CC BY
89
Вестник ПСТГУ
IV: Педагогика. Психология
2013. Вып. 1 (28). С. 103-108
Психологическая рефлексия О ДРЕВНЕРУССКОЙ ИКОНЕ О. В. Клыпа
В статье поднимается вопрос об отражении психологических идей и проблем в древнерусской иконописи. Прежде чем возникли научные психологические знания, которые характеризуются систематизированностью, обоснованностью, достоверностью, доказательностью, стремлением к четкости и однозначности утверждений, в эволюции психологической мысли имело место зарождение и развитие психологических воззрений, полученных в практической деятельности людей, в частности в иконописи.
Отечественная психологическая мысль уходит своими корнями далеко в глубь веков, в период русского средневековья. Именно в этот период возник интерес к философско-психологическим проблемам, которые не были для древнерусского образованного человека чем-то внешним и наносным, а органически входили в его собственное мышление. В основном психологические представления в X—XVI вв. носили богословский характер. Как отмечает В. А. Елисеев, своеобразными психологическими лабораториями и полигонами были монастыри1, поэтому представления, связанные с вопросами психологии, нашли отражение прежде всего в сочинениях христианских богословов. Источником психологических знаний в Киевской Руси была преимущественно церковная литература. С одной стороны, церковь являлась хранительницей психологических понятий, выработанных античной научной мыслью, и, с другой стороны, независимо от влияния античных учений, древнерусские писатели-богословы развивали собственные взгляды на сущность человеческой психики. В богословских произведениях излагалась довольно развитая система психологических представлений. «Уже в домонгольский период в сознание образованных слоев древнерусского общества вошло значительное количество обобщенных, наукообразных представлений, касающихся психической жизни человека. Понятие души в ее важнейших атрибутах и в ее отношении к телу, некоторые а н ат о м о - ф и з и о л о г и ч е с к и е данные, в той или иной степени связанные с вопросом о психической деятельности, сведения о строении и функциях органов чувств, и в том числе ряд фактов, относящихся к психофизиологии зрения, вопрос о мыслительной способности
1 Елисеев В. А. Православный путь к святости как процесс формирования положительных качеств личности // История отечественной и мировой психологической мысли: Постигая прошлое, понимать настоящее, предвидеть будущее: Материалы международной конференции по истории психологии. М., 2006. С. 191.
и формах ее проявления у человека, понятия памяти и фантазии, потребностей и чувств, соотношение разума и страстей, индивидуальные психические различия и вопрос о внешнем облике человека как показателе внутреннего склада его личности, проблема возрастных изменений (телесных и психических) — весь этот обширный репертуар психологических вопросов успел получить отражение в памятниках письменности древнего Киевского государства»2. Именно в произведениях духовной литературы раскрывается широкая палитра психологических проблем и идей, получивших свое развитие в древнерусский период.
Однако психологическое знание (познание) в тот период находило отражение не только в богословских произведениях, но и в иконописи, которая вполне может выступать важным источником изучения психологической мысли русского средневековья. (На необходимость выявления психологического содержания в произведениях искусства как продукта человеческой деятельности указывают Б. Г. Ананьев, В. А. Артемов, Л. С. Выготский, В. А. Кольцова, А. А. Потебня, Н. А. Рубакин, Б. М. Теплов и др.)
На протяжении всего русского средневековья иконы пользовались широкой популярностью. На Руси они в большей мере, чем в Византии, выполняли функцию «книг для неграмотных». Наглядность и яркая красочность икон давали душе русского человека значительно больше, чем не всегда понятные библейские тексты, звучавшие в храмах. С. Н. Булгаков в своем произведении «Икона и иконопочитание» (Париж, 1931) подчеркивал, что искусство — это откровение, в нем сразу интуитивным путем делается понятным то, к чему философия приходит долгим и трудным путем мышления.
Итак, одной из объективированных форм выражения психологических знаний в период русского средневековья можно назвать древнерусскую иконопись.
Анализу содержательных, сущностных характеристик иконописи посвящены работы русских религиозных мыслителей начала XX в. (С. Н. Булгаков, П. П. Муратов, Н. М. Тарабукин, Е. Н. Трубецкой, П. А. Флоренский и др.).
Один из первых исследователей русской иконы Е. Трубецкой («Умозрение в красках» 1915, «Два мира в древнерусской иконописи» 1916, «Россия в ее иконе» 1918) писал, что «наши предки свои мысли выражали не в словах, а в красках»3. С. Н. Булгаков, В. С. Соловьев, П. А. Флоренский также отмечали, что русские средневековые мастера умели выражать с помощью своеобразной, специфически русской, системы художественных средств, главные духовные ценности. М. В. Алпатов в середине XX в. писал: «В мире древнерусской иконописи в отчетливую, зримую форму облечено то, чего не могла в себя вместить письменность, догадки о последних тайнах мироздания, о сущности и судьбе человека, то постижение мира, которое на Руси никем не систематизировалось, так как у нас не было схоластики, но непосредственно изливалось в дерзких чертежах, уверенно и безошибочно расцвеченных красками»4.
2 Соколов М. В. Очерки истории психологических воззрений в России в XI—XVIII веках. М., 1963. С. 119-120.
3 Трубецкой Е. Н. Три очерка о русской иконе. Новосибирск, 1991. С. 9.
4Алпатов М. В. Андрей Рублев. М., 1972. С. 11—12.
В народе и в кругах образованной интеллигенции иконописцев наряду с книжниками почитали мудрецами, а в их искусстве видели проявление премудрости. Дар мудрости считался необходимым и живописцу, и писателю. Но если «книжная мудрость» была доступна на Руси только немногим, то «премудрость иконная» беспрепятственно вливалась в душу каждого человека, сопровождая его и в храме, и дома.
Икона — не портрет, а образ, символическое изображение, т. е. знак, который служил условным обозначением какого-либо понятия, идеи, переживания, мысли. Как отмечал Иоанн Дамаскин, образ помогает выявить и показать скрытое, а именно глубинный духовный мир человека.
Исследователи иконописи XX в. (С. Н. Булгаков, Е. Трубецкой, П. А. Флоренский) также указывали на символизм древнерусской живописи, выводящий зрителя за пределы собственно живописи к ее духовным архетипам. В древнерусской живописи они видели выражение духовного опыта средневекового человека, «окно», открывавшееся ему в мир вечного бытия. Древнерусские мастера выражали то, что плохо поддавалось словесному выражению, — глубинные основы их миропонимания.
В. В. Бычков определяет образ иконы как «онтологический портрет» человека, а не сиюминутное состояние его внешности, отражающее душевные переживания. Для образа важен «внутренний эйдос» изображаемой вещи, являющийся производной сущности вещи и запечатленный в ее внешнем виде. «Образ иконы — это не натуралистическая копия внешнего вида человека, но как бы “фотография” его конкретного онтологического облика, практически неподверженного никаким изменениям, ни внешним, ни внутренним, его лик, а не меняющееся лицо (в свое время Августин считал, что именно в таком облике воскреснут люди для будущей вечной жизни)»5.
П. А. Флоренский утверждал, что икона выявляет неизвестную нам духовную реальность. По его мнению, духовное получает внешнее выражение в иконе. Иконы одновременно являются и внешними вещами, и «внутренними смыслами», «духовными ценностями». Икона антиномична по своей сущности, «она продукт соединения несоединимого — временного и вечного, ценности и данности, нетленного и гибнущего»6. Икона — это символ, в котором Флоренский усматривал вещественное воплощение духовного, некое средоточие творения. Иконописец, утверждал Флоренский, не создает образ, не сочиняет, не пишет изображение. Своей кистью он лишь снимает чешую, затянувшую наше духовное зрение, раздвигает занавес (или открывает окно), за которым стоит сам оригинал.
Для средневекового человека иконы не были произведениями искусства, это была своеобразная форма (средство) познания человеческой души. Через иконы человек постигал психическую жизнь не понятиями, а через образы-символы на интуитивном уровне. «Иконопись, — говорил один из христианских авторите-
5Бычков В. В. Феномен иконы. М., 2009. С. 87.
6 Флоренский П. А. Из богословского наследия // Богословские труды. М., 1977. Вып. 17. С. 137.
тов Григорий Нисский, — есть грамота для неграмотных»7. Выдающихся мастеров иконописания в древности называли философами.
Обратимся к психологическому содержанию древнерусской иконы. На наш взгляд, древнерусская икона отражает целый спектр психологических идей и проблем: общепсихологические, социально-психологические, психологопедагогические, индивидуально-психологические, психотерапевтические. Так, в иконах отражались идеи о сущности человека, о смысле и назначении его жизни, об органической связи между душой и телом, разрываемой только смертью. Фигура человека в иконописи выступала носителем и выразителем вечных идей. В художественной форме воплощались представления христиан о высоком духовном назначении человека и о неустойчивости и призрачности всего материального. Иконы способствовали развитию внутреннего познания человека.
Сюжеты и названия икон были чрезвычайно важны для восприятия духовных ценностей. В работах С. Н. Булгакова «Икона и иконопочитание» (1931) и «Философия имени» (1953) аргументированно рассмотрен вопрос значения и обязательности надписи на иконе. Он подчеркивал, что «икону делает иконой не живописное качество рисунка или портретное сходство, <...> но наименование, которое внешне делается в виде надписи...»8. Название иконы несет в себе онтологическую функцию, психологически подготавливает человека к правильному пониманию изображенного. Можно выделить иконы, которые отражают идею развития духовно-нравственных качеств человека: «Сошествие во ад», «Преображение Господне», «Борис и Глеб» и др.; идею сущности человека и смысла его жизни: «Притча о слепце и хромце», «Страшный суд» и др.
Суть человеческих эмоций, чувств также находили отражение в русской средневековой иконописи. Это духовные, высшие чувства: благоговение, вдохновение, воодушевление, внутреннее просветление, смирение, умиление, грусть, печаль. Не отражены в иконах чувства зависти, безысходности, ненависти. Икона оказывала своеобразное психологическое воздействие на человека, эмоционально настраивала его на восприятие действительности, давала зримый ориентир в жизни. В древнерусских иконах показывалось то, что умиротворяло, а не то, что пугало, устрашало, отталкивало. Икона выполняла роль утешителя, наставника. Люди верили в чудодейственность икон. Перед важным делом, событием они обращались к первообразам за помощью, благословением.
Одна из существенных особенностей внутреннего мира человека — наличие у него духовных, ценностных ориентиров. Нравственные ценности — это путеводные звезды в обретении человеком самого себя, своей истинной сущности. Человеку присуще стремление к осмысленной жизни, ему нужна цель, нужно знать, для чего он живет. В этом ему помогала икона, поскольку она изображала идеальный образ, образ нравственного совершенства. Обращение к святым помогало людям жить в мире, найти психологическую устойчивость,
7Цпт. по: Снегирев И. Н. Взгляд на православное иконописание // Философия русского религиозного искусства. М., 1993. С. 101—102.
8Булгаков С. Философия имени. Париж, 1953. С. 183. [Электронный ресурс]. URL: http:// www.odinblago.ru/bulgakov_filosofia_imeni/6
уверенность в своей жизненной ориентации, помогала человеку в определении смысла жизни.
Центральной идеей христианской антропологии является учение об образе Божием в человеке. Образ Божий относится ко всей духовной природе человека: разуму, свободной воли, уникальности. Икона несла информацию о духовном, экзистенциональном, ценностном уровне жизни человека. Она помогала найти ответы на вечные вопросы: кто я, почему и зачем живу, что есть душа, что есть смерть, что есть истина, а что заблуждение, что есть добро, а что есть зло и т. п.
Древнерусские иконописцы хорошо понимали законы восприятия искусства, его воздействие на человека, осознавали, что икона оказывает своеобразное психологическое воздействие на воспринимающего, вызывая у него чувства сопричастности, сопереживания. А ведь по мнению ведущих отечественных психологов (П. К. Анохина, Л. И. Божович, Л. С. Выготского, Б. И. Додонова, А. Н. Леонтьева, В. П. Симонова, П. В. Якобсона и др.), одно из главных качеств личности, которое является важнейшей составной частью мировоззрения, основных жизненных устремлений, характера, «Я-концепции», определяющих нравственный облик человека, есть эмоциональная отзывчивость. Только в состоянии активного сопереживания, эмоционального отклика человек может оценить, понять, присоединиться к предполагаемым ценностям, жизненным смыслам.
Итак, психологическое содержание иконы заключается в передаче мыслей, переживаний, представлений о внутреннем мире человека и несет в себе трансцендентальный смысл. Икона выполняла психотерапевтическую и воспитательную функции, поскольку она была призвана успокаивать, освобождать от напряжения, побуждать человека к поступку, придавать уверенность в собственных силах, способствовать осознанию субъектом себя как частички космоса, человечества, жизни.
К сожалению, психологическая ценность древнерусской иконы до сих пор до конца не осознана. Современная психологическая наука не располагает монографическим исследованием по этой проблеме. Возможно, что основные положения данной статьи могут стать основой для дальнейших исследований, в частности по истории отечественной психологии.
Ключевые слова: древнерусская иконопись, психологические воззрения, духовные ценности, символизм древнерусской живописи.
Psychological reflection
OF ANCIENT ICONS O. Klypa
The article raises the question about the reflection of psychological ideas and problems in ancient iconography. Before any scientific psychological knowledge (systematized, reasonable, reliable, evidentiary), in the evolution of psychological thought there was a birth and development of psychological views obtained in practical activity, in particular, in the iconography.
Keywords: old Russian icons, psychological views, spiritual values, symbolism of ancient art.
