CC BY
68СОВРЕМЕННЫЕ ВОПРОСЫ СОЦИОЛОГИИ
DOI 10.24411/2541-9056-2020-13010 УДК 130.12
РАСПАД СССР: ОБРАЗЫ ИСТОРИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В ДИСКУРСИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
А.А. Линченко
Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского научного фонда в рамках гранта № 19-18-00421
«Проблема исторической ответственности: этико-нормативные основания, дискурсивные практики и медиарепрезентации»
Статья поступила в редакцию 7 ноября 2020 г.
На основе конструктивистского тезиса о зависимости общественных образов прошлого от актуальных социальных практик и дискурсов в статье предпринимается попытка анализа специфики образов исторической ответственности в контексте обсуждения событий распада СССР в образовательном, медийном и политическом дискурсах современной России. Было выявлено, что несмотря на превращение истории в важнейший символический инструмент социальной консолидации, а также активизацию официальной исторической политики, образы исторической ответственности в контексте обсуждения событий распада СССР продолжают оставаться фрагментарными и зависят от специфики различных общественных дискурсов и их ценностных сред. Обосновывается мысль, что усиление роли государства в исторической политике последних лет способствовало трансформации медийного, образовательного и политического дискурсов и сближению их образов исторической ответственности с официальными интерпретациями. Влияние официальной позиции относительно темы распада СССР оказалось наиболее заметным в политической и медийной сферах.
Ключевые слова: распад СССР, историческая ответственность, медиадискурс, политическое использование прошлого, социология коммемораций.
THE COLLAPSE OF THE USSR: IMAGES OF HISTORICAL RESPONSIBILITY IN THE DISCOURSIVE SPACE OF MODERN RUSSIA
A.A. Linchenko
Based on the constructivist thesis about the dependence of public images of the past on current social practices and discourses, the article attempts to analyze the specifics of images of historical responsibility in the context of discussing the events of the collapse of the USSR in educational, media and political discourses. Despite the transformation of history into the most important symbolic tool of social consolidation in modern Russia, as well as the activa-
tion of official historical policy, the images of historical responsibility in the context of discussing the events of the collapse of the USSR continue to remain fragmentary and depend on the specifics of various social discourses and their value environments. It was revealed that the strengthening of the role of the state in the historical politics of recent years has contributed to the transformation of media, educational and political discourses and the convergence of their images of historical responsibility with official interpretations. The influence of the official position on the topic of the collapse of the USSR was most noticeable in the political and media spheres.
Key words: collapse of the USSR, historical responsibility, media discourse, political use of the past, sociology of commemorations.
Распад СССР - не только историческое событие. Считаясь фактом исторической науки, распад СССР является событием исторической памяти, поскольку продолжает оставаться важной вехой персональных воспоминаний и семейной памяти старших поколений граждан нашей страны. Однако распад СССР воспринимается также и как культурная травма. Показательным в этой связи является не столько рост ностальгии по СССР среди поколений старше 55 лет, сколько рост ностальгических настроений среди российской молодежи [25]. Это означает, что в общественном сознании и публичном дискурсе конструируется образ «воображаемой» страны, романтизированный образ которой, с одной стороны, является реакцией на современные социально-экономические проблемы России и в первую очередь на социальную политику [25], а с другой стороны - оказывается своеобразной оппозицией «лихим 90-м» с ее социально-экономической неустроенностью и политическими конфликтами [18]. Являясь событием исторической памяти, образы распада СССР неотделимы от последующих макроэкономических и макросоциальных событий российской истории 1990-х годов. Указанные аспекты рассмотрения событий распада СССР не исключают понимания по-
следних и как мифологемы исторической политики, когда историческое событие используется для решения актуальных политических задач.
Наличие вышеперечисленных уровней интерпретации в рамках одного, пусть и крайне сложного исторического события, означает, что события распада СССР могут быть не только предметом исторической науки, но и предметом социологии. Это связано с тем, что как образы распада СССР в исторической памяти, так и стратегии конструирования культурных травм отражают специфику тех общественных дискурсов и социальных практик, продуктом которых они являются. Симптоматичным в этой связи считается подчеркивание преимуществ именно социологического вектора в развитии современных memory studies в работах видных представителей данного междисциплинарного научного направления [27].
Образы распада СССР оказываются производными от тех ценностных сред, которые порождаются в рамках общественных дискурсов и придают ушедшим событиям травматический, историко-драматический или политико-мобилизационный характер. При этом именно ценностная сторона вопроса в данном случае доминирует над познавательной, что перенаправляет общественные дискуссии о рас-
паде СССР в русло обсуждения вопросов исторической ответственности. Именно эти вопросы и стали предметом данной статьи, целью которой является анализ специфики образов исторической ответственности в контексте обсуждения событий распада СССР в образовательном, медийном и политическом дискурсах современной России. Наш ключевой тезис и гипотеза данной статьи состоят в том, что несмотря на превращение истории в важнейший символический инструмент социальной консолидации в современной России [18], а также активизацию официальной политики памяти и ее доминирование в общественном обращении к прошлому в последние годы [20], образы исторической ответственности в контексте обсуждения событий распада СССР продолжают оставаться фрагментарными и зависят от специфики различных общественных дискурсов и их ценностных сред. Вместе с тем специфика медийного, образовательного и политического дискурсов не может не испытывать влияния актуальных политических процессов, что способствует сближению образов исторической ответственности с официальными интерпретациями.
Тезис о преимуществе социальной природы исторической ответственности получил развитие в современной литературе в контексте социологических теорий П. Бурдье, Д. Урри и Б. Ла-тура. Как отмечает Д.А. Аникин, историческая ответственность выступает сегодня не как онтологическая задан-ность, проявляемая в отдельных поступках, а как социальная практика, складывающаяся в рамках определенного сообщества и ориентированная на присвоение или участие в распре-92 Гуманитарные исслед
делении символического капитала. По его мысли, историческая ответственность не возникает как результат коллективной интеллектуальной рефлексии по поводу событий прошлого, а представляет собой сложное сочленение исторических реконструкций и современных форм политической коммуникации [1]. Мы постарались использовать данную методологическую позицию в качестве исследовательской установки, что нашло отражение в обращении к специфике конструирования образов исторической ответственности в контексте медийного, образовательного и политического дискурсов современной России. Выбор именно этих дискурсов связан с их особой ролью для массового исторического сознания. При этом особенности образовательного дискурса исторической ответственности были рассмотрены нами в связи с современными научными дискуссиями о причинах и альтернативах распада СССР.
На основе предпринятого контент-анализа мы постарались выявить специфику и сравнить между собой обозначенные выше дискурсы. Поскольку в одной из наших статей мы уже обращались к подробному анализу российской медиасреды [17], то в данной работе мы будем использовать полученные выводы, сопоставляя их с результатами контент-анализа образовательного и политического дискурсов.
Объектом контент-анализа явилась интерпретация событий распада СССР. Предметом нашего анализа стала специфика интерпретационной стратегии и образы исторической ответственности, характерные для соответствующего дискурса. Источниками для изучения медийного дискурса выступили крупные авторские телепроекты, ¡ания Центральной России № 4 (17), 2020
транслировавшиеся на центральных телеканалах в конце 1990-х - 2000-х гг. («Намедни 1961-1991» Леонида Парфенова, «Исторические хроники. Распад. 1990» Николая Сванидзе, «Гибель империи. Почему развалился СССР?» Алексея Пивоварова, «СССР: крах империи» Дмитрия Чернышева, «СССР: крушение» Дмитрия Киселева). Источниками для изучения образовательного дискурса послужили учебники истории 1990-х - 2000-х гг., а также историко-культурный стандарт 2013 года. Источниками для изучения политического дискурса послужили программы, научно-популярные издания и информация сайтов политических партий седьмого созыва Государственной думы РФ, а также оппозиционной партии «Яблоко».
Поскольку данная статья посвящена изучению ценностных сред, лежащих за пределами непосредственно научного дискурса, то для нашего сравнительного анализа мы использовали ряд понятий, предполагающих широкий интерпретативный контекст: понятие жертвы и ее образы (государство, народ, советское общество, социалистическая идея развития), понятие врага и его образы (внешние и внутренние враги, события, способствовавшие распаду), понятие судьбы и ее образы (упоминания о неизбежности события, об исторических альтернативах), образы «восстанавливающегося» государства (упоминания о возможности восстановления в той или иной форме распавшегося государства). Это позволило нам выявить не только особенности дискурсов исторической ответственности, но и определить место в них мифологизированных образов прошлого. При этом оценивалась
направленность и функция высказывания (положительная, критическая, нейтральная), его интенсивность и его пространство (доля в общем тексте). Единицами подсчета выступали упоминания прошлого, то есть связанные фрагменты текста, содержащие ссылку на распад СССР, процессы, действующих лиц или значение данного события для истории России в целом.
Переходя к описанию результатов анализа образовательного дискурса, следует отметить, что в данном случае влияние академической историографии и ее дискуссий на учебники истории остается достаточно заметным. В этой связи российские учебники истории как 1990-х, так и 2000-х гг. в большей или меньшей степени продолжают воспроизводить основные аргументы и дискуссионные позиции российской науки. По оценке В.В. Кириллова эти позиции можно свести к следующим подходам: 1) Причина гибели СССР лежит в кадровых ошибках советского руководства, в низком уровне морально-политических качеств позд-несоветской элиты и верхушки КПСС; 2) Главная причина гибели СССР связана с упадком коммунистической идеологии и ее неспособности отвечать на вызовы времени; 3) Важнейшей причиной распада СССР является сумма этнофакторов и кризис межнациональных отношений в позднем Советском Союзе; 4) Противоречие империи и модернизации, усложненное внутренней эрозией советской системы, а также поражение СССР в холодной войне; 5) Неэффективность советской экономической системы, породившей национальный сепаратизм [14, с. 71]. К этим тезисам он добавляет тезис о заговоре спецслужб стран Запада, а так-
же предательство советской элиты, которые в меньшей мере оказались представленными в образовательном дискурсе. Следует заметить, что современные российские историки склонны ставить вопрос в более осторожной манере о способности «к реформированию в соответствии с вызовами времени» [23, с. 9].
Контент-анализ российских учебников, изданных в период между 1995 - 2016 гг., также показал определенную трансформацию интерпретационных стратегий описания. В меньшей степени заметной она оказалась в вопросе о своеобразной «жертве» распада. Во всех проанализированных учебниках речь шла о распаде самого государства - СССР. Вместе с тем в ряде учебников обозначена тенденция к уравниванию советского государства и советского общества [7, 8, 10]. Любопытно, что только в учебнике И.И. До-луцкого мы встречаем упоминание о политической карьере М.С. Горбачева как «трагедии реформатора» [7, с. 439]. Ориентация историко-культурного стандарта 2013 года [12], в том числе и на культурно-антропологический подход, стала причиной появления в учебниках значительных блоков информации о последствиях распада СССР для рядовых граждан страны [10, 16].
Взаимосвязь образовательного и научного дискурса не позволяет нам говорить о конструировании выраженного образа врага (внешнего или внутреннего). Вместе с тем учебники, помимо описания суммы социально-экономических и политических причин, уделяют значительное внимание акторам и политическим силам, способствовавшим распаду СССР. Если не принимать во внимание тезис о «медлительности» и «непродуманности» 94 Гуманитарные исслед
действий М.С. Горбачева и его команды, который встречается во всех проанализированных учебниках, то наиболее значимыми акторами, способствовавшими распаду, называются советская номенклатура и республиканские политические элиты, которые в ряде учебников прямо называются «сепаратистами» [5, 8]. Более того, в учебнике под редакцией Н.В. Заглади-на и Ю.А. Петрова, изданного в 2014 году, основное внимание в параграфе, посвященном распаду СССР, уделяется исключительно межнациональным отношениям в Союзе и межнациональным конфликтам как важнейшей причине распада страны [8, с. 325]. В этой связи местные элиты оказываются решающей внутренней силой, способствовавшей распаду СССР. Еще более определенные образы врагов находим в учебнике В.С. Из-мозика и С.Н. Рудника, увидевшего свет в 2013 году. В нем в завершающей части параграфа приводятся мнения двух российских историков - Д.Е. Фурмана и В.В. Согрина. Цитата первого посвящена критике действий «демократов и Ельцина», которые, по мысли автора, осуществляют «ползучий переворот», а цитата второго призывает учащихся «не сбрасывать со счетов и роли внешнего фактора - западной цивилизации во главе с США. США помогали и материально, и политически, и морально российским радикалам и лидерам Народных фронтов в союзных республиках» [10, с. 306].
Определенные изменения наблюдаются в вопросе о неизбежности распада СССР и наличии исторических альтернатив его сохранения. Примечательно, что отечественные ученые говорят в этой связи о недостатке источников, а также предпочитают в более ¡ания Центральной России № 4 (17), 2020
осторожной форме высказываться о возможностях и альтернативах «реформирования союза» [23, с. 9]. Подобная осторожность явно прослеживается в учебниках 1990-х - начала 2000-х гг., где вопрос об альтернативах сохранения СССР практически не ставится. Наоборот, в ряде учебников мы находим тезис о неизбежности распада СССР вследствие «неуклюжих действий российского руководства» [7, с. 440], «краха идеи перестройки» [4, с. 216]. Для всех проанализированных нами учебников указанного периода также была характерна позиция, наиболее ярко выраженная в учебнике под редакцией В.П. Дмитренко, вышедшего в 2002 году. В нем учащимся предлагается вывод о том, что к началу 1980-х годов советская система хозяйствования исчерпала свои возможности развития и вышла «за границы своего исторического времени», командная экономика не смогла провести последовательную модернизацию [6, с. 485]. В этой связи тема исторической ответственности появляется не столько в отношении самого распада СССР и его виновников, сколько связывается с персональной ответственностью конкретных политических деятелей в период, предшествовавший распаду страны. Именно поэтому в проанализированных нами учебниках мы и наблюдаем насыщенное фактографическое описание последних лет и месяцев существования СССР, а также описание позиций отдельных политических сил и общественных деятелей.
Ситуация меняется в период 20032006 гг., что может быть связано с новым «конфронтационным» этапом становления российской исторической политики, предполагавшей отход от кон-
цепции тоталитаризма как ненаучного инструмента холодной войны и анализ советского периода с точки зрения теории модернизации [20, с. 335]. Прямым следствием этого стало появление в 2007 году знаменитого пособия для учителей по новейшей истории России под редакцией А. Филиппова и А. Данилова [20, с. 335]. В учебнике указанных авторов, вышедшем в 2009 году, помимо основной группы причин распада СССР (экономические, политические, национальные), отдельный блок информации посвящен природным катастрофами и Чернобыльской аварии, повлиявших на бюджет в сложной обстановке [5, с. 195]. Учебник по-иному ставит вопрос об исторической ответственности, которая связывается с про-блематизацией тезиса о неизбежности распада СССР. На основе ряда аналитических материалов учащимся предлагается аргументировать их оценку неизбежности распада, возможности избегания конфликтов, а также оценить личные и политические качества М.С. Горбачева и Б.Н. Ельцина. Характерно, что в учебниках после 2013 года тезис о возможности сохранить или «обновить» СССР усиливается, что находит выражение в призывах рассматривать распад СССР как «стечение обстоятельств» [16, с. 304], анализировать «возможности обновления союза» [10, с. 307], анализировать возможности «сохранить его или реформировать» [8, с. 331]. На этом фоне выделяются учебники под редакцией О.В. Во-лобуева и А.В. Торкунова. Первый стремится показать распад СССР как закономерный итог развития самой ленинской и сталинской системы социализма [3 с. 298], а второй показывает комплексный характер кризисных яв-
лений во всех сферах советского общества, когда «новых образцов государственности предложено не было» [24, с. 29]. Не менее интересной в этой связи представляется и появление образов «восстанавливающегося государства» в учебниках после 2014 года. В данном случае политическая жизнь 2000-х прямо противопоставляется событиям конца 1980-х гг. [8, 10], а также утверждаются тезисы В. Путина о распаде СССР как «крупнейшей геополитической катастрофе века» и «неразрывности и цельности тысячелетнего пути нашего Отечества» [3, с. 302; 24, с. 109].
В сравнении с научным и образовательным дискурсами проблематиза-ция исторической ответственности в контексте обсуждения событий распада СССР становится более заметной в политическом и медийном дискурсах. Мы уже писали о том, что партийная система РФ во многом является продуктом той конфигурации политического ландшафта, контуры которой были заложены еще в первые постсоветские годы, но которая окончательно сложилась в контексте политического реваншизма и патерналистских тенденций начала 2000-х годов [2]. Государство начинает играть не свойственную ему прежде роль - не рискуя принимать на себя ответственность за проведение целенаправленной исторической политики, оно начинает выполнять функции арбитра, пытаясь создать неустойчивое и подвижное равновесие между существующими моделями восприятия прошлого, что было хорошо заметно в контексте ком-меморации столетия революции (й) 1917 года [18].
Бескомпромиссную позицию по отношению к теме распада СССР занимают российские коммунисты, одной 96 Гуманитарные исслед
из ведущих партий среди которых является КПРФ. Показательно, что сама программа КПРФ представляет собой своеобразный манифест исторической политики, где весь второй блок посвящен краткому описанию истории России. Основной жертвой событий 1991 года называется само государство [15], а сам распад СССР интерпретируется как «контрреволюционный переворот» и результат «беловежского сговора» [15]. Беловежские соглашения в этой связи интерпретируются Г.А. Зюгановым как серия исторических преступлений против единой российской истории, где СССР был наивысшей точкой развития [9, с. 81]. Контент-анализ официальных документов других политических партий VII созыва Государственной думы также показал, что основной жертвой распада СССР стало советское государство, которое для «Единой России» (ЕР) ассоциируется с государственностью в России вообще [22], а для ЛДПР с «великой державой №1» [13, с. 27]. Исключение составляют партии «Справедливая Россия» (СР) и не представленная в нынешней Думе партия «Яблоко». Для лидера «СР» С. Миронова СССР ассоциируется не только с «великой страной», но и с «людьми, народной энергией». Несмотря на то что советская система характеризуется Мироновым как «казар-менно-социалистическая модель советского образца», сам распад интерпретируется как «бездарно оборванный грандиозный социалистический эксперимент» [21, с. 61]. Для Г. Явлинского СССР предстает в большей степени как государство, противостоящее народу, а распад СССР характеризуется как крушение «тоталитарной системы» и «историческое достижение глобального масштаба» [26, с. 5]. ¡ания Центральной России № 4 (17), 2020
Более рельефным выглядит пространство оценок ведущими политическими партиями РФ внутренних и внешних врагов, а также тех политических сил, которые способствовали распаду СССР. Для представителей «ЕР» ключевое значение приобретают внутренние враги и в частности «коррумпированная элита» [22], «руководство компартии во главе с Горбачевым» [11]. В некоторых случаях подчеркивается, что М.С. Горбачев является «главным виновником» распада союза [19]. Аналогичные оценки наблюдаем и в политическом лексиконе представителей «СР», где утверждается о «мастодонтах-партократах», коммунистах, дискредитировавших идею социализма и «шустрых перестройщиках горбачевского пошиба» [21, с. 59]. В случае КПРФ и ЛДПР мы столкнулись с более разнообразным кругом не только внутренних, но и внешних врагов, способствовавших распаду СССР. Ключевая роль среди них оказалась отведенной М.С. Горбачеву, который обвиняется в «медлительности» и даже «предательстве». При этом и ЛДПР, и КПРФ склонны рассматривать всех подписавших беловежские соглашения в качестве преступников [15; 13, с. 18], а также выделять важную роль США и «пятой колонны» в ускорении распада Советского Союза. Разница между данными партиями состоит только в том, что в КПРФ говорят также о «чуждых элементах в партии», а ЛДПР вообще рассматривает большевиков как «злейших врагов русского народа» [13, с. 18].
Еще более любопытным является сходство всех думских партий сегодня по вопросу о неизбежности распада СССР, а также образов «возрождающе-
гося государства» в современный период. Расходясь между собою по вопросам внутренней и внешней политики, все думские партии приняли президентские тезисы о «распаде СССР как крупнейшей геополитической катастрофе века» и о «целостности и неразрывности истории Отечества», прозвучавшие в Послании Федеральному собранию 12 декабря 2012 года. Характерно, что данное единство исторической политики уже ярко проявляло себя в отношении темы русской революции (й) 1917 года [2, 18]. В частности, представляя интересы «Единой России», В. Мединский высказывался о нескольких шансах сохранить страну, данных М.С. Горбачеву [19]. По мысли С. Миронова, союз можно было спасти путем «социалистической конвергенции» [21, с. 58]. Суть историко-политической позиции КПРФ, изложенной в ее программе, звучит еще прямолинейнее: «происшедшая в СССР и в ряде других стран реставрация капитализма означает временное отступление социализма. Причём проиграл не социализм как общественный строй, а ранняя его форма» [15]. Еще более настораживающим выглядит безусловное принятие всеми думскими партиями тезиса ЛДПР, провозглашенного в 1990-е годы об «исторической России», где современная Россия в границах 1991 года оказывалась лишь частью «исторической России», включавшей в себя территории СССР и Российской империи [13, с. 32]. Для ЛДПР это означает возможность возвращения утраченных территорий -тезис, который представители других партий предпочитают деликатно обходить стороной [19]. Таким образом, использование образов распада СССР
в политическом дискурсе в последние годы демонстрирует возрастание темы исторической ответственности, связанной с тезисами о «срыве» преемственности российской государственности, попытках определить и персонализировать внутренних и внешних врагов союза, а также развитии тезиса о возможности сохранить СССР в обновленном виде.
Существенная трансформация
наблюдается и в сфере медийного дискурса. В данном случае мы отсылаем читателя к нашей недавней статье [17] и здесь лишь обозначим ряд выводов, сделанных нами ранее. Анализ российской медийной среды позволил нам говорить, как минимум, о трех ключевых этапах восприятия распада СССР: 1990-е годы - начало 2000-х; начало 2000-х - 2010-е годы; 2010-е годы - по настоящее время. Именно в последний период наблюдается резкое возрастание числа крупных и малых телепроектов, посвященных теме распада СССР. Проведенный нами контент-анализ наиболее крупных телепроектов показал трансформацию нарратива от фактографического описания 90-х (проект Леонида Парфенова) к описанию, насыщенному интер-претативным контекстом. При этом наблюдается противоречивая ситуация, поскольку часть проектов (проекты Н. Сванидзе, А. Пивоварова) реализуют критическую стратегию интерпретации, в то время как другие проекты (Д. Киселева и Д. Чернышева) демонстрируют травматическую интерпретацию событий распада СССР. Анализ показал, что в последние годы крупные телевизионные проекты, посвященные распаду СССР, сменились большим количеством небольших телевизионных шоу, посвященных об-98 Гуманитарные исслед
суждению альтернативности распада СССР и определению виновников данного исторического события. Однако характер и особенности интерпретации событий, связанных с распадом СССР, в данных проектах способствуют скорее воспроизводству травматического исторического опыта, чем его преодолению и рационализации.
Таким образом, специфика интерпретации темы распада СССР в дискурсивном пространстве современной России подтверждает фундаментальный тезис конструктивизма о зависимости общественных образов прошлого от актуальных социальных практик и дискурсов. Нами была выявлена специфика образов исторической ответственности в контексте обсуждения событий распада СССР в образовательном, медийном и политическом дискурсах. Несмотря на превращение истории в важнейший символический инструмент социальной консолидации в современной России, а также активизацию официальной политики памяти, образы исторической ответственности в контексте обсуждения событий распада СССР продолжают оставаться фрагментарными и зависят от специфики различных общественных дискурсов и их ценностных сред. Вместе с тем специфика медийного, образовательного и политического дискурсов не может не испытывать влияния актуальных политических процессов, что способствовало сближению образов исторической ответственности с официальными интерпретациями в последнее десятилетие. Влияние официальной позиции относительно темы распада СССР оказалось наиболее заметным в политической и медийной сферах.
Список литературы
1. Аникин Д.А. От онтологии поступка к исторической ответственности: методология философского исследования // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Философия.
- 2020. - Т. 24. - № 3. - С. 457-466.
2. Аникин Д.А., Линченко А.А. Избирая память? Политические партии в России как акторы исторической политики // Studia Humanitatis. - 2017. - № 4. - С. 9.
3. Волобуев О.В., Карпачев С.П., Романов П.Н. История России. Начало XX - начало XXI века.
10 класс: Учебник. - М.: Дрофа, - 2016. - 367 с.
4. Данилов А.А., Косулина Л.Г. История России. XX век: Учеб. кн. для 9 кл. общеобраз. учреждений. - М.: Просвещение, 1995. - 336 с.
5. Данилов А.А., Филиппов А.В. История России: 1900-1945. 11 класс: Учебник для общеобразовательных учреждений. - М.: Просвещение, 2012. - 447 с.
6. Дмитренко В.П., Есаков В.Д., Шестаков В.А. История Отечества. XX век. 11 класс. - М.: Дрофа, 2002. - 608 с.
7. Долуцкий И.И. Отечественная история. XX век: Учебник для 10-11 классов общеобразовательных учреждений. - М.: Мнемозина, 1996. - Часть II. - 464 с.
8. Загладин Н.В., Козленко С.И., Минакова С.Т., Петров Ю.А. История России XX - начало XXI века: Учебник для 11 класса общеобразовательных учреждений. - М.: Русское слово, 2014.
- 448 с.
9. Зюганов Г.А. Эпоха Сталина: цифры, факты, выводы. - М.: ИТРК, 2010. - 104 с.
10. Измозик В.С., Рудник В.Н. История России. 11 класс: Учебник для учащихся общеобразовательных учреждений. - М.: Издательский центр «Вентана-граф», 2013. -384 с.
11. Исаев А.К.: Прямую ответственность за распад СССР несет руководство во главе с Горбачевым. Единая Россия. 25.12.2011. [Электронный ресурс]. - URL: https://er.ru/activity/news/isaev-pryamuyu-otvetstvennost-za-raspad-sssr-neset-rukovodstvo-vo-glave-s-gorbachevym (дата обращения: 25.10.2020).
12. Историко-культурный стандарт // Российское историческое общество. - 2015. - 24 авг. [Электронный ресурс]. - URL: https://historyrussia.org/proekty/ kontseptsiyanovogo-uchebno-metodicheskogo-kompleksa-po-otechestvennoj-istorii/istorikokulturnyj-standart.html (дата обращения: 25.10.2020).
13. Как над нами с тобой издевались. - М.: Издание ЛДПР, 2018. - 80 с.
14. Кириллов В.В. Распад СССР: историографическая парадигма // Вестник МГПУ. Серия Исторические науки. - 2008. - №1. - С. 67-72.
15. КПРФ: программа партии [Электронный ресурс]. - URL: https://kprf.ru/party/ program (дата обращения: 25.10.2020).
16. Левандовский А.А., Щетинов Ю.А., Мироненко С.В. История России, XX - начало XXI века.
11 класс. Базовый уровень. - М.: Просвещение, 2013. - 384 с.
17. Линченко А.А. «Распад СССР»: этапы и стратегии конструирования культурной травмы в медийном дискурсе современной России // Социодинамика. - 2019. - № 1.- С. 108-121.
18. Малинова О.Ю. Коммеморация столетия революции (й) 1917 года в РФ: сравнительный анализ соперничающих нарративов // Полис. Политические исследования. - 2018. - № 2. -C. 37-56.
19. Мединский В.Р.: Горбачев вошел в историю реформатором-разрушителем. Единая Россия. 25.12.2011 [Электронный ресурс]. - URL: https://er.ru/activity/ news/medinskij-gorbachev-voshel-v-istoriyu-reformatorom-razrushitelem (дата обращения: 25.10.2020).
20. Миллер А. Историческая политика в России: новый поворот // Историческая политика в XXI веке: сборник статей. - М.: Новое литературное обозрение, 2012. - С. 328-368.
21. Миронов С. От февраля к октябрю 1917-го: уроки и выводы. - Москва: Ключ-С, 2017.- 72 с.
22. Неверов считает, что одной из причин распада СССР является коррупция. Единая Россия. 0S.09.2016 [Электронный ресурс]. - URL: https://er.ru/activitv/news/neverov-schitaet-chto-odnoj-iz-prichin-raspada-sssr-vavivaetsva-korrupciva 14S646 (дата обращения: 25.10.2020).
23. Распад СССР: дискуссии о причинах, обстоятельствах и последствиях: сб.ст. / С.В. Журавлев. - М.: Институт российской истории РАН: Центр гуманитарных инициатив, 2019. - 224 с.
24. Торкунов А.В. История России. 10 класс: Учебник для общеобразовательных организаций: в 3 ч. - М.: Просвещение, 2016. - Ч. 3. - 160 с.
25. Число сожалеющих о распаде СССР достигло максимума за десятилетие. 19.12.2018 г. Левада-центр [Электронный ресурс]. - URL: https://www.ievada.ru/ 2018/12/19/chisio-sozhaievushhih-o-raspade-sssr-dostigio-maksimuma-za-desyatiletie/ (дата обращения: 25.11.2020).
26. Явлинский Г.А. Ложь и легитимность / Двадцать лет реформ. - М: Российская объединенная демократическая партия «ЯБЛОКО», 2011. - 120 с.
27. Olick J.K., Robbins J. Sociai Memorv Studies: From "Collective Memory" to the Historical Sociolo-gv of Mnemonic Practices // Annuai Review of Socioiogv. - 1998. - Voi. 24. - P. 10S-140.
References
1. Anikin D.A. Ot ontoiogii postupka k istoricheskoj otvetstvennosti: metodoiogiva fiiosofskogo issie-dovaniva // Vestnik Rossijskogo universiteta druzhbv narodov. Seriva: Fiiosofiva. - 2020. - T. 24. -№ 3. - S. 4S7-466.
2. Anikin D.A., Linchenko A.A. Izbirava pamvat'? Poiiticheskie partii v Rossii kak aktorv istoricheskoj poiitiki // Studia Humanitatis. - 2017. - № 4. - S. 9.
3. Volobuev O.V., Karpachev S.P., Romanov P.N. Istoriva Rossii. Nachaio XX - nachaio XXI veka.
10 kiass: Uchebnik. - M.: Drofa, - 2016. - B67 s.
4. Danilov A.A., Kosulina L.G. Istoriva Rossii. XX vek: Ucheb. kn. diva 9 ki. obshcheobraz. uchrezhdenij. - M.: Prosveshchenie, 199S. - BB6 s.
5. Danilov A.A., Filippov A.V. Istoriva Rossii: 1900-194S. 11 kiass: Uchebnik diva obshcheobra-zovatei'nvh uchrezhdenij. - M.: Prosveshchenie, 2012. - 447 s.
6. Dmitrenko V.P., Esakov V.D., Shestakov V.A. Istoriva Otechestva. XX vek. 11 kiass. - M.: Drofa, 2002. - 608 s.
7. Doluckij I.I. Otechestvennava istoriva. XX vek: Uchebnik diva 10-11 kiassov obshcheobrazovatei'n-vh uchrezhdenij. - M.: Mnemozina, 1996. - CHast' II. - 464 s.
8. Zagladin N.V., Kozlenko S.I., Minakova S.T., Petrov Yu.A. Istoriva Rossii XX - nachaio XXI veka: Uchebnik diva 11 kiassa obshcheobrazovatei'nvh uchrezhdenij. - M.: Russkoe siovo, 2014. - 448 c.
9. Zyuganov G.A. Epoha Staiina: cifrv, faktv, vvvodv. - M.: ITRK, 2010. - 104 s.
10. Izmozik V.S., Rudnik V.N. Istoriva Rossii. 11 kiass: Uchebnik diva uchashchihsva obshcheobrazovatei'nvh uchrezhdenij. - M.: Izdatel'skij centr «Ventana-graf», 2013. -B84 s.
11. Isaev A.K.: Prvamuvu otvetstvennost' za raspad SSSR neset rukovodstvo vo giave s Gorbachevvm. Edinava Rossiva. 2S.12.2011. [Eiektronnvj resurs]. - URL: https://er.ru/activitv/news/isaev-prvamuvu-otvetstvennost-za-raspad-sssr-neset-rukovodstvo-vo-giave-s-gorbachevvm (data obrash-cheniva: 2S.10.2020).
12. Istoriko-kul'turnyj standart // Rossijskoe istoricheskoe obshchestvo. - 201S. - 24 avg. [Eiektronnvj resurs]. - URL: https://historvrussia.org/proektv/ kontseptsivanovogo-uchebno-metodicheskogo-kompieksa-po-otechestvennoj-istorii/istorikokuiturnvj-standart.htmi (data obrash-cheniva: 2S.10.2020).
13. Kak nad nami s toboj izdevalis'. - M.: Izdanie LDPR, 2018. - 80 s.
14. Kirillov V.V. Raspad SSSR: istoriograficheskava paradigma // Vestnik MGPU. Seriva Istoricheskie nauki. - 2008. - №1. - S. 67-72.
15. KPRF: programma partii [Eiektronnvj resurs]. - URL: https://kprf.ru/partv/ program (data obrash-cheniva: 2S.10.2020).
16. Levandovskij A.A., Shchetinov Yu.A., Mironenko S.V. Istoriva Rossii, XX - nachaio XXI veka.
11 kiass. Bazovvj uroven'. - M.: Prosveshchenie, 201B. - B84 s.
1GG
Гуманитарные исследования Центральной России № 4 (17), 2020
17. Linchenko A.A. «Raspad SSSR»: etapy i strategii konstruirovaniya kul'turnoj travmy v medijnom diskurse sovremennoj Rossii // Sociodinamika. - 2019. - № 1.- S. 108-121.
18. Malinova O.Yu. Kommemoraciya stoletiya revolyucii (j) 1917 goda v RF: sravnitel'nyj analiz sop-ernichayushchih narrativov // Polis. Politicheskie issledovaniya. - 2018. - № 2. - C. 37-56.
19. Medinskij V.R.: Gorbachev voshel v istoriyu reformatorom-razrushitelem. Edinaya Rossiya. 25.12.2011 [Elektronnyj resurs]. - URL: https://er.ru/activity/ news/medinskij-gorbachev-voshel-v-istoriyu-reformatorom-razrushitelem (data obrashcheniya: 25.10.2020).
20. Miller A. Istoricheskaya politika v Rossii: novyj povorot // Istoricheskaya politika v XXI veke: sbornik statej. - M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 2012. - S. 328-368.
21. Mironov S. Ot fevralya k oktyabryu 1917-go: uroki i vyvody. - Moskva: Klyuch-S, 2017.- 72 s.
22. Neverov schitaet, chto odnoj iz prichin raspada SSSR yavlyaetsya korrupciya. Edinaya Rossiya. 05.09.2016 [Elektronnyj resurs]. - URL: https://er.ru/activity/news/neverov-schitaet-chto-odnoj-iz-prichin-raspada-sssr-yavlyaetsya-korrupciya_145646 (data obrashcheniya: 25.10.2020).
23. Raspad SSSR: diskussii o prichinah, obstoyatel'stvah i posledstviyah: sb.st. / S.V. Zhuravlev. - M.: Institut rossijskoj istorii RAN: Centr gumanitarnyh iniciativ, 2019. - 224 s.
24. Torkunov A.V. Istoriya Rossii. 10 klass: Uchebnik dlya obshcheobrazovatel'nyh organizacij: v 3 ch. - M.: Prosveshchenie, 2016. - CH. 3. - 160 s.
25. Chislo sozhaleyushchih o raspade SSSR dostiglo maksimuma za desyatiletie. 19.12.2018 g. Leva-da-centr [Elektronnyj resurs]. - URL: https://www.levada.ru/ 2018/12/19/chislo-sozhaleyushhih-o-raspade-sssr-dostiglo-maksimuma-za-desyatiletie/ (data obrashcheniya: 25.11.2020).
26. Yavlinskij G.A. Lozh' i legitimnost' / Dvadcat' let reform. - M: Rossijskaya ob"edinennaya demo-kraticheskaya partiya «YABLOKO», 2011. - 120 s.
27. Olick J.K., Robbins J. Social Memory Studies: From "Collective Memory" to the Historical Sociology of Mnemonic Practices // Annual Review of Sociology. - 1998. - Vol. 24. - P. 105-140.
Для ссылки: Линченко А.А. Распад СССР: образы исторической ответственности в дискурсивном пространстве современной России // Гуманитарные исследования Центральной России. - 2020. - №4 (17). - С. 90-101.
