CC BY
93
УДК 82.02
Хазанкович Юлия Геннадьевна
Khazankovich Yulia
ПРОЗА МАЛОЧИСЛЕННЫХ НАРОДОВ СИБИРИ, СЕВЕРА И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА В КРИТИКЕ
1970-1990-Х ГГ. PROSE OF SCANTY PEOPLES OF SIBERIA, THE NORTH AND FAR EAST IN CRITICISM OF 1970-1990
Содержится историко-типологический анализ There is historical-typological analysis of critical re-
критических исследований 1970-1990-х гг., посвя- search of 1970-1990 concerning the prose of native щенных прозе коренных малочисленных народов scanty peoples of the North, Siberia and Far East Севера, Сибири и Дальнего Востока
Ключевые слова: критика, проза малочисленных на- Key words: criticism, prose of scanty Northern peoples родов Севера
Вопрос о литературно-художественной критике в науке о литературе является актуальным. Рассматривая его в контексте литературы малочисленных народов Севера, Дальнего Востока и Сибири, попытаемся выявить характер функционирования литературной критики середины 1970-1990-х гг., критерии оценок и интерпретационные доминанты в осмыслении творческой индивидуальности того или иного художника или самого явления в целом. На наш взгляд, обращение к «критической разноголосице» прошлых лет дает нам материал, который не только значительно дополнит наши представления о ценностных аспектах содержания северных литератур, но и позволит определить принципы ее дальнейшего анализа, которые будут сообразны с природой самого предмета. В осмыслении этого вопроса необходим концептуальный подход. В частности, сочетание социо-динамического анализа критики (экскурс в мир критических жанров) с историко-типологическим позволит
сфокусировать внимание на теоретических проблемах, которые имеют место, прежде всего, в региональной критике, посвященной литературам коренных малочисленных народов Сибири, Дальнего Востока и Севера.
Наиболее регулярно критические статьи о творчестве северных поэтов и прозаиков стали появляться в середине 1970-х гг. До этого времени они представлены «эпизодично». Критическое «оживление» связано с процессами, происходившими тогда в самой литературе: громко заявили о себе прозаики - нивх В. Сан-ги и чукча Ю. Рытхэу, юкагир С. Курилов, нанаец Г. Ходжер, эвенк Алитет Немтушкин и манси Юван Шесталов, ненка Анна Неркаги, произведения которых вошли в «золотой фонд» литератур «малочисленных» народов.
Критика 1970-х гг. была еще «подступом» к непосредственно литературоведческому изучению художественной словесности северян. Об этом свидетельствует произвольный, почти хаотичный выбор критиками художественного
материала и рассматриваемых тем: от очень узких до неохватно широких. Такое положение сохранялось в значительной степени до середины 1980-х гг. Основным критическим жанром выступила рецензия, в которой упор делался на содержание, что позволяло критикам лишь контурно очертить «особый эстетический мир» национальной литературы с ее своеобразной тематикой.
Широта охвата материала, содержательная концептуальность отличали статьи, где анализировались прозаические произведения. В этом контексте следует отметить содержательные работы Э.А. Бальбурова [1] и Дм. Романенко [2], [3], посвятивших статьи осмыслению повестей Ю. Шесталова и романа
В. Санги «Женитьба Кевонгов». Интересна работа Т. Комиссаровой, попытавшейся на страницах журнала «Байкал» осмыслить документальную повесть Ю. Шесталова «Сибирское ускорение» [4].
Следует отметить статью Ю.Н. Таниной, которая обратилась к переосмыслению творчества Дж. Кимонко [5], Г.Т. Андреевой о трилогии Ю. Рытхэу «Конец вечной мерзлоты» [6] и Т.Н. Комиссаровой о романах и повестях В. Санги [7].
Однако характерным для многих исследований того времени стал «социокультурный подход» в освоении художественного материала северной литературы. Критика стремилась, прежде всего, уяснить «социальную природу» литератур «малых» народов Сибири и Севера, развивающуюся в русле «большой» русской литературы и собственных фольклорных традиций. При этом эстетическое начало художественного феномена иногда упускалось, что и предопределяло поверхностность и эклектичность выводов у некоторых критиков. Например, в статье В.В. Огрызко «Современные легенды Ю. Рытхэу» подчеркивается значимость именно «социальной проблематики» [8; С. 104]. Но главным «бичом» критики 1970-х стало отсутствие в ней четких оценочных критериев. Их намечает исследователь А.К. Михайлов в статье «Художественная летопись
народа». Обращаясь к «большим романам» Ю. Рытхэу, Г. Ходжера, С. Курилова, в качестве такого критерия исследователь предлагал динамику конфликта и характеров [9], А.В. Поша-таева прозу Ю. Шесталова предлагала рассматривать в контексте традиций лироэпического повествования [10]. Работа В. Санги «От фольклора к современной художественной литературе» тоже стала значимой в своей эстетической направленности [11]. Он подходит к осмыслению художественно-эстетического явления «изнутри», так как сам глубоко исследовал и знал нивхский фольклор и уже был автором ряда романов. Но исследования такого характера, скорее, были исключением.
Типичным для критиков было все же рассматривать произведения как «отражение эпохи» и ставить перед авторами не совсем литературные задачи. Региональная критика хотя и была лишена тотальной идеологичности, но не избежала идеологической «зашоренности». Внимание к «идейной» стороне отодвигало на задний план форму произведения, его сложную и многогранную структуру, т.е. то, что составляет достоинство всякого словеснохудожественного явления. Ряд публикаций отличался «инструментальностью стиля», суть которого заключалась в том, что произведение считалось «художественным» лишь в той мере, в какой оно вписывалось в социальноидеологический канон.
Статьи обзорного характера также не были лишены аналитической «однобокости и ориентации на преднаходимую доктрину» [12; С. 31]. Разговор из сферы художественной действительности зачастую переводился на конкретную жизнь. Но несомненным достоинством критики середины 1970-х - начала 1980-х гг. стало то, что ей удалось в прозе малочисленных народов увидеть высокохудожественное явление.
Пик критического осмысления пришелся на середину 1980-х гг. «Северная» литература буквально «пережила» серию критикопублицистических статей, обзоров, «литературных портретов» и рецензий. Обозначив-
шийся консерватизм литературно-критического мышления стал преодолеваться именно в эти годы: внимание исследователей сосредоточилось уже не на описании, а на познании и оценке произведений по художественноэстетическим параметрам. Обращение к литературе народов Севера как к «эстетической системе» со своей своеобразной жанровой, образной и языковой структурой, вероятно, следует связывать с изменением самого восприятия их самобытного творчества, далеко не «примитивного», художественного мышления, берущего исток в фольклоре. Если ранее критическая мысль была сфокусирована только на оси «автор-герой», то впоследствии она переместилась в плоскость взаимодействия и взаимообогащения русской литературы и литератур малочисленных народов Сибири, Дальнего Востока и Севера на уровне художественной формы и содержания, фольклорных и литературных традиций. Менее продуктивный «оценочный подход» отступил благодаря усилению исследовательско-аналитического
аспекта в рецензиях. Если объектом критического осмысления в 1970-х гг. была, в основном, поэзия, то в середине 80-х критики стали больше обращаться к прозе: В.А. Чалмаев посвящает статью творчеству ханта Е. Айпина [13], М.Г. Михайлова «Новым людям» С. Кури-лова [14], Т.Н. Комиссарова исследует «прозу эвенкийского поэта» А. Немтушкина [15], Е.В. Хомутова анализирует малоизвестные повести эвенка А. Латкина [16].
Своеобразие художественного мира романов и повестей связывали уже с присутствием онтологической проблематики и особым функционированием художественных образов - природных и социальных. Частной иллюстрацией сказанного является статья М.Н. Со-больковой «Основоположник нивхской литературы», где творчество Б. Санги осмысливается в контексте «сквозных» проблем: жизни и смерти, памяти и забвения, нравственности [17]. Критики особое внимание начинают уделять «художественной форме» произведений. Теоретический аспект ее исследования мы
находим в работе В.М. Переверзина «Энергия синтеза», где автор обращается к дилогии Ю. Рытхэу «Сон в начале тумана» и «Иней на пороге» как «роман-этологию» [18].
Углубленная социокультурная и эстетическая интерпретация произведений писате-лей-северян, попытка их исследования в теоретическом аспекте позволили критике второй половины 80-х гг. не только представить ясные очертания «эстетического здания» северных литератур, но и обратиться к его «деталям», наметив тем самым целостное восприятие творчества каждого художника. Следует признать, что далеко не каждая статья имеет самостоятельную научную значимость: наибольшую ценность, на наш взгляд, они приобрели во всей своей массе, ибо выявили некоторые общие тенденции в тогда еще складывающемся литературно-критическом осмыслении северных литератур. В литературнохудожественной критике конца 1980-х-середины 1990-х гг. литература малочисленных народов получила лишь эпизодическое прочтение, что связано с рядом объективных причин и самими процессами, которые происходили в литературах.
В этот период кардинально начинают меняться как сами подходы в исследовании литератур коренных малочисленных народов, так и категории литературно-критического сознания. Долгое время наша официальная критика отсекала всякие попытки своеобразия - и в мысли, и в жанре. Но изменилось само время, и заметное «оживление» произошло в критике. По сути, мы стали свидетелями преодоления инерционного движения прошлого, преодоления косности мышления, так как «преодоление есть прежде всего результат понимания» [12;
С. 29]. «Большая» и региональная критика в тот период избавлялись от идеологической привязки, суживающей ее исследовательский аппарат, от назойливого «инструментального» восприятия прозы и поэзии, что собственно и позволило критике выйти на качественно иной уровень исследования и интерпретации северной литературы - историко-культурный.
В этом ключе своеобразным «подступом» к «расширительной» интерпретации произведений стала статья В.В. Огрызко об эпической поэме В. Санги «Человек Ых-мифа». В ней мы находим положение о том, что В. Санги через художественное слово «открывает нивхский национально-этнический мир в соответствующих ему образах и коллизиях, воссоздает национальный характер, опирающийся и основывающийся на прочных этнических связях» [19; С. 98]. Но самым ярким представителем «историко-культурного направления» был и остается Г.Д. Гачев. Его исследования по творчеству эвенкийского прозаика Г. Кэптукэ введены в широкий литературный и культурный контекст и представляют собой опыт культурологического прочтения произведений [20].
Появление работ такого плана стало новым шагом в раскрытии возможностей критического осмысления прозы малочисленных народов Сибири, Дальнего Востока и Севера, поскольку сам подход позволяет наметить и выявить еще «непознанные» контекстуальные художественно-смысловые пласты в творчестве того или иного писателя. Через обращение к фольклору и фольклорным традициям в прозе коренных народов Сибири, Дальнего Востока и Севера исследователи нашли ключ к смысловым глубинам содержания «младописьменных» литератур. Мифопоэтика была выдвинута в качестве ценностного критерия восприятия прозы малочисленных народов Сибири, Дальнего Востока и Севера: внимание к мифоязыческой и религиозной картине мира, запечатленной в художественных текстах, позволило переосмыслить сложившиеся представления об эстетической значимости художественных образов и характеров.
Критики стали более свободно оперировать ассоциативными понятиями и терминами, заимствованными из смежных наук (этнологии, лингвистики, философии) с целью более точного и объективного выражения «внутреннего плана» того или иного произведения, отходя от однозначных «универсально-всеобщих» формулировок. Примером тому может служить
статья Г.Д. Гачева «Повесть эвенкини», где литературовед прочитывает произведения Г. Кэптукэ через «внутреннюю систему ценностей» самой культуры эвенков [20].
Таким кардинальным изменениям критического мышления способствовали, вероятно, не только «постперестроечная» атмосфера, но и появление «других» по своей форме и содержанию произведений. К последним, например, следует отнести рассказы и повести эвенков Г. Кэптукэ, А. Немтушкина и А. Латкина, романы эвенов П. Ламутского «Дух земли» и А. Кривошапкина «Берег судьбы», повесть ненцев А. Неркаги «Молчащий» и роман И. Истомина «Живун», роман ханта Е. Айпина «Ханты или Звезда Утренней Зари», роман сибирского писателя Г. Сазонова, написанный в соавторстве с прозаиком-манси А. Коньковой, «И лун медлительных поток» и др. Творчество названных писателей стало поистине новой вехой в истории становления прозы малочисленных народов: они обогатили и усовершенствовали ее поэтику через проникновение в суть национального характера, национальной психологии и национального менталитета в реальном историческом контексте.
Проблема «национального менталитета», формы и способы его выражения в художественном творчестве северян все еще остаются «белыми пятнами» в критических и собственно литературоведческих исследованиях. Постановочный характер она получила в работе А.К. Михайлова «Новый этап в развитии литератур», где он, в частности, отмечал: «... и язык, и сюжет, и характеры, и этнографический, исторический, фольклорный материал, и сама форма произведения - все это... составляет произведение, вызванное к жизни национальным самосознанием автора и народа» [21; С. 161]. Обращение к творчеству Г. Кэптукэ позволило критику говорить об обратной связи: национальная проза расширяет пределы и повышает уровень национального менталитета уже самого народа.
Думаем, что обращение к проблеме национального менталитета позволит критике
приобрести «прикладной характер», поскольку она будет иметь дело с наличными системами ценностных ориентации, так как «ценностные системы» не отчуждены от их носителей (т.е. от самого автора, героев) и приходят из социальной практики всего этноса. А это, в свою очередь, поможет нам увидеть те художественные и содержательные особенности, имеющиеся в том эстетическом феномене, который обобщенно называют «Литературы малочисленных народов Сибири, Дальнего Востока и Севера». Следует сказать, что изучение литератур малочисленных народов стало выходить из критической самоизолирован-ности: появилось критическое инакомыслие, т.е. тот логически необходимый момент, который столь важен в становлении исследовательского «целомыслия». Сочетание социокультурного, эстетического и культурологического подходов может скорректировать основные направления и уровни осмысления прозы малочисленных народов.
Творческая индивидуальность каждого художника должна быть рассмотрена в своей цельности и эволюции, обусловленной историческими, социальными и культурными предпо-
1. Бальбуров, Э.А И что без бури океан? [Текст]/ Э.А. Бальбуров // Аврора. - 1979. - № 4. -С. 104-109.
2. Романенко, Д.И. У могучих истоков [Текст]/ Д.И. Романенко. - М.: Современник, 1963.
- С. 3-6.
3. Романенко, Д.И. Юван Шесталов [Текст] / Д.И. Романенко //Рождение романа. - М.: Советский писатель, 1970. - С. 49-58.
4. Как продолжить традиции? [Текст] / Т.Н Комисарова //Байкал. - 1978. - № 2. - С. 139-140.
5. Танина, Ю.Н. Простота мудрости [Текст] / Ю.Н Танина //Полярная звезда. - 1976. - № 4. -С. 98-99.
6. Андреева, Г. Т. Живая страница прошлого [Текст]/Г.Т. Андреева. //Полярная звезда. - 1978.
- № 5. - С. 113-117.
7. Комисарова, Т.Н. О современной Чукотке [Текст] / Т.Н. Комисарова // Литературная газе-
сылками. Есть необходимость много-
уровневого анализа «романа о роде» в литературах малочисленных народов Сибири, Дальнего Востока и Севера. Ряд художественных текстов требует «фольклорного комментария», который необходим для более полного и глубокого понимания их структуры. Обращение к художественной семантике произведений может дать целостное представление о литературе вообще, о запечатленной в ней самой духовной, культурной картине мира, связанной как с индивидуальными авторскими взглядами, так и с национально-этническим мировоззрением. Стало очевидным, что синтетический талант прозаиков - представителей малочисленных народов нуждается в синтетическом таланте критиков. Присутствие на страницах журналов ведущих критических жанров должно быть дополнено еще и «аналитическим инакомыслием», оригинальностью подходов, что будет способствовать полноценному диалогу критики, автора и читателя (статья выполняется при поддержке Гоанта Президента РФ (МК-3333.2007.6. общественные и гуманитарные науки).
_________________________________Литература
та. - 1985. - 20 октября. - С. 4.
8. Огрызко, В.В. Современные легенды Ю. Рытхэу [Текст] / В.В. Огрызко // Полярная звезда.
- 1981. - № 4. - С. 105-108.
9. Михайлов, А.К. Ускорение [Текст] /А.К. Михайлов. - Якутск: Якутское книжное издательство, 1983. - С. 113.
10. Пошатаева, А.В. Проза Ювана Шестало-ва [Текст]/А.В. Пошатаева //Полярная звезда. -1983. - № 3. - С. 103-107.
11. Санги, В.М. От фольклора к художественной литературе [Текст] / В.М. Санги // Полярная звезда. - 1976. - № 4. - С. 79-82.
12. Добренко, Е. «Запущенный сад величин» (Менталитет и категории соцреалистической критики: поздний сталинизм) [Текст] / Е. Добренко// Вопросы литературы. - 1993. - № 1. - С. 2145.
13. Чалмаев, В.А. Следующий шаг [Текст] /
В.А. Чалмаев // Сибирский огни. - 1984. - № 6. - С. 169-171.
14. Михайлова, М.Г. Новые люди Семена Ку-рилова [Текст] / М.Г. Михайлова // Полярная звезда. - 1985. - № 3. - С. 107-110.
15. Комисарова, Т.Н. Проза поэта [Текст] / Т.Н. Комисарова // Полярная звезда. - 1988. - № 6.
- С. 114-115.
16. Хомутова, Е.В. Два пленника / Е.В. Хомутова //Литературное обозрение. - 1986. - №
5. - С. 46-48.
17. Соболъкова, М.Н. Основоположник нивсх-кой литературы [Текст] / М.Н. Соболъкова // Сан-ги В. Женитьба Кевонгов. - М.: Современник,
Коротко об авторе________________________________
1983. - С. 503-505.
18. Переверзин, В.М. Энергия синтеза / В.М. Переверзин // Полярная звезда. - 1985. - № 5. - С. 103-107.
19. Огрызко, В.В. Долговечен сказ [Текст] /
B.В. Огрызко //Полярная звезда. - 1989. - № 2. -
C. 98-100.
20. Гачев, Г.Д. Повесть эвенкини [Текст] / Г.Д. Гачев //Литературная учеба. - 1989. - № 4. -
С. 72-77.
21. Михайлов, А.К. Новый этап в развитии литератур (О творчестве Галины Кэптукэ) [Текст] /А.К. Михайлов // Полярная звезда. - 1993.
- № 2. - С. 161-164.
_____________________________Briefly about author
Хазанкович ЮГ., канд. филол. наук, доцент, Якутский Khazankovich Yu., Ph. D. (Philology), Assistant Professor,
государственный университет (ЯГУ) Yakut State University (YaSU)
Научные интересы: история книги, литература мало- Scientific interests: the history of a book, literature of the
численных народов Севера North scanty peoples
