CC BY
37
Кн. 9. С. 134-152; Маклецов А.В. Проблема преступления в русской художественной литературе // Учен. зап. Русского научного ин-та в Белграде. 1931. Вып. 3. С. 121-132; Лунеев В.В. Мотивация преступного поведения. М., 1991; Михайловский Н.К. Наказание как фактор культуры // Вопросы философии и психологии, 1905. № 77. С 250- 302; Последний акт. 1) Казнь как прикладное искусство // Бездна «я» на границе страха и абсурда. СПб., 1992; Сербский В. П. Преступные и честные люди // Вопросы философии и психологии, 1896. Кн. 35. С. 660-678; Сорокин П. А. Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали. СПб., 1914; Социология преступности. М., 1966; Струве П.Б. Преступление и жертва // Русская мысль, 1911. Кн.10. С. 135-144; Тард Г. Преступник и преступление. М., 1906; Чиж В.ф. Психология злодея (граф Алексей Андреевич Аракчеев) // Вопр. филос. и псих., 1906. № 82. С. 1-59; № 83; С. 139-172; Философия преступления: Материалы конференции «Преступность: социально-философские и философско-антропологические проблемы» (6 дек. 1996). СПб., 1997; Фромм Эрих. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994; Шлёгель К. Новый порядок и насилие // Вопросы философии, 1995. № 5.
Путь
Мифологема движения, пространственно-временной ориентации и цели; аспект смысла жизни и вектор истории; универсалия научного и художественного познания и культурного творчества. Своим универсализмом архаическая семантика пути обязана широким смысловым связям с топологией жизненного пространства, его ценностным иерархиям и всей системе социального символизма с его образами и индексами ориентации, маркировкой выбора, моделями поведения и ритуальной практикой. Значимое наполнение в аспекте пути получают слова-сигналы: «порог», «граница», «перекресток», «центр», «край», «кайма», «рамка», «межа», «указатель» («придорожный камень», «столб», «крест», «веха»), «поворот», «мост», «застава», «круг», «кольцо», «спираль», «синусоида», «стрела», «возврат», «горизонт», «горизонталь/ вертикаль», «тупик», «обочина», «поле», «тропа», «гора», «серпантин» и т.п. В хронотопе пути обобщен весь список способов преодоления и обживания пространства: от бытовых форм путешествия, приклю-ченства, странствия и курьерства до маргинальных экстремумов ухода, отшельничества, изгойничества, бегства, изгнания, эмиграции и ссылки. Великие переселения народов, маршруты географических открытий и следы первопроходцев насыщают мифологему пути энергией пассионарного энтузиазма, тоской по свободному пространству и остротой историософского переживания Пути (ср. популярную идео-логему «Русский путь») как провиденциально заданной и загаданной дороги в национальное или общечеловеческое будущее. На основе философско-историчес-ких коннотаций пути рождается символическая телеология дороги и двоение ее образов в литературе (гоголевская бричка с Чичиковым катит по реальным ухабам российского тракта, но влекущая ее «русь-
Тройка» одолевает иное - символическое -пространство своей исторической судьбы). Изучение тематики путеводительства (поводырь, проводник; ср. образ путеводной Звезды в рождественской фабуле Евангелия) позволило открыть необычные ракурсы пути. Так, анализ движения Данте и Вергилия по Загробью, предпринятый П. Флоренским («Мнимости в геометрии», 1922) доказал наличие в картине мира Данте черт неэвклидовой геометрии. Теология пути (к Богу, к Истине, к Другому, к спасению, к Апокалипсису) в ее христианском изводе может быть выражена словом «Голгофа», евангельский контекст которой предполагает мировую инициацию человечности. «Кеносис», «вознесение», «предстояние горне», «теофания» несут память о Завете богообщения как бесконечном сближении твари и Творца; перекресток этой вечной Встречи - свободная воля и Божье Домостроительство, грех и искупление, страдание и Благодать (см. жанровый канон «хождения по мукам»). Геометрия прямого (праведного) пути подчеркнута кривизной бесовского вождения (кружения кривды, блуд блуждания) и демонической путаницы (ср.: «распутник», «путанка», «Распутин», «распутица», «бес попутал»). Язык бережно хранит особую «путевую» аксиологию поступка («путное дело», но: «запутанное дело») и мысли («метод» - от лат. «meta» («поворотный пункт», «цель», «конец», «предел»). Если «путь всякой плоти» (по названию романа С. Бат-лера <опубл. в 1903>) лежит через соблазны мира, то П. всякого духовного «я» промыслительно корректируется властью Вышней Истины. Поэтому столь важной в речевом обиходе оказалась риторика напутствия, благословения на дорогу, убеждения в твердости выбранного маршрута, а в молитвенных формулах предстатель-ства Богу - просьба направить «на пути Твоя» и испрашивание защиты. Дорожная магия (амулеты, обереги, обычай посидеть
перед дорожкой, суеверный невозврат с полпути, путевые приметы во сне) слилась в православном сознании с тем убеждением, что «плавающих и путешествующих» опекает сам Русский Бог - Никола-угодник (см. Б.А. Успенский). Традиционная риторика пути эксплуатируется в жаргонных новоязах публицистики (от «Нового пути» символистов и бердяевского «Пути» до советских газет, вроде «Путь Ильича»). В аспектах Эроса и Танатоса П. находит выражение в изоморфной синтактике обрядов свадьбы и похорон: если первому предшествует ритуал ухаживания (ср. похищение, побег, тайное свидание) и сопутствует символика «нового пути» (движение в сакральном пространстве церкви, пересечение порога родного дома и переход в чужой), то «последний путь» маркируется в тех же индексах движения (см. участие в обоих обрядах зерна и денег, пиршества и плача, омовения и переодевания). Философский словарь историософии эксплуатирует термины ритмического движения в описание моделей эволюции (цикл, скачок, стрела времени, спираль, круг, волна, возврат=палингенез, «перекресток традиций»), проективных прогнозов будущего и типов метаисторического видения мирового горизонта экзистенции (ср. Гусев-Оренбургский С.И. В поисках пути. Ритмические размышления. Нью Йорк, 1955; Эбергардт Я. Путь страдный. Символический этюд в одном действии. Чикаго, 1922). И образы всемирного эсхатологического финала, и философского-истори-ческая рецептура национальной судьбы
опираются на П. как на исконную возможность осуществить предназначенное. Перефразируя Флоренского, можно сказать, что если человеку дана прерогатива осмысленного движения, значит - П. существует. Идея пути является регулятивной для религиозного мессианизма и аргументом оправдании для пассионаристской логики агрессии (П. при этом мыслится неальтернативно. Пропедевтика и дидактика нашла в пути хронотоп наследуемого опыта (встреча ученика и учителя в пути; дорога к неочевидному знанию на лесной тропе <М. Хайдеггер. «Holzwege», 1950>) и принцип органического научения через подражание или вопросно-ответный диалог. Восточная философия пути (даосизм) культивирует идею неспешного продвижения к истине под руководством упреждающего наставника, это тропа внутреннего самовозрастания и мужания, метод проб и ошибок. Дао - не только «П»., по которому прошли многие, но и уникальная интроспекция «пути жизни» во внутреннем опыте адепта. В «Размышлениях об истинном пути» Ф. Кафки: «Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему» (Знамя, 1993 № 6. С. 107). Литературная типология характера и сюжета фиксирует П. то в качестве генерального жанрового признака (роман путешествия, авантюрный роман, роман воспитания), то как жизненную привычку с переменным этическим знаком (К. Батюшков).
Тексты и исследования: Айрапетян В. Герменевтические подступы к русскому слову. М., 1992 (по указателю); Арцыбашев Д. В. От времени «странников» к организации туризма // Культурологические исследования"03. СПб., 2003. С. 206-210; Батюшков К.Н. Странствователь и домосед, 1814-1815 // Батюшков К.Н. Опыты в стихах и в прозе. М., 1977. С. 308-319; Джексон Р.-Л. Время и путешествие. Метафора для всех времен. «Степь. История одной поездки» // Чеховиана: Чехов в культуре ХХ в. М., 1993; Дожди-кова Н. Символика распутий - перекрестков в поэзии русских символистов // Вестник РХГИ. 1999. № 3. С. 95-110; Кафка Ф. Афоризмы. Размышления об истинном пути // Знамя, 1993. № 6; Лагере Э. Лабиринт. Роман, 1959 (пуэрторик.); Лотман Ю.М., Успенский Б.А. «Изгой» и «изгойничество» как социально-психологическая позиция в русской культуре преимущественно допетровского периода («Свое» и «чужое» в истории русской культуры) // Труды по знаковым системам. Тарту. Вып. XV (Учен. записки Тартуского госуниверситета. Вып. 576). 1972. С. 110-121; Лотман Ю.М. 1) Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Изд. 2-е. Л., 1983; 2) Выход из лабиринта // Эко У. Имя розы. М., 1989; Максимов Д.Е. Идея пути в поэтическом сознании Ал. Блока // Блоковский сборник. II. Труды Второй научной конференции, посвященной изучению жизни и творчества А.А. Блока. Тарту, 1972. С. 25-121; Мамардашвили М. Лекции о Прусте. Психологическая топология пути. М., 1995; Минский Н.М. «Новый путь» и «путь сатанинский» // Новый путь. 1903. № 4; Невская Л.Г. Семантика дороги и смежные представления в погребальном обряде // Структура текста. М., 1980. С. 228-239. Л., 1963. С. 265-274; Неподкупный А.П. Финно-балто-белорус-ская семантическая изоглосса «идти деревню» - «идти в гости» // Контакты латышского языка. Рига, 1977; Никулин Д.В. Истина, сеть и путь в философии Платона // Историко-филос. ежегодник. М., 1995; Орлов Д. Философствование М. Хайдеггера: Мотив проселка // Вестник РХГИ. 1999. № 3. С. 37-46; Тихон Задонский. Путь // Тихон Задонский. Сокровище духовное. М., 1994. С. 368-369; Успенский Б.А. Культ Николы на Руси в историко-культурном освещении (Специфика восприятия и трансформация исходного образа) // Труды по знаковым системам. Тарту, 1978. Вып. X (Учен. записки Тартуского госуниверситета. Вып. 463). С. 86-140; Флоренский П. Мнимости в геометрии. М., 1922; Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. Сб. / пер. с нем. А.Л. Доброхотова. М., 1991;
Архетип «лабиринта»: Былинин В. К. «Лабиринт мира» в интерпретации русского поэта XVII века // Развитие барокко и зарождение классицизма в России XVII-XVIII века. М., 1989. С. 42-49; Голан А. Лабиринт и Вавилон // Голан А. Миф и символ. М., 1994. С. 125-131; Гурина Н. К. Каменные лабиринты Беломорья // Советская археология. М., 1948. № 10; Досифей. Географическое, историческое и географическое описание ставропигиального первоклассного Соловецкого монастыря. М., 1836; Исупов К.Г. Путь в лабиринте // Кануны и рубежи. Типы пограничных эпох - типы пограничного сознания. М., 2002. Ч. 2. С. 431-467; Кодола О.Е., Сочеванов В.Н. Путь лабиринта. СПб., 2003; Курбатов А. О каменных лабиринтах Северной Европы // Советская археология, 1970. № 1; Лауэнштейн Д. Элевсинские мистерии (гл. Таинство в лабиринте). М., 1996; Лукашкин С.С. Ритмы лабиринта // Образ современности: Этические и эстетические аспекты. СПб., 2002. С. 126-129; Мартынов А.Я. Археологические памятники Соловецкого архипелага. Архангельск-Соловки, 2002; Соколов Ю.Е. 1) Пространство тела и пространство мира в архаическом ритуале и театре // Театр во времени и пространстве. М., 2002; 2) Лабиринт. Метаморфоза пространства и пространство метаморфозы // Мир культуры. М., 2003. № 1. С 18-51; Титов Ю.Л. Лабиринты и сейды. Петрозаводск, 1976; Флоровский Г.В. Русский путь // Русская Земля. Альманах для юношества. Париж, 1928. С. 63-66; Хан-Магомедов С.О. Дагестанские лабиринты. М., 2000; Харитонов В. Возвращение лабиринта // Лабиринт-эксцентр. 1991. № 2. Л.; Свердловск. С. 6-14; Ци-вьян Т.В. Путешествие Одиссея - движение по лабиринту // Концепт движения в языке и культуре. М., 1996; Фокин С.Л. «Я пишу, чтобы стереть свое имя...» // Танатология Эроса. СПб., 1994. С. V-VI; Dood P.R. The Idea of the Labirinth from Classical Attiquity Through the Middle Ages. Cornelll Univ. Press, 1993; Keränyi K. Nel Labirinto. Torino, 1997; Fanelli M. C. Labirinti. Storia, geografia e interpretazione di un simbolo millenario. Rimini 1997; Santarcangili P. Il libro dei labirinti. Storio di un mito e di un simbolo. Milano, 2000; Kern Hermann. Htroughh the Labyrinht. Designs and Meanings over 5, 000 years Munich, 2000; Saward Jeff. Magical paths: Labyrinths and mazes I the 21st senture. Mitchell Beazley, 2002.
