CC BY
113
Вестник ПСТГУ
III: Филология
2012. Вып. 3 (29). С. 32-45
Разорение селения Кара султаном Бейбарсом в 1266 г. Исторический контекст
К. А. Панченко
Статья посвящена малоизвестному эпизоду ближневосточной истории эпохи Крестовых походов — разорению мамлюкским султаном Бейбарсом в 1266 г. христианского селения Кара в Центральной Сирии по обвинению его жителей в работорговле и связях с крестоносцами. Ход событий восстанавливается по сообщениям различных арабских хронистов ХГУ—ХУ вв. Разорение Кары представлено в широком историческом контексте, позволяющим вписать это событие в общую картину упадка Христианского Востока в эпоху Позднего Средневековья.
Самым, возможно, драматическим периодом в истории Христианского Востока была вторая половина ХГГГ в. — время гибели крестоносных государств, период монгольско-мамлюкских войн и сопутствовавших им потрясений. Военнополитические катаклизмы уничтожили значительную часть христианского населения сиро-палестинского региона, превратили христиан в малочисленные маргинальные сообщества. Ход этих процессов в целом понятен, но, в то же время, еще недостаточно изучен на микроуровне, уровне конкретных фактов и человеческих судеб. Одним из самых ярких, хотя далеко не самых масштабных событий в этом ряду было разорение в 1266 г. христианского селения Кара мамлюкским султаном Бейбарсом (1260—1277) по обвинению местных жителей в бандитизме, работорговле и связях с крестоносцами. История селения Кара дает любопытный материал для анализа целого ряда проблем ближневосточного средневековья.
Одной из них является отношение восточных христиан к мусульманам и крестоносцам. Судьбы народов Христианского Востока в эпоху Крестовых походов до сих пор остаются на периферии интересов исторической науки, поскольку мелькиты, яковиты или копты меньше всего интересовали как латинских, так и мусульманских хронистов. В отечественной историографии сложилось представление — которое и я не раз повторял — что православные в сиро-палестинском регионе подвергались разнообразному давлению со стороны «франков» и тяготились их владычеством. В то же время не все было так однозначно. Мы имеем достаточно много примеров сотрудничества мелькитов и крестоносцев, особенно тех мелькитов, которые жили под властью мусульман и могли питать какие-то иллюзии по поводу «франков». Но иной раз за этим сотрудничеством стояли не
отвлеченные геополитические симпатии, а вполне практические, можно сказать, хищные интересы.
И тут мы выходим на другую, не менее любопытную, тему: социальная архаизация ближневосточных христиан в Средние века, возрождение в христианской среде (и не только христианской, это было характерно для всех сельских жителей региона) родоплеменных отношений и первобытной воинственности1. Этот процесс практически не отражен в хрониках, о нем можно догадываться лишь по косвенным указаниям источников. Так, например, эпоха Крестовых походов демонстрирует множество примеров активности этой первобытной разбойничьей стихии на периферии владений крестоносцев и мусульман.
Можно указать на первый памятник русской паломнической литературы «Хожение Даниила, игумена Русской земли» (1106—1107), полный упоминаний об опасностях передвижения по Палестине. «Вытекают из города Бейсана семь рек, растет высокий тростник по этим рекам. Финиковые высокие деревья стоят, как лес густой. Место это страшное и труднопроходимое. Здесь живут сарацины сильные, другой веры, и разбойничают на бродах рек»2. «Я не смог дойти своими ногами до Ливанских гор из-за страха нападения иноверцев, — писал Даниил в другом месте, — но рассказали мне хорошо об этой горе христиане, которые там проживают, и не дали идти нам к Ливанской горе»3. Западноевропейский паломник Зевульф (1103) описывал полные опасностей Иудейские горы, где лежат неубранные трупы христианских пилигримов, и пояснял, что если кто из путников вздумает выкопать для них могилу, то это будет могила для него самого4.
Через полтора-два века мы наблюдаем аналогичную картину, причем и на мусульманских территориях. Точнее — условно мусульманских. Только у евро-поцентричного наблюдателя может сложиться образ узкой полоски крестоносных владений, прижатых к морю безбрежным мусульманским океаном, армиями мамлюков под командованием беспощадного султана Бейбарса. Но если присмотреться внимательнее, то мы увидим, что реально мамлюки контролировали лишь прерывистую цепочку анклавов — городов и оазисов, — окруженных такой же варварской периферией.
По состоянию на начало 1260-х гг., в руках христиан находились Киликийская Армения и полоса побережья от Антиохии до Яффы. Киликия состояла в вассальной зависимости от монгольского улуса Хулагуидов, чьи владения начинались за Евфратом. Приевфратская Сирия была буферной ничейной землей, выжженной постоянными войнами. Владения крестоносцев отделяла от внутренней Сирии череда горных хребтов, никем не контролируемых. Нусайрий-ские горы между Антиохией и долиной Нахр аль-Кабир населяла секта алави-тов (ансариев), которых мусульмане не воспринимали как своих единоверцев. В южной части этого массива высились замки исмаилитов-ассасинов. Долину
1 См.: Панченко К. А. От Стада к Стае. Феномен социальной архаизации на Христианском Востоке (в печати).
2 Житие и хожение Даниила, Русской земли игумена // Путешествия в Святую землю. Записки русских паломников и путешественников ХГГ—ХХ вв. М., 1995. С. 37.
3 Там же. С. 41 (см. также с. 21, 42 и др.).
4 Путешествие Зевульфа в Святую Землю 1102—1103 гг. // Житье и хоженье Даниила, Рус-скыя земли игумена 1106—1108 гг. СПб., 1885. Ч. 2. Приложение У. С. 270—71.
Нахр аль-Кабир, единственный удобный проход от побережья вглубь Сирии, держала твердыня крестоносцев Крак де Шевалье. Дальше на юг Ливанский хребет заселяли христиане-марониты, алавиты и друзы — еще одна еретическая шиитская секта. Все они периодически выступали на стороне крестоносцев в их противостоянии с мусульманами. Если почитать сочинения арабского географа и историка Абу-ль-Фиды, писавшего в начале XIV в. под сильным впечатлением недавних событий, то вся эта заснеженная горная стена представляется как гиблое место, заселенное еретиками и неверующими, которые охотятся на проходящих мимо мусульман и продают их франкам5.
Как писал современный исследователь мамлюкской эпохи Роберт Ирвин, «большую часть Сирии заселяли беспокойные общины, чья верность Мамлюк-скому султанату или суннитскому исламу была либо сомнительной, либо отсутствовала вовсе... Ни мамлюкам, ни сменившим их османам никогда не удавалось достичь большего, чем номинальный контроль над горными хребтами Северной Сирии и Ливана. В горной Галилее также были деревни христиан и ансариев. За Иорданом мамлюкским наместникам в Кераке приходилось иметь дело с арабами-христианами и мятежными курдскими племенами. Хотя верховные шейхи и эмиры бедуинских племен Бану Фадль платили формальную дань султану Египта, но это они, а не султан, в действительности владели Сирийской пустыней. Даже в тех районах Сирии и Палестины, где стояли сильные мамлюк-ские гарнизоны. есть достаточно свидетельств того, что кочевники и жители деревень занимались разбоем, продавали оружие и пленных мусульман франкам и служили им шпионами»6. В самом сердце Мамлюкской державы христиане в ответ на взятие Кесарии Бейбарсом подожгли Каир — по крайней мере, так мусульманское общественное мнение трактовало массовые пожары, участившиеся в столице осенью 1265 г.7
Поэтому мамлюки с таким ожесточением искореняли «пятую колонну» в своем тылу. Вскоре после взятия Акки и окончательной победы над крестоносцами мамлюкское войско было отправлено в карательную экспедицию на Кес-руан, северную часть горного Ливана, чьи жители подозревались в тесных связях с франками. Эта кампания 1292 г. окончилась безрезультатно, в чем мамлюкам пришлось раскаяться после поражения, которое они понесли от монголов под Хомсом в 1299 г. Друзы и другие ливанские горцы преследовали группы отступавших мамлюков, грабили их и убивали. Отогнав монголов от Дамаска в 1301 г., мамлюки занялись Кесруаном всерьез. Властитель дум той эпохи ханбалитский алим Ибн Таймийя провозгласил джихад против безбожников-горцев и сам присоединился к мамлюкской армии вместе с массами своих последователей. В Кесруане прошло то, что сейчас называют «кампания этнической чистки», со складыванием отрезанных голов к ногам Ибн Таймийи. Новая и еще более успешная экзекуция была проведена после восстания жителей Кесруана в 1305 г.
5 Geographic D’Aboulfeda. P., 1840. P. 229.
6 Irwin R. The Middle East in the Middle Ages. The Early Mamluk Sultanate 1250—1382. L., 1986. P. 49.
7 Moufazzal Ibn Abi-l-Fazail. Histoire des sultans mamlouks // Patrologia Orientalis. T. XII. Fasc. 3. P. 473-477.
З4
Освобожденные таким образом земли были розданы в икта — условное держание— туркменским племенам, перешедшим из Анатолии к мамлюкам8.
За полвека до того, при султане Бейбарсе, подобная методика была отработана на христианском селении Кара на плато Каламун между Дамаском и Хомсом. Как можно видеть, жители Кары были далеко не одиноки в своем разбойном промысле, однако это селение единственное, чья судьба столь подробно отражена в источниках. Взглянем на него повнимательнее.
Плато Каламун лежит к востоку от хребта Антиливан и, в свою очередь, ограничено с востока цепью невысоких хребтов, обрывающихся в Сирийскую пустыню. Само плато представляет собой большей частью безрадостное зрелище, не сильно отличающееся от той же пустыни. Стена Антиливана удерживает атмосферные фронты, идущие со Средиземного моря, и последние дожди выливаются на склонах гор. Горы же сложены карстовыми породами, которые не удерживают воду, и она уходит в преисподнюю по бесчисленным трещинам. Жизнь возможна лишь там, где эти водоносные слои пробиваются на поверхность. Кара оказалась одним из таких мест.
Она отождествляется с известным из византийских источников селением СИгопосИога, упоминаемым в списках епархиальных центров провинции Финикия Ливанская. От византийского времени в деревне сохранился ряд построек, в том числе фасад базилики св. Николая и монастырь св. Иакова, построенный в У в. на развалинах римского форта в одном километре к западу от Кары.
После долгого перерыва упоминания о Каре появляются в трудах арабских географов ГХ—Х вв., которые говорят о ней как об одном из остановочных пунктов на дороге из Хомса в Дамаск. Чуть более подробное описание этой деревни дал магрибинский путешественник Ибн Джубайр (1184): «Мы остановились в одном большом селении христиан, называемом аль-Кара, где не было ни одного мусульманина. Здесь мы нашли большой хан, подобный сильной крепости, посередине которого имеется большой бассейн, полный воды; он питается под землей водами далекого источника и всегда бывает полон»9.
В Британском музее хранится сироязычное мелькитское Евангелие ХГГ в. с колофонами епископов Кары. В одной из этих записей перечисляются восемь епископов, занимавших престол Кары, ориентировочно в ХГ—ХГГ вв. Из других источников известно еще несколько имен архиереев Кары той эпохи, в том числе Евфимий (^ 1259), почти современник Бейбарса10.
ХГ—ХГГГ века были временем расцвета фресковой живописи ближневосточных христиан. В Каре в церкви свв. Сергия и Вакха и в монастыре св. Иакова сохранились фрагменты росписей ХГГГ в. Стиль этих фресок, как и всего сироливанского изобразительного искусства эпохи крестоносцев, типично византийский, с вкраплениями элементов, заимствованных из западноевропейской
8 Irwin R. Op. cit. P. 50, 79, 100—102; Ибн Касир. Аль-бидайа ва ан-нихайа. Т. 7. Кн. 13. Бейрут, 1982. С. 327-328; Кн. 14. С. 12.
9 Ибн Джубайр. Путешествие. М., 1984. С. 259.
10 Шарун К. Сильсиля асакифат аль-малякийин. Кара // аль-Машрик. 1910. С. 328-331.
живописи. Специалисты отмечают явственные параллели изображений свв. воинов Сергия и Феодора из Кары с аналогичными сюжетами синайских икон11.
Похоже, Кара пользовалась дурной славой и до Бейбарса. Ас-Сука’и ^ после 1325), христианский автор сборника биографий раннемамлюкской эпохи, передавал такую историю. Во время монгольского вторжения в Сирию в начале 1260 г. правитель Дамаска ан-Насир Юсуф, не принимая боя, бежал из города. Дамасская знать отправила к Хулагу-хану делегацию именитых горожан с изъявлением покорности. Во главе посольства стояли кади Мухи ад-Дин Абу-ль-Фадль и кади Садр ад-Дин ибн Сани ад-Дауля. Прибыв в ставку Хулагу, они получили от него подтверждение своих полномочий в качестве глав судебной власти и были отпущены в Дамаск. На обратном пути посольство разделилось. Мухи ад-Дин поехал напрямик через Кару, а Садр ад-Дин, явно пытаясь избегнуть некоей опасности, избрал кружной путь через Баальбек и долину Бекаа. Автор не дает никаких пояснений, но намекает на всемогущество Господа — Садр ад-Дин по дороге заболел и умер, а Мухи ад-Дин, избравший короткую, но опасную дорогу, благополучно достиг Дамаска и прожил еще долгие годы12.
Впрочем, источником этой опасности могли быть не столько христиане Кары, сколько бедуины, разбойничавшие на плато Каламун в условиях наступившей анархии. Тот же ас-Сука’и рассказывает о подвигах последнего айю-бидского эмира Хомса аль-Малика аль-Ашрафа Музаффар ад-Дина, который в 660 г. (1261/2) выследил банду бедуинов, терроризировавших караваны между Хомсом и Карой. Благодаря хорошо поставленной разведке и голубиной почте эмир своевременно получил информацию о выдвижении из пустыни 50 разбойников, поднял своих воинов, уже ждавших приказа, и выпустил впереди них как приманку торговый караван. В вади ар-Рабиа бедуины попытались напасть на торговцев, но сами были окружены и взяты в плен. Аль-Малик аль-Ашраф приказал повесить разбойников перед каждым ханом (каравансараем) на дороге. «И видел я одного из них у хана Кары»13, — вспоминал ас-Сука’и в своей книге, написанной полвека спустя. Высохший труп висельника, расклеванный птицами, несомненно, сильно врезался ему в память.
Бейбарс в ходе противоборства с крестоносцами пытался превратить Кару в один из своих опорных пунктов. Под 662 г. (1263/4) источники сообщают о завершении строительства в селении башни и о закладке новой, еще ббльших размеров, для охраны дорог от набегов франков14, видимо, приходивших из Крак де Шевалье и Хисн Аккара. Некоторые исследователи полагают, что гарнизон башни имел задачей, помимо прочего, держать под контролем местных христиан15. В любом слу-
11 ImmerzeelM. Divine Cavalry: Mounted Saints in Middle Eastern Christian Art // East and West in the Crusader States. III. Leiden., 2003. P. 265-286.
12 Лс-Сука’и, аль-Муваффак Фадльалла ибн Аби-ль-Фахр. Тали китаб вафаят аль-аян. Ди-машк, 1974. С. 168-169.
13 Там же. С. 145.
14 Аль-Макризи, Таки ад-Дин Ахмад ибн Али. Китаб ас-сулюк ли маарифа дуваль аль-мулюк. Т. 1. Ч. 2. Аль-Кахира, 1936. С. 511.
15 Bakhit M. A. The Christian Population of the Province of Damascus in the Sixteenth Century // Christians and Jews in the Ottoman Empire. N. Y.; L., 1982. P. 21.
3б
чае, с этой задачей он не справился, следствием чего стали события, разыгравшиеся в Каре в последние дни 664 г. х. (сентябрь 1266).
Следует подробнее остановиться на том, что происходило в этот год в Сирии и Палестине. Какими бы далекими от Кары ни показались многие из этих событий, их надо знать для адекватного понимания исторического контекста.
10 апреля 1266 г. Бейбарс объявил джихад неверным и начал сбор войск со всех областей Египта. Воины были измучены прежними кампаниями, мобилизация шла медленно, и султану пришлось прибегнуть к угрозам. В начале шаабана (8 мая) армия мамлюков выступила из Египта. Достигнув Айн-Джалута в Галилее, султан разделил армию и отправил часть войск в набег по побережью, чтобы сковать силы врага. С основной частью своих сил Бейбарс поманеврировал под стенами Акки, а потом пошел на замок тамплиеров Сафед, главный оплот франков в северо-восточной Галилее. Еще до того крепость окружили передовые отряды мамлюков, сам же Бейбарс подошел 8 рамадана (14 июня).
Осада Сафеда шла тяжело — мамлюкское войско не имело должного опыта борьбы с крепостями. Из Дамаска пытались подвезти маджаники (катапульты), но караван застрял на перевале перед Сафедом. Верблюды выбились из сил, и тогда Бейбарс послал тащить катапульты солдат. Никто не посмел уклониться, потому что султан и его свита наравне со всеми волокли деревянные балки и потом монтировали катапульты перед стенами Сафеда. 21 июня начался обстрел укреплений. Под стены замка повели подкопы.
Эта кампания, как и все военные операции Бейбарса, сопровождалась всплеском религиозного энтузиазма. Суфийский духовный лидер шейх Али аль-Маджнун («Безумный»), сопровождавший армию, бился в шаманском трансе, насылая порчу на твердыни крестоносцев16. По всему государству принимались жесткие меры против употребления алкоголя и гашиша. Когда 6 июля осаждающие отмечали праздник ‘ид аль-фитр — окончание поста рамадан — Бейбарс объявил, что тот, кто привезет в лагерь вино или окажется пьяным, будет повешен. Впрочем, праздник был скомкан, потому что крестоносцы били из катапульт по скоплениям мусульман, резавших баранов, и султан приказал воинам рассредоточиться и оставаться в боевой готовности на случай внезапной вылазки17.
На следующий день начался общий штурм крепости, «и многие пали мучениками», как пишет аль-Макризи18. Бейбарс лично подтаскивал камни для катапульт и лазил в подкопы. Приступы повторялись в последующие дни один за другим. В ночь на 19 июля под грохот барабанов началось самое мощное наступление, но к утру войско выдохлось окончательно и откатилось назад без приказа. Разгневанный султан велел гнать воинов палками обратно в бой. Сорок эмиров за самовольный отход были закованы в цепи.
16 Хотя я не нашел прямых указаний в источниках, что Али аль-Маджнун был с Бейбарсом под Сафедом, подобно тому, как этот шейх участвовал годом раньше в осаде Кесарии (см.: Irwin R. Op. cit. P. 54), однако, когда Бейбарс раздавал награды после взятия Сафеда, шейх Али получил значительные земельные пожалования, что указывает на признание его вклада в победу (см.: Аль-Макризи. Китаб ас-сулюк... С. 548).
17 Там же. С. 546.
18 Там же.
Потерпев неудачу с попытками штурма, Бейбарс объявил через глашатаев, что дарует полную амнистию (аман) местным уроженцам из числа защитников крепости — арабам-христианам и метисам, составлявшим ббльшую часть гарнизона Сафеда. Рыцари-тамплиеры заподозрили христиан-сирийцев в измене. Последовали взаимные обвинения и стычки, сирийцы начали дезертировать из замка. На фоне этих шатаний вожди тамплиеров сочли за благо начать переговоры о капитуляции. Бейбарс дал защитникам Сафеда — их было около тысячи — гарантии безопасного ухода при условии, что они сложат оружие и не возьмут с собой ничего из городской казны. Однако султан отличался исключительным вероломством и редко выполнял обещания, данные врагам. Когда 23 июля Са-фед был сдан, Бейбарс придрался к мелкому нарушению условий капитуляции и приказал перебить защитников крепости19.
Летописцы дружно передают рассказ, что, когда представитель франков прибыл в лагерь Бейбарса, чтобы получить клятвенные гарантии безопасности, султан посадил на трон вместо себя двойника — эмира Керемуна-агу, монголо-татарина, который был внешне похож на Бейбарса. И именно этот человек дал осажденным все требуемые ими обещания и гарантии, избавив султана от греха клятвопреступления и взяв, таким образом, этот грех на себя20. По странному совпадению Керемун-ага через две недели умер без видимых причин, и Бейбарс со скорбным лицом шел за его погребальными носилками21. Впрочем, едва ли следует искать тут божественное вмешательство — скорее, это сам Бейбарс подсыпал что-то в кумыс своему эмиру, который слишком натурально сидел на троне.
Одержав победу, Бейбарс отбыл в Дамаск. Оттуда 7 августа, по данным Ибн Тагриберди, или 9 августа, по аль-Макризи, Бейбарс отправил войско во главе с эмиром Хамы аль-Маликом аль-Мансуром в поход на Киликийскую Армению. Посол от киликийского короля Гетума приезжал к Бейбарсу еще в лагерь под Сафедом, но султан не стал с ним разговаривать и не принял даров22, показывая, что пришло время расплаты за союз Киликии с монголами. Все помнили, как за несколько лет до того армяне ходили в набеги на Сирию, одевшись в татарские халаты для морального воздействия на противника (тысячу стеганых халатов и высоких войлочных шапок хан Хулагу передал армянским союзникам как своего рода военно-техническую поддержку)23.
Овладев крепостями на горных перевалах, мамлюки прорвались на Киликийскую низменность и подвергли ее страшному опустошению. Один из сыно-
19 Аль-Макризи. Китаб ас-сулюк... С. 544-548; Ибн Тагри Берди, Джамаль ад-Дин Аби-ль-Мухасин Юсуф. Ан-Нуджум аз-Захира фи мулюк Мыср ва-ль-Кахира. Т. 7. Аль-Кахира, 196-. С. 138; Moufazzal Ibn Abi-l-Fazail. Op. cit. P. 490-491; Ришар Ж. Латино-Иерусалимское королевство. СПб., 2002. C. 358-359; Runciman S. A History of the Crusades. Vol. 3. Cambridge, 1975. P. 320-321.
20 «Война — это хитрость», — резюмирует эту историю Ибн Касир (Ибн Касир. Аль-бидайа ва ан-нихайа. Т. 17. [Каир,] 1998. С. 465). См. также: Ибн Тагри Берди. Ан-Нуджум аз-Захира. С. 138-139; Moufazzal Ibn Abi-l-Fazail. Op. cit. P. 491-492.
21 Ан-Нувайри, Шихаб ад-Дин Ахмад ибн Абд аль-Ваххаб. Нихайят аль-араб фи фунун аль-адаб. Бейрут, б. г. Т. 30. С. 85.
22 Ибн Тагри Берди. Ан-Нуджум аз-Захира. С. 139.
23Аль-Макризи. Китаб ас-сулюк. С. 511.
вей короля Гетума погиб, второй был захвачен в плен (сам Гетум в это время был в Тебризе, испрашивая помощь у хулагуидского иль-хана). После разграбления столицы Киликии города Сис войско разделилось на несколько отрядов, которые прочесали страну во всех направлениях. «И проводили они день за днем, сжигая, убивая и пленяя», — писал аль-Макризи24. Приблизительно в конце августа мамлюки повернули обратно с богатой добычей и массами пленных25.
Бейбарс, получив известие об исходе операции, наградил гонца тысячей динаров. Султан выехал из Дамаска встретить свою победоносную армию. Пересекая плато Каламун, он достиг селения Кара. Именно к этому моменту относится расправа Бейбарса над ее жителями. Посмотрим, что сообщают об этом хронисты26.
Классик египетской историографии Аль-Макризи (1364—1442) пишет: «И жаловались ему (Бейбарсу. — К. П.), когда он был в Каре, на народ ее (а они христиане. — Прим. ред.): нападают они на заблудившихся людей и продают тех, кто попал к ним, франкам в Хусн Акка[р]. И приказал он воинам разорить их, и разорили, и убили взрослых [жителей] и пленили женщин и детей»27.
Абу-ль-Фида, живший поколение спустя после Бейбарса (1273—1331), излагает схожую историю: «И в тот год, когда направился аль-Малик аз-Захир [Бей-барс] из Дамаска навстречу войску его, возвращавшемуся из похода на страну Сис, и когда спустился он к Каре, что между Дамаском и Хомсом, то приказал разорить народ ее и убить взрослых из них — и разорили их, и убили из них некоторую часть, потому что были они христианами и похищали мусульман и продавали их тайком франкам. И взял он мальчиков ее в мамлюки и распределил (?) их между турками в стране Египетской, и стали [некоторые] из них воинами и эмирами»28. Это, насколько я знаю, единственное свидетельство мамлюкского девширме, пополнения корпуса воинов-рабов за счет христианских подданных государства.
Ибн Тагриберди (1409/10—1470) передает историю Кары с заметными отклонениями от предыдущих версий. «И когда приблизилось оно (войско, возвращающееся из Сиса. — К. П.), выступил аль-Малик аз-Захир [Бейбарс], чтобы встретить его 2 зу-ль-хиджа (2 сентября. — К. П.). И проходил он мимо Кары 6 числа (6 сентября во вторник. — К. П.), и приказал разорить ее и перебить на-
24Аль-Макризи. Китаб ас-сулюк... С. 552.
25 Там же. С 522; Ибн Тагри Берди. Ан-Нуджум аз-Захира... С. 140; Moufazzal Ibn Abi-l-Fazail. Op. cit. P. 493—494; Runciman S. Op. cit. P. 322—323. У С. Рансимена возвращение мамлюкской армии из похода датируется концом сентября, однако это сильно противоречит данным мусульманских хронистов (см. ниже).
26 Лучшим источником мог бы стать секретарь и биограф Бейбарса Мухи ад-Дин ибн Абд аз-Захир, однако его хроника Аз-завд аз-захир фи сира-т аль-Малик аз-Захир, к сожалению, осталась мне недоступной. Впрочем, пересказ ее сообщения о разорении Кары с соответствующей цитатой, приведенный в вышеупомянутой статье М. А. Бахита, позволяет предположить, что информация Мухи ад-Дина не отличалась в принципе от сообщений аль-Макризи и других хронистов, о которых пойдет речь далее (см.: BakhitM. A. Op. cit. P. 21).
27Аль-Макризи. Китаб ас-сулюк. С. 553. Издатели хроник аль-Макризи и Мухи ад-Дина ибн Абд аз-Захира ошибочно интерпретировали Хусн Аккар как Хусн Акка (см. об этом: BakhitM. A. Op. cit. P. 58 (note 26)).
28 Tarikh Abi-l-Fida. Constantinople, 1870. T. 4. P. 4.
ходящихся там франков; а они угрожали дорогам и захватывали в плен мусульман. И избавил Аллах от них, и сделали их церковь мечетью, и поставили в Кару хатыба и кади, и поселили там райю из мусульман. Потом встретил он войско, и наградил его, и вернулся с ними, и вступил в Дамаск с добычей и пленными подле себя в понедельник 15 зу-ль-хиджа (15 сентября. — К. П.)»29. Ибн Тагриберди явно недопонял происходившее, посчитав жителей Кары «франками». Стоит отметить, что он единственный из хронистов, кто приводит точную дату разорения Кары — 6 зу-ль-хиджа (6 сентября 1266 г.30).
Дата эта сильно расходится с данными аль-Макризи. Этот историк утверждает, что Бейбарс выступил из Дамаска навстречу своей армии 13 зу-ль-хиджа (13 сентября), а вернулся в Дамаск 24-го (24 сентября). Как представляется, датировки аль-Макризи более убедительны. Мамлюкская армия, возвращавшаяся из Киликии с огромной добычей, едва ли могла преодолевать больше 30 км в день. С учетом рельефа местности путь от Сиса до Хомса мог занять порядка двух недель. Из двух авторов только Ибн Тагриберди называет дату взятия Сиса мамлюками — 12 зу-ль-када (14 августа), однако она совершенно нереальна, учитывая, что войско выступило из Дамаска самое раннее 7 августа и должно было пройти до Сиса свыше 520 км, в том числе 90 км по вражеской территории. Кроме того, аль-Макризи прямо указывает, что за взятием Сиса последовали другие рейды мамлюкских отрядов по городам Киликии, потом сбор всей армии в одном месте и только после этого — возвращение. Т. е., как уже говорилось, едва ли войско выступило из Киликии раньше конца августа, и выезжать ему навстречу 2 сентября было рано. Таким образом, если мы принимает дату выступления Бейбарса из Дамаска по аль-Макризи (13 сентября), разорение Кары могло произойти дня через четыре.
При всех своих различиях, три вышеприведенных истории близки между собой. Зато версия дамасского историка Ибн Касира (1301—1373) отличается от них довольно сильно. Разорение Кары он связывает непосредственно с взятием Сафеда. «И когда завоевал султан Сафед, известили его некоторые из бывших там пленных мусульман, что оказались они в неволе из-за людей деревни Кара, которые схватили их, и отвезли к франкам, и продали их им. И тогда поскакал султан прямо в Кару, и сражался с ними (т. е. с ее жителями. — К. П.) с великой храбростью, и перебил из них множество, и пленил детей их и женщин их, и взяли их в отплату мусульмане, да воздаст ему Аллах добром»31. Только после этого говорится об отправке войска в поход на Киликийскую Армению. Версия Ибн Касира мне представляется слишком эпической, чтобы быть достоверной. Этот хронист даже по арабским меркам был весьма эмоционален и любил яркие образы. Здесь мы можем видеть зарождение некоей folk history о подвигах
29 Ибн Тагри Берди. Ан-Нуджум аз-Захира. С. 140.
30 В таблицах согласования годов христианского и мусульманского летоисчисления
6 зу-ль-хиджа соответствует 7 сентября, однако все даты этого месяца даны с ошибкой в один день, что явствует из того, что понедельник 15 зу-ль-хиджа соответствует в таблицах вторнику
16 сентября. Т. е. понедельник 15 зу-ль-хиджа — это на самом деле понедельник 15 сентября, соответственно 6 зу-ль-хиджа — 6 сентября.
31 Ибн Касир. Аль-бидайа ва ан-нихайа. Т. 17. С. 466.
Бейбарса, которая в Позднее Средневековье отольется в народный эпос «Сира-т Бейбарс».
Повествование аль-Макризи и прочие близкие ему версии — это скелет истории о Каре. Облечь его плотью и кровью помогают хроники Ибн ад-Давадари (умер после 1335), ан-Нувайри (1279-1333) и Муфаддаля ибн Аби-ль-Фадаиля (f после 1341), единственного христианина среди мамлюкских историографов. Повествование Муфаддаля, вне всякого сомнения, восходит к хронике Ибн ад-Давадари Канз ад-дурар32. Муфаддаль воспроизводит свой источник очень близко к тексту, лишь изредка меняя порядок слов и допуская небольшие сокращения. Ан-Нувайри, возможно, тоже позаимствовал свою информацию у Ибн ад-Давадари, хотя не исключено, что оба они опирались независимо друг от друга на некий общий источник33.
В целом изложение событий 664 г. х. у Ибн ад-Давадари и Муфаддаля очень близко к тексту Ибн Тагриберди, что указывает на источники сведений этого хрониста. Лишь изредка Ибн Тагриберди добавлял от себя пафосные восклицания, как, например, по поводу падения Сафеда: «И положил [Бейбарс] конец царству неверия там, и Аллаху — слава!»34 В то же время Ибн ад-Давадари и вслед за ним Муфаддаль расцветили свои повествования беллетризованными эпизодами, которых нет у других авторов. Так, после рассказа о бойне защитников Сафеда, учиненной Бейбарсом, Ибн ад-Давадари и Муфаддаль сообщают, что к султану прибыло посольство от крестоносцев Акки с просьбой разрешить забрать тела этих мучеников. Бейбарс отложил разговор с посланником до следующего дня, а когда стемнело, отправил к Акке отряд всадников. Расстояние от Сафеда до Акки — километров 40, причем не очень пересеченной местности. Поэтому на рассвете мамлюки уже сидели в засаде под стенами Акки. Когда открылись городские ворота и оттуда стали выходить по своим делам жители, воины Бейбар-са набросились на них, изрубили многих и ускакали прочь. По возвращении их в лагерь Бейбарс призвал франкского посланника и сказал ему, что он избавил христиан от труда перевозить тела мучеников в Акку, — теперь сколько угодно мучеников можно найти перед ее воротами35. Эту историю я привожу здесь потому, что в литературе ее путают с истреблением христиан Кары — якобы это их тела хотели забрать франки36.
32 Аби Бакр ибн Абдалла ибн Айбак ад-Давадари. Канз ад-дурар ва джами’ аль-гурар. Т. 8. Аль-Кахира, 1971. С. 117—120 (далее — Ибн ад-Давадари).
33 К сожалению, информация ан-Нувайри оказалась мне практически недоступной. Издатель хроники аль-Макризи дал сноску на страницу в сочинении ан-Нувайри, где повествуется о разорении Кары, однако сноска эта неверна. Ан-Нувайри рассказывает о событиях 664 г. х. совсем в другом томе своего труда «Нихайят аль-араб...», причем весьма лапидарно и без всякого упоминания Кары. Однако издатель хроники Муфаддаля ибн Аби-ль-Фадаиля тоже ссылается на ан-Нувайри, правда, на его неизданную рукопись, и приводит оттуда пару цитат о разорении Кары, которые очень близки по содержанию, но не идентичны текстуально сообщениям Ибн ад-Давадари и Муфаддаля (MoufazzalIbn Abi-l-Fazail. Op. cit. P. 495, n. 1; 496, n. 4). Краткость приведенных из ан-Нувайри цитат не позволяет убедительно определить источник его сведений.
34 Ибн Тагри Берди. Ан-Нуджум аз-Захира. С. 139.
35 Ибн ад-Давадари. С. 118; Moufazzal Ibn Abi-l-Fazail. Op. cit. P. 492—493.
36 Runciman S. Op. cit. P. 321.
Историю Кары Ибн ад-Давадари тоже излагает во многих подробностях. Ключевую роль сыграл там некий гонец, служивший у одного из офицеров Ши-хаб ад-Дина Муршида, мукаддима (командующего) войск в Хаме. Однажды, доставив письмо к султанскому двору, видимо, в Дамаск, гонец возвращался обратно и дорогой заболел. Дело было около Кары. Ночью на него набрели двое местных жителей и предложили быть их гостем. Гонец жил в их доме три дня, пока не оправился от болезни, а потом хозяева схватили его, связали, заткнули рот и увезли в горы. Обычный путь работорговцев из Кары проходил, видимо, по перевалам через Антиливан, потом, пересекая долину Бекаа и вброд русло Оронта в верхнем течении, поднимался на Ливанский хребет и заканчивался на противоположном его склоне, в Хисн Аккаре. В этот же раз, если Ибн ад-Давадари точен, работорговцы доставили живой товар в Хусн аль-Акрад (Крак де Шевалье), преодолев никак не меньше ста километров. Там пленника продали за 40 тирских динаров. Цена эта демпинговая, насколько можно судить, но в таком относительно неразвитом районе, каким было плато Каламун, 40 динаров, наверное, казались большими деньгами.
Сколько пробыл этот человек в рабстве, из текста неясно. Но в тот год в Хусн аль-Акрад пришел дамасский купец, который выкупил всех пленных мусульман, в том числе и гонца. Оказавшись в Дамаске, он поступил на службу к некоему воину и вместе с ним сопровождал Бейбарса в путешествии через плато Каламун в сентябре 1266 г. И когда Бейбарс приблизился к Каре и встал лагерем где-то недалеко от селения, гонец понял, что представилась возможность отомстить его жителям37.
Он явился к эмиру Фарис ад-Дину Атабеку38, одному из самых влиятельных лиц в окружении султана, и поведал ему историю своих злоключений. «Узнаешь ли ты человека, который схватил тебя?» — спросил эмир. Гонец ответил утвердительно. Тогда эмир послал с ним в Кару воинов, которые сумели найти и захватить одного из работорговцев. Подозреваемый и его обвинитель были доставлены к султану. На допросе житель Кары отрекся от всех обвинений. Наверное, он опрометчиво заявил, что и гонца видит впервые в жизни. Однако гонец сумел описать дом своих похитителей и всю его внутреннюю обстановку. После этого работорговец признался в своих преступлениях: «Все мы в нашей стране поступаем так»39.
Первыми, на кого обрушился после этого гнев Бейбарса, стали монахи соседнего монастыря св. Николая. Их представители уже прибыли в лагерь, чтобы поклониться султану и поднести ему дары. Был ли монастырь тоже вовлечен в работорговлю или просто попал под горячую руку Бейбарса — неясно. Но султан приказал схватить пришедших к нему монахов, а сам взял воинов и поскакал с ними в монастырь, где перебил всех, кого нашел. Напомню, монастырь св. Николая стоял вне Кары, и в селении еще ни о чем не догадывались.
Другой бы на месте султана бросил после этого конницу на деревню и предал ее огню и мечу. Но он так не сделал — и в этом весь Бейбарс. Султан вернулся
37 Ибн ад-Давадари. С. 119; Moufazzal Ibn Abi-l-Fazail. Op. cit. P. 494—495.
38 См. о нем.: Ас-Сука’и. Тали китаб вафаят аль-аян. С. 10—11.
39 Ибн ад-Давадари. С. 119; Moufazzal Ibn Abi-l-Fazail. Op. cit. 496. Из-за излишних сокращений описание очной ставки у Муфаддаля выглядит не до конца понятным, однако оригинальный текст Ибн ад-Давадари позволяет снять возникающие вопросы.
в лагерь и приказал отряду всадников скрытно сосредоточиться на холме к северу от Кары. Сам же Бейбарс призвал к себераиса (правителя) этой местности Абу-ль-‘Изза, мусульманина, которого султан тем не менее не стал посвящать в происходящее. Бейбарс заявил, что желает поохотиться, и нужно, чтобы раис привел ему людей селения в качестве загонщиков. Расчет был филигранным — вывести все взрослое мужское население Кары в чистое поле без оружия. Цитирую далее источник: «И вывел он (Абу-ль-‘Изз. — К. П.) их всех за пределы Кары, и, когда удалились они от Кары, приказал [Бейбарс] воинам изрубить их всех, и перебили весь народ ее, и не спасся из них никто, кроме тех, кто спрятался, или бежал, или укрепился в башнях, которые были в селении»40. На этом ровном плато, прорезанном лишь сухими руслами ручьев и усеянном кустиками верблюжьей колючки, убежать от всадников действительно некуда. После этого деревню можно было брать голыми руками. «И взяли пленных, — продолжает хронист, — и было их 1070 человек мужчин и женщин и детей. Потом распорядился он (султан. — К. П.) также насчет монахов (тех, которые были задержаны в лагере ранее. — К. П.), и распилили их пополам. И вошли войска в Кару и разграбили ее, и разрушил он церковь ее и повелел построить мечеть. Потом привел туда райю из туркмен и прочих, и поселил их там, и поставил им хатыба и кади, и оставил им главой Абу-ль-‘Изза, которого знал с давних пор, и поклялся тот, что не подозревал ничего о том, что творили [жители Кары]»41.
Количество захваченных в плен позволяет делать предположения о числе жителей селения. Если взрослые мужчины, которых предварительно выманили из Кары, составляли порядка трети всего населения, то общая его численность могла достигать полутора тысяч человек; а если сделать поправку на то, что какая-то часть жителей смогла убежать и спрятаться, можно принять цифру две тысячи. Она косвенно подтверждается данными османских переписей населения XVI в., зафиксировавших в Каре в разные годы от 470 до 690 семейств, т. е. 2,5—3,5 тыс. человек42. Следует помнить, что в годы средиземноморского демографического взрыва XVI в. численность населения региона увеличилась в полтора-два раза по сравнению с показателями позднемамлюкской эпохи.
История Кары позволяет добавить несколько штрихов к теме социальной архаизации и воинственности ближневосточных христиан. Почему султан просто не атаковал беззащитную деревню? Полагаю, что она отнюдь не была беззащитной, и Бейбарс хотел избежать лишних потерь. Вспомним фразу из текста — спаслись лишь те, кто укрепился в башнях (тахассана би-ль-абраджа). Дома-башни — явление, достаточно широко распространенное на варварской периферии земледельческих земель и хорошо изученное на многих примерах, от Кавказа до Йемена. На Ближнем Востоке они тоже существовали во множестве и сохранились до наших дней в составе коптских и православных монастырских комплексов. Не знаю, уцелели ли где-нибудь деревенские башни, но они не раз были описаны путешественниками XIX в.43 Т. е. в Каре существовали укрепле-
40 Ибн ад-Давадари. С. 120; Шви/а^аіІЬп ЛЬі-І-¥аіаіІ. Ор. ей. Р. 497.
41 Там же.
42 БаккиШ. Л. Ор. ей. Р. 21—22.
43 Так, например, архим. Леонид (Кавелин) бывал под Вифлеемом в подобной башне,
ния, и уцелевшие жители, которым нечего было терять, готовы были обороняться до последней возможности. А какая-то пассионарность у этих жителей была — вспомним информацию Абу-ль-Фиды о том, что некоторые из детей Кары стали потом мамлюками и эмирами. Элита воинов-рабов формируется только по законам «меритократии». Чтобы выбиться в эмиры, надо было обладать смелостью, агрессивностью и честолюбием выше среднего.
В качестве эпилога можно сказать, что опустошение Кары было не таким тотальным, как его изображали летописцы, или же Кара вновь была заселена христианами, так что в начале XIV в. Абу-ль-Фида описывал ее как крупную деревню, в которой христиане составляли большинство жителей44. Селение это обладало многими чертами чисто городского комфорта, например имело хаммам (баню), упоминаемую среди недвижимости, конфискованной у дамасского наместника эмира Танкиза в 1341 г.45 Епископы Кары довольно часто фигурируют в христианских источниках мамлюкской эпохи. Наверное, половина рукописей, созданных в Антиохийском патриархате в XV в., происходит из Кары, причем в это время там все еще писали на сирийском языке, и только в XVI в. перешли на арабский46. Русский паломник гость Василий, посетивший Кару в 1465 г., описывал в этом селении большую церковь св. Георгия, при которой жили монахи. В тот период в Каре наряду с местным архиереем пребывал и митрополит Аккара47. Тайные тропы работорговцев XIII в. между Карой и Аккаром отражали устойчивые хозяйственные и человеческие связи двух регионов. В 1530-х гг. митрополитом Кары и Аккара стал дамаскинец Макарий Хиляль ибн ‘Аун, известный также как плодовитый переписчик книг. В 1543—1550 гг. он оспаривал антиохийский престол у патриарха Иоакима ибн Джумы48. Османские переписи населения XVI в. зафиксировали в Каре очень большое по сирийским меркам число христиан, но теперь они составляли всего лишь около половины жителей деревни (христиан в Каре в 1568 г. насчитывалось 331 семейство, т. е. свыше 1600 человек)49.
охранявшей виноградники лавры св. Саввы: «Сторожевая трехъярусная башня укрыла нас от палящего зноя в стенах своих, — пишет он, — в башню эту влазят через окно нижнего этажа по приставной спускаемой изнутри лестнице; в этом этаже находится систерна; в среднем — комната, служащая местом отдыха хозяевам винограда или стражам оного; близ окна столик, на коем лежало несколько богослужебных и духовных книг, ибо святой старец (настоятель лавры архимандрит Иоасаф. — К. П.), посещая почасту летом свой любимый виноградник, от трудов телесных переходит к молитвенным и наоборот, вкушая лишь самый краткий отдых на разостланной на полу циновке» (Леонид (Кавелин), архим. Старый Иерусалим и его окрестности. М., 2008. С. 279).
44 «Кара — большая деревня между Дамаском и Хомсом, примерно на половине дороги. Это остановочный пункт караванов, и большинство жителей ее — христиане» (Geographie D’Aboulfeda. P. 229).
45 Ибн Тагри Берди. Аль-манхад ас-сафи ва-ль-мустауфи ба’ад аль-вафи. Т. 4. Аль-Кахира, 1986. С. 165.
46 Nasrallah J. Histoire du mouvement litteraire dans l’eglise melchite du Ve au XXe siecle. P., 1981. T. 3 (2). P. 200-202.
47 Хождение гостя Василия. СПб., 1884. С. 5.
48 Nasrallah J. Chronologie des patriarches melkites d’Antioche. 1500-1634. Jerusalem. 1968. P. 2, 24-27, 35, 37.
49 Bakhit M. A. Op. cit. P. 21-22.
На протяжении XVI — начала XVII в. христианское население Кары, как и других деревень плато Каламун, резко сокращалось за счет миграции в Дамаск. Соответственно упразднялись архиерейские престолы региона. В 1647 г., после смерти митрополита Сайданайи, патриарх Евфимий III перевел епископа Кары Иоасафа на Сайданайскую кафедру, объединив под его управлением оба диоцеза50. После этого Кара уже не выступала как центр отдельной епархии. Василий Григорович-Барский, посетивший Кару в 1728 г., свидетельствовал, что христиане составляли там незначительное меньшинство, и в селении не осталось ни одной действующей церкви, только руины храмов византийской постройки51.
Возвращаясь к событиям второй половины XIII в., напомню, что это было роковое кульминационное время в истории Христианского Востока. В статье описано полгода — с апреля по сентябрь 1266 г. — из этого полувекового периода. Источники наглядно демонстрируют, что на финальном этапе войн мусульман с крестоносцами христианские общины сиро-палестинского региона подверглись массированному давлению со стороны победителей, а иногда и уничтожению. Христиане, составлявшие к началу Крестовых походов немногим менее половины населения Ближнего Востока, через 200 лет превратились в разрозненные реликтовые группы. История Кары помогает понять, как это происходило.
Ключевые слова: Христианский Восток, крестоносцы, мамлюки, Бейбарс.
A Ravage of the Settlement Qara by Sultan Beybars in 1266.
A Historical Background
K. A. Panchenko
The article is devoted to an execution of the Christians from the settlement Qara in Central Syria in 1266 by Mamluk Sultan Beybars, who blamed the local people in slave trading and contacts with the Crusaders. The events are reconstructed according to the information of various Arabic chronicles of the 14th and 15th centuries. The case of Qara is incorporated into the broad context of the history of the Christian Orient of the Late Middle Ages.
Keywords: Christian Orient, Crusaders, Mamluks, Beybars.
50 Walbiner C.-M. Die Bischofs- und Metropolitensitze des grieschisch-orthodoxen Patriarchats von Antiochia von 1594 bis 1664 nach einigen zeitgenossischen Quellen // Oriens Christianus. Band 82. 1998. P. 134-135.
51 Пешеходца Василия Григоровича-Барскаго-Плаки-Албова, уроженца Киевскаго, монаха Антиохийскаго, путешествие к святым местам, в Европе, Азии и Африке находящимся, предпринятое в 1723 и оконченное в 1747 году, им самим писанное. СПб., 1800. C. 329.
