CC BY
54
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
РАЗВИТИЕ ИНСТИТУТА ВОЗМЕЩЕНИЯ ВРЕДА ЗА НЕПРАВОСУДИЕ В РОССИИ XV-XIX вв.
А.В. БАЖАНОВ, адъюнкт кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России
Научный руководитель - заместитель начальника кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России, доктор юридических наук, профессор, подполковник милиции О.В. ХИМИЧЕВА
Аннотация. Статья посвящена проблемам регулирования возмещения вреда, причиненного судебными органами, в дореволюционной России. На основе анализа древнерусского законодательства определен момент зарождения института ответственности судей за вред, причиненный их действиями. Исследованы вопросы развития института реабилитации лиц, незаконно или необоснованно подвергнутых уголовному преследованию. Проанализированы состояние правового регулирования, а также судебная практика по вопросу возмещения вреда, причиненного судебными органами в XV—XIX вв.
Ключевые слова: возмещение имущественного ущерба, реабилитация, вознаграждение за причиненный вред, оправдание невиновно осужденного.
DEVELOPMENT OF INSTITUTE OF COMPENSATION OF HARM FOR NOT JUSTICE IN RUSSIA XV-XIX OF CENTURIES
A.V. BAZHANOV,
the postgraduate of criminal procedure chair of the Moscow university of the Ministry of
Internal Affairs of Russia, the lieutenant of militia
The scientific adviser O.V. HIMICHEVA, the deputy chief of chair of criminal procedure of the Moscow university of the Ministry of Internal Affairs of Russia the doctor of jurisprudence, the professor, the lieutenant colonel of militia
Annotation. This article is devoted to the problems of regulation of compensation of the harm caused by judicial bodies, in pre-revolutionary Russia. On the basis of the analysis of the Old Russian legislation the moment of origin of institute of judicial responsibility for the harm caused by their actions is defined; the questions of development of institute of rehabilitation of persons, illegally or unreasonably subjected to criminal prosecution are investigated; the condition of legal regulation, and also judiciary practice concerning compensation of the harm caused by judicial bodies in XV—XIX centuries are analysed.
Key words: compensation of a property damage, rehabilitation, compensation for the done harm, the justification is innocent the condemned.
Решение проблемы возмещения имущественного вреда реабилитированному немыслимо без ее изучения в ретроспективе. Лишь путем вскрытия внутренней историко-правовой сущности института реабилитации в уголовном судопроизводстве можно определить ее место и роль в современной правовой системе России, наметить основные пути решения проблем по возмещению имущественного вреда реабилитированному.
Анализ правовых памятников Древней Руси позволяет сделать вывод о том, что возникновение норм, предусматривающих ответственность судей за причиненный ими вред, произошло в XV в. и получило свое закрепление в Новгородской судной грамоте1. Статья 28 определяла порядок рассмотрения земельных споров и устанавливала обязанность судьи возместить истцу убытки в случае нарушения процессуальных
сроков. Однако положений о возмещении вреда ответчику, пострадавшему от такого нарушения, грамота не предусматривала.
Судебник 1497 г.2 и вовсе не предусматривал ответственность судьей по возмещению вреда лицу, пострадавшему в результате умышленного или бесхитростного неправосудного решения.
Дальнейшее развитие института возмещения вреда, причиненного при осуществлении правосудия, произошло в XVI в. В Судебнике 1550 г.3 получили закрепление нормы о возмещении вреда, причиненного судьями. Согласно ст. 2 неверное решение, вынесеное судьями бесхитростно, т.е. вследствие добросовестного заблуждения, ошибки или неопытности судьи, не влекло за собой ответственности. Ошибочное решение аннулировалось, а все неправомерно полученное возвращалось сторонам. При этом дело подлежало пересмотру.
Иначе обстояло дело в случае умышленного нарушения судьей закона. В ст. 3 Судебника впервые намечается состав должностного преступления, а именно о вынесении неправильного решения в результате получения взятки. В этом случае судьи несли не только уголовную, но и гражданско-правовую ответственность в виде возмещения истцу суммы иска и всех судебных пошлин в троекратном размере.
Соборное уложение 1649 г.4 положило начало новому этапу развития института возмещения вреда, причиненного при отправлении правосудия. Судья при вынесении неправосудного решения без хитрости, т.е. не умышленно, не отвечал за ошибку и не возмещал причиненных убытков. В таком случае дело начиналось сначала и подлежало полному пересмотру (ст. 10 гл. X).
В случае вынесения незаконного решения, в результате которого пострадал невиновный, а виновный был оправдан, судья возмещал причиненные убытки истцу в троекратном размере (ст. 5 гл. X). Примечательно, что в этой правовой норме шла речь о возмещении ущерба только истцу. Именно с принятием Соборного уложения в России возмещение вреда, причиненного неправосудными решениями суда, начинает формироваться как самостоятельный институт.
Следующим этапом совершенствования подхода к ответственности государства за причиненный вред в сфере правосудия явилось принятие Петром I Артикула воинского от 26 апреля 1715 г.5 С утверждением этого документа принято связывать возникновение в России института реабилитации невиновно осужден-ных6. Статья 209 содержала лишь некоторые признаки современного права на реабилитацию: моральное вознаграждении, в виде публичного возложения знамени и восстановление в правах, в частности статуса военнослужащего. Возможность возмещения причиненного имущественного вреда невиновному еще не рассматривалась.
Согласно Артикулу солдат или офицер мог быть реабилитирован не только в случае невиновности, но и в случае прощения, что показывает существовавшее еще смешение понятий «реабилитация» и «помилование».
Во все времена термин «реабилитация» использовался для обозначения факта восстановления положения человека в состояние, существовавшее до наступления определенных событий. При этом взгляды на то, что может быть основанием для реабилитации, менялись. Основное их различие с современным взглядом на проблему реабилитации заключается в правовой сущности положения реабилитированного.
Реабилитация в XV—XIX вв. не основывалась на признании невиновности лица, а применялась к виновным лицам, как правило, уже отбывшим часть наказания и подавшим прошение о помиловании. Как отмечает Н.И. Миролюбов, «реабилитация... приравнивалась к мерам предупреждения рецидива, какими являлись условное осуждение, условное освобождение, патронат»7. Следовательно, вопрос о возмещении имущественного вреда вообще не возникал, лицо лишь восстанавливалось в своих гражданских правах.
По мнению Ч.С. Касумова, наряду с институтом реабилитации в русском праве существовал самостоятельный институт «вознаграждение невинно к суду привлекаемых». Этот институт предусматривал возмещение как идеального (морального), так и материального вреда невиновным8.
По Указу Петра I пострадавшим позволялось «в партикулярных обидах бить челом» на должностных лиц и «искать с них судом, где надлежит»9. Этим положением фактически был утвержден известный и ранее отечественному законодательству принцип гражданской ответственности судей, высших чиновников за свою служебную деятельность.
Петр I, продолжая законодательную политику относительно вопроса о персональной гражданско-правовой ответственности судей за вынесение неправосудных решений, стремился не только установить дополнительные гарантии соблюдения установленного порядка, но и, как отмечает А.П. Акимов, пополнить казну за счет нарушителей10. Действительно, санкции за совершение правонарушений в виде штрафа в законодательных нормах того времени встречаются чаще, чем нормы о возмещении убытков, причиненных судьями.
Попытка изменить такую ситуацию предпринята в период царствования Екатерины II. Указом Сената от 31 июля 1766 г. было введено революционное правило: в случае нарушения сроков разбирательства по вине судей с них взыскивалась пеня за каждый день просрочки, пока дело не будет решено. Половина этой суммы взыскивалась не в казну, а тому, «кто по решении правым явится».
К середине XIX в. регулирование вопроса о возмещении вреда, причиненного в сфере правосудия, вместе с развитием и кодификацией законодательных актов получил новый толчок к своему развитию. Однако вплоть до 1864 г. законодателем признавалось лишь взыскание с судей сумм определенного размера за вынесение необоснованного решения о наказании плетьми и кнутом. Так, по Указу от 21 января 1835 г. за каждый удар кнутом, данный невиновному, с судьи взыскивалось 200 руб. ассигнациями11.
Основными правовыми источниками, регулирующими отношения возмещения имущественного вреда, причиненного в сфере правосудия, являются Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 и 1885 гг., Законы гражданские от 21 марта 1851 г., Устав уголовного судопроизводства и Устав гражданского судопроизводства от 20 ноября 1864 г., а также другие не-кодифицированные акты, которые касались отдельных аспектов ответственности судей и должностных лиц.
Статьи 366—367 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных12 предусматривали уголовную ответственность судьи за умышленное неправосудие «из корыстных или иных личных видов», когда подсудимый был подвергнут более строгому наказанию, чем предусмотрено законом «за такую вину». Эти нормы предусматривали случаи, связанные с назначением несправедливого наказания как виновному лицу, так и совершенно невиновному.
Согласно ст. 370 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных судьи подлежали уголовной
ответственности также за неумышленное нарушение закона, когда несправедливое решение последовало от «ошибки судьи или неправильного, лишь по недоразумению, толкования законов». Устанавливалась уголовная ответственность судей за вред, причиненный любым неправильным решением суда.
Законы гражданские13 регулировали вопросы гражданско-правовой ответственности судей за причиненный вред. В частности, существовала обязанность судей, постановивших в отношении невиновного лица обвинительный приговор «умышленно или по неосмотрительности», возвратить его за свой счет из места ссылки или заключения, заплатить от 100 до 600 руб. приговоренному к уголовному наказанию и от 10 до 60 руб. — к исправительному наказанию. Сверх того, судьи возмещали пострадавшим все понесенные убытки по имуществу, а также обязаны были предоставлять им средства на лечение и содержание во время болезни при причинении вреда здоровью (ст. 677—682).
Содержание употребляемых в законодательстве терминов «убыток», «ущерб» и «вред» не приводилось, однако анализ правовых норм того времени позволяет сделать вывод о том, что слова «убыток» и «ущерб» чаще указывали на уменьшение имущества потерпевшего, в то время как слово «вред» также предполагало нарушение неприкосновенности личности. При этом закон не различал такие виды убытков, как реальный ущерб и упущенная выгода.
Наряду с ответственностью судей Уложение о наказаниях уголовных и исправительных предусматривало уголовную ответственность должностных лиц за причинение вреда в сфере правосудия. Ответственность наступала в следующих случаях:
Ф необоснованного взятия под стражу (ст. 348);
Ф необоснованного проведения выемки или обыска. Должностному лицу назначалось наказание «сверх вознаграждения за причиненные тем убытки» (ст. 349);
Ф неснятие допроса подозреваемого в течение суток после его явки или привода (ст. 430).
Согласно ст. 681 Законов гражданских чиновники полиции подвергались гражданско-правовой ответственности в случае, если они при исполнении приговора подвергли заведомо или по неосмотрительности наказанию невиновное лицо или же виновного свыше меры, предусмотренной законом.
Примечателен факт, что оправданный был не вправе требовать с обвинителя вознаграждения за убытки, гонорар, уплаченный им своему поверенному по ведению дела. Указывалось, что «проигравший тяжбу вознаграждает лишь за все по оной судебные издержки и убытки, находившиеся в непосредственной связи с самым процессом»14.
Отдельного внимания заслуживает вопрос о порядке возмещения вреда. Устанавливая особый порядок ответственности для судей и должностных лиц, законодатель установил правило о предварительной стадии для рассмотрения этой категории дел. Согласно ст. 1331 Устава гражданского судопроизводства15 для заявления иска к чинам окружного суда и мировым судьям было необходимо получить разрешение Су-
дебной палаты, а в случае взыскания с председателей, чинов и прокуроров высших судебных установлений — разрешение Соединенного присутствия Первого и Кассационного департаментов Правительствующего сената.
Поскольку в законе не было указаний относительно случаев, в которых Палата или Сенат должны были давать разрешение заявлять иск в отношении этой категории лиц, вынесение соответствующего решения сопровождалось широким усмотрением, а сама процедура предъявления иска представлялась очень сложной и обременительной для пострадавшего. Эти обстоятельства приводили к тому, что юристы уже в тот период утверждали, что практика сводится к выдержанному отказу в правосудии16.
Устав уголовного судопроизводства 1864 г.17 существенно развил сложившийся институт «вознаграждения невинно к суду уголовному привлекаемых». Статья 32 устанавливала, что оправданный решением судебного места имел право, в определенных пределах, на вознаграждение за вред и убытки от неправильного обвинения. Устав устанавливал разные подходы к определению возможности возмещения вреда и убытков оправданному в зависимости от статуса и формы вины обвинителя.
Как отмечает С.И. Викторский, оправданному подсудимому дозволялось просить вознаграждение за вред и убытки, причиненные ему неосновательным привлечением его к суду, причем взыскание такое падало на лицо, возбудившее преследование тогда, когда оно действовало недобросовестно (ст. 780, 782 Устава уголовного судопроизводства). Взыскание же вознаграждения с частного лица, не потерпевшего от того преступления или проступка, в котором оно обвиняло подсудимого, мог потребовать оправданный подсудимый во всяком случае (ст. 781)18.
Предусматривая безусловную возможность искать вознаграждения с частного лица, не пострадавшего от преступления, связана прежде всего со стремлением государства защитить граждан от ложных доносов. Кроме того, согласно ст. 783 Устава уголовного судопроизводства оправданный имел право требовать вознаграждения и с должностных лиц, в том числе с судебного следователя и прокурора, если «они действовали пристрастно, притеснительно, без законного повода или основания или же вообще недобросовестно». Однако обязанность доказывания факта недобросовестности должностных лиц лежала на оправданном. В таких условиях получить вознаграждение было практически невозможно.
В практике того времени под «оправданным подсудимым» понималось лицо, в отношении которого вынесен оправдательный приговор. В большинстве норм, связанных с вопросом вознаграждения за причиненный вред, говорилось именно об оправданном. Это позволяет сделать вывод о том, что значительная часть пострадавших от уголовного преследования «по ошибке» оставалась без защиты.
Лицо, привлеченное к следствию по доносу или частной жалобе, в случае прекращения дела за отсутствием доказательств или состава преступления не имело такого же права по сравнению с оправдан-
ным подсудимым, требовать вознаграждения за вред и убытки, причиненные ему неправильным привлечением в качестве обвиняемого по делу19. Однако такое лицо имело право заявить иск о вознаграждении за причиненный ему вред и убытки только в рамках возбужденного против обвинителя или жалобщика уголовного преследования по обвинению в ложном доносе.
Статья 121 Устава уголовного судопроизводства обязывала мирового судью немедленно отпускать невинного в случае признания его таковым. Если же обвинение было недобросовестное, судья приговаривал обвинителя к уплате судебных издержек, а в случае просьбы обвиняемого — и к вознаграждению его за понесенные убытки.
Устав уголовного судопроизводства «во всякое время, несмотря ни на протечение давности, ни на смерть осужденного», допускал возможность восстановления чести и прав невинно осужденного. Это правило не распространялось на возможность возмещения имущественного вреда.
Детальную регламентацию получил вопрос о возмещении имущественного вреда оправданному должностному лицу. Согласно ст. 1110 Устава уголовного судопроизводства в случае оправдания должностного лица время его нахождения под следствием и судом засчитывалось в действительную службу, а также ему выдавалась определенная часть служебного содержания.
Современный институт возмещения имущественного вреда реабилитированному возник в дореволюционной России из института «вознаграждения невинно к суду уголовному привлекаемых», который, с одной стороны, основывался на возмещении понесенных убытков «жертве неправосудия», а с другой — на персональной ответственности обвинителей, что нередко связывалась с формой их вины, так как причиненный вред возмещался за счет их имущества. Государство стремилось переложить ответственность за причиненный вред в сфере правосудия на частных обвинителей, а также должностных лиц, поддерживавших обвинение и судей.
Эта ситуация изменилась лишь в XX в. Одним из первых шагов в решении этой проблемы можно отнести Закон от 1 мая 1900 г., согласно которому расходы по возвращению в прежние места жительства ссыльнокаторжных, признанных невинно осужденными, а также их семейств возмещались за счет казны20. Именно принятие закона ознаменовало переломный момент в развитии института государственного возмещения имущественного вреда реабилитированному. Обязанность возмещать вред возлагалась не на частного обвинителя или должностное лицо, поддерживавшего обвинение, а на государство, обладавшего исключительным правом на осуществление правосудия.
Таким образом, только путем развития доктриналь-ных воззрений ученых-процессуалистов того времени и нормотворческой деятельности отечественных
законодателей на протяжении многих столетий в России к началу XX в. начал формироваться и приобретать истинные черты гуманный институт возмещения имущественного вреда реабилитированному в уголовном судопроизводстве.
1 См.: Новгородская Судная грамота // Российское законодательство XXX веков. М., 1984. Т 1. С.304-308.
2 См.: Российское законодательство X—XX веков. М.,
1985. Т 2. С. 54-62.
3 См.: Судебники XV-XVI веков. М., 1952. С. 141-177.
4 См.: Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период. М., 1990. С. 113-253.
5 См.: Российское законодательство X-XX веков. М.,
1986. Т 4. С. 328-365.
6 См., например: ПодопригораА.А. Реабилитация в уголовном процессе России: Автореф. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2004. С. 45; Татьянин Д.В. Реабилитация в уголовном процессе России: Понятие, виды, основания, процессуальный порядок: автореф. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2005. С. 40; Глыбина А.Н. Реабилитация и возмещение вреда в порядке реабилитации в уголовном процессе РФ: Автореф. ... канд. юрид. наук. Томск, 2006. С. 17.
7 Миролюбов Н.И. Реабилитация как специальный правовой институт. Казань, 1902. С. 3.
8 См.: Касумов Ч.С. Последствия реабилитации по советскому праву. Баку, 1991. С. 16.
9 Карнович Е. Русские чиновники в былое и настоящее время. СПб., 1897. С. 294.
10 См.: Акимов А.П. Становление и развитие института возмещения вреда, причиненного судебными органами, в отечественном дореволюционном праве: Автореф. ... канд. юрид. наук. - Белгород, 2008. С. 13.
11 См.: Мещеряков Ю.В. Уголовное судопроизводство Российской империи первой половины XIX века. Л., 1985. С. 163-165.
12 См.: Свод законов Российской Империи. Книга пятая. СПб., 1912. Т. XV. С. 46.
13 См.: Полное собрание законов Российской Империи. Собр. второе. XXVI. Отд. 1. СПб., 1852. С. 210-224.
14 Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов / Сост. И.М. Тютрюмов. Кн. 2. М., 2004.
15 См.: Тютрюмов И.М. Устав гражданского судопроизводства с законодательными мотивами, разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов. СПб., 1912.
16 См.: Лазаревский Н.Н. Объяснительная записка к проекту третьей книги Устава гражданского судопроизводства. СПб/, 1904. С. 582.
17 См.: Судебные уставы 20 ноября 1864 года. Ч. 2: Устав уголовного судопроизводства. СПб., 1866. С. VII-XVIII.
18 См.: Викторский С.И. Русский уголовный процесс. М., 1997. С. 416.
19 См.: Глыбина АН. Указ. соч. С. 23.
20 См.: Гуссаковский П.Н. Вознаграждение за вред, причиненный недозволенными деяниями // Журнал Минюста России. 1912. № 12. С. 50-60.
