Радиоуглеродное датирование археологических памятников неолита – начала железного века Среднего Енисея: обзор результатов и новые данные Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЕСТЕСТВЕННО НАУЧНЫХ МЕТОДОВ В АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ

А.В. Поляков, С.В. Святко

Институт истории материальной культуры РАН, Санкт-Петербург; Школа географии, археологии и палеоэкологии, Королевский университет Белфаста, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии

РАДИОУГЛЕРОДНОЕ ДАТИРОВАНИЕ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ НЕОЛИТА - НАЧАЛА ЖЕЛЕЗНОГО ВЕКА СРЕДНЕГО ЕНИСЕЯ: ОБЗОР РЕЗУЛЬТАТОВ И НОВЫЕ ДАННЫЕ

Введение

На сегодняшний день радиоуглеродное датирование является широко используемым методом изучения археологических памятников. Несмотря на острые дискуссии, которые были вызваны противоречивыми результатами, полученными на стадии его становления (Руденко С.И., 1968), сейчас мало кто из исследователей не обращается к этому методу. Количество определений неуклонно растет, и процесс первичного накопления данных уже можно считать завершенным. На данный момент необходимы систематизация и анализ накопленных за последние полвека материалов, что позволит комплексно взглянуть на достигнутые результаты и приступить к воссозданию из мозаики имеющихся дат целостной хронологической картины для различных регионов и эпох.

Первые шаги в этом направлении были предприняты сравнительно недавно. Они направлены в первую очередь на изучение серий дат отдельных археологических культур и их общностей (Черных Е.Н., Орловская Л.Б., 2004а-б) и на обобщение данных единого хронологического горизонта, охватывающего обширные территории (Черных Е.Н., Авилова Л.П., Орловская Л.Б., 2000; Евразия в скифскую эпоху, 2005).

Не меньший интерес будет представлять изучение материалов, относящихся к продолжительному временному периоду, но из ограниченной территории. Такой анализ позволит получить хорошо стратифицированную хронологическую колонку, на которую не будут оказывать влияния возможные периоды сосуществования культур на различных территориях. Район Среднего Енисея является крайне удачным примером такой практически полностью изолированной области: с трех сторон Хакасско-Минусинские котловины окружены широкими горными хребтами, отделяющими их от близлежащих территорий. Отчасти подобная работа уже проделана немецкими специалистами (Обг8с1огГ .1., Рага^ег Н., Nagler А., 2001). В районе горы Суханиха (правый берег Енисея) были проведены масштабные исследования, в которых использовался метод изучения всей стратиграфической колонки археологических объектов микрорайона, успешно разработанный и воплощенный в свое время С.А. Теплоуховым (1927; 1929). В результате было получено свыше 50 радиоуглеродных дат, охватывающих все основные археологические культуры Среднего Енисея энеолита - начала эпохи железа. Результаты подтвердили концепцию последовательной смены культур

этого региона, разработанную С.А. Теплоуховым и позже развитую С.В. Киселевым и М.П. Грязновым (Киселев С.В., 1951; История Сибири, 1968; Комплекс археологических памятников у горы Тепсей на Енисее, 1979). Однако все даты были получены только для одного микрорайона (горы Суханиха), и остается неясным, можно ли распространить полученные выводы на весь регион Среднего Енисея.

Цель и источники исследования

В данной работе представлена новая серия радиоуглеродных дат (88 образцов) из погребений энеолита - раннего железного века Среднего Енисея (афанасьевская -татарская культуры). Датировки были сделаны в рамках проекта по исследованию диеты народов энеолита - начала железного века Среднего Енисея, организованного Музеем антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамерой) РАН и Центром 14ХРОНО по исследованию климата, окружающей среды и хронологии (Королевский университет Белфаста). Результаты датирования оказались достаточно интересными, и некоторые предварительные выводы по этой серии, в том числе касающиеся хронологического соотношения различных культур, уже опубликованы (Svyatko S.V. and et., 2009). Эти материалы находятся на интернет-сайте журнала «Радиокарбон» университета Аризоны, США (https://digitalcommons.library.arizona.edu/). В указанной статье также представлены диаграммы (в том числе суммарные вероятности), построенные только по новым материалам, поэтому здесь они повторяться не будут.

Сопоставление этой серии дат с результатами, полученными немецкими исследователями по материалам могильников горы Суханиха, не выявило серьезных разночтений. Однако, кроме этой крайне интересной, но небольшой серии анализов, в литературе известно еще более 200 радиоуглеродных дат для памятников Среднего Енисея, выполненных в Санкт-Петербурге в лаборатории ИИМК РАН. Все они были опубликованы в разные годы в различных изданиях и до настоящего времени не систематизированы.

В данной статье мы постарались обобщить всю доступную информацию по уже имеющимся радиоуглеродным датам археологических культур Среднего Енисея и сравнить их с новыми результатами. Всего, включая новые определения, удалось собрать 371 дату. Они представлены в таблице 1. Все даты были заново откалиброваны с использованием программы OxCal 5.0.2 (Bronk Ramsey С., 2007) и калибровочной кривой IntCal04 (Reimer PJ. and et., 2004). Получившаяся подборка не претендует на абсолютную полноту, но представляет все опубликованные на сегодняшний день даты по эпохе энеолита - раннего железного века Среднего Енисея.

Количество определений, выполненных для различных типов памятников (погребальных и поселенческих), отличается в десятки раз: из 371 даты только 10 относятся к поселениям. Их сравнение с синхронными погребальными памятниками выявило тенденцию к «омоложению» поселенческих комплексов (рис. 1). Особенно четко это прослеживается на примере поселения Торгажак (Савинов Д.Г., 1996). На основании керамики и других находок памятник уверенно синхронизируется с близлежащими могильниками, которые датируются финальной частью «классического» этапа карасукс-кой культуры. В то же время радиоуглеродные даты самого поселения показали очень большой разброс и сопоставимы с датами ранних этапов татарской культуры. Причины этого явления пока не установлены, поэтому во избежание неясности далее при построении диаграмм даты поселенческих памятников не использовались.

Таблица 1

Общее число радиоуглеродных дат, полученных в разных лабораториях (новая серия выделена жирным шрифтом)

Археологическая культура (Ле)1 (В1п)2 (иЬ/иЬа)3 (ШУ Всего

Афанасьевская 17 7 5 - 29

Окуневская 2 10 19 - 31

Андроновская 17 5 9 - 31

Карасукская «классический» этап 17 9 13 - 39

каменноложский этап 26 10 2 1 39

Татарская баиновский этап 5 1 1 - 7

подгорновский этап 31 1 16 - 48

сарагашенский этап 69 7 13 - 89

тесинский этап 44 3 3 - 50

Принадлежность не установлена - - 8 - 8

Всего 228 53 89 1 371

1 Лаборатория археологической технологии ИИМК РАН (Санкт-Петербург).

2 Лаборатории Центрального Германского археологического института (Берлин).

3 Лаборатория Центра 14ХРОНО по исследованию климата, окружающей среды и хронологии (Королевский университет Белфаста).

4 Лаборатория Университета Упсалы.

“Классический" этап карасукской культуры

ОкСэ- уА О 5 Вгрпк Ралпдау;20071 г 6 а-ЯСзНМ дру» Ш * 2РСМI

Поселенческие памятники (5 дат)

Погребальные памятники (34 даты}

(106.5)

[99.3]

(111.4)

[99.9]

2500 2000 1500 1000 500

Калиброванные даты (до н.э.)

Окуневская культура

0*С»: И.0 5 Вгаїк Вжііжу <2007ї, г;5 іпіСаИМ ийгчврЬе'н; сиґув £Я)игпе» л н) ЯКИ]

3500 3000 2500 2000 1500

Калиброванные даты (до н.э.)

Рис. 1. Суммарные вероятности радиоуглеродных дат поселенческих и погребальных памятников (окуневская и карасукская культуры)

Материалы и методы

Для радиоуглеродного датирования были отобраны образцы костей 88 взрослых индивидов обоих полов и различных возрастных категорий. Образцы, каждый весом около 2 г, были взяты из разных частей скелета. Все материалы были приготовлены в 14ХРОНО Центре по изучению климата, окружающей среды и хронологии Королевского университета Белфаста (14CHRONO Centre for Climate, the Environment, and Chronology, Queen’s University of Belfast). Получение коллагена проведено по ультрафильтрационному методу следующим образом: образцы костей были декальцинированы в 2%-ном растворе соляной кислоты (НО), и далее нагревались до температуры 58 °С при рН2. Затем содержимое пробирок было отфильтровано с использованием очищенных фильтров Vivaspin™ 15S. Полученный коллаген высушен путем сублимации (Brown Т.A. and et., 1988). Фильтры Vivaspin™ очищены следующим образом: фильтры были дважды центрифугированы с использованием воды высшей степени очистки (MilliQ™), обработаны ультразвуком в воде MilliQ™ и затем центрифугированы еще три раза с использованием воды MilliQ™ (Bronk Ramsey С. and et., 2004).

Приготовленные образцы были запаяны под вакуумом в кварцевых трубках с необходимым количеством оксида меди (СиО) и сожжены при температуре 850 °С до получения углекислого газа (С09). Углекислый газ затем превращен в графит на железном катализаторе, следуя методу восстановления цинка (zink reduction method) (Slota Jr P.J. and et., 1987). Два образца (UBA-8786 и UBA-8789) содержали менее 1 мг углерода, поэтому данные образцы пришлось превратить в графит на железном катализаторе методом восстановления водородом (hydrogen redution method) (Vogel J.S., Nelson D.E., Southon J.R., 1987). Графит далее был спрессован и датирован с использованием ускорительного масс-спектрометра (AMS). Для датирования использованы две лаборатории - 10 дат (лабораторный индекс UB) получены в лаборатории Оксфордского университета (Oxford Radiocarbon Accelerator Unit, University of Oxford), остальные 78 дат (лабораторный индекс UBA) - в лаборатории 14ХРОНО Центра Королевского университета Белфаста. Радиоуглеродный возраст и стандартное отклонение рассчитаны по периоду полураспада В. Либби (5568 years), следуя соглашениям (Stuiver М., PolachM.A., 1977). Затем радиоуглеродный возраст образцов был скорректирован с учетом изотопного фракционирования с использованием значений 813С, измеренных AMS. Показатели %С, %N, 513С и 515N измерены при помощи масс-спектрографа, совмещенного с элементным анализатором (EA-IRMS). Следуя руководству (DeNiro M.J., 1985), только образцы с показателем C/N в пределах 2.9-3.6 включены в данное исследование. Результаты анализа стабильных изотопов планируется представить дальнейших публикациях и не будут обсуждаться в данной работе. Для калибровки радиоуглеродных дат использовалась программа OxCal 4.0.5 (Bronk Ramsey С., 2007) и калибровочная кривая IntCal04 (Reimer P.J. and et., 2004). При построении диаграмм, суммирующих даты разных погребений, применялись функции «Sum» и «Boundary».

Эпоха неолита

Неолитические памятники в среднем течении Енисея крайне немногочисленны, что очень осложняет изучение этого периода (Вадецкая Э.Б., 1986, с. 11-14; Кызласов Л.Р, 1986, с. 5-84). В большинстве случаев материалы были обнаружены в результате сборов. Изредка встречаются стоянки или памятники, относящиеся к категории поселений

(Унюк, Карасево), однако их датировка почти во всех случаях вызывает серьезные сомнения, так как на этих памятниках также обнаружены материалы афанасьевской и оку-невской культур. Не меньше дискуссий связано с единичными погребениями, которые по различным признакам отнесены к неолитическому времени (Вадецкая Э.Б., 1988). Радиоуглеродное датирование неолитических памятников может в значительной степени прояснить вопрос об их культурной принадлежности и хронологии, однако до сегодняшнего дня не было опубликовано ни одной даты для этого периода.

Для анализа был взят образец из предположительно неолитического «закрытого» комплекса - погребения Батени (Грязнов М.П., 1953). Однако полученная дата, 2461—2206 гг. до н.э. (рис. 2), полностью соответствует радиоуглеродным датам оку-невской культуры. Результат подтверждает предположение Э.Б. Вадецкой (1988, с. 69)

о том, что по набору инвентаря это погребение вполне может относиться к окуневскому времени (к примеру, наличие астрагалов овцы противоречит гипотезе об отсутствии скотоводства в неолитическое время на территории Среднего Енисея). Напротив, в материалах окуневской культуры астрагалы овцы являются весьма распространенной находкой (Максименков Г.А., 1980, табл. XXV; Лазаретов И.П., 1997, с. 24, табл. XVI.-5).

4200

4000

3800

3600

3400

Рис. 2. Радиоуглеродная дата погребения на территории села Батени

Полученный результат еще раз подчеркивает важность критического анализа источников, датирующихся эпохой неолита. Только тщательное комплексное изучение всех материалов данного периода и привлечение максимально широкого спектра современных методов позволит подойти к решению этой проблемы объективно.

Афанасьевская культура С момента выделения афанасьевской культуры С.А. Теплоуховым (1929) вопрос об ее хронологических рамках не теряет своей актуальности. Большинство исследователей относят афанасьевские памятники к энеолиту, т.е. начальной стадии эпохи металла (История Сибири, 1968, с. 159; Максименков Г.А., 1975а, с. 48^9; Грязнов М.П., 1999, с. 45). При этом по-прежнему остается нерешенным вопрос об их относительной хронологии. Из-за крайне незначительного числа неолитических памятников на

ОжСа! у4 0.5 Вгрпк Паппасу [2007); г:5; 1пЮаК>4 гИтазрЬспс. сиги; (Кстст с1 «и Ж>4.1

Погребение на территории села Батени

I_____________________________________________________________________________________I I_________________________I

т » 1 1 - I 1 I - 1 1 = I I -1 1 1 I 1 1 I а I I -I I - I ь I I I I I I 1 -1 I * I ь -1 I I 1 1 Д 1 8 I I 1 I I 1 1 I I - 1 = 1 I I 1 -

2600 2500 2400 2300 2200 2100 2000

Калиброванные даты (до н.э.)

Среднем Енисее исследовать их взаимосвязь с афанасьевской культурой практически невозможно. Отдельные работы, касающиеся этой проблемы (например, см.: Виноградов А.В., 1982), пока не выглядят убедительно. Гораздо более детально проработана относительная хронология взаимосвязи афанасьевской и окуневской культур; большинство исследователей предполагают их последовательную смену. Это подтверждается многочисленными случаями впускных окуневских погребений в насыпях афанасьевских курганов, а также данными многослойной стоянки Тора-Даш в каньоне Енисея, где материалы этих культур залегают в последовательных слоях (Максименков Г.А., 1965; Вадецкая Э.Б., 1981, с. 61-62; Семенов Вл.А., 1983, с. 20-25). Однако существует и иная точка зрения, предполагающая продолжительный период сосуществования двух культур и опирающаяся на случаи совместного залегания их материалов в одном погребении (Тас-Хаза, Камышта) (Хлобыстина М.Д., 1973; Соколова Л.А., 2007).

К сожалению, материалов по абсолютным датам афанасьевской культуры (включая регионы Алтая, Монголии и Верхнего Енисея) также крайне мало; возможности опереться на письменные источники нет. Единственная культура, в которой неоднократно отмечались аналогии с афанасьевской, - ямная (Теплоухов С.А., 1927; Киселев С.В., 1951; История Сибири, 1968; Вадецкая Э.Б., 1986, с. 22; Семенов Вл.А., 1987, с. 17—19). Однако памятники ямной культурно-исторической общности расположены более чем в двух тысячах километрах от Южной Сибири, к тому же вопросы, связанные с ее датировкой, в последние десятилетия активно пересматриваются. Таким образом, на сегодняшний день радиоуглеродный метод остается практически единственной возможностью уточнить хронологические рамки афанасьевской культуры, что было справедливо отмечено Э.Б. Вадецкой (1981, с. 62) еще при публикации материалов могильника Красный Яр-1. Известные археологические даты афанасьевской культуры зачастую так или иначе опираются на результаты радиоуглеродного датирования (преимущественно некалиброванные радиоуглеродные даты). До последнего времени большинство исследователей относили эту культуру к концу III тыс. до н.э. (История Сибири, 1968; Виноградов А.В., 1982, с. 12; Вадецкая Э.Б., 1986, с. 22-23; Кызласов Л.Р., 1986, с. 242-243).

На сегодняшний день известно 29 радиоуглеродных дат афанасьевской культуры Среднего Енисея, все они сделаны в разные годы исключительно для погребальных памятников. Из них 24 получены на основе древесины из могильников Черновая-VI, Красный Яр-1, Восточное, Летник-VI, Малиновый Лог, Малые Копены-П, Саргов Улус, Суханиха, Суханиха-П и Итколь-П. Семь новых анализов было сделано по костям погребенных из могильников Афанасьева Гора и Карасук-Ш. Из них два образца имеют гораздо более позднюю дату (иВА-7902: 663-772 гг. н.э.; иВА-7904: 518-386 гг. до н.э.). Погребение иВА-7904 зафиксировано в отчете как впускное и, скорее всего, с афанасьевской культурой не связано, а погребение иВА-7902 - как относящееся к I тыс. н.э. (Грязнов М.П., 1999, с. 12, 36-37). Большинство остальных образцов (22 из 29) датируются 33-25 вв. до н.э. (рис. 3); видимо, эти хронологические границы можно рассматривать как наиболее вероятные для афанасьевской культуры. Особенно интересна серия дат погребений могильника Малиновый Лог (Ермолова И.М., Марков Ю.Н., 1983, с. 95-96), где сразу четыре образца из двух оград показали гораздо более древний возраст (37-33 вв. до н.э.). На наш взгляд, пока эти даты не подтверждены радиоуглеродными датами других афанасьевских могильников, к ним следует относиться с долей осторожности.

Несколько слов необходимо сказать о собственно материале — источнике образцов для анализа. Погребения афанасьевской культуры относительно богаты деревянными конструкциями и зачастую представляют собой срубы, перекрытые накатом из бревен. Все 24 даты, полученные ранее, были сделаны на образцах дерева или угля. При датировании таких материалов есть возможность проявления так называемого эффекта старого дерева: когда для постройки погребений использовались мощные стволы зрелых деревьев либо переиспользовались старые бревна. Их радиоуглеродная дата может быть на несколько сотен лет древнее фактического времени сооружения памятника. Напротив, новые пять дат были получены из образцов костей человека, и все они близки к верхней хронологической границе культуры. Таким образом, многие даты, сделанные по образцам дерева или угля, гораздо старше дат, сделанных по образцам костей. Впрочем, на данный момент пока нет датировок для одного могильника, сделанных на разном материале, так что описанный эффект может объясняться индивидуальной более поздней хронологией памятников Афанасьева Гора и Карасук-Ш.

0 1

0.05

0

Афанасьевская культура (29 дат)

95.4% ВЕРОЯТНОСТИ

3647-3501 ВС (10.8%)

3432-3379ВС (2.2%)

3323-3234ВС (2.6%)

3172-3162ВС (0.2%)

3117-2321 ВС (79.6%)

г Согласовано 100.8%

( 1 1 1 1 р II 1 I

. . 1 - . - - . . - - . - - 1 - - --

4000 3500 3000 2500 2000 1500

Калиброванные даты {до н.э.)

Рис. 3. Суммарная вероятность радиоуглеродных дат афанасьевских погребений Среднего Енисея

Интересные сопоставления можно провести между датами афанасьевских памятников из Минусинской котловины и Алтая. В большинстве случаев определения для Алтая (памятники Нижний Тюмечин-1, Ело-Баши, Ело-1, Усть-Теплая, Первый Межелик-1, Тархата-1, Куюс, Тыткескень-\Т и Денисова пещера) синхронны датам Среднего Енисея, включая Малиновый Лог, и относятся к 37-25 вв. до н.э. (Ермолова Н.М., Марков Ю.Н., 1983, с. 96; Вдовина Т.А., 2004, с. 6-12; Деревянко А.П., Молодин В.И., 1994, с. 113). Однако некоторые памятники (Кара-Коба-1, Нижний Айры-Таш, Нижнетыткескенская и Каминная пещеры), вероятно, несколько древнее: часть их радиоуглеродных дат относится к концу V тыс. до н.э. (Кирюшин Ю.Ф., Кунгуров АЛ., Степанова Н.Ф., 1995, с. 42; Орлова Л.А., 1995, с. 205-233). Недавно были опубликованы шесть дат, полученных по материалам афанасьевского кургана Монгольского Алтая Кургак гови-1 (Ковалев А.А. и др., 2008, с. 174). Все они укладываются в хронологический отрезок 3050-2450 гг. до н.э.

Таким образом, радиоуглеродные даты афанасьевской культуры Среднего Енисея, Алтая и Монголии демонстрируют единую верхнюю хронологическую границу - 25 в. до н.э. Нижняя же граница заметно варьирует: наиболее древние даты представлены памятниками Алтая (конец V тыс. до н.э.), а на Среднем Енисее афанасьевская культура появилась, вероятно, несколько позже (IV тыс. до н.э.). Какие-либо определенные выводы в отношении монгольских памятников пока сделать трудно, так как даты, полученные для одного кургана, явно недостаточны для надежного датирования этого региона.

На сегодняшний день большая серия радиоуглеродных дат (свыше 189 определений) накоплена для памятников ямной КИО (Черных Е.Н., Орловская Л.Б., 2004а). Сумма вероятности всех 189 дат соответствует 36-19 вв. до н.э. (анализ этих данных проводился с использованием более ранней версии программы ОхСа1). Таким образом, согласно радиоуглеродной хронологии, памятники афанасьевской культуры Среднего Енисея синхронны ранним этапам развития ямной КИО. Этот вывод во многом соответствует представлениям о «родственных» связях двух культур.

В целом использование калибровочных кривых позволило внести заметные поправки в датировку афанасьевской культуры. На сегодняшний день наиболее вероятными хронологическими рамками культуры можно считать 33-25 вв. до н.э., хотя более ранние даты могильника Малиновый Лог дают основание предполагать, что верхняя хронологическая граница памятников может оказаться древнее.

Окуневская культура

Окуневские памятники были выделены в самостоятельную культуру сравнительно недавно (Максименков Г.А., 1964, с. 243-248; 19756). До 1960-х гг. их относили либо к ранним этапам андроновской культуры (Комарова М.Н., 1947), либо к финальной стадии афанасьевской эпохи (Липский А.И., 1961, с. 269-278). Таким образом, относительная хронологическая позиция окуневских памятников между афанасьевской и андроновской культурами с самого начала была вполне определенной. Много дискуссий было вызвано исследованиями А.Н. Липского (1961, с. 271-276), который зафиксировал в погребениях некоторых могильников (Тас-Хазаа, Камышта) совместное залегание керамики афанасьевского и окуневского типов. На этом основании появились предположения о продолжительном периоде сосуществования этих культур (Хлобыстина М.Д., 1973). Однако большинство специалистов отстаивают точку зрения об их последовательной смене (Максименков Г.А., 1964; Семенов Вл.А., 1997; Лазаретов И.П., 2001, с. 103).

В последние десятилетия в литературе началось обсуждение верхней хронологической границы окуневских памятников. Археологи уже давно предполагают, что, скорее всего, андроновское население проникло на Средний Енисей с севера по лесостепному «чулымскому коридору» (Членова Н.Л., 1984; Вадецкая Э.Б., 1986, с. 42). Также отмечается, что памятники этого периода не фиксируются южнее широты современного города Абакан (Максименков Г.А., 1978, с. 6; Вадецкая Э.Б., 1986, с. 41-42; Лазаретов И.П., 2001, с. 104; Бобров В.В., 2003, с. 14; Савинов Д.Г., 2005, с. 29). Таким образом, напрашивается вывод, что андроновская «экспансия» с севера на юг вдоль русла Енисея была на определенном этапе остановлена, и эта граница сохранялась на протяжении всего периода существования андроновской культуры в Хакасско-Минусинской котловине. Причины этого явления, скорее всего, не связаны с географическими особенностями местности: существует предположение, что на юге, в собствен-

но Минусинской котловине, продолжали жить представители окуневской культуры, возможно до момента появления в этом районе карасукских племен (Вадецкая Э.Б., 1986, с. 36, 46; Семенов Вл.А., 1997, с. 157-160; Лазаретов И.П., 2001, с. 104; Савинов Д.Г., 2002, с. 24, 32). К сожалению, пока не найдено прямых подтверждений этой теории, однако в южных памятниках карасукской культуры фиксируются элементы, свидетельствующие о возможных контактах с окуневским населением. Например, окуневская стела была обнаружена в «алтарной» нише карасукского поселения Тор-гажак (Савинов Д.Г., 1996, с. 29). В нескольких случаях под головами погребенных в карасукских могилах были найдены каменные плиты, которые принято называть «подушками» (Быстрая-П, могила-4; Подкунинские Горы, оградка-9, могила-2) и которые считаются «визитной карточкой» окуневского погребального обряда (Вадецкая Э.Б., 1986, с. 29). Кроме того, на территории Верхнего Енисея окуневские памятники последовательно сменяются памятниками периода поздней бронзы (Семенов Вл.А., 1992).

Абсолютные даты окуневской культуры долгое время определялись хронологическими рамками афанасьевской и андроновской культур (Максименков Г.А., 1975а, с. 21-23; Вадецкая Э.Б., 1986, с. 36). То есть нижней границей считались некалиброванные радиоуглеродные даты афанасьевской культуры, а верхняя хронологическая граница определялась датами федоровского варианта андроновской культуры Западной Сибири. Радиоуглеродные даты андроновских памятников Среднего Енисея не привлекались из-за их крайней противоречивости. В результате большинство исследователей датировали окуневскую культуру началом II тыс. до н.э. (Максименков Г.А., 1964, с. 21-23; Лазаретов И.П., 1997, с. 40-41).

До недавнего времени радиоуглеродное датирование памятников окуневской культуры проводилось крайне редко, так как в могилах почти полностью отсутствуют деревянные конструкции. С появлением возможности обрабатывать костный материал стало проводиться гораздо больше анализов. До настоящего момента было известно 12 определений, из которых семь получены на материалах могильника Уйбат-У. Новые даты (21 определение) сделаны для могильников Окунев Улус, Уйбат-Ш, Уйбат-У и Верхний Аскиз-1. Две из них продемонстрировали раннескифский возраст (иВА-7920: 968-821 гг. до н.э.; иВА-7907: 825-676 гг. до н.э.). В обоих случаях погребения безын-вентарны, что вкупе с другими косвенными археологическими признаками позволяет предположить их впускной характер (например, в случае с иВА-7920, в могиле, где мог поместиться только один человек, фиксируются кости как минимум двух скелетов) (Лазаретов И.П., 1997, с. 26). Таким образом, за исключением этих двух образцов, всего к определению хронологических границ окуневской культуры можно привлечь 31 радиоуглеродную дату (из них 28 относятся к погребальным памятникам).

Подавляющее большинство показателей относятся к 25-19 вв. до н.э. (рис. 4), только одна дата оказалась немного древнее: Уйбат-У, курган №1, могила-4 (В1п-5196: 2618-2470 гг. до н.э.). Нижняя граница серии выглядит очень четко и не подтверждает предположение о продолжительном периоде сосуществования афанасьевской и окуневской культур. Если такое сосуществование и имело место, то, видимо, было весьма недолгим. Несколько более размытой выглядит верхняя хронологическая граница. Не считая крайне широкой даты могильника Карасук-Ш (Ле-519: 2452-1322 гг. до н.э.), только три образца оказались позднее 19 в. до н.э. В двух случаях это материалы поселений Чебаки и Усть-Киндирла, а одна «молодая» дата получена из могильника

Черновая-Х1, что соответствует представлениям археологов о позднем периоде существования этого памятника (Савинов Д.Г., 2005). В целом наиболее вероятной верхней хронологической границей окуневской культуры пока является 19 в. до н.э.

рхС-»1 И4-Ф-5 Пгппк Ггдгпмгу г;5

Окуневская культура (2В дат)

95,4% вероятности 2498-1912ВС (93.6%)

1885-1863ВС (1.8%)

Согласовано 101.7%

|.........................................................|..............................................................| .............................................................. |.............................................................| » ■ ■ ■

3000 2500 2000 1500 1000

Калиброванные даты (до н.э.)

Рис. 4. Суммарная вероятность радиоуглеродных дат окуневских погребений Среднего Енисея

Отдельно необходимо остановиться на возможной внутренней хронологии окуневских погребальных памятников. На основе материалов раскопок в долине реки Уй-бат И.П. Лазаретовым (1997) был поставлен вопрос о разделении окуневской культуры на два последовательных этапа: уйбатский и более поздний черновский. Эта идея была поддержана практически всеми исследователями. Позже Д.Г. Савинов (2005) предложил дополнить эту схему финальным третьим этапом - разливским. Тем не менее радиоуглеродные даты уйбатских (Уйбат-Ш, Уйбат-У — шесть дат) и черновских (Уйбат-У, Окунев Улус, Верхний Аскиз-1 - 17 дат) погребений не показывают принципиального различия. Можно только отметить, что даты памятников черновского этапа в основном концентрируются в пределах 22—20 вв. до н.э., а дата единственного образца из могильника разливского этапа (Черновая-Х1) действительно оказалась наиболее поздней (В1п-5279: 1886-1744 гг. до н.э.). Таким образом, хотя в целом результаты пока не подтверждают мнение специалистов о внутренней хронологии окуневских памятников, есть перспективы дальнейшего изучения этого вопроса.

Завершая обзор радиоуглеродных дат окуневских памятников, необходимо вновь остановиться на проблеме абсолютной датировки культуры. Традиционная дата — начало II тыс. до н.э. опиралась в первую очередь на некалиброванные радиоуглеродные даты афанасьевских могильников. На сегодняшний день есть основания относить формирование окуневской культуры к 25 в. до н.э., а верхнюю границу памятников уйбатского и черновского типов — к 19 в. до н.э. Возможно, на этом этапе существование окуневской культуры не закончилось, так как образец из памятника разливского типа датируется 19—17 вв. до н.э. Для уточнения верхней хронологической границы окуневских памятников необходимо проведение дополнительных исследований.

Андроновская культура

Относительная хронология андроновских памятников не вызывала дискуссий с момента выделения культуры С.А. Теплоуховым (1929), поместившим ее между афанасьевской и карасукской культурами. Выделение окуневской культуры тоже не создало противоречий, так как сами окуневские памятники к тому моменту уже были известны. Не так давно сформировался новый взгляд на взаимодействие окуневской и андроновской культур, допускающий возможность их сосуществования в разных районах Среднего Енисея (андроновского населения - в северной части региона, оку-невского - в южной). Подробнее этот вопрос рассматривался в предыдущем разделе. Верхняя хронологическая граница андроновских памятников не вызывает сомнения: по мнению большинства исследователей, они сменяются карасукской культурой. Однако есть основания предполагать, что в самой северной, Назаровской, котловине они продолжали какое-то время существовать и в карасукскую эпоху (Поляков А.В., 2008).

В отличие от других культур Среднего Енисея, андроновские погребения содержат многочисленные остатки деревянных конструкций: срубов, перекрытий, деревянных столбов, которые достаточно хорошо сохраняются. С появлением радиоуглеродного метода именно образцы из андроновских памятников наиболее часто использовались для определения абсолютных дат. Однако результаты исследований зачастую оказывались противоречивыми. Первые определения показали разброс более чем в 1000 лет между соседними погребениями, что никак не согласовывалось с традиционными представлениями о хронологических рамках андроновской культуры. Эта ситуация породила в среде исследователей Южной Сибири стойкое недоверие к данным радиоуглеродного анализа, и многие археологи отказались от использования этого метода (Руденко С.И., 1968; Максименков Г.А., 1978, с. 107; Вадецкая Э.Б., 1986, с. 46). Датировка андроновской культуры Среднего Енисея стала основываться на датах андроновской культуры западных регионов (Максименков Г.А., 1978, с. 106-108; Вадецкая Э.Б., 1986, с. 46-47). Верхняя граница определялась датами начала карасукской культуры. В результате исследователи приходили к различным выводам, которые зачастую заметно отличались. Например, Г.А. Максименков предлагал интервал 17( 16)—14 вв. до н.э. как наиболее вероятное время существования культуры, а Э.Б. Вадецкая - 13-11 вв. до н.э.

На момент проведения исследования было известно 22 радиоуглеродные даты андроновских памятников. Их них 17 анализов сделано в 1960-1970-х гг. в лаборатории ЛО ИА АН СССР (сейчас ИИМК РАН), а пять образцов (из могильника Потрошилово-11) - в результате сравнительно новых исследований, проведенных в 1990-х гг. в Берлине. Именно с первой группой дат связано большинство проблем, на которые обращали внимание археологи. Действительно, разброс данных достигает несколько тысячелетий: 32-4 вв. до н.э. Вторая группа дат демонстрирует совершенно иную картину и укладывается в сравнительно узкий хронологический промежуток - 18-15 вв. до н.э. (рис. 5).

В рамках данного исследования было сделано еще девять определений для могильников Первомайское-1, Потрошилово-П, Усть-Бюрь-1, Ярки-П. Все даты оказались в пределах 18-15 вв. до н.э. Таким образом, они полностью совпадают с серией дат могильника Потрошилово-П. Гораздо сложнее выглядит ситуация с самой первой серией анализов. Повторное изучение образцов из могильника Ярки-11 не подтвердило имеющиеся даты: новая серия из трех дат оказалась очень однородной, без заметных хронологических разрывов. Это вызывает серьезные сомнения в аутентичности дат первой группы и заставляет от-

носиться к ним с большой осторожностью. Вероятно, широкий разброс показателей этой группы связан с тем, что получены в период становления и апробации метода радиоуглеродного датирования в 1960—1970-е гг., когда еще не уделялось столько внимания тщательности отбора образцов. Аналогичная ситуация наблюдается и с первыми радиоуглеродными датами для других территорий (Епимахов А.В., Хэнкс Б., Ренфрю К., 2005, с. 93-94): большинство необъяснимых расхождений радиоуглеродных и археологических дат приходится именно на определения, сделанные в 1960-1970-х гг. Видимо, данная проблема была актуальна для всех работавших в тот период исследовательских центров.

ОхСа! у4.0 5 Вгогч [ЗаптБду С2СЮ7>, г;5 1п<;СаК)Д айлсьрЬепс а,гуе |’Яегпеге1 в! 2004)

2000-е годы (9 дат)

(121.5]

[99.9]

1990-е годы (5 дат)

(101.5)

[99.9]

1960-70-е годы (15 дат)

-J._____i_____L____J______L____I_____l_____I____I___________1_____I____1_____I_____ж____1_____L.

(101,3)

[99.9]

-J________1________J______J________1_______1_

.J________J______J_______J______1______J_______L______I____

_____L_______I________i________1_______i________1_______il_

5000 4000 3000 2000 1000 1 ВС/1 АР

Калиброванные даты (до н.э.)

Рис. 5. Суммарные вероятности радиоуглеродных дат андроновской культуры Среднего Енисея, выполненные в разные годы

Таким образом, имеет смысл рассматривать только две последние серии дат, которые хорошо согласуются между собой и в целом не противоречат традиционным представлениям, построенным на археологических методах. Эти определения относятся к 17—15 вв. до н.э. (рис. 6). Плотность результатов пяти различных могильников подтверждает распространенное мнение о непродолжительном периоде существования андроновской культуры на Среднем Енисее.

ОхСа! 0.5 В-гспЬ (Ж17): г 5

Андроновская культура (14 дат)

95,4% вероятности 1686-1442ВС (95,4%)

Согласовано 105.9%

j____________________________I_>__._____I__________ I I

1800 1600 1400

Калиброванные даты (до н.э.)

Рис. 6. Суммарная вероятность радиоуглеродных дат андроновских погребений Среднего Енисея

Сопоставление среднеенисейских памятников с хронологией аналогичных (федоровских) памятников Западной Сибири и Казахстана дает довольно противоречивые результаты. По данным продолжительных исследований, западные памятники датируются 14-12 вв. до н.э. (Молодин В.И., 1985, с. 116; Зданович Г.Б., 1988, с. 144, 153; Аванесова Н.А., 1991, с. 91-92; Зах В.А., 1997, с. 56; Кузьмина Е.Е., 2008, с. 241), хотя в последние годы наметилась тенденция на удревнение их археологических дат (Ткачев А.А., 2002, с. 215, 219). В то же время радиоуглеродные даты этих памятников оказываются древнее (в том числе датировок, полученных для Среднего Енисея) и относятся к 19-17 вв. до н.э. (Епимахов А.В., Хэнкс Б., Ренфрю К., 2005, с. 99-100). Такая противоречивость археологических и радиоуглеродных данных по-прежнему оставляет открытым вопрос об абсолютных датах андроновской культуры.

Крайне интересная ситуация складывается с относительной хронологией окунев-ских и андроновских памятников по данным радиоуглеродного датирования. Между этими культурами наблюдается заметный разрыв, который составляет не менее 140 лет (1885-1744 гг. до н.э.). Это противоречит современным научным гипотезам, предполагающим период сосуществования этих культур в различных районах Минусинской котловины. Возможно, причины возникших противоречий связаны с недостаточным количеством проанализированных памятников. Как уже отмечалось, поздние сооружения окуневского времени представлены только одним памятником - могильником Черновая-Х1. Даты андроновской культуры также малочисленны, и не исключено, что со временем эта лакуна будет заполнена.

Резюмируя все данные по хронологии андроновской культуры Среднего Енисея, необходимо признать, что радиоуглеродные даты этого периода являются наиболее дискуссионными. Значительная часть определений, сделанных в 1960-1970-х гг., вызывает сомнения в своей достоверности. Однако по результатам новой серии дат, на наш взгляд, отрезок 17-15 вв. до н.э. наиболее точно отражает период существования андроновской культуры на Среднем Енисее.

Карасукская культура

Впервые карасукские памятники были выделены в самостоятельную культуру С.А. Теплоуховым (1929). После продолжительного их изучения стало ясно, что они распадаются на две большие группы, на основе которых М.П. Грязнов выделил последовательные этапы карасукской культуры: «классический» (или собственно ка-расукский) и каменноложский (Грязнов М.П., 1965, с. 66-68; История Сибири, 1968, с. 180-186). Эта схема нашла свое подтверждение в результате дальнейших полевых исследований и подробного изучения относительной хронологии памятников. В последние годы была предложена новая, еще более детальная хронологическая схема для памятников поздней бронзы Среднего Енисея: предлагается выделять четыре последовательных этапа, которые подразделяются на восемь самостоятельных хронологических горизонтов (Поляков А.В., 2002, 2006; Лазаретов И.П., 2006).

Относительные хронологические границы карасукской эпохи не вызывают у исследователей серьезных разногласий. На территории Среднего Енисея карасукская культура сменяет андроновскую. Это хорошо прослеживается на «совместных» кладбищах, где сооружения андроновского времени составляют «ядро» могильных полей, а курганы карасукского времени находятся по периметру. Верхняя хронологическая граница также прослеживается довольно четко. Прекращение функционирования по-

гребальных памятников карасукской культуры хронологически соответствует появлению в Минусинской котловине татарских погребений, которые исследователи относят к скифскому времени.

Ситуация с абсолютными датами карасукских памятников отличается от той, что сложилась в отношении более ранних археологических культур: для карасукских памятников есть возможность провести прямые аналогии по инвентарю с памятниками Северного Китая, которые датируются в том числе на основании письменных источников. Этот вопрос еще требует детальной проработки, однако «классический» этап карасукской культуры предположительно можно синхронизировать с эпохой Инь (ХШ-Х1 вв. до н.э.), а каменноложский - с периодом Западного Чжоу (X—VIII вв. до н.э.). Так, карасукская культура оказывается археологически наиболее надежно датированной по сравнению с другими памятниками эпохи бронзы.

Большинство исследователей относят карасукскую культуру к 13(12)—9 вв. до н.э. (Киселев С.В., 1951, с. 104-108; История Сибири, 1968, с. 184; Членова Н.Л., 1972, с. 49-63). При определении этого периода результаты радиоуглеродного анализа практически не учитывались. Это связано, как и в случае с окуневской культурой, с редкостью обнаружения дерева в карасукских погребениях. До того момента, пока не начали датировать костные останки (конец 1990-х гг.), анализы были единичными и относились преимущественно к погребениям каменноложского этапа, где дерево встречается значительно чаще.

В научной литературе представлены 22 радиоуглеродные даты «классического» этапа карасукской культуры. Самые большие серии анализов были сделаны на материалах могильников Анчил-Чон и Суханиха, отдельные определения - для памятников Георгиевский, Терт-Аба, Потрошилово и Итколь-1. Из всей этой довольно значительной серии определений заметно выпадает только дата одного образца - Анчил-Чон, курган №1, могила-3 (Ле-5285: 2035-1525 гг. до н.э.), которая оказывается синхронна датам погребений окуневской и андроновской культур. Причины этого отклонения пока не ясны; можно только отметить, что некоторые исследователи видят их в точности самого радиоуглеродного метода (Лазаретов И.П., 2008). Остальные семь определений из соседних могил этого кургана оказались вполне предсказуемыми. Также из пяти дат поселения Торгажак три (Ле-4704; Ле-4704; Ле-4706) оказались явно омоложенными и сопоставимы с датами памятников скифского времени. Два других образца (Ле-4707; Ле-4708) этого поселения более соответствуют данным финальной части «классического» этапа. К каменноложскому этапу относятся 37 ранее сделанных дат. Значительными сериями представлены могильники Анчил-Чон, Кутень-Булук и Суханиха. Отдельные анализы и небольшие серии были также сделаны для памятников Карасук-1 V, Колок, Уй, Долгий Курган, Кызлас и Каменный Остров.

В рамках нового исследования проанализировано 20 образцов. Из них 18 датируются «классическим» этапом карасукской культуры и два - каменноложским. Три образца (иВА-8778; иВ-7492; иВА-8782), видимо, относятся к впускным погребениям татарского времени. В случае с иВА-8778 это подтверждается материалами баиновско-го этапа татарской культуры, которые были обнаружены в могиле-23 могильника Оку-нев Улус-1 (1928 г., могила-12 по дневникам). Еще два образца из этого же могильника (иВА-8781; иВА-8783) по некоторым археологическим характеристикам могут быть отнесены к окуневской культуре, что и подтвердили радиоуглеродные даты. В итоге карасукскую культуру датируют только 15 вновь исследованных образцов.

Всего к анализу может быть привлечено 78 радиоуглеродных дат. Из них 73 относятся к погребальным памятникам, а остальные пять датируют поселение Торгажак. Диаграмма, полученная в результате обработки этих данных, демонстрирует удивительную однородность всей серии (рис. 7). Хронологические границы культуры четко определяются 14—9 вв. до н.э. Верхняя граница полностью совпадает с археологическими данными, а нижняя оказывается примерно на один век древнее. На наш взгляд, объясняет это явление то, что, согласно современным данным, аналогии изделиям из Северного Китая 13 в. до н.э. обнаруживаются только на II этапе развития культуры по хронологии А.В. Полякова и И.П. Лазаретова, в то время как более ранние памятники

I этапа вполне могут датироваться 14 в. до н.э. (Поляков А.В., 2006, с. 20). С учетом этой поправки, археологические данные и данные радиоуглеродного метода по хронологии карасукской культуры полностью совпадают.

0.1

0.05

0

Рис. 7. Суммарная вероятность радиоуглеродных дат карасукских погребений Среднего Енисея

Анализ дат отдельных этапов карасукской культуры дал неожиданные результаты: даты могильников «классического» этапа оказались в пределах 14-11 вв. до н.э., а каменноложского этапа - в пределах 13-9 вв. до н.э. (рис. 8). Это предполагает значительный период сосуществования данных групп памятников, что противоречит концепции М.П. Грязнова о последовательной смене этапов карасукской культуры. Однако после более пристального изучения дат отдельных могильников становится очевидно, что проблема связана в основном с определениями для каменноложских погребений Суханихи: именно 10 дат этого памятника значительно удревняют нижнюю границу этапа. Если исключить эту серию из анализа, то дата каменноложских памятников обретает более узкие рамки — 11-9 вв. до н.э. На неожиданно древний возраст этой группы погребений Суханихи обратили внимание и германские исследователи при публикации этой серии дат (Оогзёог!' Рагагщсг Н., Nagler А., 2001). На данный момент очень сложно судить о причинах данного явления, тем более что археологические материалы памятника пока не опубликованы. Возможно, разночтения связаны с неточностью куль-

ОхСа! ц4-0.& рГОпК {2007}. |':5

Карасукская культура (73 даты) 95.4% вероятности 1379-801 ВС (95.4%) Согласовано 103.4%

........ I .. .......... I........

2000 1500 1000 500

Калиброванные даты (до н.э.)

турной атрибуции конкретных погребений или с существованием более ранних групп каменноложского населения. В любом случае, пока аналогичные ранние даты не будут зафиксированы на материалах других каменноложских могильников, возвращаться к дискуссии о возможности продолжительного сосуществования «классического» и каменноложского этапов карасукской культуры, на наш взгляд, бессмысленно.

П|СЯ ИЛ В ВКя' НЛгтЛну ;дх. Г 1 1 Я 1ПИ..А Ы Гиг 1Л|У\АЛЙ ГАЛт* {тнлмг М X Л.О-1 ]

1 Каменноложский этап Г39 дат! (104.5)

[ЮО] I

“Классичес (34 д; кий" этап 1ТЫ) (110 3)

|99.9] I

. . - .

Калиброванные даты (до н.э.)

Рис. 8. Суммарная вероятность радиоуглеродных дат двух этапов карасукской культуры

Крайне важным является сопоставление радиоуглеродных дат с новой более дробной относительной хронологией памятников эпохи поздней бронзы, построенной на основе типологического анализа и горизонтальной стратиграфии крупных могильников (Поляков А.В., 2002, 2006; Лазаретов И.П., 2006). Однако на данный момент это сделать невозможно, так как в большинстве случаев датированные радиоуглеродым методом погребения не содержат археологически датирующего материала (инвентаря) и не могут быть уверенно отнесены к какому-либо хронологическому горизонту. Так, пять из восьми хронологических горизонтов не представлены ни одним погребением. Мы надеемся, что будущие исследования изменят эту ситуацию.

По радиоуглеродным данным, граница между временем существования андро-новских и карасукских памятников приходится примерно на 15 в. до н.э. При этом не наблюдается ни разрыва в датах, ни их взаимного перекрытия. Следовательно, можно с уверенностью говорить о последовательности двух культур.

Радиоуглеродные даты карасукской культуры в целом демонстрируют вполне отчетливую картину. Памятники «классического» этапа датируются 14-11 вв. до н.э. Это несколько древнее периода, предполагаемого археологическими данными, однако надеемся, новые исследования (Поляков А.В., 2006) помогут объяснить причины разночтений и согласовать данные радиоуглеродного метода и письменных источников. Хронологические границы каменноложского этапа несколько более размыты. Часть образцов из могильника Суханиха оказывается синхронной памятникам «классического» этапа, но основная масса определений находится в пределах 11-9 вв. до н.э.

Тагарская культура

Памятники скифского времени были отнесены С.А. Теплоуховым (1929) к Минусинской курганной культуре, в которой он выделил четыре последовательных этапа. Позже С.В. Киселев предложил иное название для этих памятников — тагарская культура, - которое и закрепилось в научной литературе, а М.П. Грязнов уточнил характеристики ее этапов и предложил назвать их в соответствии с названиями «эталонных»

могильников: баиновский (могильник Байнов), подгорновский (могильник Подгорное Озеро), сарагашенский (могильник Сарагашенское Озеро) и тесинский (могильник Тееь) (Киселев С.В., 1951; История Сибири, 1968). Так сложилась хронологическая схема татарской культуры, актуальная и по сей день. Попытки ее уточнения и введения дополнительных этапов (черновского, биджинского, лепешкинского) пока не получили широкого научного признания, хотя необходимость более дробной хронологической шкалы для татарских памятников появилась давно (Вадецкая Э.Б., 1986, с. 78).

Согласно представлениям об относительной хронологии, татарская культура сменяет на территории Среднего Енисея карасукскую культуру и включает в себя четыре последовательно сменяющих друг друга этапа. На смену могильникам завершающего тесинского этапа приходят памятники таштыкской культуры. Долгое время начало татарской культуры относили к VII в. до н.э. на основании аналогий с материалами родственных ей археологических культур (Киселев С.В., 1951; Членова Н.Л., 1967, с. 123-128; История Сибири, 1968). Однако постепенно нижняя граница культуры стала удревняться: после открытия кургана Аржан в Туве в начале 1970-х гг. в работах исследователей фигурировала дата VIII в. до н.э., а в последние годы результаты радиоуглеродного анализа дали основания датировать начало татарской культуры IX в. до н.э. (Евразия в скифскую эпоху, 2005, с. 222-223). Не менее сложная ситуация с верхней хронологической границей памятников. Долгое время она определялась I в. до н.э. (Киселев С.В., 1951; История Сибири, 1968), однако новые данные (в том числе результаты радиоуглеродных анализов) позволяют относить поздние памятники тесинского этапа к I в. н.э. (Вадецкая Э.Б., 1986, с. 101).

Всего нам удалось собрать 194 радиоуглеродные даты для памятников татарской культуры. Из них 160 дат уже были представлены в археологической литературе, а еще 34 были получены в результате нового исследования. Все эти определения относятся исключительно к погребальным памятникам. Однако далее обсуждаются всего 184 даты. Это связано с тем, что часть анализов носила комплексный характер, когда из разных частей ствола одного дерева бралось несколько проб (метод «wiggle matching»), и при этом публиковались все полученные определения, хотя реальный возраст памятника отражает только одно из них, сделанное по внешним кольцам. Последние даты мы и включили в обсуждение.

Суммарный анализ всех имеющихся дат определяет хронологический период татарской культуры началом 10 в. до н.э. - серединой 3 в. н.э (рис. 9). Это несколько отличается от археологических рамок культуры. В частности, датировка наиболее ранних памятников 10 в. до н.э. предполагает значительный период ее сосуществования с предыдущей карасукской культурой. Верхняя граница татарских памятников археологически определялась 1 в. н.э., и ее смещение почти на 150 лет изменяет представления о хронологии таштыкских памятников. Относительно хронологической границы между карасукской и татарской культурами можно только отметить, что, по современным представлениям, скифский курган Аржан (Республика Тува) был воздвигнут примерно в 800 г. до н.э. (Евразия в скифскую эпоху, 2005, с. 215). Трудно предположить, что в Минусинской котловине скифские памятники появились на несколько сотен лет раньше, чем в Туве. Вероятнее всего, перехлест радиоуглеродных дат татарской и карасукской культур обусловлен эффектом удревнения татарских дат, который может возникнуть при анализе деревянных конструкций и описан ниже.

04

0.2

о

Рис. 9. Суммарная вероятность радиоуглеродных дат тагарских погребений Среднего Енисея

Скифская эпоха Среднего Енисея — наиболее сложный для изучения период. Во многом это связано с особенностями радиоуглеродного метода, не позволяющими получать «узкие» даты для памятников 8-4 вв. до н.э. (т.е. хронологически попадающими на так называемое галыптатское плато) (Евразия в скифскую эпоху, 2005, с. 65—66). Серьезной проблемой также является неразработанность внутренней хронологии татарской культуры: четыре основных этапа, выделенные 80 лет назад С.А. Теплоухо-вым, уже не в состоянии полностью охарактеризовать весь спектр тагарских памятников. Введение дополнительных этапов (например, биджинского, лепешкинского) не решает проблемы с хронологией культуры, к тому же на сегодняшний день так и не предложено их четкое описание. Сейчас археологами ставится под вопрос сам факт строго последовательной смены этапов на всей территории Среднего Енисея (Герман П.В., 2007, с. 25). Нельзя исключать, что этот процесс шел неравномерно, и поэтому радиоуглеродные даты памятников различных этапов могут оказаться синхронны.

Поскольку в нашем распоряжении нет более детально проработанной хронологии, радиоуглеродные даты тагарской культуры будут рассмотрены по четырем традиционным этапам (Вадецкая Э.Б., 1986, с. 77—128) (рис. 10). Сразу отметим, что полученные выводы носят сугубо предварительный характер.

Баиновский этап тагарской культуры представлен пятью датами могилы-1 кургана №1 могильника Хыстаглар, а также одной датой из могильника Кривая. Еще одно определение было получено в ходе настоящего исследования для могилы-23 могильника Окунев Улус-1, где, кроме основного карасукского захоронения, было обнаружено впускное погребение. На основании керамики это впускное погребение датируется баиновским этапом тагарской культуры. В целом все эти семь дат показали большой разброс — 1386-549 гг. до н.э., причем наиболее ярко он проявился в серии могильника Хыстаглар, где образцы были взяты из разных стенок одной погребальной камеры (рис. 10). Данные могильника Хыстаглар сильно удревняют нижнюю границу банковского этапа. Могильники Кривая и Окунев Улус датируются 9-8 вв. до н.э., что полно-

0.а.|_-з! у1.Р.5 3-рп». Ндгчаау (гРОТ); г.5

Татарская культура {184 даты}

95.4% вероятности 1140-1129ВС (0.5%) 925-196ВС (64.7%) 182ВС-247АО (30.2%) Согласовано 101.0%

.I I . ■ . . I ь I. , , I . . . . I. I I . . I . . . . I . , I ; I . . , , I , , ; . I . 1500 1000 500 1ВСЛАО 501

Калиброванные даты

стью согласуется с археологическими данными о начале скифской эпохи на Среднем Енисее. На сегодняшний день количество радиоуглеродных дат слишком мало, чтобы надежно датировать баиновский этап тагарской культуры.

0«Сл1 У* О 5 Дго-и п.угдду иТЙ?! I » 1ПС.ИСИ ■п;чгмр*-цпс сиг.п /влп-пг ^ .ц

Тесинекий этап (50 дат)

Сарапашенский этап (80 дат)

Подгорновский этап (47 дат)

Баи не вс к: и и этап

(7 дат]

<107.5)

(100]

(101,8)

11001

(102.4)

[100]'"

:юя.?)

[99.91

2000 1500 1000 500 ШСЛАИ 501

Кал ибровэн мы© даты

Рис. 10. Суммарные вероятности радиоуглеродных дат основных этапов тагарской культуры (184 даты)

Подгорновский этап представлен гораздо большим количеством дат: удалось собрать 32 определения для 13 памятников. Самые значительные серии были получены для могильников Ашпыл (девять дат), Летник-VI (четыре даты), Казановка-П, Казановка-Ш и Большая Ерба (по три даты). Нами было сделано еще 16 анализов для могильников Гришкин Лог-1, Нурилков Улус, Подгорное Озеро, Сарагашенское Озеро и Ярки-П. Результаты только одного образца (11В-8788: 1378-1133 гг. до н.э.) следует исключить из дальнейшего анализа: это определение оказалось явно удревнено и синхронно карасукской эпохе. Остальные 47 дат, как и в случае с баиновским этапом, крайне разбросаны (1264-207 гг. до н.э.) и явно не соответствуют хронологическим границам подгорновского этапа (рис. 10). Стоит отметить, что новые определения, полученные по костям человека, гораздо более однородны. Статистический анализ новых дат позволяет предположить более узкий период существования памятников подгорновского этапа - 8-6 вв. до н.э.

Даты сарагашенского этапа еще более многочисленны, что объясняется большим количеством и хорошей сохранностью в погребениях деревянных конструкций. На сегодняшний день опубликовано 86 дат этого этапа, и в основном это значительные серии: Черемшино (10 дат), Кирбинский Лог (восемь дат), Колок (семь дат), Медведка-П (13 дат), Знаменка (10 дат) и другие. Новые 12 дат были получены для могильников Лепешкина, Окунев Улус и Сарагашенское Озеро. К сожалению, как и для предыдущих этапов, полученный результат выглядит очень размыто: интервал составляет около 800 лет (рис. 10).

Широкий разброс дат баиновского, подгорновского и сарагашенского этапов тагарской культуры имеет, скорее всего, несколько причин. Наиболее сложная проблема связана с правильностью отбора образцов для датирования. Конструкции курганов сарагашенского этапа представляют собой деревянные срубы с мощными перекрытиями

в несколько накатов, построенные из толстых стволов лиственницы. Возраст таких деревьев может составлять до 300-400 лет. При отборе образцов часто доступна только сердцевина ствола, так как внешняя его часть сохраняется гораздо реже. Это приводит к тому, что датируется начальный период роста дерева, а не момент, когда оно было срублено и использовано для сооружения кургана. Полученная дата оказывается уцрев-ненной по отношению ко времени создания памятника, причем разница может составлять несколько сотен лет (так называемый эффект старого дерева). В качестве примера можно привести радиоуглеродные даты кургана №5 могильника Кобяк (Ле-5134-а-б; Ле-5191). Из разных частей одного и того же бревна были отобраны три образца и получены три заметно отличающиеся друг от друга даты. Если для определения возраста этого сооружения использовать центральные кольца ствола, то его дата окажется почти на 300 лет древнее, чем если рассматривать внешние кольца. Аналогичная ситуация была прослежена на памятнике Черемшино. Была сделана серия из пяти дат для разных частей одного и того же ствола (Ле-5676-5680), разброс дат составил примерно 300-350 лет. Следует отметить, что данная проблема актуальна преимущественно для сарагашенского и тесинского этапов татарской культуры. В памятниках окуневской и карасукской культур деревянные сооружения в могилах являются большой редкостью, а в афанасьевских и андроновских курганах использовались бревна гораздо меньшего диаметра, что значительно сокращает возможную погрешность.

Второй причиной, по которой необходимо с большой осторожностью относиться к радиоуглеродным датам поздних этапов татарской культуры, является продолжительное функционирование погребальных сооружений. Начиная с сарагашенского этапа в склепах захоронения могли совершаться на протяжении долгого периода, и, таким образом, эти курганы нельзя рассматривать как «закрытый» комплекс (Савинов Д.Г., 2008). Конструкции таких сооружений могли обновляться (заменяли сгнившие бревна наката, сооружали дополнительные нары). Следовательно, даты, сделанные по различным элементам конструкций, могут заметно отличаться; даже большие серии анализов могут дать заметно варьирующие результаты, так как датируется определенный период функционирования склепа либо момент его ограбления. Примером подобных разночтений может служить могила-1 кургана №1 памятника Медведка-П (сарага-шенский этап татарской культуры). Для этого объекта было сделано 13 определений. Их результаты распадаются на две большие группы. Первая серия предположительно относится ко времени функционирования склепа и в целом совпадает с научными представлениями о периоде его существования. Вторая серия была сделана по остаткам деревянных конструкций, которые авторы раскопок связывают с моментом его ограбления (т.е. с тесинским этапом татарской культуры). Вторая серия представлена заметно более поздними датами, относящимися к рубежу эр.

Таким образом, очень сложно определить период функционирования памятников сарагашенского этапа по радиоуглеродным датам деревянных конструкций, так как зачастую в литературе не указаны подробности происхождения образца и не ясно, какой момент он датирует. Больше доверия вызывают анализы, сделанные по костям, хотя они тоже могут заметно отличаться, так как захоронения могли производиться на протяжении длительного периода. Однако в любом случае эти результаты будут относиться именно к периоду функционирования склепа. Датировка костей до недавнего времени определялась крайне редко: исследователи предпочитали использовать более

привычный и широко представленный материал - дерево. Известна только серия дат могильника Суханиха-П, сделанная по костям человека. Результаты новых исследований по костям индивидов сразу из трех могильников позволяют по-новому взглянуть на проблему. На следующем рисунке представлено сравнение дат, полученных по дереву и кости (рис. 11). Хронологические границы дат деревянных конструкций гораздо шире дат образцов кости. Однако если более древний возраст деревянных конструкций может быть объяснен «эффектом старого дерева», то причины заметного омоложения некоторых из них пока не ясны.

ОтСл< ¥*.Ю.5 В»у* Я'агтву ^g007J■ г5 1г<СаСИ сиги» [Явдтик а!

1500 1000 500 1 ВС/1 АО

Калиброванные даты (до н.э,)

Рис. 11. Суммарные вероятности радиоуглеродных дат сарагашенского этапа тагарской культуры, сделанных на разных материалах

Если опираться только на даты, полученные по образцам кости, появляется разрыв между сарагашенским и тесинским этапами, составляющий почти 300 лет (4-2 вв. до н.э.). Среди исследованных памятников могильник Лепешкина считается одним из самых поздних сооружений сарагашенского этапа, и на его основе даже выделяется самостоятельная поздняя лепешкинская группа памятников. Однако дата, полученная для этого памятника - 511—376 гг. до н.э., также не перекрывает «хиатус». Таким образом, проблема радиоуглеродных дат сарагашенского этапа не может быть решена использованием для анализа исключительно образцов кости; вопрос о сужении хронологических рамок этих памятников остается пока открытым.

Тесинский этап тагарской культуры в целом представлен 50 датами. Из них 26 относятся к памятнику Тепсей-УП, остальные - к могильникам Трояк (семь дат), Ка-дат (три даты), Суханиха (три даты) и Каменка-Ш (одна дата). В этот список также включены семь дат из могилы-1 кургана №1 комплекса Медведка-П, которые авторы раскопок относят к моменту ограбления объекта на тесинском этапе (Боковенко Н.А., Красниенко С.В., 1988, с. 37; Евразия в скифскую эпоху, 2005, с. 179-180). Все перечисленные анализы сделаны на образцах дерева. Три новые даты были получены по костям погребенных из могильника Черное Озеро-1. Почти все даты помещаются в довольно узкий хронологический промежуток - 123 г. до н.э. — 248 г. н.э. Из общего контекста выбиваются только три даты, две из которых (Ле-1825 и Ле-2015) оказываются примерно на двести лет древнее, а одна (Ле-1819) — на сто лет моложе. Нужно отметить, что образцы Ле-1819 и Ле-1825 взяты из могильника Кадат; таким образом, всего три определения для этого памятника дают разброс в 800 лет. В целом, в отличие от ранних этапов тагарской культуры, тесинская группа памятников имеет довольно четкие хронологические границы: I в. до н.э. - 1-я половина III в. н.э. (рис. 10).

Резюмируя данные по татарской культуре, следует еще раз отметить противоречивость результатов радиоуглеродного анализа для разных этапов. Только тесинская группа памятников демонстрирует относительно узкие хронологические рамки, в целом совпадающие с археологическими данными. Даты остальных этапов показывают крайне широкий разброс, по всей видимости, не отражающий их реальную хронологию. Эти данные еще раз подтверждают необходимость более тщательного отбора образцов для радиоуглеродного датирования.

Заключение

В результате предварительной систематизации всех имеющихся результатов радиоуглеродного датирования получена единая хронологическая схема археологических культур (от афанасьевской до тагарской) Среднего Енисея (рис. 12). Данная схема подтверждает концепцию о последовательной смене культур, разработанную С.А. Теплоуховым и впоследствии уточненную С.В. Киселевым, М.П. Грязновым и Г.А. Максименковым. Результаты не подтвердили гипотезу о продолжительном сосуществовании различных культур на территории Минусинских котловин.

Тем не менее полученная схема несколько отличается от археологической хронологии данных культур. Особенно это касается самых древних периодов — афанасьевского и окуневского, для которых разночтения в среднем составляют около 500 лет. Примерно на 100-200 лет древнее оказались даты андроновской (федоровской) культуры. В случае с датами карасукской культуры отличается только нижняя хронологическая граница, которая становится древнее примерно на 100 лет. Практически без изменений остаются также даты тагарской культуры, хотя верхняя хронологическая граница памятников омолаживается примерно на 150 лет.

ОиСЙ у4-05 Вгмк К»ТііМгу4гЄЮ7), Г5 ІПІСаРЛ МгїиИч>М«>Є200*>

Тагарская

(101,0)

культура (184 даты)

Кэрасунекая культура (73 даты)

(103.4)

[100]

I___________________________J

Акдроновская культура (14 дат)

(105.9)

[100]

Окунееская культура (31 дата)

(101.6)

[100]

Афанасьевская (юо.б) культура

(29 дат)

[100]

5000 4000 3000 2000 1000 1 ВС/1 АО

Калиброванные даты кччм - суммарные даты по археологическим данным

Рис. 12. Суммарная вероятность радиоуглеродных дат археологических культур Среднего Енисея в сравнении с их археологической хронологией

Таким образом, наблюдается тенденция к систематическому расхождению археологических и радиоуглеродных дат: последние оказываются древнее, что, впрочем,

уже неоднократно отмечалось исследователями (например, Обг8с1огГ .1., Рагаг^ег Н., Nagler А., 2001, р. 1117; Евразия в скифскую эпоху, 2005, с. 223). Нужно еще раз обратить внимание, что наиболее древние культуры - афанасьевская и окуневская - фактически не имеют других возможностей для датирования, кроме радиоуглеродного метода. Долгое время представления археологов об их хронологической позиции основывались в первую очередь на некалиброванных радиоуглеродных определениях. На сегодняшний день подавляющее большинство исследователей признает необходимость внесения поправок, которая вызвана появлением калибровочных кривых. С учетом калибровки даты археологических культур Среднего Енисея будут выглядеть следующим образом (табл. 2):

Таблица 2

Радиоуглеродные даты археологических культур Среднего Енисея

Культура 14С хронология

Тагарская 9 в. до н.э. - 2 в. н.э.

Карасукская 14-9 вв. до н.э.

Андроновская 17-15 вв. до н.э.

Окуневская 25-18 вв. до н.э.

Афанасьевская 33-25 вв. до н.э.

При этом необходимо учитывать следующие моменты. Нижняя граница афанасьевских памятников может быть со временем уравнена до 37 в. до н.э., если будут выявлены памятники, синхронные могильнику Малиновый Лог. Верхняя граница окуневских памятников датируется 18 в. до н.э. пока условно, так как в хронологический отрезок 19-18 вв. до н.э. попадает только одна радиоуглеродная дата погребального комплекса Черновая-Х1. Возможно, со временем эта лакуна, «хиатус» между радиоуглеродными датами окуневской и андроновской культур, будет заполнена.

Отдельно нужно сказать о необходимости тщательнейшего отбора материалов для радиоуглеродного датирования. Нечеткое понимание археологического контекста может привести к появлению дат, радикально отличающихся от ожидаемых результатов. В качестве противоположного примера можно отметить удачный отбор образцов из могильника Медведка-П. Авторы раскопок целенаправленно сделали анализ остатков деревянной колоды, которая, по их мнению, была связана с моментом ограбления кургана (Евразия в скифскую эпоху, 2005, с. 179-180). Результаты радиоуглеродного анализа полностью подтвердили это предположение и выявили момент самого ограбления - по всей видимости, тесинский этап татарской культуры. При отборе образцов дерева необходимо точно фиксировать, из какой части бревна они взяты. Возраст деревьев, использованных для постройки погребений, может достигать 400 лет, и разница дат между центральными и внешними кольцами может составлять около 300 лет (Евразия в скифскую эпоху, 2005, с. 76). Особенно это касается склепов сарагашенского и тесинского этапов татарской культуры, при возведении которых использовались очень массивные бревна. К сожалению, в большинстве случаев исследователи не фиксируют подобные детали, что значительно снижает научную ценность полученных дат.

В последнее время в литературе активно обсуждается проблема так называемого резервуарного эффекта. Суть его сводится к тому, что радиоуглеродные определения, сделанные по костям людей, потреблявших большое количество рыбы, могут оказаться значительно древнее их реального возраста. К примеру, для индивидов катакомбной культуры такая разница составила около 400 лет (ван дер Плихт И. и др., 2007, с. 39-47). Необходимо отдельно остановиться на возможном проявлении эффекта на материалах Среднего Енисея, поскольку новые 88 анализов были сделаны исключительно по костям погребенных. Археологические и антропологические данные говорят о значительной доле рыбы в рационе населения энеолита - раннего железного века Среднего Енисея. В частности, для материалов окуневской культуры развитие рыболовства подтверждается многочисленными находками грузил, гарпунов, рыболовных крючков, игл для вязания сетей (Максименков Г.А., 1980, табл. XX.-3, 10, 11; XXII.-5, 10 и др.). Исследование диеты древнего населения с помощью анализа стабильных изотопов азота и углерода также предполагает значительную долю рыбы в их рационе (Святко С.В. и др., 2008, с. 213-216). В нашей работе мы не ставили специальной задачи выявить «резервуарный эффект», тем не менее полученные результаты не предполагают более древний возраст проанализированных индивидов. В целом для окуневской и карасукской культур даты, полученные по дереву и костям человека, принципиально не различаются. В случае с афанасьевской и андроновской культурами наблюдается даже обратная тенденция - образцы дерева или угля чаще показывают более древние даты, чем образцы костей человека. Таким образом, существование «резервуарного» эффекта для памятников Южной Сибири на сегодняшний день не доказано. Для более детального прояснения этого вопроса необходимо проведение специального исследования с привлечением максимального количества различных образцов (дерева, костей людей и животных) из одних и тех же погребений. Пока такие исследования не проведены, лучше использовать для датирования кости травоядных животных, которые часто встречаются в погребениях.

Крайне неоднозначна ситуация с радиоуглеродными датами поселений. По неясным пока причинам, имеющиеся немногочисленные даты поселений демонстрируют явную тенденцию к «омоложению» по сравнению с погребальными комплексами тех же культур. Наиболее ярко это прослеживается на материалах поселения Торгажак. Археологические находки позволяют отнести этот памятник к финальной части «классического» этапа карасукской культуры, однако его радиоуглеродные даты синхронны поздним комплексам камененноложского этапа и ранней части татарской культуры. Аналогичная картина прослеживается и на материалах окуневских памятников. Чем вызваны подобные отличия, пока сказать очень сложно. Возможно, данный эффект как-то связан с тем, что, в отличие от погребений, поселения не являются «закрытыми» комплексами. Остатки деревянных конструкций после того, как были покинуты населением, могли очень долгое время находиться на открытом воздухе.

Библиографический список

Аванесова НА. Культура пастушеских племен эпохи бронзы Азиатской части СССР. Ташкент: Фан, 1991. 200 с.

Бобров В.В. Два древних историко-культурных мира Западной Сибири: проблема взаимодействия // Археология Южной Сибири. Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2003. С. 11-17.

Боковенко Н.А., Красниенко С.В. Могильник Медведка-П // Памятники археологии в зонах мелиорации Южной Сибири. По материалам раскопок 1980-1984 гг. Л.: Наука, 1988. С. 23-45.

Вадецкая Э.Б. Афанасьевский могильник Красный Яр // Проблемы западносибирской археологии: эпоха камня и бронзы. Новосибирск: Наука, 1981. С. 33-62.

Вадецкая Э.Б. Археологические памятники в степях Среднего Енисея. Л.: Наука, 1986. 180 с.

Вадецкая Э.Б. Современные представления о состоянии источников по неолиту Минусинской котловины // КСИА. М., 1988. Вып. 199. С. 68-74.

Вдовина ТА. Аварийные раскопки на могильнике Нижний Айры-Таш // Древности Алтая: Известия лаборатории археологии. Горно-Алтайск, 2004. №12. С. 6-12.

Виноградов А.В. Неолит и ранний бронзовый век Минусинской котловины: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1982. 29 с.

Герман П.В. Погребальные комплексы раннего этапа татарской культуры (систематика и археологическая интерпретация): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Кемерово, 2007. 26 с.

Грачев И.А. Фортификационные особенности крепостных сооружений эпохи поздней бронзы Хакасско-Минусинского региона // Радловские чтения - 2006. СПб.: МАЭ РАН, 2006. С. 253-256.

Грязнов М.П. Неолитическое погребение в селе Батени на Енисее. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1953. С. 332-335. (МПА. №39).

Грязнов М.П. Работы Красноярской экспедиции // КСИА. М., 1965. Вып. 100. С. 62-71.

Грязнов М.П. Афанасьевская культура на Енисее. СПб.: Дмитрий Буланин, 1999. 136 с.

Деревянко А.П., Молодин В.И. Денисова пещера. Новосибирск: Наука, 1994. Ч. 1. 261 с.

Евразия в скифскую эпоху: радиоуглеродная и археологическая хронология. СПб.: Теза, 2005.

290 с.

Епимахов А.В., Хэнкс Б., Ренфрю К. Радиоуглеродная хронология памятников бронзового века Зауралья // РА. 2005. №4. С. 92-102.

Ермолова Н.М., Марков Ю.Н. Датирование археологических образцов из могильников эпохи бронзы Южной Сибири // Древние культуры евразийских степей. Л.: Наука, 1983. С. 95-97.

Зах В А. Эпоха бронзы Присалаирья (по материалам Изылинского археологического микрорайона). Новосибирск: Наука, 1997. 130 с.

Зданович Г.Б. Бронзовый век урало-казахстанских степей. Свердловск: Изд-во Уральского унта, 1988. 184 с.

История Сибири. Л.: Наука, 1968. Т. 1. 455 с.

Кирюшин Ю.Ф., Кунгуров А.Л., Степанова Н.Ф. Археология Нижнетыткескенской пещеры. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1995. Ч. 1. 151 с.

Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. М.: Наука, 1951. 653 с.

Ковалев А.А., Эрденбаатар Д., Зайцева Г.И., Бурова Н.Д. Радиоуглеродное датирование курганов Монгольского Алтая, исследованных Международной Центрально-азиатской археологической экспедицией, и его значение для хронологического и типологического упорядочения памятников бронзового века Центральной Азии // Древние и средневековые кочевники Центральной Азии. Барнаул: Азбука, 2008. С. 172-186.

Комарова М.Н. Погребения Окунева улуса // СА. 1947. №9. С. 47-59.

Комплекс археологических памятников у горы Тепсей на Енисее. Новосибирск: Наука, 1979. 164 с.

Кузьмина Е.Е. Классификация и периодизация памятников андроновской культурной общности. Актобе: ПринтА, 2008. 358 с.

Кызласов Л.Р Древнейшая Хакасия. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1986. 296 с.

Лазаретов И.П. К вопросу о ямно-катакомбных связях окуневской культуры // Проблемы изучения окуневской культуры. СПб., 1995. С. 14-16.

Лазаретов П.П. Окуневские могильники в долине реки Уйбат // Окуневский сборник. СПб.: Петро-РИФ, 1997. С. 19-64.

Лазаретов И.П. Локализация и проблемы взаимодействия культур Южной Сибири // Евразия сквозь века. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2001. С. 103-107.

Лазаретов П.П. Заключительный этап эпохи бронзы на Среднем Енисее: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2006. 34 с.

Лазаретов И.П. Радиоуглеродные даты эпохи поздней бронзы Среднего Енисея и проблема метода // Древние и средневековые кочевники Центральной Азии. Барнаул: Азбука, 2008. С. 186-189.

Липский А.Н. Новые данные по афанасьевской культуре // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: Наука, 1961. С. 269-278.

Максименков Г.А. Окуневская культура // Материалы по древней истории Сибири. Древняя Сибирь. Улан-Удэ, 1964. Макет 1 тома. С. 243-248.

Максименков Г.А. Окуневская культура в Южной Сибири // МИА. 1965. №130. С. 168-174.

Максименков Г.А. Современное состояние вопроса о периодизации эпохи бронзы Минусинской котловины // Первобытная археология Сибири. Л.: Наука, 1975. С. 48-58.

Максименков Г.А. Окуневская культура: Автореф. дис. ... д-р ист. наук. Новосибирск, 1975.

Максименков Г.А. Андроновская культура на Енисее. Л.: Наука, 1978. 190 с.

Максименков Г.А. Могильник Черновая VIII - эталонный памятник окуневской культуры // Памятники окуневской культуры. Л.: Наука, 1980. С. 3-26.

Молодин В.И. Бараба в эпоху бронзы. Новосибирск: Наука, 1985. 200 с.

Орлова Л.А. Радиоуглеродное датирование археологических памятников Сибири и Дальнего Востока // Методы естественных наук в археологических реконструкциях. Новосибирск, 1995. С. 207-232.

ван дер Плихт П., Шишлина Н.И., Хеджес Р.Е.М., Зазовская Э.П., Севастьянов B.C., Чичагова О.А. Резервуарный эффект и результаты датирования катакомбных культур северо-западного Прикаспия // РА. 2007. №2. С. 39-47.

Поляков А.В. Схема периодизации классического этапа карасукской культуры // Степи Евразии в древности и средневековье. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2002. С. 209-213.

Поляков А.В. Периодизация «классического» этапа карасукской культуры (по материалам погребальных памятников): Автореф. дис. ... канд. ист. наук. СПб., 2006. 26 с.

Поляков А.В. Об особенностях северной границы распространения карасукских памятников «классического» этапа // Труды II (XVIII) Всероссийского археологического съезда в Суздале. М., 2008. Т. I. С. 440-442.

Руденко С.И. Культуры бронзы Минусинского края и радиоуглеродные датировки // Доклады отделений и комиссий Географического общества СССР Л.: Наука, 1968. Вып. 5. С. 39 45.

Савинов Д.Г. Древние поселения Хакасии. Торгажак. СПб.: Петербургское Востоковедение, 1996. 112 с.

Савинов Д.Г Ранние кочевники Верхнего Енисея. СПб.: Изд-во Санкт-Петербург, ун-та, 2002.

204 с.

Савинов Д.Г. К проблеме выделения позднего этапа окуневской культуры // Теория и практика археологических исследований. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005. Вып. 1. С. 28-34.

Савинов Д.Г. Большие курганы склепы Минусинской котловины (по следам одной работы А.А. Спицына) // История и практика археологических исследований. СПб.: ИД Санкт-Петербург-ского ун-та, 2008. С. 153-159.

Святко С.В., Murphy Е., Shulting R., Mallory J. Диета народов эпохи бронзы - начала железного века Минусинской котловины (Южная Сибирь) по данным анализа стабильных изотопов азота и углерода: предварительные результаты // Древние и средневековые кочевники Центральной Азии. Барнаул: Азбука, 2008. С. 213-216.

Семенцов А.А., Романова Е.Н., Долуханов П.М. Радиоуглеродные даты лаборатории ЛОИА // СА. 1969. №1. С. 251-261.

Семенов Вл.А. Многослойная стоянка Тоора-Даш на Енисее (к проблеме периодизации эпохи неолита и бронзы Тувы) // Древние культуры Евразийских степей. Л.: Наука,1983. С. 20-25.

Семенов Вл.А. Древнеямная культура - афанасьевская культура и проблема прототохарской миграции на восток // Смены культур и миграции в Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987. С. 17-20.

Семенов Вл.А. Неолит и бронзовый век Тувы. СПб.: ЛНИАО, 1992. 78 с.

Семенов Вл.А. Окуневские памятники Тувы и Минусинской котловины (сравнительная характеристика и хронология) // Окуневский сборник. Культура. Искусство. Антропология. СПб.: Петро-РИФ, 1997. С. 152-160.

Соколова Л.А. Окуневская культурная традиция в стратиграфическом аспекте // Археология, антропология и этнография Евразии. Новосибирск, 2007. №2. С. 41-51.

Теплоухов С.А. Древние погребения в Минусинском крае // МЭ. 1927. Т. 3, вып. 2. С. 57-112.

Теплоухов С.А. Опыт классификации древних металлических культур Минусинского края // МЭ. 1929. Т. 4, вып. 2. С. 41-62.

Ткачев А.А. Центральный Казахстан в эпоху бронзы: В 2-х т. Тюмень: ТюмГНГУ, 2002. Т. 1. 289 с.; Т. 2. 243 с.

Хлобыстина М.Д. Происхождение и развитие культуры ранней бронзы Южной Сибири // СА. 1973. №1. С. 24-38.

Черных Е.Н., Авилова Л.П., Орловская Л.Б. Металлургические провинции и радиоуглеродная хронология. М., 2000. 96 с.

Черных Е.Н., Орловская Л.Б. Радиоуглеродная хронология древнеямной общности и истоки курганных культур // РА. 2004. №1. С. 84-99.

Черных Е.Н., Орловская Л.Б. Радиоуглеродная хронология катакомбной культурно-историчес-кой общности (средний бронзовый век) // РА. 2004. №2. С. 15-29.

Членова НЛ. Происхождение и ранняя история племен татарской культуры. М., 1967. 298 с.

Членова НЛ. Археологические материалы к вопросу об иранцах до скифской эпохи и индо-иранцах // СА. 1984. №1. С. 88-103.

Членова НЛ. Хронология памятников карасукской эпохи. М.: Наука, 1972. 248 с.

Alekseev A.Yu., Bokovenko N.A., Boltrik Yu., Chugunov K.V., Cook G., Dergachev V.A., Kovalyukh N., Possnert G., van der Plicht J., Scott E.M., Sementsov A., Skripkin V., Vasiliev S., Zaitseva G. A chronology of the Scythian antiquities of Eurasia based on new archaeological and 14C data // Radiocarbon. 2001. №43(2B). P. 1085-1107.

Alekseev A.Yu., Bokovenko N.A., Boltrik Yu., Chugunov K.V., Cook G., Dergachev V.A., Kovaliukh N., Possnert G., van der Plicht J., Scott E.M., Sementsov A., Skripkin V., Vasiliev S., Zaitseva G. Some problems in the study of the chronology of the ancient nomadic cultures of Eurasia (9th-3rd centuries BC) // Geochronometria. 2002. №21. P. 143-150.

Beer N. An investigation into the diet of two Scythian period populations from Southern Siberia, utilizing stable isotope and dental palaeopathological analyses [MSc thesis]. Belfast, 2004. Queen’s University Belfast.

Bokovenko N.A. The emergence of the Tagar culture //Antiquity. 2006. №80(310). P. 860-879.

Bokovenko N.A., Legrand S. Das karasukzeitliche Graberfeld Ancil Con in Chakassien // Eurasia Antiqua. Berlin, 2000. Band 6. P. 210-248.

Bronk Ramsey C., Higham T.F.G., Bowles A., Hedges R. Improvements to the pretreatment of bone at Oxford // Radiocarbon. 2004. Vol. 46(1). P. 155-163.

Brown T.A., Nelson D.E., Vogel J.S., Southon J.R. Improved collagen extraction by modified Longin method//Radiocarbon. 1988. Vol. 30(2). P. 171-177.

DeNiro M.J. Postmortem preservation and alteration of in vivo bone collagen isotope ratios in relation to palaeodietary reconstruction // Nature. 1985. №317(6040). P. 806-809.

Gorsdorf J. Datierungsergebnisse des Berlinen 14C-Labors 2001 // Eurasia Antiqua. 2002. Band 8. P. 553-560.

Gorsdorf J. Datierungsergebnisse des Berlinen 14C-Labors 2003 // Eurasia Antiqua. 2004. Band 10. P. 401-409.

Gorsdorf J., Parzinger H., Nagler A., Leontyev N. Neue 14C-Datierungen fur die Sibirische Steppe und ihre Konsequenzen fur die regionale Bronzezeitchronologie // Eurasia Antiqua. Berlin, 1998. Band 4. P. 73-80.

Gorsdorf J., Parzinger H., Nagler A., Leont’ev N. New radiocarbon dates from the Siberian Steppe Zone and consequences for the regional Bronze Age chronology // Actes du colloque «С14 Archeologie». 1998. Revue d’Archeometrie (Supplement 1999). P. 305-309.

Gorsdorf J., Parzinger H., Nagler A. New radiocarbon dates of the North Asian steppe zone and its consequences for the chronology // Radiocarbon. Arizona, 2001. Vol. 43(2B). P. 1115-1120.

Gorsdorf J., Parzinger H., Nagler A. 14C dating of the Siberian Steppe Zone from Bronze Age to Scythian time // Impact of the Environment on Human Migration in Eurasia. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 2004. P. 83-89.

Hall M.E. The absolute chronology of the Tagar culture // Eurasian Studies Yearbook 1999. №71. P. 5—18.

ReimerP.J., Baillie M.G.L., BardE., BaylissA., Beck J.W., Bertrand C.J.H., Blackwell P.G., Buck C.E., Burr G.S., Cutler K.B., Damon P.E., Edwards R.L., Fairbanks R.G., Friedrich M., Guilderson T.P, Hogg A.G., Hughen K.A., KromerB., McCormac G., Mannings., Bronk Ramsey C., Reimer R.W., Remmele S., Southon J.R., Stuiver M., Talamo S., Taylor F.W., van der Plicht J., Weyhenmeyer C.E. IntCal04 terrestrial radiocarbon age calibration, 0-26 cal kyr BP // Radiocarbon. 2004. Vol. 46(3). P. 1029-1058.

Semyontsov A.A., Dolukhanov P.M., Romanova Ye.N., Timofeyev V.I. Radiocarbon dates of the Institute of Archaeology III // Radiocarbon. 1972. Vol. 14(2). P. 336-367.

SementsovA.A., Zaitseva G.I.,GorsdorfJ.,Nagler A., ParzingerH.,BokovenkoN.A., Chugunov K.V., Lebedeva L.M. Chronology of the burial finds from Scythian monuments in Southern Siberia and Central Asia // Radiocarbon. 1998. Vol. 40(2). P. 713-720.

Slota Jr P.J., Jull A.J.T., Linick T.W., Toolin L.J. Preparation of small samples for 14C accelerator targets by catalytic reduction of CO // Radiocarbon. 1987. Vol. 44(1). P. 167-180.

Stuiver M., Polach H.A. Discussion: reporting ofl4C data // Radiocarbon. 1977. Vol. 19(3). P. 355-363.

Svyatko S.V., Mallory J.P, Murphy E.M., Polyakov A.V., Reimer P.J., Schulting R.J. New radiocarbon dates and a review of the chronology of prehistoric populations from the Minusinsk basin, Southern Siberia, Russia // Radiocarbon. 2009. Vol. 51(1). P. 243-273.

Vogel J.S., Nelson D.E., Southon J.R. 14C background levels in an accelerator mass spectrometry system // Radiocarbon. 1987. Vol. 29(3). P. 323-333.

Zaitseva G.I., van Geel B. The occupation history of Southern Eurasia Steppe during the Holocene: chronology, the calibration curve and methodological problems of the Scythian chronology // Impact of the Environment on Human Migration in Eurasia. 2004. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers. P. 63—82.

Приложение I

Радиоуглеродные даты археологических памятников Среднего Енисея (афанасьевская — татарская культуры, 371 дата)

Лабораторный индекс Материал Археологический памятник (происхождение образца) 14С возраст, ВР Интервалы калиброванного календарного возраста, 2а

Афанасьевская культура (29 дат)

UB-7489 кость человека Афанасьева Гора, могила 25 4077±39 2861-2488 cal ВС

UBA-7903 кость человека Афанасьева Гора, могила 25 4037±31 2832-2473 cal ВС

UBA-8772 кость человека Афанасьева Гора, могила 27 4092±27 2859-2501 cal ВС

Ле-131625 уголь Восточное 3880±30 2468-2236 cal ВС

Ле-851724 дерево Итколь-П, курган №27, могила 1 4170±30 2882-2635

UBA-8773 кость человека Карасук-Ш, ограда 1, могила 2, скелет 2 3996±26 2573-2469 cal ВС

UBA-8774 кость человека Карасук-Ш, ограда 1, могила 3, скелет 1 4148±26 2875-2630 cal ВС

Ле-9301 дерево Красный Яр-1, курган №7 4080±40 2863-2489 cal ВС

Ле-9311 дерево Красный Яр-1, курган №9 4170±50 2891-2601 cal ВС

Ле-106725 дерево Красный Яр-1, курган №12 4240±60 3011-2628 cal ВС

Ле-106825 дерево Красный Яр-1, курган № 15 4160±40 2883-2622 cal ВС

Ле-16113 дерево/уголь Летник-VI, ограда 13 4250±40 2926-2679 cal ВС

Ле-161225 уголь Летник-VI, кольцо 14 4410±50 3331-2909 cal ВС

Ле-21154 дерево/уголь Летник-VI, ограда 14 4380±50 3322-2895 cal ВС

Ле-21164 дерево/уголь Летник-VI, ограда 14 4410±50 3331-2909 cal ВС

Ле-20944 дерево/уголь Малиновый Лог, ограда 1, могила 1 4770±60 3653-3376 cal ВС

Ле-20914 дерево/уголь Малиновый Лог, ограда 4, могила 1 4780±50 3655-3377 cal ВС

Ле-20924 дерево/уголь Малиновый Лог, ограда 4, могила 1 4790±50 3659-3379 cal ВС

Ле-20934 дерево/уголь Малиновый Лог, ограда 4, могила 1 4820±50 3706-3384 cal ВС

Ле-4559 уголь Малые Копены-П, курган №2 4440±150 3628-2696 cal ВС

Ле-6949 дерево Саргов Улус, могила 3 4270±60 3084-2669 cal ВС

Bln-476619 дерево Суханиха, объект 2, могила 2 4205±44 2904-2636 cal ВС

Bln-476419 дерево Суханиха, объект 6, каменное кольцо 4409±70 3337-2904 cal ВС

ВІп-476519 дерево Суханиха, объект 6, каменное кольцо 4259±36 2927-2701 са1 ВС

ВІп-476719 дерево Суханнха, объект 6, могила 1 4253±36 2923-2701 са1 ВС

ВІп-476919 дерево Суханиха, объект 6, могила 1 4022±40 2834-2466 са1 ВС

ВІп-491915 дерево Суханиха, объект 6, могила 15 3936±35 2566-2299 са1 ВС

ВІП-528015-18 дерево Суханиха-П, погребальное сооружение 19а, могила 1 4271+30 2926-2778 са1 ВС

Ле-5329 дерево Черновая-VI, курган №4, могила 3 3700±80 2389-1883 са1 ВС

Окуневская культура (31 дата)

иВА-8771 кость человека Батени 3853±35 2461-2206 са1 ВС

ЦВА-7910 кость человека Верхний Аскиз-1, курган №1, могила 6 3654±29 2136-1943 са1 ВС

иВА-7908 кость человека Верхний Аскиз-1, курган №1, могила 10, скелет 1 3719±31 2202-2030 са1 ВС

иВА-7914 кость человека Верхний Аскиз-1, курган №1, могила 13, скелет 1 3894±28 2467-2297 са1 ВС

иВА-7913 кость человека Верхний Аскиз-1, курган №2, могила 4, скелет 1 3934±39 2566-2297 са1 ВС

иВА-7919 кость человека Верхний Аскиз-1, курган №2, могила 15, скелет 1 (погр.1) 3738±30 2274-2035 са1 ВС

иВА-7911 кость человека Верхний Аскиз-1, курган №2, могила 21, скелет 1 3713±30 2201-2027 са1 ВС

Ле-5199 дерево Карасук-Ш, ограда 7 3470±200 2452-1322 са1 ВС

ИВ-7494 кость человека Окунев Улус, могила 5 (курган окуневской культуры) 3757±35 2287-2040 са1 ВС

иВА-7927 кость человека Окунев Улус, могила 5 (курган окуневской культуры) 3725±38 2278-1983 са1 ВС

иВА-7929 кость человека Окунев Улус, могила 7 (курган окуневской культуры) 3619±40 2131-1886 са1 ВС

иВА-8783 кость человека Окунев Улус-1, могила 1 (1926, могила 1 по дневнику) 3894±24 2466-2299 са1 ВС

иВА-8781 кость человека Окунев Улус-1, могила 8 (1927, могила 5 по дневнику) 3687±25 2190-1979 са1 ВС

иВА-7916 кость человека Уйбат-Ш, курган №1, могила 1, череп 1 3644±44 2138-1900 са1 ВС

ВІп-519517 кость человека Уйбат-У, курган № 1, могила 1 3734±29 2268-2034 са1 ВС

Ш п/а*-6-7 Уйбат-У, курган № 1, могила 3 3830±25 2457-2153 са1 ВС

иВА-7912 кость человека Уйбат-У, курган №1, могила 3 3723±30 2203-2032 са1 ВС

иВА-7917 кость человека Уйбат-У, курган №1, могила За 5а, скелет V 3832±28 2458-2154 са1 ВС

ВІП-519617 кость человека Уйбат-У, курган № 1, могила 4 4016±30 2618-2470 са1 ВС

иВА-7963 кость человека Уйбат-У, курган №32, могила 4, скелет А 3691±26 2194-1980 са1 ВС

ВІп-495119 кость Уйбат-У, курган №4, могила 4 3631+41 2134-1891 са1 ВС

иВА-7964 кость человека Уйбат-У, курган №4, могила 4, череп А 3721±25 2199-2035 са1 ВС

ВІп-476219 дерево Уйбат-У, курган №4, могила 5 3782±62 2457-2034 са1 ВС

ВІп-495019 кость Уйбат-У, курган №4, могила 15 3620±35 2126-1890 са1 ВС

иВА-7965 кость человека Уйбат-У, курган №4, могила 18 3651±25 2133-1944 са1 ВС

ВІп-494919 кость Уйбат-У, курган №4, могила 20 3657±43 2192-1918 са1 ВС

иВА-7915 кость человека Уйбат-У, курган №4, могила 21, скелет 2 3698±28 2197-1981 са1 ВС

Ле-11786 Усть-Киндирла-1, жилище 1 * 3410±50 1881-1541 са1 ВС

ВІп-494819 уголь све Чебаки, квадрат С-6 3664±37 2190-1939 са1 ВС

ВІп-494719 уголь све Чебаки, квадрат С-13 3488±40 1916-1693 са1 ВС

ВІП-527915-18 кость человека Черновая-Х1, курган 1, могила 1 3487±25 1886-1744 са1 ВС

Андроновская культура (31 дата)

Ле-18674 дерево/уголь Ашпыл, курган №5, могила 45 3490±40 1919-1693 са1 ВС

Ле-18664 дерево/уголь Ашпыл, курган №30, могила 3 3580±40 2035-1775 са1 ВС

Ле-256225 уголь Ашпыл, квадрат Е 4, 2-й штык 4200±50 2904-2630 са1 ВС

Ле-304025 - Ашпыл, жилище 3360±40 1743-1531 са1 ВС

Ле-304425 - Биря (Лебяжье-1) 3340+60 1771-1461 са1 ВС

Ле-304525 - Биря (Лебяжье-1), могила 15 3060+200 1753-818 са1 ВС

Ле-304625 - Биря (Лебяжье-1), могила 16 3780+40 2343-2041 саІВС

Ле-6049 дерево Каменка-П, ограда 24, могила 1 3910+75 2580-2146 саІВС

Ле-5959 дерево Каменка-П, ограда 24, могила 2 2540+65 810-416 саі ВС

Ле-6309 дерево Ланин Лог, ограда 1, могила 1 3390+70 1881-1523 саІВС

Ле-6179 дерево Ланин Лог, ограда 1, могила 3 3660+65 2274-1881 саІВС

Ле-6199 дерево Ланин Лог, курган №2, могила 1 3970+70 2839-2210 саІВС

Ле-131525 дерево Лебяжье-1, могила 10 4370+100 3359-2712 саІВС

иВА-7922 кость человека Первомайское-1, могила 28 3205+41 1606-1407 саІВС

Ле-6029 дерево Пристань-1, ограда 6, могила 2 3750+60 2401-1975 саІВС

ВІп-516317 кость человека Потрошилово-П, ограда 5, могила 1 3397+30 1767-1617 саІВС

ВІп-519817 кость человека Потрошилово-П, ограда 5, могила 2 3269+28 1620-1460 саІВС

иВА-9328 кость человека Потрошилово-П, ограда 5, могила 3 3294+28 1636-1499 саі ВС

ВІп-519417 кость человека Потрошилово-П, ограда 7 3295+32 1665-1498 саІВС

ВІп-519717 кость человека Потрошилово-П, ограда 11 3189+28 1508-1414 саІВС

ША-9329 кость человека Потрошилово-П, ограда 15 3316+24 1669-1522 саі ВС

ВІп-519317 кость человека Потрошилово-П, ограда 20 3164+28 1498-1400 саІВС

Ле-5874 дерево Ужур, курган №14, перекрытие могилы 4600+250 3949-2677 саІВС

иВА-9331 кость человека Усть-Бюрь-1, могила 16 3382+27 1745-1616 саІВС

иВА-9332 кость человека Усть-Бюрь-1, могила 19 3278+23 1615-1500 саІВС

иВА-9333 кость человека Усть-Бюрь-1, могила 26 3309+22 1662-1519 саІВС

иВ-7491 кость человека Ярки-П, могила 1 по дневнику (Теплоухов, 1926) 3317+34 1687-1517 саІВС

иВ-7490 кость человека Ярки-П, могила 2 по дневнику (Теплоухов, 1926) 3333+35 1731-1522 саІВС

иВА-7921 кость человека Ярки-П, номера могилы нет (Теплоухов, 1926) 3348+32 1736-1530 саІВС

Ле-5189 дерево Ярки-П, могила 9 (Грязнов, 1962) 2370+95 772-209 саі ВС

Ле-5299 дерево Ярки-П, могила 10 (Грязнов, 1962) 2970+70 1396-1006 саІВС

Карасукская культура (78 дат)

«Классический» этап (39 дат)

Ле-528314 кость животного Анчил-Чон, курган № 1, могила 1 2660+100 1111-421 саі ВС

Ле-52843-10 кость Анчил-Чон, курган № 1, могила 1 2880+70 1296-896 саі ВС

Ле-528514 кость Анчил-Чон, курган № 1, могила 3 3470+100 2035-1525 саІВС

Ле-529314 кость Анчил-Чон, курган № 1, могила 4 2960+45 1370-1021 саІВС

Ле-528714 кость Анчил-Чон, курган № 1, могила 4 2950+25 1263-1056 саІВС

Ле-528914 кость животного Анчил-Чон, курган № 1, могила 7 2970+25 1303-1117 саі ВС

Ле-529014 кость Анчил-Чон, курган №1, могила 8 2920+50 1293-949 саі ВС

Ле-528614 кость животного Анчил-Чон, курган № 1, могила 9 2890+50 1259-927 саі ВС

Ле-62994 кость Анчил-Чон, курган №2, могила 1 2880+90 1367-840 саі ВС

Ле-41413-10 уголь Георгиевский (Тесь), курган №1213, могила 1 2880+40 1209-930 саі ВС

Ле-819324 кость животного Итколь-1, курган №40 2870+100 1370-828 саі ВС

иВА-7932 кость человека Карасук-1, могила 21 (Теплоухов, 1923) 2957+45 1367-1019 саІВС

иВА-7933 кость человека Карасук-1, могила 21 (Теплоухов, 1923) 2978+39 1373-1056 саі ВС

иВА-9327 кость человека Минусинск-Карьер 3008+22 1376-1132 саі ВС

иВА-8779 кость человека Окунев Улус-П, могила 2 (1928, могила 13 по дневнику) 2962+24 1293-1089 саІВС

иВА-9338 кость человека Окунев Улус-П могила 2 (1928, могила 13 по дневнику) 2890+27 1194-981 саі ВС

иВА-7928 кость человека Окунев Улус-П могила 5 (1928, могила 5 по дневнику) 2987+55 1390-1052 саІВС

иВА-7925 кость человека Первомайское-1, могила 21 3122+42 1495-1299 саІВС

иВА-9339 кость человека Подгорное Озеро-1, могила 3 по дневнику (Теплоухов, 1926) 3021+27 1389-1133 саі ВС

иВА-8777 кость человека Подгорное Озеро-1, могила 4 по дневнику (Теплоухов, 1926) 3063+24 1407-1268 саі ВС

иВА-7923 кость человека Подгорное Озеро-1, могила 6 по дневнику (Теплоухов, 1926) 3017±41 1394-1129 са1 ВС

иВА-7924 кость человека Подгорное Озеро-1, могила 8 по дневнику (Теплоухов, 1926) 2850±41 1188-905 са1 ВС

В1п-516517 кость человека Потрошилово, могила 1 2905±26 1209-1009 са1 ВС

В1п-516417 кость человека Потрошилово, могила 7 2994±26 1370-1128 са1 ВС

В1п-531115 18 кость человека Суханиха-1, объект I, могила 1 3134±27 1494-1318 са1 ВС

В1п-531815'18 кость человека Суханиха-1, объект У1/3, могила 1 3101±26 1432-1311 са1 ВС

В1п-531215'18 кость человека Суханиха-1, объект VIII, могила 1 3006±30 1380-1129 са1 ВС

В1п-531415'18 кость человека Суханиха-1, объект VIII, могила 1 2987±27 1369-1125 са1 ВС

В1п-531915'18 кость человека Суханиха-1, объект VIII, могила 3 2985±26 1313-1125 са1 ВС

В1п-559216 кость животного Суханиха 2876±29 1191-936 са1 ВС

В1п-559316 кость животного Суханиха 2871±28 1187-934 са1 ВС

Ле-53963 кость Терт-Аба, ограда 21-6 2890±100 1376-841 са1 ВС

Ле-47043-10 дерево Торгажак, жилище 1, западная часть 2600±40 838-562 са1 ВС

Ле-47053-10 дерево Торгажак, жилище 1, восточная часть 2470±50 766^113 са1 ВС

Ле-47063-10 дерево Торгажак, жилище 1, западная часть 2580±80 898^117 са1 ВС

Ле-47073-10 дерево Торгажак, жилище 1, западная часть 2900±60 1289-920 са1 ВС

Ле-47083-10 дерево Торгажак, жилище 5, глубина 1 м 2870±50 1213-912 са1 ВС

иВ-7493 кость человека Ярки-1, могила 1 по дневнику (Теплоухов, 1925) 2945±33 1288-1041 са1 ВС

ША-7930 кость человека Ярки-1, могила 3 по дневнику (Теплоухов, 1925) 2904±40 1259-977 са1 ВС

Каменноложский этап (39 дат)

Ле-63003 кость Анчил-Чон, курган 36, могила 1 2760+30 994-831 са1 ВС

Ле-57073 уголь Анчил-Чон, курган Зв 3070+100 1528-1020 са1 ВС

Ле-55453 кость Анчил-Чон, курган Зв 2720+50 976-800 са1 ВС

Ле-55073 кость Анчил-Чон, курган Зг 3280+100 1876-1321 са1 ВС

Ле-57053 кость Анчил-Чон, курган Зг 2800+35 1045-845 са1 ВС

Ле-62973 кость Анчил-Чон, курган 6, могила 1 2940+55 1371-998 са1 ВС

Ле-62983 кость Анчил-Чон, курган 7а, могила 1 2740+40 976-810 са1 ВС

Ле-57043 кость Анчил-Чон, курган 76 2710+50 976-797 са1 ВС

Ле-57063 кость Анчил-Чон, курган 7в 3000+60 1402-1055 са1 ВС

Ле-20463-10 дерево Долгий Курган, курган 3 2850+40 1187-906 са1 ВС

Ца-241532 кость Каменный Остров 2780+40 1019-829 са1 ВС

иВА-7966 кость человека Каменный Остров, раскоп 1 2833+24 1055-911 са1 ВС

Ле-5779 дерево Карасук-1У курган 19, могила 2 2710+75 1054-766 са1 ВС

Ле-6954 уголь Карасук-1У курган 10, могила 2 2930+60 1370-939 са1 ВС

Ле-18623-10 дерево Колок, курган 10, могила 1 2830+50 1187-843 са1 ВС

Ле-43278 дерево Кутень-Булук, курган 2, могила 1 2860+100 1313-819 са1 ВС

Ле-43268 дерево Кутень-Булук, курган 2, могила 2 2790+40 1041-836 са1 ВС

Ле-43238 дерево Кутень-Булук, курган 6, могила 2 2750+40 997-816 са1 ВС

Ле-43288 дерево Кутень-Булук, курган 8, могила 2 2750+40 997-816 са1 ВС

Ле-43298 дерево Кутень-Булук, курган 9, могила 1 2910+40 1261-996 са1 ВС

Ле-43248 дерево Кутень-Булук, курган 10, могила 1 2790+40 1041-836 са1 ВС

Ле-43308 дерево Кутень-Булук, курган 11, могила 1 2890+50 1259-927 са1 ВС

Ле-43318 дерево Кутень-Булук, курган 12, могила 1 2770+40 1009-828 са1 ВС

Ле-43258 дерево Кутень-Булук, курган 14, могила 1 2700+50 973-795 са1 ВС

Ле-43223-10 дерево Кызлас, курган 2, могила 1 2990+190 1664-804 са1 ВС

ив А-7931 кость человека Солонечный Лог, могила 1 2793+78 1192-805 са1 ВС

В1П-476819 дерево Суханиха, объект 4, могила 15 3031+38 1408-1132 са1 ВС

В1П-483619 береста Суханиха, объект 4, могила 15 2923+37 1260-1010 са1 ВС

В1П-483519 дерево Суханиха, объект 4, могила 15 2906+38 1259-981 са1 ВС

В1П-496219 дерево Суханиха, объект 4, могила 20 2962+36 1308-1052 са1 ВС

В1п-492119 дерево Суханиха, объект 4, могила 20 2943+29 1263-1051 са1 ВС

ВІп-476319 дерево Суханиха, объект 6, линия камней 2762±49 1016-811 са1 ВС

ВІП-531515-18 кость человека Суханиха (Подсуханиха)-П, курган №10, могила 1 2667±24 895-797 са1 ВС

ВІП-528115-18 дерево Суханиха (Подсуханиха)-П, курган №11, могила 1 3044±29 1406-1216 са1 ВС

ВІП-531715-18 кость человека Суханиха (Подсуханиха)-П, курган №11, могила 1 2810±25 1026-900 са1 ВС

ВІП-531615-18 дерево Суханиха (Подсуханиха) II, курган №11 А, могила 1 2833±27 1108-909 са1 ВС

Ле-20013-10 дерево Уй, курган № 1, могила 1 2690±40 914-798 са1 ВС

Ле-20023-10 дерево Уй, курган № 1, могила 1 2630±40 896-675 са1 ВС

Ле-20033-10 дерево Уй, курган № 1, могила 1 2610±40 894-592 са1 ВС

Тагарская культура (202 даты)

Баиновский этап (7 дат)

ВІП-516618 кость человека Кривая, могила 1 2552+32 802-549 са1 ВС

ША-8778 кость человека Окунев Улус-1, могила 23 (1928, могила 12 по дневнику) 2685±27 897-803 са1 ВС

Ле-52553-10 дерево (уголь) Хыстаглар, курган №1, стена А 2710+70 1026-776 са1 ВС

Ле-52563-10 дерево Хыстаглар, курган №1, могила 1, стена А 2950+70 1386-978 са1 ВС

Ле-**'13 дерево Хыстаглар, курган №1, могила 1, стена А 2620+40 896-669 са1 ВС

Ле-52543-10 дерево Хыстаглар, курган №1, могила 1, стена В 2950+30 1268-1050 саІВС

Ле-52573-10 дерево Хыстаглар, курган №1, могила 1, стена В 2840+30 1114-916 саі ВС

Подгорновский этап (48 дат)

Ле-18964 дерево/уголь Ашпыл, курган №5, могила 3 2360+40 732-372 саі ВС

Ле-21284 дерево/уголь Ашпыл, курган №16, могила 2 2390+40 747-390 саі ВС

Ле-21264 дерево/уголь Ашпыл, курган №22 2360+40 732-372 саі ВС

Ле-21274 дерево/уголь Ашпыл, курган №23, могила 2 2330+40 522-231 саі ВС

Ле-21244 дерево/уголь Ашпыл, курган №24, могила 1 2380+40 743-386 саі ВС

Ле-16134 дерево/уголь Ашпыл, курган №26, могила 1 2660+40 901-790 саі ВС

Ле-20994 дерево/уголь Ашпыл, курган №26, могила 1 2630+40 896-675 саі ВС

Ле-16144 дерево/уголь Ашпыл, курган №26, могила 2 2300+40 414-206 саі ВС

Ле-21004 дерево/уголь Ашпыл, курган №26, могила 2 2310+40 503-208 саі ВС

Ле-51333-23 дерево Большая Ерба-1, курган №4, могила 2 2840+35 1116-913 саі ВС

Ле-5135а3-23 дерево Большая Ерба-1, курган №4, могила 2 (20 внешних колец) 2780+40 1019-829 саі ВС

Ле-5135Ь3-23 дерево Большая Ерба-1, курган №4, могила 2 (30 внутренних колец) 2730+25 921-818 саі ВС

иВА-7960 кость человека Гришкин Лог-1, курган №1, могила 17 (28 по дневнику) 2539+24 796-551 саі ВС

иВА-7935 кость человека Гришкин Лог-1, курган №2, могила 18 (29 по дневнику) 2653+49 917-767 саі ВС

Ле-539810 кость Июсский, «курган на склоне» 2510+50 796-417 саі ВС

Ле-53903-23 кость Казановка-2, курган №1, могила 1 2720+80 1113-771 саі ВС

Ле-53883-10 кость Казановка-2, курган №1, могила 1 2670+80 1023-547 саі ВС

Ле-51373-23 дерево Казановка-2, курган №3, могила А 2665+30 896-795 саі ВС

Ле-53913-10 кость Казановка-3, курган №2, могила 2 2620+40 896-669 саі ВС

Ле-53933-10 кость Казановка-3, курган №2, могила 2 2820+100 1267-802 саі ВС

Ле-56463 кость Казановка-3, курган №2а, могила 2 2640+120 1056-408 саі ВС

Ле-72021 дерево Кичик-Кюзюр-1, курган №1 2410+50 753-395 саі ВС

Ле-21143-4 дерево Летник-6, курган №12 2610+40 894-592 саі ВС

Ле-21133-4 дерево Летник-6, курган №12 2630+40 896-675 саі ВС

Ле-21183-4 дерево Летник-6, курган №38 2580+40 821-549 саі ВС

Ле-21194-11 дерево Летник-6, курган №38 2590+40 831-552 саі ВС

иВА-7936 кость человека Нурилков Улус, могила 2 по дневнику (Теплоухов, 1925) 2332+39 523-232 саі ВС

иВА-8784 кость человека Нурилков Улус, могила 2 по дневнику (Теплоухов, 1925) 2414±21 726-403 са1 ВС

иВА-8785 кость человека Нурилков Улус, могила 2 по дневнику (Теплоухов, 1925 ) 2485±21 765-520 са1 ВС

Ле-565121 кость Печище, курган №3, могила 3 2480+50 772^114 са1 ВС

иВА-8786 кость человека Подгорное Озеро, могила 1 (10), погребение 10а по дневнику (Теплоухов, 1929) 2166+43 371-93 са1 ВС

иВА-8787 кость человека Подгорное Озеро, могила 3 по дневнику (Теплоухов, 1929) 2348+22 506-382 са1 ВС

иВА-9335 кость человека Подгорное Озеро, могила 7 по дневнику (Теплоухов, 1930) 2630+24 831-786 са1 ВС

ИВ-7496 кость человека Подгорное Озеро, курган №1, могила 17 по дневнику (Теплоухов, 1926) 2561+34 806-549 са1 ВС

иВА-7939 кость человека Подгорное Озеро, курган №3, из насыпи по дневнику (Теплоухов, 1926) 2356+39 728-371 са1 ВС

иВА-8788 кость человека Подгорное Озеро, курган №3, могила 22 по дневнику (Теплоухов, 1926) 3011+22 1378-1133 са1 ВС

иВА-8789 кость человека Подгорное Озеро, курган №3, могила 22 (северо-восток) по дневник (Теплоухов, 1926) 2563+21 803-596 са1 ВС

Ле-52963-10 кость Пригорск-1, курган №1, могила 1 2365+45 747-366 са1 ВС

Ле-52953-10 дерево Пригорск-1, курган №1, могила 2 2500+30 783-518 са1 ВС

иВА-7941 кость человека Сарагашенское Озеро, могила 13 по дневнику (Теплоухов, 1923) 2562+39 810-544 са1 ВС

иВА-7940 кость человека Сарагашенское Озеро, могила 14 по дневнику (Теплоухов, 1923) 2510+53 796-417 са1 ВС

ВІп-531315 кость человека Суханиха-П, курган №14, могила 1 2651+26 892-791 са1 ВС

Ле-18804 дерево/уголь Тигей, могила 1 2330+40 522-231 са1 ВС

Ле-57863 дерево Тигир-Тайджен-4, курган №1 2750+20 970-832 са1 ВС

Ле-583811 дерево Тигир-Тайджен-4, курган №1 2780+30 1005-842 са1 ВС

Ле-51924-23 дерево Шаман Гора, курган №1, могила 2, дно 2700+30 905-806 са1 ВС

иВ-7498 кость человека Ярки-П, могила 25 по дневнику (Теплоухов, 1926) 2696+34 908- 802 са1 ВС

иВА-7950 кость человека Ярки-П, могила 25 по дневнику (Теплоухов, 1926) 2511+28 788-539 са1 ВС

Сарагашенский этап (89 дат)

иВ-49573 дерево Ай-Дай 2440+16 742^109 са1 ВС

Ле-751124 дерево Апчинаев-1, курган №3, могила 1, центральная часть бревна 2560+25 804-566 са1 ВС

Ле-21114 дерево/уголь Знаменка, курган №12, могила 2 2280+40 404-207 са1 ВС

Ле-21124 дерево/уголь Знаменка, курган №12, могила 2 2250+40 396-204 са1 ВС

Ле-21034 дерево/уголь Знаменка, курган № 13 1980+40 88 са1 ВС - 124 саІАГ)

Ле-21044-21 дерево Знаменка, курган № 13 2220+40 388-197 саі ВС

Ле-21054-21 дерево Знаменка, курган № 13 2250+40 396-204 саі ВС

Ле-21084 дерево/уголь Знаменка, курган №16, могила 1 2030+40 165 саі ВС-58 саІАГ)

Ле-21094-21 дерево Знаменка, курган №16, могила 1 2220+40 388-197 саі ВС

Ле-21109'21 дерево Знаменка, курган №16, могила 1 2250+40 396-204 саі ВС

Ле-21064-21 дерево Знаменка, курган №17, могила 1 2270+40 401-206 саі ВС

Ле-21074-21 дерево Знаменка, курган №17, могила 2 2250+40 396-204 саі ВС

Ле-22033-10 дерево Кирбинский Лог, курган № 1, могила 2 2210+40 386-183 саі ВС

Ле-22043-10 дерево Кирбинский Лог, курган № 1, могила 2 2280+40 404-207 саі ВС

Ле-22053-10 дерево Кирбинский Лог, курган №2 2220+40 388-197 саі ВС

Ле-23053-10 дерево Кирбинский Лог, курган №3, могила 4 2180+40 379-114 саі ВС

Ле-22083-10 дерево Кирбинский Лог, курган №4, могила 1 2340+40 716-235 саі ВС

Ле-22 0925 Кирбинский Лог 3840+40 2462-2154 саі ВС

Ле-22103-10 дерево Кирбинский Лог, курган №5, могила 1 2380+40 743-386 саі ВС

Ле-2211ЗЛ0 дерево Кирбинский Лог, курган №5, могила 2 2410+40 751-396 саі ВС

Ле-72121 дерево Кичик-Кюзюр, курган №7, могила 5 2180+50 384-103 саі ВС

Ле-5134Ь3-23 дерево Кобяк, курган №5, могила 1, 18 центральных колец 2840+30 1114-916 са1 ВС

Ле-5134а3-23 дерево Кобяк, курган №5, могила 1, 20 средних колец 2790+35 1019-838 са1 ВС

Ле-51913-23 дерево Кобяк, курган №5, могила 1, внешние кольца 2640+25 837-788 са1 ВС

Ле-51903-23 дерево Кобяк, курган №5, могила 2 2470+30 763-416 са1 ВС

Ле-18643-4 дерево Колок, курган №3, могила 1 2690+50 971-791 са1 ВС

Ле-20974 дерево/уголь Колок, курган №3, могила 1 2640+40 896-773 са1 ВС

Ле-20984 дерево/уголь Колок, курган №3, могила 1 2130+40 355-46 са1 ВС

Ле-18654 дерево/уголь Колок, курган №3, могила 2 2110+40 351-4 са1 ВС

Ле-18633-4 дерево Колок, курган №9, могила 1 2400+50 753-392 са1 ВС

Ле-20954 дерево/уголь Колок, курган №9, могила 1 2380+40 743-386 са1 ВС

Ле-20964 дерево/уголь Колок, курган №10, могила 1 2430+20 736-407 са1 ВС

иВА-7947 кость человека Лепешкина, могила 16 2342+29 511-376 са1 ВС

Ле-20 3 623 дерево Медведка-1, курган №1, могила 2 1980+40 88 ВС са1 ВС -124 са1АБ

Ле-20 4023 дерево Медведка-1, курган №1, могила 2 2060+40 191 ВС са1 ВС 25 са1АБ

Ле-20 4523 дерево Медведка-1, курган №4 2030+40 165 са1 ВС - 58 са1 АБ

Ле-20 4423 дерево Медведка-1, курган №3, могила 2 2010+40 156 са1 ВС - 75 са1 АБ

Ле-20073-23 дерево Медведка-2, курган №1, могила 1, 12 центральных колец 2560+40 809-544 са1 ВС

Ле-2007а3-23 дерево Медведка-2, курган №1, могила 1, кольца 12-24 2520+40 797-517 са1 ВС

Ле-20093 дерево Медведка-2, курган №1, могила 1, пол 2720+40 971-804 са1 ВС

Ле-21893 дерево Медведка-2, курган №2, могила 1 2690+40 914-798 са1 ВС

Ле-21903-23 дерево Медведка-2, курган №2, могила 1, верх 2490+40 781-416 са1 ВС

Ле-21913-23 уголь Медведка-2, курган №2, могила 2, северо-западный угол 2470+40 765-414 са1 ВС

Ле-21933 дерево Медведка-2, курган №2, могила 2 2470+40 765-414 са1 ВС

Ле-21943 дерево Медведка-2, курган №2, могила 2 2230+40 389-202 са1 ВС

Ле-21953 дерево Медведка-2, курган №2, могила 2 2270+40 401-206 са1 ВС

Ле-21963 дерево Медведка-2, курган №3, могила 1 2490+40 781-417 са1 ВС

Ле-51383-23 мех Медведка-2, курган №1, могила 1 2650+90 1023-516 са1 ВС

Ле-51393-23 текстиль Медведка-2, курган №1, могила 1 2580+50 835-539 са1 ВС

Ле-51403-23 уголь Медведка-2, курган №1, могила 1 2540+60 810-417 са1 ВС

Ле-43213-10 дерево Новомихайловка, курган № 1, могила 3 2350+50 747-232 са1 ВС

Ле-72219 дерево Новоселово, курган №1, могила 1 2160+50 366-56 са1 ВС

иВА-7946 кость человека Окунев Улус, курган №11 по дневнику (Теплоухов, 1928) 2552+29 801-551 са1 ВС

иВА-8793 кость человека Окунев Улус, курган №11 по дневнику (Теплоухов, 1928) 2476+19 764-429 са1 ВС

иВА-9336 кость человека Окунев Улус, курган №11 по дневнику (Теплоухов, 1928) 2516+31 791-539 са1 ВС

иВА-9337 кость человека Окунев Улус, курган №11 по дневнику (Теплоухов, 1928) 2316+30 413-233 са1 ВС

Ле-51453-10 дерево Салбык, 30 внешних колец 2460+40 760-411 са1 ВС

Ле-11923-10 дерево Салбык, пол 2410+60 756-394 са1 ВС

Ле-47713-10 дерево Салбык, пол 2490+40 781-417 са1 ВС

иВА-7943 кость человека Сарагашенское Озеро, курган №1, могила 9 по дневнику (Теплоухов, 1923) 2421+45 753-399 са1 ВС

иВА-8790 кость человека Сарагашенское Озеро, курган №1, могила 9 по дневнику (Теплоухов, 1923) 2502+21 775-539 са1 ВС

иВА-8791 кость человека Сарагашенское Озеро, курган №1, могила 9 по дневнику (Теплоухов, 1923) 2478+21 766-425 са1 ВС

иВА-8792 кость человека Сарагашенское Озеро, курган №1, могила 9 по дневнику (Теплоухов, 1923) 2454+19 752-413 са1 ВС

UBA-9334 кость человека Сарагашенское Озеро, курган №1, могила 9 по дневнику (Теплоухов, 1923) 2454±23 753^112 cal ВС

UBA-7945 кость человека Сарагашенское Озеро, курган №1, могила 10 по дневнику (Теплоухов, 1923) 2456±39 756-411 cal ВС

UB-7497 кость человека Сарагашенское Озеро, могила 8, из насыпи по дневнику (Теплоухов, 1923) 2486±38 775-416 cal ВС

Ле-52993-10 кость Сарала, курган №2, могила 1 2420+25 736^103 cal ВС

Ле-565222 кость Сарала, курган №2, могила 1 2490+80 790-411 cal ВС

Ле-52973,10 кость Сарала, курган №2, могила 2 2445+20 750^109 cal ВС

Ле-53003-10 кость Сарала, курган №2, могила 3 2305+30 408-233 cal ВС

Ле-52983-10 кость Сарала, курган №2, могила 4 2430+30 750^103 cal ВС

Bln-534015 кость человека Суханиха-П, курган №82, могила 3 2389+26 716-395 cal ВС

Bln-534115 уголь Суханиха-П, курган №82, могила 3 2543+26 797-551 cal ВС

Bln-527615 кость человека Суханиха-П, курган №88, могила 3 2448+27 752^109 cal ВС

Bln-527715 кость человека Суханиха-П, курган №88, могила 4 2519+27 792-541 cal ВС

Bln-534215 уголь Суханиха-II, курган №88, могила 4 2563+24 805-571 cal ВС

Bln-534315 уголь Суханиха-II, курган №93, могила 3 2541+23 796-551 cal ВС

Bln-527815 кость человека Суханиха-II, курган №393, могила 4 2425+30 749^102 cal ВС

ле-6969 дерево Улуг-Кюзюр-I, курган №3, могила 1 2450+50 761^107 cal ВС

Ле-56723-11 дерево Черемшино, курган №1, могила 1, внешние кольца 2660+60 976-600 cal ВС

Ле-56753-11 дерево Черемшино, курган №1, могила 1, центральные кольца 2700+50 972-794 cal ВС

Ле-56763-11 дерево Черемшино, курган №1, могила 1, 1 -й слой от центра 2710+60 997-795 cal ВС

Ле-56773-11 дерево Черемшино, курган №1, могила 1, 2-й слой от центра 2540+40 802-539 cal ВС

Ле-56783-11 дерево Черемшино, курган №1, могила 1, 3-й слой от центра 2400+20 702-399 cal ВС

Ле-56793-11 дерево Черемшино, курган №1, могила 1, 4-й слой от центра 2370+20 511-392 cal ВС

Ле-56803-11 дерево Черемшино, курган №1, могила 1, внешние кольца 2435+25 749^106 cal ВС

Ле-56683-11 дерево Черемшино, курган №1, могила 2 2530+25 794-547 cal ВС

Ле-56703-11 дерево Черемшино, курган №1, могила 3 2470+30 763^116 cal ВС

Ле-56713-11 дерево Черемшино, курган №31, могила 3 2610+50 898-552 cal ВС

Тесинский этап (50 дат)

Ле-18194 дерево/уголь Кадат, курган №3, могила 2 1720+40 236^114 cal AD

Ле-18204 дерево/уголь Кадат, курган №3, могила 1 1950+40 41-129 cal AD

Ле-18254 дерево/уголь Кадат, курган №4, могила 2 2210+40 386-183 cal ВС

Ле-72421-22 дерево Каменка-Ш, могила 64 1790+60 85-386 cal AD

Ле-20083 дерево Медведка-2, курган №1, могила 1, чурка в СЗ углу 2090+40 337- 1 cal AD

Ле-2008а3 дерево Медведка-2, курган №1, могила 1, чурка в СЗ углу 2070+40 337- 1 cal AD

Ле-2008Ь3 дерево Медведка-2, курган №1, могила 1, чурка в СЗ углу 2080+40 200-3 cal AD

Ле-2008с3 дерево Медведка-2, курган №1, могила 1, чурка в СЗ углу 2090+40 337- 1 cal AD

Ле-20103 дерево Медведка-2, курган № 1, могила 1 1980+40 88 cal BC- 124 cal AD

Ле-2010а3 дерево Медведка-2, курган № 1, могила 1 1930+40 40 cal BC-210 cal AD

Ле-2010Ь3 уголь Медведка-2, курган 31, могила 1 1890+40 28-230 cal AD

Ле-20714-21 дерево Тепсей-УП, могила 1 1920+40 20 cal BC-215 cal AD

Ле-20724-21 дерево Тепсей-УП, могила 1 1850+40 70-250 cal AD

Ле-20734-21 дерево Тепсей-УП, могила 1 1930+40 40 cal BC-210 cal AD

Ле-20744-21 дерево Тепсей-УП, могила 2 1980+40 88 cal BC - 124 cal AD

Ле-20754-21 дерево Тепсей-УП, могила 2 2010+40 156 cal BC - 75 cal AD

JIe-20 764'21 дерево Тепсей-УІІ, могила 2 2020+40 159 cal ВС - 67 cal AD

JIe-20814'21 дерево Тепсей-УІІ, могила 92 1790+20 137-323 calAD

JIe-20824'21 дерево Тепсей-УІІ, могила 92 1830+40 79-319 cal AD

JIe-20774-21 дерево Тепсей-УП, могила 94 1800+40 92-339 cal AD

JIe-20784'21 дерево Тепсей-УІІ, могила 94 1820+40 85-322 cal AD

JIe-20 794'21 дерево Тепсей-УІІ, могила 96 1780+40 130-378 cal AD

JIe-20804'21 дерево Тепсей-УІІ, могила 96 1810+40 87-332 cal AD

JIe-20864 дерево/уголь Тепсей-УІІ, могила 100 1840+40 75-312 cal AD

JIe-20 8 74'21 дерево Тепсей-УІІ, могила 100 1890+40 28-230 cal AD

JIe-20884'21 дерево Тепсей-УІІ, могила 100 1910+40 5-216 cal AD

JIe-20 8 94'21 дерево Тепсей-УІІ, могила 105 1910+40 5-216 cal AD

JIe-20904'21 дерево Тепсей-УІІ, могила 105 1920+40 20 cal BC-215 cal AD

JIe-20834 дерево/уголь Тепсей-УІІ, могила 112 1780+40 130-379 cal AD

JIe-20844'21 дерево Тепсей-УІІ, могила 112 1880+40 53-235 cal AD

JIe-20854'21 дерево Тепсей-УІІ, могила 112 1900+40 22-224 cal AD

JIe-20694 дерево/уголь Тепсей-УІІ 1830+40 80-318 cal AD

JIe-20684 дерево/уголь Тепсей-УП 1840+40 75-313 cal AD

JIe-20654 дерево/уголь Тепсей-УІІ 1860+40 66-242 cal AD

JIe-20674 дерево/уголь Тепсей-УП 1870+40 59-239 cal AD

JIe-20664 дерево/уголь Тепсей-УІІ 1900+40 22-224 cal AD

JIe-20704 дерево/уголь Тепсей-УП 1850+40 70-250 cal AD

JIe-20115 дерево Трояк, могила 9-6 1910+40 5-216 cal AD

JIe-20125 дерево Трояк, могила 10 1970+50 105 cal BC-133 cal AD

JIe-20135 дерево Трояк, могила 21 1970+40 49 cal BC-125 cal AD

JIe-20155 дерево Трояк, могила 23-6 2230+40 389-202 cal BC

JIe-20165 дерево Трояк, могила 27 1970+50 105 cal BC-133 cal AD

JIe-20175 дерево Трояк, могила 28 1960+50 95 cal BC-207 cal AD

JIe-20185 дерево Трояк, могила 28 2030+40 165 cal BC-58 cal AD

Bin-492019-20 дерево Суханиха, объект 4, могила 18 2008+35 103 cal BC-72 cal AD

Bln-496119'20 дерево Суханиха, объект 4, могила 18 1984+35 85 cal BC -115 cal AD

Bin-492219-20 дерево Суханиха, объект 4, могила 22 2026+33 157 cal BC -55 cal AD

UB-7495 кость человека Чёрное Озеро-1, курган №3, могила 7, скелет 5 2080+33 196-1 cal BC

UBA-7948 кость человека Чёрное Озеро-1, курган №3, могила 35 2000+39 109 cal BC -82 cal AD

UBA-7949 кость человека Чёрное Озеро-1, сруб, правый 1960+28 40 cal BC -120 cal AD

Этап не определен (8 дат)

UBA-7902 кость человека Афанасьева Гора, могила 23 1297+27 663-772 cal AD

UBA-7907 кость человека Верхний Аскиз-1, курган №1, могила 18 2609+29 825-676 cal BC

UBA-7904 кость человека Карасук-Ш, ограда 7, могила 1, скелет 1 2362+29 518-386 cal BC

UBA-7951 кость человека Мельничный Лог - Барсучишный Лог, могила 35 по дневнику 2366+28 519-388 cal BC

UBA-7952 кость человека Мельничный Лог - Барсучишный Лог, могила 37 по дневнику 2483+32 771-417 cal BC

UB-7492 кость человека Подгорное Озеро-1, могила 5 по дневнику (Теплоухов, 1926) 2548+33 801-546 cal BC

UBA-7920 кость человека Уйбат-У, курган №3, скелет 1 2740+26 968-821 cal BC

UBA-8782 кость человека Ярки-1, могила 4 по дневнику (Теплоухов, 1925) 2200+31 376-191 cal BC

Все представленные даты были откалиброваны с помощью программы OxCal 5.0.2 (Bronk Ramsey С., 2007) и калибровочной кривой IntCal04 (Reimer P.J., Baillie M.G.L., Bard E., Bayliss A., Beck J.W., Bertrand C.J.H., Blackwell P.G., Buck C.E., Burr G.S., Cutler K.B., Damon P.E., Edwards R.L., Fairbanks R.G., Friedrich М., Guilderson T.P, Hogg A.G., Hughen K.A., Kromer B., McCormac G., Manning S., Bronk Ramsey C., Reimer R.W., Remmele S., Southon J.R., Stuiver М., Talamo S., Taylor F.W., van der Plicht J., Weyhenmeyer C.E., 2004).

* В источнике указано, что дата была получена в Гейдельбергской лаборатории, ФРГ (Лазаретов, 1995, с. 16).

** Точный лабораторный номер образца не известен.

1 Вадецкая Э.Б., 1981.

2 Грачев И .А., 2006.

3 Евразия в скифскую эпоху, 2005.

4 Ермолова Н.М., Марков Ю.Н., 1983.

5 Курочкин Г. Н., неопубликованные данные.

6 Лазаретов И.П., 1995.

7 Лазаретов И.П., 1997.

8 Лазаретов И.П., 2006.

9 Семенцов А.А., Романова Е.Н., Долуханов П.М., 1969.

10 Alekseev A.Yu., Bokovenko N.A., Boltrik Yu., Chugunov K.A., Cook G., Dergachev V.A., Kovalyukh N., Pos-

snert G., van der Plicht J., Scott E.M., Sementsov A., Skripkin V., Vasiliev S., Zaitseva G., 2001.

11 Alekseev A.Yu., Bokovenko N.A., Bortrik Yu., Chugunov K.A., Cook G., Dergachev V.A., Kovalchuk N., Pos-snert G., van der Plicht J., Scott E.M., Sementsov A., Skripkin V., Vasiliev S., Zaitseva G., 2002.

12 Beer N„ 2004.

13 Bokovenko N., 2006.

14 Bokovenko N.A., Legrand S., 2000.

15 Gorsdorf J., 2002.

16 Gorsdorf J., 2004.

17 Gorsdorf J., Parzinger H., Nagler A., 2001.

18 Gorsdorf J., Parzinger H., Nagler A., 2004.

19 Gorsdorf J., Parzinger H., Nagler A, Leontyev N., 1998a.

20 Gorsdorf J., Parzinger H., Nagler A., Leont’ev N., 1998b.

21 Hall M.E., 1999.

22 Sementsov A.A., Dolukhanov P.M., Romanova Ye.N., Timofeev V.I., 1972.

23 Sementsov A.A., Zaitseva G.I., Gorsdorf J., Nagler A., Parzinger H., Bokovenko N.A., Chugunov K.V., Lebedeva L.M., 1998.

24Svyatko S.V., Mallory J.P., Murphy E.M., Polyakov A. V., Reimer P.J., Schulting R.J., 2009.

25 Zaitseva G.I., van Geel B., 2004.

А.А. Тишкин, C.C. Матренин, В.П. Семибратов

Алтайский государственный университет, Барнаул

РАДИОУГЛЕРОДНАЯ ДАТИРОВКА КУРГАНОВ ПАЗЫРЫКСКОЙ КУЛЬТУРЫ СЕВЕРНОГО АЛТАЯ (по результатам работ Катунской экспедиции АлтГУ в 2007 г.)

Хронология памятников Алтая иазырыкской культуры является предметом оживленных дискуссий уже нескольких поколений отечественных исследователей. Для рассматриваемого региона в настоящий момент накоплен значительный опыт решения данных проблем на основе традиционных археологических методов, а также с использованием естественно-научных методов. Не вдаваясь в критический обзор отдельных разработок, можно отметить несоразмерность использования разных подходов датирования для комплексов разных исторических эпох, что отчасти обусловлено спецификой располагаемой на сегодняшний день источниковой базой. В этой связи следует указать, например, что для хорошо изученной пазырыкской культуры имеется большая серия радиоуглеродных и дендрохронологических выкладок, но редкостью являются работы, посвященные комплексному археологическому датированию памятников с полноценной реализацией классификационно-типологического метода. И это несмотря на обилие опубликованных данных, большую представительность и разнообразие вещевых наборов из элитных и рядовых курганов скифо-сакского времени Алтая и