CC BY
48
УДК 94(470.344)«1914/1918»-054.65 ББК 83.3(2Рос.Чув)534,7
Т.С. СЕРГЕЕВ
РАЗМЕЩЕНИЕ И ТРУДОУСТРОЙСТВО В ЧУВАШИИ ВОЕННОПЛЕННЫХ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Ключевые слова: Первая мировая война, военнопленные, контингент, размещение, расквартирование, трудоустройство, снабжение, присмотр, лечение, Чувашия, Чебоксарский, Цивильский, Ядринский уезды Казанской губернии, Алатырский уезд Симбирской губернии.
В статье предпринята попытка в обобщенном виде представить картину размещения и трудоустройства военнопленных Первой мировой войны на территории нынешней Чувашской Республики, куда в дореволюционный период входили Чебоксарский, Цивильский и Ядринский районы с преимущественно чувашским населением и Алатырский уезд Симбирской губернии с русским населением. Статья подготовлена с использованием опубликованной литературы, посвященной столетию окончания Первой мировой войны. Важное место среди источников занимало юбилейное издание, приуроченное к 100-летию начала события всемирного масштаба - «Первая мировая война: австро-венгерские и германские военнопленные в Чувашии (документы и материалы Государственного исторического архива Чувашской Республики)», составленное кандидатом исторических наук Ф. Н. Козловыми и изданное в 2014 г. в Чебоксарах. В нем приведены 570 документов за 1914-1921 гг., свидетельствующие о присутствии на территории Чувашского края военнопленных из армий Австро-Венгрии и Германии, количественные и качественные характеристики, размещение и быт, особенности отношения властей и местного населения к военнопленным различных национальностей, сфера применения их труда и другие вопросы. Из этого комплекса источников мы выбрали то, что касается размещения и трудоустройства этой категории населения военного периода. Материал статьи может быть использован в учебном процессе в школах и вузах в плане воспитания у учащихся чувства гуманизма по отношению к беженцам и военнопленным.
В конце минувшего года человечество отметило столетие со дня окончания Первой мировой войны, глобального разрушительного процесса, в который были втянуты 38 государств. Продолжительная изнурительная война вызвала небывалую концентрацию экономических, военных, людских ресурсов. Центральным блоком (Германия, Австро-Венгрия, Турция, Болгария) и Антантой (Великобритания, Франция, Россия и др. - всего 33 страны) под ружье было поставлено, соответственно, 25 и 49 млн военнослужащих [8. С. 143]. В России в первый год войны было мобилизовано 6,5 млн человек, к концу войны число мобилизованных достигло 18 млн [11]. На нужды бессмысленной всеобщей кровавой бойни была затрачена треть материальных богатств мира.
Массовое использование стрелкового оружия, пулеметов, минометов, танков, самолетов, военных кораблей, шрапнельной артиллерии, отравляющих веществ приводило к колоссальным потерям: 10 млн убитых и 60 млн раненых и искалеченных. За 3,5 года мировой бойни Россия потеряла убитыми 774 тыс., увечными - 348 тыс., пленными - 3,3 млн, ранеными и контуженными - более 3 млн человек [11]. Военные действия на чужих территориях привели к перемещению людских потоков в виде беженцев и военнопленных. На территории России к началу 1917 г. оказались 2,8 млн беженцев и 2,2 млн военнопленных Среди последних были 500 тыс. венгров (мадьяров), 450 тыс. австрийцев, 250 тыс. чехов и словаков, 200 тыс. югославов, 190 тыс. немцев, 120 тыс. румын и т.д. В 400 специальных лагерях содержалось до 2 млн человек пленных [4. С. 93]. Это налагало на местные власти много новых дополнительных забот.
В результате многократных мобилизаций на фронте оказался каждый второй трудоспособный мужчина центральных районов России. Из Чувашии было мобилизовано около 100 тыс. человек, из которых половина участвовала в боевых действиях на фронте [8. С. 143]. На смену мужчинам на производстве пришли женщины, подростки, старики. Рабочих рук не хватало как в городах, так и в сельской местности (и в крестьянских, и в помещичьих хозяйствах). Произошло удорожание труда наемных рабочих. Дефицит рабочей силы возмещался за счет труда беженцев и военнопленных, которых было много в тыловых районах, в том числе и на территории Чувашии, в состав которой тогда входили Чебоксарский, Цивильский, Ядринский уезды Казанской губернии и Алатырский, Курмышский уезды Симбирской губернии.
Некоторые сведения о размещении военнопленных и использовании их труда в уездах, входивших в современную Чувашию, можно найти в монографии Р.И. Еруслановой [2], в автореферате кандидатской диссертации И.Б. Ниманова [5], в статьях И.И. Целовальниковой [11], Ф.Н. Козлова [3]), в наших публикациях [8-10]. Настоящая статья является первой попыткой представить названную тему в обобщенном виде. Попутно заметим, что в связи с отмечавшимся в 2018 г. «Годом волонтера» приводимые в статье примеры гуманного отношения жителей Чувашии к беженцам и военнопленным могут быть использованы как методический материал при работе с учащимися на занятиях по истории Первой мировой войны и других масштабных международных конфликтов.
В качестве источников были использованы выявленные автором документы из фондов Государственного исторического архива Чувашской Республики (гИа ЧР), а также опубликованные источники из подготовленного коллективом ГИА ЧР издания: «Первая мировая война: австро-венгерские и германские военнопленные в Чувашии (документы и материалы государственного исторического архива Чувашской Республики)» (сост. Ф.Н. Козлов; редкол.: Г.В. Ертмакова, А.Н. Абдюшов, И.Н. Евграфова, Е.К. Минеева, Т.С. Сергеев, Л.А. Таймасов. Чебоксары: «Новое Время», 2014. 520 с.). Следовательно, автор этих строк как член редколлегии был знаком с приведенными в сборнике документами. В выявленных кандидатом исторических наук Ф. Н. Козловым документах имеются сведения о количестве, размещении и быте военнопленных на территории Чувашии, сфере применения их труда, об отношениях местных властей и населения к военнопленным разных национальностей, разного статуса по службе, состояния здоровья и т.д.
Военные действия на Восточном фронте Первой мировой войны, особенно в Прибалтике и Галиции, привели к массовому перемещению населения прифронтовых регионов, которые большими партиями перемещались в тыловые районы, минуя по железной дороге Чувашию или задерживаясь на ее территории. Первые беженцы появились в нашем крае в конце 1914 г., когда в Чебоксарском, Цивильском и Ядринском уездах Казанской губернии их насчитывалось 4564 человека. К августу 1916 г. по 8 уездам, вошедшим полностью или частично в состав современной Чувашии (Чебоксарский, Цивильский, Ядринский, Тетюшский, Козьмодемьянский уезды Казанской губернии, Алатырский, Буинский, Курмышский уезды Симбирскрй губернии), насчитывалось 23 185 беженцев, из которых каждый четвертый был трудоустроен в сельском хозяйстве, в помещичьих или частных хозяйствах [2. С. 146].
Большая нагрузка выпала на губернские и уездные распорядительные комитеты, которые занимались расчетом и выделением средств на наем, по-
стройку, ремонт для местных и квартирующих войск, беженцев, военнопленных, обеспечением их материалами отопления, освещения и прочего повседневного обихода, ремонтом дорог и переправ через реки, почтовых станций и т.д. [6. С. 421].
В январе 1915 г. в г. Чебоксары прибыли первые 5 офицеров и 64 рядовых из числа военнопленных. К ним в марте присоединились еще 200, в мае - 170 человек [3. С. 99]. Значительно раньше, еще 21 ноября 1914 г., постановлением Чебоксарского распорядительного комитета было решено помимо выделения свободных зданий под госпитали на 400 мест, предусматривалось выискать еще 100 мест для размещения 70 человек на нижнем этаже казенного здания на Соборной горе, где до этого размещалось казначейство, и 30 человек в здании уездной тюрьмы. На территории уезда такая возможность была также у помещика С.Т. Забродина, владельца двухэтажного каменного дома около ст. Тюрлема, в 85 верстах от Чебоксар [6. С. 25]. 12 января 1915 г. Чебоксары прибыли 5 офицеров, которые были размещены в доме Антонова, и 64 пленных нижних чинов, которые в казарменном порядке были помещены в казенном доме на Соборной горе [6. С. 40].
Большие партии военнопленных прибывали железнодорожным путем в г. Алатырь. По состоянию на 30 октября 1915 г. 60 офицеров были размещены в частных домах Десницкого и Шибаева, нижние чины - в домах Шувалова (120 человек), Герасимова (217), Россохина (180), Бимаева (111), Майорова (30), в уездном училище (271), всего 1240 человек. Алатырский уездный распорядительный комитет просил городскую управу впредь прекратить присылку в Алатырь пленных и переправить часть военнопленных в какой-либо другой город [6, С. 124-125]. Через г. Алатырь, ставший транзитным, за годы войны прошло до 5 тыс. военнопленных [3. С. 99].
Губернаторы ждали от уездных властей принятия срочных и действенных мер по размещению военнопленных. Казанский губернатор в своей циркулярной телеграмме от 13 марта 1915 г. требовал указать «максимальное количество могущих разместиться казарменным порядком военнопленных». Цивильский уездный исправник в ответной телеграмме от 16 марта указал следующие населенные пункты: г. Цивильск - 200 человек (в том числе в доме Зарубина - 50, Никитина - 50, Башмаковой - 40, Михайлова - 30, Березина - 30), с. Шихазаны - 150, с. Иваново (дом Курбатова) - 100, с. Тобурда-ново - 100, с. Кошелеи - 100, с. Можарки - 100 [6, С. 431]. В дальнейшем эти объекты и цифры уточнялись. Решением Цивильского распорядительного комитета от 31 марта был сначала намечен дом Плотниковой, затем, по предложению председателя управы А.И. Абалымова, - здание земской управы, где заодно был оборудован приемный покой для больных военнопленных [6. С. 56, 73]. Как видно из документов архива, еще 24 ноября 1914 г. было постановление Цивильского распорядительного комитета о выделении 265 мест для прибывающих военнопленных, в том числе в доме Зарубина (50 человек), в доме Салмина (75), в доме Курбатова (40) и его доме в с. Иваново (100). При этом возникали спорные проблемы насчет размеров оплаты за отопление, освещение, варки пищи и хлебопечения [6, С. 32]. Известно, что вскоре, 30 декабря 1914 г, из г. Пенза в Цивильск прибыли 111 военнопленных [6, С. 33]. 7 января 1915 г. из Казани прибыли сюда 119 нижних чинов, в том числе 28 румын и 82 славянина [6, С. 38]. Их стали расселять в деревнях Иваново, Тувси, Кушары, где крестьяне предоставляли
квартиры даже даром, но без довольствия [6. С. 38]. Прибывшие в Цивильск город 5 офицеров были размещены в доме Моренсильцева [6. С. 39]. С учетом того, что в Казанскую губернию планировалось переправить 5 000 военнопленных, Цивильский уездный распорядительный комитет решением от 19 февраля 1915 г. наметил расквартировать в доме Березина 50 человек и 30 - в доме Никитина [6. С. 55]. На телеграфный запрос Главноуправляющего Казанской губернии П.М. Боярского от 13 марта 1915 г. Цивильский уездный исправник И.Н. Филантропов отвечал, что можно подыскать места для расквартирования еще 655 человек военнопленных [6. С. 67].
Первая партия пленных прибыла в Ядрин из г. Пенза в количестве 82 человек 23 октября, вторая, в составе 15 человек, из Ардатова 9 ноября, третья в 75 человек из Сарапула 13 декабря 1915 г. Большинство из них было размещено в доме Алексея Цыганова [6, С. 122, 134, 211]. В телеграмме от 31 декабря 1914 г. размещенные в г. Ядрине поляки в числе 36 человек писали в Варшаву, что они проживают в частных домах, но страдают от холода и голода [6. С. 33].
Расквартирование военнопленных возлагалось на губернские распорядительные комитеты с условием, чтобы все расходы на квартирное содержание (наемная плата за квартиру, отопление и освещение ее, дрова на варку пищи и печение хлеба) не превышали 7 руб. 50 коп. в год на человека в уезде и 8 руб. 50 коп. в городе [6. С. 30]. Это было больше, чем отводилось беженцу - 2 руб. в городе и 1 руб. 20 коп. в сельской местности [1. Л. 78]. Сравнительно больше средств выделялось и на лечение военнопленного [1. Л. 145].
Нижние чины размещались в казенных и общественных зданиях и строениях, чаще всего в специально построенных для них казармах или в частных домах с условием возмещении их расходов на постой за счет казенных средств. Военнопленные ставились на провиантское, приварочное, чайное, мыльное довольствие [6. Л. 200]. Документы Гаагских международных конвенций 1899 и 1907 гг., а также «Положение о военнопленных» от 7 октября 1914 г. гласили, что «с военнопленными, как законными защитниками своего Отечества, надлежит обращаться человеколюбиво». Тем не менее отношение к представителям этого контингента со стороны российских властей и местных жителей было разным в зависимости от социального статуса (нижний чин или офицер), национальной принадлежности (славянской или австро-германской), физического состояния (здоровый, больной, инвалид), вероисповедания (относительной свободой передвижения и действий пользовались католические священники из славян) военнопленного, который должен был оправдать свое существование на чужбине физическим трудом в народном хозяйстве России. Офицеры могли не работать и даже продолжали получать жалованье, вели более свободный образ жизни. Отношение в славянам относительно условий труда и снабжения одеждой и питанием было более предпочтительнее, чем к немцам, австрийцам, венграм и туркам. Больные имели одинаковое с местными жителями право на лечение в медицинских учреждениях. Инвалиды после освидетельствования освобождались от работы при потере одной или нескольких конечностей, заболевании позвоночника, спинного мозга, ранении грудной клетки или брюшной полости с тяжелыми последствиями, потере зрения, параличе, туберкулезе, стойкой инвалидности при внутренних заболеваниях [ 6. С. 72, 329-330].
Все здоровые военнопленные нижних чинов обязаны были отработать свое пребывание и государственное содержание в тылу. Количество военно-
пленных, занятых в экономике России, составляло 1,5 млн человек [4. С. 95]. Определенный вклад внесли они и в народное хозяйство уездов Чувашского края. Вопросы направления пленных на работы регламентировались различными нормативно-правовыми актами. Так, 10 октября 1914 г. были утверждены «Правила о допущении военнопленных на работы по постройке железных дорог частными обществами», 28 февраля 1915 г. - «Правила об отпуске военнопленных на сельскохозяйственные работы», 17 марта 1915 г. - «Правила об отпуске военнопленных для работ в частных промышленных предприятиях», 22 апреля 1915 г. существовавшие «Правила» были дополнены разрешением распределения военнопленных и на лесные, гидротехнические, мелиоративные и прочие работы под непосредственным контролем Главного управления землеустройства и земледелия [6. С. 449].
В Циркуляре Главного управления по делам местного хозяйства Казанскому губернатору «О возможном принудительном привлечении военнопленных к бесплатному труду на казенных и общественных работах» от 13 октября 1914 г. напоминалось, что «военнопленные нижние воинские чины могут быть представлены в распоряжение земских учреждений лишь при производстве дорожно-строительных и иных земляных, мостильных и т.п. работ, не требующих особых специальных познаний и подготовки». Военнопленные размещались в бараках или землянках, при отсутствии помещений казарменного типа - в частных домах, питались из общего котла наряду с нижними чинами русской армии. На работу выходили партиями до ста и более человек. В период работы пленные находились в распоряжении уездного исправника и станового пристава. Надзор над рабочими осуществляли вооруженные десятники и сторожа, иногда в дополнение к ним - командированные из округа ополченцы. Все расходы, связанные с содержанием военнопленных и использованием их рабочей силы, оплачивались из средств Государственного казначейства, причем за расходы по организации надзора за военнопленными отвечали губернские власти, а за расходы по содержанию военнопленных, снабжению их помещением, одеждой, пищей - земские и городские управы. В ходатайстве на использование труда военнопленных земские и городские власти должны были указать: помещение, место работы, ее характер, требуемое число рабочих, продолжительность работы, ответственное лицо по приемке результатов труда, количество караульщиков и т. д. [6. С. 22-24].
Таким образом, военнопленных привлекали на работу в промышленных предприятиях и в сельском хозяйстве, на лесозаготовках, строительных работах, в благоустройстве городов, сравнительно реже - в качестве обслуживающего медицинского персонала в приемных покоях для самих военнопленных. По состоянию на 1 сентября 1915 г. в Кирском лесничестве было занято 50 мадьяр и хорватов, проживавших в пятистенном бараке в 8 верстах от д. Большие Абакасы под охраной полицейского стражника и двух лесников [5. С. 108]. 9 сентября 1915 г. в Шихранское лесничество прибыла партия военнопленных чешской национальности, устроившаяся на жилье в д. Малые Бикшихи в доме крестьянина Тимофея Васильева [6. С. 110]. 28 января 1915 г. из Казани на лесные разработки прибыли 212 военнопленных (200 германских и 12 - австрийских подданных, в том числе 4 румына, 3 словака, 2 хорвата, чех, поляк, русин), из которых 100 (58 немцев и 42 мадьяра) оставлены в Кирском лесничестве и 112 - переданы в Норусовское лесничество. Для последних был перевезен барак из соседнего квартала. Охрана со-
стояла из двух стражников, объездчика и лесника [6. С. 193-194, 198]. 11 марта 1916 г. в село Тобурданово для работы в Шихранском лесничестве прибыли 42 пленных австрийца, которые были размещены в просторных домах крестьян Марка Каршева и Ивана Филиппова [5. С. 221].
По состоянию на 31 сентября 1916 г. в народном хозяйстве Цивильского уезда было занято 613 военнопленных, которые распределялись по различным объектам (см. табл. 1). [6. С. 283]. По таблице видно, что буквально за неделю резко выросло число занятых на лесоразработках.
Таблица 1
Распределение военнопленных по объектам работы в Цивильском уезде в конце 1916 г.
Местонахождение военнопленных На 24.10.1916 г. На 01.11.1916 г.
В распоряжении земств на строительству военных бараков при станции Шихраны 38 38
При мастерских Татианинского комитета в г. Цивильск 8 8
В мастерских губернского земства в с. Шихазаны 10 10
В Шихазанском лесничестве 165 264
В Шихранском лесничестве 42 141
В Яншиховском лесничестве 43 142
На мебельной фабрике Курбатова при ст. Урмары 10 10
Всего 316 613
По состоянию на 29 декабря 1916 г. в Кирском лесничестве было занято 228, в Норусовском - 272 военнопленных, преимущественно немцы (72 и 128 человек, соответственно) и мадьяры (105 и 93 человека, соответственно) [6. С. 293].
21 июня 1915 г. Чебоксарское уездное земство получило разрешение взять из числа военнопленных 200 человек на строительные работы [6. С. 97]. Письмом от 3 апреля 1915 г. Чебоксарская уездная земская управа просила у Чебоксарского уездного воинского начальника отпустить 30 человек военнопленных «на работы для очистки реки Волги напротив управы, набережной, уборки земского двора, пилки дров и прочее» [6. С. 75]. Как видно из сообщения Чебоксарской городской управы Казанскому губернатору П.М. Боярскому от 17 июня 1915 г., военнопленные в течение апреля и мая подбирали булыжники, подметали городские площади, рыли и исправляли канавы, засыпали дорогу на берегу Волги [6. С. 96]. Как видно из сведений, представленных Чебоксарской городской управой в Казанское губернское правление от 12 августа 1915 г., в июле 1915 г. по благоустройству города было отработано около 900 поденщин (человеко-дней. - Т.С.), (см. табл. 2) [6. С. 105]. Тем не менее Чебоксарская уездная земская управа в письме Чебоксарскому уездному воинскому начальнику от 29 января 1916 г. для проведения общественных работ в городе просила увеличить число военнопленных с 26 до 50 человек [6. С. 183].
Из рапорта Цивильского уездного исправника от 1 июня 1916 г. выходило, что, если не считать занятых в сельском хозяйстве военнопленных, из числившихся в г. Цивильск 172 военнопленных 116 работали в Шихранском лесничестве, 47 - в уездном земстве, в распоряжении уездного земского начальника [6. С. 245].
Пленные военнослужащие нередко заполняли рабочие места, занятые ранее местными жителями, в частности крестьянами близлежащих деревень. Так, в Чебоксарской земской кузнечно-слесарной учебной мастерской, полу-
чившей весной 1915 г. срочный военный заказ на изготовление большого количества артиллерийских шрапнельных ящиков, в качестве кузнецов, столяров, слесарей, плотников трудились местные крестьяне, которые по причине наступления весенних полевых работ намеревались уйти с данной работы. Согласно обращению Чебоксарской уездной земской управы к Главноуправляющему Казанской губернии П.М. Боярскому от 28 апреля 1915 г., на их место были запрошены 2 кузнеца, 5 слесарей, 10 столяров, 10 плотников из числа пленных австрийцев, находившихся в то время в Казани [6. С. 83-84]. Через некоторое время, когда 25-30 рабочих явно не справлялись с растущими заказами с фронта, Чебоксарская уездная земская управа письмом от 15 января 1916 г. вновь обратилась в штаб Казанского военного округа с просьбой прислать для работы в Чебоксарской земской учебно-показательной мастерской из уездного центра 25-40 военнопленных специалистов [6. С. 170]. Когда из-за отсутствия рабочих рук приостановилось больничное строительство Чебоксарского уездного земства, уже накопившего необходимый строительный материал, который портился из-за плохих условий хранения, 27 мая 1915 г. было оформлено прошение на имя П. М. Боярского с просьбой прислать 200 человек, в том числе 110 плотников, 24 столяров, 12 печников, 8 кровельщиков, 10 каменщиков, 14 маляров, 22 разнорабочих [6. С. 89].
Таблица 2
Количество отраработанных военнопленными человеко-дней в г. Чебоксары в июле 1915 г.
Наименование работ Число человеко-дней
По выемке бутового камня 518
По подметанию Базарной площади 153
По подборке камня на берегу Волги 74
По ремонту Рождественского моста 64
По устройству тротуара у здания Смешанного училища 34
По устройству большой лестницы на берегу Волги 30
По исправлению забора у городского садика 4
По исправлению пола в здании пожарной команды 4
Итого 881
2 сентября 1916 г. на работу в Шихазановскую учебно-ремесленную мастерскую было направлено 10 военнопленных [6. С. 265-266]. Как видно из рапорта пристава 2-го стана Цивильского уезда Борисова Цивильскому уездному исправнику от 11 сентября 1916 г., из Казани для работы на фабрике Курбатовых прибыли 11 человек нижних чинов [6. С. 268].
Иногда бывали конкретные заказы на специалистов. Так, в ноябре 1915 г. для работы в Ядринских мастерских по пошиву одежды и обуви были приглашены расквартированные в г. Ардатов 10 сапожников и 5 портных из числа военнопленных [6. С. 134, 144]. С разрешения Чебоксарского уездного воинского начальника от 15 декабря 1915 г. в Чебоксарскую земскую племенную конюшню в качестве конюха был допущен военнопленный славянин Тимофей Савчин [6. С. 153, 166].
В редких случаях военнопленные допускались к работе по уходу за ранеными и больными. Так, приказом по Управлению Цивильского уездного воинского начальника от 26 ноября 1915 г. четверо из числа поенных были назначены санитарами в приемный покой [6. С. 143].
Большинство заказов поступало от Департамента государственных и земельных имуществ Главного управления землеустройства и земледелия, передававших военнопленных в распоряжение земств для сельскохозяйственных работ, а также отдельным помещикам. Согласно решению Особого совещания при Военном министерстве от 15 января 1916 г. все военнопленные, направленные на сельскохозяйственные работы, попадали в распоряжение Министерства земледелии [6. С. 201].
В то же время числившиеся при Управлении Цивильского уездного воинского начальника 11 офицеров Австро-Германской армии на работу не ходили [6. С. 271]. Они лишь отмечались в определенные часы у воинского начальника. Им полагалось прежнее жалованье в соответствии со своим воинским чином, разрешалось проживать в отдельных бараках или частных домах, иметь денщиков, в сопровождении конвоя посещать рынки, получать переводы в пределах 100 руб. Заболевшие офицеры лечились в губернской земской больнице [8. С. 148]. Следовательно, пленные офицеры войск Центрального блока содержались в неплохих условиях.
При разнарядке военнопленных нижних чинов на различные виды работ в первое время соблюдался национальный признак. Так, Циркуляр Главноуправляющего Казанской губернии П.М. Боярского земским и городским управам Казанской губернии от 18 декабря 1915 г. напоминал, что «военнопленные славяне, находящиеся на сельскохозяйственных работах, подлежат безусловному выделению от немцев и мадьяр как в отношении внутреннего быта, так и по возможности и при распределении их по работам» [6. С. 154-155]. В другом Циркуляре от 22 января 1916 г., дополняющем и уточняющем предыдущий и адресованном уже председателям земских управ, городским головам и городским староста Казанской губернии, он вновь напоминает, что «военное ведомство ввиду дружественного отношения к России военнопленных славянской национальности во внимание к ходатайству Правления Союза чешско-словацких обществ (создан в марте 1915 г. как «Союз чешских обществ в России», в мае 1915 г. переименован в «Союз чехословацких обществ в России». - Т. С.) находит крайне желательным предоставить военнопленным славянам, находящимся на работах, некоторые льготы по сравнению с военнопленными мадьярами и немцами, а именно: разрешить военнопленным славянам прогулки по воскресным дням, допускать к ним их соотечественников для кратковременных бесед, разрешить чтение, пение, а равно устанавливать другие льготы сообразно с местными условиями по усмотрению Вашего Высокоблагородия» [6. С. 174-175]. О необходимости более внимательного отношения в лицам славянской национальности свидетельствовала и Циркулярная телеграмма начальника Казанской местной бригады генерала-лейтенанта В.В. Запфирова Чебоксарскому уездному воинскому начальнику об обязательном медицинском освидетельствовании снимаемых с работы сербов, хорватов и словенцев [ 6. С. 204].
Направленные на физическую работы военнопленные проходили обязательный медицинский осмотр перед началом работ, а также после снятия с этой работы [6. С. 224]. С целью предотвращения болезней принимались определенные меры, касающиеся чистоты белья, одежды, пищи, помещений, порядка дезинфекции помещений, улучшения питания [6. С. 177, 224]. Заболевшие военнопленные, независимо от чина, национальности, вероисповедания, места временного проживания, получали медицинскую помощь по общим
для населения правилам и принимались на излечение в ближайших лечебных учреждениях, а в период восстановления здоровья освобождались от работы. Им предоставлялись пища, одежда, обувь, жилье и работа, даже в ущерб интересам местного населения. В случае вспышек инфекционных заболеваний, как это имело место в декабре 1915 г. в Цивильске (20 человек) и в январе-феврале 1916 г. в Ядрине (70 человек), больные помещались на лечение в городской барак. Не исключались смертельные исходы. По неполным сведениям, в течение двух лет (1915-1917) в лесничествах Ядринского уезда и в приемном покое Ядринской больницы умерло 12 военнопленных [3. С. 101].
Случаи отказа от работы или побеги военнопленных по одному или группой усложняли работу стражников и надзирателей. Причинами недовольства могли быть условия труда и быта, недостаточно калорийная пища, отсутствие теплой одежды в зимние морозы, грубое обращение со стороны работодателей и воинского начальства, подстрекательство со стороны «возмутителей спокойствия». Секретный циркуляр Департамента полиции МВД от 5 июня 1915 г. сообщал о существовании преступных организаций, за определенную плату готовивших подложные паспорта и удостоверения для совершающих побеги [3. С. 103]. Приведем несколько примеров попыток отказа от работы и совершения побега. Из рапорта пристава 3-го стана Цивильского уезда уездному исправнику от 30 июня 1916 г. следует, что из работавших в Шихазанском лесничестве военнопленных австрийцев двое были арестованы за отказ от работы, двое - за попытку совершить побег. Через 7-дневное пребывание под арестом их судьбу должен был решать уездный исправник [6. С. 253-254]. Арестованные должны были находиться в волостном правлении или становой квартире и в течение недели питаться лишь хлебом и водой [6. С. 254-255]. 4 июля 1916 г. под усиленным конвоем в г. Цивильск был доставлен австрийский офицер Карл Штепан, бежавший еще 21 мая, и скрывавшийся полтора месяца [6. С. 255]. Постановлением Главноуправляющего Казанской губернии П.М. Боярского от 9 сентября 1916 г. уклонившийся от работ Чебоксарской уездной земской управы военнопленный Австрийской армии Людвиг Козик был арестован на одни месяц [6. С. 266-267]. Из донесения лесничего Яншиховско-го лесничества приставу 1-го стана Цивильского уезда от 17 декабря 1916 г. следовало, что трое военнопленных нижних чинов австрийских подданных немецкой национальности работали кое-как и подбивали коллег к забастовке, дерзили надсмотрщикам [6. С. 290]. Через пятидневное содержание под арестом их перевели на работу в Турмышскую дачу Шихранского лесничества, где под тлетворным влиянием «смутьянов» 20 работавших на производстве брусьев перестали работать. Мало того - они потребовали прибавки к рациону питания по полфунта мяса два раза в день и выдачи сахара [6. С. 292]. 26 декабря 1916 г. на ст. Шихраны были задержаны 8 австрийских подданных, бежавших с лесоразработок. Они были возвращены Цивильскому уездному воинскому начальнику [6. С. 293].
В случае отказа военнообязанных от выполнения работы или угрозы в адрес надсмотрщиков принимались карательные меры. Так, циркуляром казанского губернского комиссара Временного правительства от 25 мая 1917 г. разрешалась отправка нарушителей за уклонение от сельскохозяйственных поручений на рудничные работы. Такие крайние меры относились в основном к зачинщикам [3. С. 106].
Проблемы оплаты работы решались по-разному: от безвозмездного труда до материального стимулирования за «усиленную работу» и перевыполнение плана. В Циркуляре Главноуправляющего Казанской губернии П.М. Боярского земским и городским управам и городским старостам от 17 апреля 1915 г. напоминается о том, что «производимые военнопленными работы оплате вознаграждением не подлежат, однако, не исключается право ведомств и учреждений, в распоряжении коих поступят военнопленные, производить им денежные выдачи в целях поощрения к более усердному труду в размерах, соответствующих производительности труда каждого пленного» [6. С. 82]. Денежная сумма доходила до адресата через уездных воинских начальников [6. С. 9, 181]. Как свидетельствует раздаточная ведомость по оплате труда 6 военнопленным у подрядчика Ивана Шахматова, составленная Чебоксарским уездным воинским начальником подполковником Слюсаренко не позднее 22 января 1916 г., ими было заработано за три дня по 60 коп, из расчета по 20 коп ежедневно. Для сравнения: отечественные ратники за ту же работу получали по 50 коп. в день [6. С. 173, 442]. При выдаче этого поощрения удерживалась 35% в пользу губернии [6. С. 281]. Согласно приказу по Управлению Ядринского уездного воинского начальника по хозяйственной части от 31 января 1917 г., военнопленным мастеровым нижних чинов в поощрение за работы по шитью одежды для раненых было выделено 10 руб. [6. С. 320]. Другим приказом по Управлению Ядринского уездного воинского начальника по хозяйственной части от 15 декабря 1917 г. за усиленную работу военнопленным было выделено 53 руб. [6. С. 391] .
Таким образом, размещение и трудоустройство на территории Чувашии военнопленных, как и беженцев, в годы Первой мировой войны 1914-1918 гг. в целом проводились организованно, в соответствии с событиями государственного масштаба и имели целью поддержать народное хозяйство на должном для военного времени уровне. Проживая в глубоком российском тылу, основная масса военнопленных находилась в тяжелом материальном положении, наряду с местным населением Чувашского края испытывала на себе тяготы военного времени. Плохие условия содержания, жестокое обращение со стороны военных и гражданских властей, постоянное ухудшение продовольственного снабжения, отсутствие свободы передвижения, безжалостная эксплуатация, стремление восполнить отток рабочей силы за счет бесплатного труда пленных в народном хозяйстве вынуждали их стать на путь социального протеста и революционной борьбы. Не случайно в годы гражданской войны в России бывшие пленные становились по ту или иную сторону - за красных или за белых. После подписания акта капитуляции военным руководством Центрального блока 11 ноября 1918 г. основная масса военнопленных из России вернулась на родину Некоторые славяне, попавшие в Чехословацкий корпус и дезориентированные белогвардейскими генералами, боролись против советской власти. Принявшие большевистскую власть и ставшие на ее защиту с оружием в руках вошли в историю. Так, в Чебоксарах до сих пор есть улицы, носящие имена Матэ Залка, Юлиуса Фучика, Антонина Яноушека. Бывшие военнопленные германцы и австрийцы, традиционно привыкшие к «орднунгу» (порядку. - Т.С.), оставили о себе добрую память как добросовестные и основательные строители. До сих пор на ул. К. Маркса напротив главного учебного корпуса Чувашской сельскохозяйственной академии стоит построенное австрийцами в западном стиле двух-
этажное каменное здание темно-коричневого цвета. В 1950-х гг., когда автор этих строк был студентом Чувашского пединститута, в нем размещались учебные аудитории, библиотека, столовая этого вуза, сейчас здесь размещается художественная галерея.
Литература и источники
1. Государственный исторический архив Чувашской Республики (далее - ГИА ЧР). Ф. 14. Оп. 1. Д. 2080.
2. Ерусланова Р.И. Социальная помощь в Поволжье в годы Первой мировой войны. М.: ТиРу, 2013. 176 с.
3. Козлов Ф.Н. Австро-венгерские и германские военнопленные в Чувашии // Первая мировая война в истории народов Поволжья: материалы Межрегион. науч.-практ. конф. / сост. и отв. ред. Ю.В. Гусаров; ЧГИГН. Чебоксары, 2015. С. 99-109.
4. Карелин В.А. Проблема интернирования русских военнопленных Первой мировой войны // Новая и новейшая история. 2010. № 1. С. 93-105.
5. Ниманов И.Б. Особенности и основные факторы содержания и хозяйственной деятельности военнопленных в 1914-1917 гг. в Поволжье: автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 2009. 24 с.
6. Первая мировая война: австро-венгерские и германские военнопленные в Чувашии (документы и материалы государственного исторического архива Чувашской Республики) / сост. Ф.Н. Козлов: редкол.: Г.В. Ертмакова, А.Н. Абдюшов, И.Н. Евграфова, Е.К. Минеева, Т.С. Сергеев, Л.А. Таймасов. Чебоксары: Новое Время, 2014. 520 с.
7. Первая мировая война в истории народов Поволжья: материалы Межрегион. науч.-практ. конф. / сост. и отв. ред. Ю.В. Гусаров; ЧГИГН. Чебоксары, 2015. 244 с.
8. Сергеев Т.С. Обслуживание на территории Чувашии раненых и больных участников Первой мировой войны 1914-1918 годов // Вестник Чувашского университета. 2018. № 2. С. 143-153.
9. Сергеев Т.С. Организация на территории Чувашии ухода за ранеными и больными военнопленными в период Первой мировой войны // Здравоохранение Чувашии. 2018. № 3. С. 91-95.
10. Сергеев Т.С. Отец, учитель, фронтовик: к 100-летию со дня рождения Сергея Михайловича Михайлова. Чебоксары, 2010. 119 с.
11. Целовальникова И.И. Использование труда военнопленных и беженцев в промышленном и сельскохозяйственном производстве Симбирской губернии в годы первой мировой войны [Электронный ресурс]. 1^1.: http://vrnbiz.ru/ispolzovanie-truda-voennoplennyx-i-bezhencev-v-gody-ре^-т^о^о^у (дата обращения: 26.01.2019).
СЕРГЕЕВ ТИХОН СЕРГЕЕВИЧ - доктор исторических наук, профессор кафедры отечественной и всеобщей истории, Чувашский государственный педагогический университет, Россия, Чебоксары ([email protected]).
T. SERGEEV
ACCOMMODATION AND EMPLOYMENT OF ENEMY WAR PRISONERS IN THE CHUVASH REPIBLIC IN THE FIRST WORLD WAR
Key words: World War I, enemy war prisoners, contingent, accommodation, quartering, employment, supply, care, treatment, Chuvashia, Cheboksary, Tsivilsk, Yadrin uyezds of Kazan governorate, Alatyrsky uyezd of Simbirsk governorate.
The article attempts to summarize the picture of accommodation and employment of enemy war prisoners of the First World War in the territory of present-day Chuvash Republic, which included in the pre-revolutionary period Cheboksarsky, Tsivilsk and Yadrin uyezds with a predominantly Chuvash population and Alatyr uyezd of the Simbirsk governorate with the Russian population. The article was prepared using published literature dedicated to the centenary of the end of the First World War. An important place among the sources is occupied the anniversary edition, dedicated to the 100th anniversary from the start of a worldwide event - "World War I: Austro-Hungarian and German prisoners of war in Chuvashia (documents and materials of the State historical archive of the Chuvash Republic■)" compiled by PhD in historical sciences F.N. Kozlov and published in 2014 in Cheboksary. It contains 570 documents dated 1914-1921, which testimony the presence of enemy war pris-
oners from the armies of Austria-Hungary and Germany in the Chuvash Territory , their quantitative and qualitative characteristics, accommodation and daily life, features of the attitude to war prisoners of various nationalities, the scope of their work and other issues. From this complex of sources, we chose those ones which concern accommodation and employment of this category of the population in the military period. The material of the article can be used in the educational process at schools and universities in terms of educating students a sense of humanism in relation to refugees and war prisoners.
References
1. Gosudarstvennyi istoricheskii arkhiv Chuvashskoi Respubliki (GIA ChR). Fond 14. Opis 1. Document 2080 [State Historical Archive of the Chuvash Republic. Archives 14. Anagraph 1. Document 2080].
2. Eruslanova R. I. Sotsialnaya pomoshch v Povolg'e v gody Pervoi mirovoi voiny: monografiya [Social assistance in the Volga region during the First World War: monograph]. Moscow, TiRu Publ., 2013, 176 p.
3. Kozlov F.N. Avstro-vengerskiie i germanskiie voiennoplennyie v Chuvashii [Austro-Hungarian and German war prisoners in Chuvashia]. In: Gusarov Yu.V., ed. Pervaya mirovaya voina v istorii narodov Povolgia: materialy Mezhgregion. nauch.-pract. konf. [Proc. of Sci. Conf. «World War I in the history of the peoples of the Volga region»]. Cheboksary, 2015, pp. 99-109.
4. Karelin V.A. Problema internirovaniya russkich voiennoplennykh Pervoi mirovoi voini [The problem of internment of Russian prisoners of war of the First World War]. Novaya i noveyshaya istoriya, 2010, no. 1, pp. 93-105.
5. Nimanov I.B. Osobennosti i osnovnyie factory soderganiya i khoziaistvennoi deyatelnosti voiennoplennykh v 1914-1917 godakh v Povolg'e: avtoref. dis. ... kand. ist. nauk [Features and main factors of the content and economic activities of war prisoners in 1914-1917 in the Volga region: Abstract of Doct. Diss.]. Moscow, 2009, 24 p.
6. Ertmakova G.V., Abdyushov A.N., Evgrafova I.N. et al., eds., Kozlov F.N., comp. Pervaya mirovaya voina: avstro-vengerskiie i germanskiie voiennoplennyie v Chuvashii (dokumenti i mayeriali Gosudarstvennogo istoricheskogo arkhiva Chuvashskoi Respubliki) [The First World War: Austro-Hungarian and German war prisoners in Chuvashia (documents and materials of the State Historical Archive of the Chuvash Republic)]. Cheboksary, Novoe Vremya Publ., 2014, 520 p.
7. Gusarov Yu.V., ed. Pervaya mirovaya voina v istorii narodov Povolgia: materialy Mezhgregion. nauch.-pract. konf. [Proc. of Sci. Conf. «World War I in the history of the peoples of the Volga region»]. Cheboksary, 2015, 244 p.
8. Sergeev T.S. Obslugivaniie na territorii Chuvashii ranenykh I bolnikh ushastnikov Pervoi mirovoi voini [Service in the territory of Chuvashia for the wounded and sick participants of the First World War of 1914-1918]. Vestnik Cuvashskogo universiteta, 2018, no. 2. pp. 143-153.
9. Sergeev T.S. Organizatsiya na territorii Chuvashii ukhoda za ranenymi i bolnymi voienno-plennymi v period Pervoi mirovoi voini [Organization in the territory of Chuvashia care for wounded and sick prisoners of war during the First World War]. Zdravookhraneniie Chuvashii, 2018, no. 3, pp. 91-95.
10. Sergeev T.S. Otets, uchitel, frontovik k 100-letiyu so dnya rogdeniya Sergeya Mikhailovicha Mikhailova [Father, teacher, front-line soldier: on the 100th anniversary of the birth of Sergei Mikhailovich Mikhailov]. Cheboksary, 2010, 119 p.
11. Tselovalnikova I.I. Ispolzovaniie truda voiennoplennykh i bezentsev v promyshlennom i selskokhoziaistvennom proizvodstve Simbirskoi gubernii v gody pervoi mirovoi voini [Use of labor of war prisoners and refugees in the industrial and agricultural production of the Simbirsk province during the First World War]. Available at: http://vrnbiz.ru/ispolzovanie-truda-voennoplennyx-i-bezhencev-v-gody-pervoj-mirovoj-vojny.
SERGEEV TIKHON - Doctor of Historical Sciences, Professor of Russian and General History Department, Chuvash State Pedagogical University, Russia, Cheboksary ([email protected]).
Формат цитирования: Сергеев Т.С. Размещение и трудоустройство в Чувашии военнопленных Первой мировой войны // Вестник Чувашского университета. - 2019. - № 2. - С. 161-172.
