РАСПРОСТРАНЕНИЕ ИСЛАМА В ЮГО-ВОСТОЧНОМ КРЫМУ В ЗОЛОТООРДЫНСКИЙ ПЕРИОД: КОМПЛЕКСНЫЙ ПОДХОД Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Е. А. АЙБАБИНА, A.B. АНТИПЕНКО, ДА. ЛОМАКИН, Э.И. СЕЙДАЛИЕВ, Д.Э. СЕЙДАЛИЕВА, И.А. СПИВАК Е. A. AIBABINA, А. V. ANTIPENKO, D. A. LOMAKIN, Е. I. S EYDALIEV, D. Е. SEIDALIEVA, I. A. SPIVAK

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ИСЛАМА В ЮГО-ВОСТОЧНОМ КРЫМУ В ЗОЛОТООРДЫНСКИЙ ПЕРИОД: КОМПЛЕКСНЫЙ ПОДХОД1 THE SPREAD OF ISLAM IN THE SOUTH-EASTERN CRIMEA DURING THE GOLDEN HORDE PERIOD: A COMPREHENSIVE APPROACH

Территория Золотой Орды включала в себя регионы, населенные различными этносами, находящимися на разных стадиях развития материальной и духовной культуры. В самых общих чертах их можно охарактеризовать как кочевой и оседлый мир. На ранних этапах становления государственности кочевой мир евразийских степей вошел в плотное соприкосновение с городской культурой развитых центров древних очагов цивилизации: древнерусской, западноевропейской, византийской, среднеазиатской. В силу этих факторов на территории Золотой Орды сосуществовали и взаимодействовали представители различных религиозных общин, которые были связаны не только административным, фискальным аппаратом и военной мощью Джучидов, но и общими торгово-экономическими интересами. Это привело к беспрецедентной интенсификации взаимных обменов, особенно в регионах, которые служили отправными точками торговых операций Улуса Джучи. К таким регионам относится территория полуострова Крым, издревле имеющая морские пути сообщения с развитыми центрами бассейнов Черного и Средиземного морей. Именно территория Крымского полуострова стала базой развития торговых контактов государства Джучидов в западном направлении. Через прибрежные города при участии генуэзских и венецианских купцов велась трансконтинентальная торговля со странами Западной Европы, Ближним и Средним Востоком. Территория Крыма входила в правое крыло Золотой Орды. Политическим, военным, экономическим и культурным центром являлся город Солхат-Крым (ныне г. Старый Крым, Кировский район), основанный во второй половине XIII в. Возможность осуществлять торговые операции под охраной золо-тоордынского оружия привлекла в город активных и заинтересованных в прибыли представителей разных народов, а политика религиозной терпимости, постулируемая со времен Чингиз-хана, позволяла мирно сосуществовать в рамках одного города представителям различных конфессий.

Поскольку через морские порты Крыма происходили торговые и дипломати-

1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Республики Крым в рамках научного проекта № 20-49-910004р_а_Республика Крым «Распространение ислама в Юго-Восточном Крыму в золотоордынский период: комплексный подход».

ческие взаимодействия с представителями различных религиозных традиций, то представители элиты золотоордынского общества имели возможность близко ознакомиться с основными особенностями монотеистических вероучений. Ислам, ассоциировавшийся прежде всего с религией воинов и торговцев, в большей степени, чем иные религиозные доктрины, соответствовал мировоззренческим и политическим запросам Джучидов. Данное обстоятельство в итоге привело к обращению в ислам сначала части золотоордынской элиты во время правления хана Берке (12091266), а затем к провозглашению ислама государственной религией Золотой Орды при Узбек-хане (1283-1341). Принятие мусульманского вероисповедания отнюдь не заставило Берке отказаться от политики религиозной толерантности, присущей всем Чингизидам. Но статус ислама, как религии правителей Золотой Орды, был утвержден на международном уровне. Усилия султанов мамлюкского Египта по привлечению на свою сторону хана Берке в конфликте с Хулагуидами увенчались успехом [Сидоренко, 20206, с. 547-548]. Воздействие египетского вектора распространения ислама для Крыма имело важное значение и в другом ракурсе. Как следует из сообщения Ибн ал-Фурата, в 1287 г. в Солхат из Египта был направлен караван с припасами для строительства мечети ценой в 2000 динаров. Дарителем в данном случае выступил мамлюкский султан ал-Мансур Сайф ад-дин Кала'ун ал-Алфи (1280-1290) [Крамаровский, 20206, с. 22]. Строительство монументальных мусульманских культовых объектов заложило материальную основу для проведения официальной политики распространения ислама во всем Юго-Восточном Крыму. В свете сказанного особую актуальность приобретают вопросы, связанные с историей распространения ислама в многонациональной и поликонфессиональной среде на примере территории Юго-Восточного Крыма.

Правое крыло Улуса Джучи, в которое входил Крым, имело мощные очаги городской культуры, представленные византийскими центрами. В полиэтничной среде средневекового Крыма присутствовали представители различных конфессий, небольшая территория полуострова и общность интересов в сфере безопасности и торговли вызвали необходимость толерантного отношения к представителям разных религий внутри региона. На этой основе происходил процесс распространения исламского вероучения, которое в дальнейшем, на протяжении пяти последующих столетий, стало основным для населения Крыма. Процесс перехода ислама из религии элитной части золотоордынского общества в «народную религию», прежде всего, в силу особенностей источниковой базы, до сих пор остается одним из наименее освещенных в литературе.

Регион Юго-Восточного Крыма представляется перспективным для изучения этапов становления ислама как религии масс, в сравнении с прочими обширными территориями Золотой Орды. Это обусловлено, прежде всего, степенью сохранности архитектурно-археологических памятников Солхата [Гаврилов и др., 2014]. С обращением джучидской элиты в ислам город стал приобретать черты традиционного восточного центра, ядром которого являлись мечети, медресе и другие атрибу-

ты культовой архитектуры. Археологические исследования позволили обнаружить в регионе сельские поселения и некрополи золотоордынского времени, исследование которых может способствовать определению степени проникновения ислама в среду рядового населения Золотой Орды (Кринички, Бокаташ-II, Старый Фонтан, Тобен-Сарай)2 [Крамаровский и др., 2002; Крамаровский и др., 2004; Сейдалиев, 2019; Сейдалиев идр., 2020].

При изучении истории Золотой Орды исследователи зачастую сталкиваются с крайне скудной базой письменных источников. Имеющиеся данные преимущественно связаны с деятельностью ханской администрации и созданы вне пределов Золотой Орды. К ним относятся, прежде всего, документы арабских историков и биографов, перевод которых был осуществлен В. Г. Тизенгаузеном [Тизенгаузен, 1884]. Таким образом, вне поля зрения письменных источников остается большая часть населения государства. В силу этого обстоятельства, перспективным для изучения процесса распространения ислама представляется комплексный подход, который базируется на анализе материалов, относящихся к внутренней жизни рядовых жителей региона. Это наряду со сведениями письменных источников, прежде всего данные археологии, нумизматики и эпиграфики.

Историография вопроса

Ввиду малого количества выявленных достоверных информативных письменных источников, а также в значительной мере из-за того, что эта тема была негласно табуирована на протяжении практически всего советского периода истории, процесс распространения ислама в Золотой Орде исследован явно недостаточно. Научные работы по этой тематике были посвящены в первую очередь роли ислама, как государственной религии Улуса Джучи, и соответственно сводились к анализу письменных источников, отражающих, как правило, деятельность ханов и элиты ордынского общества. Процесс распространения ислама в среде рядового средневекового населения зачастую оставался вне поля зрения исследователей.

Вместе с тем вопрос исламизации Золотой Орды становился объектом изучения исследовательских коллективов ряда ведущих мировых научных центров. Обзорная монография, включившая переводы и анализ многочисленных фрагментов различных письменных источников, посвященных периоду обращения Золотой Орды в ислам, была подготовлена Девином Дьюизом (Devin Deweese) в 1994 г. в Пенсильванском университете [DeWeese Devin, 1994]. В работе рассмотрена дина-

2 Научный архив Института археологии Крыма. Ф. 0-1. Оп. 1. Д. 978: Крамаровский М. Г. Отчет о полевых исследованиях на средневековом поселении Кринички-И в районе Старого Крыма в 1998 г.; Д. 986: Крамаровский М. Г. Отчет о полевых исследованиях на поселении Кринички-И в районе Старого Крыма в 1999 г.; Д. 1048: Крамаровский М. Г. Отчет о полевых исследованиях на средневековом поселении Кринички-И в районе Старого Крыма в 2000 г.; Д. 1136: Крамаровский М. Г. Отчет о полевых исследованиях на поселении Бокаташ-И в районе г. Старый Крым в 2001 г.; Д. 1203: Крамаровский М.Г. Отчет о полевых исследованиях средневекового поселения Бокаташ-И в 2002 г.

мика исламизации обширной территории от Понто-Каспийской степи до Западной Сибири, а также взаимодействие ислама и традиционных религиозных представлений населения региона. Процесс проникновения ислама в среду степных кочевников Евразийских степей стал темой ряда исследований Мари Фаверо (Marie Favereau, Оксфорд, Великобритания) [Favereau, 2008; Favereau, 2018]. Под ее редакцией в 2018 году вышел сборник статей, посвященных тематике «La Horde d'Or et l'islamisation des steppes eurasiatiques». В издании рассмотрен ряд ключевых проблем, связанных с распространением ислама: политические последствия монгольской религиозной терпимости; возможность изучения исламизации определенного региона через погребальные ритуалы; «агенты» исламизации и направления их деятельности внутри Золотой Орды, и ряд других. В 2009 г. в Казани вышел третий том фундаментальной «Истории татар с древнейших времен», посвященный золотоордынскому периоду. Глава «Ислам в Улусе Джучи», подготовленная И. Л. Измайловым и М. А.Усмановым [Измайлов и др., 2009], снабжена детальным историографическим очерком, который авторы начали с 40 гг. XIX в., что избавляет от необходимости повторений в данной работе.

История распространения ислама на территории Крымского полуострова, и его юго-восточного региона в частности, до настоящего момента не становилась объектом специальных научных исследований. В отечественной историографии на современном этапе рассмотрены лишь отдельные вопросы данной темы, представленные в разрозненных публикациях. В 2015 г. на страницах научного издания «Золотоордынское обозрение» И. В. Зайцевым представлена обзорная работа по истории ислама в Крыму [Зайцев, 2015]. Автором выделено два основных этапа его становления на полуострове. Первый связан с влиянием восточных земель Золотой Орды, в состав которой входил крымский улус, а также мамлюкского Египта. Второй этап начался в 1475 г. после османского завоевания Южного берега полуострова. И. В. Зайцев связал возникновение ислама в Крыму с турками-сельджуками в XIII в. Первые контакты жителей полуострова с исламским миром произошли во время правления сельджукского султана Ала ад-Дина Кейкубада (1219-1236), когда эмир Хусам ад-Дин Чопан во главе флотилии совершил поход против города Судак, покорив его жителей. В городе была сооружена мечеть, на постройку которой ушло всего две недели (возможно, современное здание музея на территории Судакской крепости).

Н. Абдульвапов считает, что основными проводниками ислама в Крыму являлись представители различных суфийских групп, проникавших на полуостров, начиная с первой половины XIII в. Среди них отмечены выходцы из двух суфийских школ: среднеазиатской (тюркской) и иракской. При этом наибольшую активность проявляли представители первой из них, введя значительный ареал в круг своей миссионерской деятельности. Автором выделено четыре очага распространения ислама в Крыму, один из которых располагался в юго-восточном регионе полуострова - районе современного с. Новопокровка [Абдульвапов,

2005; Абдульвапов, 2006]. Во многом построения автора опираются на более ранние работы [Смирнов, 2013; Хартахай, 1866; Peyssonel, 1787].

Важнейшим фактором становления и распространения ислама в Крыму стало возведение культовых построек. История строительства первых мечетей на полуострове детально рассмотрена В. П. Кирилко [Кирилко, 2011; Кирилко, 2016]. Наиболее ранней из них автор считает мечеть в центральной части Солхата, возведенную по приказанию Бея-Хаджи Умара эль-Бухари в 1262-1263 гг. при непосредственном участии мастеров из Средней Азии с использованием характерных архитектурных форм и конструкций. В. П. Кирилко представлена история возникновения второй культовой постройки Солхата - мечети, традиционно связанной с именем египетского султана Бейбарса. На основании анализа письменных источников установлено, что памятник был сооружен в конце 80-х гг. XIII в. благодаря Эльмелик-Эльмансуру. История ордынской архитектуры в Крыму представлена и в ряде обобщающих работ (например, в трудах Э. Д. Зиливинской крымский материал рассмотрен в широком контексте культового и гражданского золотоордынского зодчества [Зиливинская, 2014; Зиливинская, 2019]).

С 1978 г. Старокрымской археологической экспедицией Государственного Эрмитажа (СКАЭГЭ) под руководством М. Г. Крамаровского продолжается непрерывное исследование центра крымского улуса Золотой Орды - города Солхат-Крым. Ряд работ М. Г. Крамаровского посвящен межконфессиональным отношениям внутри многонационального города, каковым являлся Солхат-Крым в XIII-XV вв. [Крамаровский, 1989; Крамаровский, 2009; Крамаровский, 2012]. При этом значительное внимание автором уделено исламской общине города, доминирующей на протяжении большей части его истории.

Сельские поселения Юго-Восточного Крыма периода Золотой Орды остаются практически неисследованными. СКАЭГЭ частично изучена сельская периферия Солхата на примере поселений Бокаташ-II и Кринички. В 2016 г. экспедицией под руководством Э. И. Сейдалиева начаты археологические работы на территории ордынских поселений Старый Фонтан и Тобен-Сарай в Белогорском районе, отчасти результаты полевых исследований представлены в кратких предварительных публикациях [например: Крамаровский и др., 2002; Крамаровский и др., 2004; Сейдалиев, 2019]. Важным этапом в изучении истории ордынского Юго-Восточного Крыма стала публикация четвертого тома «Свод памятников истории, архитектуры и культуры крымских татар», посвященного Старому Крыму и его округе [Свод.., 2020]. Он содержит краткие сведения о выявленных в настоящий момент мусульманских памятниках, атрибуцию некрополей и поселений округи города, обзор эпиграфического материала, современные выводы, сделанные ведущими исследователями архитектурно-археологических объектов региона.

Таким образом, по заявленной проблеме до настоящего момента отсутствуют комплексные аналитические работы. Систематические исследования в данном направлении не проводились.

Нумизматические источники: «мусульманская» чеканка Солхата, элементный состав монет, чеканенных в Юго-Восточном Крыму, сопоставление результатов элементного анализа монет государства Джучидов и бейликов Анатолии

Монеты ордынских улусов с начала чеканки имели мусульманский облик: легенды выполнялись с использованием арабского алфавита, часто упоминались имя багдадского халифа [Давидович, 1972, с. 118-119], благочестивые мусульманские изречения [Лебедев, 1990, с. 140; Федоров-Давыдов, 2003, с. 24-25]. Первые серебряные монеты Крыма, чеканенные во время правления хана Берке (1256-1266), имеют на лицевой стороне надпись «Падишах ислама, помощь миру и вере» [Сидоренко, 2020а, с. 188]. Эта традиция, продолженная в выпусках Менгу-Тимура (12661280), Туда-Менгу (1280-1287), на некоторое время была прекращена после выступления Ногая и возобновилась уже во время правления Узбек-хана (1313-1339). Мусульманские легенды «Помощь мира и веры», «Власть Богу» присутствуют на медных анонимных пулах XIII в. На пулах времени правления Тохтамыша - «Нет Бога кроме Аллаха, Мухаммад посланник его», символ веры с опущенными обоими словами «Аллах» [Лебедев, 2000, с. 12-14, 18], выпущенных в Солхате, что является скорее исключением для городской медной чеканки золотоордынского времени дру-гихрегионов [Федоров-Давыдов, 2003, с. 26].

Как показывают нумизматические материалы из раскопок золотоордынских поселений Старый Фонтан и Тобен-Сарай, в Крыму ходили медные пулы с мусульманской символикой, чеканенные в Азаке [Сейдалиев и др., 2020, с. 173, 176]. При этом на медных монетах Крыма исламская символика не получила широкого распространения (в отличие от орнаментальных, животных и растительных мотивов).

В фондах Музея истории и археологии ГБУ РК «Крымскотатарский музей культурно-исторического наследия»3 и Литературно-художественного музея ГБУ РК «Историко-культурный, мемориальный музей-заповедник «Киммерия М. А. Волошина»»4, расположенных в Старом Крыму, нами были проведены исследования элементного состава нумизматического материала из раскопок совместной Старокрымской археологической экспедиции Государственного Эрмитажа, Крымского инженерно-педагогического университета им. Февзи Якубова и Института археологии Крыма РАН в 2013,2019-2020 гг.5 Измерения состава сплава проводились с помощью рентгеновского спектрометра М1 Mistral фирмы Bruker. Определение элементного состава осуществлялось в двух точках на лицевой и оборотной поверхности монеты. В таблицу вносились осредненные

3 Инв. № 3912-3926, 3945-3950, 3472-3483, 3673-3681, 3864, 3874-3895.

4Инв. № 7745-7904.

5 Научный архив Института археологии Крыма РАН. Ф. 0-1. Оп. 1. Д. 2000: Сейдалиев Э. И. Отчет об археологических раскопках на территории выявленного объекта археологического наследия «Городище Солхат, ХШ-ХУШ вв.» в Кировском районе Республики Крым; Д. 2001: Сейдалиев Э. И. Отчет об археологических раскопках на территории выявленного объекта археологического наследия «Городище Солхат, ХШ-ХУШ вв.» в Кировском районе Республики Крым в 2020 году.

данные для каждой изучаемой монеты. Исследовательским коллективом продолжено формирование базы данных элементного состава монет золотоордынского периода, начатой ранее [Антипенко, Ломакин и др., 2020].

Изучаемый материал представлен мелкими номиналами монет чеканки Солхата-Крыма начиная от пулов хана Менгу Тимура (1266-1282) до хана Токтамыша (13801395), включая анонимные и анэпиграфные пулы второй половины XIII - XIV вв. Выполнены измерения элементного анализа монет, чеканенных на других монетных дворах золотоордынского государства: Сарай ал-Джадид, Ас-Сарай, Азак, Урду, преимущественно относящиеся ко времени правления ханов Джанибека (1342-1357) и Токтамыша (1380-1395). Получены результаты состава сплава монет, чеканенных на сопредельных территориях, в частности денежных знаков анатолийских бейликов. На статистически значимой выборке подтверждены ранее сделанные выводы, касающиеся состава материала монет мелких номиналов. Установлено, что монетный двор Солхата для чеканки пулов использовал «чистую» медь либо сплав, содержащий незначительное количество свинца. Элементный состав изученного нумизматического материала демонстрирует, что при создании заготовок для монет в плавку не шло вторичное сырье. Этот факт, вероятно, указывает на существование административного контроля за качеством материала на монетном дворе, что исключало возможность порчи металла и использование некачественного сырья [Антипенко, Ломакин и др., 2020, с. 76]. Впервые это предположение было выдвинуто Г. А. Федоровым-Давыдовым применительно к чеканке серебряных монет - наряду со «свободным» чеканом серебряной монеты из приносимого частными лицами материала должно было существовать централизованное снабжение государством монетного двора сырьем [Федоров-Давыдов, 2003, с. 43].

Наследие византийско-херсонской монетной традиции на полуострове оказалось не востребованным монголами. Монетный двор Херсона в Средневековье изготавливал денежные знаки методом литья, причем применявшиеся сплавы отличались избыточным содержанием свинца и крайне непостоянной рецептурой, свидетельствующей о том, что работы осуществлялись при регулярном дефиците сырья, приводившем к порче монетного сплава [Антипенко, Максимова и др., 2020, с. 198-202]. Напротив, монетный двор Солхата чеканил монеты, материалом для которых служила медь, содержащая несколько процентов свинца и десятые доли других примесей. Возможно, обширные торговые контакты государства Джучидов позволили им наладить непрерывные поставки сырьевого металла в регионы, лишенные собственной рудной базы, к числу которых относится и Крымский полуостров.

Получены результаты состава сплава монет, чеканенных на сопредельных территориях, имевших хождение в Крыму, в частности фельсов анатолийских бейликов. Контакты Крымского полуострова с территорией Малой Азии на протяжении XIV-XV вв. осуществлялись, прежде всего, через Каффу, через которую проходил давно сформировавшийся торговый маршрут в порт Синоп и далее на запад [Ратик, 2000, р. 29]. Таким образом, с момента образования бейликов Анатолии транзитная тор-

говля двух регионов Черноморского бассейна обусловила их взаимодействие, что нашло отражение в находках монет на территории Солхата. По мнению М. Г. Крамаровского, начало миграции в Крым из Малой Азии было положено после переселения около 1265 г. на полуостров бывшего султана Рума Изз ад-Дина Кей-Кавуса II и получения им в икта (кормление) Солхата и Судака [Крамаровский, 2018, с. 733]. Миграции из Анатолии подтверждены археологическими находками как на территории Солхата, так и на других памятниках Крыма. Речь идет о сельджукской керамике, ювелирных изделиях, архитектурных фрагментах культовых и общественных сооружений. Археологические материалы, связанные с сельджуками Малой Азии, обнаруженные на территории Херсонеса, представлены сельджукскими фельсами и дирхемами начала XIII в., керамикой и др. [подробно см.: Крамаровский, 2014]. Данные элементного состава монет мелких номиналов бейликов Анатолии демонстрируют, что материалом для их изготовления также служила «чистая» медь, остальные элементы фиксируются в концентрациях ниже 1%.

Зачастую ранняя османская чеканка связывается с сельджуками Анатолии, однако недавние исследования показали продолжающееся влияние Ильханидов, даже после того, как бейлик Османа получил независимость от монголов. С определенной долей осторожности можно высказать предположение о том, что традиция применения «чистой», не разбавленной другими легирующими компонентами меди была своего рода традицией восточной средневековой чеканки. Частично это можно объяснить высокими пластичными свойствами меди и ее пригодностью к механической обработке, в данном случае, к чеканке монет. Для нас важно подчеркнуть, что два региона, ранее входившие в состав Византийской империи (Крым и Анатолия), в изготовлении монет мелких номиналов отказались от практики «порчи» монетного сплава свинцом, широко применявшейся ромеями [Antipenko and oth., 2020].

Специфической особенностью работы монетного двора Крыма было обилие «медных» монет, различающихся в оформлении легенд, которые обслуживали мелкую розничную торговлю. Наличие на пулах мусульманских легенд, что зафиксировано фактически с момента начала городской чеканки Солхата, может свидетельствовать о том, что с принятием ислама ханом Берке религия стала распространяться и в среде рядового населения. Именно с этими монетами наиболее часто сталкивалось население Юго-Восточного Крыма в повседневной жизни, и соответственно монеты могли наряду с основной ролью средства платежа выполнять «пропагандистскую» функцию, транслируя позицию центральной власти в сфере религиозной политики.

Каменная резьба мусульманских памятников Юго-Восточного Крыма

Архитектурное средневековое наследство полуострова обогатилось декором нового стилистического направления, которое появилось с началом распространения ислама на полуострове во второй половине XIII - начале XIV в. Особая заслуга в этом принадлежит Юго-Восточному Крыму, как территории наиболее раннего ос-

воения населением Крымского улуса Золотой Орды. Значительную часть этого наследия представляет каменная резьба мусульманских построек, связанных прежде всего с активностью золотоордынской администрации, а впоследствии - с деятельностью правителей Крымского ханства, с творческим потенциалом мусульманского населения. Искусной резьбой декорированы порталы и михрабы, украшены ребра боковых граней дюрбе, базы и капители колонн, навершия и плоскости надгробий. С пышным растительным орнаментом и графически замысловатым бесконечным ковром гириха соседствует кружевная вязь арабской каллиграфии. Этот комплекс декора представляет собой единое стилевое явление, имеющее свои характеристики и хронологические этапы.

Возникновению мусульманских построек Крыма посвящен ряд работ исторического и историко-источниковедческого характера. Исламская община в Солхате-Крыме сформировалась уже к последней трети XIII в. [Крамаровский, 2005, с. 67]. Мусульманское строительство в Солхате, засвидетельствованное источниками, началось с постройки квартальной мечети в 1263 г. выходцем из Бухары [Григорьев, 1974, с. 26; Книга путешествия.., 1999, с. 83]. Вероятно, постройка одной из первых в Крыму мечетей была осуществлена при участии мастеров, применявших при строительстве свойственные среднеазиатской архитектуре и строительству конструкции и приемы [Кирилко, 2016, с. 423]. Соборная мечеть была воздвигнута около 1288 г. на средства и при содействии мастеров, направленных египетским султаном Эльмелик-Эльмансуром [Кирилко, 2016, с. 420, 423-425].

Строительство мечети с резным порталом, связанной с именем хана Узбека, при котором ислам в Золотой Орде стал государственной религией, осуществлено в 1314 году [Кирилко, 2009, с. 192-196, рис. 2; Кирилко, 20156, с. 524-550, рис. 14; Кирилко, 2016, с. 421, рис. 348, 349, с. 425-435]. Портал с датирующей надписью, сохранившийся благодаря установке его в более позднее строение, так же, как и мих-раб - наиболее ранние образцы сельджукской декоративной резьбы с растительными мотивами [Айбабина, 2001, с. 166-167, рис. 73,4-8].

Близ Солхата-Крыма, в Судаке, возможно, в первой половине XIV в. возведена мечеть, впоследствии перестроенная во второй половине века. Дата строительства мечети является спорной - от XIII до середины XIV в. [Айбабина, 2001, с. 167-168]. Из сохранившихся мечетей Юго-Восточного региона она является примером первоначального мусульманского строительства и, соответственно, образцом первого этапа исламской каменной пластики на полуострове. Более скромная, но близкая по орнаментике солхатской мечети хана Узбека 1314 г. резьба украшает михраб и капители внутренних столбов судакской мечети [Айбабина, 2001, с. 166-167, рис. 73,10; Сидоренко, 1988, с. 126, рис. 4,6]. Большое количество образцов подобной орнаментации обнаружено на надгробиях мусульманских кладбищ Солхата-Крыма. Несколько примеров резьбы сохранилось в кладке мечети Чуфут-Кале 1346 г., на архитектурных фрагментах, вероятно, использованных в строительстве при ее возобновлении в ХУв. [Айбабина, 2001, с. 169-170, рис. 73,12-13; Боданинский, 1929, с. 157-158]. К этому

же, первоначальному, этапу развития мусульманской орнаментики относятся надгробия середины XIV в. из Каффы [Айбабина, 2001, с. 169-170, рис. 53-54].

Как неоднократно отмечалось в работах, посвященных архитектурно-археологическому изучению крымских мусульманских средневековых памятников, резьба, примененная в их декорировании, свое происхождение ведет от сельджукской стилистики малоазийских мечетей и медресе, караван-сараев, бань, дюрбе. Время появления сельджукской стилистики на полуострове совпало с периодом первоначального строительства мечетей и других культовых и мемориальных сооружений.

Дальнейшее развитие сельджукская стилистика каменной резьбы получила уже на местной почве. К середине XV в. в политико-административном, хозяйственно-экономическом положении Крыма произошли значительные изменения, вызванные переменами в политической структуре Золотой Орды. Процесс дезинтеграции, охвативший государство, привел к появлению в 1443 г. на месте Крымского улуса независимого ханства. В 1449 г. в Кырк-Ор из Солхата перенесена резиденция крымского хана, просуществовавшая там до первой трети XVI в. [Гаврилюк и др., 2010, с. 8-10]. В этот же период была заселена равнинная местность на запад от Чуфут-Кале, где возникло первое татарское поселение в Юго-Западном Крыму - Эски-Юрт, начал формироваться некрополь Азиз, заполняясь с течением времени мавзолеями, выстроенными в разных стилях и традиционными надгробиями с резной орнаментикой и кораническими надписями.

Перенесение столичного центра сопровождалось оживленным строительством в местности Салачик, расположенной к западу от Чуфут-Кале, в непосредственной близости от крепости, где началось формирование инфраструктуры административного и одновременно мусульманского общественно-религиозного комплекса. Здесь был возведен дворец Ашлама Сарай, возник ханский некрополь ХУ1-ХУП1 вв. с мавзолеем Хаджи Гирея, построенным в 1501 г. его сыном Менгли I Гиреем. В Салачике постепенно возник новый для крымского градостроительства ансамбль сооружений, состоявший из мечети, медресе, бани и других общественных зданий - кюллие [Гаврилюк и др., 2010, с. 12-13].

В мавзолее Хаджи Гирея в Салачике проявились новые тенденции развития декора, в котором излюбленные сельджукские мотивы дополнены стилизованным натуралистичным цветочным узором. От разрушенного дворца Ашлама Сарай сохранился пышный каменный портал, сооруженный в 1503 г. итальянским архитектором Алевизом Новым. В дальнейшем тенденция использования в одном памятнике, архитектурном сооружении или надгробии одновременно сельджукских узоров и натуралистичных рисунков или барочных форм орнаментики в мусульманском камнерезном искусстве Крыма сохранилась.

Рассматривая комплекс созданных за период существования Крымского улуса Золотой Орды образцов мусульманской каменной резьбы, можно говорить о том, что в основном речь идет о двух обширных группах: архитектурном декоре и надгробных памятниках.

Архитектурный декор

Наиболее ранними и, как установлено в результате научного изучения каменной резьбы полуострова, «классическими» мусульманскими примерами орнаментики стал декор мечети Узбека 1314 г. и медресе Инджи-бек Хатун 1332-1333 гг. золото-ордынского Солхата-Крыма6. Однако если в первом случае можно говорить о сохранившемся резном портале, михрабе и деталях внутренней отделки мечети, то о несо-хранившемся портале медресе можно судить лишь по работам, выполненным маслом и акварелью в 60-70-х гг. XVIII в. художником М. М. Ивановым и французом Жаном Балтазаром де ла Траверсом, которые путешествовали по Крыму в 1787-1789 гг.

Об архитектурной выразительности портала медресе свидетельствует сохранившееся основание южного пилона из прекрасно обработанных известняковых камней. Строительные блоки в форме параллелепипеда с эпиграфической резьбой, найденные при раскопках на предпортальной площади медресе, можно соотнести с архитектурным декором этого комплекса, но только предположительно, поскольку исследователи медресе пока не нашли возможности для такой реконструкции [Крамаровский, 2005, с. 207, № 213, 214]. Параллели планировочной структуры солхатского медресе с анатолийским комплексом в Борисийе в Сивасе (1271-1272) и строительные метки на облицовочных блоках фасада [Крамаровский, 2005, с. 113] также делают вполне обоснованным предположение относительно вида портала. Вероятно, в состав артели из Анатолии, осуществляющей строительство медресе, входили и мастера каменной резьбы. Подобный пример известен из истории мусульманского строительства самого Солхата, когда в начальный период установления связей Крымского улуса с мусульманским миром, в 1287 г., в Солхат египетским султаном были присланы с посольством средства на постройку пятничной мечети, а также мастер-камнерез для украшения портала мечети надписью с его именем [Кирилко, 2015, с. 420, 423-427; Тизенгаузен, 1941а, с. 453].

Существуют две графические реконструкции портала мечети Узбека [Кирилко, 2016, с. 424, рис. 348; Кирилко, 2015а, с. 254-259; Кирилко, 20156, с. 522-523, 538; Крамаровский, 2005, с. 114]. Реконструкция михраба выполнена М. Г. Крамаровским [Крамаровский, 2005, с. 115]. Подробно рассмотрен декор полностью сохранившегося михраба мечети с двумя нишами, увенчанными сталактитовыми полукуполами. Отмечен основной прием декоративного заполнения поля михраба растительным рисунком - принцип «заполнения пустоты» («миль аль-фараг»), применяемый в декоре исламской архитектуры, а также другие элементы: круглые и миндалевидные медальоны на поле, медальоны над верхней кромкой рамы. Объемные элементы (капители с полупальметтами, колонны) дополняют декоративно-архитектурную композицию михраба [Кирилко, 2016, с. 425, рис. 349; Крамаровский, 2019, с. 47, ил. 22]. В архитектурном декоре портала и михраба мечети Узбека использованы

6 В результате многолетнего архитектурного, археологического и искусствоведческого изучения накопилась обширная литература [Ломакин, 2015].

плоскостные и объемные элементы. Плоскости обильно украшены стилизованным растительным мотивом (пальметтный, в сочетании с гибким побегом).

Гармония сочетаний, четкость рисунка, тонкость и мастерство порезки обеспечивали популярность сельджукскому орнаменту в каменной пластике полуострова. Использование этих мотивов в декоре культовой архитектуры способствовало распространению сельджукской стилистики в формах и резьбе надгробий, деревянной резьбе, дворцовом архитектурном декоре.

Формы ирезъба мусульманских средневековых надгробных памятников

Образование мусульманских общин в Солхате, пригороде Каффы [Бочаров, 2015, с. 183, рис. 1], Судаке, поселениях Юго-Западного Крыма сопровождалось появлением мусульманских некрополей. В Солхате-Крыме, например, к концу XVIII в. существовало 13 некрополей, отмеченных на составленном Иваном Лютовым около 1783 г. плане, большая часть которых содержала погребения XIV-XV вв. Изучение мусульманского некрополя старокрымской Зеленой площади проводилось экспедицией И. Н. Бороздина вместе с раскопками медресе 1332/1333 гг. и караван-сарая в 1925-1926 и 1928 гг. Руководство этими работами осуществлял О.-Н. А. Акчокраклы [Ломакин, 2015, с. 79-108]. На некрополе Зеленой площади и в других местах города в 1925-1926 гг. было обнаружено 145 памятников, в 1928 г. - 175, из них с надписями на арабском языке - 65, часть - на старотюркском. Из этой обширной коллекции датированных надгробий оказалось 15. Все отнесены ко времени первоначального этапа существования могильника: к XIII - первой половине XIV в. Два памятника датированы XIII в. - 1273 г. и 1288 г. Из наиболее ранних, относящихся к началу XIV в., своей орнаментикой, в которой использован мотив косого (или «бегущего») меандра, привлекает внимание надгробие 709 г. х. (1310 г.) [Бороздин, 1926, с. 9].

Резной декор средневековых надгробных памятников Солхата отличается высоким художественным уровнем резьбы и качеством технического исполнения, оригинальностью орнаментики. На большинстве надгробий орнамент и эпиграфика выполнены в низком рельефе, с выборкой фона. Орнамент в отличие от рисунка архитектурных деталей, как правило, схематичен, с проработкой лишь по контуру. Объемную передачу имеют розетки, сталактиты-мукарны, являющиеся не только декоративными, но и конструктивными элементами, и резьба верхней чал-мообразной части надгробий-столбиков. О.-Н. А. Акчокраклы была предложена предварительная систематизация этих надгробий по форме, характеру декора, расположению орнаментальных и эпиграфических частей, основанная, прежде всего, на прочтении эпиграфики. По форме они разделены следующим образом: плоские со стрельчатым или килевидным верхом (женские); круглые или восьмигранные с фигурным верхом, в виде остроконечной шапки разнообразных форм (мужские). К этому перечню необходимо добавить несколько разновидностей памятников. Стелы, надгробия с килевидным или с трех- и пятилопастным завершением с изображением горящих ламп и подсвечников [Башкиров, 1927, с. 141, рис. 15а, б]. Среди форм памятников в виде столбиков A.C. Башкиров особо выделил дюрбе-

образные, являющиеся моделью восьмигранного дюрбе с гранями-сторонами, с разделкой их нишами и выделенным округлым верхом, имитирующим купол мавзолея [Башкиров, 1927, с. 141, рис. 15], атакже т. н. двурогие надгробия, сделанные из монолита, с прямоугольным цоколем-пьедесталом, призматическим корпусом, завершенным двускатным верхом и двумя стелами на торцовых сторонах. Разнообразие придают формы головной и нижней стел с килевидным, как правило, верхом. Головные стелы часто имеют форму четырехгранного дюрбе с куполом. Богатое разнообразие форм и орнаментации надгробных памятников Солхата продиктовано мусульманским каноном и вкусами заказчиков, происходивших из ряда регионов, на почве Солхата включенных в общую систему культурного обмена. Могильники Юго-Западного Крыма в Эски-Юрте и Кырк-Азизлер с надгробиями разных типов позволяют на материалах мемориальных памятников проследить процесс развития сельджукской орнаментики во второй половине XIV - начале XV в.

Письменные источники: появление ислама в Юго-Восточном Крыму

Сведения о взятии Судака сельджукскими войсками в первой четверти ХШв., которые сообщил Насир ад-Дин Яхья б. Мухаммад, более известный по своему насабу, образованному от прозвища матери как Ибн ал-Биби, давно привлекают внимание историков [Мелиоранский, 1894; Якубовский, 1927]. До настоящего момента предметом дискуссии остаются важные детали, связанные с походом сельджукских войск, вплоть до установления точной даты этого события [Крамаровский, 2016, с. 61-62]. Учитывая тот факт, что сообщение Ибн ал-Биби является первым документальным свидетельством о появлении ислама на территории Крымского полуострова, представляется актуальным анализ исламских религиозно-правовых реалий, содержащихся в рассказе Ибн ал-Биби.

Прежде всего следует обратить внимание на возможное идеологическое обоснование причин похода сельджукских войск на Судак. В качестве таковых Ибн ал-Биби привел жалобы ограбленных купцов, адресованные султану: «Когда султан Ала-ад-дин Кейкобад из столицы в Кесарию прибыл, к суду явился некий купец, который много путешествовал по торговым делам, как по суше, так и по морю. Прослышал он как-то о хороших условиях торговли в странах кипчаков (половцев) и русских и решил отправиться туда с товарами. Когда он достиг переправы Хазарской, на него напали и все товары отняли» [Якубовский, 1927, с. 54]. Важно отметить, что в этом же собрании еще два купца выступили с аналогичными жалобами, с той только разницей, что ограблены они были на других территориях: один франками на море, другой - во владениях «Лейфуна» (Льва II). В этой связи следует вспомнить о том, что мусульманские правоведы среди прочих объектов законной вооруженной борьбы выделяли борьбу против разбойников и грабителей [Ибрагим, 2015, с. 67]. Теолог и правовед Ибн Таймийа, живший во второй половине XIII - начале XIV в., указывал, что одним из случаев, когда дозволяется убиение неверного, является «разбой на большой дороге» О о^с [Ибрагим, 2015, с. 316]. Кроме того, еще раз обратим внимание на то обстоятельство, что среди территорий, на которых произошел грабеж купцов, в ка-

честве объекта похода султаном был избран именно Судак. Выскажем предположение, что данный выбор был обусловлен не только экономическими и политическими причинами, но и соображениями религиозно-правового характера. По сообщению Ибн ал-Биби, в 1214 г. после взятия сельджуками Синопа между Алексеем I Комнином (Кир Алекси) и султаном Изз ад-Дином Кейкавусом б. Кейхосровом был заключен унизительный для первого мирный договор, согласно которому Синоп отходил сельджукам, а Алексей I Комнин брал на себя обязательства ежегодно поставлять султану «12000 золотых, пятьсот лошадей, 2000 коров, 10000 баранов и пятьдесят вьюков различных подарков и драгоценностей, а также не отказывать в случае надобности в посылке вспомогательных войск по мере возможности» [Мелиоранский, 1894, с. 636].

По-видимому, этот договор сохранял свою силу и во время правления Ала-ад-дина Кейкобада. В пользу этого может свидетельствовать сообщение Иоанна Лазаропула о заключении «во второй год правления» василевса Андроника I Гида между ним и сыном «великого султана Алатина» договора о мире, что следует рассматривать как возобновление договора 1214 г. [Шукуров, 2001, с. 127]. Учитывая тот факт, что Сугдея на момент похода сельджукских войск формально находилась в зависимости от Трапезундской империи, хотя и платила дань половцам [Герцен и др., 2019, с. 282], следует считать, что действие договора 1214 г. распространялось и на ее жителей. Таким образом, ограбление мусульманского купца могло быть расценено как нарушение жителями Судака условий этого договора. В соответствии с кораническим текстом соблюдение договорных обязательств, как и их нарушение со стороны немусульман, влекут за собой определенные последствия: «Обрадуй же тех, которые не уверовали, мучительным наказанием, кроме тех многобожников, с которыми вы заключили союз, а потом они ни в чем перед вамп его не нарушили и никому не помогали против вас! Завершите же договор с ними до их срока: ведь Аллах любит богобоязненных! А если они нарушили свои клятвы после договора и поносили вашу религию, то сражайтесь с имамами неверия - ведь нет

клятв для них - может быть, они удержатся» (IX: 3-4, 12) [Коран, 1990].

Сказанное позволяет предполагать, что поход сельджукских войск на Судак имел религиозное обоснование. В этой связи следует отметить, что текст «Сельджук-намэ» позволяет сделать вывод о том, что для правителей Румского султаната развязывать войны с неверными, используя как повод жалобы купцов, было устоявшейся практикой. Так, Ибн ал-Биби сообщил, что предпринятый Гийас ад-Дином «поход на Анталию был вызван жалобами мусульманских купцов на несправедливости, которые им приходилось терпеть со стороны правителей Анталии, властвовавших там от лицафранкскихгосударей» [Мелиоранский, 1894, с. 626-627].

Не меньший интерес, чем анализ идеологических причин организации похода на Судак, представляют указанные Ибн ал-Биби детали ведения военной кампании сельджукскими войсками под командованием амира Хусам ад-Дин Чупана. Казалось бы, в противоречии с практикой, принятой у мусульманских войск, перед сражением с кипчаками и жителями Судака со стороны сельджуков не прозвучало призыва к ис-

ламу, обращенного к их противникам. Действительно, известный факих Абу Иусуф Иа'куб б. Ибрахим ал-Ансари ал-Куфи, живший в VIII в., сообщил, что пророк не начинал сражения, не призвав противника к исламу, а халиф Умар б. ал-Хаттаб, наставляя войска, говорил о необходимости перед сражением призвать противника к исламу [Абу Иусуф, 2001, с. 335-336]. Вместе с тем тот же Абу Иусуф отметил следующее мнение мусульманских законоведов: «Некоторые законоведы и последователи сподвижников Пророка говорят, что нет ни одного многобожника из тех, с которыми сталкиваются наши войска, до которого не дошел бы призыв к исламу, а потому мусульманам разрешено сражаться с ними, не призывая их вновь к исламу» [Абу Иусуф, с. 333]. Таким образом, сражения, проведенные сельджукскими войсками под руководством Хусам ад-Дин Чупана, хотя и не предварялись призывом противников к исламу, не нарушали норм исламского законодательства.

Еще одним кажущимся противоречием между правилами ведения джихада и тем, что сообщает Ибн ал-Биби о походе сельджуков на Судак, является наличие в мусульманской армии текста Корана: «Глава амиров возложил на голову священный Коран, положенный на золотое блюдо, в руку взял султанский штандарт. Так с торжественностью вошли в город» [Якубовский, 1927, с. 58]. Действительно, среди достоверных хадисов присутствует сообщение о запрете брать свитки Корана, отправляясь на вражескую территорию. Например, «Ибн Умар, да будет доволен Аллах ими обоими, передал, что посланник Аллаха запрещал отправляться на территории, подвластные врагам мусульман, со свитком Корана, опасаясь, что Коран может попасть в руки врага» [Муслим, 2011, с. 551]. Противоречие действительно кажущееся. Факих Абуль-Хусейн Ахмад ибн Мухаммад аль-Кудури аль-Багдади, живший на рубеже X-XI вв., в своем фундаментальном труде по ханафитскому мазхабу писал: «Не предосудительно мусульманам брать с собой в поход жен и экземпляры Корана, если войско настолько сильно, что может отстоять их...» [Агрономов, 1877, с. 159-160]. Но в данном случае необходимо учитывать другое - текст Корана упомянут Ибн ал-Биби в событиях, которые произошли уже после победы мусульманской армии и после того, как пришло распоряжение султана относительно дальнейшей судьбы жителей Судака. Вероятно, решив обратить последних в ислам, султан вместе со своим распоряжением направил к войскам, которые благодаря своей победе превратили территорию Судака и его округу в территорию ислама, и текст Корана.

В полном соответствии с нормами мусульманского права был осуществлен и раздел захваченной добычи: «Из города к нему потянулись побежденные и назначенную добычу сдали. Потом он приказал снарядить остроносое судно и отправил на нем пятую часть отборной добычи с посланием к султану» [Якубовский, 1927, с. 57]. Требование выделять пятую часть добычи основано на кораническом предписании: «И знайте, что если вы взяли что-либо в добычу, то Аллаху - пятая часть, и посланнику, и родственникам, и сиротам, и бедным, и путнику...» (VIII: 42) [Коран, 1990]. Следует подчеркнуть, что подарки, полученные от русского посла, которые Хусам ад-Дин Чупан «принял и тотчас же войску роздал», не были захвачены у неприятеля, следовательно, не попа-

дали в категорию военной добычи Важным, с точки зрения интересующей нас

темы, является указание Ибн ал-Биби на то, что ограбленный купец был отправлен султаном к войску с распоряжением жителям Судака о том, что: «Отнятое у купцов они должны возвратить» [Якубовский, 1927, с. 58]. Данное распоряжение является не простым волеизъявлением султана, оно основано на прецеденте, зафиксированном в корпусе хадисов, имеющих отношение к практике джихада. «Сообщается, что однажды конь 'Абдуллаха бин 'Умара, да будет доволен Аллах ими обоими, убежал и его захватили враги, а потом мусульмане одержали победу над этими людьми и этого коня ему вернули, что было при жизни посланника Аллаха, А в другой раз сбежал раб 'Абдуллаха бин 'Умара, который присоединился к византийцам, а потом мусульмане одержали над ними победу, и Халид бин ал-Валид вернул ему этого раба, что было уже после смерти пророка [Аль-Бухари, 2005, с. 492].

Находит свое объяснение с точки зрения законодательных норм ведения мусульманами войны и решение султана о принятии жителями Судака ислама. Так, Абу Иусуф сообщил: «Если осажденные неверные примут ислам прежде, чем имам приведет в исполнение какое-либо принятое относительно них решение, они становятся свободными мусульманами; равным образом, если имам призовет их к исламу прежде, чем принять относительно них одно из приведенных выше решений, а они примут ислам, то они становятся свободными мусульманами, их земля остается их собственностью, с которой уплачивается 'ушр, тогда как будучи поставлены в положение зиммийев, они, правда, сохраняют свою землю, но земля облагается хараджем. Если имам по отношению к ним примет решение, что мужчины должны быть убиты, а женщины и дети уведены в плен, но до приведения в исполнение этого решения они примут ислам, то их не убивают, а их жены и дети не уводятся в плен...» [Абу-Иусуф, 2001, с. 350]. Таким образом, принятие ислама было для жителей Судака единственной возможностью не только сохранить свою жизнь, собственность и свободу, но и не оказаться в положении «покровительствуемых», вынужденных уплачивать подушную подать Именно

в этом смысле следует понимать слова Ибн ал-Биби о том, что «султан разрешил простить жителей Сугдака в их преступлениях и винах, однако с условием, чтобы вместо икон и колоколов там были михраб, минбар и шариат, установленный пророком, да будет над ним благословение и мир!» [Якубовский, 1927, с. 58]. Суммируя сказанное, обоснованным, на наш взгляд, представляется вывод о том, что идеологической основой похода сельджукских войск на Судак было учение о джихаде, проводился он в строгом соответствии с правовыми нормами этого учения, а его результатом, хотя и временным, стало расширение территории ислама ( Ц^^).

Принципиально важным, с точки зрения избранной тематики, является вопрос о последствиях обращения жителей Судака в ислам. Сельджукские войска вскоре после завоевания вынуждены были оставить Судак [Герцен и др., 2019, с. 282]. Примечательно, что Гильом де Рубрук, посетивший Судак в конце мая 1253 г., ничего не сообщил ни о мусульманах города, ни о выстроенной, согласно сообщению Ибн ал-Биби, мечети. Более того, в его повествовании «начальники города» (сарйапеоз), «а вернее, их заме-

стители», безусловно, представлены как христиане. Объясняя им цель своей поездки, автор «Путешествия в восточные страны» обосновал ее следующим образом: «Мы слышали, о вашем господине Сартахе говорят в Святой Земле, будто он христианин, и христиане этому очень обрадовались, а в особенности христианнейший государь, король франков.., поэтому я намериваюсь отправиться к Сартаху и отвезти ему грамоту господина короля, в которой тот внушает ему о пользе всего христианства. Они приняли нас с радостью и дали нам приют в епископальной церкви» [Плано Карпини, 1997, с. 90]. Особо следует обратить внимание на тот факт, что окрестные татары в описании монаха-минорита являлись язычниками [Плано Карпини, 1997, с.90-94]. Таким образом, сопоставляя сообщения Ибн ал-Биби и Гильома де Рубрука, следует признать, что спустя 30 лет после сельджукского завоевания жители Солдаи оставили ислам и вернулись к прежней вере. Показательной в этом отношении является судьба так называемого купольного здания на территории Судакской крепости. Как бы ни решался вопрос о его первоначальной атрибуции, датировке и связи с сообщением Ибн ал-Биби о возведении в Судаке мечети, бесспорным остается факт многочисленных изменений конфессиональной ориентации этого сооружения [Ломакин, 2019]. Суммируя сказанное, следует признать, что временное обращение жителей Судака в ислам, осуществленное после сельджукского завоевания города, никаких существенных последствий для его дальнейшей конфессиональной истории не имело.

Одним из авторов коллективной монографии «Ислам в Крыму», изданной в 2009 г., было высказано предположение о связи между походом сельджукских войск на Судак и возникновением суфийской обители в Отузах: «Очевидно, что вместе с воинами сюда прибыли и суфийские миссионеры, так как примерно к тому же времени относится возникновение текие (монастыря суфиев) в селении Отузы (ныне поселок Щебетовка), расположенный недалеко от Судака <...>. Хотя присутствие сельджуков было кратковременным и перед вторжением монголов они покинули полуостров, суфийская обитель в этом районе продолжала функционировать в дальнейшем» [Бойцова, 2009, с.11-12]. Е.В. Бойцова приводит следующие аргументы в пользу своей точки зрения: «данные археологических раскопок в Отузах», «уважительный отзыв Ибн Баттуты о текие в районе Солхата», обнаружение Якубом Кемалем в Судакском районе «арабской суфийской рукописи XIII в.» [Бойцова, 2009, с. 12]. Подобная аргументация, а вместе с ней и предположение о связи возникновения суфийского центра в Юго-Восточном Крыму с сельджукским походом 20-х гг. XIII в. представляются нам малоубедительными. Под «данными археологических раскопок в Отузах», вероятно, подразумеваются изыскания экспедиции 1926 г. [Усеинов, 2020, с. 178-179]. Обнаруженный тогда эпиграфический материал опубликован в 1927 г. О.-Н. А. Акчокраклы [Акчокраклы, 1927]. Прочтение надписей на надгробиях отузских шейхов, а также «закладной плите» позволило недвусмысленно датировать памятники и связанные с ними события. Дата смерти шейха Якуба Конийского О^^с Уахи^) - 729 г. х. - 1328/29 гг.); дата смерти Идриса б.

Хаджи Яхъя Отузского ми с'с^ ^С^ ''^Ъ^З^) - 763 г. х. (^^с ^¡^

J ^-^о J - 1361/62 гг.); дата смерти шейха Хаджи Яхъя б. Мухаммада из Ирака

(^^С с'^^ ^С^ ^ - 782 г. х. - 1380 г.). Дата сооружения колодца

(?), указанная на «закладной плите», также не вызывает сомнений - 760 г. х. (УЧ» -1358 г.) [Акчокраклы, 2016, с. 65]. Между наиболее ранней датой, зафиксированной на памятниках в Отузах, и сельджукским завоеванием Судака находится хронологическая лакуна более чем в сто лет. Это же справедливо и в отношении свидетельства Ибн Баттуты, посетившего Солхат в 1352 г. [Тизенгаузен, 1884, с. 280]. Что касается рукописи ^^ авторство которой принадлежит Абу Бакру Юсуфу б. аль-Хасану аль-Васити, и которая была обнаружена директором Ялтинского Восточного музея Якубом Кемалем, то, по свидетельству осматривавшего ее В. А. Гордлевского, рукопись сохранила «отметки» прежних владельцев. По его заключению: «Отметки на рукописи прежних владельцев восходят уже к УШв.х. (старейшая - от 757 г. х.), характерен и почерк - все это позволяет думать, что в Крыму отыскался, быть может, если не автограф, то, во всяком случае, копия, близкая по времени к жизни автора» [Гордлевский, 1968, с. 259]. Очевидно, что реально зафиксированная дата (757 г. х.) в переводе на григорианский календарь означает 1356/57 г., что вновь возвращает нас к проблеме более чем столетней хронологической лакуны между сельджукским завоеванием Судака и первыми документальными свидетельствами о суфизме в Юго-Восточном Крыму.

Вторая половина XIII - начало XIV в. были насыщены событиями, которые оказали принципиальное влияние на распространение ислама в регионе. Отметим только основные из них: принятие ислама Берке (1256-1266) и частью золотоордынской элиты; возникновение золотоордынского города Солхат-Крым, ставшего со временем центром исламизации населения Юго-Восточного Крыма [Крамаровский, 2020а]. Посетивший полуостров в 1666-1667 гг. Эвлия Челеби засвидетельствовал существование на территории города мечети, построенной, согласно ее тариху, в 1262/63 г.: «Приказал построить эту мечеть слабый раб Бей Хаджи Умар аль-Бухари, в месяце зу-ль-кадав году 661» [Челеби, 2017, с. 182]. По мнению М. Г. Крамаровского, исламская община Солхата сформировалась уже в 60-е гг. XIII в., о чем свидетельствует чеканка серебряного дирхема с легендой «Падишах ислама, защита Мира и Веры», осуществляемая на монетном дворе «Крым» [Крамаровский, 2012, с. 133]. Доминирующее положение она заняла, вероятно, в последние годы XIII в. [Крамаровский, 2016, с.60]. Не могли не оказать влияния на конфессиональную ситуацию в регионе и миграционные процессы. Ибн ал-Биби, рассказывая о милостях Берке по отношению к бывшему иконийскому султану Изз-ад-дину Кейкавусу II, который был освобожден из византийского плена в 1265 г., сообщает: «Султана освободили из той тюрьмы и отправились к Берке. Когда султан прибыл к нему (ему), оказали разные ласки и пожаловали в икта Солхад и Сутак» [Тизенгаузен, 19416, с. 26]. Около 1265 г. на территорию Юго-Восточного Крыма с Балкан вслед за Изз-ад-дином Кейкавусом переселилась сельджукская орда во главе с Сары Салтуком. В отечественной историографии вопрос об этой миграционной волне был детально рассмотрен М. Г. Крамаровским [Крамаровский, 2016]. Анализ данных источников ХУ-ХУШ вв. позволяет предпо-

лагать, что в Солхате сформировался культ «местных святых, связанных с именами шейха Сары Салтук Баба и Кемаль Ата (Кемаль Баба)» [Крамаровский, 2012, с. 134].

Другим вектором, наряду с малоазийским, оказавшим влияние на распространение ислама и исламского мистицизма в Юго-Западном Крыму, было влияние Ирана, Центральной Азии, Ближнего Востока. Выше мы уже приводили сообщение Эвлии Челеби о мечети, построенной по «приказу Умара аль-Бухари». Завершая описание зияретов Эски Кырыма, путешественник говорит следующее: «В этом городе похоронено много сотен тысяч великих и прекрасных святых из Хоросана, Балха и Крыма, числу их нет границ и пределов. Я посетил много сот зияретов великих Божиих святых. Но упомянуть их всех нет возможности. Благословение Божие над ними» [Челеби, 2017, с. 184]. «География нисб, погребенных на кладбищах Солхата и Отузов», по мнению И. В. Зайцева, является наглядным подтверждением влияния вышеозначенных центров: «Халеб, Токат, Тебриз, Конья, Сивас, Дженд, Ахлат, Кастамону, Барчкенд» [Зайцев, 2015, с. 105]. Опираясь насказанное, выскажем предположение, что возникновение суфийского центра в Отузах следует связывать не с сельджукским завоеванием Судака, которое, по нашему мнению, прошло бесследно для конфессиональной истории региона, но с событиями второй половины XIII - начала XIV в., когда Юго-Восточный Крым, прежде всего благодаря политике золото-ордынских ханов, стал неотъемлемой частью исламской цивилизации.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Абдульвапов Н. Актуальные проблемы изучения истории суфизма в Крыму // Ученые записки Таврического национального университета. Серия: Филология. 2005. Т. 18(57), № 3. С. 179-192.

Абдульвапов Н. Суфизм и начальный этап активного распространения ислама в Крыму //

Культура народов Причерноморья. 2006. № 79. С. 140-149. Абу Йусуф Йа'куб б. Ибрахим ал-Куфи. Китаб ал-Харадж / пер. с араб, и комм. А.Э. Шмидта. СПб.: Петербургское востоковедение, 2001. 415 с. (Сер.: «Памятники культуры Востока»; вып. 16).

Агрономов А.И. Джихад. Священная война мухаммедан. Казань: типография Коковиной, 1877. 234 с.

Айбабина Е.А. Декоративная каменная резьба Каффы XIV-XVIII веков. Симферополь: Сонат, 2001. 279 с.

Акчокраклы 0.[-Н.А.] Старо-Крымские и Отузские надписи XIII-XV вв. // ИТОИАЭ. 1927. Т. 1(58). С. 5-17.

Акчокраклы 0.[-Н.А.] Старо-Крымские и Отузские надписи XIII-XV вв. // Акчокраклы Осман Нури. Избранные сочинения по истории, археологии, этнографии. Симферополь: Форма, 2016. С. 53-67. Аль-Бухари. Сахих / Пер. с араб. В.А. Нирша. М.: Умма, 2005. 959 с.

Антипенко A.B., Ломакин Д.А., Сейдалиева Д.Э., Сейдалиев Э.И. Медные пулы из раскопок городища Солхат по данным рентгенофлуоресцентного анализа // Российские нанотех-нологии. 2020. Т. 15, № 5. С. 69-77. Антипенко A.B., Максимова Е.М., Науменко В.Е., Наухацкий И.А., Смекалова Т.Н. Сопо-

ставление результатов изучения состава сплава монет херсонесской чеканки римского и византийского времени // Геоархеология и археологическая минералогия-2020: Материалы VII Всероссийской научной конференции с международным участием имени В.В. Зайкова. Миасс; Челябинск: Изд-во ЮУрГГПУ, 2020. С. 198-202.

Башкиров A.C. Художественные памятники Солхата // Крым. 1927. № 1(3). С. 122-144.

Боданинский УА., Засыпкин Б.Н., Акчокраклы 0.[-Н.А.] Чуфут-Кале (по материалам раскопок 1928-29 гг.) // ИТОИАЭ. 1929. Т. 3(60). С. 152-187.

Бойцова Е.Е. Ислам в Крымском ханстве (начало XV- конец XIII в.) // Бойцова Е.Е., Ганкевич

B.Ю., Муратова Э.С. и др. Ислам в Крыму: очерки истории функционирования мусуль-манскихинститутов. Симферополь: Элиньо, 2009. С. 10-119.

Бороздин И.Н. Солхат. Предварительный отчет о работах археологической экспедиции Крымсовнаркома, Крымцика и Научной ассоциации востоковедения Союза ССР в 1925 году. М.: Искрареволюции, 1926. 32 с.

Бочаров С.Г. Заметки путешественников XIV-XV веков о городе Каффа // Поволжская археология. 2015. № 4. С. 172-188.

Гаврилов A.B., Майко В.В. Средневековое городище Солхат-Крым: Материалы к археологической карте города Старый Крым. Симферополь: Бизнес-Информ, 2014. 212 с.

Гаврилюк H.A., Ибрагимова A.M. Тюрбе хана Хаджи Герая (по материалам археологических исследований 2003-2008 гг.). Киев; Запорожье: Дикое Поле, 2010. 176 с.

Герцен А.Г., Майко В.В. Сугдея и Боспор // История Крыма: в 2 т. / ред. A.B. Юрасов. М.: Кучково поле, 2019. Т. 1. С. 281-286.

Гордлевский В.А. Рукописи восточного музея Ялты // Гордлевский В.А. Избранные сочинения. Т. 4: Этнография, история востоковедения, рецензии. М.: Наука, 1968. С. 237-261.

Григорьев А.П. «Книга путешествий» Эвлия Челеби - источник по истории Крыма XIII— XVII вв. // Историография и источниковедение истории стран Азии и Африки. Л.: Изд-во ЛГУ, 1974. Вып. 3. С. 19-28.

Давидович Е.А. Денежное хозяйство Средней Азии после монгольского завоевания и реформа Масуд-Бека (XIII в.). М.: Наука, 1972. 174 с.

Зайцев И.В. Ислам в Крыму в XIV-XVIII веках // Золотоордынское обозрение. 2015. № 2.

C. 103-128.

Зиливинская Э.Д. Архитектура Золотой Орды. Ч. 1: Культовое зодчество. Казань: Отечество, 2014.

Зиливинская Э.Д. Архитектура Золотой Орды. Ч. 2: Гражданское зодчество. Казань: Изд-во АНРТ, 2019. 353 с.

Ибрагим Т., Боголюбов A.C. Джихад // Ислам: энциклопедический словарь / ред. С.М. Прозоров. М.: Наука, 1991. С. 66-67.

Ибрагим Т. Коранический гуманизм. Толерантно-плюралистические установки. М.: ИД «Медина», 2015. 576 с.

Измайлов И.Л., Усманов М.А. Ислам в Улусе Джучи // История татар с древнейших времен: в 7 т. Т. 3: Улус Джучи (Золотая Орда). XIII - середина XV в. / ред. М. Усманов, Р. Хакимов. Казань, 2009. С. 599-617.

Кирилко В.П. Архитектура золотоордынского Крыма // Мирас-Наследие. Татарстан-Крым. Город Болгар и изучение татарской культуры в Татарстане и Крыму в 1923— 1929 годах: в 3 т. Т. 1 / ред. С.Г. Бочаров, А.Г. Ситдиков. Казань: Астер-Плюс, 2016. С. 420-496.

Кирилко В.П. Золотоордынская архитектура Крыма: Общее и особенное // Археология евра-

зийских степей. Казань, 2013. Вып. 17: Матер. II Междунар. болгарского форума «Средневековая Евразия: Симбиоз городов и степи», Казань, 21-23 мая 2011г. С. 84-99.

Кирилко В.П. Портал крымской мечети Узбека // Stratum plus. 2015а. № 6. С. 253-274.

Кирилко В.П. Строительная история крымской мечети Узбека (по материалам реставрационных исследований) // Диалог городской и степной культур на евразийском пространстве: материалы IV Международной конференции, посвященной памяти профессора МГУ Г. А. Федорова-Давыдова, 30 сентября - 3 октября 2008 г., Азов: изд-во Азовского музея-заповедника, 2009. С. 187-200.

Кирилко В.П. Строительная периодизация т. н. мечети Узбека в Старом Крыму // Генуэзская Газария и Золотая Орда / ред. С.Г. Бочаров, А. Г. Ситдиков. Кишинев: Stratum Plus, 20156. С. 509-558.

«Книга путешествия». Турецкий автор Эвлия Челеби о Крыме: 1666-1667 гг. / пер. и ком. Е.В. Бахревского. Симферополь: Дар, 1999. 144 с.

Коран / пер. и ком. И.Ю. Крачковского. Баку: Язычы, 1990. 744 с.

Крамаровский М.Г. Братство фитйан в Крыму и чаша со сценой пира из Солхата (первая половина XIV в.) //МАИЭТ. 2018. Вып. XXIII. С. 731-735.

Крамаровский М.Г. Золотая Орда и Причерноморье. Уроки чингисидской империи: каталог выставки / Государственный Эрмитаж. М.: Фонд Марджани, 2019. 504 с.

Крамаровский М.Г. Золотая Орда как цивилизация // Золотая Орда. История и культура: каталог выставки/Государственный Эрмитаж; ред. М.Б. Пиотровский. СПб.: Славия, 2005. 264 с.

Крамаровский М.Г. Крым и Рум в XIII-XIV столетиях (анатолийская диаспора и городская культура Солхата) // Золотоордынское обозрение. 2016. №1.С. 55-88.

Крамаровский М.Г. Крым и Румский султанат во второй пол. XIII-XIV вв. // Актуальные проблемы изучения и сохранения исламского наследия Крыма. Материалы международной научно-практической конференции, посвященной 700-летию мечети хана Узбека. Симферополь, 14-18 октября 2014 г. Симферополь, 2014. С. 5-17.

Крамаровский М.Г. Крым/Солхат, XIII-XVIII вв. - возникновение и формирование города // Свод памятников истории, архитектуры и культуры крымских татар. Т. 4: Старый Крым /ред. P.C. Хакимов. Казань; Симферополь, 2020а. С. 4-13.

Крамаровский М.Г. Религиозные общины в истории и культуре Солхата XIII-XIV вв. II Archeologia abrahamica: исследования в области археологии и художественной традиции иудаизма, христианства и ислама / ред. Л.А. Беляев. М.: Индрик, 2009. С. 395-428.

Крамаровский М.Г. Солхат-Крым: К вопросу о населении и топографии города в XIII-XIV вв. II Итоги работ археологических экспедиций Гос. Эрмитажа / ред. Г.И. Смирнов. Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1989. С. 141-157.

Крамаровский М.Г. Так называемая «Мечеть Бейбарса» II Свод памятников истории, архитектуры и культуры крымских татар. Т. 4: Старый Крым / ред. P.C. Хакимов. Казань; Симферополь, 20206. С. 22-24.

Крамаровский М.Г. Человек средневековой улицы: Золотая Орда, Византия, Италия. СПб.: Евразия, 2012. 496 с.

Крамаровский М.Г., Гукин В.Д. Материалы Старокрымской археологической экспедиции. Вып. 1: Раскопки в Старом Крыму в 1998-2000 гг. СПб.: Лема, 2002. 183 с.

Крамаровский М.Г., Гукин В.Д. Поселение Бокаташ II: Результаты полевых исследований Золотоордынской археологической экспедиции Государственного Эрмитажа в 20012003 гг. СПб.: Лема, 2004. 380 с.

Лебедев В.П. Корпус монет Крыма в составе Золотой Орды (сер. XIII в.- сер. XV в.) // Вестник Одесского музея нумизматики. 2000. Вып. 2. С. 12-34.

Лебедев В.П. Символика и язык монет Крыма золотоордынского периода // Нумизматические исследования по истории Юго-Восточной Европы / ред. В.Л. Янин. Кишинев: Штиинца, 1990. С. 139-155.

Ломакин Д.А. Мусульманские памятники Старого КрымаXIII-XVвв.: история изучения, современное состояние. Симферополь: Соло-Рич, 2015. 240 с. (Серия «Биобиблиография крымоведения»; вып. 23).

Ломакин Д.А. О купольном здании на территории Судакской крепости (20-е гг. XX в. - начало XXI вв.) // МАИЭТ. 2019. Вып. XXIV. С. 566-586.

Мелиоранский П.М. Сельджук-намэ как источник для истории Византии в XII и XIII веках // Византийскийвременник. 1894. Т. 1. С. 613-640.

Муслим. Сахих / пер. с араб., прим. А. Нирша. М.: Умма, 2011. 1216 с.

Плано Карпини Дж. История монгалов; Рубрук Г. Путешествие в восточные страны; книга Марко Поло. М.: Мысль, 1997. 464 с.

Свод памятников истории, архитектуры и культуры крымских татар. Т. 4: Старый Крым / Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ; ред. P.C. Хакимов. Казань; Симферополь, 2020. 208 с.

Сейдалиев Э.И. Золотоордынское поселение Старый Фонтан в Центральном Крыму (предварительные итоги археологического исследования) // МАИЭТ. 2019. Вып. XXIV. С.363-386.

Сейдалиев Э.И., Якушечкин A.B., Аблаев Э.Д. Нумизматические материалы из раскопок зо-лотоордынских поселений Старый Фонтан и Тобен-Сарай // VII Международный нумизматический симпозиум «ПриРОМТийский меняла: деньги местного рынка»: материалы научной конференции, Судак, 21-25 октября 2020 г. / ред. H.A. Алексеенко. Симферополь: Колорит, 2020. С. 169-177.

Сидоренко В.А. Исследование архитектурных стилей памятников Юго-Восточного Крыма // Архитектурно-археологические исследования Крыма / ред. С.Н. Бибиков. Киев: Наукова думка, 1988. С. 115-128.

Сидоренко В.А. Крымская «мусульманская» чеканка Тука Тимура // VII Международный нумизматический симпозиум «ПриРОМТийский меняла: деньги местного рынка»: материалы научной конференции, Судак, 21-25 октября 2020 г. / ред. H.A. Алексеенко. Симферополь: Колорит, 2020а. С. 179-193.

Сидоренко В.А. Принятие религии ислама Золотой Ордой и начальный этап дипломатических отношений между Берке и Бейбарсом по документальным свидетельствам Абд аз-Захира//МАИЭТ. 20206. Вып. XXV. С. 513-559.

Смирнов В.Д. Крымскоханские грамоты // ИТУАК. 1913. № 50. С. 140-178.

Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, касающихся истории Золотой Орды. Т. 1: Извлечения из сочинений арабских. СПб.: Типография Имп. АН, 1884. 564 с.

Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941а. Т. 1. 588 с.

Тизенгаузен В.Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 19416. Т. 2. 308 с.

Усеинов М.А. Мусульманские эпиграфические памятники золотоордынского периода в селении Отузы // Свод памятников истории, архитектуры и культуры крымских татар. Т. 4:

Старый Крым. / ред. P.C. Хакимов. Казань; Симферополь, 2020. С. 178-179.

Федоров-Давыдов Г.А. Денежное дело Золотой Орды. М.: Палеограф, 2003. 352 с.

Хартахай Ф. Историческая судьба крымских татар II Вестник Европы. 1866. Т. 2, отд. 1. С. 182-236.

Челеби Э. Книга путешествия. Крым и сопредельные области: извлечение из сочинения турецкого путешественника XVII в. / пер. и ком. Е.В. Бахревского. Симферополь: Медиацентр им. И. Гаспринского, 2017. 312 с.

Шукуров P.M. Великие Комнины и Восток (1204-1461). СПб.: Алетейя, 2001. 448 с.

Якубовский А.Ю. Рассказ Ибн-ал-Биби о походе малоазийских турок на Судак, половцев и русских в начале XIII в. II Византийский временник. 1927. Т. 25. С. 53-76.

Antipenko A.V., Nauhatsky I.A., Maksimova Е.М., Smekalova T.N., Naumenko V.E. XRF Analysis of Elemental Composition of Archaeological Coins from Mangup, Crimea II Minerals: Structure, Properties, Methods of Investigation Proceedings of the 10th All-Russian Youth Scientific Conference. SpringerPubl., 2020. P. 19-26.

DeWeese Devin A. Islamization and Native Religion in the Golden Horde: Baba Tukles and Conversion to Islam in Historical and Epic Tradition. University Park, PA: Pennsylvania State University Press, 1994. 638 p.

Favereau M. Les conventions diplomatiques dans le monde musulman. L'umma en partage (12581517): introduction//Annales islamologiques. 2008. No. 41. P. 9-20.

Favereau M. Introduction: L'islamisation des steppes II Revue des Mondes Musulmans et de la Méditerranée. 2018. Vol. 143. P. 13-26.

Pamuk S. AMonetary History of the Ottoman Empire. Cambridge, New York: Cambridge University Press, 2000. 276 p.

Peyssonel M de. Traité sur le commerce de la Mer Noire. Paris, 1787. 340 p.

REFERENCES

Abdul'vapov N. Aktual'nye problemy izucheniia istorii sufizma v Krymu [Topical problems of studying the history of Sufism in Crimea]. Uchenye zapiski Tavricheskogo natsional'nogo universiteta. Seriia Filologiia [Scientific notes of Tauride National University. Series: Philology], 2005, vol. 18(57), iss. 3, pp. 179-192.

Abdul'vapov N. Sufizm i nachal'nyi etap aktivnogo rasprostraneniia islama v Krymu [Sufism and the initial stage of the active spread of Islam in the Crimea]. Kul tura narodov Prichernomor 'ia [Culture of the peoples of the Black Sea region], 2006, vol. 79, pp. 140-149.

Abu Iusuf Ia'kub b. Ibrakhim al-Kufi. Kitab al-Kharadzh. St Petersburg, Peterburgskoe vostokovedenie Publ., 2001, 415p.

Agronomov A.I. Dzhikhad. Sviashchennaia voina mukhammedan [Jihad. The Holy War of Muslims]. Kazan, Kokovina Publ., 1877, 234 p.

Aibabina E.A. Dekorativnaia kamennaia rez'ba Kaffy XIV-XVIII vekov [Decorative stone carvings ofKaffa ofthe XIV-XVIII centuries], Simferopol, Sonat Publ., 2001, 279 p.

Akchokrakly 0.[-N.A.] Starokrymskie i Otuzskie nadpisi XIII-XV w. [Stary Krym and Otuz inscriptions of the XIII-XV centuries]. Izvestiia Tavricheskogo obshchestva istorii, arkheologii i etnografii [News of the Tauride Society of History, Archeology and Ethnography], 1927, vol. 1(58), pp. 5-17.

Akchokrakly 0.[-N.A.] Starokrymskie i Otuzskie nadpisi XIII-XV w. [Stary Krym and Otuz

inscriptions of the XIII-XV centuries]. Akchokrakly Osman Nuri. Izbrannye sochineniia po istorii, arkheologii, etnografii [Akchokrakly Osman Nuri. Selected works on history, archeology, ethnography], Simferopol, FormaPubl., 2016, pp. 53-67.

Al'-Bukhari. Sakhikh. Moscow, UmmaPubl., 2005, 959 p.

AntipenkoA.V.,LomakinD.A., SeidalievaD.E., SeidalievE.I.Mednyepuly izraskopokgorodishcha Solkhat po dannym rentgenofluorestsentnogo analiza [Copper pools from excavations of Solhat settlement according to X-ray fluorescence analysis]. Rossiiskie nanotekhnologii [Russian nanotechnology], 2020, vol. 15, iss. 5, pp. 69-77.

Antipenko A.V., MaksimovaE.M., Naumenko V.E., NaukhatskiiI.A., SmekalovaT.N. Sopostavlenie rezul'tatov izucheniia sostava splava monet khersonesskoi chekanki rimskogo i vizantiiskogo vremeni [Comparison of the results of the study of the composition of the alloy of coins of Chersonesos minting of Roman and Byzantine times]. Geoarkheologiia i arkheologicheskaia mineralogiia-2020: Materialy VII Vserossiiskoi nauchnoi konferentsii s mezhdunarodnym uchastiem imeni VV Zaikova [Geoarcheology and archaeological mineralogy-2020: Materials of the VII All-Russian Scientific Conference with international participation named after VV. Zaikov], Miass, Cheliabinsk, South Ural State Humanitarian and Pedagogical University Publ., 2020, pp. 198-202.

Bashkirov A.S. Khudozhestvennye pamiatniki Solkhata [Solhat Art Monuments]. Krym [Crimea], 1927, vol. 1(3), pp. 122-144.

Bodaninskii U.A., Zasypkin B.N., Akchokrakly 0.[-N.A.] Chufut-Kale (po materialam raskopok 1928-29 gg.) [Chufut-Kale (based on excavation materials in 1928-29)]. Izvestiia Tavricheskogo obshchestva istorii, arkheologii i etnografii [News of the Tauride Society of History, Archeology andEthnography], 1929, vol. 3(60), pp. 152-187.

Boitsova E.E. Islam v Krymskom khanstve (nachalo XV - konets XIII w.) [Islam in the Crimean Khanate (beginning XV - end of XIII centuries)]. Boitsova E.E., Gankevich V.Iu., Muratova E.S. et al. Islam v Krymu: ocherki istorii funktsionirovaniia musul'manskikh institutov [Islam in Crimea: essays on the history of the functioning of Muslim institutions], Simferopol, Elin'o Publ., 2009, pp. 10-119.

Borozdin I.N. Solkhat. Predvaritel'nyi otchet o rabotakh arkheologicheskoi ekspeditsii Krymsovnarkoma, Krymtsika i Nauchnoi Assotsiatsii vostokovedeniia Soiuza SSR v 1925 godu [Solhat. Preliminary report on the archaeological expedition of the Crimean People's Commissar, Krymtsik and the Scientific Association of Oriental Studies of the USSR in 1925]. Moscow, Iskra revoliutsii Publ., 1926, 32 p.

Bocharov S.G. Zametki puteshestvennikov XIV-XV vekov o gorode Kaffa [Notes of travelers of the XIV-XV centuries about the city of Kaffa]. Povolzhskaia arkheologiia [The Volga River Region Archaeology], 2015, No. 4, pp. 172-188.

GavrilovA.V.,Maiko V.V. Srednevekovoe gorodishche Solkhat-Krym: Materialy k arkheologicheskoi karte goroda Staryi Krym [Medieval settlement Solhat-Crimea: Materials for the archaeological map of the city of Stary Krym], Simferopol, Biznes-Inform Publ., 2014, 212 p.

GavriliukN.A., IbragimovaA.M. Tiurbe khana Khadzhi Geraia (po materialam arkheologicheskikh issledovanii 2003-2008 gg.) [Turbe Khan Haji Gerai (based on archaeological research in 2003-2008)]. Kiev, Zaporozh'e, Dikoe Pole Publ., 2010, 176 p.

Gertsen A.G., Maiko V.V. Sugdeia i Bospor [Sugdea and Bospor], Istoriia Kryma [History of Crimea], Moscow, Kuchkovo pole Publ., 2019, vol. 1, pp. 281-286.

Gordlevskii V. A. Rukopisi vostochnogo muzeia laity [Manuscripts of the Eastern Museum of Yalta].

Gordlevskii VA. Izbrannye sochineniia [Selected works], Tom 4, Moscow, NaukaPubl., 1968, pp. 237-261.

Grigor'ev A. P. «Kniga puteshestvii» Evliia Chelebi - istochnik po istorii Kryma XIII-XVII vv. [«Travel Book» by Evliya Celebi - a source on the history of Crimea of the

XIII - XVII centuries]. Istoriografiia i istochnikovedenie istorii stran Azii i Afriki [Historiography and history of Asia and Africa], Leningrad, Leningrad State University Publ., 1974, Vol. 3, pp. 19-28.

Davidovich E.A. Denezhnoe khoziaistvo Srednei Azii posle mongol'skogo zavoevaniia i reforma Masud-Beka (XIII v.J [The monetary economy of Central Asia after the Mongol conquest and the reform ofMasud Bek (XIII century)]. Moscow, Nauka Publ., 1972, 174 p.

Zaitsev I.V. Islam v Krymu v XIV-XVIII vekakh [Islam in Crimea in the XIV-XVIII centuries]. Zolotoordynskoe obozrenie [GoldenHorde Review], 2015, No. 2, pp. 103-128.

Zilivinskaia E.D. Arkhitektura Zolotoi Ordy [Architecture of the Golden Horde]. Vol. 1. Kazan, Otechestvo Publ., 2014, 228 p.

Zilivinskaia E. D. Arkhitektura Zolotoi Ordy [Architecture of the Golden Horde]. Vol. 2. Kazan, Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan Publ., 2019, 353 s.

Ibragim T., Bogoliubov A.S. Dzhikhad [Jihad]. Islam: entsiklopedicheskii slovar' [Islam: encyclopedic dictionary], Moscow, NaukaPubl., 1991, pp. 66-67.

Ibragim T. Koranicheskii gumanizm. Tolerantno-pliuralisticheskie ustanovki [Coranic humanism. Tolerant pluralistic attitudes, Moscow, Medina Publ., 2015, 576 p.

Izmailov I.L., Usmanov M.A. Islam v Uluse Dzhuchi [Islam in Ulus Juchi], Istoriia Tatar s drevneishikh vremn [History of Tatars since ancienttimes], Vol. 3, Kazan, 2009, pp. 599-617.

Kirilko VP. Arkhitektura Zolotoordynskogo Kryma [Architecture of the Golden Horde Crimea]. Miras-Nasledie. Tatarstan-Krym. Gorod Bolgar i izuchenie tatarskoi kul'tury v Tatarstane i Krymu v 1923-1929 godakh [Miras Heritage. Tatarstan-Crimea. The city of Bulgar and the study of Tatar culture in Tatarstan and Crimea in 1923-1929], Vol. 1, Kazan, Aster-Plus Publ., 2016, pp. 420-496.

Kirilko V P. Zolotoordynskaia arkhitektura Kryma: Obshchee i osobennoe [Golden Horde architecture of Crimea: General and special].Arkheologiia evraziiskikh stepei [Archaeology of Eurasian steppes], 2013, Vol. 17, pp. 84-99.

Kirilko V.P. Portal krymskoi mecheti Uzbeka [Portal of the Crimean mosque Uzbek], Stratum plus, 2015, No. 6,pp. 253-274.

Kirilko VP. Stroitel'naia istoriia krymskoi mecheti Uzbeka (po materialam restavratsionnykh issledovanii) [Construction history of the Crimean mosque of Uzbek (based on restoration research)]. Dialog gorodskoi i stepnoi kul'tur na evraziiskom prostranstve [Dialogue of urban and steppe cultures inEurasian space], Azov, Azov Museum Reserve Publ., 2009, pp. 187-200.

Kirilko V.P. Stroitel'naia periodizatsiia t. n. mecheti Uzbeka v Starom Krymu [Construction periodization of the so-called Uzbek mosque in the Stary Krym], Genuezskaia Gazariia i Zolotaia Orda [Genoa Gazaria and the Golden Horde], Kishinev, Stratum Plus, 2015, pp. 509-558.

Kniga puteshestviia. Turetskii avtor Evliia Chelebi o Kryme: 1666-1667 gg. [Travel book Turkish author Evliya Celebi about Crimea: 1666-1667]. Simferopol, DarPubl., 1999, 144p.

Koran. Baku, Iazychy Publ., 1990, 744 p.

Kramarovskii M.G. Bratstvo fitian v Krymu i chasha so stsenoi pira iz Solkhata (pervaia polovina

XIV v.) [Fraternity of fityans in Crimea and a bowl with a feast stage from Solhat (first half

of the XIV century)]. Materialy po arkheologii, istorii i etnografii Tavrii [Materials on the archeology, history and ethnography of Tavria], 2018, vol. 23, pp. 731-735.

Kramarovskii M.G. Zolotaia Orda i Prichernomor 'e. Uroki chingisidskoi imperii: katalog vystavki [Golden Horde and the Black Sea region. Lessons of the Genghis Empire: exhibition catalogue]. Moscow, Fond Mardzhani Publ, 2019, 504 p.

Kramarovskii M.G. Zolotaia Orda kak tsivilizatsiia [The Golden Horde as a Civilization], Zolotaia Orda. Istoriia i kul'tura: katalog vystavki [Golden Horde. History and culture: exhibition catalogue], StPetersburg, SlaviiaPubl., 2005, 264 p.

Kramarovskii M.G. Krym i Rum v XIII-XIV stoletiiakh (anatoliiskaia diaspora i gorodskaia kul'tura Solkhata) [Crimea and Rum in the XIII-XIV centuries (Anatolian diaspora and urban culture of Solkhat)]. Zolotoordynskoe obozrenie [GoldenHorde Review], 2016, No. 1, pp. 55-88.

Kramarovskii M.G. Krym i Rumskii sultanat vo 2-oi pol. XIII-XIV w. [Crimea and the Rumsky Sultanate in the 2nd half of the XIII-XIV centuries]. Aktual'nye problemy izucheniia i sokhraneniia islamskogo naslediia Kryma [Topical problems of studying and preserving the Islamic heritage of Crimea.], Simferopol, 2014, pp. 5-17.

Kramarovskii M.G. Krym/Solkhat, XIII-XVIII w. -vozniknovenie iformirovanie goroda [Crimea/ Solhat, XIII-XVIII centuries - the emergence and formation of the city]. Svodpamiatnikov istorii, arkhitektury i kul'tury krymskikh tatar [Set of historical, architectural and cultural monuments of Crimean Tatars], Tom4, Kazan, Simferopol, 2020, pp. 4-13.

Kramarovskii M.G. Religioznye obshchiny v istorii i kul'ture Solkhata XIII-XIV vv. [Religious communities in the history and culture of Solhat of the XIII - XIV centuries]. Archeologia abrahamica: issledovaniia v oblasti arkheologii i khudozhestvennoi traditsii iudaizma, khristianstva i islama [Archeologia abrahamica: research in the field of archeology and the artistic tradition of Judaism, Christianity and Islam], Moscow, Indrik Publ., 2009, pp. 395-428.

Kramarovskii M.G. Solkhat-Krym: K voprosu o naselenii i topografii goroda v XIII-XIV w. [Solhat-Crimea: To the question of the population and topography of the city in the XIII-XIV centuries]. Itogi rabot arkheologicheskikh ekspeditsii Gos. Ermitazha [Results of archaeological expeditions of the State Hermitage], Leningrad, State Hermitage Publ., 1989, pp. 141-157.

Kramarovskii M.G. Tak nazyvaemaia «Mechet' Beibarsa» [So-called «Babars Mosque»]. Svod pamiatnikov istorii, arkhitektury i kul 'tury krymskikh tatar [Set of historical, architectural and cultural monuments of Crimean Tatars], Tom 4, Kazan, Simferopol, 2020, pp. 22-24.

Kramarovskii M.G. Chelovek srednevekovoi ulitsy: Zolotaia Orda, Vizantiia, Italiia [Medieval StreetMan: GoldenHorde, Byzantium, Italy]. StPetersburg, EvraziiaPubl, 2012, 496 p.

Kramarovskii M.G., Gukin V.D. Materialy Starokrymskoi arkheologicheskoi ekspeditsii [Materials of the Starykrym archaeological expedition], St Petersburg, Lema Publ., 2002, 183 p.

Kramarovskii M.G., Gukin V.D. Poselenie Bokatash 11: Rezul'taty polevykh issledovanii Zolotoordynskoi arkheologicheskoi ekspeditsii Gosudarstvennogo Ermitazha v 2001-2003gg. [Bokatash II settlement: Results of field research of the Golden Horde archaeological expedition ofthe State Hermitage in 2001-2003]. St Petersburg, Lema Publ., 2004, 380 p.

Lebedev VP. Korpus monet Kryma v sostave Zolotoi Ordy (cer. XIII - ser. XV) [The body of coins of Crimea as part of the Golden Horde (mid XIII - mid XV)]. Vestnik Odesskogo muzeia numizmatiki [Bulletin of OdessaNumismatics Museum], 2000, vol. 2, pp. 12-34.

Lebedev VP. Simvolika i iazyk monet Kryma zolotoordynskogo perioda [Symbols and language of coins of Crimea of the Golden Horde period]. Numizmaticheskie issledovaniia po Istorii

Iugo-Vostochnoi Evropy [Numismatic Studies on the History of Southeast Europe], Kishinev, ShtiintsaPubl., 1990, pp. 139-155.

Lomakin D.A. Musul'manskie pamiatniki Starogo Kryma XIII—XV vv.: istoriia izucheniia, sovremennoe sostoianie [Muslim monuments of the Stary Krym of the XIII-XV centuries: history of study, modern state]. Simferopol, Solo-RichPubl., 2015, 240 p.

Lomakin D.A. O kupol'nom zdanii na territorii Sudakskoi kreposti (20-e gg. XX - nachalo XXIv.) [About the dome building on the territory of the Sudak fortress (20th century - beginning of the 21st centuries)]. Materialy po arkheologii, istorii i etnografii Tavrii [Materials on the archeology, history and ethnography of Tavria], 2019, vol. 24, pp. 566-586.

Melioranskii P.M. Sel'dzhuk-name, kak istochnik dlia istorii Vizantii v XII i XIII vekakh [Seljuk-name, as a source for the history of Byzantium in the XII and XIII centuries]. Vizantiiskii vremennik [Byzantine temporary], 1894, vol. 1, pp. 613-640.

Muslim. Sakhikh. Moscow, UmmaPubl., 2011, 1216 p.

Piano Karpini Dzh. Istoriia mongalov. Rubruk G. Puteshestvie v vostochnye strany. Kniga Marko Polo [Piano Karpini J. History of the Mongals. Rubruk G. Journey to eastern countries. Book by Marco Polo], Moscow, Mysl Publ., 1997, 464 p.

Svodpamiatnikov istorii, arkhitektury i kul 'tury krymskikh tatar [Set of historical, architectural and cultural monuments of Crimean Tatars]. Tom 4. Kazan, Simferopol, 2020, 208 p.

Seidaliev E.I. Zolotoordynskoe poselenie Staryi Fontan v tsentral'nom Krymu (predvaritel'nye itogi arkheologicheskogo issledovaniia) [Golden Horde settlement Stary Fountain in the central Crimea (preliminary results of archaeological research)]. Materialy po arkheologii, istorii i etnografii Tavrii [Materials on the archeology, history and ethnography of Tavria], 2019, vol. 24, pp. 363-386.

Seidaliev E.I., Iakushechkin A.V., Ablaev E.D. Numizmaticheskie materialy iz raskopok zolotoordynskikhposelenii StaryiFontaniToben-Sarai[Numismaticmaterialsfromexcavations of the Golden Horde settlements Stary Fountain and Toben-Sarai]. VII Mezhdunarodnyi numizmaticheskii simpozium «PriPONTiiskii meniala: den'gi mestnogo rynka» [Seventh International Numismatic Symposium «PriPONTiiskii meniala: Local Market Money»], Simferopol, KoloritPubl., 2020, pp. 169-177.

Sidorenko VA. Issledovanie arkhitekturnykh stilei pamiatnikov Iugo-Vostochnogo Kryma [Study of architectural styles of monuments of Southeast Crimea]. Arkhitekturno-arkheologicheskie issledovaniia Kryma [Architectural and archaeological research of Crimea], Kiev, Naukova dumkaPubl., 1988, p. 115-128.

Sidorenko V.A. Krymskaia «musul'manskaia» chekanka Tuka Timura [Crimean «Muslim» coinage Tuk Timur], VII Mezhdunarodnyi numizmaticheskii simpozium «PriPONTiiskii meniala: den'gi mestnogo rynka» [Seventh International Numismatic Symposium «PriPONTiiskii meniala: Local Market Money»], Simferopol, Kolorit Publ., 2020, pp. 179-193.

Sidorenko V.A. Priniatie religii islama Zolotoi Ordoi i nachal'nyi etap diplomaticheskikh otnoshenii mezhduBerke iBeibarsompo dokumental'nym svidetel'stvamAbdaz-Zakhira [Acceptance of the religion of Islam by the Golden Horde and the initial stage of diplomatic relations between Berke and Beibars according to the documentary evidence of Abd al-Zahir], Materialy po arkheologii, istorii i etnografii Tavrii [Materials on the archeology, history and ethnography of Tavria], 2020, vol. 25, pp. 513-559.

Smirnov V.D. Krymsko-khanskie gramoty [Crimean Khan letters]. Izvestiia Tavricheskoi uchenoi arkhivnoi komissii [News of the Taurida Scientific Archival Commission], 1913, No. 50, pp. 140-178.

Tizengauzen V.G. Sbornik materialov, kasaiushchikhsia к istorii Zolotoi Ordy [Collection of materials related to the history of the Golden Horde]. Vol. 1. St Petersburg, Academy of Sciences Publ., 1884, 564 p.

Tizengauzen V.G. Sbornik materialov, otnosiashchikhsia к istorii Zolotoi Ordy [Collection of materials related to the history of the Golden Horde]. Moscow, Leningrad, Academy of Sciences ofthe USSRPubl., 1941, vol. 1, 588 p.

Tizengauzen V.G. Sbornik materialov, otnosiashchikhsia к istorii Zolotoi Ordy [Collection of materials related to the history of the Golden Horde]. Moscow, Leningrad, Academy of Sciences ofthe USSR Publ., 1941, vol. 2, 308 p.

Useinov M.A. Musul'manskie epigraficheskie pamiatniki zolotoordynskogo perioda v selenii Otuzy [Muslim epigraphic monuments of the Golden Horde period in the village of Otuzy], Svod pamiatnikov istorii, arkhitektury i kul'tury krymskikh tatar [Set of historical, architectural and cultural monuments of Crimean Tatars], Tom 4, Kazan, Simferopol, 2020, pp. 178-179.

Fedorov-Davydov G.A. Denezhnoe delo Zolotoi Ordy [Golden Horde Money Case]. Moscow, PaleografPubl., 2003, 352 p.

Khartakhai F. Istoricheskaia sud'ba krymskikh tatar [The historical fate of the Crimean Tatars]. VestnikEvropy [BulletinofEurope], 1866,vol. 2, iss. 1, pp. 182-236.

Chelebi E. Kniga puteshestviia. Krym i sopredel'nye oblasti: izvlechenie iz sochineniia turetskogo puteshestvennikaXVII v. [Travel book. Crimea and adjacent regions: extraction from the essay of a Turkish traveler of the XVII century], Simferopol, 2017, 312 p.

ShukurovR.M. Velikie Komniny i Vostok (1204-1461) [Great Komnins and the East (1204-1461)]. St Petersburg, Aleteiia Publ., 2001, 448 p.

Iakubovskii A.Iu. Rasskaz Ibn-al-Bibi о pokhode maloaziiskikhturok na Sudak, polovtsev i russkikh v nachale XIII v. [The story of Ibn-al-Bibi about the campaign of the Asia Minor Turks on Sudak, Polovtsy and Russians at the beginning of the XIII century], Vizantiiskii vremennik [Byzantine temporary], 1927, vol. 25, pp. 53-76.

Antipenko A.V., Nauhatsky I.A., Maksimova E.M., Smekalova T.N., Naumenko V.E. XRF Analysis of Elemental Composition of Archaeological Coins from Mangup, Crimea. Minerals: Structure,Properties, Methods of Investigation Proceedings of the 10th All-Russian Youth Scientific Conference, SpringerPubl., 2020, pp. 19-26.

DeWeese Devin A. Islamization and Native Religion in the Golden Horde: Baba Tukles and Conversion to Islam in Historical and Epic Tradition. University Park, PA, Pennsylvania State University Press, 1994, 638 p.

Favereau M. Les conventions diplomatiques dans le monde musulman. L'umma en partage (12581517): introduction.^wwafes islamologiques, 2008, No. 41, pp. 9-20.

Favereau M. Introduction: L'islamisation des steppes. Revue des Mondes Musulmans et de la Méditerranée, 2018, Vol. 143, pp. 13-26.

Pamuk S. A Monetary History ofthe Ottoman Empire. Cambridge, New York, Cambridge University Press, 2000, 276 p.

Peyssonel M de. Traité sur le commerce de la Mer Noire. Paris, 1787, 340 p.

Резюме

На основе обширного корпуса источников рассмотрена проблема распространения ислама в

многонациональной и поликонфессиональной среде на примере юго-восточной части Крыма, как

территории наиболее раннего освоения населением Крымского улуса Золотой Орды. Проведен анализ различных категорий источников: нумизматических, археологических, эпиграфических, письменных. Представлены результаты изучения нумизматического материала из раскопок городиша Солхат. Установлено, что монеты наряду с основной ролью средства платежа выполняли «пропагандистскую» функцию, транслируя позицию центральной власти в сфере религиозной политики.

С началом распространения ислама на полуострове во второй половине XIII - начале XIVb. появилось новое стилистическое направление, затронувшее все виды искусства: архитектуру, деревянную резьбу, металлопластику. Значительную часть этого наследия представляет каменная резьба мусульманских построек, связанных с политической и религиозной активностью золотоордынской администрации, с творческим потенциалом мусульманского населения. Пышная растительная и геометрическая орнаментика сочетается с кружевной вязью коранических надписей и эпитафий, выполненных арабской каллиграфией. Этот комплекс декора можно представить как единое стилевое явление, имеющее свои характеристики и хронологические этапы. Рассмотрен орнаментальный декор разных групп памятников резьбы, ведущие декоративные мотивы: пальметты, сталактиты, «сельджукская цепь».

Рассмотрено сообщение Ибн ал-Биби, которое содержит большое количество упоминаний о религиозно-правовых реалиях, связанных с походом сельджукских войск, что позволяет поставить вопрос об анализе религиозного контекста сельджукского завоевания Судака. Учитывая, что сообщение Ибн ал-Биби является первым документальным свидетельством о появлении ислама на территории Крымского полуострова, анализ исламских религиозно-правовых реалий, содержащихся в рассказе Ибн ал-Биби, является особо актуальным в контексте рассматриваемой проблемы.

Ключевые слова: Золотая Орда, Юго-Восточный Крым, Солхат, ислам, архитектурно-археологический памятник, нумизматика, каменная резьба, Ибн ал-Биби.

Summary

Based on numerous sources, the problem of the spread of Islam in a multinational and poly-confessional environment is considered on the example of the south-eastern part of the Crimea, as the territory of the earliest development by the population of the Crimean ulus of the Golden Horde. The analysis of various categories of sources: numismatic, archaeological, epigraphic, and written ones, is made. The results of the study of numismatic material from the excavations of the settlement of Solkhat are presented. It was found that coins, along with the main role of an instrument of payment, performed a «propaganda» function, transmitting the position of the central government in the field of religious policy.

With the beginning of the spread of Islam on the peninsula in the second half of the XIII - early XIV century, a new stylistic trend appeared, affecting all types of art: architecture, wood carving, and metal-plastic. A significant part of this heritage is represented by the stone carving of Muslim buildings associated with the political and religious activity of the Golden Horde administration, and with the creative potential of the Muslim population. Lush vegetative and geometric ornamentation is combined with lacy Quranic inscriptions and epitaphs made in Arabic calligraphy. This decor complex can be represented as a single stylistic phenomenon, which has its own characteristics and chronological stages. The ornamental decor of different groups of carving monuments, leading decorative motifs: palmettes, stalactites, and "Seljuk chain", is considered.

The article considers the message of Ibn al-Bibi, which contains a large number of references to the religious and legal realities associated with the campaign of the Seljuk troops, which makes it possible

to raise the question of analyzing the religious context of the Seljuk conquest of Sudak. Considering that the message of Ibn al-Bibi is the first documentary evidence of the emergence of Islam on the territory of the Crimean peninsula, the analysis of Islamic religious and legal realities contained in the story of Ibn al-Bibi is especially relevant in the context of the problem under consideration.

Key words: Golden Horde, South-Eastern Crimea, Solkhat, Islam, architectural and archaeological monument, numismatics, stone carving, Ibn al-Bibi.

ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ

Айбабина Елена Акимовна, к.и.н.,

доцент кафедры геометрического

и компьютерного моделирования энергоэффекгивных

зданий Академии строительства и архитектуры,

Крымский федеральный университет

им. В. И. Вернадского.

[email protected]

Антипенко Анна Витальевна,

младший научный сотрудник

Научно-исследовательского центра истории

и археологии Крыма,

Крымский федеральный университет

им. В. И. Вернадского.

[email protected]

Ломакин Дмитрий Анатольевич, к.и.н., старший научный сотрудник Научно-исследовательского центра истории и археологии Крыма, Крымский федеральный университетим. В. И. Вернадского. [email protected].

Сейдалиев Эмиль Исаевич, к.и.н., заведующий кафедрой истории Крымского инженерно-педагогического университета им. Февзи Якубова; научный сотрудник Института археологии Крыма РАН; старший научный сотрудник Крымского научного центра Института истории им. Ш. Марджани АН РТ. [email protected]

Сейдалиева Джемиле Эльвировна, младший научный сотрудник Научно-исследовательского центра истории и археологии Крыма, Крымский федеральный университетим. В. И. Вернадского. [email protected]

Спивак Игорь Александрович, к.и.н.,

доцент кафедры археологии и всеобщей истории

Таврической академии,

Крымский федеральный

университетимениВ. И. Вернадского.

[email protected]

INFORMATION ABOUT THE AUTHORS Aibabina Elena Akimovna, CSc, Associate Professor ofthe Department ofGeometric and Computer Modeling ofEnergy Efficient Buildings ofthe Academy ofCivil Engineering and Architecture. Crimean Federal University named after Vernadsky V.l. [email protected]

Antipenko Anna Vital'evna, Research Assistant, Research Center for the History and Archaeology ofthe Crimea. Crimean Federal University named after Vernadsky V.l. [email protected]

Lomakin Dmitry Anatol'evich, CSc,

Senior Research Officer, Research Center

for the History and Archaeology ofthe Crimea,

Crimean Federal University named after Vernadsky V.l.

[email protected].

Seidaliev Emil' Isaevich, CSc,

Head ofthe Department ofHistory

ofthe Crimean Engineering and Pedagogical University

named after Fevzi Yakubov; Research officer, Institute

ofArchaeology ofthe Crimea, Russian Academy ofSciences;

Senior Research Officer, Crimean Scientific Center, Institute

ofHistory named after Sh. Mardzhani AS RT.

[email protected]

Seidalieva Dzhemile El'virovna, Research Assistant, Research Center for the History and Archaeology ofthe Crimea, Crimean Federal University named after Vernadsky V.l. [email protected]

Spivaklgor'Aleksandrovich, CSc, Associate Professor ofthe Department ofArchaeology and General History ofthe Taurida academy, Crimean federal university named after Vernadsky V.l. [email protected]