CC BY
428
59 В.А. Соловьева
Мотивационная сфера в исследованиях личности 63 В. В. Голубе в
Мотивационные ожидания личности
ПСИХШОГО-АКМЕОЛОГИЧЕСКИЕ РЕСУРСЫ ЛИЧНОСТИ И МАЛЫХ ГРУПП
67 Н.П.Фетискин
Управление психолого-акмеологически-ми ресурсами личности и малых групп в образовательной и профессиональной деятельности 77 Т.И.Миронова
Общая характеристика состояния и теоретических основ временных детских объединений 81 И.А.Уманская
Изучение особенностей кризисов профессионального становления личности различных образовательновозрастных групп
СОЦИАЛЬНОЕ ВОСПИТАНИЕ
86 В.М.Басова
Исследование современной практики воспитания 90 А.И.Тимонин
Социально-педагогическое обеспечение становления личности в образовательных учреждениях 99 Б.В.Куирняиов
Исследование коллективной жизнедеятельности как пространства социального воспитания 107 В.М.Басова
Формирование социальной компетентности личности 110 Е.А.Репрннцева
Проблемы пси холо го-педагоги чес ко го обеспечения игровой деятельности школьников; от теории - к практике 117 Е. И. Тихомирова
Технологии субъектной самореализации как основа самоопределения студентов 123 В.Н.Рассадин
Модель развития субъектности студентов историков в процессе преподавания археологии 126 О.С.Щербинина
Методические особенности педагогического влияния воспитателя на формирование готовности подростков к социально-
му самоопределению ПСИХОЛОГИЯ ОБЩЕНИЯ
131 В.И.Кашницкий
Коммуникативность личности как предмет научного изучения 137 А.Г.Самохвалова
Ребенок как субъект затрудненного общения 143 И.В.Комаров
Некоторые аспекты интервьюирования в психологическом консультировании
ПСИХОЛОГИЯ СОВПАДАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ
147 Т. Л. Крюкова
Психология совпадающего поведения: современное состояние, проблемы и перспективы 153 М.В.Сапоронская
Социально-психологические механизмы развития совдадающего поведения детей и подростков в семье 158 Е.В.Куфтяк-
Исследование совладающеш поведения в семейной группе 162 С.А.Хаэова
Интеллектуальная одаренность и совлада-ние с трудностями
СОЦИАЛЬНАЯ РАБОТА
167 Ы.Ф.Басов
Научно-методическое обеспечение подготовки студентов университета к социальной работе с населением 170 Ё'Е.Смирнова
Социальная работа с молодежью: гендерный аспект
СЕМЕЙ! ЮЗАМЕ1ЦАЮЩИЕ ФОРМЫ ВОСПИТАНИЯДЕТЕЙ
174 Ж.А.Захарова
Социально-педагогическое сопровождение замещающей семьи как условие успешности воспитания приемного ребенка 177 Э.И.Чугунова
Взаимодействие замещающих семей и образовательных учреждений как условие повышения эффективности воспитания приемных детей
181 Т.Д.Шапошникова
Ресоциализааия как проблема социальной педагогики
РАЗВИТИЕ И ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ В НОРМЕ И ПАТОЛОГИИ
183 Е.В.Мальцева
Исследования психолого-педагогических и социальных проблем развития и воспитания детей в норме и патологии 190 А.Г.Иншакова
Различные типы дислексии и их взаимосвязь с нарушениями речевого развития у младших школьников
СОЦИОКИНЕТИКА
197 А.Г.Кирпичннк, Н.Ф.Басов
Познание организованной активности детей в социуме 203 О.С.Коршунова
Политическое воспитание школьников в транзитивном обществе: результаты и перспективы исследования
МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ
208 Л.Н.Ваулина, Г.Штрассер
Школа диалога культур
215 О.С.Дубова
Из опыта межкультурной коммуникации
218 Д. А. Анкудинова
Понятие академической мобильности межкультурном аспекте 222 В.ГЛитвннович
Поликультурное образование как условие воспитания детей и учащейся молодежи в духе идей культуры мира
ИСТОРИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
228 О.В.Бердова
Из истории школьного образования и костромского учительства периода формирования советской школы (1918 -1930-е гг.)
234 В.Р.Веселов, А.М.Журавлёв
Опыт партийно-государственной политики по формированию учительских кадров Верхнего Поволжья в 1920-1930 годы
243 Н.П.Пигалева
Внешкольная и общественная работа костромского учительства в социокультурном контексте жизни послевоенной провинции
НАШИ АВТОРЫ ОБРАЩЕНИЕ К АВТОРАМ
АКТУАЛЬНАЯ ТЕМА
В. В. ЗНАКОВ
ПСИХОЛОГИЯ СУБЪЕКТА А.В. БРУШЛИНСКОГО И ПСИХОЛОГИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО БЫТИЯ
Одним из перспективных направлений развития психологии субъекта в том ее варианте, который разработал А.В. Бруишинский [5; 6; 7], является психология человеческого бытия. Цели статьи - проанализировать сходство и различие психологии субъекта и психолог ии человеческого бытия [10], наметить перспективные направления исследований.
Соотношение психологии субъекта и психологии человеческого бытия можно резюмировагь в трех пунктах.
1. Психология человеческого бытия является частью психологии субъекта и, следовательно, уже по содержанию и решаемым задачам. В постнеклассичесюой психологии субъекта в сконцентрированном виде отражена тематика всех предыдущих исследований А.В. Брушлинского. К ним относятся: вопрос о наследственных предпосылках психического развития, соотношении биологического и социального в развитии личности; принцип детерминизма, соотношение внешних причин и внутренних условий в детерминации психики; проблема дискретности-не-дизъюнкгивности и непрерывность организации психических процессов; проблема общественно-го-индивидуального в психике человека и культурно-историческая теория мышления; мышление как процесс и проблема деятельности; идущие от С.Л. Рубинштейна исходные положения субъектно-деятельностной теории и проблема субъекта в психологической науке; наконец, психология субъекта как целостная область психологического знания, психология созидания, ориентированная на анализ таких ценностей, как свобода, духовность, нравственность, гуманизм. Психология человеческого бытия имеет непосредственное отношение только к двум последним проблемам: она направлена на анализ смысловых и ценностных контекстов жизни субъекта, в которых формируются и проявля-
ются его субъектные качества,
2. Психология человеческого бытия основана не на субъектно-деятельностном, а на субъектном подходе в психологии. Очевидно, что жизнь человека нельзя рассматривать только как непрерывную череду сменяющих друг друга деятельностей. Это означает признание того, что в формировании психики большую роль играют недеятельно стные но своей природе феномены — общение, переживание, созерцание, постижение и др. Выход за пределы сиюминутного деяния, целенаправленная устремленность на реализацию своего призвания или дела, которому служишь, не только побуждают человека к связыванию воедино прошлого, настоящего и будущего своей жизни. Все это способствует развитию субъекгности, формированию и реализации субъектных качеств человека, начиная с младенческого возраста и до старости.
3. Творческое развитие психологии субъекта А.В. Брушлинского сегодня привело психологов к осознанию того, что ее предмет неоднороден, он включает и субъекта деятельности, и субъекта развития, и субъекта жизни [15]. Психология человеческого бытия изучает преимущественно субъекта развития и субъекта жизни. Об этом свидетельствуют, в частности, уже проведенные исследования: понимания субъектом манипуля-тивною поведения; половых, гендерных и личностных различий в понимании испытуемыми разного возраста моральной дилеммы; половых и возрастных различий в когнитивных и экзистенциальных компонентах самопознания и самопонимания. Как названные, так и другие исследования ориентированы на выявление не процессуально-деятельностных, а результативных составляющих понимания субъектом мира в разные периоды его жизни.
Центральной проблемой психологии человеческого бытия является понимапие. Объяснение
Вестник КГУ им. И.А. Некрасова ♦ 2008, том 14
©В.В. Знаков, 2008
такой значимой роли понимания в этой области психологической науки заключается в том, что оно - не просто один из феноменов человеческой психики, сопоставимый, например, с объяснением или предсказанием. В разных ситуациях человеческого бытия понимание возникает на различных психологических основаниях. В одних ситуациях понимание основано главным образом на знании. В других - на интерпретации, базирующейся на соотнесении понимаемого со структурой личностного знания, а также на приобщении понимающего субъекта к образцам поведения, ценностям и смыслам, на которые ориентируются определенные группы людей. Наконец, есть ситуации, которые психоло^ невозможно понять без вдумчивого анализа глубин бессознательною, условий существования и экзистенциальных проблем людей. Тип понимания психологом изучаемых проблем определяется тем, какие рассуждения он считает рациональными (и, следовательно, научными) при проведении исследования. С позиций психологии человеческого бытия выделяются три главных типа понимания, соответствующие разным научным парадигмам, традициям исследования психики. Когнитивной традиции соответствует понимание-знание, герменевтической - понимание-интерпретация, экзистенциальной - понимание-постижение.
Кратко опишу три названные типы понимания и парадигмы исследования психики.
Когнитивная традиция. Когнитивный план изучения психической реальности характеризуется акцентом на познании и поведении человека, стремлением ученых выявить общие закономерности психического развития, большим интересом к фактам и правилам, чем к исключениям. Когнитивные исследования в основном имеют отражательно-познавательную направленность, т.е. ориентированы на изучение того, как субъект отражает и познает окружающую действительность и свой внутренний мир.
Понимание-знание является не только психологическим, но и лингвистическим феноменом, представленным в семантике русского языка. Б.Л. Иомдин, разрабатывая языковую модель понимания, различает понимание-мнение и 110-нимание-знание. Семантика последнего включает в себя: «осознавать смысл», «владеть языком», «разбираться», «сочувствовать» [11]. Психологам давно известно, что необходимость наличия
у субъекта предварительных знаний об объекте понимания следует из мнемического условия: человек понимает только то, что он может соотнести со своими знаниями, что не противоречит его прошлому опыту [10]. Отсутствие знаний ведет к непониманию. Например, мне трудно понять причины трепетного отношения, уважения и любви британцев к принцессе Диане.
Современные исследования побуждают психологов вернуться к классическому вопросу о соотношении мышления, знания и понимания [8]. Вероятно, прав был российский мыслитель А.Ф. Лосев, который писал: «Мышление и понимание - принципиально различные сферы сознания... Мышление есть как бы некий механизм, превращающий неоформленное сырье в данные технически оформленные вещи. Понимание же заново перекраивает и переделывает эти вещи, придавая им новый стиль и новое единство, какого там, в первоначальном их появлении, совсем не было... Понимание даже не есть процесс чисто интеллектуальный, каковым, несомненно, является мышление» [12, с. 49].
Мышление человека представляет собой познавательную деятельность, в ходе которой субъект, взаимодействуя с объектом, выявляет некоторые неизвестные ранее стороны, свойства последнего, получает новые знания об объекте. Однако понимание как компонент мышления имеет непосредственное отношение не к выявлению новых знаний о действит ельности, а к их усвоению (путем соотнесения отраженных в знании известных и новых сторон познаваемого объекта). Понимание - это осмысление отраженного в знании объекта: понимание представляет собой формирование смысла знания в процессе действия с ним. Понимание именно тем отличается от знания, что представляет собой осмысление знания, действия с ним. Действуя, мысленно преобразуя отраженный в знании фрагмент действительности, человек выходит за его непосредственные 1раницы: например: понимая художественное произведение, картину, зритель (соучастник творчества) включает его объективное содержание в контекст своего опыта и пытается определить замысел художника. Осуществляя выводы, выдвигая гипотезы, совершая другие мыслительные действия по преобразованию объекта познания, человек получает новое знание о нем. Вследствие этого в акте понимания субъекту нередко открываются такие сторо-
ны объекта, которые не были в явном виде представлены в исходном знании [10].
Анализ знаний, необходимых для понимания,
- распространенный методический прием в современной психологии, особенно когнитивной. Когнитивная традиция психологического познания основана на применении таких методов, которые выявляют знания о закономерных, как правило, повторяющихся событиях и явлениях. Закономерности в когнитивной психологии нередко отражаются в моделях. При этом считается, что понимать факт, событие или явление - значит иметь его рабочую модель. В частности, П.Н. Джонсон-Лэйрд соотносит понимание с созданием мысленных моделей и полагает, что понять фрагменты каких-либо событий или ситуаций можно, только сформировав мысленное представление, являющееся моделью целого [19]. Ранее подобную точку зрения высказывал А.А. Брудный. Он рассматривал понимание как взаимодействие понимающего субъекта «с некоторым объектом, в результате которого воссоздается работающая модель этого объекта. Понять - значит собрать работающую модель» [4, с. 115].
Типичные примеры употребления понятия «понимание» с когнитивных позиций (применительно к пониманию детьми обмана, эмоций, моделей психического других людей) можно найти в работах Е.А. Сергиенко. Продуктивно развивая психологию субъекта А.В. Брушлинс-кого, она считает, что понимание является такой специфической для субъекта когнитивной функцией, которая играет значимую роль в формировании и развитии субъектных качеств человека. Понимание субъектом окружающего мира включает внутренние модели (физического и социального мира) и смысловые образования, опосредствующие его индивидуальную специфику осмысления окружающих событий и явлений [14; 15]. Фактически в исследованиях Сергиенко и ее учеников понимание рассматривается прежде всего как метод познания субъектом мира, дополняющий антиципацию, объяснение и другие интеллектуальные операции и действия.
Наличие предварительных знаний о понимаемом играет существенную роль во многих ситуациях человеческого бытия. Далеко ire всегда нам хватает знаний, необходимых для полного понимания смыслов тех проблем, ситуаций, в ко-
торых мы оказываемся. Например, гуманитарий, случайно попавший на научный доклад по теоретической физике и задумавшийся над тем, о чем идет речь, в лучшем случае поймет только то, что обсуждаются проблемы физики твердого тела или квантовой электродинамики. И в большинстве случаев ему будет этого достаточно. Однако в жизни бывают и другие ситуации. Для понимания смысла поступка человека или лозунга политической партии необходимо выявить цели, которые они стремятся достичь, и ценности, на которые ориентируются. Это такие ситуации человеческого бытия, к которым неприменимо понимание-знание.
Герменевтическая традиция. Понимание-интерпретация возникает у субъекта в результате отнесения понимаемого к какой-то определенной категории, выражающей то или иное положение вещей, ценность, норму, смысл и т.п. Показательные примеры понимания-интерпрета-ции приводятся в интересном исследовании Р. Шенка с соавторами. В нем выделяется семь типов намерений, «расшифровывание» которых ведет к появлению у слушателя различных смыслов понимаемого высказывания: смысла предписания, аргументации, потребности и т.п. [20J. Очевидно, что в этом случае смысл высказывания зависит не только от объективно сказанного. Значимую роль играют субъективные способы «расшифровки» целей говорящего, а также ценностно-смысловые установки слушателя, побуждающие его осуществлять интерпретацию путем обращения к определенной категории.
Понимание-интерпретация формируется и у людей, по-разному интерпретирующих смысл пословицы (например, «Лес рубят - щепки летят»). Причем, индивидуальная специфика интерпретации определяется не только интеллектуальными факторами, осмыслением ситуации, отраженной в пословице. Не меньшее значение имеют психологические особенности личности понимающего субъекта, в частности, переживаемые им мотивационно-аффективные конфликты, порождающие избирательные искажения в мыслительной деятельности [1].
Исследование индивидуально-личностных характеристик субъекта познания и общения является отличительным признаком герменевтического подхода к исследованию психики. Как отмечает А.Ф. Закирова, «в герменевтике усвоение не сводится к овладению готовым задан-
ным смыслом, напротив, понимание приводит к раскрытию новых аспектов смысла, его глубинного уровня. Понимание зависит не только от того смысла, когорый придал предмету понимания его автор. Интерпретатор не просто открывает готовый смысл, но привносит нечто от себя, так как подходит к предмету с определённых позиций личного опыта, своих идеалов и убеждений» [9, с. 42].
В герменевтике понимание первоначально рассматривалось как способ выявления, экспликации того, что уже предзадано, заложено в тексте. Процедуры обнаружения смысла текста в процессе его интерпретации реконструировали изначальный замысел автора. После публикации работ В. Дильтея, М. Вебера и А. Шютца произошла универсализация процедур понимания, которые стали рассматриваться как основа познания, особенно в области социальных наук. Распространенной стала точка зрения, согласно которой в процессе понимания происходит продуцирование новых знаний. Это следствие трактовки понимания как интерпретации: объясняя знания на одном уровне, понимающий субъект подготавливает почву для переинтерпретации фактов на более высоком уровне. В результате переинтерпрегация становится основой для объяснения понимаемого. В герменевтической традиции переинтерпретация нередко обнаруживается, например, при психологическом анализе процессов понимания повествований, историй человеческой жизни. Важная функция историй состоит в преодолении прошлого. Преодоление прошлого - это особый способ того, как человек справляется с непредвиденными обсто-ятельствами. Суть способа — «пере-рассмотрение». Этот термин, активно используется в литературной критике. Приставки «пере» и «рас» означают противоположность. Процесс «перерассмотрения» отражается в таком способе прочтения текста, который способен его разрушить (с целью анализа отдельных частей текста). Смысл, полученный таким образом, может противоречить смыслу всего текста в целом. Г. -Бёме, изучавший именно эти аспекты перерассмотрения, назвал их «смыслом» и «проти-восмыслом» [18].
Интерпретация является центральной категорией герменевтики. Интерпретация - это такая работа мышления, которая состоит в расшифровке смыслов, скрытых в культуре. Расшифровать
смысл - значит за буквальным значением слов увидеть все богатство возможных смыслов. Интерпретировать - значит идти от явного смысла к смыслу скрытому. Работа по интерпретации обнаруживает глубокий замысел. Он состоит в том, чтобы преодолеть культурную отдаленность, дистанцию, отделяющую читателя от чуждого ему текста. Читатель должен как бы поставить текст на один уровень с собой, включить смысл этого текста в свое понимание.
В процессе интерпретации интерпретируемый и потому конструируемый мир текстовых событий, соприкасаясь с реальным внутренним миром читателя, изменяет его. Интерпретация способствует созданию новой жизненной позиции читателя, формированию нового самопонимания. По П. Рикеру, повествование как бы возвращается в жизнь, вписывается в мир повседневного опыта интерпретатора: при помощи повествований жизненному опыту субъекта придается новый смысл [13].
Бытие человека заключается в том, что он присваивает смыслы, заключенные в культурных памятниках. Человек существует, понимая окружающий мир. В таком случае понимание оказывается уже не одной из процедур человеческого познания, а становится способом бытия. Бытие существует, понимая. Задача герменевтики состоит в том, чтобы показать, что существование человека обретает смысл лишь путем интерпретации всех значений, которые рождаются в мире культуры. Существование субъекта становится подлинно зрелым человеческим существованием, только присваивая себе тс смыслы, которые сначала находятся вовне - в произведениях, памятниках культуры и других объективированных проявлениях духовной жизни.
Герменевтическая научная традиция не сводится к познанию истины, она скорее ориентирована на ценностно-смысловую интерпретацию действительности. Применительно к пониманию это означает, что при его анализе на передний план выступают не достоверные знания о понимаемом объекте, а ценностное отношение к нему. Последнее определяет субъективный характер интерпретации фактов, событий, явлений, т.е. ее зависимость от личностного знания, опыта, пристрастий и точек зрения. При этом следует иметь в виду, что субъективное - это не противоположность объективного, а неотъемлемая составляющая психологическою знания, современных
представлений ученых о рациональности как основы научного мышления.
Экзистенциальная традиция исследования психической реальности проявляется в направленности ученых на анализ вариантов порождения опыта, имеющего смысл для субъекта. Экзистенциальные компоненты психики - это не столько конкретно-ситуативные ее составляющие, сколько бытийные, относящиеся к смысложизненным ориентациям. Они связаны с пониманием субъектом себя в реальных ситуациях человеческого бытия. В бытийном плане смысложизненные ориентации имеют для каждого человека не только конкретное адаптационное значение, но и более глубокий экзистенциальный смысл. К «пониманию себя в мире», «экзистенциальным размышлениям о себе» субъект приходит благодаря ретроспективному и антиципирующему интересу к своему внутреннему миру. Они направлены на поиск смысла своего существования, своих поступков и мысленный выход за пределы не только конкретной коммуникативной ситуации, но и собственной жизни, включение ее в иную систему координат, в которой жизнь наделяется смыслом. Экзистенциальные составляющие психики воплощаются не столько в научно достоверных знаниях и познавательной деятельности, сколько в смыслах и приобщении к разнообразным ценностям. С этой точки зрения понять - значит приобщиться к понимаемому, представляющему определенную ценность для понимающего субъекта и соотнесенному со смысловыми образованиями его личности.
Для экзистенциальной парадигмы исследования психики типичным является понимание-постижение ситуаций человеческого бытия. Понятие «постижение», с одной стороны, по объему и содержанию является более широким, чем категории «познание» и «интерпретация». Однако, с другой стороны, оно является и значительно более размытым, трудно уловимым и поддающимся вербальному объяснению. Основная причина этого в том, что феномен постижения является неотъемлемой частью человеческого бытия, экзистенции, не поддающейся рефлексивному анализу. Еще С. Кьеркегор противопоставлял свое мировоззрение картезианской уверенности в том, что бытие проницаемо для мышления и, следовательно, может быть описано в понятиях. Он утверждал, что экзистенция есть то, что всегда ускользает от рационального понима-
ния.
В современной экзистенциальной традиции экзистенция рассматривается как такое «внутреннее» в человеке, которое постоянно переходит во внешнее предметное бытие. Обретение экзистенции предполагает выбор, посредством которого человек переходит от созерцательночувственного способа бытия, детерминированного внешними факторами среды, к самому себе, единственному и неповторимому. Человеческое бытие по своей сути таково, что непрерывное развертывание мысли в нем оказывается невозможным. Получается, что человеческое бытие нередко оказывается чуждым мышлению. Доводя эту мысль до крайности, экзистенциалисты даже утверждают, что существование не позволяет мыслить [3]. Главенствующую роль играет не мышление, которое они понимают как логическое, рациональное, а постижение, основанное на интуиции, переживании, неосознаваемом знании.
Экзистенциальные представления о роли мышления в бытии существенно обогащаются благодаря результатам психологических исследований. Особенно значимый вклад в анализ соотношения осознаваемого и неосознаваемого в психике внесли выдающиеся отечественные психологи О.К. Тихомиров и А.В. Брушлинский. Тихомиров, развивая смысловую теорию мышления, установил, что в мыслительной деятельности важное значение имеют не только рефлекси-руемое субъектом знание, но и невербализован-ные операциональные смыслы, установки, эмоциональные предвосхищения [16]. Брушлинский, осуществляя микросемантический анализ личностного и процессуального планов мыслительной деятельности, показал их отношение к сознанию и бессознательному. Он писал: «Мышление в личностном своем аспекте осуществляется в основном, но не полностью на уровне сознания, а мышление в процессуальном аспекте формируется преимущественно, но не полностью на уровне бессознательного (отчасти на уровне интуиции)» [7, с. 549]. Оба названных психолога были разносторонне образованными, философски грамотными учеными. Естественно, что их исследования основывались не только на психологических данных, но и на методологических основаниях развития научного познания. Неудивительно, что сегодня в их публикациях легко можно обнаружить заметный вклад,
который они внесли в развитие всех трех парадигм изучения психики - и когнитивной, и герменевтической, и экзистенциальной.
В экзистенциальной традиции проблема соотношения знания и понимания ставится иначе, чем в когнитивной и герменевтической. С когнитивной точки зрения знание, в котором отражается внешний и внутренний мир, служит человеку основанием для рациональной деятельности. С герменевтической точки зрения понимание не только основывается на знании. Понимание порождается умственным действием, интерпретацией: путем выхода за пределы содержания знания, включения его в некоторый уже известный понимающему субъекту и актуализу-емый им из памяти контекст.
В экзистенциальной традиции контекст нередко оказывается принципиально непознаваемым, существующим как некое непостижимое и неизреченное единство человека с миром. В русской философии это направление мысли продуктивно развивается применительно к проблеме понимания, В частности, в трудах А.С. Хомякова под пониманием «имеется в виду не понимание чего-то и даже не абстрактная способность понимать, а понимание в качестве всеединства, в качестве самопонимающего Бытия, которому, однако, не присуще сознание и самосознание» [17, с. 22]. Разумеется, русский мыслитель не полагает, что у понимающего субъекта отсутствуют сознание и самосознание. Его цель иная: доказать, что первоосновой нознания действительности является такое непосредственное иррациональное понимание, которому не свойственно отчуждение от себя и рефлексия своих оснований.
В основе экзистенциальной интерпретации понимания лежит неоднократно высказываемая многими философами мысль о трудности постижения и даже неуловимости истины для разума. Главная причина интеллектуальной непостижимости истины заключается не только в ее неисчерпаемости и бесконечности, но и в несказан-ности. Истина оказывается гораздо больше, выше, масштабнее всего, что можно поименовать, высказать словами. Однако «ученое незнание», характеризующее гениев (невольно вспоминается Иыотон, сравнивавший себя с мальчиком, перебирающим камешки на берегу океана познания), основано на рефлексии мысли, что в неосознаваемости истины всегда в свернутом
виде, неявным образом содержится знание о ней.
Учитывая сказанное, неудивительно, что с экзистенциальной точки зрения задача понимания для субъекта состоит в том, чтобы интуитивно постичь целое еще до ясного осознания его частей. Процесс понимания, предшествуя знанию, порождает плохо осознаваемый понимающим субъектом контекст понимаемого. И чем отчетливее человек осознает ограниченность своего знания, его слитность с непознаваемым контекстом, тем, как это ни парадоксально, он осмысленнее им оперирует. «Осмысленно оперировать знанием, одновременно отдавая себе отчет в принципиальной невозможности “знания о знании”, в состоянии только тот, кто воспринимает его вместе с непознаваемым контекстом, т.е. не зная, понимает» [2, с. 42].
Для средневековых мыслителей специфика такого понимания, отличная от представлений современных когнитивистов, была неразрывно связана с исповеданием веры. Понимание считалось основанным на действии отрицания знания и восхождения к неизреченному единству человека с Богом. Сегодня, с позиции психологии человеческого бытия, важно подчеркнуть, что восхождение осуществляется ие путем усилий рационального мышления, а веем существом человека, воспаряющего к высшим духовным устремлениям и поднимающегося над смыслом отдельных слов понимаемого высказывания или письменного текста. Если субъект хочет проникнуть в суть дела, то ему нужно не задерживаться на буквальном значении отдельных слов и выражений, а стараться постичь целое. Именно так осуществляется понимание-постижение.
«Требование “подняться пониманием над смыслом слов” здесь не просто метафора, но призыв к действительному выходу в некое пространство - “пространство понимания”. Этот выход, таким образом, становится возможным только как бытийный акт, а не как мыслительная операция. Понять какое-либо высказывание означает здесь воспринять непостижимый максимум именно в том ракурсе, который и характеризуется данным высказыванием. В силу это-14) понимание выступает не как процесс усвоения смысла знания, но как выход в ту область (на границу знания), в которой содержатся, а вернее сказать рождаются, все возможные смыслы вообще» [там же, с. 40].
Изучая понимание-постижение, современ-
ным ученым, разумеется, нельзя ограничиться только историко-философским анализом основных положений экзистенциального подхода -нужны более конкретные психологические данные. Предпосылки для выявления бессознательных и интуитивных компонентов понимания-по-стижения есть в работах А.В. Брушлинского, связывавшего интуицию с неосознаваемой активностью субъекта, а также некоторых других психологов. Очевидно, что такие исследования методически очень сложны, но, безусловно, необходимы.
Итак, с позиций психологии человеческого бытия, формирование которой осуществлялось на основе психологии субъекта А.В. Брушлинского, значимыми и перспективными представляются взаимно дополняющие друг друга исследования психики, проводящиеся учеными, придерживающимися трех разных парадигм - когнитивной, герменевтической и экзистенциальной. Когнитивный, герменевтический и экзистенциальный планы изучения психики - это та реальность, которая прослеживается в работах многих современных психологов. Вследствие этого у меня нет сомнений в том, что методологические, теоретические и методические основания указанных трех традиций научных исследований психологам нужно не только ясно осознавать, но и анализировать.
Библиографический список
1. Арестова О.Н. Аффективные искажения в понимании пословиц И Вопросы психологии. 2006 № 1.-С. 83-93.
2. Бакеева Е.В. Апофатическое мышление как «метод» понимания // Известия Уральского государственного университета. 2004. № 29. С. 37-43.
3. Больное О.Ф. Экзистенциальная философия. СПб.: Лань, 1999.
4. Брудный А. А. Понимание как философс-ко-психологическая проблема// Вопросы философии. 1975. № ю. С. 109-117.
5. Брушлинский А.В. Исходные основания психологии субъекта и его деятельности // Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории. М.: Институт психологии РАН, 1997. С. 208-269.
6. Брушлинский А.В. Психология субъекта.
М.: Институт психологии РАН; СПб.: Алетейя, 2003.
7. Брушлинский А.В. Избранные психологические труды. М.: Изд-во «Институт психологии РАН». 2006.
8. Доблаев Л.П. Смысловая структура учебного текста и проблемы его понимания. М.: Педагогика, 1982.
9. Закирова А. Ф. Педагогическая герменевтика: М.: Издательский Дом Шалвы Амонашви-ли, 2006.
10. Знаков В.В. Понимание в мышлении, общении, человеческом бытии. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2007.
П. Иомдин Б.Л. Языковая модель понимания // Языковая картина мира и системная лексикография / Отв. ред. Ю.Д. Апресян. М.: Языки славянских культур, 2006. С. 517-612.
12. Лосев А.Ф. Хаос и структура. М.: Мысль, 1997.
13. РикёрП. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.: Медиум, 1995.
14. Сергиенко Е.А. От когнитивной психологии к психологии субъекта // Психологический журнал. 2007. Т. 28. № 1. С. 19-27.
15. Сергиенко Е.А. Системно-субъектный подход: субъект развития, субъект деятельности, субъект жизни // Тенденции развития современной психологической науки: Тезисы юбилейной научной конференции. 31 января - 1 февраля 2007 г. / Отв. ред.: A.JL Журавлев, В.А. Кольцова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2007. Ч. I. С. 194-195,
16. Тихомиров O.K. Теоретические проблемы исследования бессознательного // Вопросы психологии. 1981. №2. С. 31-39.
17. Холодный В.И. А.С. Хомяков и современность: зарождение и перспективы соборной феноменологии. М.: Академический проект, 2004.
18. Bohme G. Sense and counter-sense: On the Deconstruction of stories // Journal Studia Culturologica. 1994. Vol. 3. Spring - Autumn. P. 103-117.
19. Johnson-Laird P.N. Mental Models -Towards a Cognitive Science of Language, Inference and Consciousness. Cambridge MA: Harvard University Press. 1983.
20. Shank R.C. et al. What’s the point? // Cognitive science. 1982. Vol. 6. No. 3. P. 255-275.
