CC BY
29В
К
Псевдонаучное исследование
ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ В СЕВЕРНОМ ПРИЧЕРНОМОРЬЕ
«Неизвестные войны» историка Александра Широкорада
ВЫ, концы с концами не сходились» -это цитата из книги1 историка А.Б. Широкорада, который практически все действия советского командования в годы Великой Отечественной войны рассматривает исключительно в негативном преломлении, а «тысячи книг и... сотни художественных и документальных фильмов» на эту тему считает «макулатурой», что он, дескать, уяснил еще со школьной скамьи2. Какие же конкретно несоответствия и неточности, а порой и откровенная дезинформация содержатся в книге А.Б. Широкорада, посвященной, о чем сообщается в краткой аннотации к ней, «военным действиям в Северном Причерноморье во время Великой Отечественной войны»3?
Одним из характерных для данного исследования ложных посылов можно считать утверждение, что балтийцы якобы «ухитрились потерять» на собственных минах эсминец «Гневный» и что крейсер «Максим Горький» был серьезно поврежден и едва дошел до базы»4. Вместе с тем документально подтверждено, что первый из них погиб, а второй подорвался на минном заграждении противника, скрытно выставленном немецкими минными заградителями, базировавшимися в финских шхерах, перед самым началом войны, а точнее, 19—21 июня 1941 года5. Понятно, что на основании извращенного факта делается и соответствующий предвзятый вывод о бесполезности оборонительных мер, предпринятых командованием Балтийского флота по защите своих военно-морских баз (ВМБ) от противника. И все это для того чтобы убедить читателя в том, что еще более бесперспективной и даже вредной оказалась минная оборона на Черном море. А.Б. Широкорад так и жаждет «спросить наших адмиралов, от кого же предпринимались все эти меры предосторожности»6, поскольку «получается, что первые несколько дней войны Черноморский флот воевал с несуществующим противником»7 и «благодаря своим же заграждениям корабли Черноморского флота потеряли свободу маневрирования»8.
Подобное мнение нельзя воспринимать всерьез, так как ситуация, сложившаяся в отдельном районе Черного моря, рассматривается в отрыве от общей обстановки в войне на море. Да, вблизи Севастопольских бухт вражеских кораблей не наблюдалось, но в Бресте (Франция) находились немецкие линкоры «Шарнхорст», «Гнейзенау» и крейсер «Принц Ойген», прорыв которых через Гибралтар в Средиземное море и далее через Дарданеллы и Босфор в Черное был отнюдь не фантастическим вариантом9. Поддержку этим кораблям могли оказать линейный крейсер «Страсбург», линкор «Ришелье» и тяжелые крейсеры, имевшиеся в распоряжении французского вишистского правительства. Не случайно англичане в 1940—1942 гг. не раз атаковали своих недавних союзников, только бы не
позволить вишистам передать эти корабли в руки немецкого командования. Нельзя было рассчитывать и на зыбкий нейтралитет Турции, готовой в удобное время содействовать немцам, по крайней мере пропускать через проливы как германские, так и итальянские, болгарские и другие боевые корабли. Впрочем, впоследствии они так и поступали, правда, в отношении лишь немецких быстроходных десантных барж, якобы не имевших вооружения.
Что касается гибели кораблей на собственных минных заграждениях, так это, увы, неизбежные издержки войны, которые претерпевали все флоты: на своих минах гибли те же немецкие надводные корабли и подводные лодки на Балтике и в Ла-Манше, в Ла-Манше же несли потери от собственных мин англичане, в Тихом океане подрывались подобным образом американские и японские корабли. Так что обвинение Широкорада в адрес только советского командования явно тенденциозно, тем более что не будь минных заграждений на подступах к Севастополю, вражеские подводные лодки и торпедные катера могли бы беспрепятственно атаковать наши корабли у самого выхода из базы. То, что они этого не делали, как раз и подтверждает боязнь противника минной угрозы и его нежелание рисковать.
Сомнительны рассуждения автора по поводу гибели советской подводной лодки Щ-206, происшедшей, как он считает, исключительно в результате атаки эсминца «Сообразительный»10, хотя район Констанцы, где происходила атака эскадренного миноносца, лежал в десятках миль севернее позиционного района подлодки, она там не могла оказаться. Кроме безапелляционных утверждений А.Б. Широкорада об ее обнаружении в результате контрольного траления в упомянутом районе11, а также о «строжайшем запрете» из Москвы «даже на. осмотр водолазами» обнаруженного корпуса Щ-206, у других исследователей подобных сведений не встречается.
Достается командованию Черноморского флота от А.Б. Широкорада и за промахи, зачастую надуманные и гиперболизированные, в организации обороны Севастополя. Этому, правда, с частыми отвлечениями к другим районам боевых действий в Крыму, отведена почти половина исследования. Так, уход крупных кораблей из главной ВМБ флота в конце октября — начале ноября 1941 года, по его мнению, был преждевременным и не вызванным обстановкой12.
На деле ситуация была совершенно иной, и корабли перебазировали именно тогда, когда
Обложка книги
в
Эскадренный миноносец «Сообразительный» Крейсер «Молотов»
Фото из коллекции А. БРИЧЕВСКОГО
гитлеровцы прорвались в Крым и вышли на ближние подступы к Севастополю, в результате чего возникла реальная угроза нанесения массированных бомбовых ударов по его важным объектам, в том числе и по кораблям в базе. Предостережением и уроком мог служить печальный опыт, когда 21—23 сентября 1941 года в ходе массированных налетов вражеской авиации на Кронштадт и Ленинград едва не был потерян Балтийский флот. Не приходится сомневаться, что Черноморский флот с менее слабой, чем на Балтике, противовоздушной обороной главной базы ждала более тяжелая, если не катастрофическая, участь. Что бы тогда высказывал впоследствии по этому поводу А.Б. Ши-рокорад? Метал бы громы и молнии в советских адмиралов за то, что они, дескать, подставили крупные корабли под бомбы вражеских пикировщиков?
Точно так же беспочвенны упреки автора в том, что при ведении боев на южном побережье Крыма и Керченском полуострове в октябре— ноябре 1941 года слабо привлекались к огневой поддержке советских войск корабельные силы. Но разве их появление у берегов, контролируемых противником в условиях его господства в воздухе, могло быть эффективным? Вместе с тем крейсеры, лидеры и эсминцы Черноморского флота все же осуществляли практически самоубийственные переходы морем. Так, в июне 1942 года под непрерывными атаками вражеских торпедных катеров, пикировщиков и торпедоносцев они прорывались в осажденный Севастополь, оказывая при этом и артиллерийскую поддержку обороняющимся войскам. Крейсер «Молотов», например, с 12 по 15 июня проделал это дважды. Доставив севастопольцам подкрепление, он произвел также боевые стрельбы главным калибром, выпустив 650 снарядов. Аналогично действовали лидер «Ташкент», эсминцы «Безупречный», «Сообразительный», «Свободный» и другие.
Автор обвиняет командование флота в вывозе из Севастополя боеприпасов, которые якобы могли быть использованы для ведения огня не только корабельными и береговыми батареями, но и артиллерией Сухопутных войск, а также утверждает, что можно было использовать нештатные боеприпасы для ведения огня из орудий береговой и корабельной артиллерии или же переделывать боеприпасы, предназначенные для одного вида орудий в боеприпасы для другого вида13.
Если с тезисом о непродуманности вывоза из Севастополя боеприпасов для стрелкового
оружия и 12-дюймовых выстрелов для орудий 52 калибра еще можно согласиться, то с положением о возможности замены боеприпасов от одной артиллерийской системы боеприпасами пусть и одного калибра от другой согласиться невозможно в принципе: стрельба нештатными боеприпасами из артиллерийских орудий категорически запрещена — это ведет к разрыву ствола, выходу из строя материальной части и гибели личного состава. Так, 122-мм пушки ни при каких условиях не могут применять гаубичные снаряды аналогичного калибра, а 122-мм гаубицы — пушечные. Утверждение же автора о возможности использования для стрельбы из 305-мм пушек 52 калибра боеприпасов для 305-мм пушек 40 калибра и 305-мм гаубиц вообще нелепо. Точно так же выстрелы для 76,2-мм дивизионных пушек нельзя было использовать для ведения огня из 76,2-мм полковых, так как первые имели большой диаметр фланца гильзы и гильза не входила в выточку в захватных гнездах казенника. И боеприпасы для 76,2-мм зенитных пушек абсолютно не подходили к 76,2-мм полковым и дивизионным орудиям, поскольку имели гильзу большего размера. Поэтому огромные запасы выстрелов к 76,2-мм зенитным пушкам образца 1931 и 1938 годов были абсолютно бесполезны для снабжения полевой артиллерии. А именно эти выстрелы составляли 4/5 запаса боеприпасов калибра 76,2-мм в Севастополе, поскольку предназначались для корабельных 76,2-мм универсальных пушек 34-К. Не говорю уже о том, что боеприпасы для береговых 152-мм пушек системы Канне ни при каких обстоятельствах не могли использоваться в полевых 152-мм гаубицах, пушках и гаубицах-пушках. У каждого вида и типа боеприпасов своя баллистика, и при использовании их в орудиях с иной внутренней и внешней баллистикой траектории снарядов последствия становятся просто непредсказуемыми. Так что ни о какой подготовке данных для стрельбы и о корректировке стрельбы в подобных случаях не может быть и речи, как бы там не изощрялся А.Б. Ши-рокорад, ссылаясь то на «малограмотных чеченцев», переделывавших «артиллерийские снаряды в дистанционно управляемые фугасы», то на «мощный морской завод и другие предприятия» Севастополя14.
Таким образом, вывоз избытка боеприпасов для артиллерийских систем, отсутствовавших в Севастополе, был вполне оправдан.
Необходимо указать и на откровенную дезинформацию, которой снабдил читателей автор «исследования», заявив о якобы имевшихся в
А.В. ЛОБАНОВ. Псевдонаучное исследование военных действий...
В
К
Защитники Одессы у захваченного оружия
Бронекатер БКА-75
Переведен в состав АВФл из Волжской военной флотилии в сентябре 1943 г.
1950-х годах на наших военных складах миллионных запасах 76,2-мм выстрелов выпуска 1914—1917 гг. Но еще в октябре—ноябре 1941 года, по сведениям Главного артиллерийского управления (ГАУ) Красной армии, все запасы этих снарядов на его базах были исчерпаны и снабжение войск велось буквально с колес. И позже, в январе—феврале 1942 года, в действующих войсках существовал лимит на ведение огня 76,2-мм пушек в три—пять выстрелов на орудие в день. Поэтому говорить о миллионах снарядов к ним выпуска 1914—1917 гг. на базах ГАУ не приходится. Речь может идти о соответствующих боеприпасах выпуска 1944—1945 гг., имевших по сравнению с предыдущими (образца 1902 г.) усиленный заряд.
И наконец о не совсем серьезном, мягко говоря, «рационализаторском предложении» лихо переделывать артиллерийские снаряды, предназначенные для одного вида артсистем, в боеприпасы, пригодные якобы для другого вида, ссылаясь на аналогичный калибр. Думается, что автор имел в виду не сложную артиллерийскую систему, а какое-нибудь древнее метательное орудие. Впрочем, как говорится, комментарии здесь излишни.
Продолжая артиллерийскую, а попутно «антиадмиральскую» и «антигенеральскую» темы, А.Б. Широкорад упрекает советское командование в том, что, когда «весной 1942 г. нужды в артиллерии большой и особой мощности не было ни на одном фронте, кроме Севастополя», туда «не только 203-мм, но и даже 152-мм гаубицы... так и не были отправлены», как и тяжелых «танков КВ туда не отправляли, а вместо этого отправили легкие танки с противопульной броней»15.
Во-первых, для того чтобы доставить 47,5-тонные танки КВ в Севастополь, надо было иметь там по меньшей мере 50-тонные краны, чтобы выгрузить тяжеловесные машины на берег, поскольку они, в отличие от легких, не могли сойти с кораблей своим ходом. Во-вторых, 203-мм гаубицы тоже весили немало — более 18 т, и их разгрузка, как и в первом случае, требовала соответствующей техники, которой в Севастополе тогда не было. В-третьих, обвинения А.Б. Широкорада беспочвенны еще и потому, что советское командование по этому поводу все-таки проявляло беспокойство. Так, командующий Черноморским флотом в разгар боев за Севастополь предложил перебросить в город 25 танков КВ на палубе линкора «Парижская Коммуна», в чем ему было отказано по
вполне резонной причине: существовала реальная опасность потерять на переходе и корабли, и танки16.
Довольно спорным является часто встречающееся в книге утверждение о якобы незначительном количестве тяжелой артиллерии, которой располагал противник во время боевых действий в Крыму. Причем, путаясь в фактах, автор то и дело обвиняет в невежестве отечественных артиллеристов, в том числе 5 маршалов артиллерии и 8 генерал-полковников, имевших, дескать, и «после войны. весьма смутное представление о германской тяжелой артиллерии»17. При таком подходе автору трудно было уйти от противоречивых выводов по одной и той же проблеме. Например, упоминая о том, как 20 ноября 1941 года корабли Черноморского флота обстреляли «населенные пункты южного берега Крыма, занятые немцами», а точнее дважды «подводная лодка С-32 обстреляла Ялту, а подводная лодка Д-4 выпустила 36 100-мм и 45-мм снарядов по Алуште», он пишет, что «в обоих случаях немцы не отвечали (видимо, отвечать-то было некому), а лишь выключили освещение»18. Подобная «мысль» настойчиво высказывается автором и еще раз: он информирует читателей, что «тяжелых пушечных батарей у Манштейна было немного», хотя несколькими абзацами раньше безапелляционно заявлял, что в тот период для немцев «главной отмычкой Севастополя стала. тяжелая артиллерия»19. Да и как могло быть иначе, если еще в марте 1942-го на совещании высшего немецкого военного командования, проходившем под руководством Гитлера, объявлялось, по свидетельству Широкорада, о том же — «судьбу Севастополя должна была решить тяжелая германская артиллерия»20.
С противоречивыми рассуждениями А.Б. Широкорада, то и дело ссылающегося на свидетельства немецкого генерала Э. Манштейна, трудно согласиться. Другие исследователи, использующие архивные источники, приводят довольно объективные данные о том, что на вооружении немецких войск под Севастополем имелось значительное количество артиллерийских орудий калибра 105-мм и более, а также несколько полков и дивизионов 158,5-мм шестиствольных реактивных минометов21. При этом небольшая протяженность фронта обороны Севастополя и невозможность для его защитников маневра силами и средствами с других участков обороны позволили немецкой тяжелой артиллерии действовать практиче-
в
К
ски в идеальных условиях: в течение многих дней, не меняя огневых позиций, она могла спокойно и методично разрушать инженерные сооружения в этом районе на всем протяжении линии обороны, подготавливая условия для атак пехоты. Облегчало ее задачу и то, что оборонявшие Севастополь советские войска при отсутствии долговременных оборонительных сооружений располагали только полевыми сооружениями — окопами, блиндажами, в лучшем случае бронеколпаками.
В главе 31-й книги, полностью посвященной Керченско-Эльтигенской десантной операции, командованию ВМФ ставится в упрек то, что Азовская военная флотилия и Черноморский флот не были своевременно пополнены кораблями за счет других театров морских военных действий, в частности бронекатерами, которые якобы «зимой 1943/44 г. без толку стояли на берегах Волги, Амура, Онежского озера и т.д.»22.
Вынужден напомнить автору его же более раннее исследование, где указано, что 5 бронекатеров проекта 1125 из состава Волжской военной флотилии, прибывшие в Ейск 30 мая 1943 года, были 2 июня включены в состав Азовской военной флотилии, а также, что оттуда же, с Волги, в распоряжение черноморцев отправили несколько позже еще 7 бронекатеров проекта 1124 и 5 катеров типа С-40. Кроме того, с мая по ноябрь 1943-го из состава Каспийской флотилии промышленностью для Азовской военной флотилии и Черноморского флота были переданы 17 бронекатеров проекта 1124 и 6 проекта 1125. Таким образом, только в 1943 году Азовская военная флотилия и черноморцы получили 24 бронекатера проекта 1124, 11 бронекатеров проекта 1125 и 5 бронекатеров типа С-40, что опровергает вышеприведенное утверждение автора23.
А.Б. Широкорад, признающий, похоже, только собственный авторитет, не щадит ни советское военное командование, допускающее, по его словам, «частые генеральские и адмиральские «"ляпы" в годы войны», ни советских историков, оправдывающих «глупость наших адмиралов (как московских, так и черноморских)»24. Например, Керченско-Эльтигенскую десантную операцию, которую «советские историки считают... удачной», «на взгляд автора. с полным правом можно считать поражением», в чем «основную вину. несут командование Черноморского флота и Наркомат в Москве»25.
Высказывая в адрес всех и вся многочисленные упреки, большей частью надуманные или гиперболизированные, автор исследования и сам грешит откровенными (пользуясь его же терминологией) «ляпами». К примеру, он допускает ряд грубых неточностей, связанных с классификацией кораблей и судов противника. Прежде всего это касается описания и характеристик быстроходных десантных барж и катеров типа ^К. Первым из них посвящено немало строк, где паромы, «названные в честь полковника люфтваффе Зибеля», отождествляются с быстроходными десантными баржами типа MFP26. Как
свидетельствуют специальные источники, это совершенно разные суда, причем десантные двухкорпусные паромы «Зибеля» на Черном море не использовались. Там действовали десантные баржи типа MFP серий А-С и D, а также артиллерийские баржи того же типа и тех же серий27. Сомнительно и причисление А.Б. Широко-радом катеров KFK к катерам-тральщикам28. Согласно немецкой классификации они именовались «военными рыболовными катерами» (Kriegsfischkutter: ^iegs — военный, fisch — рыболовный, kutter — катер); модификации же у них были разными: тральщики, охотники за подлодками, сторожевики29.
Таков краткий анализ монографии А.Б. Широкорада «Битва за Черное море». Конечно же, в книге значительно больше несоответствий и неточностей, а то и откровенной дезинформации, чем приведено в этой публикации. Рассмотрены лишь наиболее явные несоответствия, неточности и случаи откровенно тенденциозного изложения материала. А читатель уж пусть сделает вывод, стоит ли ему тратить время на чтение такой литературы.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Широкорад А. Битва за Черное море. М.: АСТ: Транзит-книга, 2005.
2 Там же. С. 5.
3 Там же. С. 4.
4 Там же. С. 78.
5 См.: Платонов А.В. Трагедия Финского залива. М.: ЭКСМО, 2006. С. 45—53.
6 См.: Широкорад А. Указ. соч. С. 78.
7 Там же.
8 Там же.
9 В 1988 г. известный писатель В.С. Пикуль предоставил редакции «Военно-исторического журнала» свою новую, еще не публиковавшуюся историческую новеллу «Старая история с новым концом», при написании которой он использовал документальные источники. В ней рассказывается о том, как англичане «обеспечили» летом 1914 года прорыв германских крейсеров «Гебен» и «Бреслау» в Черное море, в феврале 1942-го — крейсеров «Гнейзенау» и «Шарнхорст» из французского Бреста в германские воды, затем того же «Шарнхорста», а также линкора «Тирпиц» в северные моря. Во всех этих случаях создавалась реальная угроза для наших флотов (Воен.-истор. журнал. 1988. № 7. С. 67—72).
10 См.: Широкорад А. Указ. соч. С. 87.
11 Без ссылок на источники в книге сообщается о том, что «в послевоенное время... были обнаружены корпуса лидера "Москва" и подводной лодки Щ-206» (См.: Широкорад А. Указ. соч. С. 87, 88).
12 Там же. С. 178.
13 Там же. С. 375—379.
14 Там же. С. 379.
15 Там же. С. 373, 374.
16 Платонов А.В. Энциклопедия советских надводных кораблей 1941—1945 гг. СПб.: Полигон, 2002. С. 58, 59.
17 Широкорад А. Указ. соч. С. 370.
18 Там же. С. 245.
19 Там же. С. 325.
20 Там же. С. 368, 369.
21 См., например: Феськов В.И., Калашников К.А., Голиков В.И. Красная Армия в победах и поражениях. 1941—1945 гг. Томск: Изд-во Томского госуниверситета, 2003. С. 576
22 Широкорад А. Указ. соч. С. 487.
23 См.: Широкорад А. Корабли и катера ВМФ СССР 1939— 1945 гг. Минск: ХАРВЕСТ, 2002. С. 294—306, 652—664.
24 Широкорад А. Битва за Черное море. С. 478.
25 Там же. С. 487.
26 Там же. С. 345—347, 536—547.
27 См.: Морская коллекция. 2005. № 10. С. 29, 30.
28 Широкорад А. Битва за Черное море. С. 345.
29 См.: Морская коллекция. 2005. № 8. С. 31.
Подполковник А.В. ЛОБАНОВ
