CC BY
39
YAK 821.161.1 ББК 83.3(2Poc=Pyc)1
А.П. КАШКАРЕВА
A.P. KASHKAREVA
ПСИХЕЯ И «ПСИХОПАТЫ» В РАССКАЗАХ Н.С. ЛЕСКОВА 1880-х ГГ.
THE PSYCHE AND «PSYCHOPATHS» IN N.S. LESKOV'S LITERARY WORKS OF 1880s
В статье рассматриваются особенности изображения женских персонажей в произведениях Н.С. Лескова позднего периода творчества. На материале двух рассказов указанного периода доказывается, что писателя интересовали разноликие проявления русского характера, поскольку Н.С. Лесков искал разгадку русской души и тайны русской жизни.
In the article features of female character's depiction in N.S. Leskov's late literary works are under discussion. Based on the material of the two stories of stated period it is argued that the writer was interested in variety of the Russian character performance that is caused by N.S. Leskov's intention to figure out the Russian soul and the Russian life mystery.
Ключевые слова: Н.С. Лесков, русская проза, психея, персонажный образ.
Key words: N.S. Leskov, Russian prose, psyche, a character.
На протяжении всей жизни Н.С. Лесков искал разгадку русской души и тайны русской жизни. Писатель старался понять, возможен ли переход русского человека от грешности к праведности, поскольку подмечал в душе народа и каждого отдельного его представителя нечто такое, что позволило бы этот переход совершить. Лесков обнаруживал «праведников» во всех слоях общества, но при этом понимал, что они не могут быть верным отражением настоящего русского национального характера, поскольку «праведничество» -явление редкое. Он признавал существование подобных людей, но с горечью отмечал и другое: «Мы народ дикий и ни с чем не можем обращаться бережно» [XI, с. 560]. В связи с этим Лесков-писатель был столь внимателен к противоречивым проявлениям русского характера. Свой собственный путь, прием творческого постижения личности человека Лесков в 1883 году (будучи достаточно зрелым человеком и писателем) определил следующим образом: «Я не могу брать фактиком, а беру кое-что психиею, анализом характера, его рисовкою»1 [7, с. 377-378]. Иными словами, писатель изучал душу человека, концентрировал внимание на его онтологической сущности, постепенно отходя в своем творчестве от политического, социального в изображении русского характера, что было характерно для художественного и публицистического наследия Н. Лескова 1860-х годов.
В творчестве Н.С. Лескова некоторые критики и писатели особо выделяли 1880-е годы. М.А. Протопопов в работе «Больной талант» (1891) отметил, что с середины 1880-х годов Лесков - «автор небольших, но многочисленных сказаний, новелл и притчей, совершенно чуждый какой бы то ни было злобы дня» [10, с. 258]. А.В. Амфитеатров в статье «Николай Семенович Лесков» также заметил, что автор «из воинствующего тенденциозного беллетриста превращается <...> в художника-объективиста, тонкого и внимательного наблюдателя русских нравов и, в связи с тем, замечательного исследователя русской народной психологии, этики и религии» [1, с. 334]. Другие, напротив, отмечали уход писателя в область сатиры, в обличение и не рассматривали основополагающие принципы позднего творчества Леско-
1 Письмо к Н.А. Лейкину от 24 сентября 1883 г.
ва. Сам писатель остро реагировал на некую шаблонность восприятия его художественных сочинений. Так, по воспоминаниям А.И. Фаресова, Н. Лесков сетовал на то, что литературная критика акцентировала внимание на «второстепенных» аспектах его творчества, упуская из виду главное: «Говорят о моем "языке", его колоритности и народности; о богатстве фабулы, о концентрированной манере письма, о "сходстве" и т. д., а главного не замечают. Вот, в XI томе "сходство" - то приходится искать в собственной душе, если в ней есть Христос» [12, с. 195]. Именно в 1880-е годы произошла интеграция всех важнейших линий и направлений литературного труда Н. Лескова. Религиозно-нравственное начало во многом определило внутреннее единство и системность художественного мира, созданного писателем, что естественно повлияло и на изображение человеческих характеров. В этом смысле следует согласиться с Н. Ангеловой, которая считает, что «писатель <...> в эти годы постигал этнопсихологию народа, открывая все новые грани русской души» [2, с. 12].
Размышления о русском характере и его особенностях в полной мере нашли отражение в рассказах Н. Лескова позднего периода: «Жемчужное ожерелье» и «Старинные психопаты». Оба рассказа были впервые напечатаны в журнале «Новь», 1885, № 5 (январь) и №№ 8 и 9. Рассказ «Жемчужное ожерелье» вышел с подзаголовком «Святочный рассказ», а «Старинные психопаты» автор позже включил в сборник «Рассказы кстати».
За основу сюжетов этих сочинений взяты «случаи из жизни», что само по себе характеризует лесковский подход к окружающей действительности и ее отражению в тексте: с помощью припоминания события из прошлого происходит усвоение уроков истории в настоящем и в будущем. Писать «ме-муаром» [X, с. 451] Лесков любил, считал воспоминания «самой неутомительной литературной формой» [XI, с. 114].По верному замечанию О.В. Евдокимовой, «память <...> помогает расширить "поле" авторской "субъективности", увеличить сферу жизни, вовлеченную в единичную "субъективность", которая получает другой масштаб» [5, с. 61]. Все, что сообщается о героях лесков-ских текстов, становится достоянием культурной памяти, а в соответствии с этим приобретает черты объективности (дистанцированность от авторского «я»), народности, легендарности. В художественном мире Н.С. Лескова все прошедшее несет на себе отпечаток сказочного поэтического мировосприятия (на что указывает и выбранная жанровая форма) и, кроме того, писатель не обличает негативные черты поведения персонажей, а стремится постичь глубины их душ.
В рассказе «Жемчужное ожерелье» разгадать мотивы поведения Машеньки Васильевой (стремительное замужество) не представляет особого труда, поскольку все ее мысли и поступки объясняются традиционным пониманием предназначения русской женщины. Образ жизни героини, черты характера, которыми наделяет автор этот персонажный образ, репрезентируют ее как обладательницу русской женской души: «.девушка ясного ума, благородного характера и прекрасного и верного сердца» [VII, с. 435]. По этой причине Машенька не боится ошибиться, поскольку стихийно1, интуитивно ощущает, что ее влечение к мужчине - любовь: «Любовь ведь - это по нашему женскому ведомству, - мы ее замечаем и видим в самом зародыше» [VII, с. 435]. Особо Лесков подчеркивает в образе своей героини неотступное следование законам Божьим: если во время Таинства было дано слово «заботиться о счастье друг друга» [VII, с. 435], то нарушить его уже не представляется возможным, поскольку это равносильно отказу служить самому Христу (как пишет Протоиерей Геннадий Нефедов, «в христианском браке муж берет на себя крест семейной жизни, чтобы следовать за Христом. Жене же он предлагает сделать то же, став ему помощницей и другом» [9, с. 10]). Речь
1 Стихийность - одна из определяющих черт в структуре персонажного образа Н.С. Лескова.
героини доказывает ее верность Богу, Слову и мужу: «Я, папа, не выбирала. Мне его бог дал» [VII, с. 446]. Примечательно, что это одна из немногих фраз, произносимых Машей, что, безусловно, характеризует и позицию автора в отношении персонажа: стержневая черта характера русской девушки - религиозность, приверженность вере. Не случайным это видится именно в рассказе середины 1880-х годов, поскольку в этот период времени для Н. Лескова «христианство есть учение жизненное, а не отвлеченное ... в Евангелии не столько «путь к небу», сколько «смысл жизни»[Х!, с. 509]. Это же отмечает И.Н. Минеева: «1880-1890-е гг. - новый этап в литературной деятельности Н.С. Лескова. В это время происходят принципиальные изменения в его этических и эстетических позициях.» [8, с, 5]. Воззрения Лескова на жизнь в этот период стали ближе к христианскому идеалу и первостепенную задачу художника он теперь видит в том, чтобы Царство Божие настало на земле как можно скорее. Важная роль в этом смысле отводится Лесковым женским персонажам, что не противоречит народной культуре в целом. Вспомним, что еще в XVIII веке за женщиной признавались среди прочих добродетелей и указанные нами: «любовь к слову и службе божьей, истинное познание бога, страх божий, смирение, призывание бога, благодарение, исповедание веры, почитание родителей <...> и проч.» [13, с. 47]. Интересно, что в рассказе стремление героя обрести семью в чрезвычайно короткие сроки приводит к тому, что его называют «психопатом» (что в равной степени относится и к Машеньке). При этом Н. Лесков пишет, что «слова "психопат" тогда еще не было у нас в употреблении» [VII, с. 434], но один из персонажей, давая оценку действиям своего брата отмечает, что он «должно быть, немножко с ума сошел от скуки» [VII, с. 434] и предлагает ему продолжить фантазировать, тем самым указывая на еще одно качество героя. Расширяется и читательское понимание того, кто же такой «психопат»/«психопатка» -человек, который «с ума сошел от скуки», но при этом с богатой фантазией.
В рассказе «Старинные психопаты»1, продолжая изучение русской души в ее женском варианте, Лесков добавляет характеристики, которые определяют образ героя/героини - «психопата»: «как герои, так и плуты, -все в своем роде выходят как будто в свою очередь тоже и «психопаты», в которых много «грандиозного», «наивного» и «преувеличенного», «своеобразного» [VII, с. 451]. Чрезмерность/избыточность (во всех областях жизни) выступает одной из важных черт «психопата», которая осознается Н. Лесковым как национальная черта. Видимо, по этой причине, писатель с симпатией рисует образы подобных женских персонажей - «психопаток», пытаясь увидеть в глубинах их душ первопричину «психопатии».
В указанном художественном тексте наблюдаем совершенно иной, не свойственный для автора подход в раскрытии сущности женского персонажа: Н.Лесков в рассказ не включает портрет героини, остаются без внимания детали быта, поскольку первостепенным автору видятся мотивы поведения, движения души, определяющие выбор женщиной той или иной стратегии поведения. В структуре персонажного образа Н.С. Лескова важную роль играет «чужая речь», которая, с одной стороны, позволяет добиться эффекта достоверности истории, с другой же, «чужое слово» - элемент, характеризующий личность героя. В тексте рассказа нередки подобные выражения: «"любя своего мужа"» [VII, с. 459], «"делать его жизнь нескучною"» [VII, с. 460], «"доглядывала его, як маты свою дытыну"» [VII, с. 461], «"Степаниду Васильевну даже любили, "як маты"» [VII, с. 462] - смысл которых, на наш взгляд, кроется в том, что, прием «смены точек зрения» позволяет взглянуть как читателю, так и автору на персонажа вне системы, а самопознание героя не может обойтись без фигуры «другого».
1 Название рассказа «Старинные психопаты», на наш взгляд, указывает на то, что речь пойдет о людях старины («старина», «старинушка»), которые отличались особым подходом к жизни, и о событиях давно минувших дней.
Героиня рассказа Степанида Васильевна является не столь однозначной, по сравнению с Машенькой («Жемчужное ожерелье»). Создается ощущение невменяемости героини, не возникает сомнений, что ее сознание уязвлено («...сделалась "навек не человек" [VII, с. 459]) , поскольку действия женского персонажа абсурды, пошлы, дики, безнравственны (на первый взгляд), а супруг Степаниды при этом больше всего ценил в ней «вхожести-во все его слабости и мании.» [VII, с. 489], «по-своему любил, и во всяком случае уверял, будто очень ее "уважает"» [VII, с. 461], вероятно за «такт, сердоболие и щедрость» [VII, с. 463].
Степанида супруга своего любила и «жила с ним всегда в постоянном согласии» [VII, с. 459], «не перечила мужу, так как мир и согласие супружеское она, по завету предков, ставила выше всего на свете.» [VII, с. 460]. Героиня прилагала все свои усилия, чтобы ее муж был Дома, поскольку для нее жизни вне дома не существовало: «.она стала прилагать всякие заботы, чтобы он "от нее не удалялся" <...>» [VII, с. 459]. Н.С. Лесков в поздний период творчества придерживался консервативных взглядов и стоял на той точке зрения, что для поддержания статуса жены, матери, хозяйки женщине необходимо было вести домашний образ жизни (А. Веселовский отмечал, что у женщины «.вся жизнь должна сосредоточиться дома <.>» [3, с. 23]; подобное читаем у С. Герберштейна:«Они (москвиты) не верят в честь женщины, если она не живет взаперти дома и не находится под такой охраной, что никуда не выходит» [4, с. 112])). Семья сродни монашеству: самоотречение и затворничество во имя служения: в одном случае - Богу, в другом - семье, а, следовательно - тоже Богу. В отношениях Вишневского и Степаниды Васильевны многое проясняют приводимые Лесковым отрывки из писем. Из них читатель узнает, какие чувства испытывают друг к другу супруги, какие мотивы двигают Степаниду Васильевну потакать прихотям мужа в поисках любовниц и молчаливо наблюдать за его действиями. В письмах героиня обращается к мужу - «ангел души моей», «бесценный друг мой», «друг мой», а заканчивает письма всегда одной и той же подписью: «Твоя верная жена и раба Степанида» [VII, с. 460]. Т. е. героиня органично себя чувствует в этих ролях - жены и рабы, для нее это понятия одного порядка. Справедливость этого суждения доказывается в одном из писем: «Бог видит мою правду и истину, что люблю тебя больше всего на свете, и от разлуки с тобой сердце мое по тебе иссушается как трава.» [VII, с. 460]. Правда и истина сливаются воедино для Степаниды, поскольку Истина - понятие, имеющие отношение к божественному началу, а правда - к человеческому, соответственно, по мнению Степаниды, все происходит так, как Бог велит, ведь ему Истина известна. На наш взгляд, именно этим объясняется смирение и абсолютная любовь героини к своему супругу: «И, счастливая всем на свете, что только доставляло удовольствие ее мужу.» [VII, с. 489]. По Лескову, путь к истинной доброте и верному счастью лежит через неустанную мысль и бесконечную заботу о благополучии других людей. Испытать настоящее счастье, как считает Н. Лесков, возможно, если отречься от своего собственного благополучия и личного счастья. Любовь к другим — синоним счастья (подтверждение тому можно обнаружить в Библии: «Все дни несчастного печальны; а у кого сердце весело, у того всегда пир» (Притчи 15:15), «Глас радости и спасения в жилищах праведников: десница Господня творит силу!» (Псалом 117:15) и т. д.)). Не случайно и то, что Н. Лесков наделяет похожими именами своих персонажей в этом рассказе (Степанида Васильевна и Степан Иванович), подчеркивая схожесть их душ. Еще более эта схожесть проявляется в тот момент, когда Степанида умирает (кульминационный момент, знаменующий перерождение души героя) и ее супруг (возможно, неожиданно и для самого себя) осознает ту роль, которую играла Степанида в его жизни: «Степан Иванович понял, что его новой жене недостает того, что имела прежняя.» [VII, с. 490]. Перед смертью герой с новой силой ощущает разумность жизни со своей бывшей женой: «Вишневскому показалось, что у него как будто "от-
ряслось сердце". Скакал, скакал, трясся, трясся - и оно отряслось. <.>. Все так хорошо, кругом цвет и благоухание. Он все видит, слышит и понимает.» [VII, с. 490] - на него сошло просветление, понимание основ жизни.
Н.С. Лесков, называя Вишневских «психопатами», старался проникнуть в психею, постичь особенности русской души, наделенной «живою фан-тазиею» [VII, с. 490], под которой следует понимать проявление жизни в душе человека (чрезмерности, стихийности и проч.). Психея Степаниды Васильевны - русская душа женщины, которая больше всего любит своего мужа. Любовь же, по мнению Н. Лескова, способна творить святых и героев. Этой силой и обладала Степанида Васильевна Вишневская, которая была женщиной, возносящей дух мужчины и объединяющей его с божественным началом.
Для Николая Лескова не была важна внешняя привлекательность сюжета, образов (писатель считал, что художественный текст должен заключать в себе «истинное происшествие» [VII, с. 433], т. е. саму жизнь). В поздний период творчества автора одинаково интересовали разные проявления русского национального характера, поскольку он стремился раскрыть все новые его грани на страницах своих художественных произведений, доказывая, что русский национальный характер, русская душа многолики, неоднозначны в своей парадоксальности, но благодаря этому и складывается образ русского народа и русской женщины.
Литература
1. Амфитеатров, А.В. Николай Семенович Лесков [Текст] // Собр. соч. : в 37 т. /
A.В. Амфитеатров. - СПб., 1896. - Т. 22. - 359 с.
2. Ангелова, Н.В. Тайна русского характера: произведения Н.С. Лескова 18801890-х годов [Текст] : монография / Н.В. Ангелова ; науч. ред., предисл.
B.Е. Андреева. - Мичуринск, 2007. - 90 с.
3. Веселовский, А. Женщина и старинные теории любви [Текст] / А. Веселов-ский. - СПб., 1912. - 96 с.
4. Герберштейн, С. Записки о Московии [Текст] / С. Герберштейн. - М., 1988. -430 с.
5. Евдокимова, О.В. Мнемонические элементы поэтики Н.С. Лескова [Текст] / О.В. Евдокимова. - СПб., 2001. - 317 с.
6. Лесков, Н.С. Собрание сочинений [Текст] : в 11 т. / Н.С. Лесков ; под общ. ред. В.Г. Базанова [и др.]. - М. : ГИХЛ, 1956-1958. - Т. VII. - 581 с. В дальнейшем произведения Лескова, за исключением особо оговоренных случаев, цитируется по данному изданию с указанием номера тома римской цифрой и номера страницы - арабской.
7. Лесков, Н.С. Из неизданной переписки [Текст] / Н.С. Лесков ; вступ. заметка, публикация и прим. К. Богаевской // В мире отечественной классики : сб. статей / Ф. Кузнецов, Д. Николаев. - М., 1984. - 464 с.
8. Минеева, И.Н. Древнерусский Пролог в творчестве Н.С. Лескова : автореф. дис. ... на соиск. учен. степ. канд. филол. наук : спец. 10.01.01 [Текст] / И.Н. Минеева. - СПб., 2003. - 20 с.
9. Нефедов, Г. Таинство и обряды православной церкви [Текст] / Г. Нефедов. -М., 2005. - 196 с.
10. Протопопов, М.А. Больной талант [Текст] / М.А. Протопопов // Русская мысль. - 1891. - № 12. - С. 258-297.
11. Романенко, А. Заметки Лескова о литературе [Текст] / А. Романенко // В мире Лескова. - М., 1983. - С. 318-322.
12. Фаресов, А.И. О Лескове [Текст] / А.И. Фаресов // Книжки недели: Ежемесячный литературный журнал. - СПб., 1900. Май. - С. 195.
13. Юности честное зерцало или показание к житейскому обхождению. Собранное от разных авторов. Печатается повелением Царского Величества в Санкт-Петербурге лета Господня 1717, февраля 4 дня. Нравоучения от Священного писания, по алфавиту избранные [Текст]. - М., 1990. - 112 с.
