CC BY
122
- всякое научное исследование - от творческого замысла до окончательного его оформления осуществляется индивидуально.
Успешность исследовательской деятельности студентов зависит от ее организации. Действующими нормативными документами (Государственный образовательный стандарт ВПО и ОПП - образовательно-профессиональная программа) предусмотрен ряд базовых курсов, обеспечивающих включенность студентов в изучение особенностей исследовательской педагогической деятельности и ее содержания. Среди них обязательными являются курсы «Современные проблемы науки и образования», «Методология и методы научного исследования», «Инновационные процессы в образовании». Особая роль в ОПП магистратуры отводится научно-исследовательскому семинару, который проводится на регулярной основе в течение двух-трех семестров, и практикам (научно-исследовательская и научнопедагогическая).
Таким образом, научно-исследовательская работа обучающихся в магистратуре является обязательным разделом ОПП и направлена на формирование общекультурных и профессиональных компетенций.Вот уже несколько лет в качестве организационной формы исследовательской деятельности студентов магистратуры мы используем научно-образовательную школу будущего педагога-исследователя, которая ориентирована на: самоидентификацию и самосовершенствование личности студента в условиях образовательном процесса вуза; интеграцию образования и науки как общественно значимой ценности; познавательную актуализацию и культурологическую социализацию будущего педагога в контексте его включенности в научноисследовательскую деятельность.
Библиографический список
В содержательном плане работа научно-образовательной школы будущего педагога-исследователя включает в себя три компонента.
1. Обучение:
- основам учебно-исследовательской и научно-исследовательской работы (методы, методики, методология);
- квалифицированному написанию тезисов, рефератов, курсовых и выпускных квалификационных работ;
- работе с библиографией, нормативной документацией и нормативной научной лексикой;
- правилам оформления результатов научно-исследовательской и опытно-экспериментальной работы;
- технологиям информационного поиска печатных и электронных ресурсов.
2. Организация опытно-экспериментальной работы по индивидуальной теме исследования:
- определение цели и конкретных задач в планируемый период, методологической основы исследования, базы опытноэкспериментальной работы, содержание работы, предполагаемые результаты, технологии и методики исследования, способы презентации результатов исследования.
3. Отчетно-контрольная деятельность:
- оценка персональных достижений студентов предусматривает оценку способности студента к творческой педагогической деятельности, готовность вести поиск решения новых для образовательной практики задач;
- групповые оценки и взаимооценка: рецензирование студентами работ друг друга; оппонирование (рефератов, докладов, выступлений, статей, исследовательских проектов); перекрестная экспертиза.
1. Сластенин, В.А. Педагогика: учеб. пособ. - М., 2000.
2. Исаев, И.Ф. Профессионально-педагогическая культура преподавателя. - М., 2002.
3. Лаптев, В.В. Подготовка кадров науки: стратегические ориентиры / В.В. Лаптев, С.А. Писарева // Высшее образование в России. - 2006.
- № 4.
4. Новиков, А. Наука и практика сегодня // Высшее образование в России. - 2006. - № 6.
5. Вернадский, В.И. Труды по истории науки в России. - М., 1988.
6. Поздняков, Э.А. Философия культуры. - М., 1999.
7. Петрова, С.Н. Научно-исследовательская деятельность студентов как фактор повышения качества подготовки специалистов // Молодой ученый. - 2011. - № 10. - Т. 2.
Bibliography
1. Slastenin, V.A. Pedagogika: ucheb. posob. - M., 2000.
2. Isaev, I.F. Professionaljno-pedagogicheskaya kuljtura prepodavatelya. - M., 2002.
3. Laptev, V.V. Podgotovka kadrov nauki: strategicheskie orientirih / V.V. Laptev, S.A. Pisareva // Vihsshee obrazovanie v Rossii. - 2006. - № 4.
4. Novikov, A. Nauka i praktika segodnya // Vihsshee obrazovanie v Rossii. - 2006. - № 6.
5. Vernadskiyj, V.I. Trudih po istorii nauki v Rossii. - M., 1988.
6. Pozdnyakov, Eh.A. Filosofiya kuljturih. - M., 1999.
7. Petrova, S.N. Nauchno-issledovateljskaya deyateljnostj studentov kak faktor povihsheniya kachestva podgotovki specialistov // Molodoyj uchenihyj. - 2011. - № 10. - T. 2.
Статья поступила в редакцию 15.05.13
УДК 159.9+616.89 Dmitrieva N.V, Korolenko C.P., KozyrevaT.S. PSYCHOLOGICAL PECULIARITIES OF THE PERSONS WITH THE SINDROM OF MUNHAUZEN. In article preparation the psychological peculiarities of the persons with the sindrom of Munhauzen are characterized. The basical elements of the sindrom of Munhauzen are revealed and analysed. The peculiarities of the psychological diagnosis in such cases are considered. The causes that promote formation of the sindrom of Munhauzen are characterized and the general concept of the sindrom reflecting general psychological peculiarities inherent in individuals with the sindrom of Munhauzen are given.
Key words: emotional and volitional characteristics of the person, the sindrom of Munhauzen, psychical organization.
Н.В. Дмитриева, д-р психол. наук, проф. НГПУ, г. Новосибирск, E-mail: dnv2@mail.ru;
Ц.П. Короленко, д-р мед. наук, проф. НГМУ, г. Новосибирск, E-mail: lengyel34@mail.ru;
Т.С. Козырева, канд. психол. наук, доц. НГПУ, г. Новосибирск, E-mail: tasko3@rambler.ru
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЛИЦ С СИНДРОМОМ МЮНХАУЗЕНА
В статье рассматриваются феномен «синдром Мюнхаузена», проблемы его возникновения, течения и диагностики, а также психологические особенности, свойственные лицам, умышленно вызывающим у себя диагноз заболевания, с целью привлечения внимания медицинского персонала. В представленных материалах анали-
зируются причины, способствующие формированию потребности иметь статус мнимого больного, излагается общая концепция возникновения синдрома, приводятся данные собственных клинических наблюдений, отражающих общие психологические особенности, свойственные лицам с синдромом Мюнхаузена.
Ключевые слова: синдром Мюнхаузена, синдром Мюнхаузена-Прокси, психологические особенности мнимых больных.
Согласно Shreieretal (1993), еще в 1800 г. в медицинской литературе появились описания случаев преднамеренно вызываемого заболевания [1].
Термин «синдром Мюнхаузена» впервые использовался в 1951 году для определения диагноза заболевания, умышленно вызванного у себя взрослыми людьми, с целью привлечения внимания медицинского персонала. Главная цель их существования - желание попасть в больницу. Лицам с данным психическим расстройством свойственна ярко выраженная страсть к лечению, одержимость мнимыми заболеваниями, симулирование болезней.
Выделяют следующие типы синдрома Мюнхаузена:
1. Острый абдоминальный, при котором демонстрируется симптоматика сильного пищевого расстройства с резями и болями в области живота, острым состоянием кишечного тракта. Человек настаивает на срочной операции, корчится в конвульсиях. Регулярно повторяющиеся случаи мнимого заболевания ЖКТ приводят к тому, что «профессиональный больной» подвергается десяткам операций, направленных на спасение его жизни.
2. Геморрагический тип или различные виды кровотечений. Человеку свойственны частые кровотечения, вызываемые как с помощью самовнушения, так и искусственным путем, например, нанесением мелких порезов. Иногда для антуража с целью усиления эффекта используется кровь животных. Похожее состояние можно наблюдать у людей с нервно-эндокринным расстройством - «викарным кровотечением» или заместительным кровотечением. Подобные явления иногда встречаются у ярых приверженцев религии, демонстрирующих раны на теле в местах стигматов.
3. Неврологический тип синдрома Мюнхаузена характеризуется жалобами на сильнейшие головные боли, частыми потерями сознания, онемением конечностей, нетвердостью походки, полным отсутствием произвольных движений. Причем изменение вида симптома может происходить мгновенно и зависеть от вида медицинских услуг, предоставляемых данной конкретной больницей.
Классифицировать типологию синдрома можно и в зависимости от связи заболевания с определенным внутренним органом или системой организма: легочный - клиника болезней дыхательной системы; кардиологический - инфаркты, стенокардии, аритмии; дерматологический - умышленно нанесенные механические, термические и химические нарушения целостности покрова, язвы; смешанный - различные сочетания перечисленных симптомов.
В стремлении доказать наличие у себя тяжелого заболевания человек порой совершает неожиданные поступки, например, такие, как кража чужих анализов и истории болезни, стимуляция преждевременных родов с помощью механического повреждения околоплодного пузыря, ампутация пальца руки и др. Недополучившие в детстве любви и внимания родителей, лишенные ласки пациенты стремятся таким образом заставить окружающих заниматься только его персоной. Закрепленной моделью поведения мнимого больного может служить перенесенное в детстве тяжелое заболевание, которое в свое время заставило обратить на него всеобщее внимание и заботу, или серьезная и продолжительная болезнь кого-то из родственников. Еще одной причиной ухода в статус «профессионального больного» может служить реакция на сложные, безвыходные жизненные обстоятельства.
Для лиц, склонных к синдрому Мюнхаузена, характерны следующие черты личности и стиль поведения: ипохондрия, нарушение адекватности самооценки, концентрация внимания на собственных переживаниях и интересах, лживость, склонность к систематическим перемещениям и скитаниям, недостаток зрелости эмоциональной сферы, острая потребность находиться в зависимости от других людей, одиночество, склонность к насилию и унижениям, отсутствие возможности устанавливать социально-значимые связи с окружающими людьми. При этом
формальность мышления сохраняется, а интеллектуальное развитие соответствует возрастной норме или выше среднего.
Несмотря на то, что стиль поведения мнимых больных имеет общие черты, им присуща сообразительность и избирательность. Госпитализации предшествует серьезная подготовка, читается специализированная медицинская литература, детально изучается симптоматика и течение заболевания. Порой человек настолько сильно увлекается болезнью, что начинает испытывать характерные данному недугу болевые ощущения, при этом четко понимая, что оснований для подобного заболевания у него нет. Мнимые больные мужского пола бывают агрессивными, а женщины демонстрируют истерическое поведение.
Страдающий синдромом Мюнхаузена большую часть жизни тратит на перемещение между больницами. Такое блуждание объясняется опасностью оказаться вычисленным знакомым врачом, быть раскрытым и обвиненным в симуляции. Чтобы увеличить шанс попадания в стационар и получить серьезное комплексное лечение, мнимые больные стараются обращаться с жалобами к молодым и неопытным врачам, появляться в больницах в позднее время суток, в выходные дни. Тогда шанс, что их могут заподозрить в неискренности, уменьшается. Смена больниц происходит до тех пор, пока не обеспечивается желаемая госпитализация. Некоторым из них удается побывать в больнице не один десяток раз в течение года.
Мнимые больные игнорируют амбулаторное лечение у участкового терапевта, обращаясь за помощью только к медицинскому персоналу больниц, стараясь избегать психиатров. Считается, что 9% от общего числа таких лиц имеют серьезное психиатрическое заболевание.
Помогает практика составления и ведения списков имен больных синдромом Мюнхаузена. Такой список доступен сотрудникам всех медицинских учреждений стран Европы. К нему обращаются в случае неоднозначности, противоречивости симптоматики и сложности постановки диагноза.
Отдельное внимание в последние годы уделяется синдрому Мюнхаузена-Прокси, при котором взрослые искусственно вызывают симптомы болезненных расстройств у своих детей или лиц, находящихся под их опекой. Подробное описание этого синдрома появилось в 1976 году.
По данным Abdulhamid [2], синдромМюнхаузена-Прокси (СМП) или факсисиозное заболевание Прокси как одна из форм психической патологии был впервые описан Meadow в 1977 году [3]. Автор зарегистрировал два случая искусственно вызванных матерями симптомов болезненных расстройств у своих детей. У одного из заболевших наблюдалась гипернатриемия, у другого в течение длительного времени периодически обнаруживалась кровь в моче. Гипернатриемия у ребенка была вызвана матерью, добавляющей в пищу большое количество поваренной соли. В 1994 г. Meadow сообщил, что после гибели ребенка мать призналась психиатру в совершении этого преступления [2]. Второй случай мнимого воспалительного процесса в почках закончился выздоровлением ребенка после распознавания причины и лечения матери в психиатрической клинике. В 1976 году Rogersetal. опубликовали статью об умышленном отравлении ребенка в больничных условиях со ссылкой на сделанное годом раньше описание Meadow [4].
В 1994 году СМП был введен в DSM-IV и описывался как факцисиозное нарушение прокси у человека, умышленно вызывающего заболевание своей жертвы. СМП представляет собой особую форму насилия, заключающуюся в целенаправленном вызывании симптомов медицинской патологии, соответствующую той или иной известной нозологической категории. Meadow назвал СМП закулисным насилием над ребенком, совершаемым человеком (чаще всего матерью), осуществляющей непосредственную заботу о нем. Автор подчеркнул, что подобная фальсификация медицинских симптомов ранее не регистрировалась. Такие матери демонстрировали постоянную готовность к максимальному сотрудничеству, отличались крайне предупредительным, вежливым поведением по отношению к медицинскому пер-
соналу, проводящему диагностику, наблюдение и лечение их детей. В больничных палатах они в буквальном смысле расцветали и вели себя так, как будто больница является родным домом, стараясь при этом как можно чаще бывать в центре внимания врачей, среднего и младшего медицинского персонала. Матери, совершавшие насилие над своими детьми, обнаруживали прекрасную осведомленность о клинике и динамике болезни, которую вызывали у ребенка. В случаях улучшения состояния они прибегали к разнообразным уловкам и скрытым методам усиления болезненных проявлений, причиняя дополнительные физические повреждения или вводя различные токсические препараты [3].
Gray и Bentovim [5] при описании подобных случаев используют термин «синдром вызванной болезни», указывая на взрослых, подверженных атакам, в отличие, например, от Boolsetal. (1992), использующих термин «факцисиозное заболевание прокси» только в случаях повреждения детей [6].
СМП обычно имеет хроническое течение, но может возникать и эпизодически, с различными интервалами между эпизодами. Степень тяжести наносимого при СМП вреда также бывает различной. Описаны варианты действий, непосредственно угрожающих жизни, например, такие как удушение, отравление, кровопускания. Более мягкие формы могут проявляться усилением уже имеющихся болезненных проявлений или фальсификацией симптомов с целью ошибочной диагностики, а также прекращение назначенного врачами лечения с целью ухудшения состояния. Ребенок воспринимается матерью или другим лицом с СМП как средство для манипулятивных отношений с медицинским персоналом.
В настоящее время СМП не считается редкой формой патологии, и, тем не менее, остается неизвестным для преобладающего числа специалистов. Немногочисленные случаи его диагностики связаны с трудностью распознавания.
Рассматриваемый феномен может проявляться по-разному. Bentovim (2001), описывая наблюдаемые им случаи СМП, выделяет формы умышленно вызванной у детей инактивности в результате целенаправленного голодания; аллергических симптомов. Искусственно создается впечатление о наличии у детей проблем с дыхательной функцией, в том числе приступов с задержкой дыхания. Приводятся случаи намеренно вызванных поносов с помощью слабительных средств; употребления ненужных и не назначенных врачом лекарств [7].
Насилие над ребенком при СМП всегда носит тщательно продуманный, детально рассчитанный и ничем не спровоцированный характер. В процессе вызывания болезни, мать совершенствует свои знания данной патологии. Выбор заболевания чаще всего лежит в области, касающейся сферы непосредственного болезненного интереса человека с синдромом Мюнхаузена. Насилие над ребенком в рамках СМП начинается очень рано, буквально с младенческого возраста и первых лет жизни. По имеющимся данным, средний возраст жертв СМП составляет 20 месяцев. Дети, ставшие жертвами СМП, предъявляют разнообразные жалобы, наиболее частыми из которых являются боли в области живота, диарея, приступы удушья. Часто наблюдаются значительная потеря веса, припадки, кровотечения, необъяснимые повышения температуры, постоянная сонливость [6].
Симптомы нарушений возникают исключительно в присутствии матери и ослабевают, как только ребенок остается один. Матери (в редких случаях отцы) при появлении признаков вызванного ими заболевания иногда приглашают в качестве свидетелей соседей или знакомых, в некоторых случаях свидетелями оказываются лица с медицинским образованием. Их показания в дальнейшем используются для «объективизации» сообщаемых специалистам данных о болезни ребенка. Встречаются варианты, при которых поведение агрессора отличается от классической модели. В ситуациях возможного реального разоблачения родители становятся конфликтными и агрессивными, что является опасным для здоровья и жизни ребенка. В случаях, когда результаты анализов и данные объективного обследования в амбулатории или в стационаре не подтверждают наличия ожидаемой матерью патологии, она обращается в следующее медицинское учреждение или уезжает в другой город.
Если СМП совершается в условиях полной семьи, другие ее члены, в том числе и отец, зачастую не принимают активного участия в совершении насилия над ребенком. Отец, как правило, отстраняется от непосредственной заботы о ребенке еще до возникновения СМП. В другом варианте пассивная позиция отца
проявляется в отсутствии у него подозрений о реально происходящих в семье событиях и полной и всесторонней поддержке матери в ее манипуляциях ребенком. Правильность поведения матери сомнению не подвергается.
Матери с СМП обладают большой силой убеждения. Ребенку старшего возраста, способному распознать вред наносимых ему действий, внушается мысль, что он болен некой таинственной болезнью и нуждается именно в том способе «лечения», который и осуществляется. Жертв СМП заставляют подтверждать в контактах другими людьми и, прежде всего, с медицинскими работниками, именно ту информацию о болезни, которая выгодна матери. Дети боятся противоречить матери, во-первых, из-за страха утраты эмоциональных отношений с ней, а во-вторых, из-за убежденности, что взрослые им не поверят, и в дальнейшем мать отомстит за «предательство». При угрозе разоблачения мать может попытаться возложить вину на кого-нибудь из членов медицинского персонала. Напоп (1991) описывает редкие случаи действительного вовлечения в СМП педиатров, которые вначале целенаправленно вызывали у ребенка заболевание, а потом добивались быстрого выздоровления, выступая в роли «спасателей». Таким способом они стремились завоевать авторитет у коллег и членов семьи ребенка [8].
Если СМП начинается в младенческом периоде и продолжается в дальнейшем, ребенок может приобрести уверенность в том, что все предпринимаемые по отношению к нему действия нормальны и, безусловно, правильны. Мать воспринимается как идеальный объект, вне зависимости от совершаемых ею действий.
СМП может проявляться в причинении вреда не только физическому, но и психическому здоровью ребенка. Имидж психического нарушения создается постепенно, начиная с раннего детского возраста с помощью историй, несущих в себе информацию о клинических симптомах патологии. Заранее изучаются признаки и динамика выбранного варианта нарушения с помощью специальной литературы, изучаются случаи течения психической патологии и результаты анализа личных наблюдений. Возможно манипулирование специалистами в области психического здоровья, детскими психиатрами, клиническими психологами, которые являются знакомыми или состоят в родстве с человеком с СМП.
Нами наблюдалось два случая иллюзорного психического нездоровья [9]. На первоначальном этапе искусственно формировалось мнение о психическом заболевании ребенка у окружающих, родственников, соседей. На последнем этапе к процессу подключались психиатры. Вовлечение специалистов происходило по следующей схеме. Детей 4-5 лет консультировали во внебольничных психиатрических учреждениях по вопросу наличия у них нарушений поведения. Организовывалось получение «объективных» сведений от лиц, ранее информированных матерью об особенностях ребенка в соответствии с придуманной историей. В связи с сообщениями, например, об «обострении ситуации, агрессивности ребенка и/или попыткой совершить самоубийство», осуществлялась госпитализация в психиатрическую больницу, из которой в течение короткого времени ребенка выписывали с предположительным диагнозом про-гредиентного психического заболевания. После выписки из стационара СМП «набирал обороты» с помощью активного распространения матерью прежних сюжетов, обогащенных новым содержанием, связанным с госпитализацией.
По мере достижения детьми подросткового возраста матери периодически вызывали на дом бригаду психиатрической скорой помощи. Предъявлялись требования, вызывающие протест, вследствие чего, у ребенка формировалось нарастающее эмоциональное напряжение. Непоследовательность и непредсказуемость поведения матери проявлялись в том, что за один и тот же поступок ребенок мог быть или вознагражден или наказан. На фоне эмоционального напряжения легко возникал конфликт, сопровождающийся агрессивным или суицидальным поведением ребенка, спровоцированным матерью. В одном из наблюдавшихся нами случаев у подростка была диагностирована шизофрения, в результате чего его зависимость от матери значительно усиливалась. В дальнейшем этот диагноз был признан ошибочным. В другом случае мать специально препятствовала психофизическому развитию ребенка, реализовывая стратегию воспитания по типу выраженнойгиперопеки, что блокировало формирование необходимых для каждодневного функционирования навыков. Так, например, после поступления дочери
в школу она настояла на необходимости индивидуального обучения в домашних условиях, мотивируя приглашение преподавателей на дом негативным влиянием учебного заведения на психическое состояние ребенка, проявляющееся кошмарными сновидениями, страхом темноты и контакта с незнакомыми детьми. Девочка неоднократно консультировалась детскими психиатрами и неврологами. Мать сообщала специалистам о сного-ворении дочери, возникновении непонятной задумчивости во время разговора, периодически возникающего неполного пробуждения со вставанием, принятием во сне сидячего положения. Постепенно делался акцент на признаках психического отклонения, озвучивались формулировки, сходные с теми, что использованы в медицинской литературе для определения «эпи-лептоидности». Несмотря на отсутствие у дочери диагноза эпилепсии, эпилептических припадков, нарушений сознания и других четких эпилептических эквивалентов (за исключением нарушений сна, интенсивность и частота которых в значительной мере преувеличивались), родственникам, знакомым и учителям мать продолжала говорить, что девочка страдает эпилепсией. Ребенку постоянно внушалось, что она больна и нуждается в постоянном контроле. Девочку убедили в том, что она не должна удаляться от матери на сколько-нибудь длительное время,
и, что многие виды игр и другой активности ей противопоказаны. Кроме того, мать продолжала обращаться к врачам (в том числе в других городах), добиваясь «правильной диагностики». Анализ приведенных случаев показывает, что содержание данного варианта СМП включает не стремление вызвать психическое расстройство как таковое, а преувеличить элементы поведения, не достигая уровня реального заболевания.
Meadow (1985) установлено, что фальсификации детских болезней совершались также отцами [10].
Благодаря опубликованным патографиям лиц, оказавшихся жертвами СМП, синдром получил описание «изнутри». Иллюстрацией может служить автобиография JulieGregory (2003), прошедшей специализацию по психиатрии в Шеффилдском университете в Англии и написавшей книгу «Sickened». Женщина описывает свое детство в категориях жертвы СМП, проходящее в условиях постоянного наблюдения и лечения в больницах и других учреждениях. Родители девочки проявляли жесткую нетерпимость к любым попыткам вести себя ассертивно (удовлетворять свои потребности, не нарушая личностных границ окружающих и не причиняя им беспокойства) [11].
Описаны случаи, при которых СМП выражался в ложных утверждениях о совершении сексуального насилия над детьми, и неоднократном обращении в полицию. При этом подчеркива-
Библиографическийсписок
ется, что родители, совершающие правонарушения в отношении собственных детей, всегда производят внешне положительное впечатление, демонстрируют привязанность, заботу и воспринимаются как «идеальные» родители, лишенные какого бы то ни было эгоцентризма. Такое поведение мешает специалистам разобраться в ситуации.
Длительный промежуток времени между началом СМП и его распознаванием объясняется следующими факторами:
• недостаточная информированность специалистов о СМП и отсутствие личного опыта работы с такими пациентами;
• традиционная доверчивость специалистов к информации, предоставляемой матерью;
• убедительное ролевое поведение матери, использующей медицинские знания относительно вызываемой у ребенка патологии;
• предшествующая вовлеченность в диагностику врачей различных специальностей и учреждений, частично подтверждающих объективность отдельных симптомов.
В процессе диагностики СМП и определения степени его тяжести Meadow [10] рекомендует быть осторожными и советует соблюдать следующие правила:
• получать и верифицировать данные медицинского и социального анамнеза;
• проводить интервью с отцом и/или другими членами семьи при обязательном отсутствии матери для выявления достоверности сообщаемой ею информации;
• госпитализировать ребенка с целью пристального наблюдения за характером интеракций между ним и матерью и для выявления временных совпадений между возникновением симптомов и присутствием матери;
• сепарировать ребенка от лица, подозреваемого в СМП, с целью подтверждения факта уменьшения (исчезновения) болезненных симптомов как следствия изоляции;
• установить скрытое видеонаблюдение за взаимодействием матери и ребенка в случаях их совместной госпитализации.
При возникновении подозрения на наличие синдрома особое значение имеет установление в семье случая внезапной смерти ребенка, который мог быть связан с нераскрытым СМП.
Анализ содержащихся в литературе данных и результатов собственных наблюдений свидетельствует о необходимой осторожности в оценке данных «объективного» анамнеза, составленного исключительно со слов матери, и необходимого внимания к возможному наличию СМП в вызывающих сомнение случаях и своевременной диагностики психологических особенностей лиц, страдающих СМП.
1. Schreier, H., Libow, J. Hurting For Love. - New York: Guilford Press, 1993.
2. Abdulhamid, I. Munchausen SyndromBy Proxy. Medicine Mar., 2008. - 26: 1-12.3;ArtingstaN, K. Munchausen Syndrome By Proxy. FBI Law Enforcement Bulletin, 1995. -August, 1-9.
3. Meadow, R. Munchausen Syndrome By Proxy - The Hinterland Of Child Abuse,1977. - Lancet 2: 343-357.
4. Rogers, D., Trip, J., Bentovim, A. et al. Non-Accidental Poisoning: An Extended Syndrome Of Child Abuse. Br. Med. J., 1976. - 703-796.
5. Gray, J., Bentovim, A. Illness Induction Syndrome. CildAbusrNegl.,1996. - 20: 655-673.
6. Bools, C., Neale, B., Meadow, S. Co-Morbidity Associated With Fabricated Illness (Munchausen Syndrome By Proxy) Arch..Dis. Child., 1992. -Januar 67(1): 77-79.
7. Bentovim, A. (2001) In Gwen Adshead and Deborah Books Munchausen Syndrome By Proxy. Singapore. Imperial College Press, 2001.
8. Hanon, K. Child Abuse: Munchausen Syndrome By Proxy. FBI Law Enforcement Bulletin, 1991. - December, 8-11 ;Sibert, J.Epidemiology of Munchausen Syndrome By Proxy, Non-Accidental Poisoning, And Non-Accidental Suffocation. Arch. Dis. Child., 1996. - July 75 (1): 57-81.
9. Короленко, Ц.П. HomoPostmodernicus. Психологические и психические нарушения в постмодернистском мире: монография / Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриева. - Новосибирск, 2009.
10. Meadow, R. Management Of Munchausen Syndrom By Proxy. Arch. Dis. Child., 1985. - April 60(4): 385-393, Lancet ii. 25-28.
11. Gregory, J. Sickened. - New York; Bantam, 2003.
Bibliography
1. Schreier, H., Libow, J. Hurting For Love. - New York: Guilford Press, 1993.
2. Abdulhamid, I. Munchausen SyndromBy Proxy. Medicine Mar., 2008. -26: 1-12.3;Artingstall, K. Munchausen Syndrome By Proxy. FBI Law Enforcement Bulletin, 1995. -August, 1-9.
3. Meadow, R. Munchausen Syndrome By Proxy - The Hinterland Of Child Abuse,1977. -Lancet 2: 343-357.
4. Rogers, D., Trip, J., Bentovim, A. et al. Non-Accidental Poisoning: An Extended Syndrome Of Child Abuse. Br. Med. J., 1976. -703-796.
5. Gray, J., Bentovim, A. Illness Induction Syndrome. CildAbusrNegl.,1996. -20: 655-673.
6. Bools, C., Neale, B., Meadow, S. Co-Morbidity Associated With Fabricated Illness (Munchausen Syndrome By Proxy) Arch..Dis. Child., 1992. -Januar 67(1): 77-79.
7. Bentovim, A. (2001) In Gwen Adshead and Deborah Books Munchausen Syndrome By Proxy. Singapore. Imperial College Press, 2001.
8. Hanon, K. Child Abuse: Munchausen Syndrome By Proxy. FBI Law Enforcement Bulletin, 1991. - December, 8-11 ;Sibert, J.Epidemiology of Munchausen Syndrome By Proxy, Non-Accidental Poisoning, And Non-Accidental Suffocation. Arch. Dis. Child., 1996. -July 75 (1): 57-81.
9. Korolenko, C.P. HomoPostmodernicus. Psikhologicheskie i psikhicheskie narusheniya v postmodernistskom mire: monografiya / C.P. Korolenko, N.V. Dmitrieva. - Novosibirsk, 2009.
10. Meadow, R. Management Of Munchausen Syndrom By Proxy. Arch. Dis. Child., 1985. -April 60(4): 385-393, Lancet ii. 25-28.
11. Gregory, J. Sickened. - New York; Bantam, 2003.
Статья поступила в редакцию 15.05.13
