CC BY
0И. А. Трегубенко
Психологическая диагностика исторической памяти
В статье рассматриваются психологические аспекты феномена исторической памяти личности. Предлагается схема психологического анализа и интерпретации исторических воспоминаний.
Ключевые слова: историческая память; жизненный путь; автобиографическая память; идентичность.
I. A. Tregubenko
Psychological Diagnostics of the Historical Memory
Psychological aspects of the phenomenon of the historical person's memory are considered in the article. Here is suggested the psychological analysis scheme and interpretation of historical memories.
Key words: historical memory; life course; autobiographical memory; identity.
Одной из актуальных проблем в современном обществе является понимание человеком своего жизненного пути в контексте истории страны, своего народа и даже мира, а также осознание им своего места, своей роли в культурной и национальной общности страны. Б. Г. Ананьев, вводя понятие субъективной картины жизненного пути, отмечал, что она измеряется в биографо-исторических датах, то есть картина жизненного мира соотносится с историческим развитием личности. Ведущая роль в данном про-
цессе, на наш взгляд, принадлежит исторической памяти. Французский историк Морис Хальбвакс, вводя в науку данное понятие, отмечал, что «наша память опирается не на выученную, а на прожитую историю» [11; с. 12], и это обращает нас к теме личностно значимых исторических событий.
Историческая память, являясь междисциплинарным феноменом, исследуется в основном в рамках философии, истории, социологии. Психологические же ее аспекты остаются, за редким исключением, практически не исследованными. В настоящее время изучение субъективной картины жизненного пути зачастую происходит в некотором отрыве от субъективного восприятия человеком исторического контекста своей жизни, его личностного смысла. Между тем, очевидна опосредованность жизненных ориентаций и картины жизни личности значимыми событиями в истории рода, страны, мира. Таким образом, наблюдается противоречие между значимостью фактора исторической памяти в субъективной картине жизненного пути личности и его неизученностью в психологии.
Историческую память мы понимаем как отражение личностно значимых событий из истории своей семьи, страны и мира. Как отмечает В. В. Лыкова: «Историческая память, несмотря на определенную неполноту, обладает все же удивительной особенностью - удерживать в сознании людей основные исторические события прошлого, вплоть до превращения исторического знания в различные формы мировоззренческого восприятия прошлого» [6; с. 177]. За последний век в нашей стране произошло два слома идеологии (революция 1917 г. и распад Советского Союза), что в итоге создает «народ без прошлого» (ведь восприятие истории менялось в соответствии с идеологическими установками). «Русский сегодня, - пишет 3. В. Сикевич, - живет как бы одновременно в нескольких "ментальных" измерениях, где теснятся и его полузабытые традиции, и идеологическая заданность советской эпохи, и либеральные веяния последнего десятилетия, еще не до конца освоенные, но уже невольно вбираемые самим фактом жизни в современной России, уже не советской, но еще и не демократической» [10; с. 196].
Исследования массового сознания россиян [2] показывают, что именно наше прошлое и история в последнее время являются доминирующими в этнических самохарактеристиках. А. Г. Здравомыс-лов в своих исследованиях показывает, что для русских характерно сакральное и этно-историческое понимание своей страны: «Подавляющее большинство российских граждан рассматривают свою Родину в качестве великой державы, опираясь на исторический компонент национального самосознания и оценку ее вклада в мировую культуру» [4; с. 32]. При этом существенным оказывается вопрос: на какие представления об истории опирается современная молодежь? Актуальность его вопроса подтверждается указом Президента Российской Федерации от 15 мая 2009 № 549 «О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России».
Как свидетельствуют работы, посвященные изучению содержания исторической памяти [3; 9], наиболее значимыми в исторической ретроспективе оказываются Великая Отечественная война, крещение Руси и Октябрьская революция. Но если победа в войне рассматривается однозначно положительно, то оставшиеся события вызывают разные чувства. Особенно спорным является отношение к революции. Авторитетными историческими персонажами, деятельность которых оценивается позитивно, по мнению молодежи, являются Петр I и В. В. Путин. Наиболее отрицательными историческими деятелями являются Б. Н. Ельцин и И. В. Сталин.
Большая часть молодежи (более 50%, по исследованию) [3] не знает своей родословной, более того, даже не заинтересована в ней. Отметим также тот факт, что современной общество, по определению М. Мид, является пре фигуративным, когда опыт предшествующих поколений не учитывается, то есть прерывается взаимодействие внуков с дедушками и бабушками, в то время как, по наблюдениям М. Хальбвакса, историческая память передается нелинейно, через поколение [11]. Таким образом происходит отрыв от корней и традиций.
В целом отмечается индифферентность исторической памяти молодежи [3], а это, в свою очередь, может приводить к кризи-
су этнической и социальной идентичности, неразвитости гражданского сознания. Легко усваиваются транслируемые СМИ западные модели успеха. Первичными становятся материальные ценности, духовные же уходят на второй план. В то же время, как отмечает В. В. Нуркова, «наличие исторического компонента в структуре автобиографической памяти связано с более благополучным функционированием личности. Исторический контекст шире присутствует в памяти проницательных, независимых, реалистически мыслящих людей, характеризующихся позитивным и многообразным отношением к своему опыту в целом и более низкими показателями симптоматики посттравматических стрессовых расстройств» [9; с. 26]. Но эту функцию память может выполнять при наличии положительных образцов идентичности, при насыщенности разнообразными событиями.
Вышесказанное обосновывает актуальность исследования психологических аспектов индивидуальной исторической памяти. В этой связи для психологии как эмпирической науки важна опера-ционализация исследуемого феномена. Причем психодиагностика исторической памяти имеет как теоретическое значение (раскрытие механизмов исторической, культурной идентичности, открывает возможности для междисциплинарных исследований в области гуманитарных наук), так и практическое (глубинная психодиагностика личностных смыслов, жизненного пути личности).
Нами была разработана и апробирована методика диагностики и психологического анализа исторических воспоминаний. Вначале испытуемый получал инструкцию: «Вспомните и опишите какое-нибудь общественно-политическое или культурное событие в России или мире, которое вам запомнилось. Неважно, насколько точно вы его знаете, главное, что оно почему-то запомнилось. В этом событии вы могли участвовать, видеть его или просто слышать от кого-то. Это не проверка знаний. Опишите событие, а также ваши мысли и чувства по поводу этого события». Затем полученный текст обрабатывался нами по определенной схеме. Параметры анализа текста воспоминания были нами определены исходя из исследований автобиографической
памяти и ее исторического компонента В. В. Нурковой [8; 9], методики «Психологическая автобиография» Е. Ю. Коржовой [5], методики ранних воспоминаний А. Адлера [1], а также теории коммуникации посредством текста М. В. Новиковой-Грунд [7].
В процессе анализа воспоминаний определяется тип события (сфера, к которой оно относится). События могут быть: общественно-политическими, то есть относящимися к политической, экономической и общественной жизни; культурными событиями - касающимися культурной жизни, искусства, науки, спорта; и, наконец, природными событиями, к которым относятся землетрясения, наводнения, техногенные катастрофы. Далее мы указываем, является ли событие отечественным или же зарубежным.
Следующим параметром является тип автобиографического воспоминания: яркое, важное, переломное. Указанные типы обоснованы в исследованиях В. В. Нурковой. Рассмотрим каждый из них более подробно. Яркое событие характеризуется «мгновенным возникновением в сознании в форме целостной сюжетно-динамической ситуации» [8; с. 114]. В данном случае человек полностью погружается в переживаемое событие, также принято называть подобное воспоминание «flashbulb» (яркая вспышка), этот феномен относится исключительно к автобиографической памяти [8; с. 114]. Рассказ о таком событии строится как рассказ о картинке, эмоционально насыщен, интерпретация отсутствует, время конкретно. Приведем пример яркого воспоминания об историческом событии: «Мне 5 лет. 9 мая 1975 г. Страна празднует 30-летие Победы. На Московском проспекте перекрыто движение. На Площади Победы открытие монумента воинам-героям. Мы идем туда с дедушкой, он не участник войны, так как ему на момент ее начала было 14 лет. Яркое солнце, очень тепло и много-много народу. Я постоянно слышу звон. Он везде, он тонкий и мелодичный, как миллионы крошечных колокольчиков. Этот звон заполняет все пространство. Не помню только, как и когда я поняла, что это звенели медали на одежде ветеранов. Когда я вспоминаю это, то у меня комок в горле, и я как-то замираю и прислушиваюсь». Итак, в данном примере можно наблюдать все признаки яркого воспоминания: «картинку»,
точное описание времени и места события, эмоциональную насыщенность, использование метафор («как миллионы крошечных колокольчиков»), отсутствие интерпретации. Кроме того, стоит отметить, что данное воспоминание является ранним, то есть характеризующим, по А. Адлеру, жизненный стиль личности.
Рассмотрим характеристики воспоминания о важном событии. В. В. Нуркова отмечает, что «форма осознания важного события имеет социально-смысловую, облачающую динамикой во времени, произвольно реконструируемую организацию» [8; с. 119]. Рассказ о нем строится как сюжетный, ориентированный на понимание собеседником, может сохраняться «живая картинка», но в редуцированном варианте как «ключ» к повествованию, событие включается в контекст жизни, рамки ситуации достаточно подвижны. Важные воспоминания об исторических событиях необходимы, прежде всего, для понимания внешнего мира. Приведем пример воспоминания: «Революция 17 года. Мое отношение к этому событию отрицательное. Негодование и сожаление. В истории нет сослагательного наклонения, но, на мой взгляд, если бы революции удалось избежать и решить все проблемы постепенно (проекты были), то в настоящее время мы жили бы иначе. Гражданские войны разрушали целые семьи». Здесь испытуемая оценивает событие прошлого, исходя из настоящего, присутствует интерпретация, предполагается возможность другого исхода, отсутствуют дополнительные детали (собственно, они в данном случае не нужны), главная идея - это то, что данное событие определило жизнь целой страны и ее народа.
Наконец, охарактеризуем переломное событие. «Это особый тип события, отличающийся критической важностью и вызывающий переориентацию субъекта с ассимиляции событий внешнего мира аккомодации (терминология Ж. Пиаже. - И. Т.) самого себя к этим новым, нарушающим преемственность существования, событиям» [8; с. 124]. Оно характеризуется субъективной вынужденностью, или детерминированностью выбором личности, изменяет личность и/или траекторию жизни [8; с. 127-129]. В случае с историческими событиями «перелом» может происходить как для личности, так и для всей истории. Но в нашем исследовании
нас не будет интересовать последний вариант, поскольку эта прерогатива специалистов-историков. Исходя из вышесказанного, под переломным событием мы будем понимать ситуацию, которая изменила личность или жизненный путь человека. Рассмотрим фрагмент воспоминания о переломном историческом событии: «Распад СССР. Так как в 80-90-х я жил в Латвии, то в 1991 я был призван в СА, и после августа ГКЧП Латвия объявила о независимости, из рядов СА я был уволен, прослужив всего 4 месяца. Потом был ввод танков в 1993 (я работал в хирургии), стрельба, штурм здания МВД (до 30 операций за ночь). Кончилось все тем, что я потерял Родину... А потом все к лучшему... Не произойди ГКЧП, я бы закончил медицинское училище и работал бы на скорой.» Отметим, что распад СССР является, конечно же, переломным в истории, но нас интересует жизненный путь отдельной личности. В рассказе респондента описывается перемена судьбы, даже изменение идентичности (потеря Родины), присутствуют интерпретации (в отличие от важного события, они здесь четко отнесены к изменению жизненного пути), точка перелома (ГКЧП) определяет иную траекторию судьбы.
Следующим показателем исторического воспоминания является психологическая позиция человека относительно события. Типы психологической позиции - Участник, Современник, Очевидец и Наследник исторического опыта - выявлены в исследовании исторического компонента автобиографической памяти В. В. Нурковой [9]. Участник имеет личный опыт погружения в историческое событие, однако он не знает последствий происходящего: «Участник события не способен охватить всю "архитектуру" происходящего, его переживания неизбежно фрагментарны, поскольку конкретная роль отчасти затемняет общий смысл происшедшего» [9; с. 9]. Участник чувствует себя творцом происходящего. Очевидец не включен в само событие, однако оно происходит на его глазах, он совпадает с событием в пространстве и времени. Здесь важна функция солидарности с определенными социальными группами.
Современник же, в отличие от Очевидца, совпадает с событием только во времени, но не в пространстве. В. В. Нуркова пи-
шет: «У субъекта создается иллюзия владения полной информацией относительно события, хотя на самом деле его историческая память функционирует скорее как "архив" организованных сообщений об этом событии. Заметим, что внешний источник информации отнюдь не мешает переживанию эмоциональной вовлеченности в происходящее. Более того, со временем "ошибка источника воспоминания" может привести к принятию чужого опыта как своего собственного» [9; с. 10]. Отметим, что воспоминания Современника могут быть достаточно яркими, приведем пример воспоминания испытуемой о трагедии 11 сентября 2001 г. в США: «Многие пишут, что плакали и истерили, когда смотрели новости на эту тему. У меня этого не было. Было ощущение нереальности, что такого просто не может быть. Тем более, что Нью-Йорк в ту пору казался чем-то далеким, городом, в котором живут супергерои и суперкрасавицы из комиксов. Впечатлили кадры прыгающих из окон людей, я представляла себя на их месте: что бы я выбрала: смерть от огня или выпрыгнуть? Склонялась к тому, что выпрыгнула бы тоже - испытать полет, хоть и недолгий. Когда нашло осознание того, что все это НА САМОМ ДЕЛЕ, стало очень жалко людей. Невероятно. И еще чувство какой-то глобальной тревоги». Воспоминание обладает всеми признаками яркого, оно как бы проживается, опрашиваемая идентифицирует себя с пострадавшими. Однако воспоминание кристаллизовано средствами массовой информации, следовательно, имеет определенный ракурс, направленность, интерпретацию, заданные взглядом репортеров, журналистов. Это в очередной раз подчеркивает, сколь важную роль в формировании исторической памяти и сознания играют массмедиа.
Историческая память Наследника включает события, которые происходили до его рождения. Здесь возможны определенные варианты, в частности, отдаленные события черпаются из нейтральных источников, но также сюда входят события, относящиеся к семейному преданию: За счет переживания идентичности с семейной общностью Наследник способен трансформировать свою позицию в позицию Современника, а порой и Очевидца события, о котором рассказывает предок» [9; с. 13]. Наследуя определенные события,
особенно относящиеся к семейному преданию, человек строит свою идентичность. Приведем пример подобного воспоминания: «Я в третьем поколении ношу эту фамилию. Во время Второй мировой войны деревня, в которой жил мой дедушка, была оккупирована немцами, когда пришло время менять документы, они дали фамилию дедушке, как у них принято, по отцу: Яков - Яковлев. Мне это запомнилось, когда рассказали родственники, тем, как война отразилась на имени. Два родных брата с разными фамилиями из-за Второй мировой войны». Влияние истории на имя в приведенном рассказе предстает как элемент идентичности, отметим при этом осознание своей принадлежности к семейному преданию и фамилии. Мысль М. Хальбвакса о нелинейности передачи исторической памяти снова подтверждается; наше исследование также показало, что имена часто передаются через поколение (когда родители называют своих детей в честь бабушек и дедушек).
Следующий параметр анализа воспоминаний, который мы рассмотрим, это «сила-слабость» ситуации. Здесь мы опирались на концепцию W. Mishel, который выделял «сильные» и «слабые» ситуации, и ее разработку в концепции Е. Ю. Коржовой. События относятся к «сильному» типу в том случае, если их упоминают не менее 10% испытуемых, причем эмоциональная оценка различными людьми одинакова. Если же оценки события различаются или оно редко встречается в описаниях, событие считается «слабым» [5; с. 165]. Предполагается, что «слабая» ситуация больше характеризует личность. Наше исследование показало, что «сильными» событиями являются: падение башен-близнецов в Нью-Йорке, дефолт 1998 г., путч 1991 г. Однако, несмотря на одинаково отрицательные оценки данных событий, есть определенные различия в их описаниях. Приведем примеры: «11 сентября 2001 г., когда террористы направили самолеты на башни в Америке, было ощущение чего-то большого, страшного, непонятного и притягательного. Было невозможно поверить, в то, что ты видел по телевизору». А вот воспоминание другого испытуемого: «11 сентября - теракт в Нью-Йорке. Я думаю, что никто не может оставаться равнодушным к гибели стольких людей. Самое яркое чувство, вызванное во мне этим событием - это
чувство жалости, в первую очередь, по отношению к тем, кто стал жертвой. Не менее сильно и сожаление о том, что это вообще могло произойти. Больше всего меня поразила очевидность, насколько жестокость человека безгранична, на какую злобу он способен. И дело не только в конкретных террористах. Пугает то, что человек в принципе способен на такое». Можно также обратиться к воспоминанию, которое нами было процитировано ранее. Итак, во всех рассказах событие оценивается негативно, присутствует чувство нереальности. Хотя если в первом примере для респондента это пугающее, но, в то же время, захватывающее зрелище, то во втором мы наблюдает сопереживание, а также мировоззренческие размышления о природе человека, которые спровоцировала наблюдаемая трагедия. Иными словами, даже описание «сильных» ситуаций способно в определенной степени охарактеризовать личность.
Следующий параметр воспоминания - объектная и субъектная позиция личности в воспоминаниях. В данном случае мы опираемся на теории коммуникации с текстом [7] и концепцию человека как субъекта жизнедеятельности Е. Ю. Коржовой. В рассказе человек может выступать как субъект (агенс), либо как объект (пациенс), над которым совершается действие. Например, конструкции «я помню событие», «я испытал страх», «я подумал» являются субъектными (агенсные, в терминологии теории коммуникации с текстом), здесь личность проявляет определенную активность. Конструкции типа: «мне запомнилось», «меня охватил страх», «пришла мысль» объектны (безагенсны и псевдоагенсны), поскольку действие совершается над человеком, он им не управляет.
Также нами рассматривались предикаты в тексте воспоминаний, то есть слова, которые обозначают действия (как правило, глаголы). Предикаты бывают двух видов: внешние - описывают действия, которые можно видеть и/или слышать; внутренние - известны только тому, кто переживает ситуацию (знать, хотеть, понимать и т.д.) [7; с. 86]. Таким образом можно определять, предикаты какого типа преобладают в рассказах респондентов.
Еще одна характеристика, которую мы считаем значимой в анализе - включение в описание исторического события элементов
собственной биографии. Покажем это на примере: «Почему-то запомнилось празднование 200-летия со дня рождения Пушкина в 1998 г. Мы с дедом приехали в Санкт-Петербург на 45-летие окончания им института (технологический) на встречу выпускников. Помню, как ехали в поезде... Мне было 12 лет. В день рождения Пушкина мы пошли на площадь большую (теперь знаю - перед Русским музеем), был солнечный день, много людей, все с белыми флажками, на которых был нарисован профиль Пушкина. » Как мы можем наблюдать, в этом рассказе историческое культурное событие переплетается с воспоминаниями о событиях собственной жизни.
Нами выявлен особый тип исторических воспоминаний, который мы назвали «ситуативным ответом». Респондент рассказывает о каком-то актуальном общественно-политическом событии, которое освещено в СМИ и имеет определенный общественный резонанс (например, переименование милиции в полицию). Обнаружено, что при повторном опросе (нами он проводился через год) испытуемые, которые давали «ситуативный ответ», забывают его и рассказывают о новом событии.
Воспоминания также можно классифицировать по преобладающим в описаниях эмоциям. Так, они могут быть негативными (эмоционально отрицательными), позитивными (эмоционально положительными), амбивалентными (представлены как положительные, так и отрицательные эмоции) и нейтральными (отношение не описано).
Наконец, воспоминание обладает определенной актантной структурой, то есть включает действующих лиц. Здесь мы воспользуемся схемой, которую предложил Альфред Адлер [1]. Прежде всего, в тексте может присутствовать Я самого вспоминающего. Тут возможны варианты: человек упоминает себя как действующее (думающее, чувствующее) лицо («Я-ситуации»). Другой вариант, когда рассказчик с кем-то объединяется, образуя так называемые «Мы-ситуации» (термин А. Адлера). Приведем рассказ, описывающий «Мы-ситуацию»: «В августе 1991 мне было 6 лет, но я хорошо помню свой страх из-за августовского путча. Мы с ро-
дителями были в Москве. В одну из ночей, когда события развивались активно, они поехали в центр. Позже мы вместе поехали посмотреть, что происходит. У нас до сих пор хранятся осколки обгорелого автобуса, которые мы собирали рядом с его остовом». «Мы» в данном случае составляют фигура респондентки и ее родителей. В концепции А. Адлера именно позиция «мы» в воспоминаниях указывает на развитость социального чувства, то есть когда у человека наблюдается тенденция осуществлять некую деятельность в сотрудничестве с другими людьми, а также быть полезным обществу.
Кроме того, в воспоминаниях могут присутствовать:
- фигуры родителей (как вместе, так и раздельно папы и мамы) - объединенность их в приведенном рассказе указывает на малый возраст респондентки в момент происходившего события;
- фигуры родственников (особый случай с бабушками и дедушками, поскольку они часто являются проводниками исторической памяти для молодого поколения, что уже подчеркивалось нами ранее);
- фигуры друзей, хотя они по нашим исследованиям упоминаются нечасто;
- наконец, могут присутствовать другие люди - как знакомые, так и неизвестные рассказчику.
Мы рассмотрели параметры и схему психологического анализа исторических воспоминаний. Нами было собрано и обработано порядка 350 воспоминаний реальных испытуемых. В каждом рассказе-воспоминании были определены указанные выше элементы. Для интерпретации полученный массив данных был подвергнут процедуре кластерного анализа, в результате которого были получены семантически группы параметров воспоминаний.
Рассмотрим кластерную структуру исторических воспоминаний.
Первый кластер составили параметры: объектная позиция личности, негативные эмоции, общественно-политический тип события, внутренние предикаты, яркое автобиографическое воспоминание, «слабая» ситуация и отечественное событие. Итак,
здесь представлены эмоционально отрицательные российские события, которые захватывают человека; в них личность является объектом, она пассивна. Укажем пример такого воспоминания: «Мне запомнилась смерть Влада Листьева. В принципе все вокруг было неспокойно, и каждый день что-то происходило, но когда убили Листьева - это было что-то невероятно драматическое. По каждому каналу передавали эту новость одной из первых, чуть ли ни траур всенародный объявили. Чувствовалась какая-то общая утрата, что произошло нечто необратимое, что навсегда изменит ход вещей. И еще было ощущение, что это несправедливо и неестественно». Событие как бы захватывает память («мне запомнилось» - безагенсная конструкция), взывает к экзистенциальным чувствам, сеет тревогу. Этот кластер можно обозначить как «Негативные общественно-политические события в России».
Второй кластер составили: Я, внешние предикаты, субъектная позиция, собственная биография. Здесь представлен человек как субъект своего жизненного пути, активно действующий и преобразующий действительность. Кластер мы назвали «Субъект своей биографии». К этому кластеру примыкает следующий, в который вошли такие понятия: фигуры других людей, позиция Свидетеля, позитивные эмоции, культурное событие. Пример подобного воспоминания: «Международная парусная регата в СПб. Сильнейший ветер и сложность выхода из устья Невы. Яркий солнечный день. Деревянные судна, любовно вычищенные, но не игрушки, а настоящие корабли. Отличные фотографии с Благовещенского моста, блики на воде. Радость за людей, живущих такой жизнью, главное - получающих от нее удовольствие. Конечно, гордость нашими парусниками». Представлена хотя и несколько гедонистическая позиция (респондентка пассивна в описании), но главное - это яркое красивое воспоминание, которым человек наслаждается. Приведем другой пример подобного типа воспоминаний: «Выставка Прадо в Эрмитаже. Я первый раз была на такой общественно-политически значимой в культурной жизни России выставке. Так здорово увидеть старых ма-
стеров, картины которых сохранились в прекрасном виде. Я получила эстетическое наслаждение». Воспоминания в этом случае являются эмоционально положительными и обогащающими опыт личности. Данный кластер мы обозначим как «Ресурсные культурные события».
Следующий кластер включает два подкластера: первый (родственники, семья и «Мы-ситуации») отражает рассказы, связанные с семьей; во второй входят переменные: ситуативный ответ, природный тип события, друзья, позиция Участника и переломное автобиографическое воспоминание. В целом, здесь отражена связь с другими людьми, солидарность через бедствия, сложные исторические обстоятельства.
В нашей работе мы разобрали технику психологического анализа исторических воспоминаний, выявили ряд параметров, а также схему разбора текстов-воспоминаний. Нами были выявлены классы-кластеры типичных воспоминаний об исторических событиях. Можно заключить, что данная методика позволяет диагностировать личностно значимые исторические события, включенные в субъективную картину жизненного пути личности.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Адлер А. Наука жить. М., 2008.
2. Гудков Л. Д. Массовая идентичность и институциональное насилие. Статья первая: Партикуляризм и вытеснение прошлого // Вестник общественного мнения: Данные. Анализ. Дискуссии. 2003. № 1 (67). С. 28-44.
3. Ермолин А. В., Плеханова И. А. Особенности исторической памяти студентов // Теория и практика российской политической психологии: материалы научной конференции / Под научной ред. А. И. Юрьева. СПб., 2009. С. 209-213.
4. Здравомыслов А. Г. Этнополитические процессы и динамика национального сознания россиян // Социологические исследования.1996. № 12. С. 23-33.
5. Коржова Е. Ю. Психологическое познание судьбы человека. СПб., 2002.
6. Лыкова В. В. Историческая память в современной России: проблемы трансформации // Ученые записки. Научный журнал Курского государственного университета. 2007. № 2. С. 176-182.
7. Новикова-Грунд М. В. «Свои» и «чужие»: маркеры референтной группы в политическом дискурсе // Полис. Политические исследования. 2000. №4. С. 82-93.
8. Нуркова В. В. Свершенное продолжается : Психология автобиографической памяти личности. М., 2000.
9. Нуркова В. В. Социальное прошлое в индивидуальной памяти // Историческая психология и социология истории. 2009. № 1. С. 5-27.
10. Сикевич 3. В. Национальное самосознание русских: социологический очерк : Учеб. пособие. М., 1996.
11. Халъбвакс М. Коллективная и историческая память // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. 2005. № 2. С. 40-45.
