CC BY
74
УДК 821.111
Тамбовский государственный университет им. Г.Р.Державина Факультет филологии и журналистики канд. филол. наук, ассистент Родина М.В.
Россия, г. Тамбов, +79204803578 e-mail: [email protected]
Tambov State University named after G.R.Derzhavin
The department of philology and journalism PhD, assistance lecturer Rodina M.V.
Russia, Tambov, +79204803578 e-mail: [email protected]
М.В. Родина
РАЙ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ К.С. ЛЬЮИСА «THE GREAT DIVORCE» («РАСТОРЖЕНИЕ БРАКА») И «THE CHRONICLES OF NARNIA»
(«ХРОНИКИ НАРНИИ»)
Автор статьи обращается к библейскому образу Рая и его художественной интерпретации, предложенной К.С. Льюисом на страницах двух важнейших его произведений: в притче «The Great Divorce» («Расторжение брака») (1932-1945 гг.), которая, будучи написана в форме притчи-видения, являет собой попытку осмысления религиозной проблемы загробного бытия и посмертной участи человека, и цикле фантастических повестей под названием «The Chronicles of Narnia» («Хроники Нарнии») (1950-1956 гг.), который включает в себя 7 сказочных повестей о приключениях и путешествиях детей из нашего мира в иные, волшебные миры. Описывая Рай, К.С. Льюис постоянно обращается к Священному Писанию. И Страну Аслана из «Хроник Нарнии», и Рай из «Расторжения брака» очень многое роднит - при том, что в «Расторжении...» обитель блаженства описана прямо, в повестях о Нарнии - иносказательно. Но и в том, и в другом случае она характеризуются наличием целого ряда библейских черт: обилие света, расположение на вершинах гор, радость, одухотворённость, ни с чем не сравнимая красота природы и т.д. Эти черты подробно рассматриваются исследователем. В то же время у Льюиса прослеживается трактовка Рая не только как священного места, но и как особого состояния души, пришедшей в единение с Богом.
Ключевые слова: Рай (Небеса), Библия, К.С. Льюис, фантастический цикл «Хроники Нарнии», «Расторжение брака», притча, состояние души.
M.V. Rodina
HEAVEN IN «THE GREAT DIVORCE» AND IN «THE CHRONICLES
OF NARNIA» BY C.S. LEWIS
The article deals with the biblical image of Heaven and its interpretation given by the Anglo-Irish writer of the twentieth century, C.S Lewis in his greatest literary works: «The Great Divorce» (1932-1945) and «The Chronicles of Narnia» (1950-1956 rr.). The first of them is written in the form of a vision and a parable and may be characterized as an attempt to understand what will happen with a human personality after death, and the second one includes 7 fairy tales about adventures and travels of the children from our world to other magical worlds. Describing Paradise, Lewis actively uses images from the Holy Scripture. Both Asian's country from "The Chronicles of Narnia" and Paradise from "The Great Divorce" have very much in common, though Heaven is described directly in "The Great Divorce" and figuratively in the stories of Narnia. In fact, in both cases a great number of biblical traits characterizes Paradise of Lewis: the location on the very top of the mountain, light, joy, spirituality and beauty of nature, that can not be compared with anything in the world of human-beings etc. The researcher analyses the mentioned characteristic features in details. At the same time, Lewis considers
Родина М.В., 2017
Heaven to be not only some sacred place, but also a state of mind and soul, when a human personality is in peace and harmony with God.
Key words: Heaven (Paradise), the Bible, C.S. Lewis, fantasy series «The Chronicles of Narnia», «The Great Divorce», a fable, a state of mind.
Как известно, образ Рая - один из древнейших и наиболее семантически насыщенных образов. Описание Рая мы видим на страницах библейских книг - прежде всего это Книга Бытия (Ветхий Завет) и Откровение Св. Иоанна Богослова (Новый Завет): «И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке; и поместил там человека, которого создал. И произрастил Господь Бог на земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жжизни посреди рая, и дерево познания добра и зла»; «И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего <...>. Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; <... >. Стена его построена из яс-писа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями <...>. А двенадцать ворот - двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины» [2, с. 35, 1688-1689]. В первом фрагменте Рай - это Эдем, обширный и прекрасный сад, где растут дивные деревья, благоухают цветы и чудесно поют птицы [10, с. 108]; где человек ещё не оторван от природы, не изуродован грехом, не отягчён даже знанием о грехе [3, с. 36] и потому может жить светло и безмятежно.
Второй фрагмент показывает нам уже не «природный», а «урбанистический» образ Рая. Это священный град,Небесный Иерусалим, где нет печали и смерти, «где царит вечная радость праведников, созерцающих Бога» [8, с. 225]. Город представляет собой квадрат, окружённый стеной. В стене двенадцать ворот - по три пары на каждую из сторон света. Ворота принципиально не закрываются: днём в этом нет необходимости, а ночи в Небесном Иерусалиме просто не существует. Внутри протекает чистая река, воды которой дарят вечную жизнь, а также растет древо жизни, которое приносит плоды 12 раз в году.
Г.В. Горнова выделяет целый ряд архетипических образов, которые характерны и для «природного», и для «урбанистического» описания Рая. Это: «мировое древо, представленное своими разновидностями (древо жизни и древо познания), река жизни, геометрические фигуры круга, квадрата, магические числа. У древа и у реки сходные функции - они являются опорными точками сакральной топографии, задают структуру пространства по вертикали и по горизонтали. Мировое древо фиксирует центр сакрального пространства, а река - направление пути. Эти элементы можно рассматривать как парные, в задачу которых входит сочетать неподвижность и изменчивость единой Вселенной. В Эдеме четыре реки текут в направлении четырех сторон света. В Небесном Иерусалиме ворота ориентированы по сторонам света. Числовая символика, использующаяся для описания образов рая, указывает на структурную упорядоченность пространства» [3, с. 37] (выделено мной. - М.Р.). Кроме того, и в Эдеме Ветхого Завета, и в Небесном Иерусалиме Завета Нового отсутствует Храм - в нём просто нет необходимости: как там, так и здесь Бог присутствует непосредственно.
Помимо Священного Писания, о Рае повествуют многочисленные западноевропейские (например, различные «плавния»), а также византийские легенды и сказания, в которых описаны видения Рая и поиски его - прп. Бренданом-Мореплавателем, св. Ал-беем, св. Колумбаном, безымянными монахами, плывущими к острову Еноха и Илии, св. Агапием и другими праведниками. Все эти тексты демонстрируют целый ряд харак-
терных признаков, которые являются наиболее общими для разных описаний райского места. Этих признаков М.В. Рождественская выделяет восемь: «Во-первых, это удаленность Рая, его труднодоступность и упоминание о проводнике, вожатом по райскому миру, которым может быть Ангел или какой-нибудь другой посланник Божий. Во-вторых, Рай находится за пределами земными, <...>, в-третьих, в Раю сияет необыкновенный свет, на который земной человек не в состоянии смотреть, в-четвертых, в Раю бьет источник или протекает река, вода которой сладка, как мед, и бела, как молоко. <...>. В-пятых, Рай - это прекрасный цветущий сад, наполненный сладостными плодами и оглашаемый чудесным пением птиц, поющих на разные голоса и каждая по-своему. В-шестых, это невиданное изобилие, которым невозможно вполне насытиться, в-седьмых, посреди Рая стоит Божий престол, над ним возвышается крест. <...>. В-восьмых,Рай источает благоухание, и тот, кто попадает сюда, испытывает необычайную радость и блаженство» [9, с. 40], перед которыми блёкнут самые яркие и светлые земные ощущения.
Данная статья посвящена рассмотрению образа Рая в произведениях англоирландского писателя ХХ в. К.С.Льюиса: притче «The Great Divorce» («Расторжение брака») (1932-1945 гг.) и цикле «Хроники Нарнии» (1950-1956 гг.). Мы сделаем попытку проанализировать созданные им образы Рая, выявив особенности их индивидуально-авторской интерпретации, которую писатель предлагает нам в двух важнейших своих произведениях.
Изображение Рая имеет место в обоих произведениях. В «Расторжении брака» он описан прямо, в «Хрониках Нарнии» - иносказательно, под именем Страны Аслана. Страна Аслана присутствует в четырёх из семи «нарнийских» повестей. Это «Племянник чародея» (1955), «Покоритель Зари, или Плавание на край света» (1952), «Серебряное кресло» (1953) и «Последняя битва» (1956). При этом Страна Аслана и Рай описаны очень похоже. Давайте сравним.
Расторжение брака: «I could see what might be either a great bank of clouds or a range of mountains. Sometimes I could make out in it steep forests, far-withdrawing valleys, and even mountain cities perched on inaccessible summits. <...>. The height was so enormous that my waking sight could not have taken in such an object at all» [7, с. 23]. («Где-то вдали виднелись не то облака, не то высокие горы. Порой мне удавалось разглядеть какие-то леса, глубокие долины и даже города на высоких склонах, порой все это исчезало. Горы были невообразимо высоки, я не мог охватить их взглядом. За ними брезжил свет, на земле лежали длинные тени, но солнце не появлялось» [5, с. 82].)
«Хроники Нарнии»
1) «Племянник чародея»: «The steep green hill was rushing towards them. <...>. They were three-quarters of the way up the hill, and set out at once to climb to the top. <...>. All round the very top of the hill ran a high wall of green turf. Inside the wall trees were growing» [6, с. 91]. («Высокая зелёная гора стремительно приближалась. <...>. Оказались они почти у вершины - ну, на четверть пути ниже, и решили сразу взобраться на самый верх. Там, наверху, стояла живая зеленая изгородь, а за нею росли деревья») [4, с. 48].
2) «Покоритель Зари»: «What they saw - eastward, beyond the sun - was a range of mountains. It was so high that either they never saw the top of it or they forgot it. None of them remembers seeing any sky in that direction. And the mountains must really have been outside the world. For any mountains even a quarter of a twentieth of that height ought to have had ice and snow on them. But these were warm and green and full, offorests and wa-
terfalls however high you looked» [6, с.539]. («<...> они <..> ясно различали позади горы, такие высокие, что вершины терялись где-то в небе. Правда, никто не мог потом припомнить никакого неба - должно быть, горы стояли не в нашем мире, ибо у нас гора даже в четыре, нет, даже в двадцать раз меньше, покрыта снегом и льдом. А эти, как высоко ни взгляни, поросли тепло-зеленым лесом, сквозь который прокладывали путь сверкающие водопады») [4, с.302].
3) «Серебряное кресло»: «There "was a sort of background of immense silence. That silence, combined "with the freshness of the air, made Jill think they must be on the top of a very high mountain» [6, с. 554]. («Джил и Юстэс ощутили, что здесь царит глубочайшая тишина. Воздух был прохладен, и Джил подумала, что они - на вершине горы») [4, с. 310].
4) Последняя битва: «<...> mountains higher than you could see in this "world even if they "were there to be seen. But there "was no snow on those mountains: there "were forests and green slopes and sweet orchards and flashing waterfalls, one above the other, going up forever» [6, с. 766]. («<... > по горам, гораздо выше, чем мы можем себе представить. На этих горах не было снега. Там были леса и зеленые склоны, сладко пахнущие сады и сверкающие водопады, бесконечно текущие один над другим») [4, с.428].
Как явствует из приведённых фрагментов, главное сходство Рая и Страны Аслана состоит в том, что в обоих случаях писатель помещает обитель блаженства на вершине высочайших гор. Как известно, изображение Рая в образе Горы - характерная особенность архаической картины мира вообще [1, с. 393-396], во многом свойственна она и культуре библейской (ср.: «И вознес меня (Ангел) в духе на великую высокую гору и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога» [2, с.1689], и Льюис, изображая свою обитель блаженных, остаётся верен этой традиции.
Образ горы, во-первых, связан с теофанией. Так, в Ветхом Завете упоминаются гора Синай, где были даны Десять Заповедей Моисею и через него - всему израильскому народу; гора Мориа, на которой Авраам был призван принести в жертву своего единственного сына Исаака; гора Сион - царская резиденция Давида; гора Арарат -место, куда причалил Ноев ковчег после потопа; гора Кармел - символ верности и плодородия [11, с. 313]. С горами же связаны важнейшие моменты жизни и проповеди Христа: на горе, которая в настоящее время носит название Горы Блаженств, была произнесена Его первая (Нагорная) проповедь; на горе Фавор имело место Его преображения, явления в Божественной славе; на горе Елеонской - моление о Чаше и вознесение; на Голгофе - распятие. Иными словами, гора особенно важна для Льюиса как место, где Небеса могут открыться навстречу человеку.
Во-вторых, горы характеризуются огромной удалённостью от земли, символически являя собой вневременную, абсолютную меру человеческих дел, меру самого существования людей: любое человеческое деяние, если взглянуть на него с недосягаемых, уходящих в облака вершин, может представиться крайне мелким и ничтожным. У Льюиса во всех пяти текстах многократно, почти в каждом предложении, повторяются указания на огромную высоту райских гор: «steep» («очень высокие»), «inaccessible summits» («недосягаемые, неприступные вершины»), «height» («высота»), «enormous» («огромная»), «my waking sight could not have taken in such an object at all» («мой бдительный взгляд не мог даже охватить её»), «on the top of it» («на её вершине»); «a very high mountain» («очень высокая гора»); «mountains higher than you could see in this world» («самые высокие горы, каких и нет в нашем мире»). Эти высоты «не даются» всем без разбора - они требуют очень долгого и трудного восхождения.
Однако при всей своей неприступности льюисовские горы далеки от того, чтобы быть холодными и пустынными. Напротив, они теплы и приветливы («these were 'warm and green»), на склонах их и вершинах можно увидеть леса и долины, водопады и реки, сады и даже города («there "were forests and green slopes and sweet orchards and flashing waterfalls, one above the other, going up forever» («Там были леса и зеленые склоны, сладко пахнущие сады и сверкающие водопады, бесконечно текущие один над другим»); «I could make out in it steep forests, far-withdrawing valleys, and even mountain cities») («Порой мне удавалось разглядеть какие-то леса, глубокие долины и даже города на высоких склонах») [6, с. 766; 7, с. 23], [4, с. 428], [5, с. 86]. По сути, здесь всё так же, как и на земле, только намного красивей и ярче; всё исполнено глубочайшей тишины и покоя, всё радует глаз и согревает радостью сердце. Райская природа кажется живой и одушевленной, она наравне с небесными силами и душами спасённых воспевает хвалу Создателю. И здесь Льюис также остаётся верен библейской традиции изображения священной реальности, где «всякое дыхание да хвалит Господа».
Вершина чудесной горы в «Расторжении брака» окутана светом: «Light brooded on the top of it: slanting down thence it made long shadows behind every tree on the plain» («За ними брезжил свет, на земле лежали длинные тени»)[7, там же], [5, там же], - так повествует об этом рассказчик. Свет - первое, что открывается взору оказавшихся в Стране Аслана мальчика Юстеса и девочки Джил из повести «Серебряное кресло»: «a blaze of sunshine met them. It poured through the doorway as the light of a June day pours into a garage "when you open the door. It made the drops of water on the grass glitter like beads and showed up the dirtiness of Jill's tear-stained face. And the sunlight was coming from what certainly did look like a different world - what they could see of it. They saw smooth turf, smoother and brighter than Jill had ever seen before, and blue sky» («<... > их ослепило солнце. Оно светило так ярко, словно июньским днем открыли дверь гаража. Капли росы в траве блестели бусинками, и грязное от слез лицо Джил было теперь освещено. Солнечный свет шел явно из другого мира. Там росла густая трава - такой зеленой и сочной Джил никогда не видела, сияло голубое небо»)[6, с. 553], [4, с.310].
Как явствует из приведённого фрагмента, ведущими цветами в описании распахнувшегося перед детьми мира становятся жёлтый / золотой (солнце), голубой (небо) и ярко-зелёный (деревья, кусты и травы), а само описание характеризуется обилием лексики, передающей виды и оттенки света. Прежде всего, это солнечный свет, «a blaze of sunshine» - свет ослепляюще яркий; о нём сказано, что он «poured through the doorway»: значение глагола «to pour» указывает на мощные «потоки» света, которые свободно и легко струятся в дверной проём. Свет, льющийся сверху - один из важнейших иконописных символов, который традиционно сопровождает эпизоды «явлений» -Бога или Ангелов, когда сияние горнего мира проникает в земную реальность, преображая её. Далее это «glittering», («блеск, мерцание») капелек росы на траве, в которых отражается всё тот же необыкновенный свет. Наполняет он и небо, и даже траву под ногами героев, которых крайне изумляет незамутнённость и чистота здешних красок. Подобным образом и свет, который видят герои повести «Покоритель Зари», устремившиеся на «самый восточный Восток», таков, что на него невозможно смотреть обычным людям, о чём свидетельствует следующая деталь: «if their eyes had not by now grown as strong as eagles' the sun on all that "whiteness - especially at early morning "when the sun was hugest would have been unbearable («Если бы глаза их не укрепила вода Последнего моря, они не смогли бы смотреть на солнце в упор») [6, с. 536], [4, с. 302]. Чтобы его вынести, нужно иметь глаза, подобные орлиным.
Но в «Расторжении.» райский свет не кажется столь ослепительным, как в «Хрониках.» - во-первых, потому что рассказчик наблюдает его издалека, а во-вторых, потому что в «Расторжении.» Рай, при всей своей схожести со Страной Аслана, устроен несколько иным образом. Он состоит как бы из двух частей: первая - огромная зелёная долина, или предгорье, куда прибыли на экскурсию души рассказчика и его собеседников, вторая - далёкие горные цепи, где расположен собственно Рай.
Свет окутывает лишь вершину горы, в то время как в долине, где стоит рассказчик, полнота дня пока не пришла: здесь ещё занимается утро. Новоприбывшим только предстоит подняться в горы для того, чтобы встретить там восход солнца. Тот же путь к сияющим вершинам, к полноте света и радости предстоит героям финальной повести «Хроник Нарнии»: «a great, bright procession it was - up toward mountains higher than you could see in this world even if they were there to be seen <..>. The light ahead was growing stronger. Lucy saw that a great series of many-coloured cliffs led up in front of them like a giant's staircase» («Вскоре все собрались вместе и длинной яркой процессией отправились вверх по горам, гораздо выше, чем мы можем себе представить. <..>. Свет становился все сильнее. Люси увидела, что разноцветные уступы разворачиваются перед ними как лестница великанов») [6, с. 766], [4, с. 428]. Конечно же, здесь речь идёт о духовном восхождении человека - к Богу, к Истине, к совершенству.
Любуясь райской местностью, рассказчик из «Расторжения...» испытывает доселе неведомое ему чувство невероятного простора и свободы, которое в тексте передаётся посредством использования сравнительной степени прилагательных «larger» («больше»), «further» («дальше»), «wider» («шире») - чем на земле: «I had the sense of being in a larger space, perhaps even a larger sort of space, than I had ever known before: as if the sky were further off and the extent of the green plain "wider than they could be on this little ball of earth» ( «<..> само пространство показалось мне иным, незнакомым, каким то особенно большим, словно и небо здесь дальше и поляна просторней, чем на маленьком шарике Земли») [7, с. 20], [5, с. 85]. Показательно сравнение нашей, казалось бы, огромной планеты с «маленьким шариком» («little ball of earth») - настолько крошечной видится она рассказчику, в отличие от Рая, который, по мысли Льюиса, вообще не имеет границ.
При этом Льюис особенно подчёркивает «настоящность» Рая. «Heaven is reality itself. All that is fully real is Heavenly» («Рай <..> реальней реального. Все, что реально, -от Рая») [7, с. 70] [5, с. 100]. - читаем мы в «Расторжении брака». «That country and this country - all the real countries - are only spurs jutting out from the great mountains of Aslan» («Все настоящие страны - только отроги Великих гор Аслана») [6, с. 766] [4, с. 428],- говорит один из героев «Хроник Нарнии». Иными словами, это не иллюзия, не плод фантазии и воображения, а самая что ни на есть реальность - вечная и истинная; та высшая реальность, от которой берёт начало лучшее, что есть как на земле, так и в других мирах.
Таким образом, описывая Рай, К.С. Льюис обращается к Священному Писанию как к источнику «вечных» образов. И Страна Аслана из «Хроник.», и Рай из «Расторжения.» характеризуются наличием целого ряда библейских черт: расположением на вершинах гор; обилием света; одухотворённостью и ни с чем не сравнимой красотой природы; чистой и никогда не прекращающейся радостью. В то же время у Льюиса прослеживается трактовка Рая не только как священного места, свободного от изъянов и несовершенств земного мира, но и как особого состояния души, пришедшей в единение с Богом.
Библиографический список
1. Аверинцев С.С. Рай // Мифы народов мира. Т. 2. М.: 1982. Т. 2. С. 363-366.
2. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. Синодальный перевод Русской Православной Церкви. М.: Русский Паломник, 2010. 1690 с.
3. Горнова Г.В. Потерянный Рай: архетипические основания концепта «город -сад» // Вестник МГУКИ, № 5 (31), 2009. С. 34-38
4. Льюис К. С. Хроники Нарнии. М.: Космополис, 1991. 688 с.
5. Льюис К.С. Расторжение брака // Льюис К. С. Любовь Страдание. Надежда: притчи, трактаты. М.: Республика, 1992. 432 с.
6. Lewis C.S. The Chronicles of Narnia. London: HarperCollins Publisher, 2011. 768 p.
7. Lewis C. S. The Great Divorce. London: HarperCollins, 2000. 146 p.
8. Рашкова Р.Т. Иконография Рая в католическом искусстве // Образ рая: от мифа к утопии. Серия «Symposium», выпуск 31. СПб., 2003. С. 225-230.
9. Рождественская М. В. Рай «мнимый» и Рай «реальный»: древнерусская литературная традиция. Образ рая: от мифа к утопии. Серия «Symposium», выпуск 31. СПб., 2003. С. 31- 46.
10. Собольникова Е.Н.Формирование христианского представления о Рае // Образ рая: от мифа к утопии. Серия «Symposium», выпуск 31. СПб., 2003. С. 108-113
11. Топоров В.Н. Гора // Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1980. Т. 1. С. 311-315.
References
1. Averintsev S.S. Paradise // World nations' myths. M.: 1982. V. 2. P. 363-366.
2. The Bible. The Holy Scripture of the Old Testament and the New Testament. The Synodal Translation of the Russian Orthodox Church. M., 2010. 1690 p.
3. Gornova G.V. Lost Paradise: the archetypal background of the concept koncepta «city- garden» //The Bulletin of MSUKS, №5 (31), 2009. P. 34-38
4. Lewis C.S. The Chronicles of Narnia. M., 1991. 688 p.
5. Lewis C. S. The Great Divorce. // Lewis C. S. Love. Suffering. Hope: parables and treatise. M.: Republic, 1992. 432 p.
6. Lewis C.S. The Chronicles of Narnia. London: HarperCollins Publisher, 2011. 768 p.
7. Lewis C.S. The Great Divorce. London: HarperCollins, 2000. 146 p.
8. Rashkova R.T. The iconography of Paradise in Catholic Art. - The image of Paradise: from myth to utopia. Obraz raja: «Symposium» series, V. 31. SPb., 2003. P. 225-230.
9. Rozhdestvenskaja M.V. «Illusory» Paradise and «real» Paradise in the Old Russian literature. The image of Paradise: from myth to utopia. Obraz raja: «Symposium» series, V. 31. SPb., 2003. P. 31-46.
10. Sobolnikova E.N. The Formation of the Christian view of Heaven. The image of Paradise: from myth to utopia. Obraz raja: «Symposium» series, V. 31. SPb., 2003. P. 108-113.
11. Toporov V.N. The Mountain // World nations'myths. M., 1980. V. 1. P. 311-315.
