CC BY
43
ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ МОЛОДЕЖЬ В УСЛОВИЯХ РИСКА
В.А. Смирнов
Smimov V.A. Provincial youth in conditions of risk. The serious stratification of young men living in the center and on periphery, in small towns, endowment regions in contemporary Russia is in the focus of this article. Such stratification leads to increase of risk for provincial youth, to reduction of opportunities for integration in social structure of a society and high-grade self-realization. The author pays attention to situations of life start of youth and development of a young family. Problems have both objective, and subjective character, depend on special type of mentality of provincial youth. The article is based on data received during the complex sociological research conducted among the youth of Kostroma.
Современная Россия переживает процесс трансформации всех сфер жизни: социальной, политической, экономической, культурной. Изменения осуществляются на всех уровнях жизнедеятельности общества, определяя не только макропроцессы, но и меняя повседневные практики, ценностные и нормативные установки отдельных людей и небольших сообществ. Ведущей тенденцией в обществе становится эскалация неопределенности, отсутствие адекватных представлений о будущем, поиск моделей и вариантов сиюминутного удовлетворения потребностей. Такая ситуация может быть определена как ситуация риска. «Сегодня в любом обществе люди постоянно находятся в состоянии риска. Хотя в благополучном, процветающем обществе могут доминировать одни риски, а в нестабильном, кризисном -другие, избавиться от нарастающих угроз не удается никому» [1].
Проблема риска исследована в науке достаточно полно, хотя западная социология и политология шагнули в этом направлении несколько дальше, нежели отечественная рискология. Среди наиболее известных исследователей риска можно выделить: А. Аль-гина, У. Бека, А. Бекарева, А. Вилдавского,
Э. Гидденса, К. Дрейка, М. Дугласа,
Д. Луптона, Н. Смакотиной, К. Феофанова, О. Яниц-кого. Особого внимания заслуживает монография «Молодежь в обществе риска» [1], а также серия статей одного из ее авторов Ю.А. Зубок [2]. Методологические положения, сформулированные в указанных работах, легли в основу предпринятого в настоящей статье анализа.
Риск может быть определен как деятельность в условиях перехода от состояния неопределенности к определенности (или на-
оборот), когда появляется обоснованная возможность выбора при оценке вероятности достижения предполагаемого результата, неудачи и отклонения от цели, с учетом действующих морально-этических норм [2, с. 42].
Большинство исследователей риска выделяют несколько присущих этому явлению черт: производство и распространение рисков становится всепроникающим, в равной мере охватывающими природу, социум и искусственные системы; современные риски трудно предсказуемы, плохо поддаются калькуляции и, как правило, безадресны; общество все менее способно поддерживать системы жизнеобеспечения, поскольку его рефлексивная способность ослаблена; вследствие накопления рисков в среде обитания человека настоящее все более детерминирует будущее; производство рисков все более вытесняет производство благ (знаний, товаров, услуг) [1, с. 4].
Наиболее серьезное воздействие ситуация риска оказывает на молодежь, что объясняется особым положением этой социальной группы. Молодежь находится в ситуации перехода из статуса ребенка в статус взрослого. Подобное состояние транзита само по себе создает ситуацию неопределенности. Кроме этого, отсутствие социального опыта, склонность к социальным инновациям, желание «попробовать в жизни все» еще более усиливают риски для молодого поколения.
Авторы уже упоминавшейся монографии «Молодежь в обществе риска» выделяют несколько типов ситуаций риска, отражающих основные этапы процесса социального развития молодежи [3]. Во-первых, это риски, связанные с угрозой здоровью и жизни молодых людей. Современное российское общество не создает необходимых условий для
полноценного физического развития молодого человека, для охраны его здоровья и безопасности жизни. Это ведет к тому, что под угрозой оказывается собственно процесс воспроизводства российского общества.
Во-вторых, риски, связанные с неопределенностью и неравенством жизненного старта. В условиях ускоряющейся социальной дифференциации российского общества целые сообщества молодежи оказываются исключенными из процесса социального развития за счет снижения возможностей получения высшего образования, престижной и высокооплачиваемой работы, создания полноценной семьи. В-третьих, ситуации, связанные с неопределенностью возможностей самореализации. В условиях трансформации общества, разрушения традиционных механизмов социализации, вертикальной мобильности резко снижаются возможности для адекватного включения молодого поколения в социальную структуру общества. Возрастают социально-стратификационные риски, риски нисходящей мобильности и социального исключения. В-четвертых, ситуации ценностнонормативной неопределенности, включающие в себя риски социальной дезориентации, аномии, разрыва с социальными институтами. В обществе риска происходит существенная деформация механизма интеграции молодого поколения в общество. В этих условиях возникает большое количество ситуаций безнормности, в которых молодой человек теряет привычные ориентиры и утрачивает связи с обществом. В-пятых, ситуации, связанные с неопределенностью идентичности. Процесс интеграции молодых людей в общество не ограничивается механическим включением их в общественные структуры, а сопровождается внутренней идентификацией с ними. Сегодня же наблюдаются ситуации кризисной социализации, когда «в обществе размывается характеристика социального типа личности, расширяется область незрелой идентичности, увеличивается возможность ее негативной, отрицательной стороны. Отношения личности и общества не отрегулированы. Нередко предписанные индивиду функции и роли, реально выполняемые им в обществе, не совпадают. Индивид не находится в гармонии со своей реальной функцией, которая ему навязана принудительно» [4].
Представленная типология ситуаций риска, являясь эффективным инструментом анализа конкретных категорий молодежи, может быть расширена за счет введения нового параметра. Важнейшим фактором, оказывающим влияние на динамику ситуаций риска, является социокультурное пространство, в котором оказывается молодое поколение. Оно анализируется нами на основе дихотомии «центр-провинция». Не вызывает сомнения тот факт, что социальные процессы имеют разные характер, скорость протекания, степень воздействия на традиционные социальные институты в зависимости от экономического, политического, культурного уровня сообщества, в котором они реализуются. «Неодинаковые темпы социальных перемен в российском обществе предопределяют функционирование к настоящему времени двух социальных подсистем - центра и периферии. Субъекты первой подсистемы, имея значимые для рыночного взаимодействия ресурсы (человеческий, социальный, экономический капитал), оказались в более привилегированных условиях и демонстрируют признаки успешной адаптации к реформам, тогда как субъекты второй подсистемы заняли нижние этажи социальной иерархии. Территориальная изоляция периферии от центра детерминирует и ее социальную периферийность, провинциальность» [5]. В анализе взаимоотношений «центр-периферия» мы стоим на позициях, сформулированных западными социологами и политологами, в частности Э. Шилзем [6], который предлагал применять данную модель не только в контексте мировой политики, но и по отношению к любым странам, имеющим обширную территорию. Согласно этой концепции «центр» является совокупностью социальных институтов, влияющих на периферию, а также «моделью» ценностно-нормативной системы, которая, будучи скопирована, ложится в основу «периферийной» ценностной системы.
Сегодняшняя провинциальная молодежь оказывается в ситуации, когда общая эскалация риска в обществе увеличивается за счет возрастания отдельных его типов на периферии, что приводит к искажению социализа-ционных траекторий молодого поколения, отчуждению его от базовых социальных практик и адекватных современности моде-
лей жизненного пути. Ниже будет осуществлен анализ рисков, которые представляют наибольшую угрозу для периферии и провинциальной молодежи. Мы полагаем, что это два типа рисков. Во-первых, риски жизненного старта, которые приводят к искажению социализационных траекторий молодого поколения. Во-вторых, риски ценностнонормативной неопределенности, которые проявляются в разрушении традиционных институтов, таких как семья. Анализу этих двух жизненных ситуаций провинциальной молодежи и будет посвящена следующая часть статьи. В основу дальнейшего анализа легли данные, полученные в ходе социологического исследования «Молодежь Костромы: социально-психологический портрет», проведенного в апреле - июне 2006 г. АНО «Институт гуманитарных технологий» под руководством автора статьи. Выборка квотная, репрезентативная. Количество опрошенных 720 человек в возрасте от 14 до 30 лет.
МОДЕЛЬ ЖИЗНЕННОГО СТАРТА
ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ МОЛОДЕЖИ
Принято считать, что период социального старта является непродолжительным и определяется примерно с 15 до 18-20 лет. Современная Россия находится в ситуации, когда утрачены или не функционируют механизмы вертикальной мобильности, доступные большинству молодых граждан РФ. Советская модель «инкубатора», когда молодое поколении вводилось в искусственную систему социальных лифтов (пионерия-комсомол-партия (общественная организация)), в рамках которых происходила социализация молодежи, усвоение и присвоение новых социальных статусов, безвозвратно утеряна. Понимая всю ограниченность такого подхода к проблеме вхождения молодого поколения в социальные, профессиональные, межличностные поля, мы, тем не менее, не видим сегодня никаких других форм, оптимизирующих данный процесс. Можно выделить несколько основных моделей жизненного старта молодого поколения в современной России. Во-первых, «образовательная модель», ориентированная на продление периода «маргинальное™» и предусматривающая наличие определенного «буфера» между «детством» и «взрослостью», создаваемого
посредством обучения и вхождения в переходный статус «студента». Зачастую такой пятилетний «буфер» позволяет молодому человеку попробовать все прелести «взрослой» жизни, провести их селекцию, сформировать новый круг отношений и деловых контактов, наконец, по окончании учебного заведения обрести пусть и формальный, но социальный статус специалиста. Во-вторых, «профессиональная модель», предполагающая вхождение в социальную систему посредством овладения некоторыми трудовыми и профессиональными навыками непосредственно в процессе трудовой деятельности. В-третьих, «девиантная модель», когда молодой человек осуществляет свой социальный старт через систему криминальных отношений или девиантных субкультур, зачастую предлагающих подростку более эффективный механизм социального взросления и продвижения по социальной лестнице.
Важнейшими факторами, определяющими позицию, с которой стартует современный молодой человек, являются социальный статус его родителей и то географическое и социокультурное пространство, в котором протекает его повседневная жизнь. Стартовые позиции провинциальной молодежи находятся гораздо ниже ее сверстников из центра, что объясняется отсутствием доступа к качественному образованию (ввиду низкой материальной обеспеченности и низкого уровня базового среднего образования); перекосами рынка труда и отсутствием системы оперативного реагирования на его изменение (система дополнительного образования, тренинги и т. д.); низкой социальной активностью жителей провинции, что формирует патерналистские и иждивенческие настроения.
Важно отметить, что объективная ситуация усиленной эскалации риска в провинции создает условия для неадекватного конструирования молодежью окружающего социального пространства, которое зачастую осознается как опасное, безнадежное, не способное удовлетворить интересы молодых людей. Это приводит к тому, что даже при наличии каких-либо возможностей для реализации своего потенциала молодые люди видят, в первую очередь, проблемы, а не пути их решения.
В последнее время наметилась тенденция к увеличению молодых людей, начинающих свой социальный путь с получения высшего образования. Для провинциальной молодежи вуз становится фактически единственной надеждой на успешный социальный старт. Важно так же и то, что в сознании провинциальной молодежи по-прежнему высок престиж высшего образования и оценка его качества. Так на вопрос: «Как Вы считаете, возможно ли в настоящее время получить качественное образование в нашей стране?», в целом одобрительно ответили более 50 % респондентов. При этом более 40 % опрошенных указывают на то, что качество образования определяется расположением учебного заведения в крупном городе и профессионализмом педагогического коллектива. Такое восприятие ситуации совпадает с реальным положением дел. Вузы небольших городов (до 400 тыс. жит.) по своему материально-техническому и кадровому обеспечению не соответствуют требованиям современности. При этом появление в провинции негосударственных учебных заведений и филиалов крупных центральных государственных вузов не решает указанной проблемы. В такой ситуации молодые люди, ориентированные на образовательную модель жизненного старта, не имеют возможности выбирать то образование, которое будет отражать их жизненные приоритеты. Это накладывает отпечаток на те мотивы, которые лежат в основе выбора учебного заведения молодыми людьми. Большинство молодых людей рассматривают образование не как способ получения конкурентоспособной специальности, а как возможность отсрочить наступление «взрослости», с присущей ей ответственностью, необходимостью самостоятельно обеспечивать себя и свою семью.
Если сравнить преобладающую стратегию поведения молодого человека при выборе образовательного учреждения с моделью поведения на рынке труда, то можно увидеть следующую картину. Основные мотивы при выборе работы сосредоточены в сфере материального благополучия и карьерного роста. Так, на важность заработной платы в качестве мотива указывают в целом 40,2 % опрошенных (варианты ответов: «высокая заработная плата, даже если она не гарантированная и неустойчивая» и «стабильность вы-
платы заработной платы, даже если ее размер не очень велик»), возможность карьерного роста выбирают 16,9 % респондентов, на важность наличия возможности открыть свое дело ссылаются 10,9 % молодых людей, принимавших участие в исследовании. Таким образом, общее количество молодых людей, опирающихся на утилитарные мотивы при выборе работы, составляет 68 %. Вышеизложенное позволяет говорить о наличии противоречия между стратегией выбора учебного заведения и приоритетами, которые молодые люди формулируют при устройстве на работу. При этом очень важно и то, что в основе механизма трудоустройства в провинции по-прежнему лежит так называемое «телефонное право», о чем так же свидетельствуют данные, полученные в ходе исследования. Большинство опрошенных сходится во мнении, что основной способ трудоустройства в городе Костроме на сегодняшний день - это трудоустройство через знакомых, друзей и т. д. Такой вариант ответа выбрали 47,49 % опрошенных независимо от пола и возраста.
В целом типичная модель жизненного старта молодого человека (не относящегося к категории «золотой молодежи») из провинции может быть описана следующим образом.
1. После окончания школы молодой человек поступает в высшее учебное заведение. При этом в основе такого поведения лежит несколько мотивационных стратегий:
^ Отсрочка наступления «взрослости» как жизненной ситуации, сопряженной с высоким уровнем ответственности (в том числе отсрочка от армии для юношей).
^ Обретение особого социального статуса «человек с высшим образованием», что позволяет в дальнейшем более эффективно конкурировать на рынке труда с теми, у кого нет такого образования (при этом конкуренция обычно идет за рабочие места, напрямую не связанные с полученной профессией).
Возможность для сельской молодежи остаться в региональном центре, что повышает социальный статус и дает более надежные перспективы дальнейшей жизненной самореализации.
2. По окончании вуза молодой человек устраивается работать, в большинстве случаев не по специальности (так, наблюдение автора за поведением выпускников Костромской государственной сельскохозяйственной
академии позволяет говорить о том, что около 70 % выпускников устраиваются работать не агрономами, ветеринарами, механиками и т. д., а продавцами, охранниками, риэлторами и т. п.) или же начинает получать второе высшее образование в более престижном учебном заведении (в большинстве случаев, в другом регионе).
Таким образом, провинциальная молодежь сегодня имеет ограниченные возможности для успешного и эффективного жизненного старта. Данное обстоятельство ведет к эскалации в молодежной среде латентных процессов недовольства, социального пессимизма, неуверенности в завтрашнем дне.
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПРОБЛЕМЫ МОЛОДОЙ СЕМЬИ
Одним из проявлений ситуации риска, усиленной социокультурным полем российской провинции, является ценностнонормативный кризис, проявляющийся в разрыве отношений с традиционными социальными институтами, скрепляющими социальную структуру общества. К таким институтам, безусловно, может быть отнесена семья. Сегодня в России практически повсеместно наблюдается кризис традиционной семьи. В большинстве случаев носителем подобных девиаций является молодежь, встраивающая в социальную практику новые модели семейных отношений. В то же время необходимо отметить, что провинциальная семья зачастую сохраняет важные элементы традиционности, что позволяет рассматривать ее как фактор стабилизации общества и механизм взаимной регуляции консервативных и инновационных компонентов процесса трансформации российского общества.
Значимым направлением распада традиционного института брака и семьи является развитие практики «гражданского брака». Как следует из анализа полученных в ходе исследования данных, молодые костромичи не имеют явно выраженной крайней позиции по данному вопросу (явно положительное или явно отрицательное отношение к гражданскому браку по результатам исследования зафиксировано не было). В то же время более половины участников опроса (55,3 %) высказали мнение о том, что гражданский брак в
отношениях молодых людей возможен лишь до момента рождения детей и почти 20 % согласились с тем, что регистрация отношений является необходимым условием существования семейной пары. Несмотря на достаточно положительное отношение молодых людей к регистрации брака, что трактуется нами как влияние традиционных институтов, тем не менее, можно наблюдать и процессы их разрушения. Так, в частности, более 20 % опрошенных указывают на приемлемость для себя гражданского брака. Примерно столько же, на вопрос: «Планируете ли Вы в будущем рожать (или взять на воспитание) еще детей и при каких условиях?» отвечают отрицательно.
Процессы трансформации, происходящие в России сегодня, должны быть управляемыми, что позволит на выходе получить более адекватную современности модель общества. Важнейшим механизмом такого управления может стать деятельность по сохранению баланса между разумной традиционностью российского общества и инновационными процессами. Основным объектом такой политики должна стать региональная молодежь, являющаяся в большей степени носителем традиционных ценностей. Сегодня государство практически не дает шансов молодым людям с периферии сохранить свою социокультурную идентичность, достичь успеха и признания в жизни. Подтверждением этому может стать анализ социально-экономического положения провинциальной молодой семьи.
У 13,4 % молодых людей, имеющих свою семью, готовность к рождению детей напрямую связана с социально-экономической ситуацией в обществе. По их мнению, родители должны быть уверены в том, что смогут обеспечить своему ребенку качественное воспитание, образование, медицинское обслуживание, а для этого у самих родителей должна быть уверенность в завтрашнем дне, напрямую связанная с социально-экономической стабильностью в городе, области, стране. Обратившись к материалам исследования, можно отметить, что среди факторов, выступающих в качестве основных причин беспокойства молодых родителей о будущем своих детей, лидирующими являются следующие: возрастающий уровень преступности и наркомании (34,4 %); беспо-
койство о здоровье детей, неуверенность в том, что они смогут обеспечить им соответствующую медицинскую помощь (27,9 %); в целом нестабильная социально-экономическая и политическая ситуация в стране (27,1 %); ухудшающаяся экологическая ситуация (11,5 %); сложности, связанные с будущим образованием ребенка (10,7 %); качество социальных услуг (9,4 %).
В настоящее время треть молодых семей в среднем на одного члена семьи ежемесячно имеют доход 3000-5000 руб. (31,1 %), а более четверти опрошенных в качестве среднего ежемесячного дохода назвали сумму 1500-3000 руб. (28,7 %). Учитывая, что
26,2 % респондентов на момент исследования не имели детей, а половина (51,2 %) указали, что воспитывают только одного ребенка, можно предположить, что среднемесячный заработок большей части «семейных» молодых людей составляет порядка 25004000 руб., что фактически находится на грани бедности.
Анализируя жилищные условия костромских молодых семей можно сделать вывод о том, что они являются не вполне удовлетворительными. Так, более половины респондентов (55,7 %) указали, что имеют собственное жилье. Как правило, это двухкомнатная (31,8 %) или однокомнатная (25 %) квартира. У пятой части опрошенных молодых людей (18,9 %) в собственности находится трех- и более комнатная квартира, а 12,9 % указали, что являются собственниками частного дома. В общежитии или коммунальной квартире проживают суммарно лишь 8,3 %. В то же время 25,4 % респондентов ответили, что проживают вместе с родителями, а 16,4 % снимают жилье. Другими словами, чуть менее половины опрошенных указывают на отсутствие собственного жилья. Ряд глубинных интервью и фокус-групп, проведенных со студентами костромских вузов, позволяют отметить тот факт, что собственное жилье занимает в сознании провинциального человека особое, культовое место. Региональная молодежь не готова, как москвичи или европейцы, всю жизнь снимать жилье. В большинстве случаев позиция молодого человека может быть выражена фразой из одного интервью: «пусть хоть маленькая клетушка, но зато своя». Жилплощадь для провинциального человека становится важ-
нейшим фактором, определяющим, в том числе, и его отношение к браку и рождению ребенка. При этом мы уже отмечали, что периферийное поле создает особый тип ментальности, который базируется на принципах социального иждивенчества. Так, отвечая на вопрос: «Кто в первую очередь должен заниматься улучшением жилищных условий молодых семей?», большинство опрошенных связывают улучшение своих жилищных условий с органами государственной и муниципальной власти, и лишь 20,6 % полагаются на собственные силы. Кроме этого, молодые люди, живущие в провинции, не готовы использовать даже те возможности, которые предоставляет им государство. Так, отвечая на вопрос: «Готовы ли Вы принимать участие в ипотечном кредитовании и на каких условиях?», почти треть опрошенных (29,1 %) молодых людей ответили, что их это не интересует. Кроме того, 11,9 % указали, что их не устраивают условия ипотечного кредитования.
Таким образом, риски молодой семьи в РФ возрастают от центра к периферии, усиливаясь за счет низкого социально-экономического уровня жизни молодых людей, особого патерналистского мышления и способа конструирования реальности. В то же время провинциальная молодежь в определенной мере является носителем традиционных культуросообразных ценностей и моделей поведения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Молодежь России, проживающая на периферии, оказывается сегодня в ситуации неопределенности и невозможности реализации своего потенциала. Это объясняется низким уровнем стартовых возможностей, предоставляемых молодежи, низким уровнем социально-экономического развития регионов. Немаловажное значение играет ментальность провинциальной молодежи, представляющая собой синтез традиционных и инновационных идей, ценностей, установок. Наибольшее опасение вызывают две ситуации развития молодежи. Это, во-первых, вхождение во взрослую жизнь, обретение в ней своего места, статуса, интериоризация норм и ценностей предыдущего поколения, формирование адекватных стратегий жизне-
деятельности в современных условиях. Необходимо констатировать, что старт провинциальной молодежи определяется сегодня образовательным и развивающим потенциалом региона, а также аскриптивным статусом молодого человека, что приводит к отчуждению и аномии целых социальных групп молодежи периферии. Во-вторых, ситуация самореализации и воплощения себя через создание семьи и рождения ребенка. Провинциальная семья несет в себе традиционные ценностные установки, что позволяет рассматривать ее как своеобразный механизм отрицательной обратной связи, позволяющий российскому обществу эффективно балансировать на грани традиционности и инновационности. При этом молодая семья из провинции оказывается в ситуации двойного риска как внешнего, вызванного социальноэкономическими трудностями, так и внут-
реннего, основанного на особом типе патерналистского мироощущения.
1. Яницкий О.Н. // Социология и общество: тез. докл. Первого Всерос. социол. конгресса. СПб., 2000. С. 34.
2. Зубок Ю.А. // Социс. 2003. № 4.
3. Чупров В.И., Зубок Ю.А. К. Уильямс «Молодежь в обществе риска» / Ин-т соц.-полит. исслед. 2-е изд. М., 2003. С. 116-118.
4. Ковалева А.И. // Социс. 2003. № 1. С. 112.
5. Хамзина Г.Р. Локальная специфика изменений российского общества: автореф. дис. ... д-ра соц. наук. Казань, 2006. С. 4.
6. Шилз Э. // Американская социология. Перспективы, проблемы, методы / пер. с англ. М., 1972.
Поступила в редакцию 9.08.2007 г.
СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ СТУДЕНТОВ В ТЕХНИЧЕСКОМ ВУЗЕ
С.А. Червинская
Chervinskaya S.A. Socio-cultural identity of students at a technical institution of higher education. The article considers the necessity of students’ socio-cultural identity which is based on data of concrete researches and psychological testing.
Проблема социокультурной идентификации студентов технического вуза актуализирована состоянием института образования в целом в трансформирующемся и изменяющемся обществе. Это связано с замедлением достижения уровня социальной зрелости, увеличивающимся стремлением школьников к получению высшего образования и миграционными процессами, определяющими специфику взаимодействия людей, принадлежащих к разным социокультурным группам. Социально-экономические преобразования
последнего времени изменили социальные условия деятельности любого вуза, скорректировали его социальные задачи, внесли перемены в ценностные ориентации, предпочтения и ожидания всех участников учебной деятельности. Стоит отметить, что вуз - это особая социокультурная среда, где молодые люди не только приобретают профессио-
нальные навыки и знания, но и продолжают процесс социализации и идентификации. Феномен идентичности рассматривается на протяжении многих лет рядом ученых и является объектом изучения разных наук. Но специальных исследований социокультурной идентификации студентов очень мало.
Опираясь на имеющиеся наработки в отечественной и зарубежной литературе, мы видим свою задачу в системном анализе идентичности студента, находящегося в состоянии профессионального, социально-статусного выбора, стремящегося к самоутверждению в определенной социокультурной среде.
В данной статье мы концентрируем внимание на изучении процесса формирования социокультурной идентичности студентов экономического факультета и факультета автоматизации производства и информационных технологий БГТУ им. В.Г. Шухова. В
