CC BY
24
УДК 159.9.07
DOI 10.20310/1810-231X-2024-23-2-51-61
Поступила в редакцию / Received 18.04.2024 Поступила после рецензирования и доработки / Revised 16.05.2024 Принята к публикации / Accepted 24.05.2024
оригинальная статья
Психическая ригидность подростков с девиацией в виде расстройств пищевого поведения
Хватова Марина Владимировна ® Ф , Юрьева Татьяна Владиславовна
Леонтьева Мария Алексеевна ©
ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» 392000, Российская Федерация, г. Тамбов, ул. Интернациональная, 33
Аннотация. Исследуется проблема расстройства пищевого поведения у подростков и поиск свойств личности, детерминирующих его формирование. Цель исследования - выявление у подростков 13-17 лет расстройств пищевого поведения и психической ригидности, а также установление характера их связи. Использовались методики: Шкала оценки пищевого поведения, Томский опросник ригидности. В исследовании, проведенном на базе МОУ СОШ № 31 и 33 г. Тамбова, приняли участие девушки-подростки (13-17 лет). Было сформировано 2 группы: экспериментальная - 27 человек (подростки с признаками нарушения пищевого поведения) и контрольная - 26 человек (подростки с нормальным пищевым поведением). Установлено, что распределение средних значений по шкалам психической ригидности у подростков с расстройствами пищевого поведения достоверно (критерий U Манна-Уитни) выше, чем у испытуемых контрольной группы. Данный факт свидетельствует о таких свойствах личности подростков с нарушенным пищевым поведением, как: застревание на сложившихся установках, стереотипах; неспособность менять мнение в случае необходимости; негативная эмоциональная реакция в виде страха на возможные объективно необходимые изменения, сложности принятия нового и необходимости изменения самого себя. Корреляционный анализ с использованием критерия Спирмена выявил положительную, статистически значимую связь между показателями «Булимия», «Стремление к худобе» Шкалы оценки пищевого поведения и шкалами Томского опросника ригидности. Доказано, что расстройства пищевого поведения положительно коррелируют с высоким уровнем психической ригидности. Практическая значимость исследования заключается в том, что оно позволяет наметить пути профилактики и коррекции расстройств пищевого поведения у подростков. Психологическая работа должна быть направлена на формирование пластичности мышления и повышение уровня эмоциональной и поведенческой гибкости. Работа с когнитивными установками и ригидными убеждениями относительно веса, тела, фигуры и внешности, формирование здорового отношения к пище, аналитичность принятия информации позволят снизить риск распространения нарушений пищевого поведения среди подростков.
Ключевые слова: подростки; психическая ригидность; расстройства пищевого поведения; анорек-сия; булимия
Конфликт интересов отсутствует
Для цитирования: Хватова М.В., Юрьева Т.В., Леонтьева М.А. Психическая ригидность подростков с девиацией в виде расстройств пищевого поведения // Психолого-педагогический журнал «Гаудеамус». 2024. Т. 23. № 2. С. 51-61. DOI 10.20310/1810-231X-2024-23-2-51-61
© Хватова М.В., Юрьева Т.В., Леонтьева М.А., 2024
original article
Mental rigidity of adolescents with deviation of eating disorders
Marina V. Khvatova ® © , Tatiana V. Yureva © , Maria A. Leonteva ©
Derzhavin Tambov State University 33 Internatsionalnaya St., Tambov 392000, Russian Federation
® g_khvatov @mail.ru
Abstract. We consider the issue of eating disorders in adolescents and search for personality traits that determine the disorder formation. The research purpose is to identify eating disorders and mental rigidity in adolescents aged 13-17 years, as well as to establish the correlation nature. The used methods are: Eating Disorder Inventory, Tomsk Rigidity Questionnaire. Adolescent girls (13-17 years old) participated in the study conducted on the basis of the Secondary schools no. 31 and 33 in Tambov. 2 groups were formed: experimental - 27 people (adolescents with signs of eating disorders) and control - 26 people (adolescents with normal eating behavior). It was found that the distribution of average values on the scales of mental rigidity in adolescents with eating disorders was significantly higher (Mann-Whitney U test) than in the subjects of the control group. This fact testifies to such personality traits of adolescents with impaired eating behavior as: getting stuck in established mental set, stereotypes; inability to change one's mind if necessary; negative emotional reaction in the form of fear to possible objectively necessary changes, difficulties in accepting new things and the need to change oneself. Correlation analysis using Spearman's criterion revealed a positive, statistically significant correlation in the indicators "Bulimia", "Striving for thinness" of Eating Disorder Inventory and the scales of Tomsk Rigidity Questionnaire. It has been proven that eating disorders positively correlate with a high level of mental rigidity. The practical significance of the study lies in the fact that it allows to outline ways to prevent and correct eating disorders in adolescents. Psychological work should be aimed at the formation of plasticity of thinking and increasing the level of emotional and behavioral flexibility. Working with cognitive attitudes and rigid beliefs about weight, body, figure and appearance, forming a healthy attitude to food, analytical acceptance of information, will reduce the risk of the spread of eating disorders among adolescents.
Keywords: adolescents; mental rigidity; eating disorders; anorexia; bulimia
There is no conflict of interest
For citation: Khvatova M.V., Yureva T.V., Leonteva M.A. Mental rigidity of adolescents with deviation of eating disorders. Psychological-Pedagogical Journal "Gaudeamus", 2024, vol. 23, no. 2, pp. 5161. (In Russian). DOI 10.20310/1810-231X-2024-23-2-51-61
ВВЕДЕНИЕ
Пищевое поведение обусловлено врожденной, базовой потребностью в питании, оно включает в себя эмоциональный аспект, ценностное отношение, убеждения, привычки относительно приема пищи. Пищевое поведение может быть оценено как гармоничное (адекватное) или девиантное в зависимости от множества параметров. Гармоничное (адекватное) пищевое поведение не несет вред организму и психике, является адаптивным. Девиантное (отклоняющееся, нарушенное) пищевое поведение влечет за собой как соматические нарушения, так и когнитивные
искажения, эмоциональные и поведенческие расстройства [1].
«Пищевое поведение становится формой девиантного (отклоняющегося) поведения, поскольку выходит за пределы общепринятых в социуме норм, проявляется в несбалансированном, причиняющем вред здоровью питании, что усиливает неадаптивность, снижает произвольность, контроль» [2]. Как отмечают специалисты, «нарушения пищевого поведения представляют собой широкий спектр состояний от ограничительных действий до переедания. К ним относят, прежде всего, нервную анорексию, нервную були-
мию, компульсивное переедание, а также ряд других расстройств» [3].
Существует множество факторов, влияющих на развитие расстройств пищевого поведения (РПП): генетические, биологические, возрастные, социальные, культурные, личностные и факторы стрессовых событий. Остановимся более подробно на таких факторах, как возрастные и личностные.
Если говорить о возрастном факторе, то, безусловно, в группе риска находятся подростки, так как они переживают возрастной кризис. Многие авторы отмечают, что РПП появляются в подростковом возрасте и выделяют подростков как группу риска [4-8]. Так, А.А. Колесникова и А.В. Семёнова выявили «расстройство пищевого поведения у 67 % респондентов - подростков в возрасте от 14 до 17 лет» [4]. Исследования Ю.О. Константиновой и М.В. Зеленской установили, что «лишь у трети опрошенных подростков 8 и 10 классов и студентов 2 курса отсутствуют пищевые нарушения, остальные опрошенные оказались предрасположены к той или иной группе пищевых отклонений. Такой неутешительный показатель указывает на тенденцию к усугублению состояния здоровья подрастающего поколения» [5]. Ф.Р. Сминк, Д. ван Ху-кен, Х.В. Хук отмечают, что девочки 15-19 лет являются группой высокого риска развития нервной анорексии [8].
Таким образом, следует отметить, что подростковый возраст - самый уязвимый для развития нарушений пищевых привычек, поскольку это переходный этап между детством и зрелостью и он сопряжен с множеством физиологических, психологических и социокультурных изменений, которые могут оказать значительное влияние на отношение к пище и телу. Подростки весьма сенситивны в вопросах самооценки, которая в этот период в значительной степени базируется на мнении окружающих, часто связана именно с внешними данными - фигурой и весом тела. Соответственно, они особенно податливы социальным и культурным факторам, влияющим на пищевое поведение. К тому же подростки могут прибегать к еде как способу обрести спокойствие, уверенность.
Как верно отмечают А.А. Колесникова и А.В. Семёнова, «подросткам, как никому другому, в силу кризисного периода и ста-
новления собственного Я посредством оценки себя через мнение окружающих, особенно нужна поддержка и опора, и для того, чтобы уберечь их от весьма серьезного пищевого расстройства, оказывающего влияние на многие показатели здоровья, нужно давать им уверенность в своих силах, быть чутким и к их чувствам и переживаниям, помогать поддерживать здоровый уровень самооценки и не сравнивать с окружающими людьми в любом контексте» [5].
Личностные факторы влияют на развитие патологических отношений с едой. В научной литературе представлено достаточно большое количество статей, в которых предпринимаются попытки установить связь различных личностных характеристик с РПП. Так, авторами установлены эмоциональные нарушения у девушек подросткового возраста с РПП в виде механизмов психологической защиты: агрессия против себя и защиты от стыда [9], выявлено, что перфекционизм является фенотипической чертой при нервной анорексии [10], установлена взаимосвязь алекситимии с проявлением психической ригидности и некритичностью мышления у пациентов с пищевой зависимостью [11]. Е.С. Набойченко и М.В. Носкова утверждают, что «личностная детерминированность влияет на возникновение расстройств пищевого поведения». Авторы отмечают, что «высокий уровень тревожности положительно коррелирует с высокими показателями РПП, а шкалы «Неудовлетворенность телом» и «Неэффективность» напрямую коррелируют с показателями самоотношения и свидетельствуют о том, что искаженное восприятие тела, чувство одиночества, отсутствие ощущения безопасности и неумение контролировать собственную жизнь могут быть обусловлены высоким уровнем безразличия к себе» [6]. О.А. Сагалакова, Д.В. Труевцев изучали когнитивные стили у лиц, склонных к РПП [12].
Однако следует заметить, что в отечественных и зарубежных публикациях исследования психической ригидности у подростков с признаками РПП практически отсутствуют. Вместе с тем авторами отмечен факт, что формы пищевого поведения фиксируются и сохраняются долгие годы, несмотря на опасность состояния и проблемы со здоровьем.
Так, у пациентов, страдающих пищевой зависимостью, зафиксирован более высокий уровень ригидности, что проявляется в низкой готовности к гибкому реагированию и страхе изменить привычные формы поведения [11]. А рядом зарубежных авторов (Т. Вгосктеуег, К. ТсЬаиШйа) было установлено, что когнитивная ригидность - это фактор, поддерживающий нервную анорексию; пациентам, страдающим нервной анорексией, трудно изменить модус переживания относительно своего тела, у них происходит «застревание» на идеях худобы, что, в свою очередь, усиливает когнитивную ригидность [13-15].
Анализ литературы показывает, что лица с РПП застревают на своих желаниях, эмоциональных состояниях, концептуальных позициях, мыслительных гипотезах просто потому, что им трудно от них отказаться. Такое поведение можно отнести к проявлениям психологической ригидности. Психологическая ригидность, как указывает Г.В. Залевский, «может проявляться в фиксированных формах поведения» [16]. Именно в этой связи «психологическая ригидность может трактоваться как (относительная) неспособность личности в случае требований объективной ситуации: «изменить свою психическую установку», «реагировать на новую ситуацию», «изменить действие или отношение, поставить себя на место другого человека», «изменить поведение», «реорганизовать проблемный материал», «переструктурировать способы поведения», «усвоить новые средства приспособления», «корректировать программу деятельности» [16; 17]. Т.Д. Шевеленковой и М.М. Сальниковой была предпринята попытка исследовать «психологические особенности, а именно: психическую ригидность, когнитивную флексибильность и отношение к своему телу девушек-подростков, страдающих нервной анорексией». Авторами показано «изменение уровня ригидности/флексибильности и негативного отношения к своему телу, а также их взаимосвязи в ходе стационарного лечения подростков с диагнозом нервной анорексии». Как указывают сами авторы, «существенным ограничением исследования является небольшой объем выборки» [18].
В настоящей статье предпринята попытка исследования психической ригидности как
проявления фиксированной формы поведения для возможного прогнозирования развития РПП у подростков.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ
Для решения поставленных в исследовании задач применялись методы: теоретические - анализ, сравнение и обобщение результатов ранее проведенных исследований в области изучения РПП и такого свойства личности, как психическая ригидность.
Целью исследования является выявление распространенности девиаций пищевого поведения у подростков и изучение психологических детерминант нарушений пищевого поведения. В качестве психологических детерминант нами была выделена психическая ригидность в структуре личности подростков с РПП. В задачу исследования входило выяснить, существует ли связь между развитием РПП среди подростков и их психической ригидностью.
Объект исследования: расстройства пищевого поведения у подростков
Предмет исследования: психическая ригидность подростков с РПП.
Нами предполагалось, что существует положительная связь между показателями психической ригидности как свойства личности и РПП у подростков.
В исследовании были применены следующие методики: Шкала оценки пищевого поведения (ШОПП/EDI) и Томский опросник ригидности (ТОР). Шкала оценки пищевого поведения используется в качестве скринин-гового инструмента диагностики девиаций пищевого поведения и включает в себя шкалы: «Стремление к худобе», «Булимия», «Неудовлетворенность телом», «Недоверие в межличностных отношениях», «Интероцеп-тивная некомпетентность». Томский опросник ригидности - методика, направленная на диагностику психической ригидности как свойства личности. Он выявляет психическую ригидность как показатель трудности корректировки отдельных элементов или программы поведения в целом в соответствии с объективными требованиями ситуации при различной степени их осознанности и принятия. Опросник включает в себя шкалы: «Симптомо-комплекс ригидности», «Актуальная», «Уста-
новочная», «Как состояние», «Преморбид-ная», «Шкала реальности».
В исследовании принимали участие подростки МОУ СОШ № 31 и МОУ СОШ № 33 г. Тамбова. На первом этапе было проведено предварительное исследование среди 105 подростков, с целью определить, в каком именно возрастном периоде распространенность девиации пищевого поведения особенно выражена. Сбор данных проводился на предварительном этапе среди подростков от 13 до 17 лет с использованием Google-форм. Далее для исследования у подростков с РПП такого свойства личности, как психическая ригидность, было сформировано 2 группы: экспериментальная, в которую вошли испытуемые со значениями 5 или выше по двум шкалам «Стремление к худобе» и «Булимия», и контрольная, которую составили подростки без признаков РПП. Контрольная группа представлена 26 испытуемыми, в экспериментальную входили 27 человек. Сбор данных на данном этапе проводился в очном формате. Обработка и анализ полученных результатов проводились с помощью методов математической статистики с использованием сравнительного и корреляционного анализов данных.
РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ
На предварительном этапе стояла задача провести скрининговое исследование для выявления групп риска и распространенности РПП среди подростков школ г. Тамбова. Для этого, с помощью методики Шкала оценки пищевого поведения (ШОПП), было проведено анонимное анкетирование 105 подростков школ г. Тамбова с использованием Google-форм. Наличие/отсутствие РПП у испытуемых определялось по результатам значений шкал: от 5 и выше хотя бы по одной из шкал свидетельствовали о наличии РПП или склонности к нему. Полученные результаты показали, что наиболее склонны к РПП подростки 13-16 лет (8-9 классы). Наиболее характерные нарушения в этой группе выявлены по шкалам: стремление к худобе, булимия, неудовлетворенность телом. У респондентов 17-летнего возраста, по данным опроса, отсутствует РПП (рис. 1).
Анализ данных показал, что из всей выборки опрошенных подростков 65,8 % имеют те или иные РПП или склонны к ним. К такой форме РПП, как анорексия, склонны 51,3 % всех респондентов (шкала «Стремление к худобе»), а к булимии - 40,8 %. Частотный анализ по полу показал, что признаки ано-рексии наблюдаются у 56 % девушек и 46 % юношей, булимии - у 37 % девушек и 46 % юношей.
Проведенное пилотное исследование свидетельствует о том, что девиации, связанные с нарушением пищевого поведения, достаточно распространены среди подростков 13-16 лет (65,8 %), что требует в дальнейшем сфокусировать внимание на диагностико-профилак-тических мероприятиях нарушений пищевого поведения у обучающихся 8-9 классов.
На следующем этапе исследования в двух сформированных группах (экспериментальной и контрольной) был проведен анализ такого свойства личности, как психическая ригидность, с помощью методики Томский опросник ригидности (ТОР). Для парного сравнения двух выборок по распределению значений по шкалам методики был применен критерий и Манна-Уитни, так как распределение шкал не является нормальным. Результаты сравнительного анализа средних значений по шкалам психической ригидности у подростков 13-16 лет с нарушением пищевого поведения и с их отсутствием представлены в табл. 1.
Полученные результаты, согласно критерию и Манна-Уитни, свидетельствуют о статистически значимой разнице для двух независимых выборок (экспериментальной и контрольной группы). Из распределения средних значений видно, что показатели по шкалам психической ригидности у подростков с РПП достоверно выше, чем у испытуемых контрольной группы. Это значит, что подросткам с нарушением пищевого поведения трудно менять свое поведение в соответствии с объективными требованиями ситуации, они застревают на стереотипах, им трудно изменить установку, отношение даже при объективной необходимости; личностный уровень проявления их психической
Рис. 1. Средние значения расстройств пищевого поведения подростков разных возрастов Fig. 1. Average values of eating disorders in adolescents of different ages
Таблица 1
Результаты сравнительного анализа средних значений по шкалам психической ригидности подростков 13-16 лет с нарушением пищевого поведения и с их отсутствием
Table 1
Results of a comparative analysis of the average values on the scales of mental rigidity in adolescents aged 13-16 years with and without eating disorder
Шкалы Томского опроса ригидности Scales of Tomsk Rigidity Questionnaire Подростки с нарушением пищевого поведения Adolescents with eating disorder Подростки без нарушения пищевого поведения Adolescents without eating disorder Критерий U Манна-Уитни Mann-Whitney U test
Симптомокомплекс ригидности Symptom complex of rigidity 148 ± 30,83 118 ± 30,33 0,002
Актуальная / Current 39,67 ± 8,96 29,88 ± 11,08 0,005
Сенситивная / Sensitive 42,67 ± 19,00 26,42 ± 13,88 0,002
Установочная / Fixed 37,76 ± 18,12 28,15 ± 9,49 0,001
Как состояние / As a condition 16,00 ± 4,82 11,9 ± 6,11 0,014
Преморбидная / Premorbid 45,00 ± 10,84 34,69 ± 9,71 < 0,001
ригидности выражается в сложности принятия нового и необходимости изменения самого себя (самооценки, уровня притязаний, системы ценностей, привычек и т. п.). Обращают на себя внимание высокие показатели по шкале «преморбидная ригидность», что свидетельствует о том, что трудности в ситуациях, требующих каких-либо перемен, нового подхода, решения были в жизненном опыте этих подростков.
Для выявления наличия связи между показателями шкал методик ШОПП и ТОР был проведен корреляционный анализ с помощью критерия Спирмена. Схема корреляционных связей показателей шкал ШОПП и ТОР обучающихся 13-16 лет представлена
на рис. 2. В результате корреляционного анализа были установлены следующие связи.
Установлена умеренная, положительная, статистически значимая связь между показателем методики ШОПП «Стремление к худобе» и показателями методики ТОР «Симптомо-комплекс ригидности» г = 0,447, р = 0,002 (на уровне р < 0,01); «Актуальная ригидность» г = 0,448, р = 0,002 (на уровне р < 0,01); «Сенситивная ригидность» г = 0,459, р = 0,001 (на уровне р < 0,01); «Установочная ригидность» г = 0,466, р < 0,001 (на уровне р < 0,001); «Преморбидная ригидность» г = 0,435, р = 0,002 (на уровне р < 0,01) и слабая, положительная, статистически значимая связь с показателем «Ригидность как состояние» г = 0,337,р = 0,020 (на уровнер < 0,05).
Рис. 2. Схема корреляционных связей показателей Шкалы оценки пищевого поведения и Томского опросника ригидности обучающихся 13-16 лет Fig. 2. Scheme of correlations in indicators of Eating Disorder Inventory and Tomsk Rigidity Questionnaire for students aged 13-16 years
Выявлена умеренная, положительная, статистически значимая связь между показателем методики ШОПП «Булимия» и показателями методики ТОР «Симптомокомплекс ригидности»» г = 0,462, р = 0,001 (на уровне р < 0,001); «Актуальная ригидность» г = 0,448, р = 0,002 (на уровне р < 0,01); «Сенситивная ригидность» г = 0,482, р < 0,001 (на уровне р < 0,001); «Установочная ригидность» г = 0,482, р < 0,001 (на уровне р < 0,001); «Ригидность как состояние» г = 0,399, р = 0,006 (на уровне р < 0,01); «Преморбидная ригидность» г = 0,460,р = 0,001 (на уровнер < 0,001).
Данные корреляционные связи означают, что чем более выражена склонность к фиксированным формам поведения и чем меньше выражена способность изменить мнение, установки, поведение и отношение в ситуации необходимости; чем более выражено эмоциональное сопротивление (страх) в ситуациях необходимости изменений (в поведении, мышлении и др.) и установка на неприятие нового, необходимости изменений; чем больше трудностей человек испытывал в ситуациях, требующих нового, гибкого поведения ранее, тем более выражено беспокойство о
фигуре и стремление к снижению веса (ано-рексия), тем более выражена склонность к перееданию и «очищению» (булимия).
Установлена слабая, положительная, статистически значимая связь между показателем методики ШОПП «Неудовлетворенность телом» и показателями методики ТОР «Симптомокомплекс ригидности» г = 0,338, р = 0,020 (на уровне р < 0,05); «Установочная ригидность» г = 0,352, р = 0,015 (на уровне р < 0,05); «Ригидность как состояние» г = 0,325, р = 0,026 (на уровне р < 0,05) и умеренная, положительная, статистически значимая связь с показателем «Актуальная ригидность» г = 0,411, р = 0,004 (на уровне р < 0,01). Выявленные корреляционные связи означают, что у подростков, склонных к фиксированным формам поведения, неспособных изменить мнение, установки, поведение и отношение в ситуации необходимости, с выраженной установкой на неприятие нового, необходимости изменений, склонных к ригидному поведению в неблагоприятных ситуациях, имеется искаженное, негативное восприятие частей собственного тела и тенденция к
дисморфофобии (восприятию определенных частей тела чрезмерно «толстыми»).
Установлена слабая, положительная, статистически значимая связь между показателем методики ШОПП «Перфекционизм» и показателями методики ТОР «Симптомокомплекс ригидности» г = 0,317, р = 0,030 (на уровне р < 0,05); «Актуальная ригидность» г = 0,292, р = 0,046 (на уровне р < 0,05) и умеренная положительная, статистически значимая связь с показателем «Сенситивная ригидность» г = 0,388, р = 0,007 (на уровне р < 0,01). Это означает, что у подростков, склонных к фиксированным формам поведения, испытывающих трудности в изменении мнения, установок, поведения и отношения в ситуации необходимости, с выраженным эмоциональным сопротивлением (страхом) в ситуациях необходимости изменений, есть тенденция к чрезмерной требовательности к себе и наличию неадекватно завышенных ожиданий.
Установлена слабая, положительная, статистически значимая связь между показателем методики ШОПП «Интероцептивная некомпетентность » и показателями методики ТОР «Симптомокомплекс ригидности» г = 0,372, р = 0,010 (на уровне р < 0,01), «Актуальная ригидность» г = 0,368, р = 0,011 (на уровне р < 0,05), Сенситивная ригидность» г = 0,317, р = 0,030 (на уровне р < 0,05), «Установочная ригидность» г = 0,336, р = 0,021 (на уровне р < 0,05), «Ригидность как состояние» г = 0,338, р = 0,020 (на уровне р < 0,05), «Преморбидная ригидность» г = 0,298, р = 0,042 (на уровне р < 0,05). Полученные корреляции свидетельствуют о том, что у лиц, склонных к ригидным формам поведения, в том числе в неблагоприятных ситуативных условиях и испытывающих когнитивные трудности (изменение мнения, установок), а также испытывающих эмоциональное сопротивление и сложности адаптации к новым условиям, обнаружена тенденция к наличию трудностей распознания интероцептивных сигналов, в том числе это могут быть сигналы о чувстве голода или насыщения.
Показатель методики ШОПП «Неэффективность» коррелирует (слабая, положительная, статистически значимая связь) с показателями методики ТОР «Сенситивная ригидность» г = 0,337, р = 0,020 (на уровне р < 0,05), «Установочная ригидность»
г = 0,324, р = 0,026 (на уровне р < 0,05), «Ригидность как состояние» г = 0,373, р = 0,007 (на уровне р < 0,01). Данная связь отражает тенденции к переживанию чувств одиночества, небезопасности, ощущению неспособности контролировать собственную жизнь у лиц, склонных к фиксированным формам поведения, ригидному поведению в неблагоприятных ситуативных условиях, испытывающим страх в ситуациях необходимости изменений мышления и поведении.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Проблема нарушений пищевого поведения весьма распространена среди подростков 13-16 лет и в последующем трудно поддается коррекции. В нашем исследовании обнаружено 65,8 % подростков с девиацией пищевого поведения. Одной из переменных, детерминирующих устойчивость нарушенного пищевого поведения, является психическая ригидность, которая проявляется в эмоциональном, когнитивном и поведенческом застревании на сформированных паттернах пищевого поведения. Наше исследование показало, что существует статистически значимая положительная связь между РПП и ригидностью у подростков 13-16 лет. Эта связь проявляется в различных аспектах ригидности: в мышлении и стойких убеждениях, привычных способах эмоционального реагирования на ситуации, требующие нового подхода, поведенческих реакциях на стрессовые события, сопряженные с необходимостью изменений. Настоящее исследование показало, что подростки с РПП ригидны, способность к приобретению и применению нового опыта у них затруднена.
Практическая значимость исследования состоит в том, что полученные в результаты позволяют выделить специфические мишени для коррекционной психологической работы с подростками с РПП: повышение уровня когнитивной, эмоциональной и поведенческой флек-сибильности, как следствие, уменьшение уровня актуальной психической ригидности.
Развитие гибкости мышления и поведения у подростков может позволить снизить риск развития среди них РПП. Полученные результаты могут быть основой для программы профилактики РПП у подростков, которая должна включать в себя работу с
мышлением, установками и ригидными убеждениями относительно веса, тела, фигуры и внешности. Она должна быть направлена на
развитие у подростков здорового отношения к телу и пище и снижение рисков развития пищевых девиаций.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Скугаревский О.А. Нарушения пищевого поведения. Мн.: БГМУ, 2007. 340 с.
2. Томилина В.И., Гурова О.А. Расстройства пищевого поведения как девиация современного общества // Социально-гуманитарные проблемы образования и профессиональной самореализации (Социальный инженер-2022). М.: РГУ имени А.Н. Косыгина (Технологии. Дизайн. Искусство), 2022. Т. 11. С. 224-228. EDN: HVNDNP
3. Малкина-ПыхИ.Г. Терапия пищевого поведения. М.: Эксмо, 2007. 1040 с.
4. Колесникова А.А., Семёнова А.В. Психологические причины и особенности проявления расстройств пищевого поведения в подростковом возрасте // Педагогика: история, перспективы. 2021. T. 4. № 4. С. 54-61. DOI 10.17748/2686-9969-2021-4-4-54-61; EDN: XBLHJR
5. Константинова Ю.О., Зеленская М.В. Особенности нарушений пищевого поведения в подростковом возрасте // Коллекция гуманитарных исследований. 2018. № 6. С. 49-61. EDN: HPXUWM
6. Набойченко Е.С., Носкова М.В. Психологические особенности подростков с расстройствами пищевого поведения: современные реалии // Саратовский научно-медицинский журнал. 2022. Т. 18. № 3. С. 484-490. EDN: FMGTHE
7. Овчинников А.А., Султанова А.Н., Сычева Т.Ю., Томилова Ю.А. Психологические предикаты нарушений пищевого поведения у подростков // Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. 2018. № 2. С. 80-84. DOI 10.31363/2313-7053-2018-2-80-84; EDN: XWAWPJ
8. Smink F.R., van Hoeken D., Hoek H.W. Epidemiology of Eating Disorders: Incidence, Prevalence and Mortality Rates // Current Psychiatry Reports. 2012. Vol. 14. P. 406-414. DOI 10.1007/s11920-012-0282-y
9. Богатеева Л.И. Преобладающие эмоциональные компоненты у девушек подросткового возраста с нарушениями пищевого поведения // Мир науки. Педагогика и психология. 2021. Т. 9. № 4. Ст. 13. DOI 10.15862/13PSMN421; EDN: VEGGBJ
10. Попов Ю.В., Пичиков А.А., Скрипченко П.А., Трусова А.В., Тявокина Е.Ю., Васюк А.С., Пуховец Ю.А. Роль перфекционизма в формировании особенностей восприятия временной перспективы и образа собственного тела у девушек с нервной анорексией // Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М. Бехтерева. 2016. № 4. С. 73-79. EDN: XRIEOX
11. Сергеева М.В. Взаимосвязь алекситимии с проявлениями психической ригидности и смысложизненными ориентациями у пациентов с пищевой зависимостью // Личность в меняющемся мире: здоровье, адаптация, развитие. 2015. № 4 (11). С. 111-116. EDN: TCRBLQ
12. Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Когнитивные стили при склонности к расстройствам пищевого поведения // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. Серия: Педагогика, психология. 2011. № 4 (7). С. 249-254. EDN: OJXKAD
13. Brockmeyer T., Febry H., Leiteritz-Rausch A., Wunsch-Leiteritz W., Leiteritz A., Friederich H.C. Cognitive flexibility, central coherence, and quality of life in anorexia nervosa // Journal of Eating Disorders. 2022. Vol. 10. № 1. P. 22. DOI 10.1186/s40337-022-00547-4
14. Tchanturia K., Davies H., Roberts M., Harrison A., Nakazato M., Schmidt U., Treasure J., Morris R. Poor cognitive flexibility in eating disorders: examining the evidence using the Wisconsin Card Sorting Task // Public Library of Science One. 2012. Vol. 7. № 1. P. e28331. DOI 10.1371/journal.pone.0028331
15. Tchanturia K., Harrison A., Davies H., Roberts M., Oldershaw A., Nakazato M., Stahl D., Morris R., Schmid U., Treasure J. Cognitive flexibility and clinical severity in eating disorders // Public Library of Science One. 2011. Vol. 6. № 6. P. e20462. DOI 10.1371/journal.pone.0020462
16. ЗалевскийГ.В. Психическая ригидность в норме и патологии. Томск: ТГУ, 1993. 272 с.
17. Фетисова А.А., Живаева Ю.В. Тренинг как средство формирования флексибильности у подростков // Экономика и социум. 2016. № 11-1(30). С. 1313-1316. EDN: XRPXKL
18. Шевеленкова Т.Д., СальниковаМ.М. Изменения психической ригидности и отношения к своему телу в процессе лечения у девушек-подростков, страдающих нервной анорексией // Психолог. 2024. № 2. С. 1-19. DOI 10.25136/2409-8701.2024.2.70033; EDN: ZAHDYL
REFERENCES
1. Skugarevsky O.A. Eating Disorders. Minsk, BSMU Publ., 2007, 340 p. (In Russian).
2. Tomilina V.I., Gurova O.A. Eating disorders as a deviation of modern society. In: Socio-Humanitarian Issues of Education and Professional Self-Realization (Social Engineer-2022). Moscow, Kosygin Russian State University (Technologies. Design. Art) Publ., 2022, vol. 11, pp. 224-228. (In Russian).
3. Malkina-Pykh I.G. Eating Disorder Therapy. Moscow, Eksmo Publ., 2007, 1040 p. (In Russian).
4. Kolesnikova A.A., Semyonova A.V. Psychological causes and features of eating disorders in adolescents. Pedagogy: History, Prospects, 2021. vol. 4, no. 4, pp. 54-61. (In Russian). DOI 10.17748/2686-9969-20214-4-54-61
5. Konstantinova J.O., Zelenskaya M.V. Features of eating disorders in adolescence. The Collection of Humanitarian Studies, 2018, no. 6, pp. 49-61. (In Russian).
6. Naboychenko E.S., Noskova M.V. Psychological characteristics of adolescents with eating disorders: current realities. Saratov Journal of Medical Scientific Research, 2022, vol. 18, no. 3, pp. 484-490. (In Russian).
7. Ovchinnikov A.A., Sultanova A.N., Sicheva T.U., Tomilova U.A. Psychological predicates of eating disorders in adolescents. V.M. Bekhterev Review of Psychiatry and Medical Psychology, 2018, no. 2, pp. 80-84. (In Russian). DOI 10.31363/2313-7053-2018-2-80-84
8. Smink F.R., van Hoeken D., Hoek H.W. Epidemiology of Eating Disorders: Incidence, Prevalence and Mortality Rates. Current Psychiatry Reports, 2012, vol. 14, pp. 406-414. (In Russian). DOI 10.1007/s11920-012-0282-y
9. Bogateeva L.I. Prevailing emotional components in adolescent girls with eating disorders. Mir nauki. Pedagogika ipsikhologiya, 2021, vol. 9, no. 4, art. 13. (In Russian). DOI 10.15862/13PSMN421
10. Popov Y.V., Pichikov A.A., Skripchenko P.A., Trusova A.V., Tjavokina E.Y., Vasyk A.S., Puhovec Y.A. The role of perfectionism in shaping the features of perception of time perspective and the image body in girls with anorexia nervosa. V.M. Bekhterev Review of Psychiatry and Medical Psychology, 2016, no. 4, pp. 73-79. (In Russian).
11. Sergeeva M.V. Relationship between alexithymia and the manifestations of mental rigidity and life orientations in patients with food addiction. Personality in a Changing World: Health, Adaptation, Development, 2015, no. 4 (11), pp. 111-116. (In Russian).
12. Sagalakova O.A., Truevtsev D.V. Cognitive styles at predilection to feeding behavior disorders. Science Vector of Togliatti State University. Series: Pedagogy, Psychology, 2011, no. 4 (7), pp. 249-254. (In Russian).
13. Brockmeyer T., Febry H., Leiteritz-Rausch A., Wunsch-Leiteritz W., Leiteritz A., Friederich H.C. Cognitive flexibility, central coherence, and quality of life in anorexia nervosa. Journal of Eating Disorders, 2022, vol. 10, no. 1, p. 22. DOI 10.1186/s40337-022-00547-4
14. Tchanturia K., Davies H., Roberts M., Harrison A., Nakazato M., Schmidt U., Treasure J., Morris R. Poor cognitive flexibility in eating disorders: examining the evidence using the Wisconsin Card Sorting Task. Public Library of Science One, 2012, vol. 7, no. 1, p. e28331. DOI 10.1371/journal.pone.0028331
15. Tchanturia K., Harrison A., Davies H., Roberts M., Oldershaw A., Nakazato M., Stahl D., Morris R., Schmid U., Treasure J. Cognitive flexibility and clinical severity in eating disorders. Public Library of Science One, 2011, vol. 6, no. 6, pp. e20462. DOI 10.1371/journal.pone.0020462
16. Zalevsky G.V. Mental Rigidity in Norm and Pathology. Tomsk, TSU Publ., 1993, 272 p. (In Russian).
17. Fetisova A.A., Zhivaeva Yu.V. Training as a means of developing flexibility in adolescents. Ekonomika i sotsium, 2016, no. 11-1(30), pp. 1313-1316. (In Russian).
18. Shevelenkova T.D., Salnikova M.M. Changes in mental rigidity and attitude to one's body during treatment of adolescent girls suffering from anorexia nervosa. Psychologist, 2024, no. 2, pp. 1-19. (In Russian). DOI 10.25136/2409-8701.2024.2.70033
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ / INFORMATION ABOUT THE AUTHORS
Хватова Марина Владимировна - кандидат биологических наук, доцент, доцент кафедры общей и клинической психологии. Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация.
E-mail: g [email protected] ORCID: https://orcid.org/0009-0004-5504-4200 Вклад в статью: общая идея статьи, разработка концепции статьи, написание и корректировка текста.
Юрьева Татьяна Владиславовна - кандидат психологических наук, доцент, заведующий кафедрой общей и клинической психологии. Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация. E-mail: yurevatv@gmail. com ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9357-9087 Вклад в статью: постановка проблемы, организация исследования, корректировка текста.
Леонтьева Мария Алексеевна - студент Педагогического института. Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина, г. Тамбов, Российская Федерация.
E-mail: [email protected] ORCID: https://orcid.org/0009-0008-5051-2940 Вклад в статью: сбор статистических данных, описание полученных данных, анализ результатов.
Marina V. Khvatova - Candidate of Biology, Associate Professor, Associate Professor of General and Clinical Psychology Department. Derzhavin Tambov State University, Tambov, Russian Federation. E-mail: g [email protected] ORCID: https://orcid.org/0009-0004-5504-4200 Contribution: main article idea, article concept development, text writing and editing.
Tatiana V. Yureva - Candidate of Psychology, Associate Professor, Head of General and Clinical Psychology Department. Derzhavin Tambov State University, Tambov, Russian Federation. E-mail: yurevatv@gmail. com ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9357-9087 Contribution: issue statement, research organization, text editing.
Maria A. Leonteva - Student of Pedagogical Institute. Derzhavin Tambov State University, Tambov, Russian Federation.
E-mail: [email protected] ORCID: https://orcid.org/0009-0008-5051-2940 Contribution: statistical data acquisition, obtained data description, results analysis.
