CC BY
94
УДК 37.036.5 ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА КАК ТВОРЧЕСТВО
Махлова О.А.
Статья выполнена в русле экзистенциальной философии и психологии. В ней психологическая практика рассматривается, как особый вид творчества, происходящий в момент встречи Я и Ты, подчеркивается дуальность ее характера. Подобный подход актуален, так как отражает акмеологическую природу деятельности психолога. Автором исследуются условия и факторы, способствующие достижению профессионального творчества в процессе психологической практики. Рассматриваются личностные качества, способствующие проявлению творчества в профессиональной деятельности психолога, а также факторы препятствующие ему.
Ключевые слова: психологическая практика, творчество, встреча, вовлеченность, ответственность, свобода.
PSYCHOLOGICAL PRACTICE AS CREATIVITY
Makhlova O.A.
The article is executed within the framework of the existential philosophy and psychology. The psychological practice is regarded here as a special type of creative work, which occurs at the moment, when Me and You meet, duality of its character is underlined. This approach is relevant because it reflects acmeological nature of the psychologist activities. The author investigates conditions and factors, which contribute to the achievement of the professional creativity in the process of the psychological practice. We consider personal traits, which contribute to the
demonstration of creativity in the professional activity of the psychologist and hindering factors.
Keywords: creativity, meeting, responsibility, freedom.
Цель данной статьи - прояснить, каким образом и при каких условиях психологическая практика является творчеством. Что в ней есть творческого? Ведь психологическая практика как любая другая социальная практика опирается на определенную рутину, социальные заказы, рамки, и вообще превращается в услугу, которая продается и покупается. Это актуально сегодня, когда «дух нашего времени» пронизан поисками наиболее эффективных стратегий достижения результатов. От работы психолога также ждут моментальных эффектов. И ее зачастую пытаются превратить в набор техник, алгоритмов, а в отдельных случаях заменить живого консультанта «майнд-машиной». Подобные искажения происходят вследствие господства в нашей культуре наивных предположений относительно психологической практики и человеческой природы вообще:
- все мы обладаем способностью и возможностями жить благополучной и свободной от тревог жизнью;
- какие бы психические проблемы, тревоги или волнения не возникали, существуют достаточно эффективные средства либо свести их воздействие к минимуму, либо полностью их устранить;
- достижение и того и другого требует вмешательства и помощи некоего специалиста, который обладает знаниями и навыками применения «исцеляющих техник» [7 ,С.21].
Противоположностью такого понимания психологической практики является попытка увидеть в ней что-то вроде искусства. В частности Дж. Бьюдженталь [3] в своей книге «Искусство психотерапевта» пишет, что практически все формы искусства обладают определенными отличительными чертами, среди которых можно выделить следующие:
- собственная личность является основным инструментом;
- незавершенность;
- специально развитая чувствительность;
- высокий уровень умений;
- определенного рода результат;
- личные стандарты;
- идентификация со своей работой.
С этим перекликается идея М. Мамардашвили, что задача художника или поэта «не в том, чтобы взволновать нас, а в том, чтобы мы увидели то, что есть на самом деле, - наше действительное положение, или то, что мы действительно делаем» [4, С.9]. И эта задача, на наш взгляд очень схожа с задачей психолога или психотерапевта. Ведь для человека, который обратился к подобному специалисту, необходимо узнать свое действительное положение, выплыть из самообмана, а психологу - помочь ему в этом.
Дж. Бьюдженталь подробно рассматривает отличительные черты психологической практики как искусства.
Он полагает, что как и искусство, психологическая практика - работа всей жизни, работа по призванию, в которой психолог решает и свои проблемы. И в творческой деятельности и в психологической практике собственная личность является основным рабочим инструментом [3, С.13]. По словам А.Е. Алексейчика, психотерапия - это лечение души душой. Психолог работает собой, своим собственным «Я».
Незавершенность. Искусство психологической практики постоянно совершенствуется. Психолог, как художник, проходит через бесконечный цикл:
- переживание феноменов психологической практики на определенном уровне;
- знакомство с этим уровнем и достижение внутри него состояния комфорта;
- постепенное осознавание различий и сходства между явлениями психологической практики, которых раньше не замечал;
- сознательное включение этого нового осознания в переживание феноменов психологической практики и, таким образом, переход на следующий уровень;
- ознакомление с новым уровнем, достижение комфортного состояния внутри него и перевод нового осознания на предсознательный уровень, для того чтобы больше не требовалось сосредотачивать на нем внимание;
- постепенное осознавание нового различия и сходства между явлениями психологической практики, которых раньше не замечал;
- и так раз за разом.
Овладение искусством психологической практики это «постоянно возобновляющийся процесс, а не какое-то конечное состояние, вопрос принятия и поиска постоянного вызова: продвинуться дальше того места, где ты находишься сейчас, и заново исследовать место, где ты оказался» [3, С.13].
Специально развитая чувствительность
Психолог должен оттачивать свою способность выделять даже слабые намеки на чувства, внутренним чутьем угадывать изменения намерения клиента, даже когда оно еще только возникает, чувствовать, что клиент готов услышать и использовать, а что будет отвергнуто, и, если коротко, то быть резонатором [3, С.13].
Определенного рода результат
Принять вызов и актуализировать каким-то образом свое искусство, выбрать направление и сказать: «Вот мое дело!» - значит сделать шаг, которого боятся многие одаренные люди [3, С.14].
Личные стандарты
Важно ставить перед собой адекватные цели, стандарты. Ведь слишком высокие цели могут задушить творческий порыв; в случае, когда стандарты слишком низкие, порыв тонет в посредственности. Практикующий
психолог творит для ограниченной аудитории: для своего клиента и для самого себя [3, С.14].
Будучи творческой деятельностью психологическая практика требует хорошо развитых творческих способностей. Многие профессионально важные качества психолога совпадают с качествами, присущими творческим людям [6]. Какие же именно творческие качества необходимы в работе практикующего психолога?
Психологу необходимо вырабатывать в себе толерантность к неопределенности, потому что несмотря на кажущуюся рутину, с каждым новым клиентом, в каждой консультации психолог оказывается на неизведанной территории, на которой он, как всякий творческий человек, по словам Р. Мэя чувствует себя уязвимым, оказавшись перед чем-либо сложным, погрузившись в хаос, и в котором пребывает до тех пор, пока не найдет скрывающейся там основной формы. Одно из определений хаоса это система порядка, которой мы не знаем. Другой человек с его внутренней субъективностью всегда предстает перед нами тайной. Тайной, которую психологу не дано до конца разгадать, но в которую он может погрузиться. Творчество, и психологическая практика в том числе, требуют смелости. Ведь психологи должны полностью отдаться делу и в тоже время знать, что могут совершить ошибку. Еще одно качество присущее творческим людям и необходимое для работы практикующему психологу - это открытость. Открытость - означает аутентичность, интерес к себе и другим, способность быть толерантным к неопределенности. Творческим людям свойственна
повышенная чувствительность и восприимчивость к нюансам своего и чужого настроения, эти качества крайне необходимы практикующему психологу, для того, чтобы помогать своим клиентам. Для творческих людей характерны свобода, автономия и активность, а также внутренний локус контроля [6].
М. Хайдеггер пишет, что человеческую креативность следует понимать как акт откровения, или непотаенности, касающийся истины нашего бытия; она является средством «разоблачения» того, что присутствует, но при этом, как правило, скрыто от повседневного осознания. Для философа «истина» не является синонимом «правильного суждения». Он указывает на изначальное значение понятия «истины» (от греч. аІеШеіа), что означает непотаенность, прозрачную данность сущего. По сути своей и произведения искусства и психологическая практика способны доносить до нас истину бытия [9]. Консультативная встреча позволяет людям уделить время и внимание, а также дает язык для того, чтобы исследовать и ответить на то, что имеется в своей несокрытости. Как часто клиенты говорят себе или другим по поводу интерпретаций терапевта: «Я все это знал и чувствовал, но не мог осознать и выразить». Очень похожие слова можно услышать и о каком-либо произведении литературного творчества (стихи или рассказ).
На примере опыта языка в акте его применения М.Хайдеггер говорит нам о том, что мы претерпеваем художественные усилия точно так же, как мы претерпеваем язык, для того чтобы и мы, и мир могли быть обнаружены и изменены [9]. Эти слова точно передают цель всего процесса психологической практики. «Пройти через опыт чего-либо - будь это вещь, человек, Бог -означает, что это что-то произойдет с нами, проникнет в нас, сокрушит и изменит. Когда мы говорим о прохождении через опыт, мы имеем в виду, что этот опыт не нами сотворен: пройти здесь означает скорее вытерпеть его, перестрадать, принять его так, как он проникает в нас, и покориться этому» [9].
Таким образом, и художественное творчество и психологическая практика предстают как напряженное свершение - не воссоздание пережитого, а новое осознание, которое сообщает всем, кто будет на это настроен, ранее неизвестную истину о бытии.
Р. Мэй, исследуя тему художественного творчества, полагал, что: «Творчество имеет место там, где происходит встреча, которую следует рассматривать как центр и источник творческого акта» [5, С.83]. Происходит Встреча, встреча двух субъектов, встреча Я и Ты. «Всякая действительная жизнь есть встреча» пишет М. Бубер. Настоящее - это встреча и отношения. «Отношения есть взаимность. Мое Ты воздействует на меня, как и я воздействую на него. Наши ученики учат нас, наши создания создают нас. «Злой» преображается в несущего откровение, когда его касается священное основное слово. Как нас воспитывают дети, как нас воспитывают животные! Мы живем в потоке всеохватывающей взаимности» [2, С.51].
Это касается и психологической практики и художественного творчества: психолог с каждым клиентом, с каждой терапевтической встречей меняется также как и писатель с героем, и художник с новой картиной или скульптурой заново осознает прожитое и изменяется. Однако было бы наивно полагать, что в консультативной или терапевтической встрече существуют лишь Я-Ты отношения. Когда психолог вглядывается в клиента, когда он вглядывается в себя, прислушивается к своим чувствам, то это приближает его к полюсу Я-Ты отношений. Но, когда он пытаемся классифицировать клиента, тем или иным образом, строит терапевтические гипотезы и предположения относительно его отношений вне терапии, его способа бытия-в-мире, видит в нем какие-либо отдельные качества, то в этой ситуации он приближается к полюсу Я-Оно. Однако, без этого трудно было бы представить себе психологическую практику вообще, хотя безусловно, психологи должны пытаться строить отношения, исходя из позиции Я-Ты.
По-своему раскрывает содержание диалога психолога и его клиента Э. Спинелли. Он выделяет четыре существенных сферы фокусировки диалога, которые обозначает как: «я-фокус», «ты-фокус», «мы-фокус», и «они-фокус» [7 ,С.43]. Раскроем подробнее каждую из них.
1. «Я-фокусированная» сфера встречи касается описания и прояснения «мое переживание себя самого, находящегося в любом данном отношении». Что я «говорю самому себе» о моем текущем опыте самого себя, проживающего эту встречу?
2. «Ты-фокусированная» сфера встречи стремится описать и прояснить «мой опыт «другого», находящегося в отношениях со мной». Что я «говорю самому себе» о своем текущем опыте тебя, проживающего эту встречу?
3. «Мы-фокусированная» сфера встречи стремится описать и прояснить «мой опыт «нас», находящихся в отношениях друг с другом». Что я «говорю самому себе» о нас в непосредственности нашей встречи?
4. «Они-фокусированная» сфера встречи стремится описать и прояснить переживание клиентом того, каким образом те, кто составляют для него/нее более широкий мир «других» (выходящий за пределы того другого, который является психологом), переживают свои собственные сферы взаимоотношений в ответ на актуальный способ бытия клиента, а также в ответ на те новые способы бытия, которые представляются клиенту возможными в результате психотерапии.
Вовлеченность во встречу, ее интенсивность, по мнению Р. Мэя, является неотъемлемым компонентом творчества. Это касается как клиентов, так и самих психологов. Ведь одной из основных целей психологического консультирования - побудить клиента углубиться во внутреннее осознавание, особенно на первых этапах работы. А погружение в совместную работу возможно лишь при взаимной открытости обоих партнеров. Только через вовлеченность возможно переживание совместности. Встреча имманентна истинным отношениям с миром.
Говоря о творчестве применительно к отечественной психологической практике нельзя не обратиться к точке зрения Н.А. Бердяева. Под творчеством он понимает не создание культурных продуктов, а потрясение и подъем всего человеческого существа, направленного к иной, высшей
жизни, к новому бытию. Философ также полагает, что проблема творчества связана с проблемой свободы. «Творческий акт человека и возникновение новизны в мире не могут быть поняты из замкнутой системы бытия. Творчество возможно лишь при допущении свободы, не детерминированной бытием, не выводимой из бытия». Бердяев подчеркивает внебытийственный характер свободы. Он пишет «творчество есть творчество из ничего, то есть из свободы» [1, С. 132]. Действительно, достаточно ли только хорошо заученных приемов, проверенных ранее клише или техник для того, чтобы консультирование прошло успешно? Нам кажется, что нет. «Творческий акт человека не может определяться только чем-то наличным, которое дается миром, в нем есть новизна, не детерминированная извне миром. Это и есть тот элемент свободы, который привходит во всякий творческий акт» [1, С. 136]. Свободы сделать нашу жизнь такой, какой мы хотим.
В экзистенциальном понимании свобода - отсутствие внешней структуры
- подразумевает, что у человека нет реальной опоры на какую-то почву под ногами, под нами пустота, бездна, ничто. Человек несет полную ответственность за то, что он делает со своей жизнью, за свой мир. Открытие пустоты, отсутствие порядка, справедливости вступает в конфликт с потребностью человека в почве, структуре. Но, тем не менее, проявляя свободу, мы проявляем креативность. Без свободы креативность будет скованна, и результат психологического консультирования будет незначителен. Можно сказать, что развивая креативность, мы приобретаем свободу бытия.
Однако необходимо понимать, что в психологической практике существует свобода творчества, понимаемая В. Франклом, как свобода не «от», а свобода «для». Свобода не от границ, а свобода для выбора в них. Свобода выбора и для психолога и для того, кто приходит к нему на консультацию. Отношение психолога к бытию, как к наиболее своей возможности. И если «человек есть результат своих выборов», то каждое мгновение у нас есть возможность выбора того, как нам быть. И в консультировании в том числе.
По В. Франклу, «свобода для», свобода изменяться и изменять окружающий мир. Свобода, лишенная ответственности, превращается в произвол, поэтому принятие решения, свобода, всегда связаны с ответственностью. Психологу важно помнить о границах своей компетенции. Это всегда важно осознавать, совершая профессиональные выборы, какие возможности использовать, а от каких отказаться, ведь цена вопроса - жизнь другого человека [8].
Познание человека, как творческого существа вряд ли возможно претворять в жизнь без творчества. И хорошее консультирование вряд ли может проходить без творчества. Что такое консультирование без творчества? По мнению ряда коллег для «нетворческого» консультирования характерно:
- нехватка эмпатии (когда беседа проходит обобщенно, поверхностно, формально);
- отсутствие глубокого контакта;
- излишнее использование техник;
- использование стереотипных вопросов («Что Вас привело?», «Вы хотите об этом поговорить?», «Что вы почувствовали?» и т.д.);
- отсутствие чувства юмора.
Что же мешает психологу быть творческим в своей профессиональной деятельности? Опрошенные коллеги указали и на те факторы, которые мешают им быть творческими в своей профессии. Первый фактор - это отсутствие свободы. Второй фактор - это страх критики, который часто становится причиной того, что терапевты не дают необычных домашних заданий. Третий фактор - тревога, та самая о которой пишет Р. Мэй. Однако она же может и подталкивать человека к тому, чтобы находить выход в профессиональное творчество и жизнетворчество вообще. Творчески проявляться, оставаясь при этом в границах, психологу поможет ясность в отношении собственных ценностей и смыслов.
Подводя итоги, мы можем сказать, что психологическая практика, как и любой вид творчества, происходит там, где случается Встреча Я и Ты. И, с одной стороны, в этой встрече психолог должен быть способен, оказываясь на неизведанной территории (с новым клиентом, с новыми субъективными истинами, с новой чужой реальностью) и, переживая состояние неопределенности пытаться сделать то, чего еще никогда не делал (ведь каждый человек - индивидуальность, а значит и подход к каждому индивидуален). Другая же сторона - это повседневность такой работы, ее возобновляемость (каждая последующая встреча является продолжением предыдущей), рутинность (множество клиентов, повторяемость рамок работы).
Таким образом, психологическая практика становится творчеством при способности удерживаться в этой дуальности. Обладание этим умением не приходит к человеку сразу, но у начинающих и будущих специалистов оно базируется на творческой готовности к профессиональной деятельности психолога.
Список литературы
1. Бердяев Н.А. Смысл творчества: Опыт оправдания человека / Н.А. Бердяев. М.: ООО «Издательство АСТ», Харьков: «Фолио», 2004.
2. Бубер М. Два образа веры. Пер. с нем., под ред. П.С. Гуревича, С.Я Левит, С.В. Лезова. М.: Республика, 1995. 464 с.
3. Бьюдженталь Дж. Искусство психотерапевта. СПб.: Питер, 2001. 304 с: ил. (Серия «Золотой фонд психотерапии»).
4. Мамардашвили М.К. Психологическая топология Пути. СПб., 1997.
5. Мэй Р. Мужество творить / Пер. с английского. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2008.
6. Пятронене Г. Творческий психотерапевт и гармоничный психотерапевт - как их совместить? // Existentia: психология и психотерапия. 2010. №3. С. 104-110.
7. Спинелли, Э. Зеркало и молоток: Вызовы ортодоксальному
психотерапевтическому мышлению / Эрнесто Спинелли ; пер. с англ. И. Глуховой. Минск: И. П. Логвинов, 2009.
8. Франкл В.Э. В поисках смысла: Сборник: Пер. с англ. и нем. / Общ. ред. Л.Я. Гозмана и Д.А. Леонтьева; вст. Ст. Д.А. Леонтьева. М.: Прогресс, 1998. 368 с.
9. Хайдеггер М. Исток художественного творения / М. Хайдеггер // Работы и размышления разных лет. М.: Гнозис, 1993.
References
1. Berdjaev N.A. Smysl tvorchestva: Opyt opravdanija cheloveka [The meaning of creativity: Experience justify human]. M.: OOO «Izdatel'stvo AST», Har'kov: «Folio», 2004.
2. Buber M. Problema cheloveka [The problem of person] M., 1994.
3. B'judzhental' Dzh. Iskusstvo psihoterapevta [The art of the psychotherapist]. SPb.: Piter, 2001. 304 p.
4. Mamardashvili M.K. Psihologicheskaja topologija Puti [Psychological topology Way]. SPb., 1997.
5. Mjej R. Muzhestvo tvorit' [Courage to create]. M.: Institut
obwegumanitarnyh issledovanij, 2008. 160 p.
6. Pjatronene G. Tvorcheskij psihoterapevt i garmonichnyj psihoterapevt
- kak ih sovmestit'? [Creative psychotherapist and harmonious psychotherapist -how to combine them?]. Existentia: psihologija i psihoterapija, no. 3 (2010): 104110.
7. Spinelli E. Zerkalo i molotok: Vyzovy ortodoksal'nomu
psihoterapevticheskomu myshleniju [The Mirror and the Hummer: Challenges to Therapeutic Orthodoxy]. Minsk: I. P. Logvinov, 2009.
8. Frankl V. E. Vpoiskah smysla [Man’s Search for Meaning]. M.: Progress, 1998. 368 p.
9. Hajdegger M. Istok hudozhestvennogo tvorenija [Source of artistic creation ]. M.: Gnozis, 1993.
ДАННЫЕ ОБ АВТОРЕ
Махлова Ольга Александровна, аспирант третьего года обучения (очной формы) кафедры психологии
Шуйский государственный педагогический университет
ул. Кооперативная, д.24, г. Шуя, Ивановская область, 155908, Россия
e-mail: Oliga. mahlova@yandex. ru
DATA ABOUT THE AUTHOR
Makhlova Olga Aleksandrovna, graduate student, department of psychology
Shuya State Pedagogical University
24, Kooperativnaya street, Shuya, Ivanovo Region, 155908, Russia e-mail: Oliga. mahlova@yandex. ru
Рецензент:
Толстов С.Н., доктор медицинских наук, доктор психологических наук, профессор кафедры психологии
