CC BY
193. В. КАРАМЫШЕВА, Т. И. ИСАЧЕНКО
РАЗВИТИЕ ГЕОБОТАНИЧЕСКОГО КАРТОГРАФИРОВАНИЯ В БОТАНИЧЕСКОМ ИНСТИТУТЕ АН СССР 1
С уверенностью можно сказать, что еще до создания Ботанического института АН СССР в Ботаническом саду Наркомзема уже начала формироваться советская картографическая школа, которая сразу же заняла передовые позиции, значительно опередив уровень геоботанической картографии в других странах. В 20-х годах в Отделе геоботаники был создан ряд первоклассных картографических произведений, не потерявших своего научного, особенно методического значения до настоящего времени, так как при этом были разработаны главнейшие принципы геоботанического картографирования в СССР и возникли истоки многих идей, развитых значительно позднее. Именно в те годы начало оформляться мелко- и среднемасштабное картографирование, успехи которого особенно ярко проявились в последующие десятилетия.
Высокий уровень советской картографической школы, характеризующийся глубиной теоретических разработок, целеустремленностью и т. д., в значительной мере определялся руководством Н. И. Кузнецова — разносторонне образованного ученого с мировым именем, подходившего к вопросам картографирования растительности с позиций ботанико-географа широкого профиля.
Мы не будем останавливаться на мелкомасштабных картах, рукописных и опубликованных, созданных при участии и под руководством Н. И. Кузнецова, так как их анализ содержится во многих обзорных статьях по геоботаническому картографированию (Ильинский, Шифферс, 1936; Ильинский, 1937а; Лавренко, 1940, 1965; Шифферс, 1957; Исаченко, 1974). Отметим лишь, что на вышедшей из печати достаточно подробной для того времени «Карте растительности европейской части СССР» м. 1 : 4 ООО ООО (Кузнецов, 19286), содержащей 46 картируемых подразделений, воплощен регионально-типологический принцип, развитый на данной карте в несколько схематическом виде, но ставший далее традиционным для геоботанического картографирования в СССР.
Хотелось, хотя бы кратко, сказать о проделанной в 20-х и продолженной в 30-х годах огромной и очень важной работе по составлению отдельных листов среднемасштабной «Геоботанической карты европейской части СССР», создание которой явилось реализацией решения Международного конгресса ботаников в 1920 г. о разработке листов «Карты растительности мира» м. 1 : 1 000 000 (по примеру геологической и почвенной карт).
Первоначально эта карта создавалась на старой основе (м. 1 : 1 050 000, т. е. в 1 дюйме 25 верст), а позднее — на новой основе (м. 1 : 1 000000). К сожалению, она не была опубликована полностью: из 18 листов при жизни Н. И. Кузнецова было напечатано лишь 8, а листы, составленные на новой основе, не были опубликованы вообще. Тем не менее карта явилась большим достижением русских геоботаников и, по свидетельству А. П. Ильинского (1937а), произвела сильное впечатление за рубежом. Секретарь международной комиссии по гео-
1 Статья написана на основе доклада, зачитанного на юбилейной сессии Ботанического института им. В. Л. Комарова АН СССР, посвященной 50-летию его образования.
1*
3
ботаническому картографированию Европы проф. Брокман-Ерош в своем докладе на Международном конгрессе ботаников в Кембридже писал: «Dazu kommt, das unseren russischen Pflanzengeographen unter Leitung von Kuznezow vor allem ganz Hervorragende. . . gearbeitete haben» 2 (цит. по: Ильинский, 1937a : 97).
Карта подвела итоги имевшимся в 30-е годы материалам о растительности европейской части СССР (и в этом состояло большое научно-справочное ее значение). В то же время она, хотя и не была достаточно детальной, все же имела важное хозяйственное значение, помогая агрономам и лесоводам, а также другим практическим работникам ориентироваться в основных закономерностях распределения растительного покрова.
По своим принципам, теоретическим концепциям и оформлению эта карта была во многом новаторской. Так, Н. И. Кузнецов разработал и впервые применил на карте метод отражения степени нарушенности растительного покрова, т. е. осуществил показ современной растительности на фоне восстановленной. В качестве примера использования этого подхода обычно приводят 14-й (Казанский край) лист (Кузнецов, 1927—1932), на котором показано 4 категории восстановленной и 13 — коренной растительности. Этот крайне важный, особенно для мелкомасштабного картографирования, метод реконструкции климатически и эдафически обусловленных типов сообществ, позволяющий полнее раскрыть экологический потенциал местности, получил в дальнейшем широкое развитие на большинстве отечественных карт растительности.
При создании карт, выполненных под руководством Н. И. Кузнецова, обращалось пристальное внимание на флористические особенности картируемых территорий. Это также в дальнейшем становится традиционным для советской картографической школы. Так, на рукописной «Флористической карте» Ю. Д. Цинзерлинга нанесены границы распространения важнейших элементов флоры Европейской России. Вообще создание флористической карты Н. И. Кузнецов (1928а) рассматривал как один из важных этапов аналитической работы в ботанической географии (вместе с разработкой геоботанической и исторической карт). На плюре к 14-му листу (названному «Ботанико-географическая карта европейской части СССР») начерчены ареалы 14 эдификаторных и характерных видов, определяющих важнейшие ботанико-географические рубежи. В статье, которую можно рассматривать в качестве краткого пояснительного текста к «Карте растительности европейской части СССР» (Кузнецов, 1928а), содержатся интересные сведения о географическом распространении двух видов ели — основных лесообразующих пород северной части лесной области европейской части России, и о связи современной их географии с палеогеографическими событиями послеледникового периода. Н. И. Кузнецов подчеркивал отсутствие резкой границы между европейской (Picea abies) и сибирской (Р. obovata) елью из-за существования морфологически и экологически промежуточных форм. Лишь значительно позднее (Грибова и др., 1975) достаточно точно выделена на карте область распространения лесов, образованных гибридными формами ели.
Отличием современных геоботанических карт является отражение на них тесных взаимосвязей растительности с важнейшими факторами среды (особенностями почвенного покрова, рельефа и т. д.). Истоки этого принципа также прослеживаются в созданных в 20—30-е годы картах. В серии составленных под руководством Н. И. Кузнецова карт имеется очень интересная рукописная «Карта исторических моментов развития растительности» Ю. Д. Цинзерлинга, которую Н. И. Кузнецов, так же как и флористическую, считал определенным этапом при создании геоботанической карты. На ней нашли отражение известные местонахождения ископаемой растительности, границы ледниковых отложений, трансгрессий, северная граница чернозема и т. д. Сопоставление этих данных со сведениями, содержащимися на основной карте (карте растительности), составленной в том же масштабе, давало очень важный материал
2 «Добавим, что наши русские фитогеографы, прежде всего под руководством Кузнецова, разработали нечто совершенно выдающееся. . .».
для воссоздания исторически обусловленных закономерностей растительного покрова.
Н. И. Кузнецов подчеркивал необходимость использования почвенных карт, особенно для территорий, где естественный растительный покров уничтожен человеком.
Картографические работы в Отделе геоботаники с самого начала их развертывания (с 1926 г.) сопровождались организацией специальных полевых исследований для ликвидации «белых пятен» (особенно в северных районах тайги, тундры и т. д.). Эта традиция продолжается и в последующие годы.
И, наконец, следует отметить глубокую связь работ по геоботаническому картографированию с практическими запросами. Целеустремленность и направленность на решение народнохозяйственных задач — вот что, по словам Ильинского (1937а), отличало картографию растительности в СССР от зарубежной. Все крупные государственные начинания по землеустройству, железнодорожному, промышленному строительству, созданию кормовой базы и т. д. сопровождались развертыванием картографических работ.
Возглавляемый Н. И. Кузнецовым коллектив был новаторским не только в разработке принципов и методов картографирования растительности, но и методов оформления карт. Использование плюров, буквенных индексов, иллю-миновки, символизирующей экологические особенности основных типов растительности, особые методы показа нерезких границ (постепенные смены тонов) — все эти новые в то время приемы не потеряли своей актуальности и до настоящего времени.
Сказанное свидетельствует о том, что картография растительности в СССР в 20—30-е годы находилась на очень высоком уровне и что картографический метод стал достаточно широко внедряться в практику ботанико-географических исследований.
После смерти Н. И. Кузнецова (1932 г.) руководство всеми картографическими работами в Отделе геоботаники перешло к ближайшим его помощникам и ученикам Ю. Д. Цинзерлингу и Е. В. Шифферс.
За 10-летие (до начала Великой Отечественной войны) в Отделе геоботаники было создано несколько крупных картографических произведений, являвшихся большим достижением как в мелко-, так и среднемасштабном картографировании.
В области среднемасштабного картографирования до 1936 г. продолжалось составление листов «Геоботанической карты европейской части СССР» на новой (м. 1 : 1 ООО ООО) основе. К сожалению, как мы отметили ранее, эти карты не были опубликованы. Были составлены и частично опубликованы (в масштабах, не превышающих 1 : 400 ООО) карты отдельных регионов не только европейской части СССР, но и Средней Азии, а также Сибири: «Карта растительности Урала» (И. М. Крашенинников), «Карта растительности Западной Сибири» (Б. Н. Городков), «Карта растительного покрова Закавказья» (А. А. Гроссгейм), «Карта растительности Северо-Запада европейской части СССР», «Карта растительности Ленинградской области» (Ю. Д. Цинзерлинг), «Геоботаническая карта Кавказа» (Е. В. Шифферс), «Карта ботанических районов Киргизской ССР» (И. М. Крашенинников), карты среднеазиатских республик, в том числе «Геоботаническая карта Казахстана» (А. В. Прозоровский, Н. И. Рубцов, А. А. Дмитриев при участии М. Н. Аврамчика), «Геоботаническая карта БССР» (Полянская О. С. и др.), «Геоботаническая карта области проектируемого орошения северной части Нижневолжского края» (М. Н. Аврамчик и др.), «Геоботаническая карта степной части Украины» (Е. М. Лавренко), «Карта растительного покрова Закфедерации: Азербайджана, Армении и Грузии» под ред. А. А. Гросс-гейма и т. д. Все эти карты, отмечал А. П. Ильинский (1937а), различны как по принципам классификации растительности, положенным в основу легенды, так и по технике выполнения, но все они оказались новым словом в области изучения растительности закартированной территории и мощным стимулом дальнейшего ее познания. Некоторые из них, например «Геоботаническая карта Казахстана», сохраняют свое научное значение до сих пор.
Работы по созданию мелкомасштабных карт получили в этот период особенно большой размах в связи с составлением карт для первого в СССР «Большого
2 Геоботаническое картографирование, 1983
5
советского атласа мира» и карты естественного растительного покрова всей территории Советского Союза для Всесоюзной сельскохозяйственной выставки (1939 г.).
Большой советский атлас мира (БСАМ) публиковался по постановлению Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров Союза ССР от 17 декабря 1933 г. Он замышлялся как грандиозное издание в трех томах. Как сказано в предисловии, в I томе должны были быть помещены мировые карты и карты СССР в целом; II том отводился под обзорные и эконо мические карты республик, краев и областей СССР и исторические карты дореволюционной России. В III томе предполагалось поместить обзорные физико-географические и экономические карты материков и иностранных государств.
Как писал А. П. Ильинский (1937а), для БСАМ геоботаниками Отдела было составлено 7 карт, среди которых — первые в мире карты растительности морей (Н. Н. Воронихина), оставшиеся, к сожалению, не опубликованными. В I томе напечатаны только 3 карты: «Мировая карта растительности (растительные зоны, подзоны, пояса)» м. 1 : 70 ООО ООО (Ильинский, 19376), «Карта растительности Союза ССР (растительные зоны, подзоны и округа)» м. 1 : 15 ООО ООО (Городков и др., 1937) и «Карта растительности европейской части Союза ССР (растительные зоны, подзоны и округа)» м. 1 : 7 500 ООО (Ильинский и др., 1937). Все работы проводились под руководством А. П. Ильинского.
В основу «Мировой карты растительности» положен принцип, который А. П. Ильинский (1937а) назвал флористико-физиономическим. Он считал этот подход универсальным и единственно возможным для мировой обзорной карты, так как все иные принципы были в то время недостаточно разработаны. На карте нашли отражение типы растительности, отличающиеся ритмикой развития, которая, по мнению А. П. Ильинского, имеет зональный характер (например, «лиственные леса, сбрасывающие на зиму листву» или «вечнозеленые лиственные леса субтропической и тропической зоны» и т. д.). Мелкий масштаб позволил отразить закономерности растительного покрова мира в очень схематическом виде, всего с помощью 20 картируемых подразделений.
«Карта растительности Союза ССР» и «Карта растительности европейской части Союза ССР» в БСАМ явились значительным шагом вперед по детальности разработки легенды в сравнении с изданными ранее. Принцип построения легенд этих карт можно рассматривать как регионально-типологический. Хотя основные подзаголовки легенды являются региональными (зональная растительность равнин, горная растительность, интразональная растительность), большинство картируемых подразделений выделено по типологическому принципу и представляет собой классификационные единицы того или иного ранга (например, степи делятся на ковыльно-разнотравные, ковыльно-типчаковые, ковыльно-типчаково-полынные и т. д.). На «Карте растительности Союза ССР» показаны некоторые провинциальные особенности (например, в зоне хвойных лесов выделены территории с преобладанием европейских и сибирских видов). Отдельные номера представляют собой сочетания нескольких типов. Впервые столь широко используются внемасштабные знаки (дополнительные обозначения), указывающие на распространение некоторых видов вне их основного ареала или участие в составе картируемых подразделений группы видов, специфических по своей экологии (псаммо-, литофиты и др.). Сочетание цветовых обозначений (48), внемасштабных знаков (17) и буквенных шифров (17) позволило показать разнообразие растительности СССР довольно детально.
Легенда к «Карте растительности европейской части Союза ССР» из БСАМ построена аналогично легенде описанной выше карты. Она состоит из 39 красочных подразделений, 18 внемасштабных знаков и 15 буквенных шифров. На данной карте растительность некоторых зон отражена более подробно, чем на общесоюзной. Так, вместо 4 зональных типов степей показано 8 подразделений; последние включают не только более дробные подзональные типы, но и эдафи-ческие варианты (на песках и супесях). Точно так же, за счет показа эдафиче-ских вариантов, детализирована растительность полупустынной зоны. Выделение эдафических вариантов становится в дальнейшем традиционным при картировании степной и пустынной растительности.
Необходимо подчеркнуть, что все карты, помещенные в БСАМ, являются картами восстановленного растительного покрова, и в этом видно продолжение традиций Н. И. Кузнецова. А. П. Ильинский (1937а) — руководитель карто-составительских работ — специально останавливался на важности этого приема реконструкции.
Обзорная карта естественного (восстановленного) растительного покрова Советского Союза для сельскохозяйственной выставки 1939 г. создавалась под руководством Ю. Д. Цинзерлинга. Карта была выполнена на рельефной основе м. 1 : 2 500 ООО и демонстрировалась на выставке в течение 2 лет. Был опубликован специальный пояснительный текст к ней. Позднее на основе этой карты большим коллективом авторов (Б. Н. Городков, А. П. Ильинский, И. М. Крашенинников, Л. А. Соколова, Ю. Д. Цинзерлинг, Я. Я. Васильев, Н. Е. Кабанов, Л. Е. Родин, Е. В. Шифферс, А. В. Прозоровский, Н. Ф. Гончаров, Ю. С. Григорьев, И. А. Линчевский, Е. А. Шингарева, при участии А. Г. Га-еля, А. И. Лескова, В. П. Малеева) была опубликована «Карта растительности Союза Советских Социалистических Республик» м. 1 : 5 ООО ООО (1939) с пояснительным текстом (Пояснительный текст. . ., 1941), под редакцией Е. М. Лав-ренко.
Принципы составления этой карты разрабатывались бригадой из основных авторов в составе Б. Н. Городкова, А. П. Ильинского, Е. М. Лавренко, А. В. Прозоровского, Ю. Д. Цинзерлинга и Е. В. Шифферс. Руководство до 1938 г. осуществлял Ю. Д. Цинзерлинг, позднее — Е. М. Лавренко.
Короткий срок создания этой карты определялся тем, что в Отделе геоботаники были составлены и частично опубликованы листы среднемасштабной «Геоботанической карты европейской части СССР», о которой было сказано ранее. Именно поэтому карта территории европейской части СССР была значительно более детальная, чем Азиатской России.
Довольно подробный анализ этой карты сделан в ряде статей (Васильев и др., 1940; Лавренко, 1940) и в обзорной статье Т. И. Исаченко (1974). Следует подчеркнуть, что легенда к данной карте построена по регионально-типологическому принципу, который получил здесь дальнейшее развитие и последовательно воплощен как в высших подразделениях легенды, так и в формулировках основных картируемых единиц. На карте в зависимости от степени изученности территории СССР и пространственной выраженности подразделений показано распространение классификационных единиц растительности разного ранга (в основном формаций, их групп и классов) или их сочетаний.
Наиболее крупными подразделениями являются типы растительности (например, леса, луга, степи, пустыни и т. д.). Горная растительность не выделена в самостоятельный крупный раздел, как это сделано на «Карте растительности Союза ССР» из БСАМ, а, согласно типологическому принципу, рассматривается вместе с соответствующими типами растительности (горные степи отнесены к степям, горные пустыни — к пустыням и т. д.). Эта карта содержит в основном единицы естественного (коренного) растительного покрова, но на ней показаны также длительно существующие производные типы сообществ, часто с трудом отличимые от настоящих коренных (например, дальневосточные дубовые леса, пойменные луга на месте пойменных лесов и т. д.).
По детальности и последовательности воплощения типологического принципа эта карта была несомненно шагом вперед по сравнению с изданной в 1937 г. картой в БСАМ. Она содержит 64 красочных знака, 36 буквенных шифров и 25 внемасштабных знаков, т. е. разнообразие растительности отражено с помощью 125 обозначений (напомним, что на «Карте растительности Союза ССР» из БСАМ показано соответственно 48, 17 и 17, т. е. 82 обозначения).
На карте достаточно четко прослеживаются зональные и подзональные закономерности: на крайнем севере располагается зона полярных пустынь и ледников с впервые выделенной на геоботанических картах подзоной полярных пустынь. Далее к югу ее сменяет тундровая зона с несколькими подзонами: арктических, лишайниковых и моховых, кустарниковых и пушицевокочкарных тундр и лесотундры. Лесная зона подразделяется на подзоны редкостойной, северной, южной тайги, широколиственно-хвойных (смешанных) и лиственных лесов. В зоне степей выделяются подзоны луговых степей (лесостепь), разно-
2*
7
травно-типчаково-ковыльных, типчаково-ковыльных и полынно-типчаково-ко-выльных степей. Впервые на данной карте (в отличие от «Карты растительности Союза ССР» из БСАМ) не выделена самостоятельно подзона полупустыни (северная часть ее отнесена к степям, южная — к пустыням). Зона пустыни разделена на подзоны злаково-полынных, полынных и эфемерово-полынных пустынь. На крайнем юге Средней Азии впервые выделена «эфемеровая зона» с преобладанием эфемеровых или «жаропокоящихся», по А. В. Прозоровскому, лугов. Трактовка этого зонального типа до сих пор вызывает дискуссию как по чисто формальным причинам (по названию), так и, что особенно важно, по принципам ее выделения.
На данной карте достаточно четко отражены и провинциальные особенности растительности, проявляющиеся в смене региональных типов (при движении с запада на восток) в пределах следующих секторов или, как их назвал Е. М. Лав-ренко (1940), «систем зон и подзон»: восточноевропейской (до Урала и Уральских гор); западносибирско-среднеазиатской (до р. Енисея); восточносибирско-центральноазиатской (до хребтов Станового, Джугджур и Черского) и дальневосточной. Эта идея о секторальной (провинциальной) структуре растительного покрова на территории СССР и сопредельных стран (в частности, в МНР) развивалась Е. М. Лавренко и в последующие годы.
На карте выявляются также и высотнопоясные закономерности в горных системах. Различается несколько типов высотной поясности: а) арктический (тундровый); б) бореальный (гольцово-таежный); в) камчатский (гольцово-бе-резоволесной); г) неморальный (альпийско-широколиственнолесной); д) аридный (пуотынно-степной), в пределах которого выражено несколько вариантов.
Как видно из данного краткого обзора, «Карта растительности Союза Советских Социалистических Республик» м. 1 : 5 ООО ООО (1939) отразила многие новые сведения о географии растительного покрова, собранные в 30-х годах, и информативность ее довольно велика. При ее иллюминовке развивались принципы, впервые выдвинутые Н. И. Кузнецовым. Большую роль в оформлении карт сыграл А. А. Гербих, который с 1932 по 1973 г. бессменно руководил группой чертежников-картографов Отдела геоботаники, а затем Лаборатории географии и картографии растительности. Созданные в Отделе геоботаники в предвоенные годы мелкомасштабные карты явились большим достижением не только советской, но и мировой науки.
Военный период характеризуется перестройкой тематики всех картографических работ. На первое место были поставлены темы, содействующие обороне. Этот период слабо освещен в литературе (Ильин, Лавренко, 1942; Ильин и др., 1942; Сборник. . ., 1946; Левина, 1971). Основной задачей геоботаников стало «составление военно-геоботанических карт по западной полосе европейской части СССР» (Сборник. . ., 1946 : 7). В конце 1941 г. при Академии наук СССР была создана бригада помощи фронту (под руководством академиков А. Е. Ферсмана и Е. А. Чугунова). В Институте географии АН СССР начала работать бригада спецкартирования, руководимая И. П. Герасимовым и Е. М. Лавренко; последний был вызван для этой цели в феврале 1942 г. из Казани, куда был эвакуирован Ботанический институт. К картографической работе были привлечены участники Европейской комплексной эрозионной экспедиции СОПС — А. М. Семенова-Тян-Шанская, В. Н. Васильев и Г. А. Благовещенский. Кроме геоботаников в составе спецбригады были геоморфологи (Институт географии АН СССР) и почвоведы (Почвенный институт АН СССР). На основе анализа топографических карт и карт растительности создавались карты проходимости на огромную территорию от р. Рейна до р. Урала (западный фронт) и от Забайкалья и бассейна р. Амура до берегов Тихого океана и широты Улан-Батора (восточный фронт). Карты проходимости были использованы для составления ландшафтных карт европейского и дальневосточного театров военных действий. Геоботаниками была разработана «Карта лесов европейской части СССР». В 1944 г. И. П. Герасимов, Е. М. Лавренко, А. С. Кесь, А. А. Ерохина, А. М. Семенова-Тян-Шанская приступили к написанию работы «Природные факторы проходимости», к которой были приложены крупномасштабные карты для разных ландшафтных районов европейской части СССР (окрестностей Киева, Москвы, Ленинграда). Были проведены натурные съемки в Полесье,
лесостепном право- и левобережье Днепра и Днестра, в которых участвовала А. М. Семенова-Тян-Шанская. Все составленные в годы войны карты дали возможность приступить к созданию серии карт природы (геоботанической, почвенной и ландшафтной). Две первые из вышеназванных были вскоре после войны опубликованы.
В блокадном Ленинграде оставшиеся сотрудники также продолжали заниматься картографированием растительности. Так, А. В. Прозоровский и И. А. Линчевский составили карту растительности Афганистана (с прилегающими частями СССР, Ирана и Индии), а также карту геоботанического районирования этой страны (Линчевский, Прозоровский, 1946).
Геоботаническое картографирование в послевоенный период, несмотря на потери многих ведущих специалистов-картографов, развивалось очень интенсивно. Оно связано с именами Е. М. Лавренко и В. Б. Сочавы, чьи теоретические концепции были положены в основу всех крупных картографических произведений, созданных в Отделе геоботаники после Великой Отечественной войны. Е. М. Лавренко и В. Б. Сочава в разные годы возглавляли коллектив геоботаников-картографов.3
В послевоенный период успехи в геоботаническом картографировании, особенно если иметь в виду его теоретические основы, проявились очень ярко. Развитие теоретических проблем геоботанического картографирования стало тесно увязываться с развитием фундаментальных вопросов геоботаники в целом, и в первую очередь с классификацией растительных сообществ, их динамикой, пространственной структурой растительного покрова и т. д. Картографический метод становится одним из главнейших методов ботанико-географи-ческих исследований.
Если Н. И. Кузнецов оставил немного теоретических работ (хотя его карты, как было сказано ранее, до сих пор являются источником многих идей), то в послевоенные годы количество публикаций по теоретическим вопросам картографирования значительно возросло. Важную роль сыграла организация по инициативе В. Б. Сочавы в 1963 г. специального издания — ежегодника «Геоботаническое картографирование», 20-й выпуск которого вышел из печати в 1982 г. Редакционная коллегия ежегодника в составе В. Б. Сочавы, Т. И. Исаченко и В. В. Липатовой постоянно поддерживала высокий теоретический и методический уровень публикаций. Почти все выпуски ежегодника начинались статьями В. Б. Сочавы, в которых обсуждались наиболее актуальные положения геоботаники, используемые при картографировании: проблемы классификации растительности на разных уровнях (глобальном, региональном, топологическом). динамика растительности (как спонтанной, так и антропогенной) и ее связи со структурными изменениями растительного покрова в пространстве и во времени, вопросы о соотношении геоботанического картографирования и районирования, а также проблемы использования геоботанических карт для создания разнообразных прикладных и специализированных карт и т. д. Лишь один перечень статей В. Б. Сочавы, помещенных в ежегоднике, свидетельствует об очень широком подходе его к проблеме геоботанического картографирования. Картирование растительности В. Б. Сочава постоянно рассматривал в связи с развитием не только геоботаники, но и смежных наук о природе.
Ежегодник знакомит также с большинством выходящих в Советском Союзе карт растительности, публикует принципы построения их легенд (что очень важно с методической точки зрения), постоянно дает информацию об издаваемых за рубежом геоботанических картах. В нем выступают со статьями фито-географы зарубежных стран, печатается библиография советской и зарубежной картографической литературы, а также хроника и информация о наиболее важных картографических совещаниях. Следует отметить важную роль ежегодника в консолидации усилий геоботаников-картографов и координации их исследований.
3 Е. М. Лавренко заведовал Отделом геоботаники БИН АН СССР с 1938 по 1960 г. В. Б. Сочава возглавлял с 1950 по 1960 г. Сектор географии и картографии в Отделе геоботаники, а с 1960 по 1964 г. — Лабораторию географии и картографии растительности. С 1965 по 1967 г. Лабораторией руководил А. А. Юнатов, а с 1967 г. — Е. М. Лавренко.
Большое значение в развитии теории геоботанического картографирования имеет работа С. А. Грибовой и Т. И. Исаченко «Картирование растительности в съемочных масштабах» (1972). Если в предшествующих методических руководствах (Алехин и др., 1925; Программы. . ., 1932; Шифферс, 1938; Викторов и др., 1959) обсуждались главным образом вопросы первичного сбора материалов и полевых методов картографирования, то в данной сводке последовательно описывается весь процесс картографирования, включая теоретические проблемы создания легенд к картам. В этой работе имеется обзор современного (на начало 70-х годов) состояния геоботанического картографирования и анализ особенностей существующих национальных школ, что очень важно и выгодно отличает данную монографию от опубликованных за рубежом, например «Картографирования растительности» А. Кюхлера (Ktichler, 1967), где ссылок на русскую картографическую литературу очень мало.
Для 60—70-х годов характерна организация картографических работ с участием зарубежных ученых. В 1960 г. вышла из печати «Геоботаническая карта Румынской Народной Республики» под общей редакцией В. Б. Сочавы и С. Паш-ковского (DoniÇâ et al., 1960). Легенда к этой карте, так же как и подбор цветовых обозначений, выдержаны в принципах, близких к советской картографической школе. Как и на отечественных картах, показана ныне существующая растительность на фоне восстановленного растительного покрова. В виде врезки дана схема ботанико-географического районирования Румынии и смежных территорий.
В 1970 г. опубликованы геоботаническая карта и карта пастбищ западной части департамента Медэа (Атжир) м. 1 : 200 ООО, одним из авторэв которых является Л. Е. Родин (Études. . ., 1970). В 1979 г. опубликована «Карта растительности Монгольской Народной Республики» м. 1 : 1 500 000, составленная А. А. Юнатовым и Б. Дашнямом при участии А. А. Гербиха (Юнатов, Дашням, 1979) под общей редакцией Е. М. Лавренко. Легенда к карте существенно расширена и дополнена новыми материалами, собранными сотрудниками Совместной советско-монгольской комплексной биологической экспедиции АН СССР и АН МНР 3. В. Карамышевой, Е. И. Рачковской и др. Это первая среднемас-штабная универсальная геоботаническая карта, где растительность Монголии представлена с большой степенью подробности.
МЦ В последние годы Лаборатория географии и картографии растительности включилась в работу по созданию «Карты растительности Европы» м. 1 : 4 000 000 на основе международного сотрудничества с учеными стран СЭВ и капиталистических стран Западной Европы. Для этой карты, как уже неоднократно сообщалось в информационных статьях (Грибова, Исаченко, 1980; Лавренко и др., 1980; Грибова, 1981; Нейхейсл, Нейхейслова, 1982), за основу построения легенды приняты принципы советской геоботанической школы.
Следует также сказать об успехе организованной на XII Международном ботаническом конгрессе (Ленинград, 1975 г.) выставки советских карт растительности и карт геоботанического районирования, в создании которой большая роль принадлежала Е. И. Рачковской, а также о проведении специального симпозиума «Логические основы карт растительности и пути повышения их информативности», организаторами которого были В. Б. Сочава и С. А. Грибова, секретарем — Т. К. Юрковская. Доклады, посвященные вопросам геоботанического картографирования, были зачитаны также на секционном заседании «Районирование и картографирование растительного покрова» (Геоботаническое картографирование 1976). На этом конгрессе, как ни на одном из предыдущих, вопросы картографии растительности были обсуждены очень глубоко и разносторонне, и в этом была заслуга отечественных геоботаников-картографов, как организаторов симпозиума, так и докладчиков на нем.
Если обратиться к картам, созданным в послевоенное время, следует подчеркнуть прежде всего преемственность, т. е. следование лучшим традициям советской картографической школы, заложенным Н. И. Кузнецовым. Это проявляется в дальнейшем развитии регионально-типологического принципа, ставшего основным при построении легенд к большинству карт, опубликованных в Ботаническом институте. Последовательное воплощение этого принципа давало возможность детально показать на карте все многообразие существующих
сообществ лесов, болот, степей, пустынь и т. д. Несомненно, легенды к картам значительно усложнились, в первую очередь за счет привлечения разнообразных качественных (флористических, фитоценотических, экологических, географических и др.) показателей, а также учета не только доминирующих видов, как это имело место ранее, но и данных о характерных видах, не всегда обильных, но играющих роль биоклиматических или экологических индикаторов. В легенде в качестве диагностических признаков используются также показатели вертикального и горизонтального сложения сообществ. Структура легенды (система заголовков и подзаголовков), а также формулировки основных картируемых единиц построены таким образом, что позволяют раскрыть важнейшие эколого-географические связи растительности. В зависимости от масштаба карт это могут быть или общие ботанико-географические закономерности (зональные, региональные, высотнопоясные), или более тонкие экологические особенности, которые выявляются за счет показа на современных картах эдафических (псаммо-, петро-, галофитных и др.) вариантов сообществ, формирующихся под влиянием различий механического состава, влажности почв, литологического состава почвообразующих пород. Последний прием, т. е. показ эдафических вариантов, истоки которого прослеживаются в «Карте растительности европейской части Союза ССР» из БСАМ, получает свое дальнейшее развитие, особенно на картах степной области СССР.
Совершенствуются также методы отражения на картах динамического состояния растительного покрова, обусловленного антропогенным воздействием (рубкой, распашкой, пастьбой, пожарами и т. д.). В легендах современных карт (особенно для таежнолесной области) для каждого из существующих производных растительных сообществ указано, на месте какого коренного типа он возник.
Подчеркивая развитие традиционных принципов на современных картах, следует отметить и появление новых подходов к показу растительного покрова, и в первую очередь сказать о структурно-динамическом принципе, получившем воплощение на нескольких картах, изданных в конце 60-х—начале 70-х годов. Сущность этого принципа состоит в том, что на карте находят отражение не только преобладающие по площади, относительно однородные по структуре сообщества [фитоценомеры, по В. Б. Сочаве (1968, 1972)но и их закономерные сочетания: серии, экологические микропоясные ряды, комплексы и т. д. (фи-тоценохоры, по В. Б. Сочаве), обусловленные спонтанной динамикой среды в сложных по геоморфологическому строению территориях (горы, болотные массивы, речные долины и т. д.). Далее будут названы карты, где структурно-динамический принцип получил свое развитие.
Рассмотрим кратко основные общенаучные (фундаментальные) карты, созданные за послевоенные годы, причем разделим их, как это принято, в соответствии с масштабом на 3 группы.
Мелкомасштабные карты мира, материков и Советского Союза, а также отдельных крупных регионов СССР, настенные или выполненные для различных атласов, содержат общие сведения о наиболее крупных подразделениях растительного покрова, связанных с зональностью, высотнопоясной или провинциальной дифференциацией растительного покрова.
За послевоенное время издано несколько таких карт. Первой из обзорных мелкомасштабных карт, опубликованных после войны, была «Карта растительности европейской части СССР» м. 1 : 2 500 ООО под редакцией Е. М. Лав-ренко и В. Б. Сочавы с участием Б. Н. Городкова (1948). К карте опубликован пояснительный текст (Карта растительности европейской части СССР. Пояснительный текст, 1950). В создании этой карты принял участие большой коллектив авторов: А. М. Семенова-Тян-Шанская (выполнившая большую часть кар-тосоставительской работы), К. Н. Игошина, Е. М. Лавренко, Л. Е. Родин, М. Ф. Сахокия, Е. Г. Чернов, Е. В. Шифферс. В 1954 г. опубликована «Геоботаническая карта СССР» м. 1 : 4 000 000 под руководством и редакцией Е. М. Лавренко и В. Б. Сочавы с 2-томным пояснительным текстом (Растительный покров СССР, 1956). В создании этой карты принимали участие Б. Н. Городков, Т. И. Исаченко, Е. М. Лавренко, А. Н. Лукичева, Л. Е. Родин, Н. И. Рубцов, А. М. Семенова-Тян-Шанская и В. Б. Сочава.
И
В 1960 г. опубликована «Карта растительности СССР» м. 1 : 10 ООО ООО под редакцией В. Б. Сочавы. В последующие годы велись работы по мелкомасштабному картографированию европейской части СССР. Разработка общих принципов мелкомасштабного картографирования этого обширного региона проводилась большим коллективом авторов во главе с редакционной группой в составе С. А. Грибовой, Т. И. Исаченко, А. С. Карпенко, Е. М. Лавренко, В. В. Липатовой, Т. К. Юрковской, А. А. Гербиха и Г. Д. Катениной под общим руководством Т. И. Исаченко и Е. М. Лавренко (Юнатов, 1968; Гербих и др., 1970; Грибова и др., 1975). Перечисленные выше карты составлены на основании новых оригинальных материалов, а также анализа имевшихся ко времени создания карт литературных источников. В основу большинства их положены также фондовые материалы (особенно лесо- и землеустройства), что определило большую их детальность. Созданные в послевоенные годы карты растительности европейской части СССР и Советского Союза интересны тем, что на них со значительно большей подробностью показан современный растительный покров на фоне восстановленного.
Легенды к мелкомасштабным картам, упомянутым выше, построены по традиционному регионально-типологическому принципу. Картируемые подразделения, представляющие собой классификационные единицы разного ранга, объединены в типы растительности, выделенные на основе господства определенных экобиоморф. Эти карты значительно детальнее отражают зональные и подзо-нальные закономерности по сравнению с изданными ранее. На них более четко проявляются провинциальные и дробные подпровинциальные различия и благодаря более детальному показу растительных сообществ гор вырисовывается вертикальная поясность. Очень широко используется система буквенных шифров и внемасштабных знаков. Если сравнить количество картируемых подразделений, например на картах растительности европейской части СССР, созданных в разные годы, то выясняется следующая картина: на «Карте растительности европейской части Союза ССР» м. 1 : 7 500 000 из БСАМ (Ильинский и др., 1937) дано 39 красочных подразделений, на «Карте растительности европейской части СССР» м. 1 : 2 500 000 (1948) — 71, а в легенде к последней обзорной карте европейской части СССР и Закавказья (Грибова и др., 1975) — 248. Таким образом, детальность отражения растительности возросла в 3—4, а для некоторых подразделений (например, пойм) — в 6 раз. А если учесть, что на последней карте очень широко используется система буквенных шифров для показа региональных типов растительности, имеющих ботанико-географическую и флористическую специфику, а также применяется большое число разнообразных по содержанию внемасштабных знаков, то становится ясным, насколько возросла информативность карты и насколько более глубоким и содержательным стал анализ ботанико-географических закономерностей растительного покрова.
Следует подчеркнуть, что на последней карте прослежены закономерности зональных и региональных смен не только для плакорных типов, но и для подразделений, относимых ранее к интразональной растительности. Это касается в первую очередь растительности болот и пойм, которая дифференцируется с учетом зональных и региональных особенностей, а также структурно-динамических признаков. Сложная по структуре и очень пестрая растительность пойм представлена в виде обобщенных эколого-динамических рядов коренных сообществ, сменяющих друг друга в пространстве и времени по мере развития пойм, и дифференцирована на зональные и региональные (провинциальные) отрезки. Луговая растительность вторичного происхождения подчинена эколого-динамическим рядам коренных сообществ (Липатова, 1980). Картирование обобщенных эколого-динамических рядов смен растительных сообществ пойм было впервые осуществлено на региональной «Карте растительности бассейна Амура» м. 1 : 2 500 000 (1969), составленной под редакцией В. Б. Сочавы. Выявлены также наряду с зональными и провинциальными отличиями структурно-динамические особенности растительности болот (Юрковская, 1980).
Мелкомасштабные карты растительности СССР и его крупных регионов (начиная с «Карты растительности Союза Советских Социалистических Республик», 1939) сопровождаются развернутыми пояснительными текстами, которые по существу являются монографическими описаниями основных типов расти-
тельных сообществ. В этих монографиях помещен дополнительно большой картографический материал, в том числе многочисленные аналитические карты, на которых в отличие от синтетических карт показывается не весь растительный покров, а отдельные его элементы, и раскрывается их география и ботанико-географическая специфика. Карты такого рода стали широко применяться в последние годы при ботанико-географических сопоставлениях и региональных геоботанических исследованиях.
Следует отметить в связи со сказанным большую ценность аналитических карт, опубликованных в книге «Растительность европейской части СССР» (1980).4 Эти карты содержат разносторонние и достаточно полные сведения о типологии, структуре, географии основных картируемых подразделений растительного покрова, что дает возможность использовать их для глубокого анализа особенностей растительного покрова.
Изданные в послевоенные годы карты растительности СССР и европейской части СССР были высоко оценены как отечественными, так и зарубежными фито-ценологами (Сукачев, 1957; Küchler, 1957). «Карта растительности европейской части СССР» (1948) и «Геоботаническая карта СССР» (1954) выставлялись на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Первая из вышеназванных карт была удостоена премии им. В. JI. Комарова АН СССР (за 1950 г.), вторая — премии Президиума АН СССР.
Следует особо остановиться на мелкомасштабных картах растительносаи мира, материков и территории Советского Союза, помещенных в «Физико-географическом атласе мира» (1964), выход которого явился важным событием не только советской, но и мировой науки. Ботанические карты в атласе были представлены 2 типами карт: флористическими и геоботаническими. К первой группе принадлежат карта ботанико-географических доминионов (подготовлена Е. М. Лавренко) и карты ареалов некоторых важных в ботанико-географическом отношении семейств, родов и видов, созданные под редакцией Е. М. Лавренко. Вторую группу составляют карты растительности, выполненные в основном сотрудниками Отдела геоботаники БИН АН СССР (В. Б. Сочавой, А. М. Семе-новой-Тян-Шанской, А. Н. Лукичевой, Л. Е. Родиным, А. А. Корчагиным) под общей редакцией В. Б. Сочавы.5 Наиболее важная роль в создании всех карт для ФГАМ, несомненно, принадлежала В. Б. Сочаве и А. Н. Лукичевой. Последняя была автором карт наиболее сложных по характеру растительности континентов (Европы, Азии), а также участвовала в разработке общей красочной шкалы (Лукичева, 1962).
В основу всех карт растительности положена новая оригинальная, классификация растительности земного шара, созданная В. Б. Сочавой (1957), что отличает эти карты от изданных в 60-е годы за рубежом, где использовались обычно старые, в основном физиономические системы.
Если А. П. Ильинский, разрабатывая легенду к «Мировой карте растительности» для БСАМ, отстаивал единый флористико-физиономический принцип (который, кстати, не был последовательно воплощен на данной карте), то В. Б. Сочава (1957, 1964), обосновывая новую систему растительного мира и анализируя легенду к картам растительности для ФГАМ, писал о необходимости использования многомерной и многоступенчатой классификации, в которой были бы учтены разные признаки растительности для подразделений разного ранга. Созданная В. Б. Сочавой классификация построена на основе учета не
4 В приложении к монографии помещено 1 красочных карт: «Тундры и предтундровые редколесья», «Темнохвойные, щироколиственно-темнохвойные леса и редколесья», «Сосновые и широколиственно-сосновые леса», «Степи, ксерофитные редколесья, нагорноксерофит-ная растительность», «Пустыни и пустынные сообщества в степной области», «Болота», а также 4 черно-белые карты: «Широколиственные леса (современный покров)», «Широколиственные леса (восстановленный покров)», «Петрофитная растительность в лесостепи и степи (вне горных стран)», «Растительность пойм». Все карты выполнены в м. 1 : 7 500 000.
5 Карта растительности мира м. 1 : 60 000 000 составлена В. Б. Сочавой, карта растительности Европы м. 1 : 10 000 000 — А. Н. Лукичевой, карта растительности Азии м. 1 : 25 000 000 — А. Н. Лукичевой, карта растительности Африки м. 1 : 20 000 000 — А. И. Зубковым, карта растительности Австралии м. 1 : 25 000 000 — А. А. Корчагиным, карта растительности Северной Америки м. 1 : 20 000 000 — А. М. Семеновой-Тян-Шан-ской, карта растительности Южной Америки м. 1 : 20 000 000 — Л. Е. Родиным.
3 Геоботаничесное картографирование, 1983
13
только флористических и эколого-географических критериев, но и генетических связей. Формации и фратрии формаций, являющиеся основными картируемыми подразделениями на карте мира, подчинены широко трактуемым типам, а затем и системам (свитам) типов растительности. На картах материков при сохранении общей структуры легенды картируемыми единицами являются группы, классы ассоциаций и формации. Карты растительности, помещенные в «Физико-географическом атласе мира», получили высокую оценку как в Советском Союзе, так и за рубежом (Kornas, 1965; Kostrowicki, 1966; Грибова, 1966; Major, 1967).
Среди мелкомасштабных региональных карт, изданных в 60-е годы, отметим также «Карту растительности Урала» м. 1 : 2 500 ООО, составленную К. Н. Иго-шиной (1964), — первую довольно детальную карту всей этой огромной и сложной по характеру растительности горной страны, пересекающей несколько природных зон.
Среднемасштабные карты (отдельных крупных регионов, административных областей или республик) отличаются более подробным показом закономерностей состава и структуры растительного покрова. За послевоенный период было составлено очень большое количество подобных карт, причем в их разработке принимали участие не только сотрудники Отдела геоботаники БИН АН СССР, но и ученые из ботанических учреждений республик Средней Азии, Казахстана, Прибалтики, филиалов АН СССР и т. д. Многие из этих карт создавались в результате обследования территорий, на которых развертывались грандиозные работы по преобразованию природы (по освоению целинных и залежных земель Казахстана, разработке проектов орошения земель в пустынной зоне Средней Азии, преобразованию природы Нечерноземной зоны РСФСР и т. д.).
Отметим некоторые из этих карт. В 60-е годы экспедицией Совета по изучению производительных сил при АН СССР выполнена очень большая работа по среднемасштабному картографированию растительности Средней Азии, в которой кроме сотрудников БИН (JI. Е. Родина и Е. М. Лавренко) участвовали геоботаники из АН Киргизской, Таджикской, Узбекской и Туркменской ССР (И. В. Выходцев, Е. П. Коровин, В. А. Никитин, П. Н. Овчинников, М. П. Петров, Н. И. Рубцов, К. В. Станюкович). Основная работа по редактированию 17 листов карты была выполнена Л. Е. Родиным. Общую редакцию осуществил Е. М. Лавренко. После выхода в свет карт растительности европейской части СССР, изданных под редакцией Н. И. Кузнецова, это был самый крупный блок карт среднего масштаба (Исаченко, 1974). Эти карты интересны тем, что на них последовательно отражены основные формации, распространенные на равнинах и в горах Средней Азии.
Среднемасштабная карта растительности Советской Прибалтики, выполненная коллективом геоботаников Эстонии, Латвии, Литвы под общей редакцией В. Б. Сочавы и Т. И. Исаченко, охватывает второй крупный регион. Авторами этой карты являются К. И. Брундза, К. Я. Биркмане, М. П. Гале-ниеце, Л. В. Табака, Л. Р. Лаасимер, В. JI. Леонтьев, Е. П. Матвеева, А. М. Се-менова-Тян-Шанская, А. С. Карпенко (Сочава и др., 1960; Сочава, Исаченко, 1961).
В конце 60-х годов в связи с работами по освоению целинных и залежных земель Северного Казахстана сотрудниками Отдела геоботаники — участниками Особой комплексной экспедиций: по землям нового сельскохозяйственного освоения СОПС АН СССР И. В. Борисовой, Т. И. Исаченко, А. В. Калининой, 3. В. Карамышевой, Е. И. Рачковской выполнены работы по среднемасштабному картированию растительности Северного Казахстайа (Исаченко и др., 1960). Работы носили комплексный характер, благодаря чему были исследованы взаимосвязи растительности с особенностями почвенного покрова (механическим составом, степенью карбонатности, солонцеватости и т. д.). Это позволило отразить на карте значительно больше эдафических (псаммо-, петро-, гало-, каль-цефитных) вариантов растительности. Данная карта — одна из первых средне-масштабных региональных карт для степной области, где принцип картирования эдафических вариантов получил глубокое развитие.
«Карта растительности степной части Казахского мелкосопочника» (1975), составленная 3. В. Карамышевой и Е. И. Рачковской под редакцией Е. М. Лавренко, интересна тем, что на ней воплощен структурно-динамический принцип
анализа растительного покрова. Наряду с относительно однородными фито-ценозами и их классификационными единицами показаны разнообразные серии сообществ на породах различного литологического состава, комплексы, эколо-го-динамические ряды сообществ и другие территориальные единицы (фитоце-нохоры).
Следует также упомянуть работы по картографированию растительности Нечерноземной зоны РСФСР, выполненные по заказу планирующих органов.
Крупномасштабные карты отличаются наиболее подробным показом особенностей растительного покрова. В Отделе геоботаники Ботанического института крупномасштабное картографирование осуществлялось выборочно на ключевых эталонных участках, на стационарах, в заповедниках и заказниках. В качестве примера приведем «Карты растительности ключевых участков в подзоне широколиственно-хвойных лесов на Амуро-Зейском междуречье» (2 карты), составленные В. В. Липатовой (1969) под редакцией В. Б. Сочавы. Эти карты основаны на подробной инструментальной съемке закартированной территории. Они примечательны глубокой разработкой показа динамического состояния растительного покрова и интересны также с точки зрения зарамоч-ного оформления. Начиная с «Карты растительности бассейна Амура» (1969) и упомянутых выше карт ключевых участков, впервые на картах, опубликованных в Советском Союзе, стали широко использоваться карты-врезки с дополнительными сведениями о растительном покрове (карты ботанико-географического или геоботанического районирования, карты ареалов и т. д.), а также карты-врезки с данными о географии почв, геоморфологии и климату закартированной территории. На «Картах растительности ключевых участков в подзоне широколиственно-хвойных лесов на Амуро-Зейском междуречье» помещены в виде врезок схемы рельефа, углов наклона, распространения почв, геоморфологические.
Следует также упомянуть о картах стационарных участков Биокомплексной экспедиции БИН и ЗИН, помещенных в первой части монографии «Биокомплексные исследования в Казахстане» (Растительные сообщества. . ., 1969). Эти карты выполнены на основе аэрофотоснимков, и контурная достоверность их очень велика. «Карта растительности сухостепного стационара» (Карамы-шева, Рачковская при участии Гуричевой, 1969) и «Карта растительности пустынно-степного стационара» (Гуричева при участии Рачковской, Карамыше-вой, 1969) могут быть примером детального отражения спонтанной динамики и пространственной структуры растительного покрова.
Существенным разделом деятельности Отдела геоботаники, а затем и Лаборатории географии и картографии растительности БИН АН СССР является создание учебных карт мира и Советского Союза для вузов, а также региональных геоботанических карт для научно-справочных и популярных краеведческих атласов и карт-врезок для физико-географических краеведческих карт. Традиция создания учебных карт существовала давно. Еще в конце 30-х годов А. П. Ильинским была составлена многокрасочная учебная карта мира м. 1 : 24 ООО ООО, изданная в 1939 г. В 1941 г. была опубликована аналогичная карта, составленная Е. М. Лавренко. После войны сотрудники Отдела разработали учебные карты для средней школы: карту растительности СССР м. 1 : 5 ООО ООО и карту растительности мира м. 1 : 20 ООО ООО (обе изданы в 1948 г.). Для 2-го издания БСЭ в 50—60-х годах были созданы «Карта растительности мира» м. 1 : 120 000 000 (составлена А. М. Семеновой-Тян-Шанской) и «Карта растительности СССР» м. 1 : 25 000 000 (составлена А. Н. Лукичевой под редакцией Е. М. Лавренко и В. Б. Сочавы). В 50-х годах на основе «Геоботанической карты СССР» (1954) создана «Карта растительности СССР» для вузов, выпущенная двумя изданиями. В 60—70-х годах коллективом сотрудников выполнены многочисленные карты для областных атласов и карты-врезки на областных физико-географических картах.
Нами отмечены далеко не все созданные и опубликованные в Отделе геоботаники карты, и среди перечисленных проанализирована более или менее подробно лишь часть карт. Но даже этот анализ свидетельствует об очень широком размахе работ по созданию карт растительности разных масштабов и о глубоко разработанных теоретических концепциях, используемых при по-
3*
15
строении легенд к этим картам. Можно без преувеличения сказать, что данное направление ботанических исследований в СССР находится на передовых позициях мировой науки. Эта мысль неоднократно высказывалась в работах В. Б. Сочавы и поддерживалась зарубежными ботанико-географами.
В настоящее время коллектив Лаборатории географии и картографии растительности проводит работу по созданию геоботанической карты очень сложной по характеру растительности и флоры территории пустынь Турана и гор Средней Азии. Несмотря на то что уже имеются подробные геоботанические карты и опубликовано несколько монографий с ботанико-географическим ана лизом растительности этого региона, развернувшиеся натурные исследования дали новый оригинальный материал, позволивший пересмотреть существовавшие ранее представления о географии и классификационном положении некоторых широко распространенных типов растительных сообществ. Это касается в основном фитоценозов с доминированием эфемеров и эфемероидов, господствующих в предгорьях и низкогорьях Средней Азии.
Продолжаются также картосоставительские работы на отдельные регионы Монгольской Народной Республики, выполняемые сотрудниками Совместной советско-монгольской комплексной биологической экспедиции АН СССР и АН МНР. Уже опубликовано несколько среднемасштабных карт (Карамышева, Банзрагч, 1976; Рачковская, Волкова, 1977; Волкова, Рачковская, 1980), авторы которых продолжают развивать принципы русской картографической школы.
Весь коллектив Лаборатории принимает участие в создании карты растительности СССР м. 1 : 4 ООО ООО для высших учебных заведений, которая отразит все новейшие сведения о растительном покрове нашей страны, имеющиеся на 70—80-е годы.
Как было сказано выше, по плану международного сотрудничества с учеными Европы началось составление «Карты растительности Европы» м. 1 : 4 ООО ООО. Советские геоботаники-картографы играют ведущую роль в разработке научных принципов легенды и красочной шкалы.
ЛИТЕРАТУРА
Алехин В. В., Доктуровский B.C., Жадовский А. Е., Ильинский А. П. Методика геоботанических исследований. М.; JL, 1925. — Васильев Я. Я., Городков Б. Н., Ильинский А. П., Лавренко Е. М., Прозоровский A.B., Шифферс Е. В. О новой «Карте растительности СССР» в масштабе 1 : 5 ООО ООО. — Сов. бот., 1940, № 3. — В и к т о р о в С. В., В о с т о -нова Е. А., Выгаивкин Д. Д. Краткое руководство по геоботаническим съемкам. Изд-во МГУ, 1959. — Волкова Е.А., Рачковская Е.И. Карта растительности Джунгарской Гоби. — В кн.: Геоботаническое картографирование 1980. Л., 1980. — Геоботаническая карта СССР. М. 1 : 4 000 000 / Под ред. Е. М. Лавренко, В. Б. Сочавы. М., 1954. — Геоботаническое картографирование 1976. Л., 1970. — Гербих A.A., Грибова С. А., Исаченко Т. И., Карпенко A.C., Лавренко Е. М., Липатова В. В., Юрковская Т. К. Карта растительности СССР м. 1 : 2 500 000 (принципы, методы, состояние работы по европейской части страны).— Ботан. журн., 1970, т. 55, № 11. — Городков Б. Н., Ильинский А. П., Кабанов Н. Е., Лавренко Е. М., Прозоровский А. В., Ц и н з с р-линг Ю.Д., Шифферс Е.В. Карта растительности Союза ССР (растительные зоны, подзоны и округа). М. 1 : 15 000 000/ Под ред. А. П. Ильинского. — В кн.: Большой советский атлас мира. М., 1937, т. I. — Грибова С. А. Карты растительности в «Физико-географическом атласе мира». — В кн.: Геоботаническое картографирование 1966. М.; Л., 1966. — Грибова С. А. Обсуждение проекта «Карты растительности Европы» (ЧССРГ июнь 1980 г.). — В кн.: Геоботаническое картографирование 1981. Л., 1981. — Грибова С. А., Исаченко Т. И. Картирование растительности в съемочных масштабах. — В кн.: Полевая геоботаника. Л., 1972, т. IV. — Грибова С. А., Исаченко Т. И. К итогам Первого международного совещания по «Карте растительности Европы». — В кн.: Геоботаническое картографирование 1980. Л., 1980. — Грибова С. А., Исаченко Т. И., Карпенко A.C., Лавренко Е. М., Липатова В. В., Литвинова Н. П., Ф е д о р о в а И. Т., Юрковская Т.К. Растительность европейской части СССР и Закавказья. Проект легенды обзорной «Карты растительности европейской части СССР». — В кн.: Геоботаническое картографирование 1975.. Л., 1975. — Г у р и ч е в а Н. П. при участии Е. И. Р а ч к о в с к о й и 3. В. К а р а м ы ш е в о й. Карта растительности пустынно-степного стационара. — В кн.: Биокомплексные исследования в Казахстане. Л., 1969, ч. 1. — Игошина К.Н. Карта растительности Урала. — В ст.: Игошина К. Н. Растительность Урала. — Тр. Бот. ин-та АН СССР. Сер. III, Геоботаника, 1964, вып. 16. — И л ь и н М. М., Л а в-
р е н к о Е. М. Ботаника и война. — Природа, 1942, т. 31, № 3—4. — Ильин M. М., Лавренко Е. М., С а в и ч В. П. Ботанический институт им. В. Л. Комарова АН СССР в 1941 г. — Природа, 1942, т. 31, № 3—4. — Ильинский А. П. Двадцать лег советского геоботанического картографирования. — Сов. бот., 1937а, № 5. — И л ь и нс к и й А. П. Мировая карта растительности (растительные зоны, подзоны, пояса). M. 1 : 70 ООО ООО. — В кн.: Большой советский атлас мира. М., 19376, т. I. — Ильинский А. П., Лавренко Е.М., Шифферс Е.В. Карта растительности европейской части Союза ССР (растительные зоны, подзоны и округа). M. 1 : 7 500 ООО/ Под ред. А. П. Ильинского. — В кн.: Большой советский атлас мира. М., 1937, т. I. — Ильинский А. П., Шифферс Е.В. О фитогеографическом картировании в СССР. — Сов. бот., 1936, №5. — Исаченко Т. И. Развитие геоботанического картографирования в Отделе геоботаники Ботанического института им. В. Л. Комарова АН СССР за 50 лет. — В кн.: Геоботаническое картографирование 1974. Л., 1974. — И с а ч е н к о Т. И., Борисова И. В., Калинина A.B., Карамышева 3. В., Рачков-с к а я Е. И. Опыт составления карты растительности Северного Казахстана. — Ботан. журн., 1960, т. 45, №5. — Карамышева 3. В., Банзрагч Д. Растительность хребта Хан-Хухийн-Ула и южной части Убсунурской впадины. — В кн.: Структура и динамика основных экосистем МНР. Л., 1976. (Биологические ресурсы и природные условия Монгольской Народной Республики, т. VIII). — Карамышева 3. В., Рачков-с к а я Е. И. при участии Н. П. Гуричевой. Карта растительности сухостепного стационара. — В кн.: Биокомплексные исследования в Казахстане. Л., 1969, ч. 1. — Карта растительности бассейна Амура. M. 1 : 2 500 000. — В кн.: Амурская тайга. Л., 1969. — Карта растительности европейской части СССР. М. 1:2 500 000/ Под ред. Е. М. Лавренко, В. Б. Сочавы. Л., 1948. — Карта растительности европейской части СССР. M. 1 : 2 500 000. Пояснительный текст. М.; Л., 1950. — Карта растительности степной части Казахского мелкосопочника. M. 1 : 1 500 000. М., 1975. — Карта растительности Союза Советских Социалистических Республик. M. 1 : 5 000 000/ Отв. ред. Е. М. Лавренко. Л., 1939.—-Карта растительности СССР. М. 1:10 000 000. М., 1960. —Кузнецов Н. И. [Ред.] Геоботаническая карта европейской части СССР. М. 1:1 050 000. Л., 1927—1932. Л. 5, 6, 1930; л. 7, 9, 1932; л. 10, 1929+плюр, 1930; л. 14+плюр, 1927; л. 15, 1928. — Кузнецов Н. И. Ботанико-географическое картографирование Европейской России. — Зап. Одесск. о-ва естествоиспыт., 1928а, 44. — Кузнецов Н. И. Карта растительности европейской части СССР. M. 1 : 4 000 000. — В кн.: Таланов В. В. Районы сортов яровой и озимой пшеницы СССР и их качество (по данным сортосетей Союза). Л., 19286. — Лавренко Е. М. Обзорные карты растительности СССР. — Изв. ВГО, 1940, т. 72, вып. 3. — Лавренко Е. М. Николай Иванович Кузнецов как ученый (к 100-летию со дня рождения). — Ботан. журн., 1965, т. 50, № 1. — (Л а в р е н к о Е. М., Исаченко Т. И., Грибова С. А., Нейхейсл P.) Lavrenko Е. М., I sacenko T. I., Gribo va S. A., Neuhäusl R.A new project of vegetation map of Europe (a contribution of Central and East European countries). — In: Small scale vegetation mapping international symposium. Abstract. Grenoble, 1980.— Левина Ф. Я. Геоботаника в Ботаническом институте им. В. Л. Комарова АН СССР. 1922—1964. Л., 1971. — Линчевский И. А., Прозоровский А. В. Основные закономерности распределения растительности Афганистана. — В кн.: Сборник научных работ Ботанического института им. В. Л. Комарова Академии наук СССР, выполненных в Ленинграде за три года Великой Отечественной войны (1941—1943). Л., 1946. — Липатова В. В. Карты растительности ключевых участков в подзоне широколиственно-хвойных лесов на Амуро-Зейском междуречье. — В кн.: Амурская тайга, Л., 1969. — Липатова В. В. Растительность пойм. — В кн.: Растительность европейской части СССР. Л., 1980. — Лукичева А. Н. Принципы подбора цветовых обозначений для мелкомасштабных геоботанических карт. — В кн.: Принципы и методы геоботанического картографирования. М.; Л., 1962. — Нейхейсл Р., Нейхейслова 3. Второй международный коллоквиум по проблеме «Карта растительности Европы». — В кн.: Геоботаническое картографирование 1982. Л., 1982. — Пояснительный текст к карте растительности СССР в масштабе 1 : 5 000 000/ Под ред. Е. М. Лавренко. М.; Л., 1941. — Программы для геаботанических исследований. М.; Л., 1932. — Растительность европейской части СССР. Л., 1980. — Растительные сообщества и животное население степей и пустынь Центрального Казахстана. Л., 1969. (Биокомплексные исследования в Казахстане, ч. I). — Растительный покров СССР. Пояснительный текст к «Геоботанической карте СССР» м. 1 : 4 000 000. М.; Л., 1956, т. 1,2. — Рачковская Е. И., Волкова Е.А. Растительность Заалтайской Гоби. — В кн.: Растительный и животный мир Монголии. Л., 1977. (Биологические ресурсы и природные условия Монгольской Народной Республики, т. VII). — Сборник научных работ Ботанического института им. В. Л. Комарова Академии наук СССР, выполненных в Ленинграде за три года Великой Отечественной войны (1941—1943). Л., 1946. — Сочава В. Б. Пути построения единой системы растительного покрова. — В кн.: Делегатский съезд Всесоюзного ботанического общества (май 1957). Тез. докл. Вып. IV. Секция флоры и растительности, 2. Л., 1957. — Сочава В. Б. Макет новой карты растительности мира. — В кн.: Геоботаническое картографирование 1964. М.; Л., 1964. — Сочава В.Б. Растительные сообщества и динамика природных систем. — Докл. Ин-та геогр. Сибири и Дальнего Востока, 1968, вып. 20.— Сочава В. Б. Классификация растительности как иерархия динамических систем. — В кн.: Геоботаническое картографирование 1972. Л., 1972. — Сочава В. Б., Исаченко Т. И. Новые данные по географии растительного покрова прибалтийских территорий СССР. — В кн.: XIX Международный Географический конгресс в Стокгольме. М., 1961. —Сочава В. Б., Исаченко Т. И., Карпенко A.C. Зональное разде-
ление Советской Прибалтики на основе среднемасштабной геоботанической карты. — Ботан. журн., 1960, т. 45, № 6. — С у к а ч е в В. Н. Геоботаническая карта СССР. — Вестн. АН СССР, 1957, № 2. — Физико-географический атлас мира. М., 1964. — Шифферс Е.В. Методика геоботанического картирования. — В кн.: Методика полевых геоботанических исследований. М.; Л., 1938. — Шифферс Е.В. Н. И. Кузнецов как основатель Отдела геоботаники Главного ботанического сада НКЗ — Ботанического института Академии наук СССР. — Ботан. журн., 1957, т. 42, № 9. — Ю н а т о в А. А. Об основных установках при составлении «Карты растительности европейской части СССР» м. 1 : 2 500 000. — В кн.: Геоботаническое картографирование 1968. Л., 1968. — Юнатов А.А., Дашням Б. при участии А.А. Гербиха. Карта растительности Монгольской Народной Республики. M. 1 : 1 500 000. М., 1979. - Ю р к о в с к а я Т. К. Болота. — В кн.: Растительность европейской части СССР. Л., 1980. — D о n i \ а N.. Leandru V., Puçcaru-Soroceanu Е. Harta geobotanicâ R. P. R. Consultant: V. B. Soceava çi S. Paçcovschi. Acad. R. P. R., 1960. —Études géobotaniques des pâturages du secteur ouest du département de Médéa de la République Algérienne Démocratique et Populaire. II-е partie (cartes). Leningrad, 1970. — К orna s J. Zagadnienia geobotaniczne w nowym radzieckim atlasie éwiata. (Fiziko-gieograficzeski atlas mira. Akadie-mia Nauk SSSR; Glawnoje Uprawlenija Gieodiezii i Kartografii GGK, SSSR Moskwa, 1964).— Wiadom. bot., 1965, t. 9, z. 2. — Kostrowicki A. S. Fizico-gieograficzeskij atlas mira. Moskwa, 1964. Mapy biogeograficzne. — Przegl. geogr., 1966, t. 38, z. 1. — Kiich-ler A. W. The new soviet végétation maps. — Ecology, 1957, vol. 38, N 4. — Kuchler A. W. Végétation mapping. New York, 1967. — Major J. World maps of végétation. — Ecology, 1967, vol. 48, N 2.
Алехин В. В., Дохтуровский В. С., Жадовский А. Е, Ильинский А. П. Методика геоботанических исследований. M.; Л., 1925.
Васильев Я. Я., Городков Б. Н, Ильинский А. П., Лавренко Е. М, Прозоровский А. В., Шифферс Е. В. О новой «Карте растительности СССР» в масштабе 1 : 5 000 000 // Сов. бот., 1940, № 3.
Викторов С. В., Востокова Е. А., Вышивкин Д. Д. Краткое руководство по геоботаническим съемкам. Изд-во МГУ, 1959.
Волкова Е. А., Рачковская Е. И. Карта растительности Джунгарской Гоби // Геоботаническое картографирование 1980. Л., 1980. https://doi.org/10.31111/geobotmap/1980.24
Геоботаническая карта СССР. M. 1 : 4 000 000 / Под ред. Е. М. Лавренко, В. Б. Сочавы. М., 1954.
Геоботаническое картографирование 1976. Л., 1976.
Гербих А. А., Грибова С. А., Исаченко Т. И., Карпенко А. С., Лавренко Е. М, Липатова В. В, Юрковская Т. К. Карта растительности СССР м. 1 : 2 500 000 (принципы, методы, состояние работы по европейской части страны) // Ботан. журн., 1970, т. 55, № 11.
Городков Б. Н, Ильинский А. П., Кабанов Н. Е, Лавренко Е. М, Прозоровский А. В., Цинзерлинг Ю. Д., Шифферс Е. В. Карта растительности Союза ССР (растительные зоны, подзоны и округа). M. 1 : 15 000 000 / Под ред. А. П. Ильинского // Большой советский атлас мира. М., 1937, т. I.
Грибова С. А. Карты растительности в «Физико-географическом атласе мира» // Геоботаническое картографирование 1966. М.; Л., 1966.
Грибова С. А. Обсуждение проекта «Карты растительности Европы» (ЧССР, июнь 1980 г.) // Геоботаническое картографирование 1981. Л., 1981.
Грибова С. А., Исаченко Т. И. Картирование растительности в съемочных масштабах // Полевая геоботаника. Л., 1972, т. IV.
Грибова С. А., Исаченко Т. И. К итогам Первого международного совещания по «Карте растительности Европы» // Геоботаническое картографирование 1980. Л., 1980.
Грибова С. А., Исаченко Т. И., Карпенко А. С., Лавренко Е. М, Липатова В. В., Литвинова Н. П., Федорова И. Т., Юрковская Т. К. Растительность европейской части СССР и Закавказья. Проект легенды обзорной «Карты растительности европейской части СССР» // Геоботаническое картографирование 1975. Л., 1975. https://doi.org/10.31111/geobotmap/1975.3
Гуричева Н. П. при участии Е. И. Рачковской и З. В. Карамышевой. Карта растительности пустынно-степного стационара // Биокомплексные исследования в Казахстане. Л., 1969, ч. 1.
Игошина К. Н. Карта растительности Урала // В ст.: Игошина К. Н. Растительность Урала // Тр. Бот. ин-та АН СССР. Сер. III, Геоботаника, 1964, вып. 16.
Ильин М. М., Лавренко Е. М. Ботаника и война // Природа, 1942, т. 31, № 3—4.
Ильин М. М, Лавренко Е. М, Савич В. П. Ботанический институт им. В. Л. Комарова АН СССР в 1941 г // Природа, 1942, т. 31, № 3—4.
Ильинский А. П. Двадцать лет советского геоботанического картографирования // Сов. бот., 1937а, № 5.
Ильинский А. П. Мировая карта растительности (растительные зоны, подзоны, пояса). M. 1 : 70 000 000 // Большой советский атлас мира. М., 1937б, т. I.
Ильинский А. П., Лавренко Е. М., Шифферс Е. В. Карта растительности европейской части Союза ССР (растительные зоны, подзоны и округа). M. 1 : 7 500 000 / Под ред. А. П. Ильинского // Большой советский атлас мира. М., 1937, т. I.
Ильинский А. П., Шифферс Е. В. О фитогеографическом картировании в СССР // Сов. бот., 1936, №5.
Исаченко Т. И. Развитие геоботанического картографирования в Отделе геоботаники Ботанического института им. В. Л. Комарова АН СССР за 50 лет // Геоботаническое картографирование 1974. Л., 1974. https://doi.org/10.31111/geobotmap/1974.11
Исаченко Т. И., Борисова И. В., Калинина А. В., Карамышева З. В., Рачковская Е. И. Опыт составления карты растительности Северного Казахстана // Ботан. журн., 1960, т. 45, №5.
Карамышева З. В., Банзрагч Д. Растительность хребта Хан-Хухийн-Ула и южной части Убсунурской впадины // Структура и динамика основных экосистем МНР. Л., 1976. (Биологические ресурсы и природные условия Монгольской Народной Республики, т. УШ).
Карамышева З. В., Рачковская Е. И. при участии Н. П. Гуричевой. Карта растительности сухостепного стационара // Биокомплексные исследования в Казахстане. Л., 1969, ч. 1.
Карта растительности бассейна Амура. М. 1 : 2 500 000 // Амурская тайга. Л., 1969.
Карта растительности европейской части СССР. М. 1 : 2 500 000 / Под ред. Е. М. Лавренко, В. Б. Сочавы. Л., 1948.
Карта растительности европейской части СССР. 1 : 2 500 000. Пояснительный текст. М.; Л., 1950.
Карта растительности степной части Казахского мелкосопочника. M. 1 : 1 500 000. М., 1975.
Карта растительности Союза Советских Социалистических Республик. M. 1 : 5 000 000 / Отв. ред. Е. М. Лавренко. Л., 1939.
Карта растительности СССР. М. 1 : 10 000 000. М., 1960.
Кузнецов Н. И. [Ред.] Геоботаническая карта европейской части СССР. М. 1 : 1 050 000. Л., 1927—1932. Л. 5, 6, 1930; л. 7, 9, 1932; л. 10, 1929 + плюр, 1930; л. 14 + плюр, 1927; л. 15, 1928.
Кузнецов Н. И. Ботанико-географическое картографирование Европейской России // Зап. Одесск. о-ва естествоиспыт., 1928а, 44.
Кузнецов Н. И. Карта растительности европейской части СССР. M. 1 : 4 000 000 // Таланов В. В. Районы сортов яровой и озимой пшеницы СССР и их качество (по данным сортосетей Союза). Л., 1928б.
Лавренко Е. М. Обзорные карты растительности СССР // Изв. ВГО, 1940, т. 72, вып. 3.
Лавренко Е. М. Николай Иванович Кузнецов как ученый (к 100-летию со дня рождения) // Ботан. журн., 1965, т. 50, № 1.
(Лавренко Е. М., Исаченко Т. И., Грибова С. А., Нейхейсл P. ) Lavrenko Е. М., Isacenko T. I., Gribova S. A., Neuhäusl R. A new project of vegetation map of Europe (a contribution of Central and East European countries) // In: Small scale vegetation mapping international symposium. Abstract. Grenoble, 1980.
Левина Ф. Я. Геоботаника в Ботаническом институте им. В. Л. Комарова АН СССР. 1922—1964. Л., 1971.
Линчевский И. А., Прозоровский А. В. Основные закономерности распределения растительности Афганистана // Сборник научных работ Ботанического института им. В. Л. Комарова Академии наук СССР, выполненных в Ленинграде за три года Великой Отечественной войны (1941—1943). Л., 1946.
Липатова В. В. Карты растительности ключевых участков в подзоне широколиственно-хвойных лесов на Амуро-Зейском междуречье // Амурская тайга, Л., 1969.
Липатова В. В. Растительность пойм // Растительность европейской части СССР. Л., 1980.
Лукичева А. Н. Принципы подбора цветовых обозначений для мелкомасштабных геоботанических карт // Принципы и методы геоботанического картографирования. М.; Л., 1962.
Нейхейсл Р., Нейхейслова 3. Второй международный коллоквиум по проблеме «Карта растительности Европы» // Геоботаническое картографирование 1982. Л., 1982.
Пояснительный текст к карте растительности СССР в масштабе 1 : 5 000 000 / Под ред. Е. М. Лавренко. М.; Л., 1941.
Программы для геоботанических исследований. М.; Л., 1932.
Растительность европейской части СССР. Л., 1980.
Растительные сообщества и животное население степей и пустынь Центрального Казахстана. Л., 1969. (Биокомплексные исследования в Казахстане, ч. I).
Растительный покров СССР. Пояснительный текст к «Геоботанической карте СССР» м. 1 : 4 000 000. М.; Л., 1956, т. 1, 2.
Рачковская Е. И., Волкова Е. А. Растительность Заалтайской Гоби // Растительный и животный мир Монголии. Л., 1977. (Биологические ресурсы и природные условия Монгольской Народной Республики, т. VII).
Сборник научных работ Ботанического института им. В. Л. Комарова Академии наук СССР, выполненных в Ленинграде за три года Великой Отечественной войны (1941—1943). Л., 1946.
Сочава В. Б. Пути построения единой системы растительного покрова // Делегатский съезд Всесоюзного ботанического общества (май 1957). Тез. докл. Вып. IV. Секция флоры и растительности, 2. Л., 1957.
Сочава В. Б. Макет новой карты растительности мира // Геоботаническое картографирование 1964. М.; Л., 1964.
Сочава В. Б. Растительные сообщества и динамика природных систем // Докл. Ин-та геогр. Сибири и Дальнего Востока, 1968, вып. 20.
Сочава В. Б. Классификация растительности как иерархия динамических систем // Геоботаническое картографирование 1972. Л., 1972. https://doi.org/10.31111/geobotmap/1972.3
Сочава В. Б., Исаченко Т. И. Новые данные по географии растительного покрова прибалтийских территорий СССР // XIX Международный Географический конгресс в Стокгольме. М., 1961.
Сочава В. Б., Исаченко Т. И., Карпенко A. C. Зональное разделение Советской Прибалтики на основе среднемасштабной геоботанической карты // Ботан. журн., 1960, т. 45, № 6.
Сукачев В. Н. Геоботаническая карта СССР // Вестн. АН СССР, 1957, № 2.
Физико-географический атлас мира. М., 1964.
Шифферс Е. В. Методика геоботанического картирования // Методика полевых геоботанических исследований. М.; Л., 1938.
Шифферс E. B. Н. И. Кузнецов как основатель Отдела геоботаники Главного ботанического сада НКЗ — Ботанического института Академии наук СССР // Ботан. журн., 1957, т. 42, № 9.
Юнатов А. А. Об основных установках при составлении «Карты растительности европейской части СССР» м. 1 : 2 500 000 // Геоботаническое картографирование 1968. Л., 1968.
Юнатов А. А., Дашням Б. при участии A. A. Гербиха. Карта растительности Монгольской Народной Республики. M. 1 : 1 500 000. М., 1979.
Юрковская Т. К. Болота // Растительность европейской части СССР. Л., 1980.
Dоmß N, Leandru V., Puçcaru-Soroceanu Е. Harta geobotanicä R. P. R. Consultant V. B. Soceava çi S. Paçcovschi. Acad. R. P. R., 1960.
Études géobotaniques des pâturages du secteur ouest du département de Médéa de la République Algérienne Démocratique et Populaire. Il-e partie (cartes). Leningrad, 1970.
Kornas J. Zagadnienia geobotaniczne w nowym radzieckim atlasie swiata. (Fiziko-gieograficzeskij atlas mira. Akadiemia Nauk SSSR; Glawnoje Uprawlenija Gieodiezii i Kartografii GGK, SSSR Moskwa, 1964) // Wiadom. bot., 1965, t. 9, z. 2.
Kostrowicki A. S. Fizico-gieograficzeskij atlas mira. Moskwa, 1964. Мару biogeograficzne // Przegl. geogr., 1966, t. 38, z. 1.
КисМег A. W. The new soviet Vegetation maps // Ecology, 1957, vol. 38, N 4. https://doi.org/10.2307/1943145
Küchler A. W. Vegetation mapping. New York, 1967.
Major J. World maps of vegetation // Ecology, 1967, vol. 48, N 2. https://doi.org/10.2307/1933125
