CC BY
107
А. В. Победкин
ПУБЛИЧНОСТЬ, КОТОРУЮ МЫ ПОТЕРЯЛИ (РАЗМЫШЛЕНИЯ В СВЯЗИ СО 150-ЛЕТИЕМ УСТАВА УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА)
Прослеживаются концептуальные этапы становления публичности уголовного судопроизводства России, впервые воплощенной в ее современном понимании в Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. Выдвигается идея, что публичность - это функция уголовного судопроизводства, обусловленная направленностью уголовно-процессуальной формы на защиту интересов каждого законопослушного жителя страны. Делается вывод, согласно которому общая идея современной публичности утрачена в уголовном судопроизводстве России лишь в последнее десятилетие.
К л ю ч е в ы е с л о в а: публичность, частный интерес, диспозитивность, метод уголовно-процессуального права, функция, состязательность, сокращенный порядок уголовного судопроизводства.
In the article traces conceptual stages of formation publicity of criminal procedure in Russia. In modern sense it first externated in the Charter of criminal procedure in 1864. The work advanced the idea that publicity is a function of criminal procedure and it determines the direction of the criminal procedural form to protect the interests of every law-abiding citizen of the country. It is concluded that the general idea of modern publicity lost in the Russian criminal procedure in recent decade.
K e y w o r d s: publicity, private interest, dispositivity, the method of law criminal procedure, function, contentiousness, reduced criminal procedure.
Обратившись в очередной раз к тексту Устава уголовного судопроизводства 1864 г. (далее - Устав) в связи с предстоящим крупным его юбилеем, автор поймал себя на мысли, что он читает Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации 2001 г. (далее - УПК) в первой его редакции. Истоки этого ощущения неоднозначны и далеко не очевидны. Не в том же дело, что до настоящего времени в тексте УПК почти дословно воспроизводятся некоторые положения Устава. Да и мощное американское влияние на концепцию УПК не скрывалось в процессе работы над его проектом и рельефно проявилось в нормах права. Искусственная попытка ввести стороны в досудебное производство (совсем не так, как это было сделано в Уставе), вымарывание из текста закона самого термина «истина», доведение состязательности до крайней формы, лишающей суд статуса органа, разрешающего дело по своему внутреннему убеждению, «сделка о признании» (пусть и в российской интерпретации) - из области идей американского происхождения.
Почему же стойкое ощущение аналогичности процессуальной формы Устава и первых редакций УПК (именно первых редакций) не покидало автора?
Ответ автор нашел, абстрагировавшись от деталей, отказавшись от оценки концепции судопроизводства через оценку отдельных изолированно рассматриваемых институтов. Что хотели авторы Устава и УПК? Для чего формировалась уголовно-процессуальная форма во второй половине XIX и начале XXI века? Ответ на эти вопросы (больше по общему впечатлению от системы процессуальных гарантий, чем по результатам анализа конкретных формулировок) и позволил усмот-
© Победкин А. В., 2014
СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС-2014-№ 3
143
Общие положения уголовного процесса
реть концептуальную преемственность уголовно-процессуального законодательства России 1864 и 2001 гг.
Иное впечатление складывается от сравнения с Уставом текста действующей в настоящее время редакции УПК. Сегодня предназначение уголовного процесса в России уже не аналогично его послереформенному предназначению XIX века.
Какие черты и характеристики уголовного процесса мы умудрились утратить за 13 лет? Какие из них определяют основной смысл уголовного судопроизводства?
Здесь придется обратиться к избитому вопросу соотношения уголовного и гражданского процесса.
Конвенциональный подход к разграничению гражданского и уголовного судопроизводства в науке стал традиционным. Согласно сформировавшемуся доктринальному соглашению уголовно-процессуальное право отличается от гражданского процессуального по предмету и методу. Предмет гражданского процессуального права - общественные отношения, возникающие в ходе рассмотрения судом гражданских дел. Предмет уголовно-процессуального права - общественные отношения, складывающиеся в ходе уголовного судопроизводства в связи с поступившим сообщением о преступлении, предварительным расследованием, судебным разбирательством и судебной проверкой законности, обоснованности и справедливости принятого судебного решения.
Очевидно, что различие между предметом гражданского процессуального права и уголовно-процессуального права скорее описательное. В том и другом случае - это отношения, возникающие в ходе судопроизводства, хотя и возникшего по разным поводам. При этом такие отношения всегда складываются между государственным органом и иными участниками. Более широкий круг государственных органов, участвующих в уголовном судопроизводстве (в связи с наличием досудебного производства), ничего не меняет.
Разграничение метода правового регулирования двух указанных процессуальных отраслей также нечеткое. Метод уголовно-процессуального права традиционно связывают с возможностью властного воздействия государственных органов на участников судопроизводства, состоящих с ними в правоотношениях. Особенности гражданского процессуального метода правового регулирования усматривают в том, что возникновение, развитие, окончание судопроизводства связано с процессуальными действиями сторон и других участвующих в деле лиц, которые распоряжаются своими процессуальными правами1.
Однако широкие возможности невластных участников гражданского судопроизводства влиять на судьбу процесса в качестве характеристики метода правового регулирования рассматриваться не могут, поскольку являются особенностями отдельных правоотношений и не присущи их основной массе.
Кроме того, невозможно отрицать элемент власти и подчинения в гражданских процессуальных правоотношениях2. Отношения между судом и иными участниками гражданского процесса с точки зрения характеристики положения субъектов правоотношения аналогичны правоотношениям в уголовном судопроизводстве.
Конечно, невластные участники гражданского процессуального отношения по сравнению с такими же участниками уголовного судопроизводства имеют меньший спектр обязанностей, однако обоснованность рассмотрения этого признака
1 См., например: Курс советского гражданского процессуального права / под ред. А. А. Мельникова [и др.]. М., 1981. Т. 1. С. 52.
2 См.: Там же.
144
СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС-2014-№ 3
А. В. Победкин
как определяющего метод правового регулирования в гражданском и уголовнопроцессуальном праве требует еще глубокой научной проработки.
Е. Г. Васильева определяет соотношение гражданского и уголовного судопроизводства как «процессуальный моноформизм», состоящий в отсутствии характерных отличий уголовного и гражданского процессов друг от друга, и как обусловленной невозможностью четкого разграничения соответствующих материальных отраслей. Если «в теоретическом отвлечении, - как пишет Е. Г. Васильева, - еще можно представить возможность проведения между ними четкой границы - для этого достаточно достигнуть всеобщего соглашения... то для очерчивания «исторических» рубежей, кажется, нет вообще никакой возможности: какой бы признак одного процесса ни был взят, в истории всегда найдется пример, когда этот признак был присущ и противоположному по отрасли процессу»3. Вывод, который делает Е. Г. Васильева: обращение к той или иной форме процесса «зависит от сложившихся в определенный момент и на определенной территории социальноценностных предпочтений»4.
Действительно, теоретически уголовный процесс можно построить по типу процесса гражданского, наделив уголовное судопроизводство характерной чертой гражданского процесса - практически неограниченным усмотрением сторон в определении судьбы судопроизводства.
Однако насколько это будет соответствовать «социально-ценностным предпочтениям» любого общества?
Представляется, что в исходе процесса (в меньшей степени гражданского, в большей - уголовного) не могут быть заинтересованы только его участники. Нарушение норм любого материального права не может не затрагивать интересов лиц, живущих в обществе и подчиняющихся нормам этого права. Игнорирование любых правовых предписаний без должного воздаяния создает условия рецидива, расшатывает правопорядок, формирует в обществе состояние незащищенности, неверие в государство, а затем и недовольство им.
В связи с этим в процессуальной форме любого юридического процесса должно быть учтено, что решения, принимаемые его властными участниками, важны как для самих участников судопроизводства, права которых нарушены, так и для общества и государства.
Отсюда ясно, почему исторической тенденцией развития процессуальной формы является приобретение ею гарантий, обеспечивающих достижение результата, соответствующего публичному интересу.
С точки зрения соотношения интересов личности и государства И. Я. Фойниц-кий в послереформенный период предложил рассматривать историю уголовного судопроизводства как состоящую из трех этапов, соответствующих этапам развития уголовно-процессуального права: 1) подчинение государственного начала частному; 2) поглощение государственным началом не только частного начала, но и личности вообще и сведением процесса к безличному производству; 3) обеспечение в процессе права и участия личности при признании государственного начала уголовного процесса5.
Уголовный процесс, соответствующий третьему этапу, и был урегулирован Уставом. Хотя в нем и оставались рудименты приоритета частных начал (многочислен-
3 Васильева Е. Г. Уголовный процесс : догматико-аксиологическое исследование. М., 2013. С. 122-123.
4 Там же. С. 127-128.
5 См.: Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства : в 2 т. СПб., 1996. T. 1. С. 33.
СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС-2014-№ 3
145
Общие положения уголовного процесса
ные формы судопроизводства, существование которых обусловлено интересами различных профессиональных или социальных групп; ограничение возможности возбуждения ряда уголовных дел позицией частного или должностного лица по уголовным делам, производство по которым осуществлялось с изъятием из общего порядка уголовного судопроизводства), публичность в целом была оформлена в этом документе в том виде, который просуществовал все XX столетие и первые годы XXI в.
«По уголовным делам, подведомственным мировым судебным установлениям, обличение обвиняемых пред судом предоставляется потерпевшим от преступных действий частным лицам, а также полицейским и другим административным властям в пределах, установленных законом» (ст. 3 Устава). По уголовным делам, подведомственным общим судам, обвинение поддерживалось прокурорами и их товарищами. Однако из этого правила устанавливались исключения по уголовным делам, «которые на основании законов не иначе могут быть возбуждаемы, как вследствие жалобы потерпевшего от преступления или проступка лица. По тем из числа сих дел, которые дозволяется прекращать примирением... обличение обвиняемых пред судом предоставляется исключительно частным обвинителям; по всем же прочим делам этого рода право возбуждения уголовного иска принадлежит потерпевшему лицу, а дальнейшее судебное преследование - прокурору или его товарищу» (ст. 6 Устава).
Аналогичная концепция учета частных интересов при возбуждении уголовного дела и осуществлении уголовного преследования закладывалась и в Уголовнопроцессуальных кодексах РСФСР 1922, 1923, 1960 гг. и в действующем УПК.
Традиционно считалось, что именно таким порядком возбуждения уголовных дел обеспечивается учет интересов общества в исходе уголовного процесса, т.е. в такой процедуре проявляется публичность отечественного судопроизводства.
Однако публичность уголовного судопроизводства, конечно, не может обеспечиваться одной лишь обязанностью государственных органов реагировать на каждое совершенное преступление, за исключением уголовных дел частного и частно-публичного обвинения. В конечном итоге общество заинтересовано не просто в осуществлении уголовного преследования, а в выявлении и справедливом наказании действительно виновных в совершении преступления.
Отсюда и публичность уголовного судопроизводства должна определяться общей направленностью процессуальной формы на всестороннее, полное, объективное производство, выявление лиц, совершивших преступление, и назначение им справедливого наказания.
В связи с этим основного заинтересованного субъекта уголовного судопроизводства необходимо видеть не в обвиняемом и не в потерпевшем (последний может быть удовлетворен и возмещением вреда вне зависимости от установления действительно виновного в совершении преступления), а в обществе. Не в государстве, интересы которого в процессуальной форме и исходе уголовного судопроизводства могут быть обусловлены политическими, финансовыми, организационными соображениями, а именно в обществе.
Иначе говоря, уголовный процесс предназначен для того, чтобы обеспечивать общественную потребность (потребность большинства законопослушных жителей страны) в правильном установлении значимых для уголовного дела обстоятельств, принятии на их основе законных, обоснованных и справедливых процессуальных решений.
146
СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС-2014-№ 3
А. В. Победкин
При этом интерес общества состоит и в полном обеспечении участникам уголовного судопроизводства возможности пользоваться предоставленными правами, создании действенных гарантий их реализации и защиты.
Французский процессуалист Ф. Эли точно сформулировал такую мысль: «Два интереса, одинаково мощные и одинаково священные, равно требуют себе покровительства: интерес общества, который требует справедливого и быстрого наказания за преступление; интерес обвиняемого, который также является общественным интересом и который требует полной гарантии гражданских прав и прав защиты»6.
Публичный интерес - главный двигатель процесса «и это будет до тех пор, пока преступление не будет представлять угрозу только для отдельного гражданина, а этого не будет никогда»7. Это даже не требует доказательств необходимости обеспечения публичных интересов в отечественном уголовном судопроизводстве, усматриваемых А. С. Барабашем в особенностях становления российской государственности и влиянии на нее Золотой Орды и православия8. Если бы публичный интерес не определял суть уголовного процесса, вполне хватило бы главы в гражданском процессуальном кодексе, регулирующей особенности производства по преступлениям.
Именно поэтому автор не в полной мере разделяет позицию А. С. Барабаша и
А. А. Брестера, которые, справедливо усматривая определяющую роль публичности в уголовном процессе, полагая, что в ней заключается само «начало уголовного процесса», вместе с тем указывают, что в зависимости от соотношения частных и публичных интересов начало уголовного процесса может быть двух видов - состязательным и публичным9.
Во-первых, уголовный процесс, который ориентирован в большей степени на защиту частного интереса, не заслуживает статуса самостоятельного юридического процесса.
Если функцию рассматривать как предназначение чего-либо10, то публичность - это основная функция уголовного процесса. Ради реализации этой функции и нужен уголовный процесс как деятельность, регулируемая самостоятельной отраслью права.
Кроме того, публичность - не антипод состязательности. Противопоставление публичности и состязательности мы видим и в других работах А. С. Барабаша, который, в частности, пишет, что «понимание общих интересов в области сдерживания преступности накапливалось и понемногу модифицировало состязательный процесс, внеся в него начало, отрицающее конфронтационность, - публичность»11, а смешанным процессом называет тот, в котором наряду с состязательностью присутствует и публичное начало12. Правильное понимание состязательности (как средства установления обстоятельств по уголовному делу при условии обеспече-
6 Цит. по: Чельцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права : очерки по истории суда и уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах. М., 1957. С. 583.
7 БарабашА. С. Природа российского уголовного процесса, цели уголовно-процессуальной деятельности и их установление. СПб., 2005. С. 68.
8 См.: Там же. С. 78-93.
9 См.: Барабаш А. С., БрестерА. А. Метод российского уголовного процесса. СПб., 2013. С. 181.
10 См.: Победкин А. В., Новиков Е. А. Руководитель следственного органа. М., 2010. С. 42-43.
11 Барабаш А. С. Указ. соч. С. 64.
12 См.: Там же. С. 65.
СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС-2014-№ 3
147
Общие положения уголовного процесса
ния прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства) вполне сочетается с публичностью уголовного судопроизводства. В уголовном процессе, как отмечал И. Я. Фойницкий, «состязание происходит по началу публичному, в процессе гражданском - по началу частному...»13.
Поэтому публично-состязательным является не тот процесс, где обвинителем выступает представитель государства при соблюдении иных условий состязательности, а тот, в котором состязательность ориентирована на защиту общества, каждого его члена, государства. Соответственно основным признаком частно-состязательного процесса является не поддержание обвинения частным лицом, а наличие системы гарантий интересов, прежде всего частного лица или группы лиц.
Публичность и императивность, с одной стороны, частные начала и диспозитивность - с другой, нередко смешиваются. «ФЗ-207 радикально расширил частное, диспозитивное начало в правовом механизме уголовной юстиции, призванном противодействовать преступности в сфере экономики»14, - отмечается в литературе. Идея, которую выразили авторы, понятна и заслуживает абсолютной поддержки. Однако смешивать парные категории «публичность - частные начала», «императивность - диспозитивность» не следует. Публичность - категория парная не диспозитивности, а приоритету частных начал или интересов отдельных профессиональных или иных групп. Диспозитивность - антипод императивности и является скорее характеристикой метода правового регулирования. Уголовный процесс, ориентированный, прежде всего, на защиту частного интереса, вполне может быть урегулирован уголовно-процессуальными нормами, основанными на императивном методе.
Итак, уголовный процесс наделен функцией публичности только тогда, когда включает в себя совокупность гарантий, в целом обеспечивающих интерес общества в установлении лиц, действительно виновных в совершении преступлений, назначении им справедливого наказания при неукоснительном соблюдении прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Особенности проявления инициативы теми или иными участниками процесса при возбуждении уголовного дела - лишь одна из характеристик публичной или частной формы уголовного судопроизводства.
УПК 2001 г. в целом сохранил основные гарантии публичности уголовного судопроизводства, заложенные за 137 лет до его принятия. Они не были безупречными. Так, с функцией публичности явно диссонировал особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением по уголовным делам о преступлениях, наказание за которые не превышало пяти лет лишения свободы. Равные нарекания вызывала и норма Устава, согласно которой, если в ходе судебного следствия подсудимый признавал свою вину и его признание не вызывало никакого сомнения, то суд, не производя дальнейшего исследования, мог перейти к заключительным прениям (ст. 681 Устава). Однако возможность сокращения судебного следствия сопровождалась гарантиями, не в пример более серьезными, чем устанавливались гл. 40 УПК. Так, подсудимому, признающему свою вину, предлагались вопросы, относящиеся к обстоятельствам
13 Фойницкий И. Я. Указ. соч. С. 60.
14 Александров А. С., Александрова И. А. Новое - буржуазное уголовное и уголовно-процессуальное право России // Уголовный процесс современной России. Проблемные лекции : учеб. пособие (для студентов высших юридических учебных заведений) / науч. ред. В. T. Томин, А. П. Попов и И. А. Зинченко. Пятигорск, 2014. С. 91.
148
СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС-2014-№ 3
А. В. Победкин
преступления, в котором он обвиняется (ст. 680 Устава). Только по результатам такого допроса делался вывод о возможности сокращения судебного следствия. При этом судьи, присяжные, прокурор, участвующие в деле лица, несмотря на сделанное подсудимым признание, могли потребовать судебного исследования, которое в таком случае обязательно производилось (ст. 682 Устава).
УПК РСФСР 1922 и 1923 гг. еще предусматривали возможность сокращения судебного следствия по таким же правилам (ст. 286 УПК РСФСР 1922 г., ст. 2821 УПК РСФСР 1923 г.), однако УПК РСФСР 1960 г. с учетом печального опыта 30-х -50-х гг. прошлого столетия такую возможность исключил.
Нельзя не согласиться, что в УПК публичность выражена в «скромном формате и не соответствующем качестве»15. Вместе с тем, невзирая на ущербность гарантий публичности, первоначальная редакция УПК еще позволяла считать отечественный уголовный процесс публичным.
Последующая законотворческая работа полностью выхолостила функцию публичности российского уголовного судопроизводства. Обязанность прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя в каждом случае обнаружения признаков преступления принять предусмотренные УПК меры по установлению события преступления, установлению лица или лиц, виновных в совершении преступления (ч. 4 ст. 21 УПК), не определяет наличия функции публичности, поскольку не является достаточной гарантией принятия решений, соответствующих реальным обстоятельствам.
Основные значимые реформаторские шаги в последнее десятилетие были ориентированы на превращение отечественного уголовного судопроизводства из средства защиты интересов каждого жителя страны в инструмент умиротворения участников уголовного процесса, представляющих стороны или обеспечения интересов отдельных социальных групп:
- 2003 г. - расширение количества преступлений, по которым возможен особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (верхний предел санкции повышен с 5 до 10 лет лишения свободы);
- 2009 г. - введение особого порядка принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (глава 401 УПК);
- 2009 г. - установление возможности прекращения уголовного преследования по делам, связанным с нарушением законодательства о налогах и сборах, если ущерб, причиненный бюджетной системе Российской Федерации, возмещен в полном объеме;
- 2011 г. - ограничение поводов для возбуждения уголовного дела по налоговым преступлениям материалами, направленными налоговыми органами для решения вопроса о возбуждении уголовного дела;
- 2012 г. - отнесение к категории уголовных дел частнопубличного обвинения ряда преступлений в сфере экономики, совершенных при осуществлении предпринимательской деятельности;
- 2013 г. - включение в число досудебных процедур дознания в сокращенной форме.
15 Кесареева Т. П., Некрасов С. В. Проблемы анализа уголовно-правовых положений при разработке уголовно-процессуальных норм и практическое значение научного толкования для судопроизводства // Библиотека криминалиста : науч. журнал. 2013. № 4 (9). С. 168.
СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС-2014-№ 3
149
Общие положения уголовного процесса
В настоящее время большинство уголовных дел завершаются постановлением обвинительного приговора без предшествующего исследования доказательств в судебном заседании. Доказывание по значительной их части (в случае производства расследования в порядке дознания в сокращенной форме) осуществляется по правилам, противоречащим законам гносеологии и принципу оценки доказательств по внутреннему убеждению (оценка доказательств осуществляется без проверки и предопределена позицией сторон).
Роль судьи в подавляющем большинстве случаев сводится только к назначению наказания, и само именование этой должности теперь - лишь дань исторической традиции.
Частноправовую природу имеет и дифференциация процессуальной формы по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности. Процессуальная форма по данным преступлениям дифференцируется в направлении послабления процессуального режима в зависимости не от особенностей субъекта, требующего повышенной защиты (как, например, несовершеннолетние), а в связи с совершением преступления, которое в силу политических соображений, распространенности или по иным неправовым причинам общественно опасным считается государством лишь формально.
Производство по делам об экономических преступлениях явно не обеспечивает интересы законопослушных граждан и находится в сфере частных взаимоотношений государства с конкретным обвиняемым.
Более того, в обществе формируется стойкое ощущение несправедливости судопроизводства, его «настроенности» на защиту экономически господствующего класса. Игнорирование публичных интересов в ходе уголовного судопроизводства по экономическим преступлениям действительно закладывает «мину под все государственно-правовое устройство»16.
Невостребованность публичного начала в отечественном уголовном процессе сегодня - следствие целого спектра причин. В их числе одна из основных, как отмечает А. С. Барабаш, и с ним приходится согласиться, - отсутствие гражданского общества, все еще низкая общая и правовая культура граждан17.
Публичность уголовного судопроизводства - неизбежный результат его исторической эволюции. В сочетании с состязательностью, правом на защиту, свободной оценкой доказательств по внутреннему убеждению публичность привита российскому уголовному процессу Уставом 150 лет назад и утрачена лишь в последнее десятилетие. Возвращение этой функции уголовного судопроизводства - одна из первоочередных стратегических задач законотворческой работы в сфере уголовного судопроизводства.
16 Александров А.С., Александрова И. А. Указ. соч. С. 99.
17 Барабаш А. С. Указ. соч. С. 74.
Победкин Александр Викторович,
доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса управления организации профессиональной подготовки Департамента государственной службы и кадров МВД России
E-mail: apobedkin71@ mail.ru
150
СУДЕБНАЯ ВЛАСТЬ И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС-2014-№ 3
