CC BY
44
УДК 271.2-9(470.47)
М. С. Горяев, В. Н. Авлиев, П. М. Кольцов
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА СРЕДИ НАСЕЛЕНИЯ КАЛМЫЦКОЙ СТЕПИ АСТРАХАНСКОЙ ГУБЕРНИИ В ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVII - XVIII вв.1
Формирование полиэтнического государства требовало от русских властей политики, которая обеспечивала бы интеграцию народов в нее входящих, господство центростремительных тенденций, прочность ее государственного единства. Христианизация инородцев, в том числе и калмыков, рассматривалось как одно из важных средств достижения успеха такой политики. Деятельность Русской Православной Церкви, направленная на распространение христианства среди народов Поволжья и Урала, еще полностью не исследована, и ее изучение является актуальной задачей исторической науки. Вопросами, связанными с историей христианизации калмыков в ХУШ-Х1Х вв. занимались как российские ученые и церковные деятели, так и представители местной администрации. При общности мировоззренческих позиций в подходе к данным вопросам, видение проблем и оценки ученых, церковных деятелей и местной администрации порой могли различаться,
что в немалой степени определялось спецификой их деятельности, конкретными целями, которые преследовали представители каждой из этих групп.
Российское правительство в своей политике поощряло принятие христианства калмыками различными преференциями: переводом в казачье сословие с наделением жалованья, выделением специальных мест в виде определенных городов, организацией школьного обучения детей. Результаты миссионерской деятельности Русской Православной Церкви по христианизации калмыков были неоднозначными. Если в общекультурном плане деятельность миссии имела положительное значение, то в узкоконфессиональном смысле она не достигла желаемого результата.
Ключевые слова: Российское государство, Калмыцкая степь, Калмыцкое ханство, Русская Православная Церковь, миссионерство, христианизация.
M. S. Goryaev, V. N. Avliev, P. M. Koltsov
THE SPREAD OF CHRISTIANITY AMONG THE POPULATION OF THE KALMYK STEPPE OF ASTRAKHAN PROVINCE IN THE LAST THIRD OF XVII-XVIII CENTURIES
The formation of a multi-ethnic state demanded from the Russian authorities a policy that would ensure the integration of the peoples into its constituent states, the dominance of centripetal tendencies, and the strength of its state unity. The Christianization of foreigners, including Kalmyks, was considered one of the important means of achieving the success of such a policy. The activities of the Russian Orthodox Church, aimed at spreading Christianity among the peoples of the Volga region and the Urals, have not yet been thoroughly investigated, and appear to be an urgent task of historical science. Both Russian scientists, church leaders and representatives of the local administration took interest in questions related to the history of Christianizing the Kalmyks in the XVIII-XIX centuries. With common ideological positions in the approach to these issues, the vision and evaluation of scholars, church leaders and local admin-
istration could sometimes be different, which was largely determined by peculiarities of their activities and specific goals pursued by representatives of each of these groups.
In its policy, the Russian government encouraged the adoption of Christianity by the Kalmyks through various preferences: transfer to the Cossack class with salary, the allocation of special places to be developed into cities, the organization of school education for children. The results of the missionary activities of the Russian Orthodox Church on Christianizing the Kalmyks were mixed. While in general cultural terms the mission had a positive meaning, in the narrow confessional sense it did not achieve the intended result.
Key words: Russian state, Kalmyk steppe, Kalmyk Khanate, Russian Orthodox Church, missionary, Christian-ization.
В современное, достаточно динамичное время весьма важными становятся вопросы конфессионального характера. Их решение, так или иначе, приходится решать на государственном и общественном уровне во многих странах и многими правителями. Да и сама историческая наука крайне нуждается в поиске новых методологиче-
ских подходов в регулировании межрелигиозных отношений в нашем обществе. Причем от решения этих актуальных вопросов зависит во многом диалог между конфессиями России и между государственной властью и представителями той или иной российской религии (прежде всего, христианство, ислам, иудаизм и буддизм). Изучение
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научно-исследовательского проекта № 1701-00327 «Русская православная церковь: миссионерская деятельность и культура калмыков».
истории государственной конфессиональной политики в дореволюционном прошлом нашего государства может помочь найти пути решения современных проблем государственно-церковных и межконфессиональных отношений в России.
Целью нашей работы является установление сущности государственной конфессиональной политики в отношении инородцев Юга России на примере калмыцкого населения в последней трети XVN-XVШ вв.
Появление калмыков в европейской части России относится к началу XVII столетия, когда Хо-Орлюк со своим подвластным народом занял земли в междуречье Яика и Дона, а также обширные стенные пространства от берегов Волги до предгорья Кавказских гор. Российское правительство, имея на калмыков далеко идущие планы, на первых порах не предпринимало явных попыток распространить среди них православие. Однако сами калмыки, оторванные от своих прежних мест и оказавшиеся в совсем другой культурной, религиозной и языковой среде, со временем поддавались влиянию русскоязычного населения. Прежде всего, это коснулось религиозных воззрений калмыков, которые, несмотря на прямые запреты и противодействие со стороны правящей элиты и буддийского духовенства, постепенно знакомятся с христианством.
Так, шертная запись калмыцкого правителя Аюки 1673 г впервые указывает на наличие в пределах Калмыцкой степи крещеных калмыков [6, л. 6 об.]. По этой записи он за себя и всех калмыцких владельцев давал присягу на верность Русскому царству. В обмен на некрещеных калмыков и татар его «Аюковых улусов, которые учнут уходить в города Царского Величества, и тех беглецов отдавать некрещеных назад», Аюка обязывался оказывать военную поддержку русскому правительству, не принимать государственных преступников и не разорять русские земли [8, Т.1, с. 925].
Таким образом, на основании данного документа, можно говорить, что в калмыцких улусах был небольшой процент населения, принявший православие. Более точное указание на существование этой категории населения дает шерть Аюки 1677 г., в которой, согласно решению, «которые калмыки по своим желательствам в Православную христианскую веру крестятся, и тех ... им тайшам и улусным их людям не просить, и об них Великому Государю не бить челом ...» [6, л. 7 об.].
Из сказанного выше видно, что уже в тот период царское правительство оказывало покровительство новокрещенным калмыкам, принимая их в русских городах и, по мере возможности, ограждало от притязаний со стороны владельцев-нойонов. В 1683 г. был заключен новый договор, согласно которому калмыки, принявшие крещение, официально получали покровительство русского правительства [8, Т. II, с. 497]. Однако христианство принимали не только законопослушные калмыки, но и те, которые использовали крещение как средство избегания наказания за совершенные преступления в калмыцких улусах.
Возможно, что данный метод был очень популярным среди калмыцкого народа, поэтому власти, скорее всего, под давлением недовольного калмыцкого правительства, были вынуждены пойти на некоторые уступки. Так, согласно одной из них следует: «чтобы его улусных людей калмык, которые своровав учнут бежать в государевы города, одни, или с женами, или с детьми - не принимать и не крестить, а задерживать их в городах и писать об них к Москве и к нему Аюке; а которых воеводы крестят за указом, и на них, на воеводах править денег по тридцати рублев за человека и отдавать ему Аюкаю, или и градские люди то учинят и те деньги править по тому же на воеводах, а их писать в службу» [8, Т. III, с. 331].
Сумма в 30 рублей, скорее всего, по мнению правительства, должна была компенсировать улусовладельцам потерю личной собственности, которые весьма болезненно относились к акту крещения и всеми силами старались этому препятствовать. Однако в дальнейшем, число желающих уйти от своих природных владельцев и принять крещение, возрастает, поэтому в начале XVIII в. русское правительство построило для но-вокрещенных калмыков слободу на речке Тереш-ке. Там же была выстроена церковь [7, с. 52].
Несмотря на то, что Аюка-хан предпринял карательные меры и сжег слободу, а всех крещеных калмыков увел в улусы, желающих принять православие не убавилось. Еще одним шагом русского правительства по защите крестившихся калмыков было включение их в состав казачьего сословия и переселения в город Чугуев Харьковской губернии. Об этом свидетельствует указ Правительствующего Сената от 15 марта 1716 г. где прописано следующее: «пришедших от Аюки хана калмык Серкен Мергена с товарищи ... с женами и с детьми, которые пришли на Дон ... и желают воспринять христианскую веру . отослать в Чугуев ... и тамо их по желанию в христианскую веру крестить и написать с тамошними новокрещеными калмыки в службу и жалование им давать против тех же, для того, что с Дону могут они и крещение приняв, паки к Аюке или на Кубань уйти. А о принятии в Чугуев калмык ... с женами и с детьми и о крещении их в христианскую веру ...» [8, Т. V, с. 202].
Из этого постановления становится также видно, что некоторые крещеные калмыки, особенно те, кто проживал на Дону, возвратились в пределы Калмыцкого ханства или ушли за Кубань и там вновь вернулись к религии своих предков.
На Дону калмыки появились в середине XVII в., заселив вначале сальские и манычские степи, а затем продвинулись на запад до побережья Азовского моря [9, с. 72]. В 1669-1670 гг. на Дон откочевали улусы калмыцких тайшей Дугара и Боки. Осенью 1672 г. Аюке удалось вернуть улусы Дугара и его сына Церена на Волгу, однако тайша Бока остался со своими людьми в Войске Донском и основал там казачьи поселения калмыков [12, с. 36]. Что бы закрепиться на новом месте и избежать насильственных действий со стороны хана калмыки стали принимать православную веру [5, с.17].
Что касается специальных мер к распространению православия среди калмыцкого народа, то таковых в рассматриваемый период не было. В основном, калмыки принимали крещение либо для того чтобы избежать наказания за свои проступки в улусах, либо под давлением своих работодателей из числа русскоязычного населения. Принявшие крещение калмыки хоть изредка, но посещали своих родственников в улусах, что приводило к усилению недовольства со стороны калмыцких владельцев. Аюка-хан был вынужден вмешаться и просить русское правительство прекратить принятие и крещение беглых калмыков, а также запретить новокрещенным посещать улусы и склонять своих сородичей к христианству. Для урегулирования данной ситуации было издано постановление Правительствующего Сената от 14 января 1717 г
В 1720 г впервые упоминаются льготы для принявших крещение калмыков. Так в указе Правительствующего Сената 1 сентября 1720 г говорится: «Которые не крещеные ...восприняли Православную .веру, или которые впредь воспримут .тем во всяких государственных сборах и изделиях давать льготы на три года, дабы тем придать к восприятию веры .лучшую охоту ...» [8, Т. VI, с. 234-235].
Этим постановлением и заканчиваются мероприятия по распространению среди калмыков православия. Принятие христианства за этот период времени, по большому счету было шагом не осознанным, а вынужденным и, во многом зависело от правового и материального положения новокрещенного. Были случаи, когда калмыки принимали православие, будучи в услужении у своих русскоязычных хозяев, не терпящих идолопоклонничество, либо тогда, когда калмыки были в малолетстве или долгие годы проживали среди православных. То есть, путей к принятию православной веры было много.
Количество принявших православие калмыков за рассматриваемый нами период неизвестно. Можно только утверждать, что массовых обращений калмыков в православие не наблюдалось. Большая часть калмыцкого народа оставалась верной старой вере и нередко склоняла принявших православие в веру предков.
Русское правительство понимало важность распространения христианства среди калмыков, поэтому 20 января 1724 г. издает именной указ, который прямо повелевал «склонять владельцев и законников калмыков в христианство учением и дачею и книги нужныя перевесть на их язык» [8, Т. VII, с. 207].
В том же году умирает Аюка-хан и в Калмыцком ханстве начинается борьба за власть. Правительство не могло не воспользоваться данной ситуацией и делает ставку на сына умершего ранее наследника престола Чакдоржаба Досанга. Однако тот категорически отказался от ханского престола и астраханский губернатор Артемий Петрович Волынский решает обратить внимание на его брата Баксадая Дорджи и направить его в столицу на встречу с императором Петром Алек-
сеевичем. При этом было озвучено о желании претендента принять православие, что и произошло 24 ноября 1724 г Восприемником (крестным) Баксадая Дорджи стал сам император, а новокре-щенный получил имя Петра Петровича Тайшина.
Крещение нойона такого ранга без сомнения имело большое значение в истории распространения христианства среди калмыцкого народа. Этот случай послужил примером, как для представителей калмыцкой аристократии, так и простых людей. Что еще важнее, данный успех вызвал у русского правительства желание к скорейшему распространению христианства среди калмыков с помощью создания Православной миссии, которую возглавлял в 1725-1734 гг. иеромонах Никодим Ленкеевич [2, с. 440-441]. Из реестров за 1733-1734 гг. следует, что число принявших православие калмыков составило 1232 человека [2, с. 455]. Важно также отметить, что религиозно-просветительская деятельность Ни-кодима Ленкеевича положила начало организации школьного обучения калмыцких детей.
17 июня 1734 г. Синод направил архимандрита Никодима в распоряжение архиепископства Киевского и Галицкого Рафаила, а главой миссии стал архимандрит Мефодий, не имевший опыта миссионерской деятельности и не знавший калмыцкого языка [2, с. 460, 461]. На тот момент миссия располагала только двумя священниками, что привело к снижению качества ее работы. Православные калмыки, оставшиеся без должного миссионерского попечения, стали отходить от христианства [6, л. 453].
Важным законодательным актом по отношению к миссионерству среди инородцев Российской империи был указ Екатерины II от 20 февраля 1764 г., который предписывал иноверцам «мужского полу отцам сыновьям за восприятие веры греческого исповедания ... из числа сколько кому оного сверх трехлетней льготы дать надлежит для зачету мужскому полу в подушный сбор давать им квитанции, по которым квитанциям по прошествии данной им трехлетней льготы засчитать оплату подушного сбору» [10, с. 140]. В то же время русские власти исходили, прежде всего, из целей защиты интересов империи: принцип религиозной терпимости соблюдался настолько, «насколько такая терпимость может согласовываться с интересами государственного порядка» [10, с. 140]. Исходя из этого, можно констатировать, что государство отказалось от политики всеобщей христианизации неправославной части населения.
Согласно указу ликвидации подвергалась христианская миссия для нерусских народов Поволжья - Новокрещенная контора, образованная еще в 1731 г. для казанских и нижегородских мусульман. То есть, фактом закрытия конторы было признано, что последняя, как миссионерское учреждение, не может более существовать в своем прежнем виде, что результаты ее деятельности и различные мероприятия показали ее несостоятельность. Кроме того, указ определил приоритеты последующей миссионерской деятельности,
которые ложились на плечи местных преосвя-щенников.
В числе мер к распространению и утверждению православия среди калмыков применялось такое средство как походно-улусная церковь. 8 июля 1762 г. Коллегия Иностранных дел, по представлению состоявшего при Комиссии калмыцких дел бригадира Бехтеева, предписала Астраханской губернской канцелярии выделить одну тысячу рублей на постройку походной церкви, которая была бы «непостыдная от азиатских народов» [13, с. 36]. Что и было исполнено.
Что касается количества калмыков, принявших православие в 60-70-х гг., то данные на этот счет разнятся. Так, в 1764 г. более 200 семей калмыков Ик-цаатновского рода Яндыковского улуса, кочевавшие по северо-западному побережью Каспийского моря, изъявили желание перейти в христианство. Вследствие этого, они были выведены из под власти своих правителей и, после крещения, приписаны к ведомству Астраханского епархиального начальства, поступив в состав Моздокского полка Терского войска [3, с. 165-166].
В 1774 г. 10 семей умершего в Санкт-Петербурге нойона Яндыка по их просьбе были приобщены к таинству крещения. Но уже 2 августа того же года они подали на имя астраханского губернатора П. Н. Кречетникова прошение, в котором выражали недовольство тем, что Астраханская губернская канцелярия поступила с ними несправедливо - отдав их в вечное и потомственное холопство бывшему губернатору Бекетову Н. А.
8 июля 1780 г. 64 калмыка обоего пола (40 мужчин и 24 женщины при 18 кибитках) Дербетовско-го улуса, проживающие близ Калмыцкого Базара, подали коллективное прошение о своем желании принять православие. Что было связано с тем, что они находились в кабале у переводчика Везе-лева, которому, в свою очередь, продал бывший их нойон Ценден. Крещение было проведено 23 сентября священником проповедников Петром Васильевым, однако, скорее всего, этих калмыков вернули бывшему хозяину, так как он их купил до принятия христианства и на руках у него были все документы, доказывающие законности покупки. Ни светские государственные органы, ни ходатайство местных церковных иерархов так и не смогли преломить ситуацию [13, с. 36].
По сведениям Астраханского Калмыцкого управления, калмыков принявших православие в 1765 г. насчитывалось 28 человек, 1775 г. - 37, 1783 г. - 27, 1791 г. - 898 человек обоего пола [4, с. 154]. Вероятнее всего, эти сведения неполные, так как выявленные материалы показывают большие противоречия между сведениями Астраханского Калмыцкого управления, данными Астраханской Духовной консистории и Московской Синодальной конторы. Но это уже дело будущих, дальнейших исследований.
Нельзя не учитывать и того факта, что успеху деятельности православных миссий способствовали сами правители калмыцких улусов. Так, дети калмыцкого хана Дондук-Омбо и его жены княжны Джан-Рандул, Додьба и Асарай, приняли
христианство. Самым известным из них является Додьба, который являлся правителем Багацоху-ровского улуса под именем Алексея Дондукова и был ревностным христианином [11, с. 580].
Между тем одним из самых важных факторов негативного последствия миссионерства среди калмыков стал их уход из России в 1771 г., а также последующие события. Так, по мере увеличения переселенческого населения в Ставропольской губернии, участились взаимные претензии и ссоры из-за пахотных земель и водопоев [1, с. 612]. Недовольство и набеги калмыков приняли еще больший размах, что было связано с ограничительными мерами правительства по отношению, как к населению Калмыцкого ханства, так и к самому наместнику Убаши, с увеличением русскоязычного населения в крае, строительством казачьих станиц по берегам Волги и военных поселений по Волге, Уралу, Самаре и Тереку. Кроме того, в калмыцкие улусы для наблюдения за калмыками назначались особые чиновники -приставы, которые злоупотребляли своей властью. Так, без их особого разрешения калмыки не могли покинуть свои улусы по своим делам, а жалобы, подаваемые ими, возвращались тем же приставам для разбирательства. К тому же, в улусах начинают циркулировать слухи о том, что на имя астраханского губернатора последовал указ о наборе в солдаты 10 тысяч калмыков и 5 тысяч перевести в казачье сословие. Тем более, что 5 тысяч калмыков уже действовали в Молдавии в составе войск князя Прозоровского.
Все это, вкупе с деятельностью одного из претендентов на ханский престол Цебека-Дорджи, который через бегство из России надеялся при помощи влиятельного духовенства и крупных нойонов стать ханом, а также нойонов Бамбара и Шиаренга, привели к трагедии 1771 г., когда большая часть калмыцкого народа навсегда покинула пределы Российского государств. Вместе с ними ушла и как-то часть калмыков, принявших православие. Здесь на Волге осталось только около 13 тысяч кибиток.
В отношении же к оставшимся крещеным калмыкам наблюдается усиление тенденции к их закрепощению за отдельными лицами, а также практикуется их покупка и продажа. Закрепощение крещеных калмыков со стороны русских властей привело к тому, что принявшие православие, подстрекаемые ламаистским духовенством, откочевывают за Куму. Сюда, также, откочевали и крещеные калмыки Моздокского полка Терского войска.
После подавления пугачевского восстания русское правительство, с целью снижения накала недовольства среди населения Поволжья и Урала, запретило все мероприятия по ограничению местных верований, в том числе и буддизма-ламаизма. 17 июня 1773 г. Святейшему Синоду был дан указ о свободе всех вероисповеданий, а архиереям было запрещено касаться религиозных дел инородцев, как-то строительство молельных домов по их обычаям. Все дела, касательно религии, передавались в ведомство светских властей.
Таким образом, мы приходим к выводу, что события первой половины 70-х гг. XVIII в. вынудили правительство проводит более мягкую религиозную политику по отношению к оставшемуся населению Калмыцкой степи Астраханской губернии.
В целом можно сделать следующие выводам.
В-первых, уже в процессе вхождения калмыков в состав России, который продолжался вплоть до начала второй половины XVII в. появились крещеные калмыки. И с самого начала отношений между царской властью и новыми инородцами правительство оказывало покровительство но-вокрещенным, принимало их в русских городах и старалось, по мере возможности, оградить их от притязаний со стороны владельцев-нойонов.
Во-вторых, рост новокрещенных калмыков объяснялось, как желанием убежать от своих феодалов-владельцев, так и по причине избежать наказания за проступки, которые имели место в калмыцких улусах.
В-третьих, царское правительство в своей политике не только поощряло принятие христиан-
ства инородцами различными посулами (перевод в казачье сословие и наделение им жалованья), но и выделяло им специальные места для проживания в виде определенных городов (например, г. Чугуев).
В-четвертых, очевидным и вполне естественным было сопротивление к крещению калмыков-простолюдинов со стороны их местных владельцев и самих ханов, которое в том числе проявлялось в просьбах по отношению к высшей российской власти.
В-пятых, исследуемые период условно можно разделить на два этапа: 1) с последней трети XVII в. по начало XVIII в. (до 1720 г.); 2) с 1720 г. (именно в этот год впервые появляются законодательные акты о льготах для новокрещенных калмыков) и до конца XVIII вв.
В-шестых, можно сказать, что в общекультурном плане деятельность Русской Православной миссии по крещению калмыков имела положительное значение, но в узкоконфессиональном смысле она не достигла желаемого результата.
Источники и литература
1. Витевский В. Н. Неплюев и Оренбургский край в прежнем его составе до 1758 г. Казань: Типолитогр. В.М. Ключникова, 1897. 708 с.
2. Гурий (Степанов А. П.). Первая православная миссия калмыков и ее историческая жизнь // Православный собеседник. 1914. №3. С. 434-492.
3. Костенков К.И. Калмыки Моздокского казачьего полка (необходимое прибавление к статистическим сведениям о калмыках) // Труды Астраханского губернского статистического комитета. Вып. 1. Астрахань, 1869. С. 165-171.
4. Костенков К. И. О распространении христианства у калмыков / сост. гл. попечитель калмыц. народа полк. К. Костенков. Санкт-Петербург: печатня В. Головина, 1869. [2], 57 с.; 23.
5. Максимов К. Н. Инкорпорирование части калмыков в состав Войска Донского в XVII-XVIII вв. // Былые годы. 2011. No. 3 (21). С. 16-25.
6. Национальный архив Республики Татарстан. Ф. 10. Оп. 2. Д. 1248. Л. 6 об.; НА РТ. Ф. 10. Оп. 2. Д. 1248. Л.7 об.
7. Нефедьев Н. Подробные сведения о волжских калмыках. Санкт-Петербург: Типография Карла Крайя,1834. 287 с.
8. Полное Собрание законов Российской империи (ПСЗ). СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. Т. I. № 540. С. 925; Т. II. № 990. С. 497; Т. III. № 1591. С. 331; Т. V. № 3001. С. 202; Т. VI. № 3637. С. 234-235; Т. VII. № 4427. С. 207.
9. Пронштейн А. П. Земля донская в XVIII веке. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского университета, 1961. 377 с.
10. Софронов В. Ю. Государственное законодательство России по конфессиональным вопросам и православное миссионерство в конце XVII - начале XX в. // Известия Алтайского государственного университета: Алтайский государственный университет. № 4-2 (56), 2007. С. 138-144.
11. Терещенко А. В. О обращении калмыков в православную веру // Астраханские епархиальные ведомости. 1881. №37. С. 579-584.
12. Шовунов К. П. Калмыки в составе российского казачества (вторая половина XVII-XIX вв.). Элиста: Союз казаков Калмыкии; Калмыцкий Институт Общественных Наук РАН, 1992. 319 с.
13. Юштин Ф. М. Обозрение мероприятий правительства к распространению христианства между калмыками // Астраханские епархиальные ведомости. 1883. № 21-24.
References
1. Vitevskiy V. N. Neplyuyev i Orenburgskiy kray v prezhnem yego sostave do 1758 g. (Neplyuev and the Orenburg Territory in its Former Composition until 1758). Kazan': V. M. Klyuchnikov's Printing House, 1897. 708 p. (In Russian).
2. Guriy (Stepanov A. P.). Pervaya pravoslavnaya missiya kalmykov i yeye istoricheskaya zhizn' (The First Orthodox Mission of the Kalmyks and its Historical Life) // Pravoslavnyy sobesednik. 1914. No. 3. P. 434-492. (In Russian).
3. Kostenkov K. I. Kalmyki Mozdokskogo kazach'yego polka (neobkhodimoye pribavleniye k statisticheskim svedeniyam o kalmykakh) (The Kalmyks of the Mozdok Cossack Regiment (A Necessary Addition to the Statistical Information about the Kalmyks) // Trudy Astrakhanskogo gubernskogo statisticheskogo komiteta. Vyp. 1. Astrakhan', 1869. S. 165-171. (In Russian).
4. Kostenkov K. I. O rasprostranenii khristianstva u kalmykov (On the Spread of Christianity among the Kalmyks). Sankt-Peterburg: V. Golovin's printing house, 1869. [2], 57 p.; 23. (In Russian).
5. Maksimov K. N. Inkorporirovaniye chasti kalmykov v sostav Voyska Donskogo v XVII-XVIII vv. (Incorporating a Part of the Kalmyks into the Donskoye Host) // Bylyye gody. 2011. No. 3 (21). P. 16-25. (In Russian).
6. National archive of Republic of Tatarstan (NA RT). F. 10. Inv. 2. D. 1248. L. 6 ob.; F. 10. Inv. 2. D. 1248. L.7 ob. (In Russian).
7. Nefed'yev N. Podrobnyye svedeniya o volzhskikh kalmykakh (Details of the Volga Kalmyks). St. Peterburg: Karla Kray's printing house, 1834. 287 p. (In Russian).
8. Polnoye Sobraniye zakonov Rossiyskoy imperii (PSZ) (Complete Collection of Laws of the Russian Empire). St. Peterburg, 1830. Vol. I. No.540. P. 925; Vol. II. No. 990. P.497; Vol. III. No.1591. P.331; Vol. V. No 3001. P.202; Vol.VI. No.3637. P. 234-235; Vol. VII. No. 4427. P. 207. (In Russian).
9. Pronshteyn A. P. Zemlya donskaya v XVIII veke (The Don Land in the XVIII Century). Rostov on Don: Rostov universitety, 1961. 377 p. (In Russian).
10. Sofronov V. Yu. Gosudarstvennoye zakonodatel'stvo Rossii po konfessional'nym voprosam i pravoslavnoye missionerstvo v kontse XVII - nachale XX v. (The State Legislation of Russia on Confessional Issues and Orthodox Missionary Activity at the End of the 17th - Early 20th Centuries) // Izvestiya Altayskogo gosudarstvennogo universiteta: Altayskiy gosudarstvennyy universitet. 2007. No. 4-2 (56). P. 138-144. (In Russian).
11. Tereshchenko A. V. O obrashchenii kalmykov v pravoslavnuyu veru (On the Conversion of the Kalmyks to the Orthodox Faith) // Astrakhanskiye yeparkhial'nyye vedomosti. 1881. No. 37. P. 579-584. (In Russian).
12. Shovunov K. P. Kalmyki v sostave rossiyskogo kazachestva (vtoraya polovina XVII-XIX vv.) (The Kalmyks in the Russian Cossacks (Second Half of the XVII-XIX centuries). Elista: Soyuz kazakov Kalmykii; Kalmytskiy Institut Obshchestvennykh Nauk RAN, 1992. 319 p. (In Russian).
13. Yushtin F. M. Obozreniye meropriyatiy pravitel'stva k rasprostraneniyu khristianstva mezhdu kalmykami (Review of Government Measures to Spread Christianity among the Kalmyks) // Astrakhanskiye yeparkhial'nyye vedomosti 1883. №2124). (In Russian).
