CC BY
83
Сер. 12. 2008. Вып. 4
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Н. А. Антонова
психическое здоровье и профессиональная деятельность сотрудников силовых структур
Введение
Стресс профессиональной деятельности предъявляет повышенные требования к состоянию психического здоровья сотрудников силовых структур. Последние два с половиной десятилетия истории российского общества сопровождаются нарастанием количества экстремальных ситуаций различного масштаба и характера. К наиболее крупным из них следует отнести войны в Афганистане и Чечне, вооруженные конфликты в Карабахе, Абхазии, Приднестровье, аварию на Чернобыльской АЭС, межэтнические столкновения в Фергане и Осетии. Все они для своего разрешения требовали и требуют участия сотрудников силовых структур. Нарушения, развивающиеся после пережитой психической травмы, затрагивают все уровни человеческого функционирования: физиологический, личностный, уровень межличностного и более широкого социального взаимодействия, приводя как возникновению транзиторной психопатологической симптоматики, так и к стойким личностным изменениям. Кроме того, работа сотрудников силовых структур и в мирных условиях является высоко стрессогенной, связанной со значительными психическими и физическими нагрузками. Стресс повседневной деятельности сопряжен с действием факторов следующих уровней:
• факторов социетального уровня, проявляющихся в социетальном давлении, т. е. отношении общества к сотрудникам силовых структур;
• факторов внеорганизационного уровня, где источниками стресса выступают научно-технические, экономические и социально-политические изменения в обществе;
• факторов организационного уровня, связанных с функционированием силовых структур как социальных организаций.
Таким образом, очевидна важность изучения психосоциальных последствий воздействия на психику сотрудников силовых структур как факторов боевого стресса, так и экстремальных условий их повседневной профессиональной деятельности, причем в системном контексте, т. е. на основе анализа связей между уровнями представленности факторов стресса и его исходами.
В основу этого анализа факторов формирования психопатологической симптоматики была положена теоретическая модель «стресс-диатез»1. Модель предполагает изучение биологических и личностно-психологических факторов предрасположенности, определяющих чувствительность человека к воздействию стресса, и собственно факторов порождения и нейтрализации стресса, локализованных в социальной среде индивида, включая условия его профессиональной деятельности.
© Н. А. Антонова , 2008
Методы сбора и обработки данных
Формирование выборки
В 2004 г. было проведено 2-этапное скрининговое исследование, основной целью которого являлось выявление социально-психологических факторов психического здоровья работников силовых структур.
В качестве статистической основы для построения выборки исследования была использована компьютерная база Управления Министерства Внутренних Дел по СПб и Ленинградской области общим объемом 9305 сотрудников Управления и Отделов Вневедомственной охраны МВД РФ (УВО и ОВО), находящаяся в Университете МВД. Эта база содержит сведения о ряде социально-психологических, личностных и психофизиологических характеристик сотрудников силовых служб, в т. ч. об уровне их нервно-психической дезадаптации, полученных при помощи теста нервно-психической адаптации (НПА И. Н. Гурвича)2. Нервно-психическая адаптация рассматривалась в исследовании как результирующий показатель уровня социально-психологической адаптации.
Для углубленного изучения из базы были отобраны 120 сотрудников, которые составили группу повышенного «риска» развития нервно-психического расстройства, т. е. дезадаптированный контингент. Высоким уровнем дезадаптации считались «патологическая дезадаптация» и «вероятно болезненное состояние» по тесту НПА.
С целью получения детального социально-психологического описания группы «риска» и дифференцирования сотрудников силовых структур по критерию нуждаемости в реабилитационных мероприятиях в зависимости от актуального психического состояния, а также для определения показаний к проведению необходимых психокоррекционных и психотерапевтических мероприятий было осуществлено углубленное обследование выделенной группы «риска». Данный этап исследования проводился во взаимодействии со специалистами психологической службы УВО МВД РФ. Для решения этих задач использовались адаптированная «Шкала всесторонней оценки психического состояния» А. Монтгомери с соавторами3 и специально разработанный социально-психологический вопросник, содержащий индикаторы социально-психологических факторов адаптации — дезадаптации сотрудников.
При использовании «Шкалы всесторонней оценки психического состояния» была применена рекомендованная авторами методики техника интервью, наиболее близкая к клинической психиатрической беседе. Интервью проводилось в психологических кабинетах тех отделов вневедомственной охраны, в которых проходят службу сотрудники ОВО МВД РФ. Респондент своими словами и как можно подробнее описывал имеющиеся у него симптомы. В соответствии с этим интервьюер (специалисты психологической службы МВД, прошедшие предварительное обучение работе с данной шкалой) определял, на какие пункты шкалы не имелось удовлетворительных ответов, и задавал более детальные дополнительные вопросы. Результаты интервью фиксировались психологом в опросном листе. Для всех переменных (симптомов), включенных в шкалу, ступени субшкалы 0, 1, 2 и 3 и половины каждой из ступеней были операционально определены. Измерениями, используемыми для оценки симптомов при помощи шкал, были интенсивность, частота и продолжительность. После окончания интервью респондент в присутствии исследователя заполнял стандартизованный вопросник. Обследование одного сотрудника занимало в среднем около 1 часа. В результате обследования по шкале Монтгомери с соавторами был определен уровень психопатологической симптоматики представителей группы «риска», а на основе вопросника — источники социального стресса, локализованные в социальном окружении обследованных.
Анализ данных
Математико-статистическая обработка данных осуществлялась с использованием компьютерных программ (Microsoft Excel, SPSS 13.0 для Windows). Помимо расчета простых распределений, средних величин, стандартных отклонений, достоверности различия средних величин, был проведен корреляционный анализ. Для оценки связей признаков, выраженных в порядковых шкалах, в качестве меры связи использован коэффициент линейной корреляции Пирсона (r), в номинальных шкалах — коэффициент корреляции Крамера (V).
В настоящей статье представлены лишь некоторые результаты исследования, а именно: биопсихосоциальные факторы, статистически существенно воздействующие на формирование психопатологической симптоматики сотрудников силовых структур.
Результаты
По своему демографическому составу подавляющее большинство обследованных группы «риска» (9/10) — мужчины, и только 1/10 — женщины. Средний возраст составил для выборки 28,9 лет, причем крайние возрастные группы оказались представленными в очень незначительном объеме: 18-19 лет — менее 2 %, а 40-49 лет — чуть более 5 %.
Наследственная отягощенность
Среди обследованного контингента наиболее высокой (10,2 %) оказалась наследственная отягощенность алкоголизмом. Вчетверо ниже по распространенности (2,5 %) наследственная отягощенность суицидом, и наиболее редка (1,7 %) — наследственная отя-гощенность психическим заболеванием.
Факторы формирования психопатологической симптоматики
Выделенные в результате корреляционного анализа факторы формирования психопатологической симптоматики можно подразделить на биологические, социализационные факторы, и факторы социального стресса и социальной поддержки.
1. Биологические и социализационные факторы
1.1. Наследственная отягощенность
Статистически существенно влияет на уровень психопатологической симптоматики у обследованной группы сотрудников МВД из рассмотренных видов психопатологической отягощенности только отягощенность наследственности психическим заболеванием. Уровень симптоматики у лиц с такой отягощенной наследственностью в 1,5 раза выше, чем у лиц, не имеющих подобной отягощенности (V = 0,36;p < 0,05).
1.2. Возраст
Во влиянии возраста на уровень психопатологической симптоматики проявляется феномен т. н. кумуляции (накопления) патологии с увеличением возраста. Однако сила влияния стажа работы респондентов в системе МВД на уровень психопатологической симптоматики, выраженная здесь величиной коэффициента линейной корреляции, выше, чем сила влияния собственно возраста. Это говорит о формировании названной зависимости не столько под воздействием биологического фактора возраста, сколько под воздействием социального фактора продолжительности профессиональной деятельности в профессиональной роли (r = 0,19;p < 0,05).
1.3. Материальное благополучие родительской семьи
Из всех факторов первичной социализации на уровень актуальной психопатологической симптоматики обследованных статистически существенно повлиял лишь уровень материальной обеспеченности семьи воспитания: чем он был выше, тем лучше психическое здоровье обследованных при прохождении службы (r = -0,30;p < 0,01).
2. Факторы социального стресса и социальной поддержки
2.1. Социальный стресс и психопатологическая симптоматика
Источники социального стресса изучались в исследовании с позиций влияния стресса на психическое здоровье сотрудников системы МВД по двум индикаторам «проблемности»: субъективной значимости «проблем» и их локализации по основным сферам жизнедеятельности — «аренам стресса». По обоим названным индикаторам наиболее высокий уровень психопатологической симптоматики устанавливается по «проблемам» в сфере здоровья (V = 0,36; p < 0,01). Эта зависимость, конечно, вполне тавтологична, поскольку именно по признаку нарушения здоровья, включая субъективное, и происходил отбор (селекция) респондентов. Другими словами, именно по критерию здоровья выборка была селективной.
Далее по уровню стрессогенного влияния на психическое здоровье следуют «проблемы» работы. Второй из примененных индикаторов позволяет конкретизировать такие наиболее стрессогенные «проблемы», как локализованные в сфере вертикальных межличностных отношений (с руководством) на работе. Последние места по стрессогенности занимают «проблемы» в личной и семейной жизни и «проблемы», связанные собственно с профессиональной деятельностью.
Распределение же наиболее высоко субъективно значимых «проблем» по основным сферам жизнедеятельности практически противоположное. Для 6/10 обследованных наиболее значимы «проблемы», связанные с личной и семейной жизнью. Далее следуют отмеченные менее чем 1/5 опрошенных «проблемы» в сфере профессиональной деятельности, и на последнем месте — указанные 1/17 респондентов «проблемы» со здоровьем. Таким образом, нет никакой связи между субъективной значимостью отдельных видов «проблем» для сотрудников МВД и влиянием этих «проблем» на психическое здоровье. Можно даже утверждать, что наибольшее повреждающее влияние на психическое здоровье сотрудников оказывают наименее значимые для них «проблемы». Эти данные подтверждают результаты исследования D. Satin4, проведенного на материале клинического обследования 257 человек, обратившихся в приемное отделение городской больницы общего профиля. Автор показал чрезвычайно высокую распространенность недавних стрессогенных жизненных случаев среди обратившихся, однако 1/3 пациентов не осознавала их как причину стресса, и лишь в малой части (3 %) они являлись непосредственной причиной обращения. Наиболее тяжелым был стресс, связанный с межличностным и социальным функционированием.
Всего наличие в своей жизни «трудноразрешимых жизненных проблем» отметили более половины респондентов: по 10 % в сферах семейных отношений и здоровья, по 5-6 % в сферах отношений с руководством, профессии, условий и содержания труда и по 3 % в сферах отношений с сослуживцами и жилищно-бытовых условий (остальные указали на другие «проблемы»).
О хроническом характере социального стресса позволяет судить индикатор субъективной оценки потенциальной разрешимости «проблем». Несколько менее 2/3 опрошенных полагают, что их «проблемы» не разрешатся в течение ближайшего года. К «проблемам», чаще всего порождающим такой хронический стресс, относятся «проблемы» в сфере жилищно-бытовых условий (V = 0,41; p < 0,01), тогда как острый стресс чаще связан с «проблемами» в сфере профессиональной деятельности, условий и содержания труда (V= 0,31;p < 0,05).
Собственно профессиональная деятельность воспринимается сотрудниками системы МВД как умеренно стрессогенная, что объясняется действием факторов самоселекции и адаптации к характеристикам деятельности. Вместе с тем, воспринимаемая стрессогенность работы прямо связана с уровнем психопатологической симптоматики (r = 0,21;p < 0,05).
2.2. Социальная поддержка
В исследовании изучались два вида социальной поддержки по месту службы — предметная и информационная поддержки. Предметную (реальную) поддержку опрошенные в большинстве своем (почти 6/10) получают со стороны сослуживцев, равных по статусу в организации — коллег. Вторым по значимости источником реальной социальной поддержки на службе выступает непосредственный руководитель — на этот источник поддержки указали почти 4/10 опрошенных. Значительно менее существенна предметная поддержка со стороны вышестоящего начальника — около 5 % опрошенных, и со стороны подчиненных — менее 1 %. Способность названных источников реальной поддержки нейтрализовать патогенное воздействие стресса профессиональной деятельности фактически параллельна их представленности. Действительно, наименьший уровень психопатологической симптоматики устанавливается при наличии поддержки со стороны коллег, несколько более высокий — при наличии поддержки со стороны непосредственного начальника, и наивысший — при наличии поддержки со стороны вышестоящего руководителя и подчиненных (V = 0,32; p < 0,05). Отсутствие предметной поддержки со стороны непосредственного руководителя тесно сопряжено для сотрудников с «проблемностью» в отношениях с ним (V = 0,35;p < 0,05). Предметная поддержка со стороны коллег и вышестоящего руководства способна снижать уровень «проблемности» в отношениях с непосредственным начальником, тогда как поддержка со стороны подчиненных не выполняет подобной функции (V = 0,71;p < 0,001).
Представленность источников информационной социальной поддержки практически не отличается по своим количественным характеристикам от представленности источников предметной поддержки, однако столь же непосредственного влияния информационной поддержки на редукцию симптомов стресса, как это отмечается для реальной поддержки, нет. Способность сотрудников к получению информационной поддержки по месту службы оказалась обусловленной уровнем образования матери. Эта зависимость не носит линейного характера. Сотрудники, чьи матери имели относительно низкий уровень образования, легче получают информационную поддержку от своего непосредственного начальника, тогда как те, чьи матери имели относительно высокий уровень образования — от вышестоящего руководителя. Те же сотрудники, чьи матери имели средний образовательный уровень, легче получают информационную социальную поддержку со стороны коллег (V = 0,29;p < 0,01). По-видимому, высокий образовательный уровень матери способствует развитию коммуникативных навыков, необходимых для установления продуктивных личностных контактов с фигурами, занимающими высокие статусные позиции.
Внутрисемейные межличностные отношения как фактор стресса
В исследовании было обнаружено, что негативная эмоциональная окраска внутрисемейных отношений влечет за собой отчетливое нарастание уровня психопатологической симптоматики. При этом холодные, безразличные и отчужденные внутрисемейные отношения оказывают более выраженное повреждающее воздействие на психику, чем отношения конфликтные, неровные или часто обостряющиеся (V = 0,48;p < 0,01). Безусловно, направление причинной связи остается здесь предметом дискуссии, поскольку само наличие психопатологической симптоматики у одного из членов семьи способно оказывать деструктивное воздействие на ее эмоциональный климат. Это справедливо как для эксплозивных личностных расстройств с их тенденцией к повышенной конфликтности в межличностном общении, так и для шизотипического личностного расстройства, проявляющегося, прежде всего,
в эмоциональной холодности и отгороженности. В общем, шизотипическое расстройство личности в большей мере сопряжено с формальной психопатологической симптоматикой, нежели эксплозивное расстройство.
участие в боевых действиях
Находилась в зоне боевых действий на протяжении своей профессиональной деятельности в системе МВД 1/3 обследованных. Более чем половина комбатантов воспринимают ситуацию боевых действий как вполне ординарную. Третью опрошенных она воспринимается как «сложная», и только 14 % — как экстремальная или чрезвычайная. Отсюда понятно, почему не устанавливается непосредственной связи между участием в боевых действиях и возникновением психопатологической симптоматики. Тем не менее, такая симптоматика сопутствует некоторым психологическим реакциям, возникающим у сотрудников при боевых действиях. Распространенность отдельных реакций на боевой стресс в нашем исследовании такова. В качестве наиболее часто возникавших участники боевых действий называют чувства уверенности в оружии и боевой технике и боевого товарищества (97,2 %). Также достаточно часто переживались ими чувство тоски по мирной жизни (86,1 %) и ненависти к противнику (77,1 %), страха за свою жизнь (77,8 %). К более редко возникавшим чувствам относятся чувства бессмысленности происходящего (61,2 %) и напряжения (58,3 %). Наиболее же редко возникало чувство внутренней опустошенности и безразличия (16,7 %).
Реальный «вклад» в формирование психопатологической симптоматики дает только переживание внутренней опустошенности и безразличия (г = 0,34;р < 0,05). Именно отмеченное ранее наименьшее распространение этого переживания среди участников боевых действий приводит к отсутствию непосредственной связи между участием в боевых действиях и симптоматикой.
Наиболее важными для психического здоровья сотрудников системы МВД — участников боевых действий, — как показало исследование, являются, однако, не эти рассмотренные непосредственные психологические реакции на нахождение в ситуации вооруженного конфликта, а реакции, отложенные во времени, т. е. отсроченные, которые могут быть также названы реакциями последействия. Подобные реакции охватывают личностно-мотивационную и когнитивную сферы психики, на поведенческом уровне проявляясь в наблюдаемой психиатрической симптоматике, а именно: на переживание присутствия в жизни смысла до нахождения в зоне вооруженного конфликта указывает 61 % опрошенных. Уровень смысложизненной мотивации после нахождения в ситуации боевых действий составляет уже 85 %, т. е. в целом для изученной совокупности резко повышается. Снижение смысложизненной мотивации, наблюдающееся у лиц с наследственной отягощенностью, и, кроме того, воспринимающих свою профессиональную карьеру как неуспешную, приводит к нарастанию психопатологической симптоматики как реакции последействия у участников боевых действий (г = -0,28;р < 0,01).
Обсуждение
Мужчины и женщины, работающие в силовых структурах, подвергаются воздействию широкого диапазона стрессоров, связанных как с участием в боевых действиях, так и с повседневным стрессом профессиональной деятельности.
Приведенные данные свидетельствуют, что хотя нервно-психические расстройства и нарушения поведения сотрудников силовых структур по своему содержанию являются психиатрическими проблемами, по своей причинности они чаще всего являются
социально-психологическими, а по исходам и значимости — социальными проблемами. однако нервно-психическая адаптация сотрудников правоохранительных органов сама по себе имеет высоко социально значимый характер, т. к. связанное со стрессом девиантное поведение в сочетании с состояниями дезадаптации и пограничными нервно-психическими расстройствами является серьезным препятствием к полноценному выполнению ими своих основных профессиональных обязанностей по обеспечению порядка и внутренней безопасности.
Среди западных исследователей в последние десятилетия отмечается значительный рост интереса к проявлениям стресса в различных областях профессиональной деятельности (профессионально обусловленный стресс). Работники правоохранительных органов представляют те профессии, которые привлекают наибольшее внимание в контексте проблематики стресса5. Так, S. Pflanz (2002) было проведено исследование, направленное на установление преваленса и источников профессионального стресса, а также связи между стрессом профессиональной деятельности и психическим здоровьем среди военнослужащих на материале 472 активно действующих военнослужащих вооруженных сил США6. Результаты исследования показали, что военнослужащие значимо чаще признавали то, что они страдают от связанного с работой стресса, чем гражданские лица (p < 0,001). Четверть опрошенных страдала от выраженного рабочего стресса, а 15 % сообщили, что рабочий стресс был причиной серьезного эмоционального дистресса. Отсюда автор делает вывод о том, что общие рабочие стрессоры оказывают большее повреждающее влияние, чем стрессоры, специфичные для воинской службы. Результаты нашего исследования подтверждают данное положение.
Действенным и сопоставимым по силе влияния на симптоматику «буферным» фактором, нейтрализующим негативное воздействие стресса профессиональной деятельности на психическое здоровье сотрудников, как показало наше исследование, является социальная поддержка по месту службы. Полученные данные согласуются с данными как российских (О. Д. Мулява), так и зарубежных исследований (C. R. Brewin et al.), которые показывают, что одним из наиболее значимых факторов, способствующих адаптации военнослужащих и препятствующих развитию посттравматического стрессового расстройства, является социальная поддержка7.
Выводы
Подводя итоги изложенным выше данным, можно сделать ряд следующих выводов.
1. Социально-психологические факторы, связанные со служебной карьерой и межличностными отношениями в семье и на работе, существенно влияют на уровень нервно-психического здоровья работников силовых структур.
2. Источники стресса, повреждающие здоровье работников силовых структур, не исчерпываются боевым стрессом, но локализованы еще и в их микросоциальной среде.
3. Психопатологическая симптоматика у сотрудников системы МВД формируется вследствие воздействия ряда биологических и социализационных факторов (наследственной отягощенности и жизненного пути), а также факторов социального стресса и социальной поддержки.
Изучение проблематики профессиональной деятельности работников силовых структур является на сегодняшний день важнейшей научной задачей, и имеет, на наш взгляд, широкие перспективы для практического приложения. Овладение навыками управления стрессом приобретает в существующих условиях важное значение как для повышения эффективности профессиональной деятельности сотрудников силовых структур, так и для поддержания их
личного психологического благополучия. Социально-психологические проблемы формирования состояний нервно-психической дезадаптации и коррекции их патологических исходов требуют тщательной психологического изучения проработки и эффективных решений во всех силовых структурах страны.
1 Гурвич И. Н. Социальная психология здоровья. СПб., 1999.
2 Гурвич И. Н. Социальная психология здоровья. СПб., 1999.
3 Шкала всесторонней оценки психического состояния: Методическое руководство. СПб., 2003.
4 См.: Гурвич И. Н. Социальная психология здоровья. СПб., 1999. С. 74.
5 Disaster-related post-traumatic stress in police officers: a field study of the impact of debriefing / I. V. E. Carlier, R. D. Lamberts, A. J. Van Uchelen, B. P. R. Gersons // Stress medicine. 1998. Vol. 14. P. 143-148; Handbook of PTSD: Science and practice / Ed. by M. J. Friedman, T. M. Keane, P. A. Resick. New York, 2007.
6Pflanz S., Sonnec S. Work stress in the military: PreValence, causes, and relationship to emotional health // Military medicine. 2002. № 167 (11). P. 877-882.
7Мулява О. Д. Из вуза — на офицерскую службу: Вопросы социально-профессиональной адаптации // Социс. 2003. № 6. С. 64-69; Brewin C. R., Andrews B., Valentine J. D. Meta-analysis of risk factors for posttraumatic stress disorder in trauma-exposed adults // Journal of Consulting and Clinical Psychology. 2000. Vol. 68. P. 748-766.
