CC BY
673
ПОЛИТОЛОГИЯ
УДК 316.4
Зайцев Александр Владимирович
кандидат философских наук Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
ПУБЛИЧНАЯ СФЕРА КАК ПОЛЕ ДИАЛОГА ГОСУДАРСТВА И ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
В статье идет речь о публичной сфере, где осуществляется коммуникация и диалог государства и гражданского общества. Данная точка зрения подтверждается ссылками на таких западноевропейских мыслителей, как К. Шмидт, Х. Арендт, Ю. Хабермас, а также современных российских политологов и социологов. Посредством такого дискурса с гражданским обществом государственная власть увеличивает свою собственную легитимность и легитимность политических решений.
Ключевые слова: государство, гражданское общество, публичная сфера, диалог, дискурс, коммуникация
За последние 15-20 лет лексикон российской политической науки обогатился новыми терминами, часть из которых была позаимствована из зарубежной политической науки. Среди них наиболее важное место принадлежит словосочетаниям «публичная политика» (public Policy), «публичное пространство» (public space) и «публичная сфера» (public Sphere), которые в современной России стали, можно сказать без преувеличения, чуть ли не самыми востребованными и популярными из новых политологических терминов и концептов.
О публичной сфере писали К. Шмидт (парламентская публичная сфера), Х. Арендт (античная публичная сфера), Ю. Хабермас (буржуазное публичное пространство) и др. При этом и К. Шмидт, и Х. Арендт, и Ю. Хабемас констатируют упадок публичной сферы и исчезновение публики как активных граждан, стремящихся в ходе публичного диалога обсудить какие-либо актуальные политические проблемы. Однако появление интернета породило надежды, что «благодаря технологическому прорыву публичная сфера, постепенно вытесняемая из социальной реальности, будет восстановлена в реальности» в виде «свободной от внешнего контроля дискуссии и обмена информацией» в блогосфере и социальных сетях, где теперь уже на дискурсивной основе формируется и вырабатывается общественное мнение [8, с. 225].
С точки зрения К. Шмидта, воплощением идей политического либерализма является парламентаризм и органически присущая для него дискуссия с последовательным рассмотрением всех точек зрения и аргументов, как «за», так и «против». По мнению К. Шмидта, «непременными предпосылками дискуссии являются общие убеждения, готовность дать себя убедить, независимость от партийных обязательств, свобода от эгоистических интересов» [12, с. 8]. Единая политическая воля рождается в процессе открытой конфронтации различных мнений. В этом - публичном обдумывании
аргументов и контраргументов, в публичных дебатах и публичных дискуссиях - состоит сущность истинного парламентаризма.
«Дискуссия означает обмен мнениями, - утверждает К. Шмидт, - главная цель которого состоит в том, чтобы рациональными аргументами убедить противника в некоторой истине и правильности, либо же дать убедить в истине и правильности себя самого» [12, с. 8]. И этот процесс должен быть максимально публичным. Во-первых, потому, что парламент как публичный орган, автономен, то есть свободен от внешнего давления. И, во-вторых, потому что он прозрачен и открыт для внешнего мира.
Однако К. Шмидт констатирует упадок современной ему парламентской публичной сферы. Почему? «Положение парламентаризма в наши дни столь критично, потому что развитие современной массовой демократии сделало публичную дискуссию с использованием аргументов пустой формальностью. - Такой ответ на поставленный нами вопрос дает К. Шмидт. - Поэтому многие нормы современного парламентского права, прежде всего, предписания относительно независимости депутатов и публичности заседаний выглядят как избыточные декорации, ненужные и даже сомнительные... Партии... в наши дни больше не противостоят друг другу как мнения в дискуссии, они выступают как социальные или хозяйственные силовые группы (Machtgruppen), калькулируют взаимные интересы и силовые возможности (Machtmбglichkeiten) обеих сторон и на этой фактической основе заключают компромиссы и коалиции. Массы завоевываются аппаратом пропаганды, наиболее эффективным при апелляции к самым насущным интересам и страстям. Исчезает аргумент в прямом смысле слова, характерный для подлинной дискуссии. Место его в переговорах партий занимает целенаправленная калькуляция интересов и силовых шансов (МасМЛапсеп), а в обращении с массами - действенное внушение или символ...» [12, с. 9].
© Зайцев А.В., 2013
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2013
203
Настоящая политическая деятельность происходит не на публичных пленарных дискуссиях, но в комитетах, комиссиях, кабинетах. Тем самым снимается и отменяется всякая ответственность и вся парламентская система представляет собою всего лишь фасад, за которым кроется господство партий и экономических интересов. Парламент, как публичный институт, с точки зрения К. Шмидта, лишился своей почвы и функционирует лишь как пустой аппарат, силой инерции. В итоге, парламентская публичность и присущий ему дух дискуссион-ности, превратились в пустую формальность.
Основу теории публичной сферы Х. Арендт составляет ее интерпретация модели античных республик. В ее понимании, полис представляет собой «организацию людей, возникающую из их совместного говорения и совместного действия. Публику Х. Арендт понимает как группу людей, видящих друг друга, как, к примеру, на древнегреческой агоре, и существующей в пределах геометрии античного полиса» [9].
Для Х. Арендт публичное пространство - это арена действий людей, совершаемых ими перед лицом друг друга. Тем самым публичность для нее связана с прямым взаимодействием индивидов, разделяющих ту или иную систему ценностей, что составляет залог того, что они правильно интерпретируют действия друг друга. Но коммуникация и диалог понимается Х. Арендт не только как речевое взаимодействие или как способность убеждения посредством речи, символов и знаков, но еще и как возможность осуществления самой власти.
Моделируя публичную сферу, Ю. Хабермас исходил из неомарксистской интерпретации социальной философии Г.В.Ф. Гегеля. Если для Г.В.Ф. Гегеля исходным пунктом при анализе общества было государство, а для К. Маркса - рыночная экономика (которую ранний К. Маркс отождествлял с гражданским обществом), то Ю. Хабермас искал область, автономную и от государства, и от рынка. Этой областью для него и явилась публичная сфера, само существование которой стало прямым следствием конституирования государства и институционализации рыночной экономики. Возникновение публичной сферы Ю. Хабермас относит к эпохе Просвещения, делая акцент не столько на видимости представителями публики друг друга (Х. Арендт), сколько на их слышимости друг друга, ставшей возможной благодаря росту книгопечатания и складыванию массовой коммуникации. Классическая модель публичной сферы Ю. Хабермаса предполагает, что формируется целый комплекс публичных площадок.
Ими могут быть, к примеру, кофейни и литературные салоны XVIII века. Эти заведения Ю. Хабермас называет наиболее ярким примером того, как должна строиться публичная сфера. В них воспроизводится идеальная модель общественного
мнения, когда газеты и журналы читаются и обсуждаются в группах лицом к лицу. Для него публика - это некая виртуальная общность, которая складывается с ростом количества печатных изданий, среди тех, кто читает, пишет и интерпретирует, обсуждает, собираясь вместе в публичных (общественных) местах. Если Х. Арендт констатирует упадок публичной сферы в условиях модернос-ти, то Ю. Хабермас отмечает возникновение в эпоху Просвещения новой формы публичности - публики как частных индивидов, вместе обсуждающих общественные проблемы, опираясь на текст публично высказавшего свое мнение автора, какого-либо печатного источника.
В трактовке Ю. Хабермасом публичной сферы и публичной политики выделяется их «узкая» и «широкая» трактовка. В «узком» понимании публичная сфера - это та «область социальной жизни, в которой формируется общественное мнение» [13, р. 231]. То есть в центр внимания Ю. Хабермас помещает способность людей формировать политическое сообщество или политическую публику, принимающую участие в обсуждении значимых для общества проблем.
Публичная сфера понимается Ю. Хабермасом как особая коммуникативная среда, где рождается и циркулирует общественное мнение, которое выполняет функцию критики и контроля по отношению к государству. В широком смысле публичное в противовес частному выступает как сфера реализации присущих любому обществу публичных (общественных) интересов. Публичная сфера не ограничивается коммуникациями граждан и общественной рефлексией, она выходит на уровень диалога с государством, трансформируясь в практические действия во имя общего блага.
Общественное мнение в модели Ю. Хабермаса является не средним арифметическим от мнений всех участников, но результатом дискуссии, которая избавляет его от искажений, вносимых частными интересами и статусом участников. Формирование такого общественного мнения предполагает наличие нескольких обязательных условий:
1. Универсальный доступ - любой может иметь доступ к месту обсуждения;
2. Рациональные дебаты, т.е. любая тема поднимается любым участником и обсуждается рационально, пока согласие не будет достигнуто;
3. Игнорирование статуса участников дискуссии.
Таким образом, модель публичной сферы
Ю. Хабермаса напрямую связана с появлением «просвещенной публики», для доступа в которую требовались некоторые ресурсы, в числе которых можно назвать определенный уровень образования и достатка [3, с. 41].
Для Ю. Хабермаса понятие публичной сферы стало одним из ключевых при анализе проблем и перспектив формирования гражданского обще-
ства. Согласно его теории, гражданское общество включает в себя постоянно возникающие ассоциации, организации и движения, которые резонируют с тем, что происходит в сфере частной жизни, усиливая и посылая все это в публичную сферу [7]. Тем самым, что особенно актуально с точки нашего исследования, «гражданское общество напрямую связывается с публичной сферой; как отмечает сам Ю. Хабермас, коммуникативная структура публичной сферы сохраняется лишь благодаря энергичному гражданскому обществу» [7]. Политическую культуру граждан, таким образом, можно отождествить с их активным участием в функционировании публичной сферы.
Феномен коммуникативного действия Ю. Хабермасом связывается с понятием публичности. Граждане вовлекаются в процесс принятия политических решений посредством вынесения проблемы на всеобщее обсуждение. В результате обсуждения формируется некоторый общественный консенсус по проблеме. Следует отметить, что субъектами обсуждения выступают автономные объединения общественности. Автономными Ю. Хабермас называет лишь те объединения общественности, которые не производятся политической системой в целях легитимации, и не являются частями этой системы. Эти объединения должны возникать спонтанно из повседневных практик и иметь проницаемые границы [11, с. 108]. Таким образом, делиберативный политический процесс - это процесс публичных консультаций по общественно значимым проблемам с привлечением к разработке публичной политики как можно большего количества граждан.
Публичная сфера и публичная политика представляют собой диалог государства и гражданского общества. Так, М. Риттер пишет, что «под публичной политикой следует понимать опосредующий уровень между государственной властью и частными интересами, который функционирует в двух направлениях: с одной стороны, субъекты дискутируют о государственных о государственных решениях и планах... С другой стороны, гражданки и граждане таким образом формулируют свои потребности и предложения их решения и адресуют их как требования в отношении государства» [6, с. 13].
На диалоговом характере публичной сферы и публичной политики акцентируют внимание не только зарубежные, но и многие отечественные авторы. Так, Л.И. Никовская и В.Н. Якимец пишут, что полноценное представительство социально-политических интересов общества «может осуществляться только в публичной сфере - сфере диалога, общения, договора с государством по общезначимым вопросам» [5, с. 84]. Диалогична не только публичная сфера, но и публичная политика. Вот что по этому поводу замечают два вышеназванных автора: «Публичная политика - система работающих
механизмов диалога государства и общества при принятии значимых решений» [4, с. 42].
С этой точки зрения, солидарны и другие исследователи публичной сферы и публичной политики. «Публичная политика - это дискурсивная коммуникация, в основе которой находится многоуровневый диалог, где выделяются все существенные для его участников предметы и явления, а также преобладает субъект-субъектное взаимодействие. - Пишет С.А. Гадышев. - Это определение позволяет выделить еще один подход в понимании публичной политики - коммуникативный, который предполагает существование обратной связи, а не однонаправленной» [1, с. 134].
А вот точка зрения А.Д. Трахтенберг: «...Публичная сфера “sphere” представляет собой пространство рациональной дискуссии, основанной на принципах открытости и равенства сторон и на совместно разработанных и общепринятых критериях и стандартах. Именно в публичной сфере в процессе свободной от внешнего контроля дискуссии и обмена информацией вырабатывается то, что можно назвать общественным мнением» [7, с. 225]. На диалогике публичной сферы как области диалога государства и гражданского общества заостряет внимание Г.В. Синекопова: «Идеальный характер публичной сферы заключается в его принципиальной диалогичности, т.е. готовности и стремлении всех его участников совместно строить и реконструировать аргументированный дискурс.» [7].
Публичная сфера неразрывно связана с гражданским обществом и с имманентно присущим ей гражданским диалогом, диалогом государства и гражданского общества, с институционализацией в ней этой двухсторонней коммуникативной интеракции. Публичная сфера - это особая область социальной жизни, где возникает возможность достижения гражданского согласия. Но эта возможность обретает статус действительности только в условиях осуществления диалога, компромисса и толерантности.
Публичный характер политики предполагает, что политические решения и программы не только осуществляются в интересах общества и направлены на удовлетворение его наиболее важных потребностей, но и подлежат общественному контролю на каждом из этапов их реализации. В этом заключается не только легитимация принимаемых решений, но и легитимность самой власти.
Политическое участие граждан, в отличие от либеральной и республиканской традиций, по мнению Ю. Хабермаса, заключается в дискурсивнокоммуникативном публичном употреблении (использовании) разума. «И тогда демократическая процедура будет черпать легитимирующую силу уже не только - и даже не столько - из участия и волеизъявления, но из общедоступности консульта-
Вестник КГУ им. KA. Некрасова ♦ № 1, 2013
205
тивного процесса, чьими свойствами обосновывается ожидание рационально приемлемых результатов. - Пишет Ю. Хабермас. - Такое понимание демократии в духе теории дискурса изменяет теоретические требования к условиям легитимности демократической политики» [10, с. 338].
Таким образом, с точки зрения теории диалогики гражданского общества публичная сфера представляет собой сферу диалога между обществом и государством [2, с. 141-145]. Посредством диалогического дискурса общество и отдельные граждане включаются в дискурсивный процесс выработки и принятия решений. А государственная власть на основе такого институционализированного дискурса увеличивает свою легитимность и легитимность принятых в процессе публичного делибера-тивного процесса политических решений.
Библиографический список
1. Гадышев С.А. Современные подходы к определению публичной политики // Гуманитарный вектор. - 2010. - №3 (27).
2. Зайцев А.В. Диалогика гражданского общества: истоки, понятие, смысл // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. - 2012. - №3.
3. Кондрашина М.И. Российские СМИ в условиях диверсификации публичной сферы // Вестник Томского государственного университета. Философия. Социология. Политология. - 2010. - №3.
4. Никовская Л.И., Якимец В.Н. Публичная политика в современной России: между корпоративно-бюрократическим и гражданско-модернизатор-ским выбором // Полития. - 2007. - №1.
5. Никовская Л.И., Якимец В.Н. Публичная политика в регионах России: типы, субъекты, институты и современные вызовы // Полис: Политические исследования. - 2011. - №1.
6. Риттер М. Публичная сфера как идеал политической культуры // Граждане и власть: новые подходы. - М., 1998.
7. Синекопова Г.В. Нормативные основания публичной сферы и их критический анализ // Теория языка и межкультурная коммуникация, 2007. -№ 2. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://tl-ic.kursksu.ru/pdf/002-12.pdf.
8. Трахтенберг А.Д. Рунет как публичная сфера: хабермасовский идеал и реальность // ПОЛИ-ТЭКС. - 2006. - №2. - [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http:// politex.info/ content/ view/ 158/40/.
9. Трубина Е.Г. Публика // Новейший философский словарь. - [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http: //www. gumer. info/bogoslov_Buks/ Philos/fil_dict/645.php.
10. Хабермас Ю. Политические работы / сост. А.В. Денежкина; пер. с нем. В.М. Скуратова. - М.: Праксис, 2005.
11. Шматко Н.А. Феномен публичной политики // Социологические исследования. - 2001. - №7.
12. Шмитт К. Духовно-историческое состояние современного парламентаризма. Предварительные замечания (О противоположности парламентаризма и демократии) // Социологическое обозрение. - 2009. - Т. 8. - № 2.
13. Habermas J. «The Public Sphere» in Seidman, S(ed.). Jurgen Habermas on Society and Politics. -Boston, 1973.
