CC BY
79
УДК 82.0(470.621)
ББК 83.3(2=Ады)
Т 50
З.Д. Тов
Публицистический компонент в творчестве адыгских просветителей (С.Хан-Г ирей «Черкесские предания»)
(Рецензирована)
Аннотация:
В статье исследуется произведение просветителя Х1Х в. С.Хан-Гирея «Черкесские предания». Цель исследовательской работы - обнаружить публицистические элементы в тексте, задачи - определить используемые автором жанры и приемы публицистики. В результате установлено, что обозначенный С.Хан-Гиреем жанр произведения как предание намного сложнее. Используя элементы этнографического очерка, автор создает публицистический стиль благодаря богатой информационной насыщенности, аналитичности, сопоставлению, присутствию личной авторской позиции и обращению к читателю.
Ключевые слова:
Жанровая природа, художественная структура, публицистический компонент, яркость акцентировки, этнографическая эксклюзивность, публицистическая индивидуальность, параллелизм, сопоставление, гендерность.
В первом периоде адыгского просветительства Ш.Хут и С.Агержанокова фиксируют «явное присутствие двух тенденций — фольклорной и публицистической» [1: 29]. Порой они пересекаются. Таковы «Черкесские предания» Хан-Гирея.
Однако жанровая природа этого довольно обширного текста шире и сложнее. «Предание в фольклоре - сказание, содержащее сведения о реальных лицах и событиях прошлого. Возникнув из рассказов очевидцев, оно удаляется от фактической первоосновы, подвергаясь вольной поэтической интерпретации, сближаясь со сказкой и легендой, хотя вымысел в предании отличен от сказочной фантастики и легендарных чудес» [2: 303]. Структура произведения интересна и сложна, сюжет его весьма прихотлив. Книга состоит из десяти основных частей, не имеющих названия, которые отмечены римскими цифрами. В свою очередь, некоторые из глав также разделены на несколько эпизодов. Интересным элементом содержательной структуры является глава седьмая - совершенно автономная вставная новелла, которую можно условно озаглавить «Ночь в Бахчисарае». В эту новеллу включена «Сцена в тюрьме» (заглавие С.Хан-Гирея) -драматическая сцена, состоящая из сопровождаемого авторскими ремарками диалога Незнакомца и Пленника.
Следует отметить, что автор свободно и мастерски пользуется различными жанровыми и родовыми формами, смело сочетая их друг с другом. Предметом нашего научного интереса является определение в данном тексте элементов публицистичности.
Удельный вес этого компонента особенно значителен в начальных главах произведения и составляет мощный смысловой и стилистический пласт. В первых же строках произведения Хан-Гирей дает описание одного из черкесских племен - жаннов («жанэхэр»- на адыг. языке): «Жанинское поколение было некогда в Кавказе сильным и могущественным. Более всех подвергались опустошительным набегам их крымские татары и подвластные им ногайцы...» [3: 22]. Информационная насыщенность,
характеристика политических отношений между соседями в этих нескольких предложениях дает достаточное представление о времени происходящих в предании событий - это само по себе уже является одним из способов создания публицистического
стиля. Постраничные авторские сноски и авторские комментарии внутри текста также придают публицистическую насыщенность произведению: «Однако же, по соседству своему с татарами, они первые из низовых (Хан-Гирей делает в этом месте сноску и так раскрывает употребленное определение: «Большую часть черкесских племен разумеют под именем «тчах» (низовых). Быть может, название «чихи», которое дает Страбон некоторым кавказским племенам, происходит от слова «тчах».) племен черкесских приняли магометанское исповедание, но оно не мешало им.. .предаваться языческим обрядам.» [3: 23]. Предаваясь философским размышлениям о времени и о влиянии его на государства и племена, автор в сравнительном анализе выходит за пределы Кавказских гор: «Рим покорил и ограбил Вселенную. Жанинское поколение гремело и буйствовало в известных ему пределах. Римляне подавлены были собственной своей тяжестью и погибли. Жанинцы испытали ту же участь. История Рима поучительна и поражает Европу. Громкие предания об отважном поколении жанинском изумительны для нас.» [3: 23]. Текст изобилует различными публицистическими приемами - личной авторской позицией, прямыми обращениями к читателю, которые выражаются соответствующими речевыми оборотами. Уже в самом начале текста есть такие признаки публицистики, как информативность, аналитичность, яркость акцентировки.
Далее произведение выглядит как этнографический, нравоописательный очерк. Автор в деталях описывает церемонию тризны, поведение членов семьи, подробно останавливается на женском и мужском нарядах, с уважением преподносит читателю рыцарские обычаи черкесов, выдает известные ему тайны черкесской кухни, а описание одного из дней свадьбы становится этнографическим аккордом предания.
Очерк, элементы которого четко проявляются в исследуемом тексте, отличается «большей развитостью описательного изображения и обладает большим познавательным разнообразием» [4: 263]. Начало тризны Хан-Гирей описывает как традиционное и показательное для того времени и места. «Предводители жанинского поколения ждали своего князя-старшину в большой его гостиной. Старшие из них летами стояли ближе к камину, вдоль стены. Перед камином, на бархатных подушках, были разложены одежды убитого князя, покрытые черной прозрачной шелковой тканью. Ниже толпились молодые наездники в черных одеждах; друзья покойника» [3: 24]. Они, «следуя тогдашним обычаям, поручили певцам сложить жизнеописательную песню ко дню тризны покойника». Прошедшая цензуру (в ней не должно было быть ничего неприличного), песня торжественно исполнялась в день тризны. При этом родственники воспетого «не должны были выказывать своей горести в присутствии посторонних людей» [3: 25].
Подробно описывает автор последнюю часть начала тризны - посвящение коней памяти умершего. Обряд описан просто, но вместе с тем этнографически эксклюзивно. Осмелимся высказать предположение, что ни у одного писателя того времени нет подобного расклада обрядовых церемоний, как у Хан-Гирея. В этом заключается его публицистическая индивидуальность. Не забывает автор и о характеристике различных социальных слоев. Причем для их описания используется публицистически деловой стиль. Приводимая автором информация, как и комментарий к ней, рассчитаны на чужих. Но весь этот текстовый массив изложен не беспристрастно, а несет большую эмоционально-экспрессивную нагрузку. «Предмет публицистики - вся жизнь, в ее прошлом и настоящем, частная и общественная, реальная или отраженная. Картины действительности, человеческие характеры и судьбы возникают в публицистическом произведении как аргументы, почерпнутые из самой жизни.» [5: 313].«Черкесские предания»-яркий пример приведенного определения.
Прямые и полемические рассуждения автора встречаем в описании нарядов черкесских и европейских женщин. Интересно, что проводя этнографическое параллельное исследование, Хан-Гирей делает все-таки выбор — нравственный человеческий. Искушенный светскими раутами Санкт-Петербурга и Москвы автор субъективно заключает, что женский наряд черкешенок «так некрасив, что без зазрения
совести весь гардероб черкесских красавиц, начиная от двадцати четырех позолоченных застежек, серебристою чешуей покрывающих белоснежные их груди, до шитых золотом красных башмаков, отдал бы он за одни шелковые, почти прозрачные чулочки, за одну эфирную косынку, небрежно брошенную на алебастровые плечи прекрасной европейки.» [3: 32]. После столь откровенного, истинно мужского признания, в котором этнографическое описание переходит в физиологическое, автор, прямо не указывая на то, за открытостью женского европейского наряда подразумевает более свободное поведение европейских женщин во всех отношениях и спешит сделать следующий вывод: «.я так люблю тихие нравы черкешенок! Не нужно мне ученой жены и выспренных женских умов». И далее: «.я перекроил бы платье будущей моей жены на европейский лад. только, признаться, боюсь, что она вздумает, как дама европейского света, ( .) в двадцать четыре часа делать сорок восемь визитов. Хочу, чтобы моя жена занималась воспитанием моих детей - здесь первая ее обязанность.» [3: 33].
Как видим, в одном только эпизоде, посвященном черкесским и европейским женщинам, Хан-Гирей использует сразу три публицистических приема - параллельное сравнение, сопоставление, аналитическое умозаключение.
Подробно описывая церемонии и обряды своего народа, автор не просто знакомит читателя с традициями и обычаями адыгов, он целенаправленно преследует главную публицистическую цель - показать высокую культуру черкесов, проследить неслучайный, глубоко философский смысл деталей, которые, в конечном счете, играют важную роль в формировании сознания, системы поведения адыгов. Хан-Гирей стремится доказать древние истоки цивилизованности своего народа, пытается воздействовать на общественное мнение российской знати, просветить ее в том, что кавказские племена - это не дикие народы, а имеющий право на жизнь на своей родной земле самостоятельный социум, красивый, гордый, свободолюбивый народ, добрососедство и дружба с которым только укрепила и обогатила бы государственность Руси.
С юмором автор представляет влюбленных молодых князей на пиршестве, которые в присутствии молодой княжны «забывали еду и могли себе обрезать пальцы, не чувствуя даже боли, что могло легко случиться потому, во-первых, что черкесы в старину, как и теперь, не употребляли вилок, а во вторых, у влюбленных другие чувства, (.)притупляются» [3: 34]. Ц.Теучеж в поэме «Восстание бжедугов» также отмечает, что адыги ели руками. При этом в процесс приема пищи не допускались посторонние железные предметы (например, нож использовался только при отделении мяса от кости). В «Черкесских преданиях» авторская оценка чувствуется и в заключительных словах о пиршестве: «Угощение князей и старшин, будучи подчинено строгому летопочитанию, шло чинно и тихо. У черкесов, надобно вам сказать, есть заветные этикеты.» [3: 34].
Обобщая, выделим, что в исследованном отрезке произведения наблюдаются такие элементы публицистики, как размышления, рассуждения, экскурсы в историю, этнологию, социологию, а также проявления гендерности, то есть разделение ролевых обязанностей мужчин и женщин в адыгском обществе. Созданный в лучших традициях романтической эстетики, беллетристический текст легко и органично принимает в свой состав фрагменты совершенно иного - публицистического - характера. Это совсем другая проза, прежде всего, интеллектуально насыщенная, хотя не лишенная образности, эмоциональной окраски. Тем не менее, это то, что сегодня принято назвать прозой non fiction.
Примечания:
1. Агержанокова С.Р. Художественное осмысление жизни адыгов в творчестве писателей-просветителей конца Х1Х-начала ХХ вв. Майкоп, 2003. 75 с.
2. Аникин В.П. Предание // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. 750 с.
3. Хан-Гирей С. Черкесские предания // Шаги к рассвету. Адыгские писатели-просветители XIX века. Краснодар, 1986. 398 с.
4. Поспелов Г.Н. Очерк // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. 750с. Дедков И.А. Публицистика // Литературный энциклопедический словарь. М, 1987. 750 с.
