CC BY
137
УДК 811.112.2
Аверина Анна Викторовна
доктор филологических наук, доцент Московский городской педагогический университет
ПРОЯВЛЕНИЕ ГРАММАТИЧЕСКИХ СВОЙСТВ МОДАЛЬНЫХ ЧАСТИЦ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА В СЛОЖНОМ ПРЕДЛОЖЕНИИ1
В статье рассматриваются возможности использования модальных частиц немецкого языка ja и doch в придаточных изъяснительных, инструментальных и в придаточных следствия. Анализируются семантические особенности главного предложения, допускающие частицы в названных типах придаточных предложений. Показано, что модальные частицы могут употребляться в этих видах предложений в тех случаях, если матричный субъект кодирует внутреннюю перспективу или если в матричном / придаточном предложении используются субъективные показатели. В работе подвергается анализу концепция Э. Лайс, согласно которой видовая семантика может быть закодирована и в системе имени существительного. Абстрактные существительные, безличные и неопределенно-личные местоимения, а также субъективно-оценочные слова способствуют кодированию внутренней перспективы, допускающей частицы в придаточном. Это позволяет предположить, что немецким модальным частицам также присуще свойство выражать внутреннюю перспективу высказывания. На основании проведенного анализа делается вывод о том, что модальные частицы не могут стоять в изъяснительных, инструментальных и придаточных следствия в тех случаях, когда в главном предложении кодируется внешняя перспектива и отсутствуют маркеры субъективной оценки высказывания. Проведенный анализ позволяет заключить, что легитимация модальных частиц в названных видах зависимых предложений определяется грамматико-семантическими факторами. Кодировка внутренней перспективы в семантике матричного предиката или матричного субъекта допускает их использование в придаточных, в то время как кодировка внешней перспективы блокирует их употребление в зависимых предложениях.
Ключевые слова: модальные частицы, сложное предложение, аспектуальность, модальность, грамматические свойства, придаточное, главное.
0ель настоящей работы состоит в том, чтобы показать реализацию грамматических свойств немецких модальных doch в сложном предложении, а именно модальности и аспектуальности. Полученные результаты могут быть полезны как для дальнейшего анализа межкатегориальных связей на уровне синтаксиса, так и для более точного подбора немецко-русских соответствий.
Модальность мы рассматриваем как категорию, которая отражает «преломление отрезка действительности через сознание говорящего» [3, с. 113], модальность может быть внутренней (модальность диктума), когда действующее лицо выражает отношение к действию/состоянию/положению дел и внешней (модальность модуса), которая связывает диктум (пропозицию) с говорящим и отражает отношение говорящего к происходящему [1, с. 20]. Частицы ja и doch в немецком языке относятся к разряду модальных, поскольку позволяют выразить отношение говорящего к содержанию высказывания.
В отечественной лингвистике принято считать, что категория аспектуальности не имеет с модальностью точек соприкосновения. Аспектуальность -характер протекания и распределения действия во времени [4]. Ядром поля аспектуальности является категория вида. В русском языке вид выражается в системе глагольного противопоставления, в то время как в немецком языке для передачи видовой семантики используются различные обстоятельственные уточнители [2; 6], а также артикли [14] и иные средства. Модальные частицы не относятся
к средствам кодировки видовой семантики, однако закономерности их использования в придаточных предложениях зачастую говорят о некоторых присущих им аспектуальных свойствах.
В этой связи представляется интересным проанализировать точки соприкосновения двух вышеназванных категорий - модальности и аспектуаль-ности. Остановимся сначала на этом вопросе.
Вопросам межкатегориального взаимодействия категорий аспектуальности, темпоральности и модальности посвящено немало работ зарубежных исследователей: [8; 13; 14]. Так, исследование Э. Лайс представляет собой удачную попытку представить темпоральную систему немецкого языка как уникальную двоичную систему, включающую в себя две подсистемы: темпоральную подсистему предельных глаголов и темпоральную подсистему непредельных глаголов [13]. Ей принадлежит также идея о том, что категории модальности, темпо-ральности и аспектуальности представляют собой различные стороны единой категории, в которой находит свое отражение антропоцентричность языка. Э. Лайс проводит параллели между категориальным значением определенности и совершенным видом, неопределенности и несовершенным видом. В так называемых «видовых» языках определенность кодируется совершенным видом, в то время как в безвидовых языках эту функцию выполняет артикль. Согласно концепции Э. Лайс, глаголы в немецком языке можно разделить на две группы: а) группа предельных глаголов (глаголы типа einschlafen, ankommen, eintreffen и т.д.) и b) группа непредельных глаголов (глаголы типа
© Аверина А.В., 2015
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 2, 2015
145
schlafen, lieben, gehen и т.д.). По терминологии Э. Лайс, глаголы первой группы, то есть предельные глаголы, кодируют в своей семантике «внешнюю перспективу» (die Außenperspektive), а глаголы второй группы - внутреннюю перспективу (die Innenperspektive). Обе перспективы базируются на характеристике эгоцентрической позиции говорящего: внешняя перспектива отражает событие без привязки к наблюдателю, в то время как при характеристике действия с позиции внутренней перспективы говорящий / наблюдатель находится как бы в центре событий.
Интересными представляются выводы Э. Лайс о том, что видовая семантика может быть закодирована и в системе имени существительного. Она предлагает разделить имена существительные на две группы: 1) существительные, обладающие признаком «внутренняя перспектива», и 2) существительные, обладающие признаком «внешняя перспектива». Существительные первой группы - слова, обозначающие исчисляемые предметы, например дом, стол, дерево, существительные второй группы - слова, не имеющие денотата, например любовь, дружба, или вещественные существительные - деньги, золото и т.д.
Базируясь на концепции Э. Лайс, С. Энгель [11] рассматривает личные местоимения с позиции перспектив говорящего. По ее наблюдениям, первое лицо обладает свойством непредельности, третье лицо - свойством предельности. Второе лицо несет в себе характеристики первого и второго лица.
Обобщая концепцию Э. Лайс [13; 14], а также основывающуюся на ней теорию С. Энгель, можно сказать, что аспектуальные свойства могут быть присущи не только глаголу, но и существительному и местоимению. Важным представляется также следующее наблюдение Э. Лайс: категория определенности кодируется в видовых языках в системе глагола, в безвидовых языках - в системе артикля [14].
Вопросы межкатегориального взаимодействия аспектуальности и модальности детально анализирует В. Абрахам [7; 8]. Он показывает, что деонтическая модальность проявляет свойства совершенного вида, то есть характеризует состояние или действие в его целостности, а эпистемическая -свойства несовершенного вида, поскольку дает оценку ситуации как таковой. Приведу несколько примеров, демонстрирующих это утверждение [8, с. 41]:
(3) a. Paul muss Arzt werden. 'Пауль должен стать врачом'.
b. Paul muss Arzt sein. 'Пауль, вероятно, врач'.
В предложении (3 а) модальный глагол müssen используется для передачи деонтической модальности. Деонтическая модальность проявляет сходство с совершенным видом - действие в будущем можно представить как целостное. В высказыва-
нии (3b) этот же модальный глагол кодирует эпи-стемическую модальность. При этом дается оценка того, что Пауль, возможно, врач, это положение дел представлено как длительное состояние объекта, не имеющее каких-либо временных границ. С этой позиции модальный глагол в эпистемиче-ском употреблении проявляет сходство с несовершенным видом [8].
Наблюдения Э. Лайс [14] относительно кодирования вида в системе других частей речи и В. Абрахама [7; 8], касающиеся идентичности эпистемической модальности и несовершенного вида, позволяют выявить закономерности легитимации таких модальных частиц, как ja и doch, в некоторых типах придаточных предложений. На этом мы и остановимся подробнее.
Модальные частицы ja и doch могут выступать во многих типах придаточных предложений. По нашим наблюдениям, использование модальных частиц в придаточном можно объяснить не только семантическими, но и отчасти грамматическими факторами, в том числе и с позиции их аспектуальных свойств. Их использование невозможно в придаточных места и в относительных (рестриктивных) придаточных, всегда возможно -в уступительных предложениях, а возможность/ невозможность их употребления в темпоральных, изъяснительных, модальных, а также в придаточных следствия зависит от семантических и грамматических особенностей главного предложения. Мне хотелось бы показать употребление модальных частиц ja и doch только в трех типах зависимых предложений - в изъяснительных, инструментальных и в придаточных следствия, потому что именно на этих типах предложений наиболее отчетливо можно пронаблюдать зависимость легитимации частиц от семантических и грамматических свойств главного предложения.
В изъяснительных придаточных модальные частицы ja и doch могут использоваться в том случае, если матричный предикат нефактивный2, на эту особенность указывает В. Абрахам [8]:
(4) a. Ein weiterer Journalist sagt, dass ja aktuell drei Stammspieler fehlen [...] (COLiBRP).
b. Ein weiterer Journalist bedauert, dass (*ja) aktuell drei Stammspieler fehlen.
(5) a. [...] sie spricht von Lohnuntergrenze statt Mindestlohn und davon, dass ja die Tarifpartner die Höhe bestimmen sollten (Zeit. 03.11.2011).
b. sie ist überrascht, dass (*ja) die Tarifpartner die Höhe bestimmen sollten.
В приведенных фрагментах модальная частица возможна, если в матричном предложении используется нефактивный предикат (4а, 5а), и, напротив, аграмматична при фактивном предикате (4б, 5б). Примечательно, что в некоторых случаях модальная частица возможна также и при фактивном предикате. Так, М. Конильо [10] приводит следующий
146
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова .¿У- № 2, 2015
пример, который, по его мнению, вызывает сложности в интерпретации:
(6) Es ist bedauerlich, dass diese Situation an den Hochschulen sich wohl weiter verschärfen wird [9, с. 140].
В приведенном фрагменте возможно использование частицы wohl в придаточном, что М. Кони-льо гипотетически объясняет нефактивностью матричного предикатива. Мы полагаем, что в данном случае речь идет о другом типе фактивности. Чтобы объяснить это, обращусь к термину «субъективный результатив», предложенный Р. Ренкя [5]. Анализируя семантику результативных форм и разновидности результата, Р. Ренкя предлагает говорить о субъективном результативе. Субъективная результативность предполагает «результативное изменение в самом субъекте, то есть в сфере субъекта», например Палуба обледенела [5, с. 262]. Применительно к фактивным предикатам мы предлагаем говорить о двух типах фактивности [9]: 1) фактивность, кодирующая эмоциональное состояние субъекта (например, er bereut); 2) фак-тивность, кодирующая оценку обстоятельства говорящим (например, es ist merkwürdig). В первом случае кодируется, если мы будем использовать терминологию Э. Лайс [14], внешняя перспектива, поскольку речь не идет о длительном и «делимом» явлении. Во втором случае кодируется внутренняя перспектива, потому что дается попросту оценка того или иного явления. Использование частиц при этом в придаточном вполне допустимо:
(7) Die Tragödie ist, liebe Genossinnen und Genossen, die Tragödie ist, dass ja alle auch gute Ideen haben, dass alle auch etwas zu sagen haben, dass aus dem vielstimmigen Durcheinander aber kaum ein Chor entsteht (COLiBRi).
(8) Komisch dabei ist nur, dass ja gerade die Bratwurst als Coburg-Botschafter auch werbetechnisch aufgewertet werden soll (COLiBRi).
В этой связи имеет смысл говорить не о несочетаемости фактивности в матричном предложении и частиц в придаточном, а о несовместимости субъективной результативности с частицами. Напротив, кодировка внутренней перспективы в главном предложении допускает использование частиц в придаточном предложении.
Анализ фактического материала показывает, что модальные частицы в ряде случаев возможны в инструментальных предложениях, однако есть также и случаи, когда их употребление в этом типе придаточных аграмматично. Так, на примере следующих высказываний можно проследить невозможность использования частиц в инструментальных предложениях:
(9) Die Römer kühlten beispielsweise ihre Arenen, indem sie (*ja) das Gebäude mit einer Plane überspannten und einen dünnen Wasserfilm darüber laufen ließen (DeWaC 6).
(10) Die Lymphozyten bekämpfen Infektionen, indem sie (*ja) Substanzen herstellen, die Antikörper genannt werden (DeWaC 1).
Как видно из приведенных фрагментов, в роли матричного субъекта выступают агентивные существительные (die Römer, die Lymphozyten), кодирующие внешнюю перспективу. Интересен тот факт, что модальные частицы возможны в инструментальных придаточных в том случае, если в роли матричного субъекта выступает абстрактное существительное или безличное/неопределенно-личное местоимение. Рассмотрим для сравнения следующие примеры, взятые из корпуса:
(11) Zudem gibt es auch eine neue Qualität, indem ja alle Beteiligten Zugriff auf gemeinsame Dateien haben sollen (DeWaC 1).
(12) Brisant wurde der Rechtsstreit gerade dadurch, dass ja gleichzeitig anderen Departements mit abnehmender Bevölkerungszahl diese Sitze entzogen werden müssen (COLiBRi).
(13) Selbstverständlich waren auch die Seitentäler schon vor der Abteufung [Abstufung] der Mittelschlucht entstanden, indem ja die Wassermassen von allen Seiten in die breite Rinne hineinstürzten und so die Anfänge jener heute so rätselhaften Seitentäler schufen (COLiBRi).
(14) Und namentlich sollte man dies bei Werken der Architektur bedenken, indem doch das Weltall selbst mit einem architektonischen Gebilde verglichen werden kann (DeWaC 6).
В предложении (11) в роли матричного субъекта выступает безличное местоимение es, в (12) - абстрактное существительное Rechsstreit, в (13) - ина-гентив Seitenäler, а в (14) - неопределенно-личное местоимение man. В сущности, все перечисленные субъекты можно классифицировать по концепции Э. Лайс как кодирующие внутреннюю перспективу, что и объясняет возможность употребления частиц в придаточном. Наоборот, использование субъектов, кодирующих внешнюю перспективу (см. примеры (9) и (10)), исключает использование частиц в придаточном. На основании этого можно предположить, что кодировка внутренней перспективы в семантике матричного субъекта может способствовать легитимации модальных частиц в придаточном предложении.
Легитимация модальных частиц в придаточных предложениях следствия также зависит от семантики матричного предложения. В случае если в роли матричного субъекта выступает агентив и если матричное предложение не содержит никакой субъективной оценки, использование модальных частиц в придаточном невозможно:
(15) Ein Audi-Fahrer war jedoch mit 140 km/h so schnell, dass ihn (*ja) ein Bußgeld und Punkte in Flensburg erwartet (DeWaC 5).
В корпусе были примеры, демонстрирующие возможность использования частиц в придаточном
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова № 2, 2015
147
предложении, если в роли матричного субъекта выступает безличное местоимение es:
(16) 2 Stunden später fing es sehr heftig an zu schneien und hörte nicht wieder auf, so dass ja schon 1 Tag später in Deutschland die Flughäfen teilweise geschlossen wurden, später ja auch insbesondere in NY (COLiBRi).
Высказывание (15) можно оценить как кодирующее внешнюю перспективу в семантике матричного субъекта, в (16) кодируется внутренняя перспектива в семантике матричного субъекта, что, в свою очередь, позволяет использовать модальные частицы в придаточном. Возможно, это объясняется тем, что кодировка внутренней перспективы в семантике субъекта матричного предложения позволяет передать установку говорящего, в то время как кодировка внешней перспективы исключает такую возможность. Однако если матричное или придаточное предложение получает какие-либо субъективные показатели, то включение модальных частиц в придаточном становится возможным. Рассмотрим примеры:
(17) a. Er bewegt sich für unser Auge so schnell, dass er der Drehung der scheinbaren Himmelskugel um 360° in 24 Stunden etwa 13°entgegenzusetzen hat (DeWaC 1).
b. Er bewegt sich für unser Auge so schnell, dass er (*ja) der Drehung der scheinbaren Himmelskugel um 360° in 24 Stunden etwa 13°entgegenzusetzen hat.
c. Er bewegt sich für unser Auge so schnell, dass er ja der Drehung der scheinbaren Himmelskugel um 360° in 24 Stunden etwa 13°entgegenzusetzen scheint.
d. Seine schnelle/langsame/komische BeWEgung führt dazu, dass er ja scheinbar der Drehung der scheinbaren/gedachten Himmelskugel um 360° in 24 Stunden etwa 13° entgegenzusetzen hat.
В (17а) в качестве субъекта матричного предложения выступает местоимение третьего лица, включение модальной частицы в придаточное предложение невозможно (17b). В (17c) в придаточном предложении использован глагол субъективной оценки scheinen, в (17d) в матричном предложении употреблены прилагательные, содержащие субъективную оценку. Субъективные маркеры позволяют включить модальную частицу в придаточное предложение.
Таким образом, возможность легитимации модальных частиц в придаточных следствия зависит от семантических особенностей матричного субъекта, а также от использования субъективных маркеров в главном или придаточном предложении. Проведенный анализ позволяет заключить, что легитимация модальных частиц в названных видах зависимых предложений определяется грам-матико-семантическими факторами. Кодировка внутренней перспективы в семантике матричного предиката или матричного субъекта допускает их использование в придаточных, в то время
как кодировка внешней перспективы блокирует их употребление в зависимых предложениях. На легитимацию модальных частиц в придаточном влияет и употребление слов субъективной оценки. Абстрактные существительные, безличные и неопределенно-личные местоимения, а также субъективно-оценочные слова способствуют кодированию внутренней перспективы, допускающей частицы в придаточном. Это позволяет предположить, что немецким модальным частицам также присуще свойство выражать внутреннюю перспективу высказывания.
Примечания
1 Автор благодарен фонду Александра фон Гумбольдта за финансовую поддержку научного исследования, проведенного в Германии в период с 2012 по 2014 гг. в рамках научного проекта в Гумболь-дтовском университете. Работа основана на подготовленных в этот период материалах.
2 Согласно концепции Кипарских, к фактивным предикатам относятся предикаты, отражающие истинность пропозиции, например bedauern, überzeugt sein, zustimmen, в то время как нефактивные предикаты этим свойством не обладают, например sagen, sprechen, berichten (Kiparsky & Kiparski 1974).
3 В качестве материалов исследования использованы корпуса университета Гумбольдтов (г. Берлин) и Свободного Университета (г. Берлин).
Библиографический список
1. Аверина А.В. Эпистемическая модальность как языковой феномен. - М.: УРСС, 2010. - 192 с.
2. Балин Б.М. О роли словосочетаний и контекста в разграничении «способов протекания действия» в современном немецком языке: дис. ... канд. филол. наук, 10.02.04. - Л.: 1-й Ленинградский государственный педагогический институт иностранных языков, 1955. - 17 с.
3. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис: учеб. пособие для институтов и факультетов иностранных языков. - М.: Высшая школа, 1986. - 220 с.
4. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении / изд. 8-е. - М.: УРСС, 2001. - 450 с.
5. Ренкя Р. О субъектно-результативном значении // Глагольные и именные категории в системе функциональной грамматики. - СПб.: Нестор-История, 2013. - С. 261-265.
6. Роганова З.Е. Перевод видовых форм русского языка на немецкий язык: дисс. ... канд. филол. наук, 10.02.04. - М.: Московский государственный педагогический институт иностранных языков им. М. Тореза, 1953. - 384 с.
7. Abraham W. Diskurspartikel zwischen Modalität, Modus und Fremdbewusstseinsabgleich // 40 Jahre Partikelforschung. Stauffenburg Verlag. - Tübingen, 2010. - S. 33-78.
148
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова jij. № 2, 2015
О некоторых лингвистических особенностях немецкоязычного художественного текста ХХ! века
8. Abraham W. Zur grammatischen Grundlegung von Modalität - semantisch-syntaktische Affinitäten zu nominaler Referenz, Aspekt und Quantifikation // Funktionen der Modalität. - Berlin: de Gruyter, 2013. - S. 25-75.
9. Averina A. Dependenzrelationen im Satzgefüge und Modalpartikeln im Nebensatz // Sprache und Sprachen. - 2014. - №41 (2).
10. Coniglio M. Die Syntax der deutschen Modalpartikeln. Ihre Distribution und Lizenzierung in Haupt- und Nebensätzen / M. Coniglio. - Berlin: Akademieverlag, 2011. - 220 S.
11. Engel S. Das universale System der Personalpronomina. Das Fundament für Habermas' normative Begründung der menschlichen Vernunft? -Peter Lang. 1998. - 207 S.
12. Kiparsky P. & Kiparsky C. Fact // Syntax und generative Grammatik. - Bd. 1. - Athenaion, 1974. -P. 257-304.
13. Leiss E. Die Verbalkategorien des Deutschen. -Berlin, New York: Walter de Gruyter, 1992. - 341 S.
14. LeissE. Artikel und Aspekt. Die grammatischen Muster von Definitheit. -Berlin, New York: de Gruyter, 2000. - 307 S.
УДК 811.112.2
Шипова Ирина Алексеевна
кандидат филологических наук, доцент Московский педагогический государственный университет
О НЕКОТОРЫХ ЛИНГВИСТИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЯХ НЕМЕЦКОЯЗЫЧНОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА ХХ! ВЕКА
В статье рассматриваются четыре текста современных немецкоязычных авторов, на базе которых представлены варианты лингвистической организации художественного текста XXI века. Й. Винклер предлагает в новелле «Natura morta. Eine römischen Novelle» (2001) австрийскую концептуальную прозу, имитируя в своем тексте изобразительную технику натюрморта, красками в которой становятся многочисленные прилагательные и причастия, а темы организованы по принципу прогрессии со многими производными. Д. Глаттауер, написавший два популярных романа «Gut gegen Nordwind» (2006) и «Alle sieben Wellen» (2009) в виде электронных писем, использует все преимущества данного вида коммуникации - непосредственность, спонтанность реакций, выраженные через элементы разговорной речи как на лексическом, так и на синтаксическом уровне с многочисленными эллипсисами, повторами, графическим выделением интонационных акцентов. Выбирая историко-культурологическую тематику в тексте «Wir sehn uns wieder in der Ewigkeit» (2011), Т. Лангер прибегает к интертекстуальным включениям, подражая некоторым приемам письма XIX века, о событиях которого повествует её текст. Д. Кельманн в романе «Die Vermessung der Welt» (2005) использует в диалогах исторических личностей почти исключительно косвенную речь и презент-ный конъюнктив, делая эту форму способом отстраненности от событий и героев текста, имена которых составляют славу Германии. Каждый из представленных авторов обладает индивидуальным стилем и своими языковыми предпочтениями, представить которые как некоторые тенденции немецкоязычного нарратива XXI века было целью данной публикации.
Ключевые слова: художественный текст, композиционно-речевая форма повествования, описание, повествование, тема-рематическая прогрессия, графическое выделение, вопросные комплексы, грамматический параллелизм; косвенная, прямая, авторская речь.
Каждая эпоха с её событиями, представлениями о нормах и правилах, моральными ориентирами и многими другими признаками и знаковыми чертами находит свое отражение в художественной литературе, иногда при непосредственном обращении к современности с её насущными проблемами, иногда опосредовано - через рассказ о других временах с их приоритетами, нравами, идеалами. XXI век не стал в этом смысле исключением. Читая книги, мы должны открывать в них что-то новое о нас самих, о нашем времени, даже если речь идет о прошлом, о будущем, или о фантастических мирах. Они не могут не отражать приметы современности с её ускоренными темпами, психологическим напряжением, невиданными прежде возможностями технического прогресса, все более ощутимым отчуждением людей друг от друга, обесцениванием прежних ценностей. В то же время все то, что пишется и издается, должно быть понятно читателю,
должно привлекать его, быть для него интересным, поскольку написанное должно стать успешным, быть проданным, принести прибыль не только автору, но и издателю. Обращаясь к современному немецкоязычному художественному тексту, можно выделить некоторые тенденции не только в выборе сюжета, но и в плане техники повествования, реализуемой, в первую очередь, в его лингвистических характеристиках. Небольшой срез, представленный четырьмя художественными произведениями, опубликованными после 2000 года, не может претендовать на сколько-нибудь исчерпывающий анализ написанного в течение последних полутора десятков лет. Но он, на наш взгляд, может дать представление о существующих тенденциях в немецкоязычном нарративе начала XXI века.
Начнем наше исследование с текста Йозефа Винклера (1953) - одного из значительных авторов литературного ландшафта Австрии, признанного литературными критиками как своей страны, так
© Шипова И.А., 2015
Вестник КГУ им. H.A. Некрасова „¿j- № 2, 2015
149
