CC BY
17УДК 342(470).2
УПОРОВ И.В.
ПУБЛИЧНАЯ ВЛАСТЬ В ПОЛИТИКО-ЦЕННОСТНОМ ИЗМЕРЕНИИ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ И ПРАКТИКА (заметки на полях книги М.В. Емельянова «Тектоника власти»)
Ключевые слова: власть, Россия, народ, легитимность, общество, президент, центр верховной власти, парламент, партии, полномочия.
В статье представлен отзыв на книгу современного российского политика М.В. Емельянова - депутата, первого заместителя председателя Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству Государственной Думы ФС РФ, заместителя председателя фракции «Справедливая Россия», даны комментарии ее ключевых положений [1]. Отмечается, что в книге сформулированы основные постулаты теории, суть которой состоит в широком понимании публичной (социальной) власти, структуру которой должны определять Центр верховной власти, обладающий в основном стратегическими (в т.ч. кадровыми) полномочиями, органы, занимающиеся текущей деятельностью (правительства с расширенным объемом полномочий), а также «саморегуляция» (местное самоуправление, общественные организации и т.д.). Эта теория накладывается на российское публично-властное пространство и, соответственно, автор книги обосновывает возможные пути преобразования публично-властных отношений в России.
UPOROV, IV
PUBLIC POWER IN POLITICAL-VALUE MEASUREMENT: THEORETICAL ASPECTS AND PRACTICE (marginal notes of the book by M.V. Emelyanov "Tectonics of power")
Keywords: power, Russia, people, legitimacy, society, president, center of supreme power, parliament, parties, powers.
In the article presents a review of the book of modern Russian politician M.V. Emelyanov - deputy, first deputy chairman of the Committee on Constitutional Legislation and State Building of the State Duma of the Federal Assembly of the Russian Federation, deputy chairman of the "Just Russia" faction, it given comments of its key provisions [1]. It is noted that in the book formulates the main postulates of the theory, the essence of which is a broad understanding of public (social) power, the structure of which should be determined by the Center of Supreme Authority, which has mainly strategic (including staff) powers, authorities engaged in current activities (governments with expanded scope of authority), as well as "self-regulation" (local self-government, public organizations, etc.). This theory is superimposed on the Russian public-power space and, accordingly, the author of the book substantiates possible ways to transform public-power relations in Russia.
Одна из особенностей исторического развития российского государства в XX - начале XXI вв. заключается в крайней нестабильности публично--властных отношений, неоднократно находившей свое проявление в различного рода социальных потрясениях и близких им состояниях. До 1906 г. Россия в течение нескольких веков являлась, согласно действовавшим тогда Основным государственным законам, абсолютной монархией («Верховная Самодержавная Власть» [2]). Однако в ходе Великой Российской революции 1905-1927 гг. [3] политическое пространство страны претерпело радикальные изменения. C появлением Государственной Думы, уже в 1905 г. под напором революции превратившейся из законосовещательного в законодательный орган, монархия была несколько ограничена. Последующие попытки царизма противостоять объективной логике исторического развития, в частности, настойчиво ограничивать полномочия Думы, как известно, вывели революцию на новый уровень. В 1917 г., в условиях глубокого кризиса российской государственности, сменились сразу две системы государственной власти. Вначале место монархии заняло Временное правительство с ориентиром на европейские демократические ценности («Февральская революция»), а затем его сменила большевистская элита, взявшая марксистско-ленинский курс на построение советского социалистического государства на основе концепции диктатуры пролетариата («Октябрьская революция»). Основой государственного устройства в этой ситуации становиться модель, основанная на сочетании власти правящей партии (РКП(б)-ВКП(б)-КПСС), с одной стороны, и системы Советов - с другой.
В 1991 г. Россия снова резко изменила вектор своего государственного развития. СССР распадается, и Советская власть уходит в прошлое. Принимается Конституция Россия 1993 г., в которой провозглашаются общедемократические ценности. В процессе становления новой российской государственности, конструкция публичной власти неоднократно менялась (выборы-назначение-выборы губернаторов, упразднение Высшего арбитражного суда, появление и усиление влияния Государственного Совета, не предусмотренного Конституцией России и т.д.). Продолжаются эти процессы и поныне. Инициированные Президентом России конституционные поправки (2020 г.) вновь намечают перспективу очередного противоречивого зигзага в российском публично-властном пространстве [4].
Такая изменчивость механизмов российского властного Олимпа, на фоне ухудшающейся динамики внутреннего экономического развития и усиления напряженности по линии «Россия-Запад» («нарастающая враждебность» [5, с. 107]), безусловно, требует комплексного научного осмысления. И в этом контексте
появление книги М.В. Емельянова отражает объективную потребность российского общества в объяснении особенностей публично-властных отношений в России, анализе существующих в данной сфере проблем, выработке путей их разрешения. Следует заметить, что данная книга, хотя и не определяется автором как научная монография, по своему содержанию, стилю изложения, формулированию аргументов и выводов, безусловно, представляет собой серьезный научный труд (множество ссылок на научные публикации отечественных и зарубежных правоведов, историков, философов, политологов и т.д.), в котором, одновременно, присутствуют также публицистика, с одной стороны, и язык законодателя-практика - с другой. Это и не удивительно, учитывая, что М.В. Емельянов является кандидатом юридических наук, доцентом, заслуженным юристом России, а также опытным, умеющим вести диалог с избирателями политиком (31-летний стаж), многолетним и добросовестным участником правотворческого процесса как на региональном, так и на федеральном уровнях.
Все это позволило автору книги достаточно четко очертить круг вопросов, требующих своего раскрытия. В книге сначала уточняются теоретические основания публичной власти (глава 1), затем, с учетом полученных выводов, дается анализ действующих властных институтов и обосновываются вполне конкретные и практические рекомендации по их совершенствованию (глава 2), наконец, в завершающей части (глава 3) предлагаются авторские суждения о цивилизационных ценностях в области публично-властных отношений в их приложении к политической системе современной России. И хотя сложность и масштаб предмета исследования, наряду с ограниченностью книжно-текстового объема, с неизбежностью обусловили определенную недосказанность, незавершенность авторских размышлений, тем не менее, представленные выводы, на наш взгляд, безусловно, во-первых, следует квалифицировать как серьезное приращение научных знаний по целому ряду наук (теория государства и права, конституционное право, политология, философия и др.), и, во-вторых, можно расценивать как весомый вклад в разработку проблем будущего государственного устройства Российской Федерации.
Отмечая безусловную ценность исследования, следует сосредоточиться на ее дискуссионных положениях. Тем более, что, как и любая научная работа, книга М.В. Емельянова содержит немало таких положений, некоторые из которых мы и затронем ниже.
Прежде всего, отметим, что одним из важнейших исходных авторских тезисов является «максимальное широкое понимание публичной власти» [1, с. 19]. В этой связи указывается, что «публичную власть рождает сообщество людей, живущих в данной стране, то есть, территориальный публичный коллектив. Именно в таком понимании нас будет интересовать публичная власть как разновидность социальной власти» [1, с. 17]. При этом, в трактовке автора: «государственная власть является лишь одной из ипостасей власти публичной, и верховная власть необязательно концентрируется в государственных структурах ... ряд функций публичной власти реализуется в негосударственных структурах. Помимо трех ветвей государственной власти, которые могут рассматриваться и как ветви публичной власти, существует финансово-экономическая (власть над материальными ресурсами), духовная, и как современная вариация последней - медийная ... любая из этих ипостасей сохраняет присущий социальной власти в целом принудительный элемент» [1, с. 17-18, 21].
С таким подходом, однако, трудно согласиться в полной мере, если иметь в виду механизмы формирования публично-властных отношений, поскольку любые властно-управляющие структуры в обществе, включая указанные выше, формируются и функционируют не иначе, как в соответствии с действующим законодательством, а законы принимают и исполняют соответствующие законодательные и исполнительные органы государственной власти. Например, та же «финансово-экономическая власть», олицетворяемая в первую очередь ЦБ РФ, действует на основе ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» [6], согласно которому ЦБ РФ действительно имеет ряд полномочий властного характера, но, во-первых, эти полномочия касаются только финансовой сферы, во-вторых, ЦБ РФ не имеет самостоятельных механизмов применения мер принуждения в случае неисполнения своих решений (в таких случаях включаются опять же органы государственной власти), в-третьих, руководящие органы ЦБ РФ формируются не путем выборов, а путем согласованных решений все тех же органов государственной власти (Президента России, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства). Кроме того, как М.В. Емельянов, так и другие сторонники придания ЦБ РФ статуса самостоятельной ветви власти [7; 8], не учитывают, что в Конституции России в ст. 10-11 вполне определено сформулированы ветви и органы федеральной государственной власти, где нет места ЦБ РФ, что вполне объяснимо, учитывая наличие в его деятельности не только публично-правовых, но и частно-правовых начал [9, с. 29]. Поэтому говорить о властных полномочиях ЦБ РФ в юридическом контексте не вполне корректно. Это допустимо, на наш взгляд, лишь в политологических работах.
Другое дело, что есть неформальное влияние представителей крупного капитала (прежде всего, финансового) на персонализацию властных органов и принятие решений самой государственной властью, в первую очередь, как справедливо отмечает автор книги, в историко-международном плане, и уже оттуда -влияние через финансовые механизмы переходит и на внутригосударственный уровень. Так, уже давно
многие авторы полагают, что экономическая политика в России «вписывается в стратегию МВФ» - этот постулат из публикации 2005 г. [10], полагаем, актуален и сегодня [11]. Но это уже глобальные тенденции, которые активно обсуждаются и которые вряд ли в полной мере относятся к предмету исследования М.В. Емельянова.
Что касается «духовной» и «медийной» власти, то, как представляется, при их упоминании следует уточнять контекст обсуждения. В строго правовом поле такой власти нет и быть не может. В иных случаях можно согласиться с автором в том, что, например, религия имеет значительное влияние на общественное сознание, равно как телевидение и иные средства массовой информации, включая современные сетевые интернет-возможности. Но определять эти феномены «властью» мы полагаем неправильным. С таким же успехом можно говорить, например, о «семейной» власти. Таким образом, здесь, скорее, речь идет не о политико-правовом, а об обиходно-бытовом использовании термина «власть». Исходя из такого рода соображений трудно полностью согласиться со следующим авторским утверждением: «Публичная власть -это трон, за который ведется борьба, который может занять и государственная, и духовная, и экономическая власть ... контроль над общественным сознанием - это тоже сфера действия публичной власти, а это опять-таки доказывает, что публичную власть не следует сводить к государственной . контроль над умами является самостоятельным направлением властной деятельности наряду с прямым принуждением» [1, с. 20, 21]. Равным образом это касается суждения о том, что «переход из Средних веков в Новое время (от аграрного общества к индустриальному) ознаменовался победой экономической власти над государственной: место королей и феодальной аристократии заняла буржуазия» [1, с. 23].
На наш взгляд, государственная власть всегда опиралась и опирается на финансово-экономически доминирующие структуры - классы, кланы, сословия, корпорации, организации и т.д. (до буржуазии такими структурами были аристократические кланы). И в этом смысле, конечно, государственная власть зависима и, так или иначе, находится под их контролем. Но автор говорит о публично-властном пространстве, а в этом пространстве теневые властители, как правило, не занимают официальных должностей, и по этой причине опять же выпадают из предмета авторского исследования. В целом же, говоря об «иных» структурах власти, следует согласиться с тем, что их следует относить к отдельным властным полномочиям «второго» уровня - «"отпочковывающиеся" время от времени отдельные виды власти ... финансовая, хозяйственная, экономическая и другие - по сути своей являются "служебным" элементом одной из ветвей власти, в частности исполнительной, и собственно властным потенциалом практически не обладают, "занимая" его у самой исполнительной власти, реализуя именно ее кратологические возможности в конкретных исторических ситуациях и политико-юридических условиях» [12, с. 65].
Следующий важнейший тезис работы М.В. Емельянова: «в любой государственно организованной социальной системе существует верховный центр власти . Обеспечение единства власти предполагает наличие ее единого центра, который координирует функционирование ее различных ветвей» [1, с. 10, 24]. Автор отмечает, что Центр верховной власти должен осуществлять следующие пять основных функций: концептуально-стратегическую; координирующую; идеологическую; контрольно-карающую; кадровую. Отдельный параграф в книге посвящен признакам Центра верховной власти: единственность и неделимость; суверенность; стратегичность; неизбираемость; надпартийность; нейтральность; безальтернативность. И далее эти функции и признаки подробно и весьма содержательно раскрываются. При этом внимание акцентируется на сопоставлении особенностей властных структур на Западе, в России и других странах. Отмечается, в частности, что «на Западе верховная власть населением не избирается ... Существование единого центра публичной (социальной) власти является проблемой только для западных демократий. В других моделях власти такие центры очевидны и институционализированы» [1, с. 17, 25]. В данном случае автор использует понятие «Запад» как обобщенную характеристику государственности развитых стран (прежде всего Западной Европы), и указывает на то, что там «выборные и публично действующие органы власти - президенты, парламенты, суды - верховной властью не обладают. Над ними есть иная верховная власть, негосударственная . находящаяся вне публичного государственного и правового пространства» [1, с. 17].
Так, Великобритания, как и США, «в современных условиях управляется узкой прослойкой финансовой элиты, неподконтрольной обществу» [1, с. 70]. В другой своей работе М.В. Емельянов развивает эту мысль более подробно: «Несколько крупных банкиров и финансистов обладают всей полнотой власти в США. Эти финансовые олигархи контролируют и госвласть. Социальная власть и государственная власти разделены, причём первая доминирует над второй. И так в большинстве западных стран. Эти люди никем не избираются, они передают власть по наследству, их жизнь и деятельность закрыты для общества. Они принимают важнейшие для общества решения келейно» [13]. В России же ситуация иная: «социальная и государственная власти неразделены. Тот, кто в России обладает государственной властью, обладает и социальной, то есть принимает важнейшие для общества решения, прежде всего, по распределению ресурсов. Это факт. Причём на вершине этой власти находится Президент. И бизнес, и политическая система, и в какой-то степени медийная сфера так или иначе зависят от его решений. Либерал возмутится
этим положением. Как же так, где разделение властей? Но согласитесь, это честнее! Потому что нашего Президента мы избираем. Мы знаем его в лицо. Его решения транслируются через СМИ и понятны всем» [13].
Полагаем, однако, что такой подход противоречит авторской концепции о Центре верховной власти, поскольку осуществлять указанные выше фундаментальные функции по управлению обществом, на наш взгляд, невозможно без публичного позиционирования. И если же под Центром верховной власти подразумевать неформальное влияние доминирующих в обществе структур, как считает автор, то такой подход следует распространить на все государства мира без исключения, ибо везде, помимо формальных органов публичной власти, имеются «группы влияния» (так, сейчас в России - олигархические кланы, силовые структуры). Но тогда теряется смысл противопоставления «Запада» и «других моделей власти», и тем более, что практически во всех странах используется одна-единственная исходная формально-властная модель - с принципом народовластия, подотчетности исполнительной власти представительным органам, независимыми судами - что в Америке, что в Африке, что в Азии. То есть, почти повсеместно на вооружение взята как раз модель, появившаяся в Европе еще на исходе Средних веков. И теперь остальные страны, включая КНР, Иран и другие, не говоря уже о России, находятся в этом векторе развития, разумеется со своей сложной и неповторимой спецификой. И это не удивительно. Сам автор не без оснований справедливо утверждает, что «организация публичной власти в англосаксонских странах доказала свою высокую эффективность, позволяющую динамично развивать систему и при этом избегать масштабных кризисов» [1, с. 73].
Третий, на наш взгляд завершающий ключевой теоретический авторский тезис, заключается в том, что «тектонику властного пространства можно представить в виде трех сегментов: власти верховной, власти оперативной и саморегуляции». В этой парадигме верховная власть не занимается текущими делами, ее назначение - стратегия, концепции, кадровые решения, власть «оперативная» ассоциируется с текущей повседневной властной деятельностью (законодательные органы, правительства стран), а «саморегуляция» не получает прямых команд («частные предприниматели, НКО, СМИ, деятели культуры искусства, ученые, религиозные сообщества» [1, с. 45-46].
Этот и указанные выше два тезиса собственно и составляют оригинальный, но как видим, не лишенный определенных противоречий, авторский подход к конструированию властных структур.
М.В. Емельянов далее накладывает свою теорию социальной власти на Россию, и этот раздел представляет особый практический интерес. Здесь, по его мнению, функции Центра верховной власти может и должен выполнять Президент России, но для этого необходимо изменить его правовой статус, для чего следует провести конституционную реформу, в рамках которой целесообразно перераспределить полномочия и функции между всеми органами публичной власти согласно модели, описанной выше автором. При этом: «Президент должен быть направляющим, координирующим и контролирующим центром, оперативные вопросы остаются в компетенции исполнительной власти. Правительство должна формировать победившая на выборах в Государственную Думу партия» [1, с. 100]. Наряду с этим, автор, видимо опережая потенциальных критиков, способных увидеть в этом тенденцию к своего рода «культу личности», имея в виду прошлое России, замечает: «конечно же, следует уходить от практически сложившейся вождистской модели. Эта модель сковывает инициативу общества» [1, 97].
Последнее утверждение, безусловно, нельзя не поддержать. Однако конкретные предложения по трансформации статуса Президента России, как Центра верховной власти, представляются нам не вполне однозначными. Так, автор полагает, что Президент России не должен избираться, поскольку «прямые выборы Президента противоречат его сущности, как Центра верховной власти в России. Необходимо отказаться от прямых выборов и найти другую форму сочетания внутриэлитного выбора и общественного одобрения будущего Президента России ... прямые выборы Президента провоцируют раскол элит» [1, с. 113, 115]. Кстати, в другой своей работе М.В. Емельянов в этой связи отмечал, что «пока же, по сути, с партийными выборами Президента мы живём в условиях "перманентной революции"» [14].
Чтобы реализовать в России свою теорию автор предлагает три варианта конституционной реформы. В первом варианте Президент России, как Центр верховной власти, избирается не на прямых выборах, а парламентом, его функции суживаются до стратегических и кадровых, а всей текущей деятельностью занимается Правительство с большим объемом полномочий. Во втором варианте избранный Президент возглавляет Правительство, а функции Центра верховной власти выполняет Госсовет, формируемый коллегией выборщиков, включая депутатов ГД и СФ, представителей МСУ, бизнеса, профсоюзов, НКО, причем органом, объединяющим этих выборщиков, выступает Земский собор. В третьем варианте должность Президента упраздняется, Центр верховной власти переходит к Председателю Госсовета. Наряду с этим, автор поддерживает предложение о переходе, по опыту США и некоторых других стран, к двухпартийной системе, а также закреплению в Конституции России государственной идеологии и категории «национальный интерес» [1, с. 173, 255].
Эти предложения - интересные и во многом оригинальные сами по себе - подробно обосновываются.
И все же, на наш взгляд, они в недостаточной степени привязаны к российской реальности и не учитывают исторического прошлого России, показывающего склонность общества к персонализации высшей власти. Вероятно, наиболее эффективным мог быть второй вариант, но без Центра верховной власти. Здесь основной аргумент заключается в том, что Президент, непосредственно возглавляющий Правительство, наконец-то, будет нести юридическую ответственность за состояние дел в стране (по действующей Конституции России Президент фактически ни за что лично не отвечает, поскольку всегда находятся «стрелочники» рангами пониже). Но упомянутые выше конституционные поправки 2020 года, увы, на наш взгляд, лишь усугубляют как раз «вождистскую модель».
В книге М.В. Емельянова содержатся также интересные сентенции о ценностях в сфере публично-властных отношений. В частности, автор, отходя от привычных постулатов, считает, что «не народ, а именно общество является источником публичной власти . общество как иерархически сложная система верховную власть содержит имманентно и изначально, народ как механическое скопление индивидов -нет ... Народ как источник власти - фикция. И эту фикцию из Конституции надо изъять. Источник власти -общество в целом, во всем своем многообразии» [1, с. 203, 227]. Представляется, что с аргументами, приводимыми в обоснование этой мысли, нельзя не согласиться.
В своей работе М.В. Емельянов несколько раз упоминает о важности «саморегуляции», важнейшее место в механизмах которой занимает, в частности, местное самоуправление. Однако это важнейший публичный институт, к сожалению, в должной степени так и не проанализирован, а довольно скупые суждения о нем представляют собой скорее благие пожелания. И практически совсем из поля зрения автора выпала тема федерализма и, соответственно, регионального уровня публичной власти, которую, на наш взгляд, нельзя рассматривать в отрыве от федеральных властных структур ввиду их тесной и непосредственной взаимосвязи. Между тем, сегодня в России остро стоит проблема формирования властных региональных элит (в кадровом контексте), усугубляется разрыв в уровне экономического развития и, как следствие, уровне жизни людей в разных регионах. Так, удельный вес жителей с доходами ниже прожиточного минимума составляет в Москве (на начало 2019 г.) - 8,3%, в то время как в Республике Тыва - 40,5% (схожая ситуация в Ингушетии, Калмыкии, Еврейской автономной области и др. [15]. Другой показатель - оборот розничной торговли из расчета на одного жителя: в Москве - 381 104 рублей, а в Курганской области - 28 100 рублей [15]. Из 85 субъектов Федерации только 13 являются регионами-донорами, то есть не получающими дотации из федерального бюджета [16], соответственно остальные 72 получают дотации, являющиеся, как известно, признаком несостоятельности. Как следствие, такие субъекты Федерации практически полностью зависимы от федеральных властей. Сопоставление этих и других показателей поневоле приводит к мысли: а не о разных ли государствах-субъектах единой Федерации идет речь? Жаль, что автор не осветил столь острую проблематику в публично-властном аспекте.
В целом, книга М.В. Емельянова отражает не только активный поиск путей модернизации российской государственности, но и некоторую растерянность правящей элиты современной России в связи с неопределенностью ее будущего и, наверное, с осознанием невозможности реально и эффективно изменить ситуацию в позитивном направлении. Так, автор пишет о том, что «более чем за четверть века новая Россия так и не может нащупать путь развития, который обеспечил бы процветание народа, безопасность страны, мирные отношения с соседями, стабильный рост экономики, устойчивый прирост населения, высокое качество образования и здравоохранения. В обществе нет единства в базовых ценностях, политики предлагают и пытаются реализовать противоречивые проекты развития страны» [1, с. 11-12]. Подтверждением нашего предположения является и тот факт, что автор, говоря о необходимости включения в Конституцию России общественно-государственной идеологии, модерацией которой должен заниматься, по его мысли, Центр верховной власти, не предлагает каких-либо конкретных формулировок. В другом месте он пишет о том, в России «политическое и духовное пространства засорены откровенно антироссийскими силами» [1, с. 12], однако возникает вопрос: к кому адресует эту констатацию представитель публичной власти? Ответ на него представляется нам особенно интересным, более того -знаковым.
Следует признать, что пандемия коронавируса в первой половине 2020 г., стремление к «цифровизации» буквально всех сторон жизни людей и другие «достижения» НТП, рост политической напряженности в треугольнике ведущих мировых держав (Россия, США, КНР), нарастание проблем климатических изменений и другие факторы делают вызовы, с которыми сталкиваются российские властные структуры, действительно, чрезвычайно сложными. Вероятно, они свидетельствуют о начале вхождения человеческой цивилизации в качественно новый этап ее развития. В этих условиях чрезвычайно важно продолжать активный поиск оптимальных путей развития российской государственности. Книга М.В. Емельянова показывает, что ее автор всей душой болеет за будущее своей Родины - России, а это дает надежду на то, что он продолжит свою активную государственную, научную, публицистическую деятельность на этом поприще, и читатели смогут увидеть его новые работы, ознакомиться с новыми предложениями, которые, кто знает, будут положены в основу предстоящих преобразований в нашей стране.
Литература и источники
1. Емельянов М.В. Тектоника власти. - M.: Весь мир, 2019. - 256 с.
2. Основные государственные законы // Свод законов Российской империи. Т.1. - СПб.: Типогр. Второго Отделения СЕИВК, 1857. - С. 1-56.
3. Турицын И.В. Великая Российская революция 1905-1927 гг.: от исторических клише - к новому пониманию феномена // Современная научная мысль. - 2017. - №6. - С.30-389.
4. Закон РФ о поправке к Конституции РФ от 14.03.2020 N 1-ФКЗ «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти» // СПС «КонсультантПлюс» (Дата обращения - 15.06.2020 г.).
5. Иохин В.Я. Формирование нового миропорядка и Россия // Современная Европа. - 2018. - № 6. - С. 104-111.
6. Федеральный закон от 10.07.2002 N 86-ФЗ (ред. от 03.04.2020) «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» // [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 25. 06. 2020 г.).
7. Штанько А.А. Проблема определения правового статуса Центрального банка Российской Федерации // Историческая и социально-образовательная мысль. - 2016. - Т. 8. - № 1-2. - С. 167-171.
8. Земцов А.С. Правотворческая и правоприменительная деятельность Центрального банка Российской Федерации: актуальные вопросы // Информатизационная безопасность регионов. - 2017. - № 3-4. - С. 69-74.
9. Гузнов А.Г., Рождественская Т.Э. Организации финансового рынка и финансово-правовые механизмы урегулирования их несостоятельности. - M.: Норма: ИНФРА-M, 2016.
10. Кива А.В. Кто на деле правит страной? // Литературная газета. - 2005. - 10-15 августа.
11. Делягин М.Г. Наша задача сейчас перейти от режима колониального к суверенитету // https://eadaily.com/ru/news/2020/04/07/delyagin-nasha-zadacha-seychas-pereyti-ot-rezhima-kolonialnogo-k-suverenitetu (дата обращения: 25.06. 2020 г.).
12. Верещак А.Н. Экономическая власть. Кратологические дефиниции // Journal of Economic Regulation (Вопросы регулирования экономики). - 2011. - №4. - С. 61-66.
13. Емельянов М.В. Чья власть сильнее? // ИА REGNUM. - 2016. - 21 апреля // https://regnum.ru/news/2123495.html (дата обращения: 18.06. 2020 г.)
14. Емельянов М.В. Дальнейшее развитие России невозможно без изменения политической системы // Актуальные комментарии. - 2017. - 2 июня // http://actualcomment.ru/1111-1706021227.html (дата обращения: 25.06.2020 г.).
15. Экономическое здоровье российских регионов : текущий уровень и динамика изменений // Региональные финансы. - 2019
- 12 февраля. // https://raexpert.ru/researches/regions/rif_2019 (дата обращения: 17.06. 2020 г.).
16. Приказ Mинфина России от 14.11. 2018 г. № 3130 «Об утверждении перечней субъектов Российской Федерации в соответствии с положениями пункта 5 статьи 130 Бюджетного кодекса Российской Федерации» // [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 17. 06. 2020 г.).
References and resources
1. Emel'yanov M.V. Tektonika vlasti. - M.: Ves' mir, 2019. - 256 s.
2. Osnovnye gosudarstvennye zakony // Svod zakonov Rossijskoj imperii. T.1. - SPb.: Tipogr. Vtorogo Otdeleniya SEIVK, 1857. - S. 1-56.
3. Turicyn I.V. Velikaya Rossijskaya revolyuciya 1905-1927 gg.: ot istoricheskih klishe - k novomu ponimaniyu fenomena // Sovremennaya nauchnaya mysl'. - 2017. - №6. - S.30-389.
4. Zakon RF o popravke k Konstitucii RF ot 14.03.2020 N 1-FKZ «O sovershenstvovanii regulirovaniya otdel'nyh voprosov organizacii i fonkcionirovaniya publichnoj vlasti» // SPS «Konsul'tantPlyus» (Data obrashcheniya - 15.06.2020 g.).
5. Iohin V.Ya. Formirovanie novogo miroporyadka i Rossiya // Sovremennaya Evropa. - 2018. - № 6. - S. 104-111.
6. Federal'nyj zakon ot 10.07.2002 N 86-FZ (red. ot 03.04.2020) «O Central'nom banke Rossijskoj Federacii (Banke Rossii)» // [Elektronnyj resurs]. Dostup iz SPS «Konsul'tantPlyus» (data obrashcheniya: 25. 06. 2020 g.).
7. Shtan'ko A.A. Problema opredeleniya pravovogo statusa Central'nogo banka Rossijskoj Federacii // Istoricheskaya i sociarno-obrazovatel'naya mysl'.
- 2016. - T. 8. - № 1-2. - S. 167-171.
8. Zemcov A.S. Pravotvorcheskaya i pravoprimenitel'naya deyatel'nost' Central'nogo banka Rossijskoj Federacii: aktual'nye voprosy // Informatizacionnaya bezopasnost' regionov. - 2017. - № 3-4. - S. 69-74.
9. Guznov A.G., Rozhdestvenskaya T.E. Organizacii finansovogo rynka i finansovo-pravovye mekhanizmy uregulirovaniya ih nesostoyatel'nosti. - M.: Norma: INFRA-M, 2016.
10. Kiva A.V. Kto na dele pravit stranoj? // Literaturnaya gazeta. - 2005. - 10-15 avgusta.
11. Delyagin M.G. Nasha zadacha sejchas perejti ot rezhima kolonial'nogo k suverenitetu // https://eadaily.com/ru/news/2020/04/07/delyagin-nasha-zadacha-seychas-pereyti-ot-rezhima-kolonialnogo-k-suverenitetu (data obrashcheniya: 25.06. 2020 g.).
12. Vereshchak A.N. Ekonomicheskaya vlast'. Kratologicheskie definicii // Journal of Economic Regulation (Voprosy regulirovaniya ekonomiki). -2011. - №4. - S. 61-66.
13. Emel'yanov M.V. CH'ya vlast' sil'nee? // IA REGNUM. - 2016. - 21 aprelya // https://regnum.ru/news/2123495.html (data obrashcheniya: 18.06. 2020 g.)
14. Emel'yanov M.V. Dal'nejshee razvitie Rossii nevozmozhno bez izmeneniya politicheskoj sistemy // Aktual'nye kommentarii. - 2017. - 2 iyunya // http://actualcomment.ru/1111-1706021227.html (data obrashcheniya: 25.06.2020 g.).
15. Ekonomicheskoe zdorov'e rossijskih regionov: tekushchij uroven' i dinamika izmenenij // Regional'nye finansy. - 2019 - 12 fevralya. // https://raexpert.ru/researches/regions/rif_2019 (data obrashcheniya: 17.06. 2020 g.).
16. Prikaz Minfina Rossii ot 14.11. 2018 g. № 3130 «Ob utverzhdenii perechnej sub"ektov Rossijskoj Federacii v sootvetstvii s polozheniyami punkta 5 stat'i 130 Byudzhetnogo kodeksa Rossijskoj Federacii»// [Elektronnyj resurs]. Dostup iz SPS «Konsul'tantPlyus» (data obrashcheniya: 17.06.2020 g.)
УПОРОВ ИВАН ВЛАДИМИРОВИЧ - доктор исторических наук, кандидат юридических наук, профессор, кафедра конституционного и административного права Краснодарского университета МВД России (kiap_krdu@mvd.ru). UPOROV, IVAN V. - Doctor of History, Ph.D. in Law, Professor, Department of Constitutional and Administrative Law of Krasnodar University of MIA of Russia.
