CC BY
48
/
Отечественная история
Н.В. Рыбалко
Психологическая мотивация
создания Подмосковного земского ополчения
в начале 1611 г.1
В статье рассматривается вопрос мотивации создания Подмосковного земского ополчения в Московском государстве в начале 1611 г. Выделены основные мотивы, которые способствовали соединению ратных людей под Москвой, с момента зарождения инициативы до этапа реализации действия. Исследование носит междисциплинарный характер — впервые теория психологии мотивации действия спроецирована на исторический контекст эпохи Смуты. Ключевым моментом, на который обращает внимание автор, является выяснение процесса возникновения начала деятельности: когда, как и у кого зародилась идея выступить против боярского правительства и начать организацию вооруженных людей для борьбы с польским гарнизоном. Автором выделены три инициативных начала, однако для перехода призывов к действию были необходимы условия, связанные с возникновением побуждения надпороговой величины, что объективно произошло в конце декабря 1610 - начале января 1611 гг. Основываясь на анализе переписки органов земского самоуправления, отложившейся в Соликамском архиве, автор статьи насчитывает 9 основных мотивов. Побуждающими к действию были мотивы, направленные на благосостояние индивидуума, но на этапе реализации действия они переросли в группу мотивов, направленных на благосостояние общества и сохранение традиционных культурных ценностей (духовные мотивы).
Ключевые слова: Подмосковное ополчение, история России, Смутное время, мотивация ополчения, XVII в.
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект № 15-31-01202 (а2).
j
fz
о. В отечественной исторической науке последние два десятилетия все t больше исследователей обращаются к изучению социальных аспектов через историю повседневности, историческую психологию, индивидуальное и коллективное сознание. Отмечается, что человек, его ш „
¡2 внутренний мир в экстремальных условиях военных действий долгое
^ время не были объектом специального изучения историков, подобные ^ работы стали появляться в отечественной исторической литературе лишь недавно [13].
В настоящее время объем знаний в различных отраслях науки достиг высокого уровня обобщения и теоретизации, накопленный опыт нельзя игнорировать. Становится очевидным, что описательный метод работы с историческими источниками - пройденный этап для российской истории. Новые перспективы оригинальных наблюдений открываются при проведении междисциплинарных исследований. Для создания образа прошлого и понимания причин тех или иных поступков, побуждений к действию, целесообразным будет обращение к области социальной психологии.
Смутное время в России начала XVII в. дает нам богатый материал для исследования поведения человека в период гражданской войны и иностранной интервенции, выяснения моральных ценностей и моти-вационных установок, когда людям сложно было разобраться, на чьей стороне правда. И все это в эпоху провиденциализма с ее верой в промысел Божий, царя и верховную власть. Вопрос мотивации создания ополчений в работах, посвященных эпохе Смуты, комплексно не рассматривался.
Ко времени создания ополчений (январь 1611 г.) политическая нестабильность в России продолжалась уже 8 лет и охватила в большей или меньшей степени все регионы страны. Исследования П.Г. Любомирова, а затем А.В. Антонова и И.О. Тюменцева показали, что опыт открытой борьбы в ряде российских городов был приобретен их жителями еще в 1608-1610 гг., когда возникла необходимость выступить на стороне правительственных войск против захвативших Замосковье тушинцев [3; 11, с. 31-36; 26, с. 418-429].
Психологи, тем не менее, подчеркивают исключительность каждой ситуации. По словам профессора В.А. Иванникова, «побуждение к началу деятельности должно каждый раз строиться заново с учетом предметных условий конкретной ситуации. Такое положение позволяет предполагать наличие особого психического процесса, обслуживающего порождение деятельности, который можно обозначить как процесс мотивации» [7, с. 48], т.е. процесс мотивации в организации земских ополчений разных временных периодов следует рассматривать
автономно, с учетом конкретной ситуации, а типизация поможет в даль- ¡2 5 о нейшем провести сравнительный анализ. ^ 2
Выступления против государя и действовавшего правительства 'о з в пользу самозванцев - «законных царей» (в правление Василия IV § ^
о
Шуйского), против правительства в пользу земских ополчений (период ^ ^ междуцарствия), несомненно, требовали глубокого осмысления проис- ^ ходившего, иначе инициатива не смогла бы перерасти в действие. Но, о потеряв один политический ориентир, люди находили другой, создавая новые социальные группы, вынужденные взаимодействовать в новых политических условиях.
В течение примерно двух с половиной месяцев (с начала января до середины марта 1611 г.) были приняты основные решения и действия по организации ополчения для изгнания польского гарнизона из Московского Кремля. Должны были быть весомые причины, заставившие людей выдвинуться из своих городов на Москву. Какими же были мотивы, побудившие земство начать борьбу?
В поиске концепций, которые помогли бы выявить и структурировать существовавшие мотивы, выяснено, что в настоящее время насчитывается более 50 только зарубежных теорий мотивации [8, с. 18]. К концу XX в. психология мотивации оказалась разделена на психологию личности, психологию регуляции деятельности и саморегуляции и когнитивную психологию [10, с. 5]. Нашему исследованию соответствует психология деятельности.
Содержание понятий «мотив» и «мотивация» остаются весьма неопределенными ввиду большого количества предметных областей, где применяется данная терминология [7, с. 48]. Это позволяет нам, не участвуя в теоретической дискуссии, в качестве рабочего определения мотива принять наиболее часто используемое понятие: «Мотив - это внутреннее осознанное побуждение, отражающее готовность человека к действию или поступку» [8, с. 57]. Побудители могут быть как внешними, так и внутренними.
Согласно теории установки Д.Н. Узнадзе, «весь процесс следует представить так: сначала установление целесообразного поведения посредством мышления, затем процесс мотивации и, наконец, акт решения» [27, с. 344]. Установка дается в виде «специфического переживания самоактивности», которое считается «переживанием воли». А мотив -это «основа волевого действия» [Там же, с. 344, 348].
Таким образом, акту решения предшествует борьба мотивов, и процесс выбора представляется в виде борьбы мотивов, где преимущество имеет система ценностей [Там же, с. 349-350]. «Значение мотива неизмеримо, поведение становится волевым только благодаря мотиву,
о. который так видоизменяет поведение, что последнее становится прием-5 лемым для субъекта» [27, с. 353].
к Узнадзе рассмотрел процесс мотивации и принятия решения с пози-
ций субъекта, потребностей своего «я», приводя примеры, преимуще-н ственно, из клинической практики. Концепция Узнадзе для нас важна, ¥ поскольку помогает установить этапы перехода от возникновения идеи к действию.
Эмпирическая база нашего исследования - памятники деловой письменности, отложившиеся в Соликамском архиве. Несмотря на то, что часть документов была опубликована еще в XIX в., специальному исследованию материалов Соликамского архива эпохи Смуты посвящены только некоторые работы [5; 21; 22]. Документы, в числе прочих, отражают процесс организации Подмосковного ополчения. Это два инициативных документа с коллективным авторством (окружная грамота из-под Смоленска и окружная грамота московских жителей), грамоты и отписки земских органов управления, полковых воевод1. В них мы можем увидеть позицию определенных общественных групп, управленческие решения.
Теория представителя школы психологии МГУ им. М.В. Ломоносова профессора А.Н. Леонтьева дает понимание мотива как предмета потребностей [9]. Его концепция, как и идеи И.М. Сеченова, С.Л. Рубинштейна, Л.С. Выготского, немецкого ученого-психолога Х. Хекхаузена и др., получили развитие в трудах Иванникова [6, с. 149-169; 7 и др.].
Один из важных вопросов и для истории, и для психологии - выяснение процесса возникновения начала деятельности. Когда, как и у кого зародилась идея выступить против правительства и начать организацию вооруженных людей для борьбы с польским гарнизоном? При этом должно было произойти осмысление того, что поляки, находившиеся в Москве как представители приглашенного московским боярским правительством польского королевича Владислава, фактически - враги, и нужно организовывать борьбу с ними.
Согласно концептуальным построениям Иванникова, деятельность не начинается без наличия у субъекта поведенческой задачи. Исследователь выделил три случая ее появления: «1) при актуализации какой-либо потребности (жизненной задачи); 2) по требованию общества (государства), принимаемого субъектом к исполнению; 3) по решению самого человека, ориентирующегося на будущее» [7, с. 49].
1 Документы, опубликованные в изданиях XIX в., часто содержат неточности, ошибки и намеренные искажения текстов («редакторскую правку»), поэтому в статье указаны ссылки по библиографическому списку: на архивный и опубликованный документы.
о" 2 УЗ
Рассматривая первые инициативные грамоты из-под Смоленска н 5 о [2, № 176 (II), с. 299-301; 4, л. 2-6] и московских жителей [2, № 176 (I), Ц ^ с. 298-299; 4, л. 1-2], сыгравшие ключевую роль в организации ополче- 'о з ния (поскольку они неоднократно были переписаны и разосланы по раз- § ^ ным городам как главные документы), можно выделить три инициатив- I ^ ных начала: ^
1) жители городов и сел Московского государства, собравшиеся под о Смоленском (из городов, признавших власть Литвы, но не получивших ^ милость и разоренных)1;
2) жители Москвы (пережили разорение от пребывавших в Москве поляков и литовцев);
3) патриарх Гермоген (Ермоген) - на него покушались М. Салтыков и Ф. Андронов, он испытывал «гоненье и тесноту великую», «разоренье двора», все это могло ускорить переход к действию, однако более важной ценностью, главной жизненной задачей для патриарха могло являться сохранение православия.
Формирование личных ценностей, целей и поступков под воздействием надиндивидуальной духовной реальности, как отметила профессор С.Б. Токарева, происходит в т.н. «поле духовности», границы которого на каждом историческом этапе для общества задаются содержательно, исходя из опыта и полученных через него знаний [24, с. 283; 25, с. 86]. Как пишет философ, именно в ранние эпохи (в контексте: ранние по сравнению с Новым временем) «духовное начало наполняло высшим смыслом жизнь избранных и выступало организующим и упорядочивающим началом для всех прочих» [Там же, с. 97].
Таким образом, в сознании людей, проявивших инициативу собрания ополчения, реализован первый из трех вероятных случаев появления поведенческой задачи: актуализированная потребность сохранения собственной жизни, семьи, имущества. Равноценным являлось духовное начало (потребность) - сохранение православной веры.
Второй случай появления поведенческой задачи («по требованию общества, государства») реализовался позднее и имел важную особенность: ополчение собиралось против действовавшего правительства, но в соответствии с решением земских органов самоуправления. Земскую власть ценили больше и ее также нужно было мотивировать. Третий случай установить невозможно из-за отсутствия источников личного происхождения.
1 С.Ф. Платонов усомнился в авторстве этой грамоты, предположив, что писали ее, как и второй главный документ (грамоту московских жителей), представители некой группы москвичей, сторонников патриарха Гермогена [21]. Эта версия требует дополнительной проверки. Пока факт фальсификации грамоты окончательно исследователями не признан.
j
fz
о. Можно сконструировать следующую схему организации действия, U определяя субъекты:
1) люди, от которых исходила инициатива (смоляне, московские люди, Ермоген);
f2 2) люди, которые восприняли инициативу, транслировали ее дальше
^ и начали реализацию действия (параллельно в Рязани и Нижнем Новго-^ роде [22]);
3) люди, которые реализовали действие (власти земского самоуправления и жители городов и сел).
Выяснив наличие потребностей, посмотрим, какие действия предпринимали люди, от которых исходила инициатива.
1. Жители разоренных городов ходили в Польшу и Литву вызволять из плена жен и детей, пришли «в обоз» под Смоленск к польскому королю Сигизмунду III, чтобы «выкупити» их «от плена», «собрано было... откуп, и то всё разграбили» [4, л. 3]. Последнее действие - написали окружную грамоту1.
2. Жители Москвы после получения грамоты из-под Смоленска написали свою окружную грамоту с призывом к борьбе против поляков, переслали обе грамоты в несколько городов.
3. Ермоген накануне сбора ополчения вел агитацию против поляков и рассылал грамоты (кому и какого содержания - не ясно: грамоты, если и были, до наших дней не дошли, вопрос об их существовании спорный).
То есть действия трех инициативных центров не являются действиями по непосредственной организации ополчения, сама по себе агитация могла не получить дальнейшего развития.
«Порождение деятельности, - пишет Иванников, - требует наличия двух условий:
1) наличие у субъекта жизненной задачи, которая не может быть решена без поведения;
2) наличие у субъекта возможности осуществлять деятельность» [7, с. 49-50].
На втором этапе, когда инициатива была подхвачена в Нижнем Новгороде, Рязани, а затем в других русских городах, имевших возможность осуществлять деятельность, начался сбор людей, снаряжения и провианта. Иными словами, для осуществления деятельности необходимо наличие средств реализации поставленной задачи.
По мнению психолога, «для запуска поведения необходимо также создание субъектом побуждения надпороговой величины» [7, с. 49],
1 При условии, что эта грамота подлинная. В любом случае, ее содержание не вызывало сомнений у современников.
ситуации, когда возникает «неотложность удовлетворения актуализиро- f2 5 о ванной потребности (например, оборона)». «Все другие виды деятель- ^ s ности предполагают включение процесса мотивации» [7, с. 49-50]. "о з
Возникает вопрос: почему именно в январе 1611 г. возникла надпо-
О
роговая величина? Вряд ли убийство Лжедмитрия II 11 декабря 1610 г. ^ ^ (как потеря альтернативы) сыграло ключевую роль для начала органи- ^ зации ополчения земством Нижнего Новгорода или патриархом Ермоге- о ном. А вот угроза жизни Ермогена вполне могла быть одним из главных мотивов для патриарха. Салтыков и Андронов «перед Николиным днем в пятницу» приходили к нему с уговорами о присяге королю (Сигиз-мунду III), наутро они пришли снова вместе с кн. Ф.И. Мстиславским, но патриарх в благословении им отказал, а после брани «патриарха хотели за то зарезать» [2, № 170 (I), с. 192; 14, л. 2-3]. Оскорбленный патриарх стал призывать в соборной церкви «крест королю не целовать» [2, № 170 (I), с. 192; 14, л. 2-3].
Понятие «оборона» подходит здесь не в полной мере, т.к. не было врага, перешедшего границу именно в тот момент - поляки были в Кремле с лета 1610 г., Сигизмунд III осаждал Смоленск с 1609 г. Однако в ноябре, декабре 1610 г. и начале января 1611 г., как показывает исследование Б.Н. Флори, московские бояре стали активно рассылать грамоты и приводить «ко кресту» население русских городов (Серпухова, Калуги, Алексина, Медыни). Сигизмунд III раздавал города в управление своим офицерам, прошла череда назначений приверженцев короля на руководящие должности в приказы и пожалований придворными чинами [28, с. 312-313]. По подсчетам Б.Н. Флори, на протяжении декабря 1610 г. из королевской канцелярии под Смоленском было выдано 90 грамот на владения [Там же, с. 315]. Важным наблюдением исследователя стало то, что среди получателей королевских «листов» в январе 1611 г. были только дети боярские из западных и северо-западных уездов Русского государства. В этом был «симптом нарастания напряженности в отношениях между польско-литовской властью и значительной частью русского общества» [Там же, с. 317].
Таким образом, объективно ситуация развивалась так, что в декабре 1610 - январе 1611 гг. нужно приносить присягу польскому королевичу, и земство городов могло принять требования боярского правительства. Но города стали искать альтернативу, каковой оказался протест против боярского правления и польской власти, вылившийся в подъем народного движения. Произошел очередной политический раскол в государстве, и для реализации новой поставленной задачи нужна была мотивация. Объективность момента подтверждает то, что в Казани и Перми в то же время рассматривали другую альтернативу: «царя Дмитрия», не зная
I о его убийстве [2, №° 170, с. 291-292; 2, №№ 170 (I), с. 292-293; 2, №№ 170 (II), и с. 293; 14; 19; 20]. Рассматривая выделяемые Иванниковым подзадачи к для реализации процесса деятельности [18, с. 50] сквозь призму изучаемого события, можно отметить:
ш
н 1) с января 1611 г. начался процесс принятия решения о необходи-
мых мости «идти в сход», но скорость его принятия в разных регионах была ¿5 различной;
2) поведенческая задача была одна: собрать людей и обеспечить их поход;
3) выбор конкретного объекта деятельности - борьба с поляками и литовцами;
4) создание образа предметных условий новой ситуации, в которых субъекту предстоит действовать: это можно интерпретировать как информирование земских органов самоуправления о новостях (последних произошедших событиях);
5) способ достижения: собраться «всей землей» под Москву, было определено, через какие города кому идти;
6) цель сформулирована: изгнать поляков и литовцев, выбрать нового царя «всей землей».
Решение вышеназванных подзадач порождения деятельности, по мнению Иванникова, и есть процесс мотивации деятельности, а некоторые потребности могут в процессе становиться мотивами [7, с. 51].
Историк не всегда в полной мере владеет информацией для однозначных оценок. К примеру, о том, почему не сразу были приняты решения о выступлении людей в ополчение из городов. Так, нижегородцы неоднократно писали в Вологду о необходимости «идти в сход», но ответа не получали. Какова была причина? Или вологодцы медлили, не зная, поддержать движение или нет, или отписки просто не доходили до Вологды. Таких ситуаций достаточно много. Оттягивание принятия решения, обращение за советом к другим людям, по мнению психологов, часто используется в качестве приемов снятия напряжения, если не ясны были перспективы и пути достижения целей [12]. А именно эти два момента можно назвать слабыми для мотивации в процессе создания Подмосковного ополчения.
Следует учесть, что речь идет не только о мотивации непосредственных участников вооруженных формирований, которые стояли у стен Кремля, но и тех, кто помогал собирать людей из разных российских городов. Кроме того, для создания ополчения нужны были вооружение, лошади, порох, продовольствие и денежные средства на содержание войска, т.е. возможности реализовать действие.
Как отмечают исследователи, в последнее время получила распро- р о странение точка зрения о том, что деятельность и поведение человека ^ 2 обусловлены одновременно несколькими мотивами, а наличие в мотиве з 2 цели позволяет осуществлять не только побуждающую, но и направля- § ^ ющую, и регулятивную или управляющую функцию [8, с. 123]. ^ ж
Итак, должны были быть весомые причины, заставившие людей дви- > нуться из своих городов на Москву в начале 1611 г. о
1. Защита православной веры. В окружной грамоте из-под Смоленска в Москву (декабрь 1610 - январь 1611 гг.) говорится о том, что русские люди рассчитывали на милость польского короля, но после сдачи городов Сигизмунду III была «поругана крестьянская (т.е. христианская. - Н.Р.) вера», «разорены Божия церкви», «сокрушены и поруганы божественныя иконы и Божии образы» [2, № 176 (II), с. 299; 4, л. 3]. На современников эта грамота произвела значительное воздействие: ее неоднократно переписывали и рассылали дальше.
В последующем мотив защиты православной веры в грамотах стоит на первом месте. Русские люди, готовые жертвовать жизнью, использовали ряд выражений в вариантах: «хотят за веру все помереть» [2, № 176, с. 301], «идти на разорителей веры крестьянской», «стоять за Пречистые Богородицы дом, и за чудотворные мощи, и за святые церкви» [23, № 230, с. 501].
2. Спасение близких людей от смерти и плена. В грамоте из-под Смоленска дается описание того, что милости, на которую рассчитывали жители сдавшихся Сигизмунду III городов, они не получили: их матери, жены и дети взяты в плен в Литву и Польшу на «горькие и смертные работы». Московские люди собрали выкуп, но он был «разграблен», а те, кто пошел в Литву и Польшу за своими близкими, «головы потеряли», «и мы все изо всех городов и из уездов, без останка и без всякого пощажения погибели (в публикации ошибочно: погибли. - Н.Р.) нема-лыя, милости и пощажения не нашли» [2, № 176 (II), с. 299; 4, л. 3]. Если даже здесь есть преувеличение, то данный мотив имел весьма эффективное воздействие. Повторяется он в нарративной части грамоты неоднократно, а в заключительной части обозначено необходимое действие. «Не будете только ныне в соединении, обще с всею землею, горько будет плакати...». Речь далее снова идет о защите веры, церкви от разорения, судьбы рода, жизни близких людей (матерей, жен, детей), именно в такой последовательности [2, № 176 (II), с. 300; 4, л. 4-5].
3. Сохранение домов и нажитого имущества от разорения. После захвата поляками и литовцами города были разорены, «оскудели», жители стали «неимущи, где главы подклонити» [2, № 176 (I), с. 298; 4, л. 1].
J
fz
о. 4. Защита Московского государства. В крестоцеловальной записи,
t по которой нижегородцы и «балахонцы» (жители г. Балахна - балахнин-цы) «крест целовали», содержался призыв «стать за Московское госу-1 дарство заодин»1 [2, № 176 (III), с. 301; 17, л. 1].
¡2 В грамотах начала февраля 1611 г. произошло слияние всех четырех
^ мотивов, на первый план перед материальными вышли духовные цен-^ ности, соединившись в одну формулу: «За православную крестьянскую веру и за Московское государство... стати заодин» [2, № 177, с. 302-303]. Нижегородцы, призывая вологодцев идти в сход, «подвиг учинити», писали: «...не иного чего ради, но избавы крестьянские... покаместа Московского государства и окрестных городов литва (так в тексте. - Н.Р.) не овладели и крестьянские веры ничем не порушили... и докаместа многие люди не прельстилися и крестьянские веры не отступили... встать за православную крестьянскую веру и за свою душу стати зао-дин» [2, № 176, с. 297-298; 15].
5. Мотив аффилиации. Этот мотив обозначен Хекхаузеном, он соотносится с «личностным свойством» - «стремлением к одобрению» [29, с. 294]. В грамоте нижегородцев к вологодцам от начала февраля 1611 г. встречается мотив, призывающий на подвиг ради будущей славы у потомков: «...и нам от всемогущего... Бога великие милости к навеч-ной славе и похвале учинится за избаву крестьянскую, на воспоминание, на память душам нашим, во вся роды в предыдучие (так в тексте. - Н.Р.) веки...» [2, № 176, с. 298; 15]. Таким образом, этот мотив можно назвать также «Во славу подвига перед потомками».
6. Духовное наставничество. Людям был нужен не только смысл в поступках, но и тот человек, который мог его определить, - духовный наставник. Наставничество является инструментом трансляции идеологии, эффективным элементом управления и мотивации. Ввиду отсутствия царя место наставника занял патриарх Ермоген, это часто отмечается исследователями.
Первоначально Ермоген выступал за приглашение королевича Владислава на русский престол, однако в декабре 1610 г. патриарх уже был полностью уверен в том, что королевич не крестится в православную веру, о чем, со слов авторов грамоты из-под Смоленска, стал говорить в своих призывных речах [2, № 176 (II), с. 300; 4, л. 4].
Именно благословение Ермогена проходит ключевым лейтмотивом побуждения к действию для московских жителей [2, № 176 (I), с. 299; 4, л. 2], нижегородцев и рязанцев во главе с П.П. Ляпуновым [2, № 176 (III),
1 Крестоцеловальная запись не сохранилась, о ней речь идет в отписке П.П. Ляпунова в Нижний Новгород.
с. 301; 17]. В грамоте нижегородцев, отправленной в Вологду, мотив ¡2 5 о сформулирован более четко: «А от святейшего Ермогена... о ото всего ^ 2 освященного собора... приведется нам вечное благословение» [2, № 176, 'о з ^ с. 297-298; 15]. Грамота Ермогена упоминается в числе основных,
о
переписываемых и пересылаемых из города в город грамот в первые ^ е^ три месяца сбора Подмосковного ополчения1. ^
Ермоген, будучи патриархом, имел большое влияние на управленче- о ские структуры в лице не только служителей церкви, но и светской власти: городских советов, воевод, дьяков. Через ярко выраженную позицию Ермогена сохранить православие во что бы то ни стало религиозная мотивация еще более усиливалась. Мнение патриарха было авторитетным, и мы видим реализацию мотивационного приема сопричастности идеям лучшего будущего.
7. Денежное жалованье. Можно рассматривать с двух позиций.
А. Вознаграждение как мотивация иноземных наемников, рыцарства. В Европе имела место практика набора наемников, участвовавших в сражениях исключительно за денежное вознаграждение. В то же время, среди иноземных наемников были и русские люди. Так, в феврале 1611 г. в грамоте к калужскому воеводе кн. Ю.Н. Трубецкому литовский гетман Ян Сапега писал о том, что он и его люди готовы выступить «за вашу крестьянскую веру и за свою славу и при своих заслугах горло свое дати... кто будет на Московском государстве царем, тот нам за слуги (так в тексте. - Н.Р.) наши заплатит». Между тем, в той же грамоте Сапега отметил: «У нас в рыцарстве большая половина русских людей» [23, № 237, с. 507-509].
Б. Жалованье за службу русским ратным людям. В грамоте ярославского земства в Казань в марте 1611 г. отмечено, что собравшимся в сход в Ярославле стрельцам и казакам «дали жалованье, ден[ь]ги и запасы ярославские люди от себя и ко кресту привели» [2, № 188 (II), с. 322]. В отписке патриарху Ермогену из Перми о сборе ратных людей для освобождения Москвы указано, что «с Перми Великие... собрав ратных людей пятьдесят человек с луки и с пещалями и со всею службою и дав им наемные деньги на пять месяцев... отпустили их... в сход» [1, № 323, с. 384; 18, л. 2]. В апреле 1611 г. руководители собравшегося под Москвой ополчения писали в Казань о скором сборе денег ратным людям «для скорости, чтоб от Москвы ратные люди не разбрелися»2 [16].
Денежное жалованье, с одной стороны, является мотивацией для непосредственных участников ополчения - ратных людей. С другой
1 Вопрос о существовании грамоты до сих пор остается спорным.
2 В публикации ошибочно: «для скудости» [20, № 251, с. 536].
j
^
о. стороны, это необходимое средство достижения цели для власти (орга-£ низаторов) и для жителей городов и уездов. Интересным моментом является то, что срок в 5 месяцев, на который нанимали ратных людей, истекал как раз в июле 1611 г. На этот же месяц приходится кризис р и распад Подмосковного ополчения.
ш 8. Страх наказания. Хекхаузен назвал эту мотивацию «страх отвер-
к жения или положительные аффективные отношения между людьми» [29, с. 293]. Эта мотивация описана в грамоте из Ярославля в Казань. Когда в Ярославле собрали ополчение, то «учинили приговор крепкой за руками: кто не пойдет или воротится, тем милости не дати, и по городам по всем то ж укрепление писали» [23, № 241, с. 519]. По сути, наказание было не физическим, а нравственным общественным порицанием, которое влекло за собой неопределенность в будущем, плохую славу о человеке, жизнь изгоя - отвержение.
Таким образом, анализ начального этапа складывания Подмосковного ополчения в январе-марте 1611 г. с позиции теории мотивации действия позволяет выявить поэтапный процесс, идущий от установки через мотивацию к действию. Побуждающими к действию на этапе формирования инициативы организации Подмосковного ополчения были мотивы, направленные на благосостояние индивидуума: непосредственная угроза жизни, семье, имуществу, но на этапе реализации действия они переросли в группу мотивов, направленных на благосостояние общества. Призыв к защите православной веры и Московского государства стал главным лейтмотивом земского движения. Духовные мотивы выступили объединяющим началом. При этом необходимым условием реализации действия было наличие материальных средств, направленных на обеспечение ратных людей всем необходимым, включая жалованье.
Библиографический список
1. Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комисси-ею: В 5 т. Т. 2. (1598-1613 гг.). СПб., 1841.
2. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи археографическою экспедициею императорской академии наук: В 4 т. Т. 2. СПб., 1836.
3. Антонов А.В. К начальной истории нижегородского ополчения // Русский дипломатарий. Вып. 6. М., 2000. С. 196-240.
4. Два воззвания московских людей о необходимости единодушно восстать против поляков и литовцев // Архив Санкт-Петербургского Института истории РАН. Ф. 122 (Акты Соликамские). Оп. 1. Перепл. 1. Д. 335. Л. 1-6.
5. Дмитриева Е.Г. Особенности композиции и лексического состава отписок начала XVII в. // Вестник Волгоградского гос. ун-та. Сер. 2. Языкознание. 2016. Т. 15. № 2. С. 81-88.
■О 2
6. Иванников В.А. Психологические механизмы волевой регуляции: Учебное ¡2 5 о пособие. 3-е изд. СПб., 2006. ш =§
7. Иванников В.А. Анализ мотивации с позиции теории деятельности // vo Ча, Национальный психологический журнал. 2014. № 1 (13). С. 47-54. Я ä
8. Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. СПб., 2002. g Ёв
9. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. М., 1971. ^ ж
10. Леонтьев Д.А. От инстинктов - к выбору, смыслу и саморегуляции: психо- ^ логия мотивации вчера, сегодня и завтра // Современная психология моти- q вации / Под ред. А.Н. Леонтьева. М., 2002. С. 5-10. ^
11. Любомиров П.Г. Очерки истории нижегородского ополчения 1611-1613 гг. М., 1939.
12. Макарова Н.А. Анализ ключевых понятий мотивации деятельности человека // Вестник Самарского муниципального ин-та управления. 2006. № 4. С. 192-199.
13. Малышева Е.М. Методологические и источниковедческие подходы к интерпретации социальной истории периода Великой Отечественной войны // Вестник Адыгейского гос. ун-та. Сер. 1. Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. 2009. № 1. С. 49-55.
14. Отписка из Казани на Вятку // Архив Санкт-Петербургского Института истории РАН. Ф. 122. Оп. 1. Перепл. 1. Д. 324. Л. 1-4.
15. Отписка нижегородцев вологжанам // Архив Санкт-Петербургского Института истории РАН. Ф. 122. Оп. 1. Перепл. 1. Д. 333. Л. 1-4.
16. Отписка П. Ляпунова казанцам // Архив Санкт-Петербургского Института истории РАН. Ф. 122. Оп. 1. Перепл. 1. Д. 364. Л. 1-6.
17. Отписка П. Ляпунова нижегородцам // Архив Санкт-Петербургского Института истории РАН. Ф. 122. Оп. 1. Перепл. 1. Д. 336. Л. 1-3.
18. Отписка пермского воеводы И.И. Чемоданова Московскому патриарху Гермогену // Архив Санкт-Петербургского Института истории РАН. Ф. 122. Оп. 1. Перепл. 1. Д. 345. Л. 1-2.
19. Отписка пермского воеводы И.И. Чемоданова соликамским старостам и целовальникам // Архив Санкт-Петербургского Института истории РАН. Ф. 122. Оп. 1. Перепл. 1. Д. 334. Л. 1-2.
20. Отписка Пермского воеводы И.И. Чемоданова Строгановым // Архив Санкт-Петербургского Института истории РАН. Ф. 122. Оп. 1 Перепл. 1. Д. 331. Л. 1-2.
21. Платонов С.Ф. О двух грамотах 1611 г. // Ст. по русской истории. СПб., 1903. С. 193-200.
22. Рыбалко Н.В. Реконструкция делопроизводства органов нижегородского самоуправления на этапе подъема земского движения в конце 1610 - начале 1611 года (по материалам Соликамского архива) // Вестник Нижегородского ун-та им. Н.И. Лобачевского. 2015. № 5-6. С. 117-125.
23. Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел: В 4 ч. Ч. 2. М., 1819.
24. Токарева С.Б. Духовность в горизонте повседневности и за ее пределами // Личность. Культура. Общество. 2005. Вып. 4 (28). С. 281-292.
25. Токарева С.Б. Методологические основания анализа духовности // Философия и общество: Научно-теоретический журнал. 2005. № 2. С. 80-100.
о.
о
26. Тюменцев И.О. Смута в России в начале XVII столетия: движение Лжедмитрия II. Волгоград, 1999.
27. Узнадзе Д.Н. Психология установки. СПб., 2001.
28. Флоря Б.Н. Польско-литовская интервенция в России и русское общество. М., 2005.
29. Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность: В 2 т. Т. 1. М., 1986.
О
С.А. Жевалов
Внутренние зерновые поставки в СССР в 1936-1940 гг. (количественный и качественный аспекты)
Статья посвящена анализу хлебозаготовок в Советском Союзе в последнее пятилетие накануне Великой Отечественной войны. Основу статьи составляют документы, хранящиеся в фондах Российского государственного архива экономики (РГАЭ), основная часть которых впервые вводится в научный оборот. На основе архивных данных определяется объем заготовок зерновых культур по обязательным поставкам, закупкам, гарнцевым сборам, натуроплатам МТС и другим источникам поступления зерна и риса от колхозов, совхозов, колхозников и единоличных хозяйств сел и деревень Советского Союза. Ключевые слова: Советский Союз, урожайность зерновых в 1939-1940 гг., валовый сбор зерна в 1939-1940 гг., поставки зерна накануне Великой Отечественной войны.
В настоящее время Россия переживает сложный период своей истории. Проведены кардинальные преобразования в агропромышленном комплексе, затрачены огромные усилия на практическое осуществление «передовых» идей форсированного перехода к рыночной экономике.
Первоначально, особенно в средствах массовой информации, преобладал взгляд на новые условия хозяйствования как на свободные рыночные отношения. Поэтому вопрос о приоритетах аграрной политики казался незначительным и неактуальным. Реальная практика реформирования довольно быстро развенчала этот рыночный романтизм.
