстоятельствах её руководство вынуждено было отказаться от поддержки Ли Индже и отдать предпочтение молодому поколению партии во главе с Но Мухёном.

В марте 2002 г. сложилась парадоксальная с точки зрения традиций политической культуры Кореи ситуация: во-первых, партия власти пошла по крайне революционному пути, отказавшись от «полуофициального» преемника Ким Тэджуна в лице Ли Индже и сделав ставку на «новичка» Но Мухёна; во-вторых, сюрприз принесли результаты primaries в оплоте политических сил Чолла - городе Кванджу, где 16 марта Но Мухён одержал победу над Ли Индже. Примечательность первичного голосования в Кванджу заключалась в том, что победитель являлся выходцем из провинции Южный Кёнсан, а значит, воспринимался на родине Ким Тэджуна как чужак. Впервые в истории избирательной системы Южной Кореи общественно-политические круги Чолла нарушили «священный» принцип регионализма. Весной 2002 г. начался демонтаж весьма устаревшей партийно-политической системы РК, основанной на ряде давних и устойчивых традиций, среди которых в первую очередь следует выделить регионализм и патронимию. Подготовка к президентским выборам неожиданно дала старт процессу модернизации одного из последних оплотов старой политической культуры - принципов партийного строительства и политической деятельности. Независимо от того, когда и с какими результатами он завершится, демократизация данной сферы общественной жизни уже начата, и это - важнейший результат избирательной кампании 2002 г.

Одно из следствий смещения политических ориентиров в Южной Корее уже нали-

цо: региональная группировка из Чолла во главе с Ким Тэджуном и Демократической партией нового тысячелетия в борьбе за президентский пост сделала ставку на кёнсан-ца, да ещё и мало известного в южнокорейской партийно-государственной элите. Избирателям из Северного и Южного Кёнсана было о чем задуматься. За девять месяцев до голосования ему предлагался нелегкий выбор из трёх «своих» кандидатов - Ли Хвечхана, Но Мухёна и, вероятно, Пак Кынхе. Замысел руководства ДПНТ очевиден

- максимально расколоть традиционный стан избирателей основных соперников, сохранив при этом свой собственный электорат.

27 апреля 2002 г. официальным кандидатом в президенты РК от ДПНТ по итогам регионального общественно-партийного голосования был провозглашен Но Мухён, собравший 72,6% голосов участников primaries19. Одновременно с их заключительным этапом прошли выборы нового руководства партии, оставшейся без «рулевого» после ноябрьской отставки Ким Тэджуна. Ожидалось, что пост председателя правления ДПНТ сохранится за Хан Гваноком, руководившим партией после 8 ноября 2001 г., но «молодым силам» удалось сместить представителя «старой гвардии», и новым председателем ДПНТ стал Хан Хвагап20.

Объявление итогов голосования дало повод Но Мухёну впервые познакомить всю страну с принципиальными положениями своей предвыборной платформы. Он заявил, что на посту президента и неформального лидера партии посвятит себя борьбе с регионализмом в южнокорейской политике, который определил как «недопустимый пережиток авторитарного прошлого Кореи»21. Но Мухён выразил готовность объединить под эгидой главы государства всех реформистов из числа демократических сил Южной Кореи независимо от их региональной или партийной принадлежности. Политическая платформа дополнялась предложением расширить полномочия главы правительства и передать ему часть президентской компетенции, в этом отношении программа Но Мухёна практически полностью соответствовала требованию Ким Джонпхиля решить проблему избыточной концентрации власти в руках южнокорейского президента. Такая постановка вопроса давала надежду на привлечение голосов избирателей, симпатизировавших лидеру объединенных либеральных демократов и его партии. Но Мухён заявил о продолжении политического курса «солнечного тепла» в отношении КНДР, подчеркнув, что в нынешних условиях именно Сеул должен стать главным действующим лицом в процессе национального единения; в то же время, отдавая дань чувству разочарования и опасениям сограждан в отношении Северной Кореи, будущий глава государства несколько отошел от «классической» концепции Ким Тэджуна и признал необходимость тесного сотрудничества с США, в том числе и в деле решения корейской проблемы. Данное высказывание служило сигналом колеблющемуся электорату Ли Хвечхана, настаивавшего на упрочении корейско-американского союза, вместе с тем вновь назначенный кандидат ДПНТ отметил, что южнокорейскому руководству следует добиваться в этом союзе равных взаимоотношений и отказаться от добровольной роли младшего партнера, как это было до сих пор.

Обосновывая свои экономические приоритеты, Но Мухён исходил из того, что преодоление последствий кризиса 1997 г. вызвало значительное увеличение разрыва в уровне жизни богатых и бедных слоёв населения, в свете этой проблемы главной социально-экономической задачей будущей администрации он назвал равномерное распределение результатов промышленного роста Южной Кореи между различными социальными группами. Кандидат в президенты заявил о своём намерении окончательно разбираться в спорах между работодателями и трудовыми коллективами, обостряющими социально-политическую ситуацию в стране в последние 1,5-2 года.

За несколько месяцев до решающей схватки представителям ДПНТ и ВНП предстояло опробовать свои силы на выборах 13 июня и 8 августа.

Первая «схватка» определившихся кандидатов двух партий состоялась 13 июня

2002 г., когда в Южной Корее проводилось голосование по местному самоуправле-

нию. Избирателям предстояло не только решить судьбу почти 4,5 тыс. административных должностей в местных органах власти, но и определить свои политические предпочтения к грядущим выборам главы государства. Накануне события ведущие политические силы страны признавали, что результаты июньского волеизъявления народа могут отразить реальное распределение симпатий электората, которое к декабрю вряд ли изменится22. И Ханнараданъ, и Демократическая партия нового тысячелетия надеялись на благоприятный для каждой из них исход голосования. В то же время представители Ханнараданъ были достаточно осторожны в прогнозах и высказываниях, помня о стремительном выходе на политическую арену страны Но Мухёна, который получил значительную поддержку не только партийных функционеров ДПНТ, но и голосовавших на добровольной основе избирателей. В отличие от конкурентов представители ДПНТ не осторожничали, продолжая наступательную РЯ-кампанию против Великой национальной партии и заранее провозгласив свою победу на июньских выборах.

13 июня на 13,5 тыс. избирательных участков решалась судьба губернаторов 9 провинций, мэров 7 городов центрального подчинения, глав 232 городов и всех органов местного самоуправления. Для предвыборных штабов ВНП и ДПНТ проблема стояла гораздо шире: справедливо ли ДПНТ уже в марте заранее объявила себя победителем президентской гонки, обоснованным ли было некоторое весеннее замешательство в рядах ВНП и перекос в её президентской кампании в сторону дискредитации идейного лидера противной стороны - Ким Тэджуна? Ответы на эти и многие другие вопросы зависели от того, кому 34,7 млн. избирателей отдадут предпочтение за пять месяцев до президентских выборов.

По предварительным данным на утро 20 июня, в голосовании приняли участие примерно 43% избирателей23, что является цифрой достаточно репрезентативной, но почти на 10% ниже явки населения на подобные выборы в 1998 г.24 Подсчет голосов проводился с помощью новой общенациональной электронной системы, поэтому уже утром 14 июня стало известно, что большинство провинций и крупнейших городов Южной Кореи в течение четырех последующих лет будут возглавлять представители Ханнараданъ. Сторонники ДПНТ получили контроль над четырьмя административными единицами Кореи (провинции Северная и Южная Чолла, Чеджу и город центрального подчинения Кванджу), один губернаторский пост (провинция Южный Чхунчхон) достался объединенным либеральным демократам, а остальные 11 высших административных должностей из 16 (5 губернаторских и 6 мэров крупнейших городов) заняли выдвиженцы партии Ли Хвечхана. Впервые с момента введения местного самоуправления в 1995 г. Ханнараданъ победила на выборах в столичной провинции Кёнги и в Сеуле, она получила контроль над главными экономическими и политическими центрами Пусаном, Инчхоном, Тэгу, Тэджоном и Ульсаном, провинциями Северный и Южный Кёнсан, Северный Чхунчхон и Канвон. В большинстве из 232 провинциальных и уездных городов победили также представители ВНП25. Генеральная репетиция в борьбе за президентский пост закончилась фактическим разгромом ДПНТ, результат июньского голосования нанес сокрушительный удар по активной пропагандистской кампании правящей партии, избиратели отдали явное предпочтение соратникам Ли Хвечхана.

На следующий день после подведения итогов голосования, 15 июня, Но Мухён на частной встрече с представителям южнокорейских СМИ посетовал, что в такой ситуации правильнее было бы покинуть президентскую гонку26. Этот вывод Но Мухёна по результатам июньского испытания нетрудно понять: он достаточно молод, чтобы надеяться на будущие победы, но при участии в президентских выборах 2002 г. и возможном проигрыше, на судьбе политика можно будет поставить крест, да и в дальнейшем повторно выбраться в верхи из «второго эшелона» политического истеблишмента ему не удастся. Однако руководство ДПНТ категорически отказалось признать отставку Но Мухёна, партия уже сменила одного своего фаворита в марте 2002 г. Новые

потрясения страшили партийных функционеров, опасавшихся распада ДПНТ в том случае, если её основной связующий стержень - нынешний кандидат - откажется продолжать предвыборную борьбу.

Последняя апелляция к электорату накануне президентских выборов состоялась 8 августа, когда в трёх одномандатных округах проводились довыборы депутатов Национального собрания. Как и на октябрьских довыборах предыдущего года, большинство избирателей всех округов отдали явное предпочтение кандидатам Ханнараданъ, в результате ВНП наконец-то получила абсолютное большинство голосов в парламенте (139 мест из 273), до которого ей не хватало всего одного голоса. Утром 9 августа председатель правления ДПНТ Хан Хвагап объявил, что его партия приняла принципиальное постановление о самороспуске и возможном образовании новой политической организации в будущем. Главной причиной этого решения был назван «чрезвычайно слабый имидж партии после июньских и августовских событий и накануне президентских выборов»27. К счастью для Демократической партии нового тысячелетия, руководство не поспешило реализовать данное постановление и после снятия эмоционального напряжения приняло решение ничего не менять до декабрьских выборов.

Сама судьба дала Ханнараданъ реальный шанс восстановить свое политическое господство в стране, её уверенные победы в ходе двукратного испытания являлись убедительным подтверждением летних и осенних опросов общественного мнения, по которым Ли Хвечхан неуклонно побеждал кандидата правящей партии в среднем на 10%. Однако оппозиция не ограничились моральным удовлетворением - она начала новое наступление на Ким Тэджуна, на этот раз в парламенте, контроль над которым позволял фракции ВНП парализовать работу правительства.

До избрания трёх новых парламентариев от ВНП 11 июля 2002 г. Ким Тэджун в очередной раз перегруппировал правительство, заменив министров обороны, юстиции, культуры и туризма, информации и связи, здравоохранения и социального обеспечения, морского хозяйства и рыболовства. Самым неожиданным кадровым решением президента стало назначение исполняющей обязанности премьер-министра госпожи Чхан Сан, 63-летней уроженки северокорейской провинции Северный Пхёньан, а с сентября 1996 г. ректора престижного женского университета Ихва. Впервые на столь ответственный государственный пост выдвигалась представительница «слабого пола», в очередной раз Ким Тэджун действовал в привычном для него стиле демократа, борца с профессиональной номенклатурой и конфуцианскими устоями, но решение о назначении главы правительства должен был утвердить парламент. 31 июля голосами 142 депутатов кандидатуре Чхан Сан было отказано в утверждении, в ходе слушаний её упрекнули в спекуляции недвижимостью, в незначительных ошибках при заполнении анкетных данных, в укрывательстве сына от службы в армии и предоставлении ему гражданства США. Женщина возглавляла южнокорейский кабинет всего три недели.

Следующий номинант на должность премьера не получил депутатской поддержки

28 августа, на этот раз «жертвой» законодателей стал Чан Тэхван - издатель крупной экономической газеты; против него проголосовал уже 151 парламентарий. Итоги двух голосований по кандидатурам главы правительства показали, что против выдвиженцев Ким Тэджуна, не боясь обвинений в нарушении партийной дисциплины, выступают даже некоторые законодатели от ДПНТ. Отметим, что 31 июля впервые с 1960 г. парламент отклонил президентскую кандидатуру премьера, а 28 августа впервые с 1952 г. он сделал это два раза подряд. Поиски нового премьера оказались крайне сложными, от президентского срока оставалось лишь полгода, и связать себя с Ким Тэджуном на столь короткий срок желающих было мало, кроме того, опытные политики опасались «парламентского чистилища», устроенного фракцией Ханнараданъ предыдущим номинантам. Пройти через него рискнул бывший судья Верховного суда РК Ким Соксу, только 5 октября, т.е. через три месяца после июльской отставки

Ли Хандона, Национальное собрание утвердило назначение премьер-министра страны. К судье придраться было трудно, и за него проголосовали 210 депутатов; Ким Соксу стал последним главой правительства при администрации Ким Тэджуна, при утверждении законодатели адресовали ему «особое» пожелание - обеспечить честное проведение президентских выборов28. Депутаты Ханнараданъ были уверены в победе своего кандидата, но опасались, что Ким Тэджун попытается использовать весь административный ресурс для продвижения своего ставленника. Декабрь 2002 г. показал, насколько просчиталась Великая национальная партия.

Уверенный в безоговорочной победе, лидер Ханнараданъ Ли Хвечхан на время оставил внутриполитическую арену, решив обратить внимание мировой общественности на свою персону. О январском вояже Ли Хвечхана в США говорилось выше, в ноябре он побывал в Москве, а затем - в некоторых европейских столицах. В связи с его зарубежными поездками южнокорейская пресса писала о «готовности Ли Хвечхана использовать любые факторы, способные прибавить ему политического веса на родине, в том числе и остаточную волну интереса южнокорейской общественности по отношению к России после визита Путина в Сеул и Пхеньян»29. Аналитики склонны были расценивать европейское турне и высказывания Ли Хвечхана как демонстративную попытку удалиться от заявленного ранее проамериканского курса, который осенью 2002 г. становился крайне непопулярным в Южной Корее.

Находясь за рубежом, Ли Хвечхан упустил критический момент в нарастании антиамериканских настроений и проявление принципиально новых тенденций в развитии предвыборной ситуации. О роли «американского фактора» в поражении ВНП мы скажем отдельно, сейчас же остановимся на внутриполитических событиях поздней осени 2002 г.

В конце октября - начале ноября на политической арене Южной Кореи появились новые персонажи, готовые внести свой «вклад» в предвыборную кампанию. Сначала о себе заявил Чон Монджун, союза с которым весною безуспешно добивались Пак Кынхе и Ли Сусон. Осенью Чон Монджун решился создать своё политическое объединение, получившее название «Национальный альянс - XXI», и принять участие в определении судьбы президентского кресла. «Национальный альянс - XXI» сложно определить как классическую политическую партию, скорее это клуб единомышленников из деловых кругов Южной Кореи, желавших и способных в какой-то мере повлиять если не на исход голосования, то хотя бы на развитие предвыборной ситуации.

3 ноября политическую партию, ориентированную на классовые подходы, создала Корейская конфедерация профсоюзов. «Профсоюзную» партию назвали социал-демократической (Минджу сахведанъ, СДП) и призвали защищать интересы трудящихся, интеллигенции, женщин, молодежи, верующих и все тех, кто не подходит под определение «имущий или средний класс». Избранный председателем СДП бывший руководитель ККФ Ли Намсун заявил, что на момент создания партия располагала почти 50 региональными отделениями и силами 15 тыс. действительных членов30. Политическая платформа новой партии, помимо защиты трудящихся, предусматривала борьбу с коррупцией и регионализмом, а также возможный союз с Минджу нодонъданъ (Демократической рабочей партией, ДРП), разделявшей левые ориентиры социал-демократов. При удачном стечении обстоятельств обе партии должны были выдвинуть единого кандидата в президенты.

Необходимость единения понимали не только представители рабочего и профсоюзного движений: ДПНТ, оказавшаяся в тяжелейшем положении за четыре месяца до выборов, искала любую возможность удержаться во властных структурах. В начале ноября в южнокорейской прессе появились сообщения о тайных консультациях между ДПНТ и «Национальным альянсом - XXI», представители обеих партий отказывались комментировать эти слухи31. Догадки корреспондентов СМИ имели под собой почву: руководитель Ханнараданъ при любом возможном раскладе сеульского политического пасьянса опережал кандидата ДПНТ и единственного возможного выдви-

женца со стороны Союза - Чон Монджуна. Но если усилия оппонентов Ли Хвечхана объединить, их совместный кандидат мог составить конкуренцию президентским претензиям ВНП! Торг по условиям сделки начался, информация об этом просочилась в прессу, но никто не мог предположить исхода переговоров.

Практически все наблюдатели видели совместным кандидатом ДПНТ и «Национального альянса - XXI» Чон Монджуна32, на их выборе сказывались большее влияние лидера новой партии, его финансовые возможности и авторитет, но главную роль играли последние неудачи ДПНТ. Чон Монджун реально мог победить Ли Хвечхана в том случае, если сторонники Ким Тэджуна и Но Мухёна отдадут ему свои голоса. Чон Монджун явно способен был повлиять на поведение некоторых категорий избирателей, прежде всего молодежной аудитории, жителей провинций Северный и Южный Чхунчхон и пусанцев. Являясь председателем Корейской федерации футбола, он приобрел особую популярность в стране (особенно среди молодежи) после успешного проведения Кубка мира по футболу. К тому же Чон Монджун - уроженец г. Пусана, а в силу ряда причин он имел особый политический вес в регионе Чхунчхон. Союз с ним позволял ДПНТ приобрести дополнительные голоса молодежного, пусанского и чхунчхонского электората. Руководство Ханнараданъ опасалось такого развития ситуации и «поделилось» с прессой сообщением о том, что Но Мухён ведет переговоры о двухстороннем альянсе с Чон Монджуном в обмен на должность премьер-министра, тут же вспомнили союз Ким Тэджуна и Ким Джонпхиля в 1997 г., его последующий развал и поспешили окрестить еще не состоявшуюся договоренность двух партий «опасной для судьбы корейского государства и не заслуживающей поддержки со стороны общественности»33.

Утром 16 ноября слухи подтвердились официальным сообщением двух партий о выдвижении единого кандидата на пост президента, но решение о том, кто же им станет, было отложено до конца месяца. Но Мухён и Чон Монджун получили возможность сначала гласно помериться силами друг с другом: на предстоящую неделю назначались их телевизионные дебаты и после них опрос общественного мнения, по результатам этих двух общественных мероприятий союз ДПНТ и Чон Монджуна готов был назвать совместного кандидата. Руководство обеих партий дало гарантии, что признает решение о его выдвижении независимо от исхода состязания.

22 ноября состоялись телевизионные дебаты конкурентов, 24 ноября агентство Я&Я провело опрос общественного мнения, и вечером того же дня стали известны результаты открытого соревнования Чон Монджуна и Но Мухёна. Произошло это менее чем за четыре недели до голосования и за пять дней до запрета на публикацию материалов о сравнительной популярности кандидатов в президенты. Совершенно неожиданно победителем оказался Но Мухён, получивший поддержку 46,8% опрошенных, Чон Монджуну отдали предпочтение 42,2% респондентов34. К вечеру того же дня ДПНТ и «Национальный альянс - XXI» объявили, что единым кандидатом от двух партий выступит Но Мухён. Таким образом, главные претенденты на президентскую должность определились только к исходу ноября.

До голосования оставалось чуть меньше четырёх недель, но внимание южнокорейской общественности в эти дни оказалось сосредоточенным не только на предвыборных баталиях. В 20-х числах ноября страну захлестнула настоящая волна антиамериканской истерии. Первые сигналы острого недовольства граждан Южной Кореи тем курсом, который власти США выбрали в отношении Корейского полуострова, стали поступать с февраля и не прекращались на протяжении всего года. Определение КНДР одним из бастионов «оси зла», прозвучавшее из уст президента Дж. Буша, и игнорирование позиции и мнения Сеула по корейской проблеме, наметившееся в администрации США с конца 2001 г., вызвали негативную реакцию не только южнокорейских радикалов, но и достаточно умеренных общественно-политических кругов. В феврале 2002 г., накануне приезда Дж. Буша в Республику Корея, по призыву ряда студенческих и общественных организаций десятки тысяч человек приняли участие в об-

щенациональной кампании протеста против официального визита американского президента. Только в столице лидера США встречала пятитысячная антиамериканская демонстрация, организованная 600 различными общественными организациями35. Кульминационным моментом кампании стал захват 18 февраля и удерживание в течение нескольких часов представительства Торгово-промышленной палаты США в Сеуле группой радикальных студентов из Корейской федерации молодежи (Ханчхонрёнъ). Официальный Вашингтон 23 февраля квалифицировал студентов как террористов и запретил им въезд в Соединенные Штаты, что ещё больше подхлестнуло участников антиамериканских выступлений.

7 июня страна взорвалась в ответ на гибель двух корейских школьниц, задавленных американским бронетранспортером во время рутинных маневров одного из подразделений США, расквартированных на полуострове. Инцидент приобрел такую общественно-политическую значимость, что военное руководство США поспешило вывезти на родину двух своих сержантов - М. Уокера и Ф. Нино, виновных в гибели четырнадцатилетних девочек, твердо обещав общественности и властям Кореи «справедливо разобраться в случившемся и наказать виновных»36. Разбирательство длилось до 24 ноября, а 25 ноября стало известно об оправдательном приговоре по делу о гибели южнокорейских школьниц, вынесенном военным трибуналом США. Министерство юстиции РК поспешно заявило о своём «уважительном отношении к американской судебной системе и правосудию и, соответственно, к решению военного трибунала»37.

Реакцию южнокорейской общественности трудно передать словами, её эмоциональный накал не спадал вплоть до президентских выборов и существенно повлиял на их исход. Практически все политические силы Южной Кореи, в том числе и кандидаты на должность главы государства выразили протест или несогласие по поводу решения американского правосудия и потребовали пересмотреть статус войск США в Корее, с тем чтобы совершившие в Корее преступления американские военнослужащие преследовались по местным законам и предстали перед корейским судом. 7-8 декабря повсеместно прошли демонстрации в память об июньских жертвах и с требованием изменить Соглашение о статусе американских войск в Корее. Неподалеку от посольства США в Сеуле состоялась десятитысячная манифестация, американские военные базы оказались блокированными тысячами возмущенных жителей. 14 декабря в столице собралась стотысячная акция протеста, осудившая не только власти США, но и позицию южнокорейского руководства, пытавшегося сгладить ситуацию.

В таких условиях кандидаты на президентскую должность не могли не заявить своего отношения к случившемуся и бездействию официального Сеула. Наиболее радикальную позицию занял кандидат от Демократической рабочей партии Квон Ёнгиль, обвинивший администрацию Ким Тэджуна в «прямом пособничестве американцам в деле спасения преступников от справедливого возмездия» и назвавший президента «мальчиком на побегушках у Буша»38. Связанный общей политической судьбой с нынешним главой государства, Но Мухён не принял участия в массовых манифестациях, но в ходе предвыборных выступлений первой половины декабря неоднократно осуждал оправдание американских военнослужащих и решительно высказался за пересмотр Соглашения о статусе американских войск в Корее. Следует подчеркнуть, что данная его реакция на описанные события не шла вразрез ни с эмоциональным общественным настроем, ни с его предыдущими заявлениями в качестве будущего президента.

Кандидат Ханнараданъ принял участие в траурных церемониях, встретился с представителями «Народного комитета памяти погибших школьниц», признал необходимость пересмотра вышеназванного Соглашения, но его репутация на фоне декабрьских событий оказалась «подмоченной», поскольку вся предвыборная кампания Ли Хвечхана строилась на признании необходимости укрепления союзнических отношений с США. Антиамериканские настроения южнокорейской общественности, обост-

рившиеся в конце ноября - начале декабря 2002 г., не дали Ли Хвечхану возможности победить в президентской гонке, хотя ещё в начале октября он находился на пике электоральных предпочтений соотечественников.

Выборы главы государства в декабре 2002 г. для Южной Кореи были отнюдь не рядовым событием, такое отношение к ним диктовалось целым рядом обстоятельств. Во-первых, президентская кампания 2002 г. - это всего лишь третьи истинно демократические выборы президента во всей послевоенной истории РК. Во-вторых, пост президента исключительно важен в современной южнокорейской политической системе: глава государства обладает широчайшими полномочиями, сохранившимися с авторитарных времен и мало «пострадавшими» в ходе демократических преобразований последних 15 лет. Даже ярый поборник парламентской демократии Ким Тэджун, придя к реальной власти, не рискнул ограничить президентский режим и ввести основы парламентаризма, как это было обещано в его предвыборной программе 1997 г. Элементы авторитаризма всё еще сильны в политической системе РК, на них по-прежнему основывается внутри- и внешнеполитический курс корейского президента, его присутствие ощущается и на партийно-политической арене, и в деятельности органов местного самоуправления. До сих пор южнокорейские политические партии представляют собой весьма расплывчатые образования, созданные вокруг влиятельных политических лидеров, сохраняют типичный для конфуцианской политической культуры персонализм. Кроме того, важную роль сохраняет еще одно наследие традиционного прошлого - регионализм. На президентских выборах 1997 г. более 90% процентов жителей юго-западного региона Кореи (в провинциях Северная и Южная Чолла) голосовали за своего земляка Ким Тэджуна, а восточные провинции (Канвон, Северный и Южный Кёнсан) проявили такую же безоговорочную поддержку «своего» кандидата - Ли Хвечхана39.

В условиях традиционной политической системы идеологическая платформа партии или предвыборная программа кандидата играют второстепенную роль. В данном контексте не случайно, что для Кореи характерен частый переход депутатов Национального собрания из одной фракции в другую. Южнокорейские законодатели беспокоятся о своей судьбе и предпочитают ослабевшей партии другую, набирающую в данный момент политический вес. В зависимости от развития предвыборной ситуации могут меняться и принципиальные установки, и обещания кандидатов, для них важнее вовремя уловить политическую конъюнктуру и поступить сообразно изменившимся событиям; именно поэтому альянсы образуются и распадаются с такой скоростью, что неискушенному наблюдателю трудно уследить за событиями и прогнозировать, с какими силами намерен сотрудничать в данный момент тот или иной кандидат. Когда предвыборные тревоги позади, победитель в определении своей реальной политики не считает себя связанным данными избирателям обещаниями. Для этого есть законодательная база: президент, обладая широчайшими полномочиями, после избрания практически никому не подотчетен, да и не имеет никаких надежд быть переизбранным на второй срок (что категорически запрещено конституцией РК), поэтому глава государства практически не заботится о мнении своего бывшего электората и необходимости выполнить данные ему обещания.

В этом плане показательна судьба двух ключевых предвыборных обещаний Ким Тэджуна, не единожды озвученных им в ходе кампании 1997 г. и ставших основой политического союза с ОЛДП, решившего исход голосования. Будущий президент высказывался за существенную ревизию Закона о национальной безопасности, нацеленного на запрет коммунистической деятельности в стране и предотвращение любого влияния из КНДР. Несмотря на обещания, и по истечении президентских полномочий Ким Тэджуна продолжается использование этого закона для подавления любого инакомыслия, в том числе - для борьбы с радикальным студенческим и профсоюзным движением. Осталось не выполненным и предвыборное обещание ввести кабинетную систему, ограничить полномочия главы государства, передать многие его функции

правительству и парламенту, т. е. ввести основы парламентского режима. Учитывая эту характеристику политической традиции Южной Кореи, точку отсчета в исследовании политических, в том числе предвыборных процессов, следует искать не в нынешнем состоянии сверхмобильной партийной структуры, а в общем идейно-политическом фундаменте страны, сочетающем как традиционные элементы конфуцианского типа, так и современные черты, такие как РЯ и особые предвыборные технологии, в том числе бесконечные взаимные поиски компромата на политических соперников, инспирирование коррупционных скандалов и т. п.

Избирательная кампания 2002 г. по содержанию и развитию событий мало отличалась от предыдущих президентских и парламентских выборов, но её результаты оказались воистину уникальными: впервые в политической истории Южной Кореи голосование нации было определено не избирательными технологиями и тактическими уловками претендентов и их окружения, а подлинным выбором между программами кандидатов. Ситуация к середине ноября сложилась таким образом, что все усилия и ухищрения избирательных штабов ВНП, ДПНТ и «Национального альянса - XXI» пошли прахом, но состоялся честный и открытый конкурс предложенных кандидатами программ, прежде всего по вопросам продолжения межкорейского диалога и будущего корейско-американских отношений. Реальных претендентов на победу к началу голосования осталось двое: Ли Хвечхан и Но Мухён. В их социально-экономических и политических взглядах принципиальных расхождений не существовало (оба признавали необходимость продолжения реформы хозяйственной и политической сферы), но они по-разному видели решение главных внешнеполитических проблем.

Ли Хвечхан, опираясь на поддержку восточных регионов страны (Канвон, Северный и Южный Кёнсан), предложил согражданам традиционный консервативный путь решения всех внешне- и внутриполитических проблем. В своём умеренном консерватизме он следовал политическому курсу, привычному для кёнсанской группировки, представители которой управляли страной с конца XIV в. по 1997 г. (если не принимать во внимание период японского колониального господства 1910-1945 гг.). Выходцы из этого региона во второй половине ХХ в. дали стране выдающегося национального лидера Пак Чжонхи, но они же служили становлению и поддержанию в течение четверти века авторитарной системы правления. Сегодняшнего Ли Хвечхана трудно заподозрить в диктаторских или авторитарных настроениях, однако не следует забывать, что он выбился в высший эшелон власти, став членом Верховного суда РК, при диктатуре Пак Чжонхи и Чон Духвана. Впрочем, в политических событиях авторитарного периода он не «засветился» и начал карьеру политика только при демократическом президенте Ким Ёнсаме, успев в годы его правления побывать премьер-министром. Возглавленная им в 1997 г. Великая национальная партия - это приспособленная под электоральные задачи бывшая Партия новой Кореи, созданная Ким Ёнсамом. После падения военной диктатуры и мирной демократизации середины 80-х гг. в неё вошло большинство старых политиков, успешно эволюционировавших в консервативно-демократическое течение с приходом к власти администрации Ро Дэу в 1987 г.

Ли Хвечхан имел все основания бороться за президентское кресло, но судьба сыграла с ним злую шутку, истоки результатов голосования следует искать как в содержании его предвыборной платформы, так и в сиюминутной конъюнктуре политического момента. Лидер Ханнараданъ сделал ставку на более жесткую позицию по отношению к КНДР, подвергнув резкой критике полностью провалившуюся, по его глубокому убеждению, политику «солнечного тепла». Достаточно обоснованная критика Ли Хвечхана в адрес ДПНТ и её кандидата, заявившего о готовности продолжать усилия Ким Тэджуна в северокорейском направлении, строилась на том, что «солнечное тепло» лишь в какой-то момент дало южнокорейскому обществу не оправдавшиеся эмоциональные надежды, но уже к концу 2001 г. стала очевидной их бесперспективность, а обещанные результаты так и остались благими намерениями. Ли

Хвечхан упрекал администрацию Ким Тэджуна в неоправданных уступках Северной Корее и особенно в экономической сфере, данная позиция кандидата опиралась на настроения, сложившиеся в деловой элите южнокорейского общества в последние два года. Оппозиция в лице Ханнараданъ давно настаивала на отказе от политики Ким Тэджуна и на том, чтобы Юг и Север двигались навстречу друг другу только на принципах «взаимности» и обоюдных уступок. Ли Хвечхан убеждал в необходимости заморозить диалог с Пхеньяном до тех пор, пока северокорейский режим не прекратит разработки в области оружия массового поражения, в первую очередь, своей ядерной программы. Кроме того, продолжая привычную практику предвыборного пиара, он стремился раздуть скандал вокруг тайного перечисления в КНДР крупных денежных сумм, которыми правительство Ким Тэджуна пыталось «задобрить» северокорейский режим.

Ужесточение позиции по отношению к КНДР логически было связано со вторым принципиальным положением предвыборной платформы Ли Хвечхана: он категорически настаивал на упрочении союзнических отношений с США, не скрывая при этом своих проамериканских настроений. На фоне антиамериканских настроений и действий южнокорейской общественности такая позиция Ли Хвечхана оттолкнула от него избирателей, не успевших определиться со своими предвыборными предпочтениями, а ведь именно их голоса решали судьбу президентского кресла: Ли Хвечхан и Но Мухён имели примерно равный по численности уже определившийся электорат, борьба на выборах шла за сомневающихся. Антиамериканская истерия помогла колеблющимся гражданам РК сделать выбор в пользу кандидата ДПНТ.

В отличие от Ли Хвечхана кандидат Демократической партии нового тысячелетия являлся фигурой достаточно неординарной для южнокорейского политического Олимпа. Но Мухён - выходец из беднейших социальных слоёв, добившийся своего сегодняшнего положения без привычной для традиционной политической культуры страны протекции, родственной или регионально-клановой, а исключительно за счет личных усилий, талантов и неустанной работы. Благодаря целеустремленности и демократическим убеждениям Но Мухёна, на него обратили внимание представители левой оппозиции, что в конечном итоге привело его в ряды сторонников Ким Тэджуна. Во второй половине 90-х гг. Но Мухён сошелся с будущим боссом по проблеме присутствия американских войск в Корее, они выступали за полный вывод армии США с Корейского полуострова. Теперь оба политических деятеля утратили свой левый радикализм, поэтому Но Мухён в ходе предвыборной кампании старался доказать, что он является зрелым политическим деятелем, ничего общего с леворадикальным движением не имеет и полностью соответствует требованию, выдвигаемому по отношению к современным южнокорейским политикам - быть умеренным консерватором или центристом.

Вызвавший широкий общественный резонанс инцидент с погибшими в июне школьницами потребовал от кандидатов в президенты ещё раз прояснить своё отношение к проблеме американского военного присутствия на полуострове. Но Мухёну не пришлось кардинально менять позицию: он потребовал пересмотреть Соглашение о статусе войск США в Корее и передать виновных в гибели детей под юрисдикцию корейского суда. Вместе с тем, кандидат правящей партии дистанцировался от популистских призывов незамедлительно и полностью вывести американские войска из страны и подчеркнул, что в США он видит гаранта безопасности Южной Кореи перед лицом сохраняющейся угрозы со стороны Пхеньяна. В ходе избирательной кампании Но Мухён неоднократно обосновывал необходимость сохранить американское военное присутствие и союзнические отношения с США даже после объединения Кореи.

Одним из эксцентричных положений предвыборной программы Но Мухёна была поддержка идеи о переносе столицы в город Тэджон, это предложение прорабатывалось южнокорейской общественностью и научными кругами с середины 90-х гг., но никогда «серьёзные» политические деятели не обращали на него внимания и не озву-

чивали своего к нему отношения. Кандидат ДПНТ выступил за перемещение столичных учреждений в один из центральных городов провинции Южный Чхунчхон. Он обосновывал своё предложение тем, что к 2010 г. население Сеула и пригородов может достичь 25 млн человек, а миграция примерно полумиллиона из них в новую столицу не приведёт к кризису в экономике или падению цен на недвижимость в этом районе.

Важным направлением предвыборной агитации являлось определение будущей политики по отношению к КНДР, в этом направлении программа Но Мухёна отличалась от прагматичного и критического подхода, предложенного Ли Хвечханом, и предусматривала безоговорочное продолжение курса «солнечного тепла» Ким Тэджуна. Несмотря на явно проявившееся в ходе предвыборной кампании стремление Но Мухёна дистанцироваться от потерявшего популярность президента, он в целом поддержал шаги уходящей администрации на северокорейском направлении, подчеркивая, что ради установления мира и спокойствия в Корее и воссоединения страны можно забыть о собственных интересах и пойти на односторонние уступки. Любое изменение курса на дальнейшее сближение с Пхеньяном, по мнению Но Мухёна, могло привести к новому витку «холодной войны» на Корейском полуострове.

Определившийся в начале декабря окончательный круг претендентов на пост главы государства включал шесть человек, его авангард составляли представитель ВНП Ли Хвечхан и кандидат ДПНТ Но Мухён. Левые силы в лице СДП и Демократической рабочей партий сошлись на единой кандидатуре Квон Ёнгиля - одного из руководителей ДРП. Вместе с ним реальных надежд на победу не имели выдвиженцы других политических сил страны - Ли Хандон (Национальный союз «Единство», Ханаро кунъ-мин ёнхап), Ким Ёнгю (Социалистическая партия, Сахведанъ) и Ким Гильсу (независимый кандидат)40. Несмотря на антиамериканский подъем, способный повлиять на результаты голосования, никто из специалистов не предсказывал поражения Ли Хвечхана, напротив, именно его называли наиболее вероятным хозяином Чхонъвадэ на очередной, шестнадцатый президентский срок. Самые осторожные прогнозы свидетельствовали о практически равных шансах Ли Хвечхана и Но Мухёна, но имя лидера Ханнараданъ даже в них ставилось на первое место. Другие участники состязания не принимались в расчет, при самом благоприятном стечении обстоятельств «первому из последних» Ким Ёнгилю давали не более 10% голосов.

Президентская кампания 2002 г. отличалась не только острым соперничеством кандидатов и крайне противоречивым развитием предвыборной и внутриполитической ситуации, но и привычным для южнокорейской политической культуры использованием «грязных» технологий.

Итоги президентских выборов 2002 г.

Накал предвыборного соперничества не стихал вплоть до вечера 18 декабря, кандидаты проводили встречи со столичными и периферийными избирателями, участвовали в митингах в различных регионах страны. Соперники вели острую дискуссию по целому ряду вопросов, наибольший интерес народа вызывала полемика по перемещению административной столицы государства из Сеула в Тэджон и точка зрения кандидатов на пути предотвращения ядерного кризиса на Корейском полуострове. За три дня до выборов как Но Мухён, так и Ли Хвечхан выражали твердую уверенность в своей победе, полагая, что каждый из них наберёт на миллион голосов больше, чем конкурент41. Самой популярной формой общения с избирателями в эти дни стали телевизионные дебаты, никогда ранее не применявшиеся в ходе предвыборных кампаний.

16 декабря три основных кандидата на президентский пост выступили перед телезрителями в последнем раунде теледебатов. В течение двух часов Ли Хвечхан, Но Мухён и Квон Ёнгиль обсуждали вопросы социального обеспечения, здравоохранения и образования, оставив вне поля зрения политическую проблематику. Итоги этого ме-

роприятия должны были повлиять на тех избирателей, которые ещё не определились до конца в своих предпочтениях. В связи с этим Ли Хвечхан сосредоточил внимание на проблемах повышения качества жизни населения, подчеркнув, что он - единственный из кандидатов, на кого простому народу можно положиться. В области перестройки системы образования Ли Хвечхан отстаивал необходимость использовать больше средств на обеспечение образовательных услуг для выходцев из неимущих слоёв и инвалидов. Но Мухён сосредоточился на необходимости добиться максимального социального равенства путём защиты прав социально ущемлённых слоёв населения и расширения системы социального обеспечения. Состоялась жаркая дискуссия по ряду общезначимых проблем, в том числе о системе приёмных экзаменов в высшие учебные заведения, улучшении системы дошкольного воспитания и медицинского обслуживания. Наиболее радикальный кандидат - Квон Ёнгиль - выдвинул проект решительных реформ, включавший систему бесплатного образования и введение прогрессивного налога на доходы. Ещё одной горячей темой обсуждения в ходе телевизионной дискуссии стал предложенный кандидатом ДПНТ проект переноса столицы. Оппонент Но Мухёна Ли Хвечхан утверждал, что перемещение правительственных учреждений и части населения из столицы в другой город может привести к экономическому кризису и снижению цен на недвижимость в провинции Кёнги, что обернется финансовым крахом для многих компаний и частных лиц42.

За два дня до выборов кандидаты ДПНТ и Ханнараданъ завершили бурную предвыборную кампанию. 17 декабря на пресс-конференции в Тэджоне Ли Хвечхан оценил как безответственное обещание Но Мухёна перенести столицу из Сеула в один из центральных городов провинции Южный Чхунчхон. Единый кандидат ДПНТ и «Национального альянса - XXI» Но Мухён вместе с лидером Альянса Чон Монджуном провели предвыборные собрания в городе Ильсан (провинция Кёнги) и отправились в Пусан. На пресс-конференции в штаб-квартире ДПНТ Но Мухён пообещал провести реформы не только в политической сфере южнокорейского государства, но и в самой партии. За сутки до голосования кандидаты и их политические партии прилагали последние отчаянные усилия в борьбе за электорат. Руководитель Ханнараданъ совершил заключительное турне по окрестностям Сеула и провинции Кёнги, т. е. по тем районам, где проживала почти половина избирателей и голосование в которых могло решить судьбу того или иного кандидата. Ли Хвечхан призвал избирателей выразить ДПНТ «политическое недоверие», поскольку она за прошедший пятилетний срок не справилась с задачами государственного управления. Его основной соперник Но Мухён, впрочем, как и остальные кандидаты, последний день перед выборами провел, встречаясь с сеульскими жителями. В последний раз он убеждал сограждан в необходимости продолжить «солнечную политику» Ким Тэджуна, выступить посредником в урегулировании конфликта США и КНДР и отказаться от традиционных основ южнокорейской политической системы, прежде всего, от регионализма43.

Официальная предвыборная кампания длилась всего 22 дня и завершалась в 24:00

18 декабря. За день до голосования всё было упорядочено, и избирателям в спокойной обстановке предстояло решить судьбу главной государственной должности. Однако спокойствие оказалось ложным: в ночь накануне выборов Чон Монджун расторг союз с ДПНТ и косвенным путем призвал сторонников «Национального альянса -XXI» голосовать против Но Мухёна, отказав недавнему партнеру в политической поддержке. Предлогом для такого неожиданного хода стали неосторожные высказывания Но Мухёна на последнем предвыборном митинге, состоявшемся вечером 18 декабря в столице. Теперь уже бывший единый кандидат, размышляя о сложной обстановке на Корейском полуострове, заявил, что в случае вооруженного конфликта между США и КНДР Южной Корее «придется остановить воюющие стороны»44. Чон Монджун трактовал эту фразу как отказ от согласованной позиции двух участников предвыборного альянса, основанной на признании важности союзнических отношений США и РК. Кроме того, с точки зрения лидера «Национального альянса - XXI»,

сама мысль о возможной новой войне на Корейском полуострове не делала чести кандидату в президенты. По общему мнению, истинной причиной событий был отказ Но Мухёна дать гарантии на выдвижение Чон Монджуна на следующий президентский срок (2007-2012 гг.). Мы не станем рассуждать о том, насколько обоснованными были претензии Чон Монджуна к бывшему партнёру45, однако последствия разрыва могли оказаться катастрофическими: сама необходимость союза двух партий диктовалась слабостью их кандидатов накануне выборов в сравнении с Ли Хвечханом. Решенная 24 ноября проблема вновь и со всей остротой встала перед Но Мухёном, но на этот раз ни времени, ни возможности что-либо предпринять у кандидата ДПНТ не оставалось. Наблюдатели в Сеуле в своих вечерних и ночных прогнозах за несколько часов до открытия избирательных участков были категоричны: по их мнению, шансы Ли Хвечхана на победу «весьма неожиданно и резко возросли»46. Позднее выяснилось, что неожиданный шаг Чон Монджуна был его исключительно личной инициативой и не нашел поддержки ни в руководстве «Национального альянса - XXI», ни в среде сторонников партии, проигнорировавших призывы Чон Монджуна и не изменивших своего намерения проголосовать в пользу Но Мухёна.

19 декабря 2002 г. с 6 часов утра до 18 вечера на 13471 избирательном участке 34,9 млн. избирателей должны были решить судьбу высшего государственного поста. Предполагалось, что Центральная избирательная комиссия РК закончит окончательный подсчёт голосов к полуночи того же дня, благодаря использованию автоматической системы подсчёта голосов, которая была апробирована в ходе июньских выборов местных органов власти. ЦИК РК ожидала довольно высокой активности сограждан и заявила, что ждет на участках чуть меньше 80% избирателей, она планировала к 21:00 объявить о предварительном исходе выборов, а к полуночи 19 декабря назвать имя нового президента страны47.

Длительная и ожесточённая борьба за пост президента Республики Корея завершилась победой кандидата правящей Демократической партии нового тысячелетия Но Мухёна. Центральная избирательная комиссия РК 19 декабря 2002 г. в 22:30 объявила, что он станет новым главой государства. К этому моменту завершился подсчёт 75% голосов и кандидат ДПНТ опережал главного конкурента на 440 тыс. (или 2,5%) голосов48. Через несколько минут после официального сообщения ЦИК Но Мухён собрал пресс-конференцию в штаб-квартире своей партии. В кратком выступлении он выразил благодарность и сочувствие Ли Хвечхану, поблагодарил своих избирателей и всех, кто поддерживал его в предвыборной компании, в первую очередь, коллег по ДПНТ. Вновь избранный президент заявил, что, став во главе южнокорейского государства, он «предпримет максимум усилий для достижения национального примирения и согласия как внутри страны путём ликвидации исторического анахронизма в виде регионализма, так и между двумя корейскими государствами путём продолжения мирного диалога Севера и Юга и дальнейшего продвижения по пути национального воссоединения»49. Потерпевший поражение Ли Хвечхан также выступил перед корреспондентами в предвыборном штабе Ханнараданъ, поздравив соперника с победой и поблагодарив тех, кто оказал ему поддержку. 20 декабря, окончательно признав своё поражение, он пожелал Но Мухёну «стать великим президентом и посвятить всего себя служению народу и государству»50. В тот же день на пресс-конференции в штаб-квартире Ханнараданъ было объявлено о решении Ли Хвечхана окончательно покинуть политическую арену страны.

20 декабря южнокорейская печать опубликовала официальные результаты голосования: Но Мухёна на посту президента предпочли 48,9% избирателей, Ли Хвечхан набрал на 2,3% меньше - 46,6% голосов. «Бронзовый призер» президентской гонки получил поддержку 3,9% участников голосования. Число пришедших на избирательные участки граждан оказалось значительно ниже прогноза ЦИК: своим правом участвовать в избрании президента воспользовались лишь 70,8% избирателей51. Такая активность граждан Южной Кореи оказалась рекордно низкой за всю историю прези-

дентских выборов, поскольку ранее голосовать на выборах главы государства приходило не менее 80% избирателей52. Наибольшую поддержку Но Мухёну оказали жители крупных городов, а не отдалённых провинций, как предполагали некоторые оценки накануне голосования. В этом плане исключение составили провинции Северная и Южная Чолла, население которых безоговорочно поддержало кандидата ДПНТ, основанной Ким Тэджуном, выходцем из Чолла. Реформаторские предложения Но Мухёна нашли понимание у 11,5 млн избирателей, а консервативный курс Ли Хвечхана одобрили чуть меньше 11 млн53.

Победу Но Мухёна на президентских выборах предопределили не только развитие внутриполитической обстановки в стране во второй половине 2002 г. и благоприятное стечение обстоятельств накануне голосования. Следует признать и правильную тактику ДПНТ и её кандидата в ходе противоречивого развития предвыборного марафона. Важную роль сыграл также стратегический выбор партии: отказ от опоры на традиционный ориентир национальной политической системы - регионализм.

Само выдвижение Но Мухёна в кандидаты и его дальнейшее предвыборное поведение целенаправленно били по этой застаревшей проблеме южнокорейского общества. Результат нового стратегического курса и трезвого политического расчета ДПНТ налицо; выдвижение в качестве официального кандидата партии уроженца провинции Южный Кёнсан, которое первоначально воспринималось лишь в качестве тактического ухищрения, стало настоящей стратегической находкой лагеря Ким Тэджуна. Она позволила Но Мухёну внедриться в кёнсанскую вотчину Ханнараданъ и привлечь на свою сторону значительную часть её «законного» электората. На выборах президента в декабре 2002 г. впервые был нанесен удар по регионализму, всегда игравшему исключительную роль в южнокорейских реалиях.

Итоги голосования не следует воспринимать как крушение данной политической особенности страны, поскольку жители ряда провинций в подавляющем большинстве голосовали по старинке - за своих кандидатов. Именно так случилось в регионе Хонам54 - традиционном оплоте Ким Тэджуна и его партии, где кандидат ДПНТ получил более 90%55 голосов местных избирателей. В данном случае «старый добрый» регионализм сыграл на руку Но Мухёну. Сеульскую партию власти всегда поддерживали жители Ённама56, победа Ким Тэджуна на выборах 1997 г. нарушила многовековую монополию кёнсанцев на управление государством, но оппозиция в лице Великой национальной партии сохранила здесь своё безоговорочное влияние. Однако ён-намцы не оправдали традиционных ожиданий ВНП, в отличие от жителей Хонама они не выступили монолитным блоком и разделились на сторонников Ли Хвечхана и Но Мухёна. Будучи уроженцем этих мест, кандидат ДПНТ получил значительную часть голосов местных избирателей: по 27% в провинциях Северный и Южный Кён-сан,41,5% в провинции Канвон, в Пусане-29,9%, в Тэгу -18,7%, вУльсане-35,3%57.

Второй причиной победы Но Мухёна следует признать его либерально-реформаторские ориентиры, четко провозглашенные в ходе предвыборной кампании. Платформа кандидата ДПНТ выгодно отличалась от предложенного Ханнраданъ консервативного курса, основанного на традиционных политических ориентирах, относившихся к середине 90-х гг. и не соответствовавших новым южнокорейским реалиям. В этом отношении Но Мухёну пришлось даже несколько дистанцироваться от Ким Тэджуна, чтобы не выглядеть в глазах избирателей приверженцем старой политической системы, но стать носителем новых тенденций и надежд на её кардинальное реформирование. Такая тактическая уловка кандидата ДПНТ, несомненно, помогла ему набрать политический вес.

Трудно определенно утверждать, что именно случилось 19 декабря 2002 г.: победил ли реформаторский настрой Но Мухёна или же потерпела поражение консервативная идеология Ли Хвечхана. Его неудача вполне может рассматриваться как признак кризиса правого консервативного направления южнокорейских политических сил, определявшего государственную систему и идеологию в Республике Корея с мо-

мента её провозглашения в 1948 г. Кроме того, совершенным аутсайдером оказалась и достаточно консервативная партия Ким Джонпхиля - ОЛДП, в последние два года наблюдалось неуклонное падение её авторитета и популярности, возможно, что объединенные либеральные демократы окончательно покидают политическую арену Республики Корея. Победа Но Мухёна свидетельствует об усилении либерального крыла южнокорейского общества. Ряд наблюдателей склонен квалифицировать вновь избранного президента как либерального политика с некоторым уклоном влево и увязывать его победу, а также относительный успех кандидата от левой Демократической рабочей партии Квон Ёнгиля, получившего почти 4% голосов, с «некоторым «полевением»... такой антикоммунистической страны, как Южная Корея»58. Такой вывод, на наш взгляд, является преждевременным, поскольку сначала следует оценить практические действия новой администрации, но абсолютно беспочвенным его не назовешь.

Тактически верными решениями Но Мухёна стал его союз с «Национальным альянсом - XXI», позволивший привлечь на сторону ДПНТ авторитет и популярность его лидера Чон Монджуна, а также адресная работа с молодежью. В глазах правящей партии Чон Монджун обладал целым рядом притягательных свойств, способных повлиять на решение молодежной, чхунчхонской и пусанской групп избирателей и отнять часть голосов у Ли Хвечхана. Сенсационное решение лидера «Национального альянса - XXI» разорвать союз с ДПНТ менее чем за 8 часов до голосования, несмотря на опасения сторонников Но Мухёна, заставившие его штаб приуныть за полтора часа до окончания официальной избирательной кампании, серьёзного воздействия на электорат не оказало. Почти треть пусанских избирателей (29,9%) и большинство жителей Северного (50,4%) и Южного (52,2%) Чхунчхона поддержали Но Мухёна, а молодые избиратели в возрасте до 40 лет безоговорочно предпочли его другим кандидатам59. Адресная работа с молодежной аудиторией также способствовала расширению электоральной базы ДПНТ, избирательный штаб партии не боялся обвинений в популизме и активно работал с молодыми избирателями, используя самые современные средства агитации и пропаганды, в том числе информационную сеть Шете^ Такая тактика привела к тому, что за Ли Хвечхана проголосовали избиратели, относившиеся преимущественно к возрастной группе старше 50 лет.

Принципиальные политические установки Но Мухёна на продолжение политики «солнечного тепла» и установление равноправного партнерства с США, несомненно сказались на выборе в его пользу, однако следует признать, что они максимально сработали, благодаря особому развитию внутриполитической ситуации накануне выборов в её явно выраженном антиамериканском контексте. Обострившиеся в конце ноября - начале декабря 2002 г. антиамериканские настроения привлекли к программе Но Мухёна внимание южнокорейской общественности, особенно ещё не определившейся её части, что отразилось на результатах голосования. Кандидат ДПНТ, в отличие от Ли Хвечхана, достаточно активно поддержал политику Ким Тэджуна в северокорейском направлении и получил преимущество за счет своей «американской» программы, соответствовавшей росту антиамериканских настроений среди молодежи и в южнокорейском обществе в целом.

Явно популистским, но не менее результативным в тактическом отношении ходом Но Мухёна стала его позиция по вопросу о переносе столицы за пределы Сеула. На различных предвыборных мероприятиях с участием кандидата ДПНТ не раз озвучивалась идея о выборе в качестве новой столицы административного центра провинции Южный Чхунчхон г. Тэджона или «одного из центральных городов Чхунчхона». Такое вероятное решение судьбы Сеула не повлияло на популярность Но Мухёна в целом по стране, но существенно отразилось на позиции чхунчхонских избирателей, известных своим консерватизмом и многолетней адресной поддержкой объединенных либеральных демократов и их партийного лидера Ким Джонпхиля. В результате за претендента, предложившего их город в качестве будущей столицы государства, про-

голосовали 55,1% избирателей Тэджона60, их поддержало большинство жителей двух чхунчхонских провинций. Никогда раньше политический лагерь Ким Тэджуна не располагал таким числом сторонников в регионе Чхунчхона.

Победу ДПНТ трудно назвать безоговорочной, Но Мухён победил с перевесом всего в 2,3%, т. е. ценою в 500 с небольшим тысяч голосов. На исход голосования повлияла позиция хонамских избирателей, традиционно отдающих свои голоса политическому лагерю Ким Тэджуна, но не меньшую роль сыграли чисто популистские приемы кандидата, рассчитанные на привлечение молодежи и либеральных сил повсеместно по стране. Однако и этого для победы было очевидно не достаточно. Почти половину голосов избирателей Но Мухёну удалось собрать за счёт своего кёнсанско-го происхождения и описанных выше успешных тактических приёмов. Анализируя результаты выборов, Е. Штефан, один из наиболее активных российских политических обозревателей в Сеуле, отметил, что «на нынешних выборах победили молодость, либерализм, «солнечная политика», антиамериканизм и трезвый политический расчет»61. С этим нельзя не согласиться, но следует усилить его вывод констатацией ставшего в декабре 2002 г. реальностью факта глубокого кризиса южнокорейской политической системы, проявившегося прежде всего в развале её традиционной опоры - регионализма и в формировании четко оформленных предвыборных платформ претендующих на власть партий, что, несомненно, отразится на всем комплексе партийно-политической деятельности в стране. Очевидно, что усилия ДПНТ по расширению электоральной базы своего кандидата за счёт избирателей «чужих» регионов увенчались успехом. Сегодня в Южной Корее намечается тенденция к снижению роли региональных интересов в политической жизни, к усилению идеологической и программной деятельности внутри политических партий и общественных движений.

Зарубежные СМИ, оценивая результаты голосования граждан Южной Кореи, отмечали, что в первую очередь победа Но Мухёна определялась его приверженностью «солнечной» политике президента Ким Тэджуна, и предполагали, что она в ближайшее время может оказать некоторое влияние на жёсткий курс администрации США во главе с президентом Дж. Бушем в отношении КНДР62. Выбор южных корейцев в пользу политики компромисса и диалога с Северной Кореей был очевиден, но только не для американцев, сохранявших свой конфронтационный подход в отношениях с Пхеньяном на протяжении января - февраля 2003 г.

Южнокорейские издания, отдавая должное всем названным выше причинам победы Но Мухёна и прежде всего обещанию будущего президента всемерно бороться с регионализмом, подчеркивали интересный эмоционально-психологический фактор, ускользнувший из поля зрения иностранцев. В течение последних недель декабря

2002 г. и в январе следующего года появлялись многочисленные статьи и аналитические материалы, описывающие т.н. «синдром президента из народа», сработавший на избрание главы государства. Личность Но Мухёна ещё в ходе предвыборной кампании вызывала большой интерес у рядовых корейцев, стремившихся избрать президентом близкого по мировоззрению и социальному статусу человека, не являвшегося выходцем из элитарных слоев общества и готового реально защищать интересы простых граждан. Повышенный интерес к вновь избранному президенту аналитики объяснили тем, что участие и победа Но Мухёна на выборах убедили южнокорейскую общественность в торжестве демократических идеалов, вселили в них надежду на подлинное народовластие, не зависящее от узких и сиюминутных интересов политической элиты. После выборов во многих южнокорейских СМИ появились специальные разделы, в которых желающие высказывались о своих ожиданиях по отношению к новому главе государства. Естественно, что основная масса респондентов требовала от Но Мухёна представлять интересы простых граждан, проводить политику, нацеленную на сокращение разрыва между бедными и богатыми, покончить с проявлениями регионализма и клановости во всех сферах хозяйственной и общественной жизни63.

Такая реакция свидетельствовала о том, что сограждане стали воспринимать президента как обычного человека, что является нехарактерным для политической традиции Кореи.

Какими бы ни были результаты выборов 2002 г., можно с определенностью прогнозировать, что Республика Корея останется государством, продвигающимся в направлении либеральной и парламентской демократии. Она по-прежнему сохранит союзнические отношения с США, хотя и на менее «лояльной» основе, чем это было раньше. Победа кандидата ДПНТ на выборах дает нам основания предполагать, что угроза усиления проамериканских настроений в южнокорейских властных кругах, связанная с предвыборной платформой Ли Хвечхана, миновала. Но Мухён не станет послушно следовать в русле внешней политики США. В то же время не следует ожидать скорых и серьезных перемен в отношении к Вашингтону: традиционный паритет интересов, симпатий и антипатий будет сохранен. Южная Корея продолжит начатый в 2000 г. равноправный диалог с КНДР. Эти политические приоритеты в последние годы стали базовыми, и новый южнокорейский лидер не откажется от них.

Отечественного читателя интересуют перспективы российско-корейских, прежде всего, экономических отношений. Определенно можно сказать об усилении прагматических настроений в южнокорейском руководстве по отношению к России. Администрация Ким Тэджуна на протяжении 2001-2002 гг. демонстрировала свою готовность восстановить былой потенциал двусторонних отношений, но только в тех направлениях, которые максимально интересны и выгодны для корейского партнера. России на южнокорейском внешнеполитическом горизонте давно отводится второстепенная роль: Сеул пытается использовать её авторитет для оказания дипломатического давления на КНДР, разумеется, в своих целях. Исследователям и практическим работникам Российской Федерации следует формировать южнокорейское направление российской политики, исходя из этого весьма общего, но принципиального прогноза.

Как показывает южнокорейский опыт, на «утряску» политической ситуации после выборов и разработку конкретной политической тактики и стратегии стране требуется не менее года, поэтому говорить о поведенческих перспективах администрации Но Мухёна до поздней осени 2003 г. преждевременно. В то же время следует помнить, что новый президент, являясь представителем повторно победившей партии Ким Тэджуна, начинает работать не «с чистого листа». Но и последнее положение требует оговорки: ДПНТ создана совсем недавно и с явными избирательными целями

- победить на парламентских (апрель 2000 г.) и нынешних президентских выборах. Эти цели партией достигнуты. Что же дальше?

ПРИМЕЧАНИЯ

1. См., например: Ким Ен Хе. Внутриполитическая ситуация в Республике Корея и корейско-российские отношения //Третий российско-корейский форум. М., 2002. С. 36-37.

2. Там же. С. 36.

3. Хангёрэ Синмун. 2001. 22 февраля.

4. Чосон Ильбо. 2002. 21 января.

5. Президент Республики Корея в 1992 - 1997 гг., основатель Партии новой Кореи (Син-хангуктанъ, ПНК).

6. Хангук Ильбо. 2002. 1 марта.

7. См., например: Дочь Пак Чон Хи штурмует политический Олимп //Сеульский вестник. Online. Available: http://www.vestnik.tripod.com/news/04-08-2002.html. 2002. May

21.

8. Хангук Ильбо. 2002. 1 марта.

9. В какой-то мере данный шаг руководства ДНП объясняется обидой на Ким Тэджуна, отправившего в отставку министра иностранных дел Хан Сынсу, входившего в пра-

вительство с 26 марта 2001 г., как единственного министра от третьего участника правящей коалиции. О предстоявшей отставке было объявлено 29 января, а 4 февраля новый министр иностранных дел и внешней торговли Чхве Сонхон получил назначение.

10. Чунъанъ Ильбо. 2002. 15 марта.

11. На момент проведения опроса Пак Кынхе ещё оставалась в рядах ВНП, её самостоятельная политическая деятельность и рост популярности начались спустя две недели, с 28 февраля 2002 г., когда она объявила о выходе из Ханнараданъ.

12. По материалам «Сеульского вестника», см.: Профессора поддерживают Ли Хве Чха-на //Сеульский вестник. Online. Available: http://www. vestnik. tripod.com/ news/ 02-23-02.html. 2002. March 12.

13. Хангук Ильбо. 2002. 16 января.

14. Хангук Ильбо. 2002. 26 января.

15. Одна из базовых избирательных технологий в США, по которой группа выборщиков внутри партии определяет её официального кандидата на пост главы государства.

16. Но Му Хён - новая звезда на политическом небосклоне //Сеульский вестник. Online. Available: http://www.vestnik.tripod.com/news/04-08-02.html. 2002. April 29.

17. См. редакционную колонку газеты «Тонъа Ильбо» в марте 2002 г. (например, Нам Чангсун. Пхэраимэри сонго чедоя таси сэнгакхэподжа (Ещё раз о системе предварительных выборов primaries) //Тонъа Ильбо. 2002. 18 марта.).

18. Хангук Ильбо. 2002. 21 марта.

19. The Millennium Democratic Party Presidential Candidate //Сэчхоннён минджуданъ (Демократическая партия нового тысячелетия). Web-site. Online. Available:. 2002. May 4.

20. Тонъа Ильбо. 2002. 29 апреля.

21. Там же.

22. Чосон Ильбо. 2002. 10 июня.

23. Чосон Ильбо. 2002. 20 июня.

24. В выборах местного самоуправления 1998 г. приняли участие 52,7% граждан, имевших право голоса.

25. Local Elections: The people’s choice //Korea Now. 2002. June 21. Online. Available: 2002. June 24.

26. Чунъанъ Ильбо. 2002. 16 июня.

27. S. Korean President’s Party is to Fold //BBC News. Online. Available:. 2002. August 17.

28. По материалам «Сеульского вестника», см.: Архив новостей //Сеульский вестник. Online. Available: http://www.vestnik.tripod.com/archives. 2002. October 2.

29. Чосон Ильбо. 2002. 22 ноября.

30. Чосон Ильбо. 2002. 6 ноября.

31. Хангук Ильбо. 2002. 10 ноября.

32. См., например: Штефан Е. Чон Мон Чжун и Но Му Хён договорились выдвинуть единого кандидата //Сеульский вестник. 2002. 16 ноября. Online. Available: http://www.vestnik.tripod.com/novosti/11160201.html. 2002. November 20.

33. Чосон Ильбо. 2002. 13 ноября.

34. Хангук Ильбо. 2002. 24 ноября.

35. Чосон Ильбо. 2002. 21 февраля.

36. Хангук Ильбо. 2002. 26 ноября.

37. Там же.

38. Хангук Ильбо. 2002. 9 декабря.

39. Cho Kisuk. Regionalism in Korean Elections and Democratization: An Empirical Analysis //Asian Perspective. Spring 1998. Vol. 22, № 1. P. 128-129.

40. Ли Хандон, возглавлявший в течение нескольких лет правительство страны, объявил о своём участии в борьбе за президентский пост 17 октября 2002 г. В конце ноября было создано избирательное объединение в его поддержку, оно получило название «Национальный союз «Единство» (Ханаро кунъмин ёнхап), и с этого момента Ли Хандон расстался со своим независимым статусом. Ким Гильсу примкнул к президентской гонке самым последним и уже на её исходе - 6 декабря, когда участвовавший в

предвыборной кампании независимый кандидат Чан Седон принял решение сойти с дистанции.

41. Международное радио Кореи (далее МРК. - И.Т.). 2002.16 декабря. Online. Available:

3. 2002. December 16.

42. МРК. 2002. 16 декабря. Online. Available: 4. 2002. December 16.

43. МРК. 2002. 18 декабря. Online. Available: 46. 2002. December 18.

44. Хангук Ильбо. 2002. 20 декабря.

45. Интересную и достаточно правдоподобную версию дали корреспонденты южнокорейской газеты «Хангёрэ Синмун», указав на незначительный, на первый взгляд, инцидент, случившийся 18 декабря на утреннем митинге в сеульском районе Чонно. Комментируя лозунг «Чон Монджун - наш следующий президент!», поднятый над рядами сторонников «Национального альянса - XXI», Но Мухён сказал, что об этом ещё рано загадывать и что кроме Чон Монджуна найдутся и другие реальные претенденты. Самолюбие уступившего лавры единого кандидата Чон Монджуна было настолько задето, что никакие трезвые доводы не смогли его остановить, решение о разрыве было принято (по материалам «Сеульского вестника», см.: Штефан Е., Гуенков В. Выборы: Чон Мон Чжун отказал в поддержке Но Му Хёну //Сеульский вестник. 2002. 19 декабря. Online. Available:. 2002. December 19.).

46. См.: Штефан Е., Гуенков В. Ук. соч.

47. Штефан Е. Южная Корея выбирает президента //Сеульский вестник. 2002. 19 декабря. Online. Available:. 2002. December 19.

48. МРК. 2002. 19 декабря. Online. Available: 52. 2002. December 19.

49. Там же.

50. МРК. 2002. 20 декабря. Online. Available: 64. 2002. December 21.

51. Чунъанъ Ильбо. 2002. 20 декабря.

52. В период 1948 - 2002 гг. лишь однажды, на выборах президента в апреле 1971 г., приняли участие 79,8% избирателей (см. приложение 4).

53. МРК. 2002. 19 декабря. Online. Available: 52. 2002. December 19.

54. Регион Хонам - юго-западный район Корейского полуострова, включающий провинции Северная и Южная Чолла и город центрального подчинения Кванджу.

55. Чунъанъ Ильбо. 2002. 20 декабря.

56. Регион Ённам - это восток и юго-восток Кореи, он охватывает провинции Канвон, Северный и Южный Кёнсан, включая города центрального подчинения Пусан, Уль-сан и Тэгу.

57. Чунъанъ Ильбо. 2002. 20 декабря.

58. См.: Штефан Е. Президентом Южной Кореи избран Но Му Хён //Сеульский вестник. 2002. 20 декабря. Online. Available:. 2002. December 21.

59. Чунъанъ Ильбо. 2002. 20 декабря.

60. Там же.

61. Штефан Е. Ук. соч.

62. МРК. 2002. 20 декабря. Online. Available: . 2002. December 21.

63. Из писем в газеты и журналы стало известно, что в последнее время большой популярностью в стране пользовалась книга Но Мухёна «Страна выживет, даже если исчезнет Сеульский университет» (Но Мухён. Соультэга опсоя нарага санда. Сеул, 2002.), в которой он призывал распространить борьбу с регионализмом за рамки избирательного процесса и покончить с т. н. академическими кликами и клановыми связями между выпускниками одного вуза. Такие связи проявляются во многих сферах корейского общества: при приеме на работу, при продвижении по службе, при назначении на ответственные государственные должности. В конце декабря 2002 г. объем продаж этой книги вырос в 2-3 раза. Хорошо продаются и книги, повествующие о самом президенте, его жизненной философии и взглядах. Для многих молодых людей жизнь Но Мухёна уже становится примером для подражания, в молодежной среде вновь стали популярными студенческие песни 70-80-х гг., симпатию к которым в ходе избирательной кампании выражал новый президент; он сам исполнял их под гитару,

а теперь они включены в ассортимент любого караоке-бара страны (по материалам «Сеульского вестника», см.: Гуенков В. «Синдром президента из народа» //Сеульский вестник. 2GG2. 29 декабря. Online. Available: 2GG3. January 4.).

I.A.TOLSTOKULAKOV

SOUTH KOREA'S POLITICAL SITUATION DEVELOPMENT IN THE COURSE OF THE PRESIDENTIAL ELECTORAL CAMPAIGN IN 2GG1-2GG2

The work analyses scientifically the interior political situation in the South Korea of 2GG1-2GG2 when the country was making preparations for the presidential election on December 19, 2GG2.

Д.А.ФЕДЯНИН (Магнитогорск)

ИЗУЧЕНИЕ КАНАДСКОГО СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОГО ОПЫТА РОССИЙСКИМИ АГРОНОМАМИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX вв.

К 90-м гг. XIX века в российско-канадских отношениях произошел заметный сдвиг в сторону их активизации. Российская империя предпринимает целенаправленные шаги по изучению сельского хозяйства, железнодорожного строительства и экономики Канады в целом. В Канаду направляют инженеров по заданию Министерства путей сообщения, а также агрономов из Министерства земледелия. Специалисты проводили тщательные исследования и предоставляли подробнейшие отчеты. Примером тому могут служить командировки российских (Крюков Н.А, Синельников Н.П, Епанчин Н.Н.), а затем и советских (Павлов Д.П., Вавилов Н.И., Тулайков Н.М.) агрономов в Канаду.

Николай Абрамович Крюков, агроном при приамурском генерал-губернаторе, объехал почти весь мир и опубликовал 292 работы, посвященные аграрному вопросу в разных странах в конце XIX — начале XX веков. Командировка его в Канаду состоялась зимой и весной 1897 года. Как аграрий-практик он доказывал необходимость введения в России, особенно в Сибири, права частной собственности на землю. Как посланец Департамента земледелия в Министерстве земледелия и государственных имуществ он выяснял позиции основных конкурентов России на мировом рынке сельскохозяйственной продукции и указывал причины аграрных успехов в этих странах.

В Канаде Крюков посетил 20 ферм, 12 элеваторов, 2 бойни, 7 сыроварен и маслобоен, 5 опытных станций, 3 сельскохозяйственных училища, несколько промышленных предприятий и бирж. «Торговые сношения Канады с Россией чрезвычайно слабы, — писал Крюков, — именно из России вывезено было в Канаду разных продуктов на сумму 15874 доллара или 30990 рублей.»1. Описывая подробным образом фермы, сельскохозяйственную технику, движение денежного капитала, автор отчета подводил российского читателя на примере Канады к выводу о необходимости удаления препятствий на пути развития капитализма в сельском хозяйстве. Россия, по его мнению, должна заимствовать в Канаде опыт активного содействия правительства раз-