CC BY
60
4. Зиновьев А.А. Исповедь отщепенца. М., 2005.
5. Печуро С., Булгаков В. Дело джалалабадских школьников. К истории молодежных антисталинских организаций // Звенья. Исторический альманах. Вып. 1., 1991.
6. Зиновьев А.А. Коммунизм как реальность. М., 1994.
7. Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу. СПб., 2004.
8. Костов С.В. Социологические направления в отечественной социологии // htt://www.kostov.m/History in Russian. htm
9. Гусейнов А.А. Об Александре Зиновьеве и его социологии // Зиновьев А.А. На пути к сверхобществу. С. 22.
10. Большаков В.В. Что такое истинный коммунист // Зиновьевские чтения.
УДК 321.7
Макаренко А.А., асп. СКАГС
ПУТИ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ СФЕРЫ ПРИНЯТИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ
The ways of democratization in the sphere of political decision-making
В статье рассматриваются вопросы влияния различных моделей демократии на принятие и содержание политических решений.
Ключевые слова и словосочетания: делегативная демократия, инсти-ституализированная демократия, управляемая демократия, плебисцитарная демократия, политическое решение.
The article touches upon the influence of different models of democracy on the political decision-making process and the content of political decisions.
Key words: delegative democracy, institutional democracy, managed democracy, plebiscite democracy, political decision.
В мировой политической мысли за тысячелетия ее существования так и не выработано единого подхода к определению термина «демократия». Различные версии определения понятия «демократия» варьируют от американской модели политического устройства до леворадикальных концепций прямой демократии. На наш взгляд верное определение демократии дал А.Г. Дугин: «Там, где есть истинная демократия, народ во всей полноте ощущает свою вовлеченность в решение важнейших политических и социальных задач, там он видит, что на вершине власти проблемы ставятся точно так же, как и во всех слоях общества, там он полностью испытывает на себе все благородное бремя политической ответственности, и любой выбор для него сопряжен душевным и физическим риском (что наделяет подлинно демократиче-
ское общество живым, активным и полноценным существованием). Все это предполагает предельную, тотальную политизированность народа, так как термин "власть", входящий в определение "демократии" (дословно: народовластие), означает именно политическое воплощение общественной воли. Эта тотальная политизированность демократической модели общества радикально отличает ее от других форм политического устройства» [1]. Но если понимать демократию в таком ключе, то относительно природы той политической системы, которая сложилась в современной России вследствие демократических реформ 1990-х гг., возникает много вопросов.
В ходе политической модернизации российского общества, начавшейся после распада СССР, был задан курс на развитие демократии по классическому западному сценарию, точнее - в ее американском варианте (федеративная республика с сильной президентской властью). Однако впоследствии ряд исследователей все же пришли к выводу, что для России, ввиду особенностей ее цивилизационного развития, необходима выработка собственного варианта демократии.
В научной литературе встречаются ссылки на концепцию «делега-тивной демократии» аргентинского политолога Г.О’Доннелла [2], которая, по мнению некоторых исследователей, в наибольшей степени подходит для определения политического устройства современного российского общества [3, с. 341-343], как общества переходного периода. Факторами, свидетельствующими в пользу делегативной демократии в современной России, являются и исторически сложившиеся традиции политической жизни в нашей стране, которые существенно отличаются от условий развития западных стран.
Делегативная демократия не является демократией представительной, скорее в ней можно увидеть некоторые черты, сближающие ее с авторитаризмом, поскольку население в делегативной демократии, избирая главу государства, передает ему право управлять страной по собственному усмотрению, проводить в жизнь те политические решения, которые он лично считает необходимыми для развития государства. Однако, в отличие от авторитарных режимов, делегативная демократия все же отличается наличием института выборов, благодаря которому власть главы государства приобретает легитимность в глазах населения. Выборы и вера в высокие личные качества и способности главы государства, как отмечают Б.А. Исаев и Н.А. Баранов, являются непосредственными основаниями власти главы государства в условиях делегативной демократии [3, с. 344].
Сам факт существования демократических институтов для делега-тивной демократии не имеет определяющего значения, поскольку все
зависит от качества деятельности демократических институтов. Если они не оказывают решающего значения в процессе принятия политических решений, то отпадает и сам смысл в их существовании, за исключением исполнения ими роли «демократической маски» для общественного мнения.
В отношении представительства коллективных интересов в сфере принятия решений между делегативной и институционализированной демократией есть существенные различия. Институционализированная демократия характеризуется выбором агентов в качестве полноправных участников принятия и осуществления политических решений; наличием демократических процедур, обеспечивающих этот процесс; существованием системы представительства интересов граждан в органах власти; равновесием между различными ветвями власти, которые выступают в качестве независимых друг от друга, при этом эффективно взаимодействуют в области принятия решений.
Для делегативной демократии характерны монополизация принятия решений главой государства; неравновесие между ветвями власти в пользу исполнительной власти. В определенных условиях это может привести к таким негативным последствиям, как теневизация органов власти, развитие в них коррупции, клановости, рост насилия по отношению к инакомыслящим. В условиях делегативной демократии нет нужды в политическом плюрализме, поскольку население не чувствует в нем потребности. Отсюда - тенденция к формированию однопартийной системы, которая может проявляться и в монополизации политической сферы одной «партией власти» при сохранении других политических партий, которые выполняют декоративные функции.
В нашей стране, как мы видим, в течение последнего десятилетия тенденция к всевластию одной партии становится все более устойчивой, причем ее обеспечение осуществляет государственная власть, принимающая соответствующие политические решения в области организации государственного управления. Существенное значение для становления в России демократического общества имеют политические решения руководства страны, принятые в отношении реформирования избирательной системы. Это решение о повышении необходимого для прохождения в Государственную Думу РФ процента голосов; отмена выборов по одномандатным округам, в результате которой нижняя палата российского парламента полностью комплектуется по партийным спискам; отмена графы «против всех» в избирательном бюллетене; отмена минимального порога явки избирателей; повышение срока исполнения президентом страны своих обязанностей.
Как мы видим, каждое из этих политических решений вызывает у исследователя вопросы относительно соответствия цели строительства в России демократического общества. Скорее можно говорить о том, что в них содержится стремление власти сделать российскую демократию «управляемой», о чем неоднократно говорилось как в выступлениях ведущих политических деятелей, так и в программных работах по государственному строительству.
Повышение проходного процента на выборах в Государственную Думу ограничивает список партий, которые могут провести в парламент своих кандидатов. Несмотря на то, что ряд исследователей и политических деятелей, в частности А. Вешняков [4], убеждены в правильности введения семипроцентного барьера прохождения в Госдуму, поскольку таким образом преодолевается вероятность дезорганизации работы парламента в результате прохождения значительного количества партий с полярными программами и идеологическими установками, нам представляется, что это решение направлено, в первую очередь, на консервацию того расклада сил, который присутствует в российском парламенте в настоящее время. Новая политическая партия, если только она не обладает административным ресурсом, финансовой и организационной поддержкой власти, не имеет шансов пройти в законодательный орган. По утверждению М.С. Горбачева, решение о повышении проходного барьера на выборах в парламент принято властью исключительно для того, чтобы перекрыть оппозиционным партиям и движениям дорогу в законодательные органы [5].
Наиболее оптимальным является полное отсутствие процентных ограничений для партий, выдвигающихся на парламентских выборах [6]. Если рассматривать политические партии как выразителей интересов и предпочтений отдельных групп населения, то ставить какие-либо процентные ограничения представляется нам абсурдным, поскольку они игнорируют голоса тех избирателей (а это, между прочим, миллионы граждан), которые проголосовали за партии, не перешагнувшие семипроцентный барьер.
А.И. Горылев указывает, что партии, не набравшие необходимого для прохождения в парламент количества голосов избирателей, в совокупности получили 49 % голосов, т.е. мнение половины голосовавших не было учтено в ходе выборов, что само по себе снижает значимость Государственной Думы как института представительной демократии [7].
Партии, не попавшие в Государственную Думу из-за существования столь высокого процентного барьера, фактически лишаются возможности влиять на политические решения и вообще участвовать в политическом процессе в его парламентском, а не уличном варианте.
Перед этими партиями встает лишь альтернатива внепарламентской деятельности, что толкает миллионы избирателей не на выборы, а на митинги и демонстрации.
Те же последствия влечет за собой и закон о повышении количества членов партии и числа ее региональных отделений, необходимых для регистрации партии в органах юстиции. Можно утверждать, что эти мероприятия лишь препятствуют становлению в Российской Федерации полноценной демократической партийной системы, будучи направленными на установление политической монополии «партии власти».
18 мая 2005 г. В.В. Путин подписал закон «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», который изменил систему формирования нижней палаты российского парламента с господствовавшей прежде смешанной, мажоритарно-пропорциональной, на исключительно пропорциональную. Такое решение его сторонники объясняли стремлением к развитию роли политических партий и к предотвращению возможности использования выборов по одномандатным округам коммерческими и криминальными структурами для лоббирования в парламенте своих интересов.
Однако, несмотря на то, что при выборах по одномандатным округам существовала возможность попадания в парламент лоббистов бизнеса, шансы быть избранными в Государственную Думу присутствовали и у независимых профсоюзных деятелей, правозащитников, представителей партий, не преодолевших проходной барьер и т.д. (в частности, именно по одномандатным округам проходили в парламент такие представители рабочей оппозиции, как лидер профсоюза «Защита»
О. Шеин, лидер движения «Трудовая Россия» В. Григорьев). Сегодня такая возможность у них отсутствует, если они не входят в состав предвыборного списка заведомо «проходных» партий. Несомненным плюсом мажоритарной системы была и связанная с ней персонализация фигуры кандидата в депутаты, поскольку граждане выбирали по одномандатному округу конкретного человека, а не голосовали за достаточно абстрактный партийный список, в котором первые места, как показывает практика, часто занимают люди из высших эшелонов власти, которые в законодательных органах работать не собираются (особенно это касается «партии власти», первые места в федеральном и региональном списках которой укомплектованы чиновниками исполнительных органов и главами субъектов федерации).
Оптимальным для современных российских условий является сочетание мажоритарной и пропорциональной системы выборов в парламент, поскольку способствует, во-первых, выявлению пользующихся народным доверием политических лидеров, а во-вторых, определяет
список наиболее влиятельных в стране политических партий и коалиций. Если один из этих элементов убирается, то система становится несколько неполноценной, «одноногой», что, в итоге, ставит под угрозу демократический характер законодательной власти.
«Переход к полностью пропорциональной системе можно было бы оправдать при одном условии: если бы в стране уже сформировалась устойчивая партийная система, и партии в совокупности адекватно отражали бы интересы всех социальных слоев. Но до этого у нас пока еще далеко. В нынешней ситуации это нововведение совершенно очевидно направлено на монополизацию политического пространства», -отмечает экс-президент СССР М.С. Горбачев, критически настроенный по отношению к реформам в области избирательной системы [5].
Отмена мажоритарной системы играет на руку исполнительной власти, точнее - стоящей за ней правящей элите, поскольку существенным образом ослабляет парламент, ликвидирует последнюю возможность влияния рядовых избирателей на законодательную власть, ставит перед реализацией рядовыми гражданами своего конституционного права быть избранными в органы законодательной власти практически непреодолимый барьер. Теперь гражданин имеет возможность получить депутатский мандат только в том случае, если он был выдвинут в составе партийного списка партией, преодолевшей семипроцентный барьер. То есть, шансы на прохождение в Государственную Думу РФ остаются только у руководящего состава нескольких политических партий.
По сути дела, в результате этих политических решений парламент в современной России перестает быть органом представительной демократии, поскольку не выражает весь спектр существующих в обществе социальных интересов [6, с. 147], и превращается в инструмент правящей элиты, необходимый ей для придания легитимности принимаемым решениям в глазах общественности и демократических стран мира, с которыми Россию связывают партнерские отношения.
Решение об отмене минимального порога явки избирателей на выборах руководители государства объясняют чрезвычайно низкими показателями явки во время последних избирательных кампаний. Однако, по нашему убеждению, отсутствие интереса населения к выборам является не проявлением лени и антипатриотических настроений российских граждан, а следствием политики власти на протяжении последних двух десятилетий, в результате которой граждане потеряли интерес к политике.
Отмена минимального порога явки никоим образом не направлена на исправление сложившейся ситуации, более того, она ставит под во-
прос само понятие легитимности результатов выборов: получается, что если на выборы придут только члены определенной партии и проголосуют за нее, то выборы будут признаны состоявшимися. Это решение лишает население такого способа гражданского неповиновения как бойкот выборов. В любой ситуации власть найдет несколько миллионов человек, которые проголосуют в полупринудительном порядке (военнослужащие, милиция, чиновники, заключенные следственных изоляторов) и, тем самым, обеспечат легитимность выборов. Но можно ли назвать это решение способствующим становлению демократической избирательной системы?
Следует отметить, что в современной России во многих случаях вообще весьма прозрачна грань между «выборами» и назначением. К примеру, кандидатура Генерального Прокурора РФ выносится на обсуждение Совета Федерации, но фактически сенаторы лишь поддерживают своими голосами фигуру, назначенную на эту должность главой государства. Такую же картину мы можем наблюдать в области утверждения глав регионов местными законодательными органами, при «выборах» районной управой руководителя районной администрации из единственной кандидатуры, выносимой на обсуждение мэром Москвы и т.д. [8, с. 201].То есть, имеется внешняя видимость демократической процедуры выборности должностных лиц, тогда как в реальности происходит их назначение вышестоящими начальниками.
Для становления в России демократического общества необходимо развитие политической активности населения, что возможно только в том случае, если будут созданы реальные возможности для влияния граждан на принятие политических решений. С нашей точки зрения, этому может способствовать создание механизмов общественного контроля за действиями как исполнительной, так и законодательной власти, развитие плебисцитарной формы демократии, когда важнейшие политические решения, в особенности касающиеся изменений действующей Конституции, будут приниматься посредством участия всех имеющих право голоса граждан страны во всенародных референдумах.
Необходимо формирование гражданских комитетов, общественных палат и контрольных комиссий не только на федеральном, но и на региональном уровнях. В деятельность этих органов входили бы экспертиза принимаемых органами власти политических решений на соответствие их интересам общества, контроль над осуществлением политических решений. Структуры гражданского контроля должны формироваться при непосредственном участии общественности, политических партий, гражданских инициатив. Для участия в них необходимо привлекать как наиболее достойных и известных деятелей политики,
культуры, науки и образования, так и рядовых граждан, пожелавших участвовать в данной общественной деятельности, при условии присутствия у них определенных личностных качеств, надлежащего уровня общей и политической грамотности. Существование структур гражданского контроля сделало бы сферу принятия политических решений более прозрачной для общества, что, в свою очередь, развивало бы в гражданах интерес к политике, к управлению собственной страной.
Что касается использования плебисцитарных механизмов в принятии важнейших политических решений, то в данном случае необходимо учитывать следующие обстоятельства. Плебисцитарная демократия начинает реально работать в условиях политической активности и грамотности населения. Если население остается политически пассивным и не осведомленным, то плебисцитарные механизмы превращаются в инструмент легитимации элитами собственных политических решений, для принятия видимости которых и проводятся всенародные референдумы. В качестве примера можно привести референдум по принятию Конституции 1993 г., который характеризовался следующими особенностями: президент не имел права своим указом отменять действовавшую прежде Конституцию; распускать Верховный Совет; назначать референдум. В условиях, когда большинство граждан, разумеется, не были знакомы с текстом проектов Конституции, был проведен референдум и Конституция, таким образом, приобрела легитимный статус. Как пишет О.Н. Смолин, «посредством использования плебисцитарных механизмов Конституция РФ приобрела псевдоле-гальный (псевдозаконный) характер и окончательно установила демократический по форме, но авторитарный по содержанию политический режим» [9, с. 203-204].
Однако затем, когда в Российской Федерации произошло укрепление сложившейся политической системы, власть предприняла шаги в сторону сворачивания плебисцитарных форм демократии, одним из которых стало принятие в сентябре 2002 г. Федерального конституционного закона, в соответствии с которым запрещалось инициирование и проведение в России референдумов в период выборов Президента Российской Федерации и Государственной Думы РФ, в течение последнего года полномочий этих органов власти. Таким образом, как только в стране сформировался более-менее стабильный политический режим, обладающий легитимным статусом, потребность в использовании плебисцитарных механизмов отпала, более того, последние приобрели опасный для существующей системы характер ввиду возможности их использования оппозиционными силами. Поэтому потребова-
лось решение, ограничивающее практику использования плебисцитарных механизмов в современной России.
В то же самое время мы видим необходимость в развитии практики референдумов по вопросам принятия важнейших политических решений. Значительные финансовые затраты на их проведение не могут оправдывать отказ от использования этой общепризнанной формы демократического участия населения в политическом процессе. Стратегические решения, в особенности касающиеся изменений и поправок федеральной Конституции, изменения формы политического устройства, только в том случае можно будет назвать соответствующими требованиям населения страны, когда их принятие будет обеспечиваться большинством голосов избирателей, поданных за реализацию данных проектов на всенародном референдуме.
Развитие плебисцитарной демократии и формирование механизмов гражданского контроля за принятием политических решений органами исполнительной и законодательной власти отнюдь не станут причинами ослабления российской государственности. Та система властных отношений, которая сформировалась и продолжает на сегодняшний день развиваться в современной России, адекватна требованиям переходного периода, но переход от авторитаризма к демократии не может длиться вечно. Для того, чтобы в нашей стране сформировалось действительно демократическое общество, необходимо уже в настоящее время переходить к развитию его основных структур. В противном случае, система делегативной демократии, существующая в нашей стране сегодня, завтра может трансформироваться в авторитарную систему, что чревато для российской государственности новыми социально-политическими потрясениями.
Литература
1. Дугин А.Г. Демократия против системы // http: //
luxaur.narod.ru/biblio/2/tr/index.html
2. О’Доннелл Г. Делегативная демократия //
http://polit.msk.su/library/dem/odonnell. htm#_ftn1.
3. Исаев Б.А., Баранов Н.А. Политические отношения и политический процесс в современной России. СПб., 2008.
4. Российская газета. 2006. 4 марта.
5. Горбачев М.С. Выборы, которые мы выбираем // РГ. 2006. 19 июля.
6. Пляйс Я.А. Политология в контексте переходной эпохи в России. М., 2009. С . 147.
7. Горылев А.И. Некоторые вопросы становления представительной демократии в России // http://www.unn.ru/rus/books/vestnik3/main.htm
8. Дегтярев А.А. Принятие политических решений. М., 2004.
9. Смолин О.Н. Политический процесс в современной России. М., 2006.
