CC BY
45DOI: 10.24411/2686-9497-2020-10027
А. С. Глушак
Рационалистическая парадигма в западноевропейской богословской мысли: историко-философский экскурс
Аннотация:
В статье говорится о том, что формирование духовной культуры человечества происходит в противоборстве двух взаимодополняющих парадигм — рационализма и иррационализма. Развитие как философии, так и богословия происходит в рамках определенной тенденции, парадигмы, в соответствии с которой человек воспринимает и понимает самого себя, мир и Бога. При изучении Священного Писания мы наблюдаем две тенденции: схоластический мистицизм и схоластический рационализм. Рацио и иррацио — это два разных мира, которые говорят на разных языках. Но только во взаимном переплетении этих противоречий в человеке и человечестве продолжается жизнь. Эта парадигма характерна и для западноевропейской богословской мысли.
Ключевые слова: христианство, Священное Писание, рационализм, иррационализм, теология, парадигма, разум, вера, миф, мифологическое мышление
Формирование духовной культуры человечества происходит в противоборстве двух взаимодополняющих парадигм — рационализма и иррационализма. Развитие как философии, так и богословия происходит в рамках определенной парадигмы — модели, в соответствии с которой человек воспринимает и понимает самого себя, мир и Бога. Однако со временем накапливаются факты, которые не могут быть объяснены с помощью существующих понятий, и тогда происходит скачок к новой парадигме — мировоззренческий всплеск, своеобразная революция миропонимания и мировосприятия. С утверждением новой парадигмы старая не отбрасывается и не прекращает свое существование, часто продолжая развиваться параллельно с новой [4].
При изучении Священного Писания мы наблюдаем две тенденции: схоластический мистицизм и схоластический рационализм. Мистической теология называется потому, что орудием познания здесь является не одно только рациональное толкование Священного Писания, но также (и прежде всего) мистический опыт человека, понимаемый как созерцание сокровенного в своей душе, озаренной Божественным светом. Истину нужно искать не вне себя, а внутри — так утверждал видный представитель
западноевропейской мистической теологии Гуго Сен-Викторский (ок. 10961141 гг.). С точки зрения мистической теологии, человеческий разум, как тварный и самоопределяющийся, ограничен. Познание Бога тварным разумом невозможно.
В настоящее время возникла потребность пересмотреть наши исходные позиции в понимании роли рационалистических и иррационалистиче-ских философских направлений и принципов познания мира, поскольку пренебрежительное отношение ко всему невыразимому в понятиях логики, к внерациональным аспектам духовной жизни, в целом к иррационализму еще доминирует на всех уровнях общественного сознания [8].
Чтобы понять влияние рационализма на библейское исследовательское движение, необходимо предпринять попутное исследование истоков возникновения рационализма в философии и теологии на Западе, поскольку философский и теологический рационализм тесно связаны друг с другом и имеют одну и ту же исходную точку, а именно то положение, что разум является источником и критерием достоверности знаний. Следовательно, догматы веры в богословии должны точно так же согласовываться с логикой и доводами разума, как и все теории в философии.
Пионерами рационализма в философии можно считать Декарта, Лейбница и Спинозу. Рене Декарт (1596-1650) развил философию, в которой отправной точкой было сомнение во всем, за исключением своего собственного сознания и своей способности мыслить. Ученый признавал убедительным онтологическое доказательство бытия Божия и учение о бессмертии души, и здесь он следовал по стопам крупного теолога, средневекового католического богослова Ансельма Кентерберийского, так как сам получил образование у иезуитов.
Иезуиты весьма почитали Ансельма и таким образом повлияли на интеллектуальное развитие Декарта и его философское мышление. Напомним, Ансельм пытался в свое время рационально обосновать главные догматы христианства: сотворение мира из ничего, единство и нераздельность Святой Троицы, бессмертие души и т. д. Он опирался на идею иерархической структуры мира и тем самым обосновывал представление о Боге как абсолютном совершенстве. Отсюда и исходит его попытка онтологического доказательства бытия Бога, т. е. заключение о Его реальном существовании, вытекающего из представления о Боге как высшем совершенстве [2]. Рационализм Декарта имел и имеет по сей день немалое влияние на развитие западной науки, в том числе и на теологию.
Учеником Декарта можно с некоторыми оговорками назвать философа лютеранина Лейбница, который развивал свою теорию компромисса между наукой и богословием, тем самым открывая для науки возможности беспрепятственного развития. В системе Лейбница Бог понимается
как интеграция всех духовных субстанций (монада — совершенное первоначало) и как предел их саморазвития. Согласно этой теории Бог излучает и порождает монады (духовные субстанции).
Современником Лейбница был знаменитый философ и богослов Спиноза, который в отличие от Декарта отвергал дуализм как предпосылку существования двух субстанций (бытия и мышления, т. е. материи и духа), установив для себя принцип абсолютного единства (монизма). Спиноза, как и Лейбниц, заложил основы научной критики Библии, которая впоследствии имела большое влияние на интерпретацию (экзегетику и герменевтику) мест Священного Писания христиан.
Влияние философского рационализма Декарта, Лейбница и Спинозы на христианские догматы веры достаточно велико. Принципы рационалистической философии легли в основу рационалистического богословия. Как в философии, так и в богословии было принято исходить из того, что разум является источником и критерием достоверности знаний и что в богословии приемлемы только те догматы веры, которые согласуются с логикой и доводами разума.
Одним из известнейших представителей церковного рационализма был протестантский богослов Иоганн Фридрих Рёр (Johann Friedrich Röhr) (17771848), который прославился публикацией своего труда «Письма о рационализме». 26 марта 1832 г. он произнес речь на похоронах Иоганна Вольфганга фон Гете. Рационалист и протестантский богослов Карл Готтлиб Бретшнейдер (Karl Gottlieb Bretschneider) утверждал, что сам Рёр был не рационалистом в обычном смысле этого слова, а рациональным сверхъестественником.
Георг Шудерофф (Schuderoff, Johann Georg Jonathan) (1766-1843) организовал в Тюрингене школу рационалистической теологии. Отсюда исходили идеи, что богооткровенные истины можно постичь только с помощью разума, решительно отвергая при этом иррационализм и мистицизм. Господствующее сознание того века заменило в сущности трансцендентность имманентностью, или же, говоря языком Н. Бердяева, теологию социологией.
Рационалистическая парадигма XIX в., несомненно, оказала свое влияние на библейскую экзегетику. XIX в. принес с собой возрождение на Западе естествознания и породил историческую критику. Естествознание вступило в противоречие с верой в Бога, стало критически проверять исторические документы всех религий, и, прежде всего, библейского повествования. Чтобы защитить принципы трепетного отношения к Священному Писанию, протестантская теология сама обратилась за содействием к рационализму, требуя нового историко-критического подхода к изучению библейских книг.
Иоганн Готфрид Эйхгорн (1752-1827), протестантский теолог и с 1788 г. профессор философского факультета города Геттингена, впервые применил метод историко-критического анализа ко всей Библии. Он также ввел
в библейскую науку определение понятия мифа. В дефиниции Эйхгорна миф причудливо соединяет элементы реалистических знаний о действительности, художественные образы, нравственные предписания и нормы, религиозные представления о возникновении и эволюции мира, о происхождении животных и появлении человека. Мифологическое мышление исторически сосуществует с научным мышлением как два уровня познания и осмысления мира: в мифологическом мышлении преобладает эмоционально-интуитивное начало, а в научном мышлении — логическое [5]. Эйхгорн отвергал всякую веру в то, что не согласуется с логикой, ища, однако, объяснение необъяснимого в мифологическом мышлении авторов библейских книг.
Одним из первых протестантских теологов, который воспользовался кантовской критикой скептицизма, стал пиетист Вильгельм Мартин Лебе-рехт де Ветте (Wilhelm martin leberecht de wette) (1780-1849), христианский гебраист и библейский критик. Он должен быть признан отцом критической школы библеистов. Несмотря на то, что пиетизм верит в чудеса и откровенную мистику, де Ветте признавал, что трансцендентные объекты не поддаются рациональному исследованию или опыту, но воспринимаются чувством. Однако чувственное восприятие метафизики есть чисто субъективное восприятие. Де Ветте допускал только моральную теологию, отрицая при этом догматы веры, которые внушают теологическую мораль. Для истинного христианства необходима практическая вера в нравственный идеал, в Сына Божия, т. е. Иисуса Христа, Который есть разумное основание, цель и смысл всего существующего.
Современником де Ветте был, между прочим, и протестантский рационалист и теолог Генрих Паулус (1761-1851). Паулус написал критико-фило-логический комментарий к Новому Завету, в котором он стремится, в отличие от де Ветте, рационалистически объяснить многие чудеса Евангелий. Философ утверждал, что так как разум не может доказать воскресения из мертвых, то необходимо исходить из того, что смерть Христа была фиктивной. То же самое можно сказать и о Лазаре из Евангелия от Иоанна (Ин. 11). На современном языке можно говорить о клинической, но не о буквальной смерти Христа. По логике разума, никто не может ходить по воде без опасения утонуть — рассуждал Паулус. Следовательно, Христос ходил по берегу озера, но ученикам казалось, что он якобы ходит по воде (Мф. 14). В то время Паулус не мог помыслить, что его примеру последуют современные протестантские креационисты, которые будут пытаться доказать с научной точки зрения, что возникновение мира или появление человека происходило точно так, как об этом повествуют первые главы Библии.
Бывший профессор фармакологии университета Иллинойс, США, и многократный доктор естественных наук Артур Эрнест Уайлдер Смит исходит из принципа a priori: «Кто думает, вынужден верить». Он опубликовал ряд
научных книг, в которых стремился рационалистически объяснить сотворение мира Богом, при этом решительно опровергал дарвинистскую теорию эволюции как недоказанную, псевдонаучную гипотезу. Его примеру последовали профессора естествознания Вернер Гитт, Генри М. Моррис, Бернгард Филберт, Ганс Рорбах, Давид Уотсон, Дэвис Янг и многие другие.
Протестантские рационалисты имели немалые внутренние противоречия относительно вопросов богодухновенности библейских книг. В то время как ортодоксальные протестанты реформистского периода и современные рационалисты консервативного христианства склонны предполагать вербальную богодухновенность (устное сообщение) Библии, рационалисты левого крыла ее решительно опровергали. Христоф Фридрих Аммон (1766-1850) предполагал, что авторы Библии пользовались символами, аллегориями, тропами, поэзией и другими литературными приемами из чисто этических соображений, чтобы создать моральную теологию для своей эпохи. «Как можно говорить о Боге, об ангелах, о чудесах и вечной жизни, если все эти определения противоречат логике и доводам разума?» — спрашивал Аммон. Он изучал Библию единственно с точки зрения моральной теологии.
Невозможно не упомянуть и более позднего протестантского теолога, который несомненно также был рационалистом. В данном случае речь идет о Рудольфе Бультмане (Rudolf Bultmann) (1884-1976) — протестантском теологе, исследователе Нового Завета, ведущем представителе диалектической теологии [3]. Наибольшую известность он получил как создатель программы демифологизации, автор новой теологической герменевтики Нового Завета. Его герменевтический ключ к экзегетике Библии заключался в демифологизации Нового Завета. Так как современный человек утратил веру в реальность библейских мифов, то их необходимо демифологизировать, т. е. интерпретировать не буквально, а антропологически и экзистенциально, рассматривая их как символические образы, которые выражают отношение человека к Богу. Священник Александр Мень в своем известном труде «Сын человеческий» говорит, что термин «демифологизация» неудачен. Бультманский герменевтический подход применялся церковными экзегетами еще в первые века христианства. Термин «демифологизация» плох хотя бы потому, что «миф» в философском смысле слова есть неизбежная форма для выражения сверхрассудочных истин. Каждое мировоззрение подразумевает некие аксиомы или постулаты, которые являются мифическими, и, следовательно, по-настоящему демифологизировать человеческое сознание невозможно [7].
Бультман учил, что Иисус Христос воскрес не буквально, но в «слове примирения» (2 Кор. 5, 19). В этом «слове» происходит встреча человека с Богом. Исторический Христос познан как принцип веры, если человек избрал Его как основу своего существования. Для человека, решившего
следовать примеру исторического Христа, не существует больше прошлого, но только будущее — будущее примиренного с Богом общества.
В заключении следует отметить, что рационализм в богословии оказал своеобразное влияние на движение новозаветной критики. Левое крыло рационалистического направления содействовало возникновению истори-ко-критического анализа Библии, освободило небо от Бога и его ангелов и предложило им поселиться на земле, чтобы строить Царство Божие с народными массами здесь и сейчас. Так рационализм превратил протестантскую теологию в социологию. Правое крыло рационалистического направления занялось вопросами апологетики Библии, содействуя библейской археологии, филологической, текстуальной и лингвистической критике Священного Писания, чтобы через рационалистические исследования утверждать христиан в уповании на Бога, в учении Иисуса Христа в том виде, в каком оно выражено в Новом Завете. Но и правое крыло указывает на необходимость проявления любви и служения людям.
Источники и литература
1. Аверинцев, С. С. Бультман Р. / С. С. Аверинцев // Православная энциклопедия. М., 2003. Т. VI. С. 366-368.
2. Ансельм Кентерберийский. Сочинения / пер., послесл. и коммент. И. В. Купреевой. М., 1996.
3. Лезов, С. В. Бультман / С. В. Лезов // Новая философская энциклопедия : в 4 т. / пред. науч.-ред. совета В. С. Степин. 2-е изд., испр. и доп. М., 2010.
4. Великие христианские мыслители / пер. с нем. О. Ю. Бойцовой. СПб., 2000.
5. Глушак, А. С. Изучение мифа: достижения, проблемы, перспективы / А. С. Глу-шак // Миф в истории, политике, культуре. Сб. материалов II Междунар. науч. ме-ждисциплинар. конф. / под ред. О. А. Габриеляна, А. В. Ставицкого, В. В. Хапаева, С. В. Юрченко. 2019. С. 153-157.
6. Кимелев, Ю. А. Современная западная философия религий / Ю. А. Кимелев. М., 1989.
7. Мень, А. В., прот. Сын человеческий / прот. Александр Мень ; изд. 5-е, испр. М., 2006.
8. Наумова, Н. В. Рационализм и иррационализм — два способа мировосприятия (историко-философский экскурс) / Н. В. Наумова, А. С. Глушак // Парадигмы истории и общественного развития. 2018. № 10. С. 5-10.
9. Bultmann, R. Jesus Christ and Mythology / R. Bultman. New York, 1958.
10. Philosophisches Worterbuch. Stuttgart, 1982.
11. Stewart, P. Natürliche Theologie Einst und Jetzt / P. Stewart. München, 2013.
12. Theologische Realenzyklopädie Anthologien Christian Danz (Hrsg.): Kanon der Theologie, 45 Schlüsseltexte im Portrait, Wissenschaftliche Buchgesellschaft. Darmstadt, 2009.
References
1. Averintsev S. S. Bul'tman R. Pravoslavnaia entsiklopediia [Orthodox Encyclopedia]. Moscow, 2003. Vol. VI. P. 366-368.
2. Kupreeva I. V. (transl., afterword and comments). Ansel'm Kenterberiiskii. Sochineniia [Anselm of Canterbury. Works]. Moscow, 1996.
3. Lezov S. V., Stepin V. S. (ed.) Bul'tman [Bultmann]. Novaia filosofskaia entsiklopediia [New Philosophical Encyclopedia] : in 4 vols. Moscow, 2010.
4. Boitsova O. lu. (transl.) Velikie khristianskie mysliteli [Great Christian Thinkers]. St. Petersburg, 2000.
5. Glushak A. S. Izuchenie mifa: dostizheniia, problemy, perspektivy [Studying the Myth: Achievements, Problems, Prospects]. Mif v istorii, politike, kul'ture [Myth in History, Politics, Culture]. Materials of II International Scientific Interdisciplinary Conference. 2019. P. 153-157.
6. Kimelev lu. A. Sovremennaia zapadnaiafilosofiia religii [Modern Western Philosophy of Religions]. Moscow, 1989.
7. Men' A. V., sviashch. [archpriest]. Synchelovecheskii[Son of Man]. Ed. 5th, rev. Moscow, 2006.
8. Naumova N. V., Glushak A. S. Ratsionalizmiirratsionalizm — dvasposobamirovospriia-tiia (istoriko-filosofskiiekskurs) [Rationalism and Irrationalism — Two Ways of Perception of the World (Historical and Philosophical Excursion)]. Paradigmy istorii i obshchestven-nogo razvitiia [Paradigms of History and Social Development]. 2018. No. 10. P. 5-10.
9. Bultmann R. Jesus Christ and Mythology. New York, 1958.
10. Philosophisches Worterbuch. Stuttgart, 1982.
11. Stewart P. Natürliche Theologie Einst und Jetzt. München, 2013.
12. Theologische Realenzyklopädie Anthologien Christian Danz (Hrsg.): Kanon der Theologie, 45 Schlüsseltexte im Portrait, Wissenschaftliche Buchgesellschaft. Darmstadt, 2009.
A. S. Glushak
Ratsionalisticheskaia paradigma v zapadnoevropeiskoi bogoslovskoi mysli: istoriko-filosofskii ekskurs [The Rationalistic Paradigm in Western European Theological Thought: Historical and Philosophical Excurs]
Abstract:
The article focuses on the fact that the formation of the spiritual culture of mankind occurs in the confrontation of two complementary paradigms: the epochs of the predominance of rationalism and irrationalism. The development of both philosophy and theology takes place within the framework of a certain tendency, paradigm, in accordance with which a person perceives and understands himself, the world and God. When studying the scriptures, we observe two trends: scholastic mysticism and scholastic rationalism. Ratio and irratio are two different worlds that speak different languages, but only in the interweaving of these contradictions does life continue in man and humanity. This paradigm is also characteristic of Western European theological thought.
Keywords: Christianity, Holy Scripture, rationalism, irrationalism, theology, paradigm, reason, faith, myth, mythological thinking
