CC BY
95
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ФЕНОМЕНА САМОПОВРЕЖДЕНИЯ
(порезать нельзя удержать, где поставить запятую)
Д.Н. Ефремова, канд. псих. наук, доцент Кафедра нейро- и патопсихологии РРГГУ, Москва
В статье рассматриваются некоторые психологические аспекты феномена самоповреждения с позиций основных теоретических подходов. Психологические аспекты феномена самоповреждения исследуются через определение модели эмоциональной дисрегуляции, базовых психологических защит и условий развития когнитивного искажения восприятия. Приведены данные о специфике влияния семейных взаимоотношений, особенностей оценки, восприятия ситуации и психологических защит на развитие самоповреждающего поведения.
Ключевые слова: аутодеструктивное поведение, восприятие, зрелость личности, копинг, психологические защиты, самоповреждение, эмоциональная дисрегуляция.
Актуальность изучения феномена самоповреждения обусловлена в первую очередь тем, что частота суицидов среди тех, кто намеренно причиняет себе вред, примерно в 100 раз выше, чем у тех, кто совершает суицидальные действия импульсивно, под влиянием аффекта [1].
Отмечено, что к умышленному самоповреждению тела чаще склонны молодые люди от 15 до 30 лет — это наиболее сенситивные возрастные периоды становления зрелой личности. Развивающиеся в этом возрасте деструктивные копинги совладания с жизненными ситуациями, ухудшают качество жизни, как отдельного человека, так и общества в целом [4].
Сложность определения психологических механизмов развития склонности к самоповреждению обусловлена многообразной спецификой аутодеструктивного поведения. Личность не формируется отдельно от общества, его социально-экономических и культурных тенденций развития, информационной среды, семейного воспитания, общения со сверстниками.
В период юношества и молодости закладываются и утверждаются основы мировоззрения личности и нормы взаимодействия с обществом и самим собой. Влияние социально-экономиче-
ских факторов на рост частоты случаев самоповреждения целенаправленно не исследовалось, но косвенные признаки регулярно отмечаются исследователями проблем стрессоустойчиво-сти, гендерной идентификации, суицидального поведения.
В настоящее время отмечается влияние интернет-среды на легкость создания деструктивных анонимных сообществ, провоцирующих эмоционально уязвимых пользователей, на формирование разрешающего самоповреждения поведение [8].
В конце 70-х годов прошлого века, Morgan (1979) предложил определение «умышленное причинение себе вреда», чтобы обозначить целый спектр явлений, от самоотравления до самоповреждения (порезы рук, ног, расцарапы-вание кожи лица), и отделить их от суицидального поведения[1].
С 1990-х годов чаще употребляется термин «самоповреждающее поведение» (физическое повреждение тканей и органов собственного тела) и рассматривается в контексте нормального и патологического психического развития и широком контексте проблем психического здоровья [9].
В зарубежной литературе применяют более дифференцированную терминологию: аутодеструктивное поведение, аутоагрессивное поведение, самоущерб, самовред, самонасилие, самочленовредительство, самоистязание, самоуродование, самоповреждение.
Ипатов А.В. (2017) считает аутодеструктив-ным поведение, в результате которого, независимо от степени осознанности, причиняется вред себе [3].
Традиционно разделяют самоповреждения на глубокие (опасные) и поверхностные (незначительные) для соматического здоровья.
С психологической стороны, пациентов с постоянной потребностью к самоповреждению объединяет: наличие личностных проблем, не- сЗ обоснованная самооценка, лабильность настро- ° ения, трудности межличностных коммуникаций, в некоторых случаях злоупотребление алкого- ^
Авт. Лучо Фонтана, concept spatiale, XX.
о
CN
о
CN
CN
лем, психоактивными веществами или проблема сексуальной (половой) идентификации.
Адлер А. выделил «комплекс неполноценности», как ключевой барьер в развитии личности. Поиск способа преодоления этого барьера — это кризисная ситуация, преодолев которую личность переходит к следующему препятствию с определенным опытом и самооценкой своих возможностей. Невозможность найти ресурс для преодоления препятствия, размытость мировоззренческих принципов, деструктивные интернет сообщества, провоцирующие на «бегство-избегание» преодоления кризисного барьера, формируют разрешающий паттерн самоповреждающего поведения [10].
Через предложенную Хорни К. призму «невротического конфликта и базисной тревоги» можно рассматривать самоповреждающее поведение как проявление беспомощности и враждебности на фоне переживаемого одиночества направленное на себя [10].
С позиции гуманистической психологии (Роджерс К., Маслоу А.), когда личность изначально стремится к самоактуализации, проявление аутоагрессивного поведения можно рассматривать как противоречие между безопасностью и принятием, безопасностью и самовыражением. Самоповреждение в этом случае выступает способом снижения остроты противоречия [10].
Лазарус Р., Хейм Дж., Разделяя конструктивные и деструктивные стратегии поведения, считают, что аутодеструктивное поведение характеризуется выбором малоэффективных стратегий.
С позиций транзактного подхода (Лазарус Р., Накано К., Селигман М.) аутоагрессивное поведение можно трактовать как механизм
адаптации к переживанию стрессовой ситуации в отсутствии опыта применения других ресурсов личности (воля, интеллектуальный уровень, опыт переживания эмоций, практические навыки).
Исследование динамики выбора копинг стратегий пациентов с психическими расстройствами показало, что чем ярче проявляется уровень испытываемого одиночества, тем реже данные пациенты используют копинг по типу «положительной переоценки», т.е. отмечается низкая готовность в конфликтной ситуации использовать адаптивный копинг [2].
Защитные механизмы психики, предназначены для снижения внутреннего и внешнего напряжения, и напрямую связанны с первичными эмоциями. Привычные поведенческие стереотипы и запрещаемая для выражения эмоция составляют комплекс зрелости личности.
Адаптированная зрелая личность может использовать меньшее количество защитных механизмов. Инфантильная личность, характеризуется применением большого количества защит.
Согласно модели психологических защит Плутчека-Келлермана-Конте (опросник Индекс жизненного стиля (ИЖС)) сущность механизма в импульсе специфического восприятия ситуации, как опасной (грозящей разрушить душевное равновесие, понятие о себе и самоуважение), которая вызывает эмоции, а отсутствие опыта переживания конфликтных эмоций приводит к выстраиванию комплекса оборонительных защитных копингов для снижения тяжести переживаемых негативных эмоций.
Существует три типа установки на восприятие ситуации: позитивная, негативная и адекватная. При позитивной или негативной установке чело-
век опирается на устоявшиеся стереотипы и когнитивные искажения. При негативной установке, например, ситуация вызывает недоверчивость, подозрительность, и собственные возможности полностью отрицаются.
В течение жизни формируется социальная установка восприятия ситуации, которая побуждает к неосознанной готовности человека в трудной ситуации определенным, привычным способом воспринимать, оценивать и собственно реагировать привычным способом, без полного анализа конкретной ситуации и своих способностей.
Когнитивные искажения восприятия изначально обуславливаются настроением, в котором пребывает личность. Эффект первичности срабатывает, когда первая увиденная (услышанная) информация становится очень существенной, но именно в том эмоциональном фоне в котором личность находилась. Находясь в деструктивном эмоциональном состоянии, личность (с недостаточно устоявшимся мировоззрением, не умеющая выстраивать диалог с близкими людьми, ориентированная на мнение сверстников, а не специалистов), в поисках облегчения применяет неконструктивные психологические защиты.
У личности, склонной к самоповреждающему поведению, объективная реальность воспринимается искаженно. Иногда такие люди воспринимают больше связей с реальностью, чем кто-либо еще, и это определяет их специфические отношения как с самими собой, так окружающим миром. Они словно играют в свою игру.
С одной стороны — они способны решать серьезные задачи и быть зрелыми, ответственными. С другой — они абсолютно инфантильно реагируют на типовую ситуацию и требуют подтверждения любви, значимости, и тут же отвергают любовь и уверения в ценности их достижений. Страдая от невозможности почувствовать и искаженно воспринимая все взаимосвязи, погружаются в одиночество и бесчувствие.
Игра первая. «Я родился обязанным родителям во всем».
A., 23 года, множественные порезы рук; в течение 3 лет: «Я не оправдал надежды отца, он об этом не говорит, но я знаю».
B., 21 год, расцарапывание кожных покровов лица, рук; в течение 6 лет: «Мне отец говорит, что надо начинать зарабатывать самой».
C., 20 лет, порезы голени; в течение 4 лет: «Мать и отец много работают, надо меньше их огорчать».
С детства (пациентам) родителями внушалась мысль, что «нельзя обременять их (родителей) своими проблемами, что их (родителей) надо жалеть, о них (родителях) заботиться». Они (пациенты), так не поняли, что такое «быть ре-
бенком». Они (пациенты) с детства играют роль взрослых, «понарошку».
Игра 2. «Я родился, чтобы остаться ребенком навсегда».
Д., 18 лет, ожоги сигаретой рук; в течение 3 лет: «Мы с мамой подруги, она помогает мне понять, какие вокруг меня люди, она может пойти в деканат или к друзьям и вместо меня все решить».
Е., 20 лет, порезы рук; в течение 5 лет: «Не понимаю, чем муж недоволен, моя мама делает все, что и его мать, от нас ничего не просят, ребенок с няней».
Ж., 18 лет, расцарапывание кожных покровов; в течение 4 лет: «Я очень послушный ребенок, со мной нет проблем».
К., 16 лет, порезы рук; в течение 2 лет: «Иногда я чувствую, что меня нет; смотрю — кровь течет, наверное, есть».
С детства (у пациента), все попытки проявить самостоятельность, познать радость или огорчение, жестко пресекались родителями: «я лучше знаю, что надо моему ребенку, я лучшая мать/отец».
Игра 3. «Я родился, и всем стало плохо».
Л., 18 лет, прижигания отдельных участков кожи; в течение 3 лет: «Моя мать могла и побить меня, она много работала, и все решала сама. Отец тоже был, знал, что мама меня бьет, один раз тоже побил, но потом извинился».
М., 21 год, порезы и расцарапывание лица и шеи; в течение 6 лет: «Я самая некрасивая, мне это говорили и в семье, и в школе; лет в 14 мой двоюродный брат соблазнил меня, я хотела выйти за него замуж, но вся родня восстала, и до сих пор не оставляют нас вдвоем. Иногда связь возобновляется, мне от этого еще хуже».
Н., 20 лет, расцарапывание обширных поверхностей кожных покровов лица, шеи, рук; в течение 2 лет: «Они все поставили на старшего брата, он был умным, талантливым, красивым, его любили все пожилые и молодые мужчины и женщины, тренер и педагог по вокалу. Он умер от передозировки, ушел. А я в их жизни так и не появился».
Дом, семья, родные — то, что у многих людей связано с незыблемым чувством безопасности, поддержки и принятия, у него (пациента), превращается в зону страха, манипуляций, напряженного ожидания оскорблений.
Возможно, все было не так (со слов родных), но наш пациент, воспринимает и оценивает ситуацию именно так, эмоционально реагирует и совершает порезы, расцарапывания, прижигания.
Аутоагрессия, если нет более серьезного психического расстройства, в этих «играх» — способ вести (пациенту) свою «игру», чтобы не «сойти с ума». Самоповреждение — выбор между депрессией, чувством вины (за «зло»,
о сч о сч
сч
о сч о сч
сч
которое с детства «причинил всем») и стремлением доказать, что «хороший, и его можно любить».
В этом случае, самоповреждение — есть проявление физического отрицания связи с настоящей реальностью, в которой «я ужасен», тогда как в своей реальности стану «прекрасен». Самоповреждение, это способ выйти из реальности и построить свою реальность, где не надо защищаться.
Независимо от особенностей семейных отношений, все пациенты защищают свои повреждения (мне было не больно, я не заметил, даже немного приятно, на миллиметр приятно, я очнулся, когда по всему лицу текла кровь).
Среди базовых факторов развития самоповреждающего поведения, исследователи отмечают недостаточность когнитивно-эмоциональной сферы личности: неадаптивные копин-ги, недостаточность дифференциации эмоций, негативные установки восприятия ситуации и собственной личности [2-4, 7, 8].
В процессе клинической беседы с пациентами, страдающими хроническим аутоагрессив-ным поведением, удалось выделить значимые уровни патологической фиксации деструктивных аутоагрессивных действий:
1. Внешний уровень — взаимодействие личности с социумом. Это ситуации, которые создают импульс ее негативного восприятия (дисфункциональные отношения с партнером, потеря значимого человека, одиночество, проблемные отношения в семье, буллинг).
2. Внутренний уровень — взаимодействие с собой. Это негативное восприятие себя от «я плохой, виноват» до «самоповреждение — это наказание за все, это может меня активизировать, это сделает меня более красивым, особенным».
Особенности приспособления к ситуации и раздражителям показывают проблемные зоны дезадаптации и незрелости личности. Опросник ИЖС показал, что у пациентов склонных к хроническим самоповреждениям отмечается напряженность (более 50 %) следующих пар:
эмоция «печаль» и механизм защиты «компенсация» (потеря значимого объекта, теперь мне все равно);
эмоция «гнев» и защитный механизм «замещение» (порезы, как перенаправленная агрессия);
эмоция «страх» и защитный механизм «подавление, избегание», перенаправление вектора стимула «мне страшно себя резать», но не так как то, о чем «боюсь думать»;
эмоция «отвращение» и защита «проекция», перенос собственного отрицаемого свойства или неполноценности на других (требовательность, враждебность).
Эмоциональная саморегуляция — значимый компонент в механизме развития адаптивного поведения. Эмоциональную регуляцию можно рассматривать как гибкое объединение динамических характеристик личности, связанных с особенностью когнитивного восприятия, оценкой эмоции, ее выражением адекватно сложившейся ситуации [6].
Нарушения эмоциональной регуляции определяются эмоциональной лабильностью, ригидностью, недостаточной диффиренциро-ванностью. Это проявляется в трудностях произвольной регуляции, контроля, применении деструктивных копинговсовладаний с трудной ситуацией.
Иначе, когнитивные искажения, ригидность/ импульсивность аффективных реакций, обуславливают специфику эмоциональной дис-регуляции.
Эмоциональная дисрегуляция включает в себя: руминацию — застревание на негативных эмоциях; избегание — уклонение от переживания гипотетически негативных эмоций, которые «непереносимо болезненны»; трудности мента-лизации — проблемы осознания собственных и чужих эмоций.
Опросник эмоциональной дисрегуляции направлен на определение выраженности. Анализируя результаты пациентов с самоповреждениями, можно отметить, что наибольшая напряженность отмечалась по шкале «трудности ментализации», более 60 % обследуемых соглашались с тем, что плохо понимают свои переживания и эмоции окружающих. Например, «когда я в отчаянии, мне трудно понять свои чувства» [7].
По нашим данным, более 50 % опрошенных пациентов с регулярными самоповреждениями отмечали у себя признаки руминации, долгого переживания аффективно окрашенных эмоций и постоянное возвращение к негативным эмоциям. Например, «Я часто думаю о плохих событиях, которые произошли со мной», «Я не могу забыть ту боль, которую причинили мне другие».
Больше 40 % опрошенных, в связи с причинением себе вреда указывали, что для регуляции переживаемых болезненных эмоций им легче либо «забыть» о болезненных эмоциях, либо избежать их с помощью причинения себе еще большей боли. Например, до намеренного шра-мирования, тотального татуажа, увеличения диаметров «тоннелей» в ушах, проколов и пирсингов на различных участках лица и тела.
Выводы
Систематизация теоретических подходов к решению проблемы аутодеструктивного поведения позволяет конкретизировать методы психотерапевтической помощи молодым
людям, снизить риск развития саморазрушающего поведения.
Формирование зрелой личности, осознанно и адекватно воспринимающую объективную реальность и собственные ресурсы отличает сформированный механизм эмоциональной саморегуляции и преобладание конструктивных копингов совладания с трудной ситуацией.
Пациенты, совершающие самоповреждающие действия, не умеют осознавать свои психологические защиты, и поэтому их действия неуправляемы, появляются автоматически, затрудняют выбор оптимального варианта про-блемо-разрешающего поведения, не позволяют стать хозяином своих реакций и своей жизни.
Резюме
Психологические особенности феномена самоповреждающего поведения — это определенные модели семейного воспитания, когнитивное восприятие ситуации, психологические защиты, эмоциональная регуляция.
Развитие эмоционального интеллекта, навыков понимания и управления эмоциями, «игровое» (тренинговое) обучение выражению эмоций, использованию эмоционального опыта как в общественной, так и в семейной жизни, при осуществлении коммуникаций с окружающими людьми у пациентов с аутоагрессивным поведением, пограничным психическим расстройством, психосоматическими нарушениями будет способствовать снижению риска развития суицидального поведения, повышению качества жизни и полноценному функционированию личности.
Литература
1. Гельдер Майкл, ГэтДеннис, Мейо Ричардс, Оксфордское руководство по психиатрии. Из-во Сфера, 1999. https://www.libfox. ги/493331-таук1-де1Ьег-окэ1:огЬ8кое-rukovodstvo-po-psihiatrii.html
2. Ефремова Д.Н. Динамика стратегий со-владающего поведения у пациентов с психическими расстройствами// Евразийский Союз Ученых. Психологические науки (ЕСУ) //№10 (55), 2018. С.60-65
3. Ипатов А.В. Психологические детерминанты аутодеструктивного поведения подростков и механизмы его коррекции: ав-тореф. дис. д-ра психол.наук. СПб.,2017. 52 с.
4. Морозова И.С., Белогай К.Н. К проблеме систематизации теоретических подходов
к изучению аутодеструктивного поведения в традиционной и постнеклассической психологии/ https://doi.org/spp.2018/8/10
5. Польская Н.А. Особенности самоповреждающего поведения в подростковом и юношеском возрасте [Текст] / Н.А. Польская // Известия Саратовского университета. Серия Философия. Психология. Педагогика, выпуск 1.-2010-Т.10.-С.92-97
6. Польская Н.А., Власова Н.В. //Консультативная психология и психотера-пия//2015,№4. С176-190
7. Польская Н.А., Разваляева А.Ю. Разработка опросника эмоциональной дисрегуля-ции //Консультативная психология и псих отерапия.2017.Т.25.№4.С.71-93
8. Тарасова А.Е. Причины самоповреждающего поведения подростков и молодежи/ Коллекция гуманитарных исследований. Электронный журнал// Open access journal №1 (16)2019 www.j-chr.com
9. Холмогорова А.Б., Гаранян Н.Г., Го-рошкова Д.А., Мельник А.М. Суицидальное поведение в студенческой популяции //Культурно-историческая психология.2009.№3.С.101-110
10. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. 3-е изд. СПб.2008. 607с.
Psychologicalaspectsoftheself-damagephenomenon (cutcannotbeheld, wheretoputacomma)
D.N. Efremova
candidate of psychological sciences, associate professor
Department of Neuro-and Pathopsychology,
Russian State Humanitarian University, Moscow
The article discusses some psychological aspects of the phenomenon of self-harm from the standpoint of the main theoretical approaches. The psychological aspects of the phenomenon of self-harm are investigated through the definition of a model of emotional dysregulation, basic psychological defenses and the conditions for the development of cognitive distortion of perception. The data on the specifics of the influence of family relationships, the characteristics of assessment, perception of the situation and psychological defenses on the development of self-harming behavior are given.
Keywords: self-destructive behavior, perception, maturity, coping, psychological defenses, self-harm, emotional dysregulation.
о
CN
о
CN
CN
