CC BY
66
УДК 177.61:284
В.Э. Туренко
аспирант, кафедра философии, Национальный педагогический университет имени М.П. Драгоманова, г. Киев
РАЗУМНОСТЬ VS НЕРАЗУМНОСТЬ ЛЮБВИ: ВОСТОЧНОПАТРИСТИЧЕСКИЙ ВЗГЛЯД
Аннотация. В статье анализируется философско-богословская мысль восточных Отцов Церкви в контексте вопроса о разумности или/и неразумности любви. Автор в работе доказывает, что восточнопатристическая традиция акцентирует внимание на том, что любовь обладает уникальной гносеологической способностью; именно благодаря ей человек способен лучше рассудка и разума познать Бога, мир, ближнего и самого себя.
Ключевые слова: восточная патристика, жизнь, любовь, разум, человек.
V.E. Turenko, PhD student, Department of Philosophy NEC behalf MP Dragomanov (Kiev)
THE REASONABLENESS VS UNREASONABLENESS OF LOVE: EASTERN PATRISTIC VIEW
Abstract. The article examines the philosophical and theological thought of the Eastern Fathers of the Church in the context of the reasonableness and / or irrationality of love. The author in this paper focuses on the fact that in the Eastern patristic tradition love has the unique epistemological ability; thanks to it man can better than mind and intellect know God, the world, the neighbour and himself.
Keywords: eastern patristic, life, love, mind, human.
Гносеологическая составляющая аспекта любви как идея познавательной ее способности, ее подлинной мудрости проходила красной нитью в разных исторических культурах (античной, средневековой, ренессансной и т.д.), что нашло отражение в мировой литературе, философии, теологии. Любовь, которая имеет гносеологическую наполненность, не оценивает свои открытия и плоды, ведь не существует такой системы ценностей, на соотношение с которой можно было бы построить «прокрустово ложе» моральной или любой другой оценки открытой человеческой сущности [7, с.11]. Эта концепция переживала одно столетие за другим, в творчестве многих мыслителей различных философских школ, в том числе и восточной святоотеческой мысли.
Нужно отметить, что уже в Библии как теоретико-методологической основе восточной святоотеческой концепции любви, присутствуют моменты, касающиеся гносеологического аспекта данной идеи. Так одно из слов, употребляемых в иудейской Библии «агаба» (кпп) в переводе означает и узнавать, и любить. И это вполне оправдано потому, что мы только стремимся узнать больше лишь о том, что (кого) мы любим. Нам неважно знать о том, что мы не любим, или о той личности, к которой относимся равнодушно. Ведь познать в библейском богословии, означает узнать кое-что конкретным собственным опытом; так познаются страдания, грех, война, мир, добро и зло, и наконец, любовь. Любовь в Библии, по мнению французских мыслителей, означала многочисленные различные явления: телесные и духовные, эмоциональные и интеллектуальные, серьезные и легкомысленные т.д. Узнать кого-нибудь - значит вступить с ним в личные отношения, которые могут принимать многочисленные формы и достигать разных степеней, в частности отношений между мужчиной и женщиной (Бытие 4:1, Лу-
ки 1:34) [5, с.405].
Любовь, для библейского богословия, действительно выступает уникальным и единственным способом подлинно узнать ближнего, ведь никто не может познать и осознать сущность другого человека до тех пор, пока не полюбил его. В духовном акте любви, человек становится способным увидеть черты и особенности любимого человека, и даже более того, он видит потенциальное в нем то, что не обнаружено, но должно быть изобретенным [4, с.40].
Папа Римский Бенедикт XVI в своей энциклике «Deus est caritas» также отмечает, что «в отличие от неопределенной любви, и такой, находящейся еще в состоянии поиска, этот термин («агаба») выражает опыт любви, что становится затем настоящим открытием другого человека, возвышающегося над эгоизмом, господство которого до сих пор было абсолютным. Любовь человека становится теперь заботой о другом человеке. Она не ищет больше себя - погруженную в пьянящее чувство счастья, наоборот, она ищет добра любимому лицу: любовь становится отречением, она готова на самопожертвование, она ищет его, стремиться познать любимую личность» [3, с.12].
Также о тесной связи любви и знания, говорит и античная философия. Ведь еще досократик Эмпедокл говорит «любовью познается любовь» (oropy^v Se отору^О [DK 21 В109] (цитирование производится по общепринятой пагинации работ досокра-тиков Дильс-Кранца). Уже в классике, любовь, как отмечает Платон, в своем диалоге «Пир» - это стремление к прекрасному [См.: Conv.204b] (цитирование производится по общепринятой пагинации Платоновского корпуса). Чувство любви возникает из-за нехватки прекрасного. А для того чтобы прийти к ней, что необходимо стремиться ее, Платон говорит, что:
1) любовь - это процесс подвижного знания, такого, что поднимается со ступеньки на ступеньку. Поэтому философия любви у Платона - это, прежде всего диалектика знания, платоновский эрос - это эрос познания.
2) Другой очень важный момент, содержащийся в «Пире» - это связь эротического знания с красотой. В конце концов, любовь - это познание высшей формы красоты. Здесь, философия любви у Платона, органично перерастает в эстетику, любовь превращается стремлением к прекрасному, к эстетическим переживаниям красоты [9, с.24].
Поэтому, опираясь на библейский и античный опыт понимания любви как познавательной силы, российский исследователь А. Абрамов подчеркивает, что «любовь для восточных Отцов и учителей Церкви была быстрее и лучшим средством познания мира и человека, чем формальная логика» [1, с.151], ведь как отмечает один из них, а именно Григорий Нисский в одной из своих работ: «Познание осуществляется любовью, ведь то, что мы познаем прекрасное по природе» («"Н те уар Z«^ üv« фиоешд ауапп éativ, énetS^ то KaAóv ayan^TÓv лштшд еот! тоХд yivwoKouai yi vwaKei Se аито то Qelov ц Se yvwaig ayánn yí veтal») [PG46, 96С] (цитирование трудов восточных Отцов Церкви производится по общепринятой пагинации трудов Ж.-П. Миня).
В этом как раз ее одна из основных функций; она герменевт (Sai^oviov ep^evernrov), что дает людям понимание божественной истины. Именно в этом ракурсе еще Платон и говорит про эротическое знания: имеется в виду знания, которое начи-
нается с любви» [10, с.63]. Это есть созвучно с выражением М. Шелера, в его труде «Ordo amoris», что перед тем как стать человеком познающим (ens cogitans), надо стать человеком любящим (ens amans) [8, с.87]. Логика ограничена, она не может исследовать Божественную сущность, тогда как поскольку «Бог это любовь» (1 Ив.4, 8), то и любовью можно познавать видимое и невидимое, смертное и бессмертное, земное и небесное.
Максим Исповедник также считает, что смысл любви не только в сердечной помощи ближнему, великодушию и терпении, а также в разумном и правильном пользованию вещами («"Epyov ayan^ç êoxlv ц e'iç Tov nl^cíov £к SiaBéaewç eúepyeaía ка! ^акроби^а ка! ùno^ov^ ка! то ^ета орбои lóyou хр^саст0а1 nâai toiç прау^аоч») [PG 90, 968С]. Такое видение любви значительно поднимает ее на такую высоту среди всех других экзистенциалов (как положительных, так и отрицательных) человеческого существования, в отличие от страха, ужаса, надежды и даже веры. Поэтому любовь, которая способна познавать все вокруг и помогает познавать человеку самого себя, является не меркантильной, или оценочной, а такой, что создает в человеческой душе ответственность за того, кого она любит.
Украинский исследователь Д. Арабаджи отмечает, что основной гносеологический принцип христианства сводится к тому, что в основе всякого познания, а тем более самопознания лежит любовь, которая объединяет объект и субъект познания [2, с.65]. Именно любовь выступает уникальным и единственным способом узнать ближнего: «никто не может познать и осознать сущность другого человека до тех пор, пока не полюбил ее. В духовном акте любви человек становится способным увидеть черты и особенности любимого человека, и даже более того, она видит потенциальное в нем то, что не обнаружено, но должно быть обретенным» [3, с.32].
Поэтому восточный мыслитель Псевдо-Дионисий Ареопагит называет Эрос умным (наряду с такими эпитетами как божественный, ангельский, душевный, физический) тем самым подчеркивая, что «он есть Силой, которая все объединяет и связует, которая побуждает высших заботиться о низших, равных общаться одним с другим» («Tov ершта, шх 0eIov £ït£ аууеАжот £ït£ voepov £ït£ ^и^хкот шх фиожот dnrn^v, evwti^v Т1ш ка! оиукраик^ £vvo^ow^£v та ^èv ил£рт£ра кгуоио^ en! ^^vo^v twv ката8££от£р^, та Sè
о^ото^а naA.iv £'iç когуш^к^ аХХ^оих^ ка! £п éaxáTwv та npoç T^v twv ^aTTOv^v ка!
ûrapm^vwv етотроф^») [PG3, 713В].
Необходимо также отметить, что ряд мыслителей, принадлежащих к восточной святоотеческой мысли, размышляя о разумности любви, говорят даже про дидактический характер ее. Так, Феодорит Кирський в своем труде «О Божественную и святую любовь» отмечает, что любовь способна учить нас достигать Царства Небесного [PG 82, 1501В], а Иоанн Лествичник тоже считает, что любовь способна просвещать, обучать и соответственно радовать того, у кого есть такое чувство [PG88, 1157B]. Именно любовь, по их мнению, как ничто другое может научить всему, что необходимо личности для достижения вечных благ. Любовь «учит» не приказами, ограничениями, правилами, а милосердием, терпением, прощением. Обладая проницательностью и пророческим даром, любовь, прежде всего, является откровением, совершенным знанием. Она показывает все, что любит в таком световом озарении и достигает такой высоты и
степени познания, которая доступна только тому, кто любит [6, с.177].
Максим Исповедник выделяет имплицитно разумную и неразумную любовь. Под неразумной любовью, он считает такую, которая является изменчивой и скоротечной -к собственности (недвижимости), женщинам, тщеславию, пище («OTov ¿я! ^ev 9iAlav
fiAoyov Ц ePw^rwv Ц yuvatKog Ц xpn^twv Ц So^n? napep^o^evn? ц rtvog fiAAou rwv aiaBnTwv Ц Sia raura») [PG90, 989A], тогда как разумная любовь, по логике - это та которая стремится к вечному, к высочайшим ценностям и нравственного совершенствования, к Богу.
Таким образом, проанализировав одну из проблем гносеологии любви в свете восточного святоотеческого наследия, можно сделать следующий вывод: любовь, для восточнопатристической традиции, имеет мощнейший гносеологический потенциал, что позволяет человеку максимально глубинно и сущностно познавать Бога, мир, ближнего и самого себя.
Список литературы:
1. Абрамов А.И. Метафизика любви и философия сердца в русской философской культуре / А.И. Абрамов / Философия любви. Под ред. Д.П. Горского; сост. А.А. Ивин. Ч.1.- М.: Политиздат, 1990. - С. 149-160.
2. Арабаджи Д. Основы христианского символизма. - Одесса: Друк, 2008. -548 с., ил.
3. Бенедикт XVI. Бог е Любов. - Львiв.: Вид-во «Мюсюнер», 2008. - 58 с.
4. Братусь Б.С. Любовь как психологическая презентация человеческой сущности/ Б.С. Братусь // Вопросы философии. - 2009 - № 12 - С. 30-42.
5. Вануае А., Корбон Ж. Знать-Познавать / Ж. Карбон, А. Вануае / Словарь библейского богословия / Под ред. К. Леон-Дюфура. - К.: Кайрос, 2003. - С. 404-410.
6. Евдокимов П.Н. Таинство любви: тайна супружества в свете православного Предания / П.Н. Евдокимов. - М.: Лепта, 2008. - 336 с.
7. Зубец О.П. Мораль в зеркале любви / О.П. Зубец / Размышление о любви. -М.: Знание, 1989. - С. 3-18.
8. Шелер М. Ordo Amoris / Трактаты о любви: Сб. текстов. - М.: ИФ РАН, 1994.
- С. 77-100.
9. Шестаков В. П. Европейский эрос: Философия любви и европейское искусство. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: Издательство ЛКИ, 2011. - 224 с.
10. Яннарас Х. Филия, агапэ и эрос в церковной перспективе / Х. Яннарас / Человеческая целостность и встреча культур / Сост К. Б. Сигов. - К.: ДУХ I Л1ТЕРА, 2007.
- С.62-67.
List of references:
1. Abramov A.I. Metaphysics and the Philosophy of Love in the Heart of Russian philosophical culture / A. Abramov / Philosophy of love. Ed. D.P. Gorsky; comp. A.A. Ivin. Part 1. - M.: Politizdat, 1990. - pp. 149-160.
2. Arabadji D. Fundamentals of Christian symbolism. - Odessa: Druk, 2008. - 548 p., Il.
3. Benedikt XVI. God is love. - Lvov: Kind of «Missioner», 2008. - 58 p.
4. Bratus B.S. Love is like a psychological presentation of the essence / B.S. Brother // Problems of Philosophy - 2009 - № 12 - pp. 30-42.
5. Vanuaye A., Korbon J. Know-To know / A. Vanuaye, J. Karbon / Dictionary of Biblical Theology / Ed. K. Leon-Dufour.- K.: Kayros, 2003. - pp. 404-410.
6. Evdokimov P.N. Mystery of love: the mystery of marriage in light of the Orthodox Tradition / P.N.
Yevdokymov. - M.: Lepta, 2008. - 336 p.
7. Zubets O.P. Morale in the mirror of love / O.P. Zubets / Thinking about love. - M.: Znaniye, 1989. - pp. 3-18.
8. Sheler M. Ordo Amoris / Treatise on the Love: Sat. texts. - M.: IF RAS, 1994. - pp. 77-100.
9. Shestakov V.P. European Eros: Philosophy of Love and European art / Ed. 2nd, rev. and add. -M.: Publishing LKI, 2011. - 224 p.
10. Yannaras H. Filia, agape and eros in the church perspective / H. Yannaras / Human integrity and the meeting of cultures / Compiled K. B. Sigov. - K.: Dukh i Litera, 2007. - pp. 62-67.
