CC BY
7
И.В. Лиджиева
Пути хозяйственного развития Калмыцкой степи в оценках столичных чиновников (последняя треть XIX - начало XX веков) *
I.V. Lidzhieva
The Ways to the Economic Development of the Kalmyk Steppe in the Estimation of the Capital's Officiais (the Last Third of the 19th - Early 20th Centuries)
Степное пространство Нижнего Поволжья, в административном отношении входившее в состав Астраханской губернии Российской империи, характеризовалось особыми климатическими условиями, которые определили основное направление хозяйствования ее населения - кочевое скотоводство. В 1825 г. в «Записке об экономическом положении калмыков в конце XVIII - начале XIX веков.» действительный статский советник, чиновник Коллегии иностранных дел и литератор Д.В. Дашков высказал мнение, что «приобретение великого числа жителей, могущих существовать на землях песчаных и безводных, не представляющих никакого удобства к водворению оседлых жителей, принесло империи важные пользы»1.
На протяжении первой половины XIX в. правительство Российской империи (с 1847 г. - в первую очередь силами и средствами Министерства государственных имуществ) продолжало политику постепенной интеграции Калмыцкой степи в общеимперское пространство, сохраняя при этом традиционные навыки введения хозяйства калмыков-кочевников с одновременными попытками их перевода на оседлый образ жизни. Такая инородческая политика отразилась в законодательных актах, регулирующих жизнедеятельность калмыков. В частности статья 233 «Положения об управлении калмыцким народом» 1847 г., отражая основную задачу правительства в инородческой среде, гласила: «В видах улучшения хозяйственного быта калмыков, нойоны и правители улусов должны всевозможно внушать им пользу трудолюбия и обзаведения постоянным хозяйством, приохочивать к оседлости, к устройству загонов для скота, колодцев для водопоя, к заведению садов, лесов, к распространению хлебопашества, огородничества, подавая в сем пример устройства собственного хозяйства и оказывая возможное содействие снабжением нуждающихся семенами, орудиями или образцами орудий, и представлением отличившихся в хозяйстве к на-
* Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда «Трансформация кочевых обществ Юга России в контексте природно-климатических факторов (XIX -середина XX вв.)» (№ 22-18-00313). 48
градам»2.
Эта идея была сформулирована в написанном в 1827 г. ревизионном отчете сенатора П.П. Энгеля, утверждавшего, что, прежде чем планировать какие-либо изменения в системе управления, необходимо разрешить один из вопросов: «польза калмыцкого народа, не требует ли, чтобы все усилия Правительства употреблены были для доведения его к оседлой жизни?»3. Резюмируя отчет сенатского ревизора, министр государственных имуществ П.Д. Киселев в своем письме Астраханскому губернатору И.С. Тимирязеву о «пользе обращения калмыков к оседлой жизни», поручил «войти в ближайшее соображение о возможности для извлечения выгод из удобной к хлебопашеству земли»4.
И в конце XIX в. министр государственных имуществ М.Н. Островский в своем отчете о поездке в Калмыцкую степь в 1891 г. отмечал, что «первою заботою Министерства, после передачи в его ведение калмыков [В 1847 г. - И.Л.], было - приучить их к оседлости .. ,»5.
Между тем, по мере узнавания региона, взгляды представителей имперской власти на перспективы развития Калмыцкой степи кардинально менялись. Важным направлением в изучении степного региона являлось командирование чиновников по особым поручениям, состоящих при министре внутренних дел и министре государственных имуществ (с 1894 г. - земледелия и государственных имуществ6), чья деятельность на всей территории империи не сводилась только к контрольно-инспекторским функциям, но была направлена совершенствование системы управления, на поиск эффективной модели развития7. Твердое убеждение в распространении земледелия в среде кочевников, которое неизбежно связано с переходом на оседлый образ жизни, постепенно размывалось предложениями о сохранении традиционного способа хозяйствования в связи с экстремальными природными условиями Калмыцкой степи. Немаловажную роль в формировании концептуальных взглядов на региональную политику сыграло и местное чиновничество8.
Целью данной статьи является исследование проблемы социально-экономического развития Калмыцкой степи через призму взглядов чиновников по особым поручениям, которые посещали ее северные территории в последней трети XIX - начале XX вв.
* * *
Проблема седентаризации (перехода к оседлости) калмыков является одной из наиболее разработанных в отечественной истори-ографии9. В современной исторической науке существуют разные мнения о причинах, которые обусловили устойчивость экстенсивного скотоводства в степи. Главными причинами считаются «феодальная зависимость калмыков от местных феодалов»10, а также то,
что «земледелие являлось дорогостоящим промыслом, а наличие более выгодных сфер приложения труда (рыболовство и скотоводство) сдерживало развитие хлебопашеств в Калмыцкой степи»11. К сожалению, при изучении этого вопроса совершенно обойденными вниманием исследователей оказались отчеты чиновников по особым поручениям, подготовленные по результатам ревизии и допускавшие возможность сохранения традиционного скотоводства при определенных условиях, прежде всего - добиваясь повышения его продуктивности, а соответственно и благосостояния населения.
Озабочиваясь состоянием и доходностью оброчных статей, 5 отделение Департамента государственных земельных имуществ Министерства земледелия и государственных имуществ направило чиновника по особым поручениям при министре земледелия и государственных имуществ, титулярного советника Н.Ф. Бурдукова в Астраханскую губернию. В отпуске о командировании от 17 июля 1897 г. за подписью министра А.С. Ермолова определена следующая цель поездки: «для выяснения о том насколько существующая система эксплуатации оброчных статей отвечает интересам калмыцкого капитала и удовлетворяет потребностям местного населения»12. Основным предметом изучения чиновника по особым поручениям в рамках ревизионной поездки стали оброчные статьи, которые в Калмыцкой степи формировались из земельных и водных участков, состоящих в собственности государства, то есть являющихся казенными, законодательное оформление которых противоречило существующей нормативной базе.
Появление оброчных статей в Калмыцкой степи связано с именем астраханского губернатора генерал-майора А.С. Тимирязева, представившего по результатам личной ревизии Калмыцкой степи министру внутренних дел записку, где описывалось состояние калмыцкого скотоводства, пришедшее в упадок в результате суровых зим. В этой ситуации, по сведениям А.С. Тимирязева, население Багацохуровского и Малодербетовского улусов, лишенное основного источника дохода, вынуждено было обратиться к губернским властям с просьбой «о дозволении отдавать участки земель желающим в оброчное содержание, с тем, чтобы выручаемые деньги поступали в пособие обедневших калмыков»13. По мнению губернатора, возможность отдачи калмыцких земель в оброчное пользование «ни сколько не вредна, но напротив полезна». Во-первых, полученные средства могли быть направлены в доход того улуса, на территории которого расположены участки, с дальнейшей выдачей пособия нуждающимся однообщественникам. Во-вторых, решилась бы проблема самовольных захватов калмыцких земель со стороны соседей.
На основании записки министра внутренних дел Д.Н. Блудова, поданной 19 января 1837 г. на рассмотрение Комитета министров, 23 февраля проект положения «Об отдаче калмыцких земель в оброчное содержание», разработанный на основе доклада А.С. Тимирязева,
был утвержден Николаем I14. В преамбуле указа содержалась оговорка о допущении данной нормы в виде временной меры, «дотоле, пока улучшение собственного скотоводства калмыков и восстановление самого благосостояния их, меру сию сделает не нужною»15. Признание этой принятой законодательной нормы как вынужденного шага на непостоянной основе было обусловлено действием утвержденного в 1834 г. «Положения об управлении калмыцким народом»16. Так, статья 224 главы XIV «О мерах к отвращению самовольных водворений в улусах» содержит норму «строго воспрещающую селиться на землях, во владение калмыков отведенных»17. Практика передачи калмыцких земель в оброчное пользование, в результате не конкретизированных временных ограничений, продолжалась до начала XX в. Значительный перечень оброчных статей конца XIX в. приведен в коллективной работе современных авторов18.
Спустя десять лет, 23 апреля 1847 г., Николай I утвердил новое «Положение», регулирующее жизнедеятельность калмыцкого народа, которое дублировало запрещающую норму. При этом, в случае же нарушения указанной статьи, законодателем предусматривалась санкция в виде конфискации имущества с последующим обращением полученного дохода в пользу калмыцкого общественного капитала.
Между тем центральные и местные власти обнаруживали свое бессилие перед крестьянской колонизацией, примером которой могла служить описанная титулярным советником Н.Ф. Бурдуковым 12-летняя переписка Малодербетовского улусного управления, Управления калмыцким народом, канцелярии Астраханского губернатора, Департамента общих дел Министерства государственных имуществ, Департамента государственных земельных иму-ществ Министерства земледелия и государственных имуществ, Министерства внутренних дел и других учреждений по поводу самовольного образования крестьянского поселения. Проникшись бедами и бесправием населения Калмыцкой степи, чиновник по особым поручениям задается вопросом: «Для чего было давать бесконечные поводы и к нарушению закона, и к подрыванию авторитета местной власти в глазах крестьян, которые в конце концов дошли до того, что селились и строили себе дома в присутствии чинов улусной администрации, . давать калмыкам возможность лишний раз убедиться в своем бесправии и фиктивности роли защитника их интересов - попечительства, коему они были вверены?»19.
В последней трети XIX в. министерстве возбуждается вопрос о доходности оброчных статей там, где их появление запрещалось положением, утвержденным императором, и перед Н.Ф. Бурдуковым была поставлена задача выяснить, «в какой мере современное их устройство соответствует потребностям населе-ния»20. Подготовленный по результатам летней поездки 1897 г. по Калмыцкой степи отчет Н.Ф. Бурдукова базировался на его утверж-
дении, что у калмыцких оброчных статей «не хватает хозяина». К такому выводу столичный чиновник пришел в результате не только непосредственного обзора земель, но и общения с населением. Крестьяне-арендаторы, чья цель заключалась в получении максимальной выгоды, не беспокоились об истощении земельного надела, эксплуатировали его, не используя удобрений и не давая «отдыха», что привело к появлению на значительных площадях летучих песков и, соответственно, к понижению их доходности. Критические замечания в отношении чиновников Управления калмыцким народом, допустивших «аренду земли с правом распашки», обосновывались данными, полученными в ходе ознакомления с делопроизводством улусных управлений. В декабре 1899 г., анализируя результаты своей поездки по Калмыцкой степи, основную причину кризисного состояния ее населения Н.Ф. Бурдуков увидел в «обветшалой и позади современной жизни оставшейся системы управления калмыцким народом», требующей, по его убеждению, неотложного реформирования. На тот момент, убежденный в том, что «активная борьба с природой пока еще не под силу человеку», он предлагал для смягчения кризисных явлений в хозяйстве калмыков, обусловленных климатическими особенностями, рассмотреть на уровне Департамента государственных земельных имуществ вопрос о создании «кормовых запасов для скота». Ответственность же за равномерное распределение сенокосных угодий должна была, по мнению автора доклада, стать задачей местной администрации21.
Ознакомившись с текстом отчета чиновника по особым поручениям, улусные попечители выразили свое несогласие, которое отразил в своем рапорте от 25 февраля 1899 г. за № 1332 астраханский губернатор М.А. Газенкампф22.
Во-первых, признавая тот факт, что калмыцкие оброчные статьи являлись «совершенно неустроенными и лишенными надлежащего надзора»23, губернатор пишет о бытовании такой практики только до 1886 г., то есть до тех пор, пока распоряжением Департамента общих дел Министерства государственных имуществ не последовал запрет на их распашку.
Необходимо добавить, Министерство государственных имуществ в 1888 г. изучая жизнь и хозяйственную деятельность астраханских калмыков, пришло к заключению о последствиях земледельческих работ в следующей формулировке: «почва истощалась окончательно и, будучи разрыхлена вспашкой, обратилась в слой глинистой пыли или сыпучего песку, лишенных всяких растительных корней. Такие площади не нужны теперь не только земледельцам, но они и не пригодны для кочевок, и много десятков, а может сотен лет потребуется на то, что бы восстановить растительный слой, истребленный всего в один-два года».24 Режим использования земельных участков, когда арендаторы «старались всеми силами использовать производительные силы и распахивали без всякой системы. ... это
неразумное и хищническое пользование участками и повело к полному обесцениванию участков»25 и опустыниванию территории. Осенью 1898 г. губернские власти организовали обследование этих участков, поручив его проведение чиновнику по особым поручениям при Управлении калмыцким народом В.А. Зварковскому, агроному по образованию. На основании детального обзора специалист констатировал, что «часть земель весьма пригодна для пахотного хозяйства», однако лишь при условии разбивки их на три участка с введением определенного порядка севооборота, со сроком аренды не менее шести лет. Несмотря на значительную нагрузку, улусная администрация, осуществляя объезд оброчных статей, зафиксировала их состояние, которое «вовсе не представляет той печальной картины, которую рисует г[осподин]. Бурдуков, почва отдыхала под естественным плодосменом трав, производительные силы ея восстанавливались и в минувшем 1898 г. представляла роскошный букет трав из семейства лютиковых и злаковых»26.
Во-вторых, на основании опроса местных жителей улусный попечитель сообщил в Управление калмыцкого народа, что во время объезда Александровско-Багацохуровского улуса Бурдуковым «даже лично не осматривались участки», а характеристика их была составлена со слов крестьян соседних сел, заинтересованных в понижении арендной платы. Местные чиновники, на которых возлагалась функция пополнения общественного калмыцкого капитала, не могли лишиться дохода, приносимого оброчными статьями, соответственно их поведение, с одной стороны, являлось закономерным, а с другой - усвоив менталитет местного населения, как кочевого, так и оседлого, они обладали возможностью объективной оценки положения.
Кроме оброчных статей Н.Ф. Бурдукову поручалось осмотреть все гидротехнические сооружения и проинспектировать результаты проведения оросительных работ, произведенных в начале 1880-х гг. в Калмыцкой степи экспедицией под руководством генерала И.И. Жилинского, выяснив «насколько обводнительные сооружения способствовали улучшению экономических условий быта кочевого населения, тех местностей, где они были устроены».27 Финансирование строительства плотин и колодцев осуществлялось за счет калмыцкого общественного капитала. Между тем, рассматривая проблему водообеспечения в условиях кочевого способа хозяйствования в Калмыкии, Е.Н. Бадмаева выявила, что «местная администрация улусов не имела полных юридических прав на контроль над обводнительными сооружениями»28.
На основании второй части отчета Н.Ф. Бурдукова 6 марта 1899 г. Департамент государственных земельных отношений уведомил Отдел земельных улучшений о необходимости проведения ремонта находящейся в разрушенном состоянии плотины на урочище Унгун Теречи Малодербетовского улуса, имеющей «важное значение для
окрестных местностей и калмыков»29.
Основным выводом в отчете чиновника по особым поручениям, ознакомившегося, по его словам, «насколько позволяло время с жизнью калмыков», стало признание скотоводства единственным занятием, возможным в степных условиях, и, соответственно, признание кочевого образа жизни - «единственным возможным во внутренней степи».30
Реформирование системы управления, проведение комплексных мер по обводнению Калмыцкой степи - все это должно было обеспечить смягчение кризисных факторов, влияющих на социально-экономическое положение в степи, при сохранении экстенсивного скотоводства как единственно возможного направления развития автохтонного населения, которые «веками сроднившись со степью, и примирившись с тяжелыми ее условиями, могут выживать круглый год в степных кочевьях, занимаясь скотоводством. Только они благодаря поразительной скромности, могли достичь тех результатов, о которых говорит Страхов» [Этнограф Н.И. Страхов: «обратили эту степь в надежный богатый конский и скотный двор»31. - И.Л.].32
К аналогичным выводам пришел в своем отчете известный специалист в области животноводства, состоящий на службе в Министерстве земледелия и государственных имуществ, князь С.П. Урусов33.
В 1891 г. он, будучи чиновником по особым поручениям по Главному управлению государственного коннозаводства, в ходе ревизионной поездки по Астраханской губернии, имел возможность ознакомиться с Калмыцкой степью. Следующая его поездка в калмыцкие степи состоялась летом 1903 г. уже в качестве инспектора по сельскохозяйственной части, командированного министром А.С. Ермоловым для изучения сельского хозяйства.
Проведя детальный анализ в контексте географического положения и климатических условий региона, а также исторического опыта жизнедеятельности его населения, он пришел к выводу, что «калмыки ведут кочевой образ жизни, который при исключительном их занятии скотоводством единственно возможен, не говоря уже о самой натуре калмыков, который не способен перенести оседлости, тем более, что земледелие вообще в степи невозможно и в частности им недоступно, тогда как скотоводство находит для своего существования все необходимые условия»34. Эти выводы подтвердили результаты Кумо-Манычской экспедиции 1860-1861 гг., снаряженной министром государственных имуществ М.Н. Муравьевым, и признавшей «Калмыцкую степь неудобною для оседлого населения, за исключением лишь некоторых частей ея, преимущественно по окраинам»35.
Обратив внимание на структуру органов власти в Калмыцкой степи, князь С.П. Урусов указал на необходимость усиления ее специалистами в области сельского хозяйства. Наряду со многими рекомендациями по преобразованию системы управления, чиновник
по особым поручениям акцентировал внимание на главной необходимости: «оставить настоящую политику, выработав правила для такой организации этого полудикого племени, чтобы оно, сохраняя свои права и обычаи, могло успешно предаваться скотоводству, и при помощи целесообразного направления поставить эту видную отрасль народного хозяйства на высокую степень совершенства».36
Как и Н.Ф. Бурдуков, князь С.П. Урусов посчитал, что приспособление экстенсивного способа хозяйствования к климатическим условиям возможно путем заготовления кормов на случай засухи и устройства загонов для скота на время непогоды в зимний период. Для обеспечения условий развития немаловажным фактором, по мнению этого специалиста в области сельского хозяйства, являлось применение научного подхода к разведению скота: устройство рассадников и проведение селекционных работ.
И.И. Крафт, чье детство прошло в Забайкалье, где он овладел бурятским языком, начинал свой карьерный путь с помощника сельского писаря. Дальнейшая его служба была связана с Тургайским краем, и уже занимая должность чиновника по особым поручениям Министерства внутренних дел, как эксперт по вопросам инородческого быта, он проводил ревизии, в том числе в Калмыцкой степи. Результаты обозрения им калмыцких кочевий летом 1906 г. строились на анализе управленческой системы, но при этом затрагивалась проблема землепользования. Сформулированные им рекомендации противоречили выработанному различными комиссиями на министерском уровне, неоднократно рассматривавших в начале XX в. проблему негативного влияния оброчных статей на состояние степного края, мнению. И.И. Крафт в своем отчете указывал на необходимость образования из числа свободных калмыцких земель оброчных статей. При этом чиновник из Санкт-Петербурга предлагал «сообразно потребностям оседлых поселений и сдавать эти статьи без торгов в долгосрочную аренду с зачислением арендных денег в калмыцкий общественный капитал»37.
Чиновники по особым поручениям и ранее указывали на важность функции пополнения общественного калмыцкого капитала, что составляло одну из главных обязанностей Главного попечителя, но между тем многие положения действующего законодательства в пределах Калмыцкой степи просто игнорировались. В 1883 г. учрежденная по указу императора Александра III комиссия по устройству быта калмыков Астраханской губернии в ходе своей работы рассматривала проект Главного попечителя Н.О. Осипова по вопросам землепользования в степи. В ответ на замечания членов комиссии Н.О. Осипов, сообщил, что, наряду с 10-верстной полосой (территорией, изначально определенной для совместного пользования калмыками и крестьянами), оброчные статьи «привели к утрате всего самого дорого для калмыков: поемные покосы, право зимовать в кустарных займищах и прогоны к Волге, что разоряет их скотовод-
ство и потрясает благосостояние»38.
Упомянутая выше экспедиция под руководством генерала И.И. Жилинского, возглавлявшего Отдел земельных улучшений Министерства земледелия и государственных имуществ, призвана была выработать план по орошению и проведению ирригационных работ на казенных и частновладельческих землях ряда южных губерний, в том числе и Астраханской. В 1888 г., в рамках экспедиционных мероприятий, проходивших на территории Калмыцкой степи, общая стоимость которых составила 4 300 руб.39, была построена оросительная система на урочище Унгун Теречи Малодербетовского улуса. Обводнение признавалось эффективной мерой, способной решить проблему дефицита водных источников, и, по утверждению известного исследователя кочевых народов степного Предкавказья И.В. Бентковского, прежде всего необходимо было «парализовать кочевую жизнь калмыков, создать для них точки опоры и только тогда они осознают пользу оседлой жизни»40.
В течение 1882-1885 гг. в степи были устроены 39 колодцев и четыре водоудержательных плотины, о которых в своем докладе в качестве члена комиссии, образованной при Управлении калмыцким народом для выработки общего плана дальнейших работ по обводнению Калмыцкой степи, сообщал попечитель Малодербетовского улуса В.Н. Хлебников41. Выпускник Санкт-Петербургского императорского университета со степенью кандидата естественных наук, детально изучивший работы исследователей Калмыцкой степи И. В. Мушкетова42 и И.И. Жилинского43, он был убежден в необходимости проведения гидротехнических работ, но под непосредственным контролем местной администрации и на основе компетентного мнения специалистов в этой области44.
В то время как перспективы дальнейшего хозяйственного развития степи обсуждались в различных министерствах, а для сбора сведений командировались чиновники по особым поручениям, обладавшие знаниями в разных областях науки, автохтонное кочевое население «не находило надобности в устройстве для них казенных колодцев и совершенно отказывалось от пользования последни-ми»45. Процесс адаптации кочевников в засушливых условиях предопределил алгоритм обеспечения водой. В отличие от каменных колодцев, сооруженных экспедицией И.И. Жилинского, требовавших на постройку и обслуживание значительных финансовых затрат, кроме того дававших крайне незначительное количество воды, калмыки устраивали деревянные срубы. Себестоимость последних была значительно ниже каменных колодцев, а ремонт проще и не требовал найма специальных мастеров. Министр государственных имуществ М.Н. Островский, лично ознакомившись с условиями жизни калмыцкого народа, в своем отчете по результатам поездки 1891 г. в Астраханскую губернию отметил: «И если благие его начинания не во всем увенчались успехом, то причины сему следует ис-
кать в невозможности сделать калмыков оседлыми земледельцами без предварительного устранения условий, какие противуставляет оседлому населению сама природа Калмыцкой степи, во все времена служившей лишь временным пристанищем кочующих племен»46.
Относительно оросительных систем, по неоднократным донесениям попечителя Малодербетовского улуса, калмыки заняли двойственную позицию. Так, плотина на урочище Унгун Теречи нуждалась в ремонте, но общество Дунду Хурулова рода заявило, что оно готово обеспечить сбор средств только в том случае, если плотина останется в его пользовании «и не будет изъята подобно Тингутинской»47. Подобная ситуация складывалась и в отношении оброчных статей: в рассматриваемый период закономерным стало стремление улусных и аймачных обществ к выводу земельных участков из оброчных статей, что нашло отражение в приговорах сходов с оговоркой о гарантированности исполнения всех сборов и повинностей. Все это, на наш взгляд, свидетельствует о сознательном вливании калмыцкого населения не только в орбиту новых для них производственных отношений, но и активизации общественного сознания.
* * *
Таким образом, в последней трети XIX - начале XX вв. население Калмыцкой степи в своем большинстве сохраняло приверженность к традиционному кочевому скотоводству. Крестьянская колонизация, активизировавшаяся в 60-х гг. XIX в., обусловила деградацию пастбищных земель, которые в силу географического положения и климатических условий не способствовали развитию пашенного земледелия и, соответственно, переходу калмыков-кочевников к оседлому образу жизни.
Между тем изменение способа хозяйствования калмыков являлось основной целью российского правительства в регионе. Однако расширение знаний о Калмыцкой степи несколько изменило взгляды на перспективы ее хозяйственного развития. В рассматриваемый период мнение, появившееся в правительственных кругах, некогда бывшее предположением, фактически стало аксиомой в отчетах чиновников по особым поручениям и, соответственно, требовало дальнейшей разработки с учетом традиционного опыта жизнедеятельности калмыцкого народа.
Примечание Notes
1 Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 1630. Оп. 1. Д. 172. Л. 1об.
2 Полное собрание законов Российской империи. Собрание 2-е
(ПСЗРИ-2). Т. XXII. Ч. 1. № 21144.
3 Национальный архив Республики Калмыкия (НАРК). Ф. И-7. Оп. 4. Д. 24. Л. 38.
4 НАРК. Ф. И-7. Оп. 4. Д. 24. Л. 19.
5 Островский М.Н. Всеподданнейший отчет министра государственных имуществ по поездке в Калмыцкую степь Астраханской губернии в 1891 г. Санкт-Петербург, 1892. С. 12.
6 Воронов И.И. Министерство земледелия в эпоху Николая I (1837 -1856 гг.) // Вестник Оренбургского государственного университета. 2013. № 12 (161). С. 20-26; ПыльцинаМ.В. Проблема учреждения Министерства земледелия и государственных имуществ в России // Право и политика. 2016. № 1. С. 136-140.
7 Филимонов А.В. Роль чиновников особых поручений в реализации переселенческой политики на примере А.А. Станкевича // Вестник Томского государственного университета. 2016. № 407. С. 156-159; Матха-нова Н.П. Чиновники особых поручений в системе управления Восточной Сибири XIX в. // Известия Иркутского государственного университета. Серия: История. 2022. Т. 41. С. 14-21.
8 Лиджиева И.В. Кочевые инородцы Юга России: восприятие в контексте «управленцы - управляемые» в XIX в. // Вестник архивиста. 2021. № 3. С. 687-698.
9 Амаева Д.В. Калмыцкая степь: переход на оседлость и крестьянская колонизация // Science Time. 2014. № 11. С. 8-12; Батыров В.В. К вопросу о жизнеобеспечении калмыков во второй половине XIX века // Проблемы этнической истории и культуры тюрко-монгольских народов. 2016. № 4. С. 168-173; Белоусов С.С. Влияние природного фактора на государственную переселенческую политику на калмыцких землях (1840 - 1870 гг.) // Былые годы. 2019. Т. 54. № 4. С. 1576-1583.
10 Команджаев А.Н., Андропов А.Н. Развитие сельского хозяйства в Калмыкии во второй половине XIX века // Вестник Калмыцкого университета. 2013. № 1 (17). С. 59.
11 Горяев М.С., Авлиев В.Н. Хозяйственная деятельность населения Калмыцкой степи (вторая половина XVIII - первая половина XIX века) // Современные проблемы науки и образования. 2015. № 2-1. С. 600.
12 РГИА. Ф. 1291. Оп. 85. 1897 г. Д. 231. Л. 2.
13 ПСЗРИ-2. Т. XII. Ч. 1. № 9962.
14 ПСЗРИ-2. Т. XII. Ч. 1. № 9962.
15 ПСЗРИ-2. Т. XII. Ч. 1. № 9962.
16 ПСЗРИ-2. Т. X. Ч. 2: Прибавление к тому IX. № 7560а.
17 ПСЗРИ-2. Т. X. Ч. 2: Прибавление к тому IX. № 7560а.
18 Команджаев А.Н., Мацакова Н.П., Музраева Е.Ш. Оброчные статьи Калмыцкой степи Астраханской губернии в конце XIX в. по материалам отчетной документации региональных органов управления // Вестник Калмыцкого университета. 2018. № 4 (40). С. 16-23.
19 Бурдуков Н.Ф. История самовольного поселка на Свиной балке в калмыцкой степи (приложение к докладу о самовольных поселениях, составлено чиновником особых поручений при министре земледелия и государственных имуществ Н. Бурдуковым). Санкт-Петербург, 1900.
20 РГИА. Ф. 1291. Оп. 85. 1897 г. Д. 231. Л. 2об.
21 Бурдуков Н.Ф. Современное состояние самовольных поселений в степи и экономическое состояние калмыков, на земле коих находится поселки (Свиная балка): Отчет по командировке Чиновника особых поручений при Министре Земледелия и Государственных Имуществ Н. Бурдукова. Астрахань, 1899.
22 РГИА. Ф. 1291. Оп. 85. 1897 г. Д. 231. Л. 31-38.
23 РГИА. Ф. 1291. Оп. 85. 1897 г. Д. 231. Л. 31об.
24 РГИА. Ф. 391. Оп. 1. Д. 23. Л. 8.
25 РГИА. Ф. 1291. Оп. 85. 1897 г. Д. 231. Л. 31об.
26 РГИА. Ф. 1291. Оп. 85. 1897 г. Д. 231. Л. 33об.
27 РГИА. Ф. 1291. Оп. 85. 1897 г. Д. 231. Л. 3об.
28 Бадмаева Е.Н. Проблема водообеспечения в условиях кочевого способа хозяйствования (на примере Калмыцкой степи в конце XIX - начале XX в.) // Вестник Томского государственного университета. 2020. № 457. С. 89.
29 РГИА. Ф. 426. Оп. 1. Д. 197. Л. 1.
30 РГИА. Ф. 1291. Оп. 85. 1987 г. Д. 231. Л. 13.
31 Страхов Н.И. Нынешнее состояние калмыцкого народа, с присовокуплением калмыцких законов и судопроизводства, десяти правил их веры, молитвы, нравоучительной повести, сказки, пословиц и песни «Са-вардин». Санкт-Петербург, 1810. С. 43.
32 РГИА. Ф. 1291. Оп. 85. 1987 г. Д. 231. Л. 14.
33 Урусов С.П. Крупный рогатый скот: Пособие для изучения экстерьера животных путем измерений, основанных на научных и практических данных. Санкт-Петербург, 1900; Крестьянское коневодство, его современное состояние и пути к улучшению: Доклад кн. С. П. Урусова, инспектора по сельскохозяйственной части. Харьков, 1903.
34 РГИА. Ф. 398. Оп. 68. Д. 22598. Л. 8.
35 Островский М.Н. Всеподданнейший отчет министра государственных имуществ по поездке в Калмыцкую степь Астраханской губернии в 1891 г. Санкт-Петербург, 1892. С . 17.
36 РГИА. Ф. 398. Оп. 68. Д. 22598. Л. 18.
37 РГИА. Ф. 1291. Оп. 85. Д. 453. Л. 61.
38 РГИА. Ф. 381. Оп. 50. Д. 45. Л. 110.
39 Национальный музей Республики Калмыкия им. Н. Н. Пальмова (НМРК). Фонд. В.А. Хлебникова. К.П. 6795/309. Л.18 об.
40 НМРК. Фонд. В.А. Хлебникова. К.П. 6795/309. Л. 63.
41 Жилинский И.И. Очерк работ Экспедиции по орошению на юге России и Кавказе. Санкт-Петербург, 1892.
42 Мушкетов И.В. Геологические исследования в Калмыцкой степи в 1885 году: Предварительный отчет. Санкт-Петербург, 1886.
43 Бентковский И.В. Воды и степи Большедербетовского улуса // Сборник статистических сведений Ставропольской губернии. Вып. 1. Ставрополь, 1868. С. 112.
44 РГИА. Ф. 426. Оп. 1. Д. 16. Л. 333.
45 РГИА. Ф. 1291. Оп. 85. Д. 297. Л. 7.
46 РГИА. Ф. 1291. Оп. 85. Д. 297. Л. 7об.-8.
47 Островский М.Н. Всеподданнейший отчет министра государственных имуществ по поездке в Калмыцкую степь Астраханской губернии в 1891 г. Санкт-Петербург, 1892. С. 68.
Автор, аннотация, ключевые слова
Лиджиева Ирина Владимировна - докт. ист. наук, ведущий научный сотрудник, Южный научный центр, Российская академия наук (Ростов-на-Дону)
ORCID ID: 0000-0002-5699-1021
В статье на основе архивных документов впервые в отечественной историографии рассматриваются оценки хозяйственного развития Калмыцкой степи, которые содержатся в отчетах чиновников по особым поручениям, написанных в последней трети XIX - начале XX вв. Присланные в Астраханскую губернию Министерством государственных имуществ или Министерством внутренних дел с целью обследования Калмыцкой степи, эти высокопоставленные чиновники давали рекомендации по совершенствованию системы управления на территории Калмыцкой степи и перспективами хозяйственной деятельности ее населения. Особое внимание в статье уделяется анализу их оценок и предложений относительно сохранения традиционного способа ведения хозяйства - кочевого скотоводства -как основного источника благосостояния калмыцкого населения. Оценки и предложения, которые чиновники по особым поручениям давали своим министерствам, как правило основывались на научных фактах, включая географическое положение и климатические условия Калмыкии, которые не способствуют развитию пашенного земледелия и, соответственно, переходу на оседлость. Кроме того, они убедительно подкреплялись мнением самих калмыков-кочевников, основанном на многолетнем опыте жизнедеятельности в суровых степных условиях. Однако эти оценки и предложения шли в разрез с правительственной политикой, направленной на интеграцию калмыков-кочевников в общероссийское социально-экономическое пространство, то есть их переход к оседлому образу жизни и занятию хлебопашеством. Автор приходит к выводу, что оценки и предложения чиновников по особым поручениям подтолкнули правительство к переоценке мнения относительно благотворности для калмыков перехода к оседлому образу жизни, к учету традиционного опыта жизнедеятельности местного населения.
Калмыки, Калмыцкая степь, скотоводство, кочевой образ жизни, оседлый образ жизни, земледелие, орошение, министерство, чиновничество, ревизия, Астраханская губерния.
Author, Abstract, Key words
Irina V. Lidzhieva - Doctor of History, Leading Researcher, Southern Scientific Centre, Russian Academy of Sciences (Rostov-on-Don, Russia)
ORCID ID: 0000-0002-5699-1021
Based on archival documents, for the first time in Russian historiography, the article examines the estimates of the economic development of the Kalmyk Steppe, which are contained in the reports of officials "on special assignments" written in the last third of the 19th - early 20th centuries. Sent to the Astrakhan province by the Ministry of State Property or the Ministry of Internal Affairs to survey the Kalmyk Steppe, these high-ranking officials gave their recommendations on improving the management system on the territory of the Kalmyk Steppe and the prospects of economic activity of its population. Special attention is paid to the analysis of their estimates and proposals regarding the preservation of the traditional way of farming - nomadic cattle breeding - as the main source of welfare of the Kalmyk population. The estimates and proposals that the officials on special assignments gave to their ministries were normally based on scientific facts, including the geographical location and climatic conditions of Kalmykia, which do not provide for the development of arable farming and, accordingly, the transition to sedentariness. In addition, they were convincingly supported by the opinion of the Kalmyk nomads themselves, based on many years of life experience in the severe steppe conditions. However, their estimation was at odds with the government policy aimed at integrating the Kalmyk nomads into the all-Russian socio-economic space, that is, their transition to a sedentary lifestyle and farming. The author comes to the conclusion that the estimates and proposals made by the officials on special assignments prompted the government to reassess its opinion about the benefits of the transition to a sedentary lifestyle for the Kalmyks, taking into account the traditional life experience of the local population.
Kalmykia, Kalmyk Steppe, cattle breeding, nomadic lifestyle, sedentary lifestyle, agriculture, irrigation, ministry, officialdom, inspection, Astrakhan Province.
References (Articles from Scientific Journals)
1. Amayeva, D.V. Kalmytskaya step: perekhod na osedlost i krestyanskaya kolonizatsiya [The Kalmyk Steppe: Transition to Settlement and Peasant Colonization.]. Science Time [Digital Journal], 2014, no. 11, pp. 8-12. (In Russian).
2. Badmayeva, E.N. Problema vodoobespecheniya v usloviyakh kochevogo sposoba khozyaystvovaniya (na primere Kalmytskoy stepi v kontse XIX - nachale XX v.) [The Problem of Water Supply in the Nomadic Way of Management (On the Example of the Kalmyk Steppe in the Late 19th - Early 20th Centuries).]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta, 2020, no. 457, pp. 85-93. (In Russian).
3. Batyrov, V.V. K voprosu o zhizneobespechenii kalmykov vo vtoroy polovine XIX veka [On the Question of the Means of Support for the Kalmyks in the Second Half of the 19th Century.]. Problemy etnicheskoy istorii i kultury
tyurko-mongolskikh narodov, 2016, no. 4, pp. 168-173. (In Russian).
4. Belousov, S.S. Vliyaniye prirodnogo faktora na gosudarstvennuyu pereselencheskuyu politiku na kalmytskikh zemlyakh (1840 - 1870 gg.) [The Influence of the Natural Factor on the State Resettlement Policy in the Kalmyk Lands (1840s - 1870s).]. Bylyye gody [Digital Journal], 2019, vol. 54, no. 4, pp. 1576-1583. (In Russian).
5. Filimonov, A.V. Rol chinovnikov osobykh porucheniy v realizatsii pereselencheskoy politiki na primere A.A. Stankevicha [The Role of Special Assignments Officials in the Implementation of the Resettlement Policy on the Example of A.A. Stankevich.]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta, 2016, no. 407, pp. 156-159. (In Russian).
6. Goryayev, M.S. and Avliyev, V.N. Khozyaystvennaya deyatelnost naseleniya Kalmytskoy stepi (vtoraya polovina XVIII - pervaya polovina XIX veka) [The Economic Activity of the Population of the Kalmyk Steppe (Second Half of the 18th - First Half of the 20th Centuries).]. Sovremennyye problemy nauki i obrazovaniya [Digital Journal], 2015, no. 2-1, p. 600. (In Russian).
7. Komandzhayev,A.N. and Andropov, A.N. Razvitiye selskogo khozyaystva v Kalmykii vo vtoroy polovine XIX veka [The Development of Agriculture in Kalmykia in the Second Half of the 19th Century.]. Vestnik Kalmytskogo universiteta, 2013, no. 1 (17), pp. 56-63. (In Russian).
8. Komandzhayev,A.N., Matsakova, N.P. and Muzrayeva, E.Sh. Obrochnyye stati Kalmytskoy stepi Astrakhanskoy gubernii v kontse XIX v. po materialam otchetnoy dokumentatsii regionalnykh organov upravleniya [Taxes in Kalmyk Steppe of Astrakhan Province in the Late 19th Century.]. Vestnik Kalmytskogo universiteta, 2018, no. 4 (40), pp. 16-23. (In Russian).
9. Lidzhiyeva, I.V. Kochevyye inorodtsy Yuga Rossii: vospriyatiye v kontekste "upravlentsy - upravlyayemyye" v XIX v. [Nomadic Inorodtsy of the South of Russia: Perception in the 19th Century in the Context of "Managers and Managed".]. Vestnikarkhivista, 2021, no. 3, pp. 687-698. (In Russian).
10. Matkhanova, N.P. Chinovniki osobykh porucheniy v sisteme upravleniya Vostochnoy Sibiri XIX v. [Special Duties Officials in the Public Administration System of Eastern Siberia of the 19th Century.]. Izvestiya Irkutskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Istoriya, 2022, vol. 41, pp. 14-21. (In Russian).
11. Pyltsina, M.V. Problema uchrezhdeniya Ministerstva zemledeliya i gosudarstvennykh imushchestv v Rossii [The Problem of the Establishment of the Ministry of Agriculture and State Property in Russia.]. Pravo i politika [Digital Journal], 2016, no. 1, pp. 136-140. (In Russian).
12. Voronov, I.I. Ministerstvo zemledeliya v epokhu Nikolaya I (1837 -1856 gg.) [The Department of Agriculture in the Epoch of Nicholas the First (1837 - 1856).]. Vestnik Orenburgskogo gosudarstvennogo universiteta, 2013, no. 12 (161), pp. 20-26. (In Russian).
DOI: 10.54770/20729286 2022 4 48
