CC BY
65
УДК 8:070 (091)
МНОГООБРАЗИЕ ФОРМ ЖУРНАЛИСТСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В.Я. ЛАКШИНА (ГАЗЕТНАЯ И ТЕЛЕВИЗИОННАЯ ПУБЛИЦИСТИКА)
© 2017
Рубцова Елена Викторовна, кандидат филологических наук, доцент кафедры «Русского языка и культуры речи» Курский государственный медицинский университет (305041, Россия, Курск, ул. Карла Маркса, д. 3; e-mail: rubcova2@mail.ru)
Аннотация. Статья посвящена анализу тематического спектра газетно-публицистических, журнальных и телевизионных выступлений В. Лакшина, а также определению многогранности его публицистики. Актуальность публицистических выступлений Лакшина мы определяем насыщенностью всех его работ, прежде всего, фактами из творческой и личной биографии. В работе рассматриваются литературно-критические статьи публициста, опубликованные в «Литературной газете» и «Назависимой газете». В статье делается вывод о том, что рецензии В. Лакшина в «Литературной газете» отличала бескомпромиссность и строгость. Точка зрения, обозначенная в этой газете, лишена стереотипов, навязанных установок, но вполне претендует на объективность, Лакшин - признанный ценитель классики, талантливый литературовед. В поздние годы, в статьях, опубликованных в «Независимой газете», В. Лакшин выступил как человек настоящей газетной культуры, поскольку это была уже не только полемика, но своего рода манифест. В статье отмечается, что за 15 лет работы на телевидении В.Я. Лакшин создал и выстроил галерею писательских портретов, написав сценарии оригинальных биографических телефильмов. В работе проводится детальный анализ телепередач о творчестве А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, А.Н. Островского, И.А. Бунина. В. Лакшин предлагает зрителю не изложение общепринятого, а гипотезу, свой взгляд, основанный на изучении биографии, поэтического текста и интуиции.
Ключевые слова: В.Я. Лакшин, публицистика, литературно-критические статьи, телевизионная публицистика, «Литературная газета», «Независимая газета», рецензия, сценарий, творчество А.С. Пушкина, Л.Н. Толстого, А.Н. Островского, И.А. Бунина.
THE DIVERSITY OF JOURNALISTIC WORKS OF LAKSHIN (NEWSPAPER AND TELEVISION)
© 2017
Rubtsova Elena Viktorovna, candidate of philological sciences, assistant professor of the department of «Russian language and speech culture» Kursk State Medical University (305041, Russia, Kursk, Karl Marx Street, e-mail: rubcova2@mail.ru)
Abstract. The article is devoted to the analysis of the thematic range of V. Lakshin's speeches in the newspapers and on TV, as well as to the definition of the versatility of his works. The value of Lakshin's publicistic speeches is determined by the richness of all his works, which are full of facts from his creative and personal biography. The article deals with literary criticism of the publicist, published in "Literaturnaya gazeta" and "Nezavisimaya gazeta". The article concludes that V. Lakshin's reviews in "Literaturnaya gazeta"' were uncompromising and strict. The point of view, which he stated in this newspaper, is devoid of stereotypes, imposed installations, otherwise, it is quite objective. Lakshin turns out to be a talented literary critic. In later years, in articles published in "Nezavisimaya gazeta", V. Lakshin acted as a man of real newspaper culture, since his articles were a kind of manifesto. In the article it is noted that for 15 years of work on television Lakshin created and built a gallery of writers' portraits, writing scripts of original biographical television movies. In the work, a detailed analysis of the TV programs about the work of A.S. Pushkin, L.N. Tolstoy, A.N. Ostrovsky, I.A. Bunin. V. Lakshin offers the viewer not a generally accepted point of view, but a hypothesis, his own view, based on the study of biography, literature and intuition.
Keywords: Lakshin, journalism, critical articles, television publicism, Literaturnaya gazeta, Nezavisimaya gazeta, review, script, literature of Pushkin, Tolstoy, Ostrovsky, Bunin.
В. Лакшин - один из самых заметных публицистов второй половины XX века, чье влияние на литературный процесс, несмотря на недостаточную известность его фигуры, неоспоримо.
В журналистской карьере Владимира Лакшина нетрудно найти отражение многих исторических для журналистско-литературного мира событий. Это отстранение А. Твардовского от редактирования «Нового мира»; появление на литературном небосклоне А. Солженицына, его первые публикации и другое.
Всё, что написано В. Лакшиным, без тени сомнения можно назвать социально-нравственной и глубоко информативной публицистикой.
Насыщенность каждой его работы неизвестными прежде фактами из творческой и личной биографии всех героев сохраняют актуальность всех его публицистических выступлений.
Журнальная публицистика, с индивидуальным обособленным в стремлении к объективности взглядом, высокопрофессиональным и одновременно актерским подходом к любому анализу, была далеко не единственным литературным поприщем В. Лакшина. Другой трибуной его творческого видения окружающей культурно-политической действительности, менее значительной по количеству выступлений, но не уступающей по колоритности и масштабности их тематики и способа подачи, стала газетная периодика разных лет.
Цель данного исследования - анализ тематического спектра газетно-публицистических, журнальных и телевизионных выступлений В. Лакшина; определение многогранности его публицистики; изучение влияния публициста на общественно-литературные процессы.
В работе ставилась задача не столько досконально изучить его творчество, что невозможно сделать в рамках такого исследования, сколько привлечь внимание к этой значительной в российской журналистике фигуре, обозначить основные этапы его журналистской карьеры, отдав должное талантливому публицисту и одновременно доказать практическую значимость более чем тридцатилетнего самоотверженного журналистского труда. При этом предметом анализа в данной статье является газетная публицистика: от «Литературной» до «Независимой газеты», а также телевизионные проекты В.Я. Лакшина.
Ежегодно, на протяжении уже 21 года проводятся традиционные Лакшинские чтения. Исследователи наследия известного публициста подчеркивают значимость его работ для большой аудитории: исследователей истории литературы, современников публициста (способствовал выходу в свет многих произведений), а также для нового поколения читателей. «Традиционные Лакшинские чтения - хорошее, очень важное дело. Это возможность не только вспомнить замечательного человека, но и задуматься о самих себе» [1]. К юбилею
«Нового мира» В. Шохина провела анкетирование о творчестве В. Лакшина с целью выявления значимости его деятельности для истории русской литературы и актуальности на сегодняшний день, собрав при этом высказывания известных прозаиков, критиков, литературоведов: Владимира Бондаренко, Андрея Василевского, Натальи Ивановой, Дмитрия Бавильского, Алексея Колобродова, Владимира Новикова, Романа Сенчина, Сергея Федякина. [2] Все исследователи однозначно говорят об огромном вкладе Лакшина в изучение русской литературы. [3, 4, 5, 6]. (О роли Лакшина в судьбе «Нового мира» см. подробнее [7]).
«Работы В. Лакшина помогали глубже понять созданный автором мир, давали радость узнавания, открывали новые пласты творчества. Его выступления носили характер доверительной беседы».[8] «Особенно полюбились его передачи на ТВ о русских писателях, где он раскрылся как удивительный рассказчик».[9]
В марте 1961 года В. Лакшин получил приглашение пойти работать в «Литературную газету». Ему предложили должность заместителя редактора отдела русской литературы, заведующего отделом критики. Несмотря на то, что в газете он проработал чуть больше года, В. Лакшин никогда об этом не пожалел. Работа была напряженной — газета выходила 3 раза в неделю. Редактором газеты был В. Косолапов.
Сначала отделом критики заведовал Ю. Бондарев, а потом - Ф. Кузнецов. В критике работали Б. Сарнов, С. Рассадин, И. Борисова. Отдел поэзии вел Б. Окуджава.
Работа в «Литературной газете» началась для В. Лакшина с двух досадных «неудач». Сначала он помог опубликовать рассказ В. Максимова «Искушение», на который откликнулась возмущенной репликой «Правда». А спустя некоторое время, когда публицист был дежурным редактором, отвечавшим за очередной номер, он не заметил грубую опечатку на первой полосе, в приветствии правительства спортсменам. Редактор наставлял Лакшина: «Можете ничего не читать, но официальные документы и речи Хрущева надо вычитывать по пять раз!»[10, с.46]
Вскоре отдел критики газеты получил репутацию бунтарского, нацеленного на перемены. Удалось напечатать несколько ядовитых статей - К. Буковского против нового романа Бабаевского, статью Е. Суркова с критикой Кочетова, вызвавший бурю «Бабий Яр» Е. Евтушенко, направленный против антисемитизма.и т. п.
В «Литературной газете» статьи делили не на хорошие и дурные, талантливые и бездарные, а на «проходимые» и «непроходимые». «Проходимые», как видно, пишутся проходимцами» [10, с.47] - замечает В. Лакшин. Идейную позицию газеты публицист называет, ссылаясь на Салтыкова-Щедрина: «Чего изволите?».
В ноябре 1961 года в газете появился новый заместитель главного редактора - Ю. Барабаш, работавший ранее в украинском журнале «Прапор», с которым В. Лакшин с трудом находил общий язык. «Он кожей чувствует, что «не то», и глухо сопротивляется всему, что кажется ему сомнительным».[10, с. 49]. Это будет одним из обстоятельств, спровоцировавших возвращение В. Лакшина в «Новый мир».
Рецензии В. Лакшина в «Литературке» отличала бескомпромиссность и строгость. К примеру, в статье «Ева, откусившая яблоко», посвященной повести В. Чубаковой «Хочу быть счастливой», критик называет ее типично «дамской повестью», способной «удовлетворить лишь самый неразборчивый вкус».
Совершенно в ином тоне выдержана публикация «Сердце Герцена», помещенная В. Лакшиным на страницах той же «Литературной газеты» в апреле 1962 года. Это даже не рецензия, а открытое восхищение творчеством писателя, истинным классиком эпистолярного жанра.
Благодаря разысканиям ученых-публикаторов в томах «Литературного наследства» и собраниях сочинений 156
напечатано несколько сот писем Герцена. «Подумать только, в наш культурный обиход вошли неизвестные прежнему поколению целые тома книг, вобравшие в себя ум, иронию, слезы и восторг Герцена!» - восклицает В. Лакшин [11, с. 45].
Для него письма Герцена - это живое, волнующее чтение, в котором меньше специального литературоведческого интереса, чем просто человеческого. Герцена-писателя всегда привлекала свободная, не стесненная жанровыми условностями форма - форма писем, дневников, воспоминаний. «В письмах Герцен предстает перед нами как философ, революционер, издатель «Колокола», политический деятель, писатель, ученый. Но, прежде всего, как человек, одаренный высокой гуманностью, широтой и благородством натуры, человек талантливый во всем, в том числе и в отношениях с людьми» - пишет В. Лакшин. «Трудно представить себе борца за общественные идеалы без высокой личной этики. Я не боюсь повторить кажущиеся очевидными истины. Есть вещи, которые от повторения не старятся»
- заканчивает свою статью В. Лакшин [11, с.45].
Даже на примере этих двух публикаций можно судить о том, насколько свободна в газете позиция критика. Несложно предугадать судьбу повести В. Чубаковой, после столь резкой литературно-критической оценки, равно как и с большой долей вероятности предположить возросший интерес к творчеству Герцена.
Точка зрения, обозначенная в «Литературной газете» В. Лакшиным, лишена стереотипов, навязанных установок, но вполне претендует на объективность, он
- признанный ценитель классики, талантливый литературовед. Стоит ли удивляться, что критик с такой твердой творческой позицией наотрез отказался работать в газете, поддерживающей чьи-либо интересы. Его бескомпромиссное решение перейти в «Новый мир», единственным внутренним цензором которого во времена А. Твардовского была истина, вполне предсказуемо.
В поздние годы в статьях, опубликованных в «Независимой газете», В. Лакшин выступил как человек настоящей газетной культуры, поскольку это была уже не только полемика, но своего рода манифест. При всех его оценках, пристрастиях, убеждениях или заблуждениях - В. Лакшин безусловно остается настоящим деятелем в истории русской литературы XX века.
Характеризуя публицистику В. Лакшина в начале девяностых, И. Золотусский отмечает, что публицист не принял ни «демократической» демагогии и «демократического» террора, ни той прелести, в которую впала после победы Ельцина «демократическая» интеллигенция - прелести обольщения собой». Его статья «Конец. Тупик. Кризис. Россия и русские на своих похоронах», опубликованная в «Независимой газете» в 1993 году, была очень показательна. Он начинает ее со слуха о собственной смерти, разнесшегося по Москве. «Есть теория, по какой самый праздный, нелепый слух не бывает случайным», - пишет публицист и продолжает: «Читая последние месяцы газеты и журналы, я слышу то отдаленнее, то громче... погребальный звон. Это хоронят не меня, не кого-то одного из нас, а всех скопом. И поют отходную тому, что многим людям, и мне в том числе, было более всего дорого: русской истории, народу, интеллигенции, культуре» [12].
В. Лакшин делится с читателями «безотрадным наблюдением: понятие «русский» мало-помалу приобрело в . демократической и либеральной печати сомнительный, если не прямо одиозный смысл. Исчезает и само слово. Его стараются избегать, заменяя в необходимых случаях словом «российский». [12]
«Это понятно для государственного употребления, когда подчеркивается многонациональный характер страны, - пишет В. Лакшин, - но огромный народ, искони говорящий на русском языке, имеющий свою историю и культуру, свой «этнос», куда он исчез?» Почему русских беженцев называют «этническими россияна-Baltic Humanitarian Journal. 2017. Т. 6. № 4(21)
ми», а «Русская художественная литература» заменена «странным» словосочетанием «Общенациональная художественная литература»? [12] С иронией В. Лакшин замечает, что англичане не называют себя «великобританцами», а американцы «соединенноштатцами».
Поводом к возмущениям В. Лакшина стали выступления М. Берга, А. Иванова, Л. Аннинского, в которых слово «русский» неизменно «рифмуется» со словами «конец», «тупик», «катастрофа». «Победа демократии стала не началом, а концом русской культуры», «если русские приняли сатану в образе большевиков, значит, есть в нас нечто сатанинское», «русские как народ могут деградировать» - с этими и подобными аксиомами в сознании современников борется В. Лакшин. Критик возвращается к истории такого конфликта. «Поначалу казалось, что дело идет на выздоровление. Большинство людей считали ..., что во всем виноваты Сталин и сталинщина как система лжи и насилия», затем не без влияния Солженицына, стали винить Ленина и большевиков, пресекших «мирную эволюцию старой России». «И вот уже виновниками становятся критики и бунтари, просветители и демократы-народники, разрушители императорской России: декабристы, Чаадаев, Чернышевский. А кто их этому научил? Конечно, русская литература. . Взгляды русских писателей XIX века ... были обращены на дно жизни. Копание в грязи ... имело драматические последствия для страны. И это еще не конец! - недоумевает В. Лакшин, - Кто виноват, что почва «этой страны» дала такую интеллигенцию и культуру? Конечно же, отечественная история и русский менталитет!»[13]
По мнению, публициста, нужна национальная самокритика, а не «глум» и «ерничество». «Духовность и как крайнее ее проявление - русская дурь и есть наша отличительная черта, наше главное богатство», - после этого тезиса Л. Аннинского В. Лакшин отказывается спорить с ним: «В русских обычаях нет того, чтобы плясать и веселиться в преддверии объявленных похорон» [13]. Ему «хочется, чтобы к понятию русского характера, русской культуры, русской литературы - относились хотя бы с минимумом уважения и справедливости» [14,с.211].
И здесь уже слышна и некоторая назидательность, и несколько субъективная оценка сложившейся ситуации в обществе. Но разве не имел на нее право критик с более чем тридцатилетним творческим стажем, авторитет которого заслужен и неоспорим. И. Золотусский назвал В. Лакшина легендой и вспоминал «как нелегко было с этой легендой не соглашаться, оспаривать ее мнения. Споря с легендой, ты подвергал сомнению не точку зрения отдельного лица, а саму истину»[13].
Как видим, и в «Независимой газете», слово В.Я. Лакшина встало в оппозицию к риторике новой эпохи. Поверхностность перестройки ему претила. Он остался человеком глубины.
Блестящий литератор, Лакшин прекрасно знал театр, музыку, изобразительное искусство, следил за развитием художественного и документального кинематографа. И, конечно, он не мог не заинтересоваться специфической возможностью телевидения - слить воедино художественное и документальное.
За 15 лет своей работы на телевидении (с 1978 по 1993 гг.) В.Я. Лакшин создал и выстроил галерею писательских портретов, написав сценарии оригинальных биографических телефильмов. Среди них: «Жизнь А.Н. Островского» в 2-х сериях, «Монолог о Блоке», «Путешествие к Чехову» в 5-ти сериях, «Мастер» (О М. Булгакове) в 2-х сериях, «Разговор в пути. В. Лакшин» 3-х сериях и другие [15].
Сотрудничать с телевидением В. Лакшин начнет еще в конце 50-х годов. Но этот опыт подтвердил, что даже при общей основе - литературная жизнь - переключение с журнальной на телевизионную публицистику не может быть автоматическим. «К легкой удаче на пороге нового дела я отношусь с подозрением» - говорит Лакшин, воспоминая о первой телепередаче. [16]
Когда телевидение еще только становилось на ноги, передачи в основном шли прямо из студии на Шаболовке, юному филологу предложили попробовать свои силы в близком для него сюжете: сделать живой, свободный рассказ об Островском (В. Лакшин в это время работал над диссертацией по драматургии XIX века).
В. Лакшин сразу взялся за сценарий. «Молодой драматург ехал у меня на извозчике через всю Москву на премьеру своей пьесы в Малый театр, а по дороге припоминал близкие ему места родного Замоскворечья и знакомый с детства люд» [11, с.9]. Сценарий приняли почти без поправок, но результат ошеломил автора. «Это был какой-то хаос из портретов Островского и купеческих харь и рыл». В. Лакшин снял свое имя, а передачу посмотрел тайком. Все выглядело, по его мнению, «благопристойно, но скучно». [10, с.9], и он сделал вывод, что этот род искусства не для него и это его последний опыт общения с телевидением.
Через 20 лет, в начале 1978 года редактор научно-популярных программ Центрального телевидения В. Ермакова предложила журналисту написать сценарий об И. Бунине. «Если бы о ком другом, наверное, я бы отказался. Но о Бунине! К этому автору я, как, многие, был неравнодушен. К тому же . ни одной передачи о Бунине на телевидении тогда не существовало».[11, с.11]
Сложилась замечательная творческая команда. В. Ермакова оказалась прекрасным редактором: умела не мешать задуманному и тактично предостерегала от оплошностей. Режиссер О. Кознова великолепно знала технику телевизионного дела и была умелым организатором. Талантливый оператор В. Качулин оказался личностью творческой - с поиском, изобретательностью. Некоторые его кадры - вид на реку Пряжку сквозь замерзшее стекло в блоковской квартире или бричка, плывущая вдоль горизонта в чеховской степи - образец операторского искусства.
Примечательно то, что у публициста не было целостного замысла работы на ТВ: и жанры, и стиль ее складывались на ходу, стихийно. Выбор имен и сюжетов диктовался областью интересов Лакшина - журнального критика. В результате появился цикл, объединенный одной темой: нравственные искания, воплощенные в творениях и судьбах русских писателей-классиков.
Изначально перед В. Лакшиным стояла прикладная задача: помочь школе, раздвинуть рамки урока. Но публицист намеренно расширяет свои задачи. Активный публицист, один из редакторов «Нового мира», он был отторгнут от живой журнальной работы. Время, получившее название эпохи застоя, не благоприятствовало занятиям на советском литературном поприще, и никто не рискнул бы предсказать, сколько это продлится. В. Лакшин считает телевидение отличной возможностью расшатать мертвящую неподвижность жизни. Вероятно, поэтому он не только автор сценариев, но и ведущий своих передач и фильмов.
В. Лакшин был немного знаком с радиомикрофоном. Начиная с 1957 года, шли его передачи о классике для детского радио. «Но одно дело - читать перед микрофоном в тишине и уединении дикторской кабины . А тут надо глядеть в камеру.., и, не видя зрителей, «вдохновенно» им рассказывать!» [11, с.19]
Главная радость работы на телевидении для В. Лакшина - сам ее процесс: постепенное воплощение записанного в сценарии с неизбежными разочарованиями и внезапными находками. «А когда смотришь готовый фильм или передачу на экране, всегда досадуешь на несовершенство: опять «девять гривен до рубля не хватило», как любил говорить А. Твардовский. И остается надеяться, что вот уж в следующей работе все будет по-другому, ближе к достоинству предмета - вечной нашей классике». [11, с.22].
В сущности, передача об И. Бунине была дебютом В. Лакшина на телевидении. Тем не менее, по мнению ре-
жиссера, «сценарий о Бунине - настоящее литературно-драматическое произведение, созданное В.Я. Лакшиным специально для телевидения, где он композиционно выстраивает изобразительные узлы биографии Бунина. Он «видит» материал, «слышит» его как драматург» [15].
В. Лакшин вспоминает, как разглядывая фотографию могилы И. Бунина, он задержался взглядом на датах 1870-1953, осознав, что черта, разделяющая эти цифры, вместила всю его жизнь. Это стало одним образным толчком к сценарию. Другой - слова И. Бунина о том, что главным для него при написании рассказов, было найти музыкальный звук. Так и в сценарии Лакшин ищет музыкальную ноту рассказа о бунинской судьбе. В итоге повествование прерывалось - скачком - фотографиями юного, взрослеющего, стареющего И. Бунина и, отмечая вехи времени, раздавался странный музыкальный звук, будто били часы судьбы.
В.Я. Лакшин, анализируя собственный опыт документальной и литературно-критической телепублицистики, всегда считал важным, что ему повезло с темой первого сюжета. Но и другие его работы в этой области были интересны, новы по задачам, любопытны по погружению в незнакомую стихию телевизионного языка. Но главное, его телепублицистика отвечала желанию восстановить в глазах многих людей справедливость по отношению к судьбам крупнейшей русских художников.
После передачи о И. Бунине в телецикле Лакшина были фильмы, посвящавшие зрителя в перипетии творчества А. Пушкина и А. Островского, Л. Толстого и А. Чехова и А. Блока. С точки зрения журналистского мастерства, публицистической остроты и оригинальности, наибольшую ценность представляют, на мой взгляд, передачи о «Евгении Онегине» А. Пушкина, Л. Толстом,
A. Блоке.
Передача, посвященная пушкинскому роману в стихах, снималась зимой 1979. Изначально ее видели как пособие для школьного урока, рассчитанное на полчаса экранного времени (в это время пытались внедрить ТВ в учебную практику). Но работа быстро переросла заданные рамки. Получилось два самостоятельных экранных рассказа о пушкинском романе, которые В. Лакшин назвал литературными этюдами.
Первый из них имел более прикладное, учебно-просветительское значение. Это было как бы введение к изучению романа в стихах. В. Лакшин, пытаясь разбить штампы восприятия Онегина, хотел показать героя в окружении реалий эпохи, познакомить с бытом и нравами его времени, и делает это с помощью простого приема: на фоне пушкинского Петербурга прослеживает по часам день Онегина.
Для ощущения подлинности ведущий выбирает не обычные часы, а «недремлющий брегет» онегинского времени. Эффект приближения должны были дополнить портреты современников, укрупненные планы панорамы Невского проспекта, старинные гравюры и рисунки, рукописи А. Пушкина и первые издания романа.
B. Лакшин прилагает максимум усилий, чтобы избежать «концертности», не выпасть из стиля рассказа, настроиться на пушкинскую волну. Он пытается донести до зрителя, что пушкинский роман не только «энциклопедия русской жизни», но и отражение пушкинской души, дает ключ к зашифрованным пушкинским ассоциациям - приближая современников к миру жизни поэта, «оживляя» роман.
Второй «онегинский» этюд возник в ходе работы почти случайно, как бы отпочковавшись от первого. Одним из героев нового проекта был А. Раевский, многолетний друг-недруг поэта, как называет его В. Лакшин. Незадолго до съемки передачи публицист исследовал роль А. Раевского в судьбе Пушкина и написал о нем очерк. В. Лакшину показалось неоспоримым, что влияние «демона» А. Раевского на молодого Пушкина и преодоление поэтом соблазна вселенского скепсиса, цинизма и опустошенности, какими заражен 158
был его старший друг, происходило во время написания «Евгения Онегина». Внутренний драматизм делал эту историю яркой, экранной. Положительная, светлая натура А. Пушкина побеждала захвативший его ненадолго под влиянием А. Раевского скепсис, недоверие к людям, отношение к жизни как к бессмыслице.
В. Лакшин предлагает зрителю не изложение общепринятого, а гипотезу, свой взгляд, основанный на изучении биографии, поэтического текста и интуиции. Сам автор говорит, что это скромный и не до конца удавшийся опыт трактовки на телеэкране высшего поэтического созидания А. Пушкина. Но передаче была суждена довольно долгая жизнь. Десять лет, из года в год, в январе, месяце пушкинской дуэли, она повторялась по одной из программ Центрального телевидения.
Можно считать, что это и есть высшее признание публицистического мастерства незаурядного журналиста, в течение краткого времени освоившего специфику телевизионного вещания, нашедшего и воплотившего массу новых возможностей, представленных новым форматом
Передача о Л. Толстом внутренне связана с работой о пушкинском Онегине. Теперь в центре внимания обычный, с утра до вечера, день писателя, типичное течение обыкновенного яснополянского дня. Трудность и привлекательность задачи В. Лакшина состояли в том, чтобы вместить в сжатый телевизионный рассказ самое главное, что хотелось сказать о Л. Толстом - авторе «Войны и мира» и «Анны Карениной», вероучителе и проповеднике, бесстрашном искателе и испытателе жизни, гениально одаренном художнике и беспощадно требовательном к себе человеке.
«Монолог об Александре Блоке» - это особая страница в телевизионном наследии В. Я. Лакшина. В его московском кабинете под стеклом в рамке до последнего дня висел рваный кусок обоев: блоковские, подлинные, такие были перед войной 1914 года в его кабинете. Это память об этом фильме.
Работа над блоковской темой выявила тот факт, что творческая неуспокоенность, поиск форм, преодоление шаблонов - родовая черта публициста В. Лакшина. Он заранее определился с режиссером и оператором, что парадный город им не нужен. Петербург А. Блока - это доходные дома, дворы-колодцы, дешевые рестораны, дачные пригороды. Снимая блоковский Петербург зимой, автор шел от его поэтических образов - ветра, вьюги, метели. В. Лакшину хотелось, чтобы этот фильм, в отличие от других работ, больше напоминал свободную импровизацию, поэтому съемка шла не по готовому сценарию, а, скорее, задним числом закреплялась в нем.
Телеочерки Лакшина в подавляющем большинстве отмечены стремлением выйти за пределы хрестоматийных представлений о классиках, поисками той самой важной детали, черты, которая позволяла бы приблизить образ героя передачи к современникам, очеловечить его и открыть масштаб личности одновременно.
Телевизионный опыт В. Лакшина подтвердил многогранность его личности. Филолог, литературовед, критик, театрал, на ТВ он раскрылся и как замечательный телеведущий, автор и сценарист. В. Лакшину удалось то, что редко кому удается: «...сделать художественное произведение из самого себя» [17, с.13].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Максимов А. Лакшин и мы // Российская газета 24.02.2015; URL: http://www.bigbook.ru/articles/detail. php?ID=21888
2. Шохина В. Владимир Лакшин, «Новый мир», «реальная критика» и Солженицын; URL: http://www. peremeny.ru/blog/18036
3. Ореханова Г. Учитель словесности. Вспоминая Владимира Лакшина // Литературная газета. 2017. №25
4. Липкович Я. Владимир Лакшин и другие // Вестник. 2003. №11 (322).
5. Шохина В. Владимир Лакшин, русский литера-
Baltic Humanitarian Journal. 2017. Т. 6. № 4(21)
тор. URL: http://svpressa.ru/blogs/article/67705/
6. Волгин И.Л. Защитник достоинства (о В. Лакшине) // Независимая газета, 2008.07.24
7. Артамонова Е.Н. Жанрово-стилевые особенности "новомирской" повести 60-х годов. Дисс. на соиск. уч.степ. канд.филол.наук. Волгоград. 2002. 162 с.
8. Уздина М. О Владимире Лакшине; URL: http://books.vremya.ru/authors/2916-lakshin-vladimir-yakovlevich.html
9. Береснева Л. О Владимире Лакшине; URL: http://books.vremya.ru/authors/2916-lakshin-vladimir-yakovlevich.html
10. Лакшин В.Я. «Новый мир» во времена Хрущева: Дневник и попутное (1953-1964). - М.: Книжная палата, 1991. 269 с.
11. Лакшин В. Я. Судьбы: от Пушкина до Блока. Телевизионные опыты. М.: Искусство, 1990 г. - 335 с.
12. Золотусский И. Конец. Тупик. Кризис. Россия и русские на своих похоронах // Независимая газета. 1993. №13
13. Независимая газета. Электронный ресурс. URL: http://www.ng.ru/
14. Лакшин В.Я. Открытая дверь. Воспоминания и портреты. М.: Моск. рабочий, 1989. 448 с.
15. Кознова О.В. «Сорок лет и один год» История отечественного телерадиовещания». М.: Институт повышения квалификации работников телевидения и радиовещания, 2000. 234 с.
16. Лакшин В.Я. Литературно-критические статьи. М.: Гелеос. 2004. - 672 с.
17. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 тт. Т. 18 Л.: Наука, 1978. 372 с.
Статья поступила в редакцию 17.10.2017
Статья принята к публикации 26.12.2017
