CC BY
213
Л.М.Митина.— М.: Флинта: Московский психолого-социальный институт, 1998.
10. Ожогова Е.Г. Взаимосвязь синдрома «психического выгорания» и особенностей ценностно-смысловой сферы у педагогов общеобразовательных школ: Дисс. ... канд. психол. наук.— Саратов, 2008.— 229 с.
11. Орел В.Е. Структурно-функциональная организация и генезис психического выгорания: Дисс. ... д-ра психол. наук.— Ярославль, 2005.— 449 с.
12. Ронгинская Т.И. Синдром выгорания в социальных профессиях / Т.И. Ронгинская // Психологический журнал.-2002.- Т. 23.- № 3.- С. 85-95.
13. Рукавишников А.А. Личностные детерминанты и организационные факторы генезиса психического выгорания у педагогов: Дисс. ... канд. психол. наук.- Ярославль, 2001.- 158 с.
14. Симановский А.Э. Структура профессионально-важных качеств учителя, необходимых для организации творческого обучения / А.Э. Симановский // Мир психологии.- Москва-Воронеж-2002.-№ 4(32).- С. 215 - 222.
15. Форманюк Т.В. Синдром эмоционального сгорания как показатель профессиональной дезадаптации учителя /
Т.В. Форманюк // Вопросы психологии.— М.: Школа-Пресс, 1994.— № 6.-С. 57-63.
16. Шадриков В.Д. Проблемы системо-генеза профессиональной деятельности / В.Д. Шадриков.- М.: Наука, 1982.- 185 с.
17. Baker M., North D., Smith D. Burnout, sense of coherence and sources of sa-lutogenesis in social work / M. Baker, D. North, D. Smith // Psychology: J. of Human Behavior.- 1997.- Vol. 34(1).- P. 22-26.
18. Dietzel L.С., Coursey R.D. Predictors of emotional exhaustion among nonresidential staff persons / L.C. Dietzel, R.D. Coursey // Psychiatric Rehabilitation Journal.- 1998.- Vol. 21 (4).- P. 340348.
19. Haddad A. Sources of social support among school counselors in Jordan and its relationship to burnout /A. Haddad// International Journal for the Advancement of Counseling.- 1998.- Vol. 20 (2).-P. 113-121.
20. Maslach C., Jackson S.E. Patterns of burnout among a national sample of public contact workers / C. Maslach, S.E. Jackson // Journal of Health and Human Resources Administration.- 1984.- Vol. 7.- P. 189212.
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ЭФФЕКТИВНОЙ ПРОФИЛАКТИКИ НАРКОМАНИИ
Р.Р. Гарифуллин
В статье проанализированы основные психологические подходы к психокоррекции и профилактике наркомании учащихся, основанные на положениях классической психологии, и определены причины их малой эффективности. Показывается, что смысловой подход представляется наиболее адекватным для проведения более эффективной профилактики наркомании. Рекомендовано применение постмодернистского подхода к проблеме наркомании.
Ключевые слова: наркозависимая личность, смысловой подход, психокоррекция, профилактика, смысловые структуры, телеологическое основание, принцип сообразности, смыслозависимость, постмодернистская психология.
This article gives an analysis of the main psychological approaches to psycho-correction and prophylaxis of drug addiction, based on the principles
of classical psychology, and the reasons of their small effectiveness are identified. It is shown that semantic approach seems to be the most adequate for carrying out of more effective prophylaxis of drug addiction. Post-modernist approach is recommended to be applied to the problem of drug addiction.
Keywords: drug — dependent person, semantic approach, psycho-correction, prophylaxis, semantic structures, teleological basis, principle of conformity, semantic dependence, post-modernist psychology
В течение последних тридцати лет в России не снижается динамика алкоголизации и наркотизации учащихся и молодежи. Этот социальный феномен грозит нашей государственной психологической безопасности [1]. В то же время необходимо отметить, что, с одной стороны, бюджетные средства, отпускаемые на разрешение этой проблемы, уменьшаются, с другой — имеет место малая эффективность реабилитации наркоманов, несмотря на ее дороговизну и большое количество жалоб со стороны граждан. Одной из причин вышесказанного является отсутствие четкой научно-психологической концепции наркозависимой личности и, как следствие, недостаточность знаний о психологии наркозависимости. Очевидно, что эта теоретическая проблема является общепсихологической, но несмотря на это на фоне немногочисленных эмпирических исследований практически не делаются попытки теоретических обобщений. А если и делаются, то результаты этих работ интерпретируются в рамках традиционных классических подходов.
В целом анализ исследований отечественных и зарубежных авторов выявил отсутствие теоретической концепции наркозависимости, их неоднозначность и противоречивость. Большинство этих работ сосредото-
чено на поисках причин наркотизации (В.В. Гульдман, А.Х. Казаков, А.М. Корсун, Н.С. Курек, А. Леш-нер, О.Л. Романова, О.К. Сиденко), факторов личностной предрасположенности к наркомании (В.С. Битен-ский, Ю.В. Валентик, О.В. Зыков, А.Е. Личко, В.В. Макаров, И.Н. Пятницкая), а также психологических последствий употребления наркотиков для индивида (С.В. Березин, И.С. Бо-лотовский, Н.А. Гринченко, К.С. Ли-сецкий, А.Е. Личко, И.Н. Пятницкая). Существуют подходы к профилактике наркомании, основанные на интеграции биологических, психологических и социальных причин наркотизации (биопсихосоциальная модель А.М. Карпова), а также терциарной социализации, направленной на восстановление утраченных социальных позиций (А.Н. Грязнов). Но все вышеприведенные подходы не учитывают того, что наркотическая реальность основательно трансформирует психическую реальность наркомана. Эта психическая реальность начинает подчиняться своим внутренним и самостоятельным законам, которые невозможно описать в рамках классических подходов психологии [2], на которых, в свою очередь, и основываются все вышеприведенные подходы. По-видимому, у патологической (наркомана или алкоголика) и
нормальной психики, исчезает общее телеологическое основание. Личность, познавшая мир наркотических иллюзий, в силу эффекта контраста и сравнения двух миров, уже не способна возвратиться в реальный константный мир. Поэтому некорректно «механически» переносить ценности личности из мира трезвенника в виртуальный мир наркозависимой личности, как это делается, например, в терциарной социализации наркомана или алкоголика. Следовательно, весьма проблематичной, без учета особенностей наркозависимости, представляется гипотеза деятельностного подхода к возможности такого воспитания, в результате которого новые ценности будут выше по яркости и полноте ценностей наркотического опьянения. Поэтому нами [2] ранее были исследованы трансформации, которые претерпевают при наркозависимости такие традиционные понятия, как мотив, цель, образ, установка, и другие, но данная статья посвящена не этой тематике.
Мы предположили [2], что в постнаркотический период в психике наркозависимой личности возникает амбвивалентное состояние, вызванное столкновением и сравнением наркотической и трезвеннической реальностей, не имеющих друг с другом телеологического основания, то есть общей цели или целесообразности.
Следовательно, в «лице» наркомании мы столкнулись с одной из сложнейших проблем, степень разработанности которой явно не соответствует ее актуальности, но отражает состояние ограниченности классической или модернистской психологии
(в т.ч. эмпирической психологии). Поэтому далее попытаемся вкратце проанализировать основные классические психологические подходы к проблеме наркомании.
В рамках когнитивного подхода [4, 5, 6] психическая зависимость от наркотика анализируется в связи со специфическими механизмами локуса контроля и нарушениями в структуре когнитивных процессов. В этих работах низкий уровень внутреннего контроля рассматривается как основная причина, затрудняющая отказ от употребления наркотиков, а нарушения когнитивных процессов — как основная причина снижения социальной адаптированности. И наоборот, высокий самоконтроль и ответственность за себя рассматриваются как важнейшее условие, препятствующее наркотизму. Показано, что достаточно эффективным методом профилактики наркомании, проводимой в рамках когнитивного подхода, является устрашающий метод, основанный на физиологических знаниях о смертельной опасности наркотического потребления.
Согласно психоаналитическому подходу [7], наркомания связана с генезисом психической зависимости и дефектами психосексуального развития. Наркотическая зависимость рассматривается психоаналитиками как следствие регрессии, связанной с бессилием «Я» и невозможностью преодоления фрустрации и беспомощности при встрече с трудностями. Нами показано [8,9,10], что в личности всегда присутствует желание возвращения в детство, то есть к способности воспринимать и чувствовать
в малом многое. Поэтому это возвращение происходит искусственно, то есть с помощью наркопотребления.
С точки зрения бихевиорально-го подхода [11], отмечается низкая устойчивость наркоманов к стрессам, а также очень высокая результативность поведения, направленного на употребление наркотиков. В этом случае отказ от потребления наркотических средств рассматривается как поведение с высокой степенью неопределенности и отсутствием удовлетворительных поведенческих схем.
Согласно гуманистическому подходу [12, 13], наркотизм вызван реакцией личности на экзистенциальную фрустрацию, как протест против социального давления, скуки, невозможности самореализации, как стремление «потреблять счастье в чистом виде». Трансактный анализ рассматривает наркоманию как игру, в которой игроки занимают определенную позицию, позволяющую каждому из них получать свою выгоду, наличие которой фиксирует психическую зависимость от наркотика.
Согласно манипуляционному подходу [2, 14], удается сформировать лишь сравнительно непродолжительную целевую установку против потребления наркотика, не затрагивая смысловых структур наркомана. Исследованы психологические основы и этапы метода кодирования. В работе приводится широкая классификация и описание различных методов кодирования: гипнотическое, манипу-ляционное, условно-рефлекторное, шоковое, рефлексотерапевтическое, биоэнергетическое, иллюзорное, психохирургическое, комплексное и др.
Такая классификация в психологической науке приведена впервые. Выявлен общий алгоритм в технологии всех этих методов, названный, благодаря схожести с техникой иллюзионного искусства, иллюзионизмом. В соответствии с этим на первом этапе — пальмировке — идет анализ внушаемости наркозависимых личностей, наличия эффекта ореола метода кодирования (вера в силу метода), психологических особенностей личности. На втором этапе выбирается и организуется наиболее подходящий метод кодирования (об этом наркозависимая личность не знает). Самым важным этапом является этап пассировки (привязки), так как именно от него зависит, будет кодирование эффективным или нет. На этом этапе наркозависимая личность начинает верить в неординарность личности психолога или метода, которым он владеет. И наконец, на четвертом этапе совершается сам акт кодирования, который по сути своей является лишь ключевым ритуалом, но который закрепляет все результаты этапа привязки (установку на трезвость, безразличие к наркотическим средствам). Следовательно, благодаря манипуляционному подходу удается сформировать лишь сравнительно непродолжительную целевую установку на трезвость, не затрагивая смысловых установок и личностных ценностей.
Таким образом, в настоящее время остро встала проблема разработки неклассического (постмодернистского) подхода к психологии наркозависимой и донаркотической личности и на этой основе создание методов первичной профилактики (психо-
коррекции личностей, еще не потреблявших наркотические средства), вторичной профилактики (преодоления уже имеющейся психологической зависимости от наркотических веществ), третичной профилактики (реабилитация лиц, прошедших курс вторичной профилактики). Всем этим требованиям, на наш взгляд, соответствует смысловой подход [13, 14, 15]. Он способен вобрать в себя не только деятельностную, но и внедеятельност-ную сферу, а также когнитивную и аффективную составляющие психики. Более того, этот подход является наиболее предпочтительным, поскольку изменчивость и динамичность лежат в основе смысловых структур и систем. Поэтому именно этот подход может претендовать на центральную и интегрирующую роль в постмодернистской психологии, на основании которой в дальнейшем можно будет разрабатывать более эффективные методы психокоррекции и профилактики наркомании. Поэтому далее этот подход мы рассмотрим более подробно.
Согласно смысловому подходу, главная причина наркотизации личности усматривается в утрате личностью ее смыслообразующих ценностей жизни [15], деформации системы ценностей [13] и жизнеутверждающих смыслов [14].
Роль смысловых структур (личностных ценностей и смыслов, смысловых установок, диспозиций, конструктов) при психокоррекции личности хорошо известна. Благодаря смысловым структурам имеет место постоянство направленности сознания, посредством которой возникает устойчивость
социальных позиций субъекта и его отношения с окружающим миром (С. Л. Рубинштейн, А. В. Запорожец, А. Н. Узнадзе, А. Г. Асмолов). Тем не менее исследование этого явления в рамках психокоррекционной работы с наркоманами представляется недостаточным, так как до сих пор в научной и публицистической литературе считается, что наркозависимость является либо следствием самого наркотического средства в качестве химического агента воздействия на нервную систему (дофаминовая, аце-тальдегидная, эндорфиновая теории), либо следствием социальной морали. И действительно, роль смысловых структур ускользает тогда, когда говорят о сложившихся динамических стереотипах или о влиянии микросоциальной среды. В результате проблема некорректно упрощается либо до проблем физиологии, либо до проблем социологии (социальных условий), так что личность как бы выпадает из внимания.
Разрешение проблемы преобразования смысловых структур наркозависимой личности психологическими методами уже поднята в научной литературе (И. И. Лукомский, В. Е. Рожнов, Г. М. Энтин, А. С. Слуцкий). Тем не менее до сих пор известно сравнительно небольшое число психологических работ, посвященных исследованию смысловых структур наркозависимых личностей, а также личностей, склонных к наркотическому потреблению. Эти работы (Б. С. Братусь, К. Г. Сурнов и др.) преимущественно строятся на традиционном деятель-ностном подходе, согласно которому задача психологической реабилитации
заключается в перевоспитании установок личности, склонной к наркотическому потреблению, так как только на этой основе возможно переопредмечивание актуальных потребностей на социально одобряемые мотивы. К сожалению, практика показывает, что такой подход, имея больше теоретический, нежели практический характер, и сводясь порой к тривиальным выводам о воспитании, превращает психотерапию и психокоррекцию в малоэффективную, долговременную педагогическую дисциплину. В лучшем случае с помощью этих методов удается создать непродолжительную смысловую установку против потребления наркотических средств, в худшем — непродолжительную целевую установку. Одна из причин в том, что многие авторы деятельностного подхода в психокоррекции наркозависимости не учитывают специфику наркозависимой деятельности и смысловые отношения связывают лишь со структурой деятельности. Это отчетливо выступает в понимании личностного смысла как отношения мотива к цели деятельности (А. Н. Леонтьев). Такая позиция резко сужает генетические источники смысла. В качестве подтверждения сказанного, необходимо отметить, что традиционный дея-тельностный подход основывался на положениях телеологии — допущении выполнения постулата сообразности (В. А. Петровский), то есть существования изначальной предустановленной цели психической системы (адаптации, удовольствия и оптимальности). Но, как показывает практика, в реальной животворящей психике имеют место неадаптивные процессы
(В. А. Петровский), выражающиеся в постоянном несовпадении цели и результатов деятельности психики. Не в игнорировании ли неадаптивных процессов лежит причина низкой эффективности профилактики наркомании, которая традиционно основана на поиске целевого основания (зачем?) и причинной обусловленности (почему?), то есть на поиске смысла? И действительно, исследования, проведенные нами, показали, что существует значительный процент наркоманов, которые заявили, что впервые употребили наркотик без всякого смысла, то есть неосознанно. Дальнейший анализ показал [15], что эти действия совершались будущими наркоманами по трем причинам. Во-первых, из-за скучной предсказуемости их психики (отсутствия ее творческой составляющей), хорошо описанной классической (модернистской) психологией, основанной на постулате сообразности (стремлении психики к удовольствию, адаптации, прагматизму). Во-вторых, из-за разочарования жизнью, вызванного постоянным несовпадением целей и результатов — неадаптивными процессами непредсказуемой психики, которые обычно не учитывались в классической психологии (В. А. Петровский). В-третьих, одной из главных причин депрессии, возникающей в постнаркотический период, было амбвивалент-ное состояние, вызванное сравнением и столкновением в психике наркомана двух психических реальностей (наркотической и трезвеннической), не имеющих друг с другом общего телеологического основания [15].
Следовательно, в «лице» наркома-
нии мы столкнулись с одной из сложнейших проблем, степень разработанности которой явно не соответствует ее актуальности, но отражает состояние ограниченности классической или модернистской психологии (в т.ч. эмпирической психологии). Поэтому качественное изменение в понимании наркозависимой личности будет возможно, если мы, в частности, освободимся от фундаментальной методологической предпосылки эмпирической психологии — постулата сообразности (В. А. Петровский), который, как оказалось, способен описывать лишь идеализированную личность, в которой отсутствует творческая психическая составляющая [16].
Таким образом, положения модернистской психологии, согласно которой прогнозы и описание личности можно делать на основе анализа ее прошлых психических свойств, смысловых структур (личностных смыслов, установок, ценностей и др.), полагаясь на причинно-следственные связи (детерминизм), иерархию, системность, структурность, сообразность, субъект-объектность и другие условности модернизма, не всегда оправдывают себя. Практика показывает, что психика творческой личности чаще всего бывает непредсказуемой, в силу непредсказуемости ее внутренней (бессознательной) и внешней (социальной и др.) сред, в которых она укоренена. В таком случае психика начинает проявлять себя не на основе своих прошлых свойств и структур, а на основе настоящей, внешней ситуации (ситуационная психология), удивляя окружающих своими новыми психическими образованиями.
Психика творческой личности всегда «играет в кость или рулетку», «забыв» обо всех своих прошлых смысловых структурах [3, 17]. Поэтому положения постмодернистской философии с помощью своих подходов (текстологического, номадологического, шизо-аналитического, нарратологическо-го, симуляционного и др.) [18] как бы подсказывают, что не всегда психические процессы можно описывать в терминах предзаданной структуры, системы, иерархии, дихотомических противопоставлений: субъекта и объекта, внутреннего и внешнего, центра и периферии и др.
Психика, согласно ризоматическим представлениям [19] постмодернизма, не подчиняется никакой структурной или порождающей модели, имеющей генетическую ось. Кроме того, не всегда психические процессы протекают согласно цели, телеологичности или постулату сообразности. Этот вывод следует из положений о деконструкции (Ж.Деррида) — основы текстологического подхода постмодернизма [18, 21], согласно которому для более корректного описания психических процессов необходимо выходить за рамки лого-(фоно-архео-телео-фалло-) центризма как способа мышления. И наконец, не всегда в психике имеет место лишь одна психическая реальность, а происходит столкновение и взаимодействие различных психических реальностей. Например, наркотических или виртуальных реальностей с константной реальностью (Н.С.Носов). Все это проявление постмодернистской психологии.
Благодаря применению постмодернистского подхода нам удалось
бы понять, как могут изменять свою природу при столкновении с наркотической реальностью различные составляющие психики. В настоящее время мы можем лишь объяснять изменение определенного содержания благодаря тому, что наша конкретная теория определяет личность исключительно как содержание. Такая теория может сформулировать, что именно должно измениться, и впоследствии констатировать, что же изменилось и во что оно превратилось; однако то, как именно стало возможным такое изменение, останется теоретически необъяснимым до тех пор, пока наше объяснение оперирует понятиями о тех или иных определенных содержаниях (Е. Т. Gendlin). Согласно Джендлину, избежать данное положение может лишь теория, закладывающая возможность изменения в свои объяснительные структуры. Впервые о такой теории, то есть постмодернистском подходе к пониманию «изменяющейся личности в изменяющемся мире», заявил А.Г. Асмолов. Эта идея была поддержана Д.А. Леонтьевым [20], который на основании учета неадаптивных процессов (В.А.Петровский) и экзистенциальной онтологии предложил перейти от «психологии личности в изменяющемся мире» к «психологии личности, творящей и изменяющей себя и свой жизненный мир» (Д.А. Леонтьев). Этими авторами было предложено в качестве центрального понятия в новой, постмодернистской психологии использовать понятие «смысл». Но чтобы его использовать, необходимо отметить, что категорию «смысл» не следует понимать узко, то есть видеть
в нем только когнитивную составляющую, завязанную, в частности, на деятельности. Кроме того, нельзя забывать, что, с одной стороны, злоупотребление поиском смыслов во всем может приводить к зависимости от смыслов (смыслозависимости) и, как следствие, к депрессии. С другой стороны, согласно З. Фрейду, человек задумывается о смыслах тогда, когда ощущает депрессию, но это не говорит о том, что смыслы были и осознавались при их отсутствии. То есть не всегда отсутствие депрессии или хорошее настроение является следствием наличия осознанных смыслов (когнитивной составляющей). Часто это бывает связано с присутствием аффективной составляющей смысла. Хорошее настроение — это не только следствие осознания смыслов, но и осознания бессмысленности (радость как результат осознания бессмыслицы и абсурда). Поэтому Р. Х. Шакуровым [22] был предложен подход к понятию «смысл», заключающийся в том, что это понятие не всегда имеет мотивационную природу. Согласно разработанной этим автором эмоционально-ценностной парадигме, смыслоообразующую функцию выполняют и ценности, не входящие в структуру деятельности, которые возникают при восприятии искусства, юмора, любимого человека, красоты природы и др.
Таким образом, все вышеизложенное подтверждает, что вполне оправдан новый постмодернистский взгляд на проблему наркомании и внедрение подходов и проектов постмодернистской философии (текстологического, номадологического, шизоаналитиче-
ского, симуляционного и др.), которые позволили бы создать новые психологические методы более эффективной психокоррекции и профилактики наркомании.
Литература:
1. Гарифуллин Р.Р. О концепции российской психологической безопасности// Вопросы психологии: Вестник научных трудов.— 2001.— Вып. 3.— Ч. 5.-С. 42-52.
2. Гарифуллин Р.Р. Кодирование личности от алкогольной и наркотической зависимости. Манипуляции в психотерапии (монография).- Ростов н/Д: Феникс,
2004.- 256 с.
3. Гарифуллин Р.Р. Постмодернистская психология или язык и алгоритмы искусства в психологии. Образование и культура постмодерна: сб. статей / Казан. гос. ун-т.- Казань: Изд-во Казан. ун-та,
2005.- С. 48-50.
4. Зац Т. США против наркотиков / в кн.: Эволюция психотерапии. Т. 4. «Иные голоса».- М.: Независимая фирма «Класс», 1998.- 178 с.
5. Курек Н.С. Эмоциональное общение матери и дочери как фактор формирования адцикативного поведения в подростковом возрасте //Вопросы психологии.- 1997.- №2.- С. 42.
6. Психологические особенности наркоманов периода взросления (опыт комплексного экспериментально-психологического исследования) / С.В. Березин, К.С. Ли-сецкий.- Самара, 1998.- 201 с.
7. Россохин А.В. Проблема психотерапии наркомании /В кн.: Тезисы международной конференции «Проблемы интеграции академической и практической психологии»: Тезисы докладов.- Самара, 1999.- С. 78.
8. Гарифуллин Р.Р. Геронтоколлапси-ческая теория наркозависимости. Каз. ун-т.- Казань, 2000.- Библ. 59 назв.-Рус.- Деп. в ВИНИТИ № 3132 - ВОО от 13.12.2000.- 31 с.
9. Гарифуллин Р.Р. Новая теория наркозависимости. Тезисы докладов 18-го съезда физиологического общества им. И.П. Павлова.- Казань, 2001.- С. 63.
10. Гарифуллин Р.Р. Старость, ведущая в детство. Геронтоколлапсическая теория наркозависимости.— Казань: ФОРТ-ДИАЛОГ, 2000.- 32 с.
11. Шакуров Р.Х., Гарифуллин Р.Р. Психологические основы профилактики наркомании учащихся.— Казань: РИЦ «Школа», 2002.— 200 с.
12. Фромм Э. Иметь или быть?— М.: Прогресс, 1990.— 332 с.
13. Франкл В. Человек в поисках смысла.— М.: Прогресс, 1990.— 368 с.
14. Гарифуллин Р.Р. Иллюзионизм личности как новая философско-психо-логическая концепция (монография).— Йошкар-Ола: Марийский полиграф. из-дат. комбинат, 1997.— 400 с.
15. Гарифуллин P.P. Психокоррекция смысловых структур наркозависимой личности /автореф. дисс. ...канд. психол. наук.— Казань, 2000.— 26 с.
16. Петровский В.А. Личность в психологии: парадигма субъектности.— Ростов н/Д: Феникс, 1996.— С. 512.
17. Гарифуллин Р.Р. Язык, алгоритмы и принципы искусства в психологии. Материалы междунар. конгресса по креативности и психологии искусства, 1—3 июня / Пермский гос. ун-т культуры и искусств.— Пермь, 2005.— С. 188—189.
18. Постмодернизм. Энциклопедия.— Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001.— 1040 с.
19. Deleuze G. , Guattari F. Rhizome // Capitalism et Schizophrenie. Mille plateaux. Paris, Les Editions de Minuit. 1980. 298 p.
20. Леонтьев Д.А. Психология смысла.— М.: Смысл, 2007.— 511 с.
21. Ильин И. Постструктурализм. Де-конструктивизм. Постмодернизм.— М., 1996.— 174 с.
22. Шакуров Р.Х. Эмоция. Личность. Деятельность (механизмы психодинамики).— Казань: Центр инновационных технологий, 2001.— 180 с.
