CC BY
24
УДК 930.091+94(44) "1856/2016"
ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ СОБРАНИЯ В ЭПОХУ СТАРОГО ПОРЯДКА: ПОВОРОТЫ ИСТОРИОГРАФИИ (1856-2016 гг.)
Мартемьянова Е.О.
Статья посвящена обзору историографии провинциальных представительных собраний во Франции Старого порядка с 1856 г. по наше время. Автор анализирует ключевые моменты роста интереса к теме. Несмотря на то, что в статье особое внимание уделено франкоязычной литературе, автор указывает и на основные тенденции исследований в работах учёных из других стран. В статье отмечены последние научные события, связанные с темой провинциальных собраний и истории парламентаризма в Европе.
Ключевые слова: историография, история Франции, Новое время, представительные собрания, провинциальная администрация.
HISTORIOGRAPHY OF THE PROVINCIAL ASSEMBLIES IN THE OLD REGIME FRANCE
(1856-2016)
Martemyanova E.O.
This article is dedicated to the historiography of representative assemblies in the Old Regime France since 1856 to our days. The author analyses and explains key moments of growing interest to the subject. Based mostly on French historiography, the article shows new trends developed by European researchers during past decades. It highlights topics of recent scientific events on the subject of representation in the Modern Europe.
Keywords: French history, historiography, Modern times, provincial administration, representative assemblies.
Историография Франции Старого порядка часто изображает административную историю французской монархии как долгий путь к установлению централизованного королевства. Усиление абсолютной монархии во Франции было неразрывно связано с правом короля собирать налоги, ставшим со временем безусловным: монарх более не нуждался в согласовании фискальной политики с Генеральными штатами, и только в некоторых провинциях королевские налоги вотировались представительными собраниями [27, p. 4]. Конец монархии последовал за воссозданием Генеральных штатов с представительством от трёх сословий [7; 8, p. 97-126; 9]. Такое зигзагообразное поведение едва ли можно интерпретировать как последовательную централизацию, но это не значит, что само по себе понятие «централизация» не оправдало себя и вышло из арсенала историков. Наоборот, оно остаётся ключевым для описания политической и административной систем, хотя и является одним из наиболее сложных [13, p. 9], поскольку требует многостороннего изучения, необходимого, чтобы избежать диспропорций
в представлениях о границах королевской власти.
Ряд исторических работ последних лет, о которых пойдёт речь в этой статье, показывают историю управления
королевством «снизу», то есть с точки зрения провинциальной администрации. Анализ взаимоотношений королевской власти с провинциями часто проводится по официальным источникам, преподнося однобокое видение процессов централизации. Такой подход грозит диспропорциональным отображением событий политической и административной истории. В данной статье будут освещены основные направления и вопросы историографии, посвященной провинциальным собраниям в монархии Старого порядка.
Нам представляется целесообразным выделить три волны интереса к обозначенной теме: в период с 1856 по 1930-е гг. произошло первичное накопление фактического материала и первых обобщений. С 1930-х по 1980-е гг. тема представительства и его форм в истории вышла на международный уровень, что предопределило появление общих
направлений исследований у историков из разных стран.
В самой Франции можно без сомнения говорить о возобновлении интереса к теме провинциальной администрации Старого порядка в 1980-е годы. Этот поворот был отчасти предопределён событиями V Республики: в 1982 г. была проведена реформа государственного управления, заключавшаяся в расширении полномочий регионов, и это обстоятельство заставило всерьёз задуматься об её исторических предпосылках.
Современный этап - с 1980-х гг. по наше время - это время обобщения результатов и расширения географии сравнительных исследований. Он совпал c волной теоретических работ на тему абсолютизма, что позитивно отразилось на развитии гипотез и сопутствующих тем, связанных с понятием «представительство» в Новое время.
Вплоть до реформы административного деления 1790 г. Франция состояла из множества разнородных земель,
присоединённых либо мирным (Бургундия в 1476 г., Прованс в 1482 г, Бретань в 1532 г), либо военным путём (Франш-Конте в 1678 г.). Различия провинций отображались в местных кутюмах и провинциальных привилегиях. Принято выделять провинции элексьонов (pays d'élections), где волю монарха претворяли в жизнь так называемые «элю», которые на самом деле были королевскими ставленниками, и провинции штатов (pays, provinces d'états).
Провинции штатов пользовались широкими вольностями, закреплёнными на момент присоединения к французскому королевству. В их управлении соблюдалось условие согласовывать королевские сборы с местным собранием. Считается, что королевская централизация меньше всего затронула эти провинции, благодаря функционировавшим в них провинциальным собраниям. В частности, королевские налоги должны были проходить процедуру согласования с местным провинциальным собранием.
В XV в. насчитывалось 15 провинциальных штатов [20, p. 6], часть из которых, правда, исчезла под натиском кардинала Ришельё. Так, в XVII в. функции провансальского всесословного
представительного собрания были переданы Генеральному собранию общин. Многие другие провинции штатов, как например,
Дофине, и вовсе лишились представительных собраний. Наиболее значительными из провинций штатов считались Лангедок, Бретань, Артуа, Бургундия, где провинциальные штаты просуществовали до конца Старого порядка.
При всём многообразии традиционных представительных собраний в их структуре наблюдаются общие черты. Их первостепенной задачей было согласование королевской тальи, прямого налога с населения. Талья могла именоваться по-разному: Прованс, к примеру, вносил так называемый «добровольный дар» провинции. Кроме того, в перерывах между регулярными собраниями - проводимыми раз в один, два или три года в разных провинциях -реализацию решений собрания и ведение текущих дел осуществляла группа администраторов: промежуточная комиссия в Бретани, алькады в Бургундии, прирождённые прокуроры в Провансе. Подготовка к сессиям составляла ключевую часть их работы: они обговаривали условия взимания налогов с королевской администрацией и добивались порой значительной выгоды в пользу провинции.
Ввиду растущих финансовых нужд королевства, в XVIII в. на первое место встала задача эффективной налоговой политики. Остро встал вопрос и о кредитовании займов на имя короля. Помимо кредитования королевских нужд частными лицами, ресурсы в провинциях черпались из местных доходов. На местную администрацию возлагалась, в итоге, организация взиманий податей с населения. Провинциальное собрание в лице постоянной группы администраторов становилось важным подспорьем королевской власти на местах.
С необходимостью осуществления «справедливого» и пропорционального налогообложения тесно сплетался вопрос о представительстве. В XVIII в. всё чаще появлялись проекты создания иерархии местных, провинциальных и
общенациональных собраний, в которых имели бы голос «граждане-собственники»[17, р. 140]. В этом отношении уже существовавшие на тот момент местные представительные собрания в провинциях штатов являли собой живой пример диалога -и его недостаточности — между королевской властью и сословиями: духовенством, дворянством и основным налогоплательщиком
королевства, третьим сословием,
представленным, как правило, городской муниципальной элитой.
Несмотря на важность роли, которая была вверена местным собраниям Старого порядка, их изучение было надолго отодвинуто на второй план из-за суждения французского историка Марселя Мариона. По его мнению, изложенному в 1923 г., эти органы местной власти были «по существу олигархическими институтами, противниками всякого прогресса, всяких нововведений [...], склонными к расточительству,
неравномерному и весьма ошибочному распределению налогового бремени» [28, p. 229]. Этим утверждением он стремился поставить точку в рассуждениях, начатых Алексисом де Токвилем (1805-1859) на страницах работы «Старый порядок и революция» (1856 г.). С точки зрения Токвиля, провинциальные собрания создавали лишь видимость независимости от королевской власти. В своих суждениях он порой использовал ошибочные данные [11, p. 153], но вне всякого сомнения, работа Токвиля стала первой важной попыткой пересмотреть новшества Революции путём
ретроспективного экскурса вглубь Старого порядка.
Учитывая исторический контекст и полномочия местных собраний, ряд историков усомнился в справедливости радикального суждения Токвиля, подтверждённого Марионом. Несколько значимых исследований позитивистского толка пролили свет на доселе не известные факты и документы из истории разных провинций. Были предприняты также попытки обобщения - например, в форме лекций, прочитанных Иваном Васильевичем Лучицким [2], - и систематизации разнородных данных, произведённой французом Г. де Люсе [25].
Надо сказать, что в России и во Франции этот накопленный материал не останется не у дел и в начале XX в., благодаря исследованиям Павла Николаевича Ардашева о провинциальной администрации и интендантах [1]. Значимость его работ, которые были сразу же переведены с русского на французский язык, была широко признана научным сообществом, и без ссылки на них до сих пор не обходится ни одно полномасштабное исследование
провинциальной администрации Старого порядка.
Однако «вердикт» М. Мариона обозначил рубеж в историографии. От этого суждения будут отталкиваться и современные историки.
Историографическому повороту в изучении темы провинциальных собраний предшествовали несколько событий. В широком плане историческая наука испытывала методологические изменения. Ещё в 1932 г. французский учёный Жорж Лефевр подчёркивал необходимость изучения истории «снизу» [22, p. 193-210]. Смещение акцентов позитивно отразилось на разработке темы местного представительства. Вслед за исследованиями общего характера, которые описывают всё многообразие институтов по отдельным провинциям, последовали работы, посвящённые конкретным органам местного управления, в том числе провинциальным штатам. Так, в 1932 г. появилась первая систематизированная работа на эту тему авторства Армана Ребийона, который изучал провинциальные штаты Бретани [29]. Следом, в 1936 г. появилась публикация диссертационного исследования Бернара Хильдешеймера «Генеральное собрание общин в Провансе» [16].
Публикации этих диссертаций совпали по времени с созданием Международной комиссии по истории представительных собраний и парламентских учреждений (ICHRPI) в лоне Международного комитета по историческим наукам. С тех пор и в течение более чем восьмидесяти лет эта комиссия почти беспрерывно продолжает работу по изучению политического представительства и смежных тем в мировой истории. Её работа не ограничена хронологическими рамками: вопросы парламентов и представительных институтов освещаются со времён Античности до наших дней.
Подход к изучению французской истории «снизу» был признан Робером Мандру, который подчеркивал необходимость знать всё многообразие взаимоотношений, составлявших реалии управления во французской монархии [27, p. 262]. Такая методологическая установка имела большой потенциал. Послевоенный период вплоть до 1980-х гг. был отмечен поиском методов изучения истории «снизу». Важнейшей стала работа Рассела Мейджора «Представительные институты во Франции эпохи Ренессанса (1421-1559)» [26], в которой автор заложил основу для полномасштабных исследований
региональной истории Нового времени. Эта работа была представлена на сессиях Международной комиссии по истории представительных собраний и парламентских учреждений и предвосхитила первую в послевоенный период работу обобщающего характера Д. Герхарда о проблемах репрезентации и делегирования полномочий в XVIII в. [11, p. 117-149], где одним из ключевых направлений было изучение налоговых отношений провинций с центральной властью. Как следствие, уже в 1965-1967 гг. в программу сессий Международной комиссии в обязательном порядке вошли доклады по вопросам налогообложения и провинциального представительства.
Шаг за шагом необходимость изучить в подробностях реалии провинциальной жизни становилась всё очевиднее. Важную роль в этом сыграли работы Мориса Борда. Изначально обратившись к архивам Гаскони, учёный вышел на тему о реформе Лаверди (C-C.-F. de L'Averdy, 1724-1793), задуманной в целях унификации муниципального управления в 1764-1771 гг. В 1970 г. вышла его монография «Провинциальная и
муниципальная администрация во Франции в XVIII в.»[4], которая представила
систематизированное описание институтов местной власти по всем провинциям.
Внимание к местным архивам привело к формулировке гипотезы о значительной роли местных собраний в провинциальном управлении. Вслед за конференцией 1979 г. под названием «Провинциальные штаты», организованной французским обществом историков Нового времени, появилась работа историка дореволюционного Прованса Франсуа-Ксавье Эммануэлли, в которой был отмечен недооценённый потенциал
провинциальных собраний в истории Франции [10]. Десятилетие спустя к этой идее обратились коллеги из Монпелье, чьими усилиями была организована и проведена конференция «Провинциальные собрания средиземноморского побережья Франции в Новое время» в университете Поля Валери Монпелье III [20].
Доклады на конференции касались как политической роли собраний, так и их финансовых возможностей. Было подчёркнуто, что в изучении провинции следует учитывать многообразие традиционных правовых систем. Это замечание предопределило складывание
двух направлений в исследованиях: «северное», начатое работами Мари-Лор Легэ о штатах Фландрии и Артуа [23], и «южное», разрабатываемое специалистами по истории южных провинций.
Вместо «децентрализации» власти на периферии, которая подразумевает большую степень автономии провинции, М. -Л. Легэ предложила судить о «деконцентрации» королевской власти в пользу административной элиты северных провинций штатов. Иными словами, в XVIII в. штаты Артуа и Фландрии являлись подспорьем королевской политики, своего рода проводниками воли суверена, что подтверждает правильность мнения Ф. -К. Эммануэлли о роли представительных собраний в провинции и королевстве в целом. Легэ также подчеркнула значимость начинаний провинциальных штатов в области дорожного строительства, ирригации,
благотворительности, которые поддерживали штаты Артуа и Фландрии. Если провинциальные собрания и можно было обвинить в «олигархичности», это не мешало тому, что, по мнению исследовательницы, они проявляли достаточно лояльности к королю и осуществляли инициативы в интересах жителей провинций.
Дальнейшее углубление тематики форм децентрализации происходило в работе над сборником под названием «Создание децентрализации: дворянство и
промежуточные институты власти во Франции и Европе, XVII-XVIII в.» [21]. Главный вывод авторов сборника заключается в том, что дворянство в Европе усилило свои позиции в провинциальном управлении в Новое время вплоть до середины XIX в., в частности в лоне провинциальных собраний. Это усиление власти элиты происходило по большей части за счёт финансовых и фискальных механизмов.
Разработка темы велась усилиями не только французских исследователей, которые имеют почти не ограниченный доступ к оригиналам исторических документов. Тенденция к изучению теоретических вопросов о характере абсолютной власти во Франции, наблюдаемая в работах иностранных историков, позитивно повлияла на разработку темы представительных собраний. Волна британского «ревизионизма» совпала с ростом интереса к провинциальной истории среди французских учёных. Значительное влияние на расхожие взгляды об
абсолютной монархии оказали работы Уильяма Бейка, Хилтона Рута и Николаса Хеншелла.
Пример плодотворного влияния иностранного исследования на французскую историографию представлен работой У. Бейка «Абсолютизм и общество во Франции XVII в. Государственная власть и провинциальная аристократия в Лангедоке» [3]. Работа Бейка была нацелена на пересмотр подхода к изучению административной истории Лангедока: интерес автора обращён к «социальной составляющей» королевской власти на местах в XVII в., то есть к тем, кто на деле управлял провинцией (rulers). Британский учёный выделил несколько властных кругов в провинции: нотаблей высшего и провинциального эшелона, провинциальных офисье, представителей муниципалитетов.
Структура лангедокского общества представлена с помощью фискальных документов, в которых в деталях отображено, как распределялось налоговое бремя. Используя этот метод, Бейк дал интерпретацию поведения провинциальной элиты, преследовавшей цель сохранения максимума привилегий, порой в ущерб другим социальным группам, вплоть до событий Фронды.
После 1670 г центральное место в защите местных и корпоративных привилегий заняли провинциальные штаты Лангедока, которые стали вовлекаться в конфликты с прочими институтами провинциальной власти. Если Бейк сосредоточил своё внимание на конце XVII в., то разработкой гипотез о влиянии местных нотаблей в предшествующий период занялась французский историк Арлетт Жуанна, изучая роль провинциальной элиты в борьбе за власть в провинции [18].
Цель исследования Х. Рута «Государственное строительство в Европе Нового времени: Франция и Великобритания» [30] заключалась в том, чтобы выяснить, каким образом королевская администрация выстраивала отношения с провинциальной элитой на наиболее выгодных для себя условиях: за счёт усиления контроля и финансовых связей, а также, если не в первую очередь, путём разрешения конфликтов между представителями разных групп интересов. Его выводы основаны на сравнительном анализе Франции и Великобритании в Новое время с целью подчеркнуть национальные
особенности двух стран. Его подход был
предопределен предшествующей публикацией Н. Хеншелла. В «Мифе абсолютизма» [15] Хеншелл задался вопросом о правомерности использования терминов «абсолютизм» в отношении Франции и «конституционная монархия» в отношении Англии. По его наблюдениям, как ни парадоксально, но в отсутствие писаной конституции власть французского монарха была на деле весьма ограничена привилегиями, как личными, так и провинциальными. В то же время, в понимании автора, в Англии
«конституционная» монархия оставляла широкие возможности суверену.
Представления о монархии во многом, как оказалось, были мифами национальной истории: если государственное строительство Людовика XIV и было отмечено рядом радикальных мер по унификации и централизации королевства, то уже после короля-солнца французские монархи более не шли на кардинальные новшества, стремясь не нарушать сословных и провинциальных привилегий.
Исследования англо-саксонских
исследователей не ограничились
теоретическими обобщениями. Вслед за монографией Джеймса Коллинза о штатах Бретани [5], переведённой в 2006 г. на французский язык [6], работа Джулиана Суона «Провинциальные штаты Бургундии» нашла отклик во французском научном сообществе: ряд затронутых в книге вопросов о королевском кредитовании и финансах были разработаны в диссертации французского исследователя Жерома Луазо о бургундском дворянстве [24]. В своей работе он показал, какими методами монаршая власть добивалась финансового подспорья от провинции в XVII в.
Углубление подхода к проблематике провинциальной власти в Лангедоке вдохновило учёных на создание масштабной работы «Штаты в государстве: провинциальные штаты Лангедока со времён Фронды до Революции» [19]. Выводы авторов этой коллективной монографии вряд ли можно назвать отличными от обобщающих итогов, к которым пришла М.-Л. Легэ. Несмотря на значимость вольностей южной провинции штатов, исследователи заключили, что и здесь местное собрание оказалось, скорее, советником короля и исполнителем монаршей воли. Вслед за Эммануэлли и Легэ авторы признали консолидирующую роль
представительных собраний во Франции в XVIII в., достигнутую в контексте затратной внешней и внутренней политики Бурбонов. Новаторской можно назвать попытку авторов работы «Штаты в государстве» ввести новый термин в исследовательский обиход: так называемую «территориализацию» штатов, то есть процесс расширения контроля над податным населением как в налоговой сфере, так и путём реализации работ по благоустройству и развитию дорожной сети в провинции.
Подводя итоги почти двухсотлетнему опыту изучения провинциальных собраний во Франции эпохи Старого порядка, можно заключить, что интерес учёных к этой теме не был постоянным. За первоначальной концептуализацией и переосмыслением роли местной администрации в XVII-XVIII вв. последовала наработка архивного и документального материала, далее - вслед за противоречивым утверждением об их второстепенной роли - наступил период частичного забытья. Однако со временем стало ясно, что авторитетное мнение М. Мариона нельзя считать абсолютно верным. Он заклеймил провинциальные штаты как тормоз местного развития, обличая их «олигархический» характер, но обошёл вниманием всё то, что можно интерпретировать как их позитивное влияние на жизнь провинций.
Со временем тема провинциальных собраний стала привлекать всё больше учёных во Франции и за рубежом. Побудительным мотивом к этому послужила интенсификация научной коммуникации между
исследовательскими лабораториями: влияние британского «ревизионистского» течения проявилось как в исследованиях конкретно-исторического характера, так и в обобщающих сравнительных работах.
Учитывая все локально-исторические различия в периодизации и специфике истории представительных собраний, исследователи признают роль местного дворянства в развитии и изменениях представительных органов. Плодотворным направлением исследований стала налоговая история и анализ компромиссных решений, удобных для центральной власти и провинции.
На сегодняшний день в разработке проблематики представительных собраний взаимовыгодное общение исследователей подкреплено возрастающей ролью немецких,
итальянских и испанских учёных, как специалистов по истории Нового времени, так и медиевистов. Так, под влиянием одной из последних публикаций Мишеля Эбера [14, p. 535] учёные стремятся перенять методологию анализа средневековых парламентских учреждений для того, чтобы преодолеть хронологические границы исторических исследований в широких географических рамках. Сравнение типов представительных органов указывает на ещё не решённые вопросы и обрисовывает контуры новых исследовательских задач.
Список литературы
1. Ардашев П.Н. Провинциальная администрация во Франции в последнюю пору Огарого порядка. 1774—1789. Провинциальные интенданты. Историческое исследование преимущественно по архивным данным. Т. 1-2. Санкт-Петербург: тип. «В.С. Балашев и Ко», 1900—1906. 734 c. (франц. перев.: Ardasev P. L'Administration provinciale en France pendant les dernières années de l'Ancien régime, 1774-1789. Les intendants des provinces: Étude historique principalement d'après les documents inédits. Saint-Petersburg, 1909. 488 p.).
2. Лучицкий И.В. Провинциальные собрания во Франции при Людовике XVI и их политическая роль. Киев: Унив. тип. И.И. Завадского, 1879. 40 с.
3. Beik W. Absolutism and Society in Seventeenth-Century France. State Power and Provincial Aristocracy in Languedoc. Cambridge: Cambridge University press, 1985. 375 p.
4. Bordes M. L'administration provinciale et municipale en France au XVIIIe siècle. Paris : Société d'édition d'enseignement supérieur, 1970. 378 p.
5. Collins J. Classes, estates, and order in early modern Brittany. Cambridge: Cambridge University press, 1994. 312 p.
6. Collins J. La Bretagne dans l'État royal: classes sociales, États provinciaux et ordre public de l'Édit d'Union à la Révolte des bonnets rouges. Rennes: Presses universitaires de Rennes, 2006. 389 p.
7. Doyle W. Origins of the French Revolution. London: Oxford University Press, 1980.
8. Egret J. La Pré-Révolution en Provence (1787-1789) // Annales historiques de la Révolution française. 1954. P. 97-126.
9. Egret J. La Pré-Révolution française (1787-1788). Paris: Champion, 1978. 400 p.
10. Emmanuelli Fr.-X. Pour une réhabilitation de l'histoire politique provinciale: l'exemple de l'Assemblée des communautés de Provence // Revue historique de droit français et étranger. № 57. T. 172. 1979. P. 431-450.
11. Gannett R.T. Tocqueville Unveiled: the Historian and His Sources for The Old Regime and the Revolution. Chicago: University of Chicago Press, 2003. 246 p.
12. Gerhard B. «Problems of Representation and Delegation in the Eighteenth Century» // Liber Memorialis Sir Maurice Pawicke. Dublin: Louvain-Paris, 1965. P. 117-149.
13. Grémion P. Le pouvoir périphérique: bureaucrates et notable dans le système politique français. Paris: Seuil, 1976. 477 p.
14. Hébert M. Parlementer: assemblées représentatives et échange politique en Europe occidentale à la fin du Moyen Age. Romanité et modernité du droit. Paris: Éd. de Boccard, 2014. 687 p.
15. Henshall N. The Myth of Absolutism: Change and Continuity in Early Modern European Monarchy. London: Longman, 1992. 245 p. (русск. перев.: Хеншелл Н. Миф абсолютизма: Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени. СПб.: Алетейя, 2003. 271 с.).
16. Hildesheimer B. Les Assemblées générales des communautés de Provence. Paris: Pedone, 1935. 234 p.
17. Jones P. M. Reform and Revolution in France: The Politics of Transition, 1774-1791. Cambridge: Cambridge University |Press, 1995. 275 p.
18. Jouanna A. Le Devoir de révolte : la noblesse française et la gestation de l'État moderne: 1559-1661. Paris: Fayard, 1989. 504 p.
19. Jouanna A., Durand S., Pélaquier E., et alii. Des États dans l'État. Les États de Languedoc de la Fronde à la Révolution. Genève: Droz, 2014. 983 p.
20. Les assemblées d'États dans la France méridionale à l'époque moderne, actes du colloque de 1994 / Blanchard A., Michel H., Pélaquier E. Montpellier : Université Paul Valéry, 1995. 299 p.
21. L'invention de la décentralisation: noblesse et pouvoirs intermédiaires en France et en Europe, XVIIe-XIXe siècle / Legay M.-L., Baury R. Villeneuve-d'Ascq: Presses universitaires du Septentrion, 2009. 387 p.
22. Lefebvre J. L'œuvre historique d'Albert Mathiez // Annales historiques de la révolution française. N 51. 1932. P. 192-210.
23. Legay M.-L. Les États provinciaux dans la construction de l'État moderne aux XVIIe et XVIIIe siècles. Genève: Droz, 2001.
24. Loiseau J. Ella fera ce que l'on voudra. Besançon: Presses universitaires de la Franche-Comté, 2014. 408 p.
25. Luçay H. de. La Décentralisation, étude pour servir à son histoire en France. Paris: Guillaumin, 1895. 244 p.
26. Major R. Representative Government in Early Modern France. New-Haven-London: Yale University Press, 1980. 731 p.
27. Mandrou R. La France aux XVIIe et XVIIIe siècles. T.1-2. Paris: Presses universitaires de France, 1997. 438 p.
28. Marion M. Dictionnaire des institutions de la France aux XVIIe et XVIIIe siècles. Paris: A. Picard, 1923. 564 p.
29. Rébillon A. Les États de Bretagne de 1661 à 1789: leur organisation, l'évolution de leurs pouvoirs, leur administration financière. Paris: Université de Paris, 1932. 792 p.
30. Root H. La construction de l'État moderne en Europe. La France et l'Angleterre. Paris: Presses universitaires de France, 1994. 390 p.
Об авторе
Мартемьянова Екатерина Олеговна - аспирант Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова и Университа Пари-Эст Кретей, c.martem@gmail. com
