CC BY
91
УДК 1(=161.1)(092)Одоевский
С. Н. Артановский Путем любомудрия
Статья посвящена анализу философских взглядов русского мыслителя середины XIX в. Владимира Одоевского. Наиболее подробно рассмотрена его книга «Русские ночи», в которой он обосновывает свой тезис о своеобразии русской культуры.
Ключевые слова: изучение немецкой философии в Москве, Кружок любомудров, своеобразие русской культуры, Владимир Одоевский - философ-романтик, Московская школа романтиков, «Русские ночи» - классический русский философский роман, критика западной цивилизации, самобытность русской культуры, приоритет русской национальной культуры
Sergey N. Artanovsky By lubomudriae
The article is devoted to the analysis of philosophical sights of the Russian thinker of the middle of XIXth century Vladimir Odoevsky. Its book «Russian nights» in which it proves the thesis about an originality of Russian culture is most in detail considered.
Keywords: studying of German philosophy in Moscow, A circle lubomudriae, originality of Russian culture, Vladimir Odoevsky - the philosopher-romantic, The Moscow romantic school, «Russian nights» - the classical Russian philosophical novel, criticism of the western civilization, originality of Russian culture, priority of Russian national culture
1
История русской философии богата выдающимися мыслителями, интересными идеями, оживленными дискуссиями. Достоинство ее заключается в том, что она создана нашими предками и нами самими, чтобы разобраться в сложности жизненных ситуаций, лучше понять жизнь общества, установить нравственные, социальные и эстетические нормы общежития. В этом отношении русская философия продолжает путь, которым шло православие, учившее народ: не лги, будь честным и трудолюбивым, почитай Бога, родителей и ближних. Но начиная с Петровских времен, православная линия русской философии осталась как бы в стороне, в объятиях богословия, а на первый план выступила светская философия, сохранившая, однако, многое из православной традиции. Достоинство русской философии заключается, следовательно, в том, что оно древние интуиции русского народа превращает в культурные формы.
По мнению Н. О. Лосского, значение русской философии, как и философии всякого другого народа, определяется его всемирно-историческим смыслом. Это отчасти верно, и можно, в частности, указать на такой факт. Властитель дум Европы ХХ столетия Освальд Шпенглер, был знаком с книгой Н. Я. Данилевского «Россия и Европа» и, по-видимому, испытал ее влияние. Тем не менее, согласно нашему убеждению, не
внешний, но внутренний смысл национальной философии, ее роль в жизни народа, ее породившего, определяют ее достоинства. Только укрепившись в основах родного мировоззрения, можно двигаться к пониманию образа мыслей чужого народа.
Русской философии часто бросали упрек в том, что в ней нет сложных концептуальных построений, стремящихся создать единую систему философских понятий, таких как были в немецкой философии, у Лейбница, Канта, Фихте, Гегеля. И действительно, такие ученые, снабженные разветвленными понятиями системы, в нашей философии, отсутствуют. Зато в ней есть другое: тесный контакт с живой жизнью, стремление доискаться того, что происходит в современности, наметить пути выхода из кризисных ситуаций, в которых нередко бывало русское общество. В русской философии почти всегда бьется живой пульс жизни. Этим, по-видимому, определяется то значение, которое в русской философии имеет историософия. Это является контрастом по отношению к западной философии, в великих системах которой преобладающее место чаще всего занимала теория познания. Другими словами, русская философия была онтологична.
Среди историософских проблем, волновавших русскую мысль с Петровских времен, а может быть и несколько раньше, выделяется вопрос о «России» и «Европе». То, что Россия подверглась сильнейшему влиянию западной
государственности и культуры, - не подлежит сомнению. И спорить здесь не о чем. Однако проблема заключается в том, что можно Россию рассматривать как одну из европейских держав, с некоторыми особенностями, конечно. Можно, напротив, считать, что у России свой исторический путь, принципиально отличный от того, каким шла Западная Европа. Как раз в начале XIX столетия мнения русской общественности разделились, одни пошли в сторону «европеизма», другие в направлении национализма. Зачинателем первого направления был П. Я. Чаадаев, на предтечу второго направления указать трудно, это были сразу несколько мыслителей, в первую очередь Константин Аксаков и А. С. Хомяков. Между ними начался спор, первое направление получило название - западнического, второе -славянофильского.
О споре западников и славянофилов написано много, мы укажем только на второй том «Истории русской культуры» П. Н. Милюкова. Но суть - не в научных трудах, а в том, что этот спор стал достоянием русской жизни, им определялись общественные настроения, философские позиции и даже политические противостояния.
Когда говорят о споре западников и славянофилов, нередко опускают из вида существование третьего образа мыслей. Это духовный настрой царского двора и тех немногих умных людей, которые принадлежали ему. Не пытаясь сделать обзор идей, которыми руководствовались эти личности, остановимся лишь на одном представителе этого течения русской мысли. Мы имеем в виду графа Сергея Семеновича Уварова (1786-1855), наиболее известного как разработчика идеологии официальной народности. Супруга графа Уварова была председателем Археологического общества России. Нельзя отрицать, что это была пара просвещенных людей. Существует версия, согласно которой попечитель Московского университета граф Строганов и министр просвещения граф Уваров были инициаторами объявления Чаадаева сумасшедшим. Но, скорее всего, они как послушные чиновники сделали это по указанию царя. Уж очень этот акт в духе грубости и жесткости Николая I.
Совсем другим человеком, нежели Уваров, был князь Владимир Одоевский. Ему тоже не понравились «Философические письма» Чаадаева - как, впрочем, и Пушкину. Но они ограничились высказыванием своего мнения в печати и в дружеской переписке.
Владимир Одоевский тоже был знатным вельможей, недолгое время служил в министерствах, потом ушел из них и посвятил себя всецело приватной деятельности. Прежде чем дать ему характеристику, напомним читателю
факты его деятельности как председателя Кружка московских философов, которые назвали себя любомудрыми. Очевидно, они стремились этим переводом слова «философ» на русский язык подчеркнуть независимость становящейся на ноги русской философии от иностранной. Правда, на деле эта независимость было весьма неполной. Основным занятием Кружка любомудров, который образовался в Москве под председательством Владимира Одоевского, было именно изучение немецкой философии. Тогда в моде был особенно Шеллинг. Его поклонником был поэт Веневитинов, юноша горячий, необыкновенно талантливый, многократно выступавший на кружке с речами и докладами. Но участь его была печальна: он скончался 22 лет от роду. На заседаниях кружка часто бывал А. С. Хомяков. Так продолжалось до восстания декабристов. Узнав о событиях в Петербурге, члены кружка почли за благо прекратить свою деятельность, и даже частично уничтожить свои архивы. Окончился короткий период существования кружка: с 1823 по 1825 г.
Вскоре начал выходить «Московский вестник», на страницах которого продолжилась та умственная жизнь, которая протекала в кружке. Владимир Одоевский был человеком разносторонних интересов. И до, и после закрытия кружка он увлекался сочинениями о музыке, благотворительной деятельностью, а к 30-м гг. у него усилился интерес к социальным проблемам, он сочувствовал реформам Александра II. Но всегда его деятельность протекала вне правительственных сфер, хотя и не вопреки им. Как мы сможем убедиться и в дальнейшем, он был книжным, законопослушным, умеренным в своих взглядах человеком. Не чуждавшимся житейских проблем, но избегавшим встревать в бурные дискуссии и тем более в политические распри. Он действительно был любомудрым.
2
В 20-40-х гг. XIX столетия большинство европейских стран было охвачено романтическим поветрием. Это было связано как с развитием различных искусств, искавших новые горизонты, так и с социальными революциями этого времени. Одоевский испытал на себе немалое влияние романтизма, хотя его затронули не все его аспекты. Влияние романтизма шло через эстетику Шеллинга, оно сказалось в особенности на увлечении Одоевского музыкой, тонким знатоком и ценителем которой был Владимир Одоевский. Подобно другим романтикам, он полагал, что музыка есть наиболее утонченное и глубокое из искусств, наилучшим образом
Путем любомудрия
раскрывающим тайны мироздания. Хорошо известно увлечение немецких романтиков Шестой (Пасторальной) симфонией Бетховена которую они тщательно изучали, открывая в ней потаенный смысл, показывающий гармонию мира. Подобно этому, музыка и ее интерпретация присутствуют повсеместно у Владимира Одоевского. Музыку романтики противопоставляли уродству надвигающейся буржуазной цивилизации, искали в ней противоядия обезображиванию мира, созданного Богом как художником. Владимир Одоевский попробовал свои силы и в художественной прозе, написав рассказ о человеке, потерявшем свое тело. Этот рассказ перепечатывается и в наши дни. Но главным занятием Владимира Одоевского были поиски неких философских тайн, попытка мистического прозрения в суть вещей. Недаром главного героя его философского романа «Русские ночи» зовут Фауст.
Вместе с тем Одоевскому было чуждо революционное настроение в искусстве, составлявшее сущность романтизма, он не увлекался буйством красок, изломанностью форм. Концепция естественного человека, которую романтики противопоставляли рационализму просветителей, не захватывала его. По выражению Милюкова, после петербургских пиршественных столов Пушкина и его друзей философические рассуждения Одоевского были суховатыми. Лишь на архитектонике «Русских ночей» с их непрерывным чередованием философских рассуждений, музыкальных вставных новелл, в намеренном нарушении логики повествования проявились характерные черты романтизма как стиля. Только к концу книги автор переходит к чисто историософским рассуждениям о будущем России, оставляя позади свой калейдоскоп афоризмов, рассуждений, музыкальных виньеток.
Теперь нам пора перейти к ознакомлению с главным трудом Одоевского, одним из шедевров русской литературно-философской прозы - книгой «Русские ночи».
3
Сначала несколько слов о биографии Одоевского.
Владимир Одоевский родился в Москве в 1803 г. С Москвой связано многое в деятельности В. Одоевского. Здесь находился Кружок любомудров, душой которого был Владимир. В Москве он жил подолгу. Но и в Петербурге ему пришлось провести долгие годы своей жизни. В Петербурге он напечатал большинство своих произведений, что-то петербургское веет от его наиболее известной книги «Русские ночи». Читая
этот художественно-философский роман, так и представляешь себе мучительно долгие ночи петербургской зимы или весенние белые ночи, когда не знаешь, кончилась ли уже ночь и уже наступил день или сам день есть только часть затянувшейся ночи. Понять трудно, ибо идет беседа друзей, то неторопливо-ученая, то страстно-патриотическая, но всегда насыщенная увлекательными идеями. Слуги уже давно погасили свечи, а философская ночь все продолжается. В беседах нередко участвовал и двоюродный брат Владимира Одоевского, Александр Одоевский.
То, чем вошел Александр Одоевский в историю России, связано почти исключительно с Петербургом. Как известно, он был участником декабристского восстания и дорого поплатился за это. Я до сих пор помню его прекрасные стихи, которые выучил наизусть еще в школе:
Струн вещих пламенные звуки До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
И - лишь оковы обрели.
Александр Одоевский был не только поэтом, но и, как утверждали современники, знавшие его, человеком поэтического образа.
А. И. Одоевский и Владимир, с которым его связывала тесная дружба, были одинаковы в своей природной одаренности и в благородстве своих чувств. Но их общественно-политические взгляды были различны. Владимир был далек от радикализма своего брата. Ему гораздо ближе была русская (если можно так выразиться, - московская) традиция «сердечной созерцательности» (И. Ильин) и патриотизм. Консервативная направленность мировоззрения Вл. Одоевского проявилась и в «Русских ночах», в его эссе о Невском проспекте и в других произведениях. И в них Одоевский живо откликнулся на острые вопросы своей современности. Его интересовал широкий диапазон явлений культуры - искусство и семантика языка, философия познания и алхимия, нравы фабричного производства в Англии и буржуазная мораль, исторические результаты деятельности Петра Великого и будущность России.
В 1975 г. в Ленинграде была переиздана его книга «Русские ночи» с обширными комментариями и статьей об Одоевском. Есть и другие издания. Книга, написанная легко и увлекательно, является классическим произведением русской литературы и философской мысли. Ее должен прочесть всякий, кому дорога наша словесность.
Очерки, составившие это произведение, содержат целую гамму рассуждений о музыке,
поэзии, о многих других предметах. Заключением книги была историософия Одоевского. Она прямо вытекала из романтического противопоставления мира поэзии, музыки, мечтаний, энтузиазма - обществу, в котором господствует обыденность, проза жизни, утилитарность и расчет. «Современный мир, - с грустью констатировал Одоевский, - являет собой зрелище духовного оскудения, которое лишь слегка заслоняется успехами в материальной области». В особенности это характерно для Европы.
Запад изобретает себе законы, не отыскивая в себе их корня; в мир науки и искусства перенеслись не стихии души, но стихии тела; потерялось чувство любви, чувство единства, даже чувство силы, ибо исчезла надежда на будущее; в материальном опьянении Запад прядает на кладбище мыслей своих великих мыслителей -и топчет в грязь тех из них, которые сильным и святым словом хотели бы заклясть его безумие.
<...>
Нет разрушительных стихий в славянском Востоке - узнайте его, и вы в том уверитесь; вы найдете у нас частию ваши же силы, сохраненные и умноженные, вы найдете и наши собственные силы, вам неизвестные, и которые не оскудеют от раздела с вами1.
В Англии, этой богатейшей стране мира, процветает бесчеловечная эксплуатация детей. В жизни страны господствует расчет и лицемерие. «Мы живем в эпоху лжи». В России Одоевский видит законы и силы, не занесенные чужеземцами, но медленно, веками поднимавшиеся из недр родимой земли. В отличие от славянофилов, Одоевский высоко ставит Петра Великого, который привил те второстепенные западные стихии, которых России недоставало.
Россию, обустроенную гением Петра, Одоевский сравнивает с исполином.
Историософия Одоевского, проникнута идеей самостоятельного исторического бытия России, пафосом искреннего патриотизма.
Ознакомившись с первым философским письмом Чаадаева, Одоевский отнесся к нему резко отрицательно и в пику ему поспешил опубликовать собственные соображения о России как равноценном Европе культурно-историческом организме - понимая Россию национальную более значительной, нежели Россию европейскую.
Вместе с тем Одоевский не отрицал и эту последнюю, указывая на то, что своим просвещением мы во многом обязаны Европе и что и сейчас нам есть чему у нее поучиться. Дух Гете, всего европейского гуманизма витает над книгой Одоевского. Кроме того, что основного персонажа его книги зовут Фауст, на каждой странице чувствуется глубокая европейская образованность автора.
Понимая национализм как признание самобытности отечественного образа жизни и культуры, как сплоченность нации в едином порыве к общему благу, следует признать историософию Одоевского редким балансом между национализмом и европеизмом, высоким романтизмом душевного порыва и трезвой наблюдательностью реалиста. Это и обеспечивает Одоевскому выдающееся место среди русских национал-романтиков.
Примечания
1 Одоевский В. Ф. Русские ночи. М.: Наука, 1975. (Литературные памятники) // Собрание классики Библиотеки Мошкова (Lib.ru / Классика): электрон. б-ка. URL: http: // az. lib.ru (дата обращения: 24. 05. 2013).
