Научная статья на тему 'ПРОВЕДЕНИЕ В ЖИЗНЬ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ США ПУТЕМ НАЛОЖЕНИЯ ОДНОСТОРОННИХ ВТОРИЧНЫХ САНКЦИЙ: РАБОТАЕТ ЛИ ПРАВО СИЛЬНОГО В МЕЖДУНАРОДНОМ ПУБЛИЧНОМ ПРАВЕ?'

ПРОВЕДЕНИЕ В ЖИЗНЬ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ США ПУТЕМ НАЛОЖЕНИЯ ОДНОСТОРОННИХ ВТОРИЧНЫХ САНКЦИЙ: РАБОТАЕТ ЛИ ПРАВО СИЛЬНОГО В МЕЖДУНАРОДНОМ ПУБЛИЧНОМ ПРАВЕ? Текст научной статьи по специальности «Право»

CC BY
521
129
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Вестник международных организаций: образование, наука, новая экономика
Scopus
ВАК
RSCI
ESCI
Область наук
Ключевые слова
США / САНКЦИОННАЯ ПОЛИТИКА / ОДНОСТОРОННИЕ САНКЦИИ / ВТОРИЧНЫЕ САНКЦИИ / ЭКСТЕРРИТОРИАЛЬНОСТЬ / САНКЦИИ ПРОТИВ ИРАНА / САНКЦИИ ПРОТИВ КУБЫ

Аннотация научной статьи по праву, автор научной работы — Терри Патрик

Вслед за односторонним выходом США из соглашения между пятью постоянными членами СБ ООН, Европейским союзом, Германией и Ираном, нацеленного на предотвращение обретения Ираном ядерного оружия, США вновь ввели и даже ужесточили свои санкции против Ирана. Отказ США от соглашения, несмотря на одобрение СБ ООН и подтвержденное соблюдение его условий со стороны Ирана, вероятно, может расцениваться как нарушение международного права. Тем не менее США пытаются принудить и другие государства - участники соглашения (и других акторов) следовать своей политике в отношении Ирана, угрожая экономическими санкциями или даже уголовным преследованием в отношении компаний и руководителей бизнеса из соответствующих стран, чтобы заставить их разорвать коммерческие связи с Ираном. На основе детального рассмотрения законности таких вторичных санкций с позиций международного публичного права в настоящей статье формулируется вывод о том, что вторичные санкции, вводившиеся в последнее время США, являются незаконными. Утверждение США об экстерриториальности юрисдикции не подкрепляется ни одним из принципов юрисдикции, признаваемых в международном обычном праве. Фактически международное сообщество прямо отвергает претензии США на экстерриториальность юрисдикции. Более того, США стремятся подорвать внешнюю и торговую политику третьих государств, нацеливаясь на их граждан и бизнес. Санкционная политика США, таким образом, является попыткой установить контроль над внешней политикой других государств. Такое принуждение равносильно незаконному вмешательству во внутренние дела этих государств. Наконец, использование превосходящей экономической мощи США для принуждения других государств к отказу от их собственной внешней политики является нарушением принципа суверенного равенства.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по праву , автор научной работы — Терри Патрик

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

ENFORCING U.S. FOREIGN POLICY BY IMPOSING UNILATERAL SECONDARY SANCTIONS: IS MIGHT RIGHT IN PUBLIC INTERNATIONAL LAW?

Following the United States’ unilateral withdrawal from the agreement between the five permanent UN Security Council members, the European Union, Germany, and Iran, that intends to stop Iran from acquiring nuclear weapons, the United States has re-imposed and tightened its sanctions against Iran. The United States’ renunciation of the agreement, despite the agreement’s UN Security Council approval and verified Iranian compliance, arguably violated international law. Nevertheless, the United States is attempting to compel the other state parties (and others) to follow its policy on Iran by threatening those states’ companies and business executives with economic or even criminal sanctions to force them to cut commercial ties with Iran. Based on an in-depth discussion of the lawfulness of such secondary sanctions under public international law, this article concludes that secondary sanctions, as imposed by the United States more recently, are unlawful. The United States’ assertion of extraterritorial jurisdiction is not justified under any principle of jurisdiction recognized in customary international law. In fact, the international community explicitly rejects the United States’ claims to extraterritorial jurisdiction. Furthermore, the United States seeks to undermine third states’ foreign and trade policies by targeting their citizens and businesses. United States’ sanctions policy is thus an attempt to assert control over other states’ foreign policies. This coercion amounts to an unlawful intervention into those states’ internal affairs. Lastly, the use of the United States’ superior economic power to strong-arm other states into abandoning their own foreign policy is a violation of the sovereign equality principle.

Текст научной работы на тему «ПРОВЕДЕНИЕ В ЖИЗНЬ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ США ПУТЕМ НАЛОЖЕНИЯ ОДНОСТОРОННИХ ВТОРИЧНЫХ САНКЦИЙ: РАБОТАЕТ ЛИ ПРАВО СИЛЬНОГО В МЕЖДУНАРОДНОМ ПУБЛИЧНОМ ПРАВЕ?»

Вестник международных организаций. 2022. Т. 17. № 1. С. 25-55 Научная статья (перевод) УДК 341.9

ао1:10.17323/1996-7845-2022-01-02

Проведение в жизнь внешней политики США путем наложения односторонних вторичных санкций: работает ли право сильного в международном публичном праве?1

П.С. Терри

Терри Патрик С. - декан факультета права и профессор права в Университете государственного управления в г. Кель (Германия); 1 Kinzigallee, 77694, Kehl; iorj@hse.ru

Аннотация

Вслед за односторонним выходом США из соглашения между пятью постоянными членами СБ ООН, Европейским союзом, Германией и Ираном, нацеленного на предотвращение обретения Ираном ядерного оружия, США вновь ввели и даже ужесточили свои санкции против Ирана. Отказ США от соглашения, несмотря на одобрение СБ ООН и подтвержденное соблюдение его условий со стороны Ирана, вероятно, может расцениваться как нарушение международного права. Тем не менее США пытаются принудить и другие государства —участники соглашения (и других акторов) следовать своей политике в отношении Ирана, угрожая экономическими санкциями или даже уголовным преследованием в отношении компаний и руководителей бизнеса из соответствующих стран, чтобы заставить их разорвать коммерческие связи с Ираном.

На основе детального рассмотрения законности таких вторичных санкций с позиций международного публичного права в настоящей статье формулируется вывод о том, что вторичные санкции, вводившиеся в последнее время США, являются незаконными. Утверждение США об экстерриториальности юрисдикции не подкрепляется ни одним из принципов юрисдикции, признаваемых в международном обычном праве. Фактически международное сообщество прямо отвергает претензии США на экстерриториальность юрисдикции. Более того, США стремятся подорвать внешнюю и торговую политику третьих государств, нацеливаясь на их граждан и бизнес. Санкционная политика США, таким образом, является попыткой установить контроль над внешней политикой других государств. Такое принуждение равносильно незаконному вмешательству во внутренние дела этих государств. Наконец, использование превосходящей экономической мощи США для принуждения других государств к отказу от их собственной внешней политики является нарушением принципа суверенного равенства.

Ключевые слова: США, санкционная политика, односторонние санкции, вторичные санкции, экстерриториальность, санкции против Ирана, санкции против Кубы

Благодарности: автор выражает признательность членам редакционной коллегии Washington International Law Journal за ценные замечания и предложения.

1 Статья Патрика С. Терри (Patrick C. Terry) "Enforcing U.S. Foreign Policy by Imposing Unilateral Secondary Sanctions: Is Might Right in Public International Law?" переведена и опубликована с разрешения автора и Washington International Law Journal. Впервые статья была издана в Washington International Law Journal (2020, vol. 30, no 1) на английском языке. Режим доступа: https://digitalcommons.law. uw.edu/wilj/vol30/iss1/4/

Перевод статьи выполнен П.А. Дорониным, н.с. Центра исследований международных институтов Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС).

Для цитирования: Терри П.С. Проведение в жизнь внешней политики США путем наложения односторонних вторичных санкций: работает ли право сильного в международном публичном праве? // Вестник международных организаций. 2022. Т. 17. № 1. С. 25—55 (на русском языке). ^1:10.17323/1996-7845-2022-01-02

Закон был расценен широким кругом иностранных правительств... как нежелательная и вызывающая неприятие попытка заменить внешней и торговой политикой Конгресса США соответствующую политику иностранных суверенных правительств [Davidson, 1998, p. 1432] (оценка дана в отношении Закона Хелмса — Бертона от 1996г. о санкциях против Кубы).

Введение

Введение экономических санкций против других государств в одностороннем порядке становится все более популярным политическим инструментом во всем мире. Для данного тренда существуют две причины. Во-первых, введение многосторонних санкций в рамках мандата Совета Безопасности Организации Объединенных Наций (СБ ООН) в соответствии со ст. 41 Устава ООН происходит редко вследствие серьезных разногласий между пятью постоянными членами в оценке того, представляет ли конкретная ситуация угрозу миру [von Einsiedel, Malone, Ugarte, 2015; Wintour, 2020]. Во-вторых, считается, что экономические санкции являются более предпочтительной опцией по сравнению с применением силы, что в некоторых случаях представляется единственной жизнеспособной альтернативой экономическим санкциям [Ghodoosi, 2019, p. 102; Lew, Nephew, 2018, p. 139; Senz, Charlesworth, 2001, p. 6]. Дискуссионным остается вопрос, является ли и являлась ли когда-либо практика наложения санкций эффективным инструментом для обеспечения желаемой корректировки поведения государства - объекта санкций [Dunning, 1998, p. 191-197; Dziggel, 2016, p. 129-130, 137; Meyer, 2009, p. 915-916]. Как бы то ни было, США склонны следовать данной стратегии и регулярно прибегают к односторонним экономическим санкциям в стремлении заставить целевые страны изменить свою политику [Hoff, 2019, p. 33-34; Malloy, 2003, p. 371; Meyer, 2009, p. 912-915]2.

По мере развития глобализации мир стал свидетелем подъема, наряду с США, еще нескольких крупных экономических держав, таких как Китай, Европейский союз и в определенной степени Индия [EC, n. d.; Goodman, 2019]. Это появление экономически многополярного мира произошло на фоне нарастающих и все более регулярных политических противоречий даже между государствами, которые были союзниками в годы холодной войны [Fitzgerald, 1998, p. 6] (по теме санкций в отношении Ирана см., например, [Emmott, Irish, Carrel, 2019]). Соответственно, способность США влиять на поведение целевых государств путем введения односторонних санкций снизилась. Вместо того чтобы следовать примеру США в отношении введения таких санкций [Dziggel, 2016, p. 150; Meyer, 2009, p. 917-24], третьи страны, скорее, стремятся воспользоваться возможностями для бизнеса, появившимися в связи с уходом США [Graves, 1998, p. 718; Meyer, 2009, p. 906]. Таким образом, не только США как государство рискуют потерпеть неудачу в достижении своих политических целей, но и американский бизнес проигрывает своим конкурентам из других стран, чьи правительства не запре-

2 В настоящее время США реализуют 34 «действующие санкционные программы» [U.S. Department of the Treasury, n. d.].

щают и не ограничивают торговлю со странами, на которые нацелены санкции США [Emmenegger, 2016, p. 657; Graves, 1998, p. 716, 718, 741; Meyer, 2009, p. 906].

Вследствие этого США все чаще обращаются к введению вторичных санкций против акторов в третьих странах, которые продолжают вести торговлю с государствами - объектами санкций [de Ruyt, 2019, p. 4; Dunning, 1998, p. 184; Fitzgerald, 1998, p. 28; Geranmayeh, Rapnouil, 2019, p. 2; Hoff, 2019, p. 99; Larsson, 2011, p. 51; Lohmann, 2019, p. 4; Meyer, 2009, p. 924-925; Senz, Charlesworth, 2001, p. 3; Ziaee, 2016, p. 28]. США всегда в расширительном плане трактовали свое право регулировать поведение иностранцев в других государствах, в особенности нацеливаясь на постоянных (иностранных) резидентов, даже когда они действовали за границей [Cuban Democracy Act, 1992; Cuban Assets Control Regulations, 2020, §515.329(a); Executive Order 13382, 2005] (как Хофф, так и Дэвидсон считают подобную практику неправомерной [Davidson, 1998, p. 1426; Hoff, 2019, p. 141], противоположная позиция высказывается, в частности, Менгом [Meng, 1984, p. 753], приводятся аргументы, что подобное расширение юрисдикции является обоснованным). Но только начиная с 1980-х годов санкционная политика США становится неприемлемо навязчивой [Meyer, 2010, p. 111; Parrish, 2017]. В 1982 г. президент Рональд Рейган расширил действие санкций США против СССР, распространив их на иностранные филиалы американских компаний и на все компании, работающие по экспортной лицензии США [Dunning, 1998, p. 184-185; Graves, 1998, p. 730-731; Hoff, 2019, p. 108-109; Lowe, 1997, p. 378; Malloy, 2003, p. 376; Meng, 1984, p. 678-682; Meyer, 2009, p. 927; Nephew, 2019, p. 8-13]. Массированное давление со стороны других государств в итоге вынудило правительство США отказаться от применения этих санкций [Dunning, 1998, p. 184-185; Hoff, 2019, p. 109; Malloy, 2003, p. 376; Meng, 1984, p. 678-682; Meyer, 2009, p. 927; Nephew, 2019, p. 8—13]. Тем не менее в 1996 г. вступили в силу Закон о Кубинской свободе и демократической солидарности (Cuban Liberty and Democratic Solidarity Act) [LIBERTAD Act, 1996], более известный как Закон Хелмса — Бертона, и Закон о санкциях в отношении Ирана и Ливии [ILSA, 1996 §1701], иногда называемый Законом Д'Амато. Эти законы, нацеливаясь против бизнеса и частных лиц в третьих странах, были направлены на блокирование иностранных инвестиций в экономики Кубы, Ирана и Ливии [Dunning, 1998, p. 168, 173, 188; Lowe, 1997, p. 379-383, 385-386]. После разбирательств в рамках Всемирной торговой организации (ВТО), инициированных, в частности, Канадой и европейскими странами, США вновь пошли на компромисс [Clark, 1999, p. 87-92; Fitzgerald, 1998, p. 14; Graves, 1998, p. 721-725, 731-732; Hoff, 2019, p. 110; Meyer, 2009, p. 928-929; Nephew, 2019, p. 22; Ryngaert, 2008, p. 645-648].

В период президентства Дональда Трампа США продолжили агрессивно применять такие меры, которые приравнивали подразумеваемое право США в одностороннем порядке вводить санкции против других государств с правом принуждать третьи страны действовать аналогичным образом [de Ruyt, 2019, p. 4; Hoff, 2019, p. 99; Gordon, 2012, p. 69 (применительно к эмбарго на торговлю с Кубой, которое было впервые наложено в 1961 г.); Geranmayeh, Rapnouil, 2019, p. 2; Lew, Nephew, 2018, p. 146-147]. США в одностороннем порядке вышли из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД — Joint Comprehensive Plan ofAction, JCPOA) — соглашения между пятью постоянными членами СБ ООН, Европейским союзом, Германией и Ираном, направленного на предотвращение обретения Ираном ядерного оружия [Memorandum, 2018]. Вместо этого США вновь ввели и ужесточили свои санкции против Ирана3. Отказ США

3 Применительно к повторному введению санкций см.: [Statement by the President, 2018]; применительно к новым санкциям см., например: [Lew, Nephew, 2018, p. 146—147; Statement by the President, 2019; Wong, 2019].

от СВПД, несмотря на одобрение СБ ООН и подтвержденное соблюдение его условий со стороны Ирана [UN, 2015; Dixit, 2018], вероятно, может расцениваться как нарушение международного права [Menkes, 2018, p. 328-329, 331, 339-343, 358]. Тем не менее США пытаются заставить другие государства следовать их санкциям и внешней политике [Calamur, 2018; Deutsche Welle, 2019]. К примеру, США пригрозили компаниям из Китая, Европы и других стран, что найдут способ заставить их разорвать коммерческие связи с Ираном [Lew, Nephew, 2018, р. 146-147; Neff, 2019; Peel, 2018]. Президент Дональд Трамп также пригрозил Франции, Германии и Великобритании введением обременительных тарифов на определенные категории экспорта в США, если они не будут следовать линии США в отношении Ирана [Barrie, 2020; Charter, 2020].

В данной статье рассматривается правомерность таких вторичных санкций в соответствии с международным публичным правом. Односторонние вторичные санкции отличаются от односторонних первичных санкций тем, что вторичные санкции направлены не против государства - объекта санкций, но, скорее, против отдельных лиц и предприятий в третьих странах (а теперь, возможно, и против самих третьих стран), которые продолжают вести торговые отношения с государством - изначальным объектом санкций [Fabre, 2016, p. 1, 3; Hoff, 2019, p. 105-107; Malloy, 2003, p. 375-376; Meyer, 2009, p. 905, 926; Senz, Charlesworth, 2001, p. 9; Tirkey, 2019, p. 1; Viterbo, 2019, p. 161]. Таким образом, введение вторичных санкций имеет своей целью заставить граждан третьих стран следовать политике США, а не их собственного государства [Graves, 1998, p. 715; Meyer, 2009, p. 926; Tirkey, 2019, p. 2; Viterbo, 2019, p. 161].

Несмотря на противоречивые оценки [Larsson, 2011, p. 23-24; Viterbo, 2019, p. 157], одностороннее введение первичных санкций против целевых государств часто рассматривается как правомерное осуществление государственного суверенитета [DeFrancia, 2012, p. 749; Dunning, 1998, p. 173, 183; Fitzgerald, 1998, p. 88; Hoff, 2019, p. 126; ICJ, 1986, paragraph 245, 276; Ryngaert, 2008, p. 625; Senz, Charlesworth, 2001, p. 7]. Каждое государство вправе решать, хочет ли оно инициировать или продолжать экономические отношения с другим государством [ICJ, 1986]. Между тем вторичные санкции ставят вопрос в иной юридической плоскости. Накладывая вторичные санкции на индивидуумов и компании в третьих странах, государство, применяющее санкции, заявляет о своем праве регулировать поведение акторов за пределами его территории [DeFrancia, 2012, p. 751; Larsson, 2011, p. 24]. Это, в свою очередь, заставляет задуматься, совместима ли такая претензия на экстерриториальность юрисдикции с международным правом и не является ли она нарушением суверенитета третьих стран [Harvard Law Review, 2011, p. 1228; Hoff, 2019, p. 129; Meyer, 2010, p. 145]. Более того, государство, наложившее санкции, фактически навязывает свою внешнюю политику третьим странам, принуждая граждан и бизнес третьих стран следовать политике налагающего санкции государства, а не политике собственного государства [Calamur, 2018]. Таким образом, вторичные санкции вполне могут быть расценены как нарушающие принцип суверенного равенства и представляющие собой незаконное вмешательство во внутренние дела третьего государства [Fitzgerald, 1998, p. 15, 35; Hoff, 2019, p. 132-136; Meng, 1984, p. 247-250; Tirkey, 2019, p. 2, 9].

Вторичные санкции США в действительности являются неправомерными в соответствии с международным публичным правом4. Заявления США относительно экстерриториальности юрисдикции не находят обоснования ни в одном из принципов

4 Противоположное мнение высказывается, в частности, Даннингом [Dunning, 1998, p. 184] (утверждается, что вторичные санкции не являются нарушением международного обычного права, хотя их эффективность ставится под сомнение); [Fabre, 2016].

юрисдикции, признаваемых в международном обычном праве. Фактически международное сообщество прямо отвергает претензии США на экстерриториальность юрисдикции. Более того, США стремятся подорвать внешнюю и торговую политику третьих стран, превращая их граждан и бизнес в объекты санкций. Санкционная политика США, таким образом, является попыткой установить контроль над внешней политикой других государств. Однако такое принуждение равносильно незаконному вмешательству во внутренние дела этих государств. Наконец, принуждение США с опорой на свое обширное экономическое могущество других государств к отказу от их собственной внешней политики является нарушением принципа суверенного равенства5.

I. Понимание США экстерриториальности юрисдикции является нарушением суверенитета третьих стран

То, как США используют вторичные санкции для управления поведением нерезидентов, на законных основаниях участвующих в деловых операциях за пределами США, нарушает суверенитет других государств. Действуя таким образом, США тем самым отменяют суверенные решения этих государств о разрешении осуществления определенных действий на своей территории. Чтобы продемонстрировать все последствия текущего понимания США возможностей экстерриториального применения их санкций, будет полезным кратко обобщить два недавних дела с участием граждан иных государств, которым власти США предъявили обвинения на основании их действий за пределами США.

Первый случай касается топ-менеджера, гражданина Турции, по имени Реза Зар-раб. В 2016 г. власти США арестовали его во время отпуска во Флориде за нарушение санкционных законов США [Filkins, 2017; Lohmann, 2019, p. 6]. Резидент и гражданин Турции Реза Зарраб участвовал в предпринятой Турцией попытке совершить сделку по приобретению иранского газа с расчетами в турецких лирах, которые предполагалось перевести на счет в турецком банке [Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 232]. Из-за санкций США правительству Ирана было трудно получить доступ к деньгам, депонированным в Турции [SDNY, 2016]. Реза Зарраб участвовал в схеме по конвертации этих денег в золото через посредников в Объединенных Арабских Эмиратах (ОАЭ), что позволило иранскому правительству получить доступ к турецким платежам за газ [Ibid., p. 16— 22]. При этом Реза Зарраб не нарушал законов Турции, ОАЭ или Ирана [Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 240]. Тем не менее суд в США постановил, что арест Резы Зарраба был законным [Ibid., p. 241—244]. В числе прочего Резу Зарраба обвинили в нарушении законов о санкциях США в связи с тем, что в ряде случаев деньги, переводившиеся между некоторыми иностранными субъектами, проходили клиринг в США, хотя предназначались они иранскому правительству. Таким образом, американские банки, в которых иностранные банки имели корреспондентские счета, непреднамеренно нарушали законы США о санкциях [Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 235, 236-237, 240-241; SDNY, 2016, p. 29-40]. Кроме того, Реза Зарраб, активно участвуя в описанной схеме, обошел запрет США на осуществление платежей правительству Ирана и экспорт в Иран драгоценных металлов [SDNY, 2016, p. 6-9, 29-40].

Во второй, недавний, случай оказалась вовлечена гражданка Китая. В декабре 2018 г. Мэн Ваньчжоу, финансовый директор Huawei, была арестована в Канаде на ос-

5 В настоящей статье не рассматривается правомерность односторонних первичных санкций против целевых стран с позиций международного экономического, инвестиционного или торгового права.

новании ордера на арест, выданного США. В числе прочего власти США обвиняли Мэн Ваньчжоу в предоставлении банкам, имеющим подразделения в США, недостоверной информации относительно связей Huawei с базирующейся в Гонконге компанией Skycom [EDNY, 2019, p. 3-4, 6-8, 10-4; Gordon, Stecklow, 2018]. Skycom, предположительно, пыталась продавать товары американского происхождения иранским операторам мобильной связи в нарушение санкций США [EDNY, 2019, p. 5; Gordon, Stecklow, 2018]. По мнению американских властей, Skycom на самом деле была дочерней компанией Huawei, созданной для ведения бизнеса с Ираном [EDNY, 2019, p. 2]. Утаив правду о связях Huawei со Skycom, Мэн Ваньчжоу якобы побудила ряд банков к заключению сделок с Huawei, несмотря на то что последняя нарушала санкционные законы США [Gordon, Stecklow, 2018]. Китай осудил арест, что убедительно свидетельствует о том, что Мэн Ваньчжоу не нарушала китайских законов в рамках осуществления вызвавших разбирательство транзакций [Kim, 2020; National Post, 2020]. Тем не менее США выдвинули требование об экстрадиции Мэн Ваньчжоу из Канады, которое она оспаривает. В настоящее время дело находится на рассмотрении в канадских судах (на момент написания статьи; в сентябре 2021 г. Мэн Ваньчжоу вернулась в Китай после частичного признания вины и отзыва США запроса на экстрадицию. — Примеч. пер.) [Warburton, 2020].

Оба эти примера иллюстрируют, как далеко заходят США в применении своего санкционного законодательства. В обоих случаях обвинения были предъявлены лицам, не являющимся гражданами США, на основании предполагаемых преступлений, совершенных за границей в тех странах, где их поведение не считалось незаконным. Связь обоих рассматриваемых инцидентов с США в лучшем случае является умозрительной. Тем не менее США заявляют о своем праве применять принцип экстерриториальной юрисдикции в обоих случаях. Это отчасти следует из Исполнительного Указа № 13608, принятого в мае 2012 г., который запрещал «определенные сделки с», а также «въезд в страну» «иностранцев, уклоняющихся от выполнения требований санкций в отношении Ирана и Сирии» [Executive Order 13608, 2012]. Министерство финансов США утверждает, что Указ позволяет ему реагировать на «поведение иностранных лиц» даже «в тех случаях, когда иностранное лицо не имело физического, финансового или иного присутствия в США и не подчинялось административным процедурам США» [U.S. Department of the Treasury, 2012]. Следовательно, «подсанкционное лицо или организация» будут «отрезаны от коммерческой и финансовой систем США» [Ibid.].

Таким образом, США претендуют на право запрещать гражданам третьих государств определенное поведение, имеющее место на территории этих третьих государств, где к тому же такое поведение может быть не только не противозаконным, но и, возможно, даже поощряемым [Fitzgerald, 1998, p. 9; Hoff, 2019, p. 129; Nesbitt, 2016, p. 539, 546]. Вопрос, который возникает в данном контексте, заключается в том, нарушает ли суверенитет этих третьих государств восприятие США своей юрисдикции как обладающей предписывающей силой [Dodge, 2019, p. 7, 12; Graves, 1998, p. 733; Meyer, 2010, p. 145; Dunning, 1998, p. 908; Meng, 1984, p. 727-728; Emmenegger, 2016, p. 638; Hoff, 2019, p. 129; Harvard Law Review, 2011, p. 1228].

Несмотря на то что дать точное определение «суверенитета» в его понимании в международном публичном праве довольно трудно (см. [Craven, 2007, p. 7-92; Knop, 2002, p. 109-211; Anghie, 2005]), сформировалось общее понимание того, что суверенитет включает право государства требовать уважения своей территориальной целостности и политической независимости [League of Nations Covenant, 1924, art. 10; UN Charter, 1945, art. 2, paragraph 4]. Уже в 1949 г. Международным Судом ООН (МС ООН) подчеркивалась важность концепции суверенитета: «...между независимыми го-

сударствами уважение территориального суверенитета является существенно важной опорой международных отношений» [ICJ, 1949, p. 35]. Суверенитет над территорией включает в себя право государства эффективно управлять ею, исключая присутствие на своей территории других государств [PCIJ, 1927, p. 18]. Следовательно, ни одно государство не вправе осуществлять государственные функции на территории другого государства без разрешения этого государства [PCIJ, 1927, p. 18-9; Buchan, 2016, p. 68— 86; Morgenthau, 1948, p. 344; von Heinegg, 2012, p. 8; Wrange, 2013, p 5]. В рамках «Дела Лас-Пальмас» — спора между Нидерландами и США относительно суверенитета над островом — арбитр Постоянной палаты третейского суда разъяснил, что суверенитет «означает независимость6. Независимость применительно к части земного шара - это право осуществлять на ней государственные функции, исключая такую возможность для любого другого государства» [Permanent Court of Arbitration, 1982, p. 838].

В 1927 г. Постоянная палата международного правосудия (ППМП) особо подчеркнула важность уважения суверенитета другого государства в контексте юрисдикции, отмечая, что «первое и главное ограничение, налагаемое международным правом на государство, заключается в том, что если нет никакой разрешающей нормы, предусматривающей иное, государство не может осуществлять свои полномочия в какой бы то ни было форме на территории другого государства» [PCIJ, 1927, p. 18—19]. Применительно к юрисдикции ППМП дополнительно разъяснила, что «государство может осуществлять ее вне своей территории лишь в соответствии с разрешающей нормой, вытекающей из международного обычая или какой-либо конвенции» [Ibid.].

В 1996 г. Межамериканский юридический комитет также подтвердил, что «государство не может осуществлять свою власть ни в какой форме на территории другого государства. В соответствии с международным правом, базовое основание для установления законодательной и судебной юрисдикции кроется в принципе территориальности» [Rubin, 1996, p. 1333].

Однако, как показывают два описанных выше случая, США все чаще обращаются к принципу экстерриториальной юрисдикции, заявляя о наличии у них права регулировать поведение, имеющее место на территории других государств. В случае Резы Зарраба тот факт, что банки США выступали в качестве банков-корреспондентов во время деловых транзакций, которые имели место за границей, был сочтен достаточным для предъявления обвинения лицу, не являющемуся гражданином США, на том основании, что было нарушено американское санкционное законодательство [SDNY, 2016, p. 29]. В случае Мэн Ваньчжоу законодательство США о санкциях нарушалось вследствие продаж за границу продукции американского происхождения (предположительно) зарубежной дочерней компанией иностранной компании [EDNY, 2019, p. 1]. Возникают сомнения, может ли такое широкое трактование государством права на осуществление юрисдикции считаться совместимым с международным публичным правом.

A. Юрисдикция согласно международному обычному праву -

разрешительные нормы

Хотя многие исследователи соглашаются с тем, что некоторые нормы о правилах юрисдикции были включены в международное обычное право [Dodge, 2019, p. 6;

6 «Дело острова Пальмас» между Нидерландами и США разбиралось Постоянной палатой третейского суда. Испания передала остров США, однако Нидерланды заявили о своем суверенитете над ним. См.: [Permanent Court of Arbitration, n. d.].

Emmenegger, 2016, p. 644], точные контуры норм время от времени становятся предметом дискуссии [Emmenegger, 2016, p. 647-648, 650-651, 653]. Норма международного обычного права существует, когда она в достаточной степени представлена в практике государств, и государства подкрепляют свое поведение ссылкой на международное право (opinio juris (лат.) - фактически «мнение права»; выражение, которое применяется в международном праве для констатации признания субъектами правотворчества правил поведения в качестве нормы права; opinion juris придает обычному правилу легитимность, наделяя его авторитетом и юридической силой. — Примеч. пер.) [ICJ, 1969, paragraph 73-74; 1995, art. 38 §(1)(b); UN, 2018, p. 124-126; U.S. Congress, 1995, p. S15106]7. Международным обычным правом предусматривается, что каждое государство обладает исключительной территориальной юрисдикцией, то есть правом регулировать поведение на своей территории [Rubin, 1996, paragraph 8 (с); Al Banna,

2017, p. 62; Bialostozky, 2014, p. 617-620; Emmenegger, 2016, p, 645; Emmenegger, Döbeli,

2018, p. 247; Fitzgerald, 1998, p. 90; Hoff, 2019, p. 100-101; Larsson, 2011, p. 25-26; Meyer, 2009, p. 937, 2010, p. 123]. Это ключевая характеристика суверенитета. В соответствии с расширительным «принципом субъективной территориальности» юрисдикция государства может также распространяться на цепочку событий, частично произошедших за границей, если значительная часть этих событий произошла на территории государства [Emmenegger, 2016, p. 646-647; Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 247; Larsson, 2011, p. 26; Rubin, 1996, р. 1333 paragraph 8 (d)].

Вместе с тем санкционное законодательство США находится за гранью даже самой вольной из имеющихся интерпретаций принципа территориальности. США прибегают к принципу территориальности, даже если их финансовая система участвует исключительно в клиринговом процессе в рамках транзакции (см., например, [de Ruyt, 2019, p. 4; Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 249; Hoff, 2019, p. 85-87; U.S.A Patriot Act, 2001]). Однако ни взаимодействие иностранных банков с банками-корреспондентами в США в ходе сложных операций, осуществляемых за границей, ни продажа американских продуктов за границей не дают достаточных оснований для утверждений о связи с территорией США, которые могли бы оправдать применение территориальной юрисдикции [Emmenegger, 2016, p. 655-656; Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 249; Hoff, 2019, p. 139-140; Lohmann, 2019, p. 7].

В соответствии с «доктриной последствий»8 государство может на законных основаниях заявлять о действии своей юрисдикции, если событие имеет прямые и существенные последствия для этого государства в независимости от того, где оно происходит [Emmenegger, 2016, p. 646-647; Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 250; European Community, 1982, p. 9; Graves, 1998, p. 716, 734-735; Hoff, 2019, p. 162; Meng, 1984, p. 751; Meyer, 2009, p. 937, 2010, p. 147; Rubin, 1996; U.S. Congress, 1995, p. S15106]. Эта доктрина, первоначально разработанная в контексте антимонопольного законодательства США [Emmenegger, 2016, p. 648, ft 73; Graves, 1998, p. 734-735; Hoff, 2019, p. 148; Lowe, 1997, p. 378; Meng, 1984, p. 705-711; Meyer, 2010, p. 137-139; Senz, Charlesworth, 2001, p. 13]9, в настоящее время часто применяется как аргумент для обоснования действия юрисдикции государства [Emmenegger, 2016, p. 648-649; Raustiala, 2009, p. 111-125; U.S.

7 «В то время как практика государств представляет собой источник международного права, государственная практика создает право только тогда, когда она широко распространена, последовательна и соблюдается из чувства юридической обязательности».

8 Принцип последствий описывается как «аспект» принципа территориальности [Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 247-248; ALI, 1987 §402 cmt. d].

9 Для детального изучения эволюции доктрины последствий в США см.: [Raustiala, 2009, p. 93125].

Congress, 1995, p. S15106]. Однако вопрос о том, стала ли на самом деле «доктрина последствий» корректным основанием для заявления притязаний на действие юрисдикции в соответствии с международным обычным правом, остается дискуссионным [Al Banna, 2017, p. 62; Emmenegger, 2016, p. 648-649, 656; Emmenegger, Dobeli, 2018, p. 247; European Community, 1982, p. 9; Fitzgerald, 1998, p. 90; Hoff, 2019, p. 147; Larsson, 2011, p. 29, 52; Senz, Charlesworth, 2001, p. 13].

Вне зависимости от того, способны ли государства убедительно обосновать применение «доктрины последствий», это не оправдывает столь широкий охват действия американского санкционного законодательства. Согласно используемой США расширительной интерпретации, нарушение их законов о санкциях происходит уже тогда, когда два американских банка-корреспондента, будучи в неведении, разрешают электронный перевод денег в рамках подсанкционной коммерческой транзакции, происходящей за границей [Emmenegger, 2016, p. 636, 654; Emmenegger, Dobeli, 2018, p. 243-245; Harvard Law Review, 2011, p. 1251; Hoff, 2019, p. 87-89; IEEPA, 2007; Iranian Transactions and Sanctions Regulations, 2020]10. Однако такой электронный перевод имеет ничтожные последствия (если вообще имеет) для США [Emmenegger, 2016, p. 657; Emmenegger, Dobeli, 2018, p. 250; Harvard Law Review, 2011, p. 1251; Hoff, 2019, p. 15411; Meyer, 2009, p. 941]. В еще большей степени схожую оценку можно дать и кейсу с продажей американской продукции за рубежом [Ryngaert, 2008, p. 634]. Судья Мейер12 точно подмечает, что США, таким образом, «склонны к преувеличенным заявлениям о том, что вторичные санкции могут быть оправданы принципами защиты юрисдикции или доктриной последствий, даже если эти меры становятся мерой противодействия... поведению, которое происходит в отдаленных странах и не имеет реальной перспективы поставить под угрозу безопасность или вызвать какие-либо существенные последствия для США» [Meyer, 2009, p. 909].

Как можно увидеть из цитаты судьи Мейера, существует мнение, что американские законы о санкциях, в том числе — в их экстерриториальном действии, могут быть обоснованы охранительным принципом [Emmenegger, 2016, p. 651; Rubin, 1996, p. 1322, paragraph 8(f); Meyer, 2010, p. 147], который также рассматривается как связанный с принципом территориальности [ALI, 1987 §402 cmt d, f] (утверждается, что «охранительный принцип может трактоваться как частный случай применения доктрины последствий», которая сама по себе рассматривается как «аспект» принципа территориальности). В соответствии с охранительным принципом государство может заявлять о действии своей юрисдикции в отношении вопросов, представляющих существенную угрозу его национальной безопасности [Al Banna, 2017, p. 60; Bialostozky, 2014, p. 620— 621, 622-23, 626, 631-3613; Emmenegger, 2016, p. 651-652; Emmenegger, Dobeli, 2018, p. 248; Hoff, 2019, p. 153-154; Meyer, 2009, p. 938, 2010, p. 144; Rubin, 1996, p. 1322, 8(f)]. Это, однако, не оправдывает ситуацию, когда государство заявляет о своем праве на действие юрисдикции в случаях, когда оно руководствуется исключительно своими отличающимися целями внешней политики [Dziggel, 2016, p. 144-145]. В 1982 г. это было подтверждено судом в Нидерландах при рассмотрении особенностей действия законов

10 Такая политика часто обозначается как «долларовый унилатерализм». См.: [Katzenstein, 2015, p. 351].

11 В отношении Закона о санкциях против Ирана.

12 В настоящее время судья Окружного Суда США по округу Коннектикут; ранее старший советник Независимого комитета по расследованию деятельности Программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие» в Ираке (2004—2005 гг.), профессор права Школы права Университета Куиннипиак и приглашенный профессор права Йельской школы права. См.: [U.S. District Court of Connecticut, n. d.].

13 Описываются случаи злоупотребления этим принципом юрисдикции.

США о санкциях14. Хотя суд согласился с тем, что охранительный принцип позволяет государствам «распространять юрисдикцию в отношении действий, где бы и кем бы они ни совершались, которые ставят под угрозу безопасность или кредитоспособность этого государства или интересы других государств» [The Netherlands, 1983, paragraph 7.3.3, no 62], в своем решении он подчеркнул, что «такие интересы других государств не включают интересы внешней политики, на защиту которых направлена принятая США мера» [Ibid.]. Ссылаясь на охранительный принцип, государство должно быть в состоянии показать, как конкретные действия других акторов влияют на его безопасность15. МС ООН при рассмотрении «Дела Никарагуа против США» постановил, что только заявления о том, что дело обстоит именно так, недостаточно [ICJ, 1986, paragraph 282]. Более того, охранительный принцип не позволяет оправдать наложение неизбирательных санкций, запрещающих любую торговлю с государством — адресатом санкций [Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 250—251; Meyer, 2009, p. 941]. Напротив, в соответствии с охранительным принципом государство может преследовать только те транзакции, которые на самом деле связаны с предполагаемой угрозой национальной безопасности [Ibid.].

Дискуссионным остается и вопрос о точном охвате действия охранительного принципа, а также о том, является ли он достаточным основанием для действия юрисдикции в соответствии с международным обычным правом [Bialostozky, 2014, p. 620-621, 626; European Community, 198, p. 9]. Как бы то ни было, американские законы о санкциях часто не соответствуют даже необходимому минимуму требований, чтобы они могли считаться обоснованными охранительным принципом [Bialostozky, 2014, p. 633-635; Emmenegger, 2016, p. 658; ICJ, 1986, paragraph 224; Menkes, 2018, p. 333, 355-356; Ryngaert, 2008, p. 633-634]. Например, утверждение США о том, что Куба представляет собой серьезную угрозу национальной безопасности США, является надуманным по любым объективным меркам [Hoff, 2019, p. 154; Malloy, 2003, p. 381 (применительно к тому, как другие страны относятся к заявлениям США по «национальной безопасности» и Кубе в рамках Всемирной торговой организации (ВТО); Ryngaert, 2008, p. 642]. Аргументация, связанная с обеспечением национальной безопасности, также является «притянутой» и в случае с Ираном. Предполагаемые попытки Ирана обрести ядерное оружие представляют серьезную угрозу национальной безопасности США, однако это может служить обоснованием только для тех санкций, которые направлены исключительно против транзакций, непосредственно связанных с иранской программой создания оружия массового уничтожения (ОМУ) [Emmenegger, 2016, p. 658; Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 250-251; Ryngaert, 2008, p. 642]. Санкции США

14 Окружной суд Нидерландов рассматривал спор между французской и голландской компаниями. Голландская компания согласилась предоставить французской компании 2400 струн геофонов с запасными частями, которые предполагалось экспортировать в СССР. Голландская компания была дочерней компанией американской корпорации и впоследствии сообщила французской компании, что не станет поставлять товары в соответствии с экспортным эмбарго США против СССР, введенным администрацией Рейгана. В результате французская компания подала в суд на голландскую компанию, и Окружной Суд Гааги вынес решение в ее пользу. Подробнее см.: [The Netherlands, 1983, paragraph 1].

15 При рассмотрении «Дела Никарагуа» МС ООН продемонстрировал, что он выступает против вольной интерпретации того, что представляет собой угрозу национальной безопасности. При толковании термина «существенные интересы безопасности» (который встречается в ст. XXI (d) Договора о дружбе, торговле и мореплавании между Никарагуа и США, 367 UNTS 3 (1956)) было установлено, что заявления США о попытках Никарагуа свергнуть правительства соседних государств, которые якобы продолжались уже два года, были недостаточно обоснованными для того, чтобы полагаться на это исключение, поскольку США не показали, «каким образом политика Никарагуа фактически стала угрозой для "основных интересов безопасности"» [ICJ, 1986, paragraph 282].

против Ирана, затрагивающие третьи государства, несомненно, имеют гораздо более широкий спектр действия [Emmenegger, Dobeli, 2018, p. 251; Hoff, 2019, p. 155; Meyer, 2009, p. 941; Ryngaert, 2008, p. 643, 650-651]. Даже сами США не заявляли о наличии связи между транзакциями, находящимися под запретом в связи с санкциями США, и предполагаемыми попытками Ирана заполучить ядерное оружие [Emmenegger, Dobeli, 2018, p. 251; SDNY, 201616; EDNY, 201917]. Фактически США вышли из СВПД и повторно ввели санкции в отношении Ирана, затрагивающие третьи страны, в то время как Международное агентство по атомной энергии неоднократно подтверждао, что Иран придерживается имеющегося соглашения и не занимается созданием ядерного оружия [Dixit, 2018; Memorandum, 2018].

Международное обычное право признает за государством право осуществлять юрисдикцию над своими гражданами, даже когда они действуют за границей («принцип активной правосубъектности») [Al Banna, 2017, p. 62; Emmenegger, 2016, p. 649650; Emmenegger, Dobeli, 2018, p. 248; Fitzgerald, 1998, p. 90; Hoff, 2019, p. 140-141; Meyer, 2009, p. 937, 2010, p. 144; Rubin, 1996, p. 1322, paragraph 8(f)]. Эта форма экстерриториальной юрисдикции также не дает необходимых обоснований для санкцион-ного законодательства США. Определение лиц, находящихся под юрисдикцией США, которое включает постоянных (иностранных) резидентов США, даже если они действуют за границей [Cuban Democracy Act, 1992; Cuban Assets Control Regulations, 2020, §515.329(a); Executive Order 13382, 2005], свидетельствует о чрезмерно расширительном толковании этого принципа [Davidson, 1998, p. 1426; Hoff, 2019, p. 141] (противоположной позиции придерживается Менг [Meng, 1984, p. 753] (приводятся аргументы, что такое расширение юрисдикции является обоснованным). Кроме того, США рассматривают иностранные юридические лица как подпадающие под действие законов США о санкциях в том случае, если они «контролируются» лицами, находящимися под юрисдикцией США [Cuban Assets Control Regulations, 2020, §515.329(d)-330(a)(4)] (как один из примеров); [Clark, 1999, p. 457-458; Dunning, 1998, p. 177, 183; Emmenegger, 2016, p. 149-150; Hoff, 2019, p. 81-82, 141-6; Iranian Transactions and Sanctions Regulations, 2020, §560.537; Lowe, 1997, p. 378; Senz, Charlesworth, 2001, p. 7-8; Viterbo, 2019, p. 160]. Такая презумпция, однако, не согласуется с «принципом активной правосубъектности». В международном сообществе широко распространено понимание того, что «национальная принадлежность» юридического лица определяется местоположением, где зарегистрирован его головной офис, или законодательством, в соответствии с которым оно учреждено, а не гражданством контролирующих его лиц [Clark, 1999, p. 65; Emmenegger, 2016, p. 649-650; European Community, 1982, p. 5-6; Hoff, 2019, p. 143-146; ICJ, 1970, paragraph 41, 70, 88; Lohmann, 2019, p. 7; Meng, 1984; Ryngaert, 2008, p. 627-629, 633; Senz, Charlesworth, 2001, p. 7-8; The Netherlands, 1983, paragraph 7.2, 7.3; Ziaee, 2016, p. 39-40; Meng, 1984, p. 754-75718; France, 1966, p. 47619]. Аналогичным образом США распространяют санкции на товары американского происхождения [Clark, 1999, p. 63-

16 США не утверждали, что действия, в совершении которых обвинялся Зарраб, были связаны с иранской ядерной программой.

17 Не заявлена связь с иранской ядерной программой.

18 Рассматриваются нюансы суждения о том, что практика принуждения США иностранных дочерних американских компаний к соблюдению целей внешней политики США не может быть согласована с международным публичным правом.

19 Решением суда французской компании Fruehauf Corporation было разрешено выполнить контракт с Китайской Народной Республикой в соответствии с французским законодательством, даже несмотря на то, что контрольный пакет акций принадлежал американской компании, а Казначейство США выпустило распоряжение о расторжении контракта.

64, 462-465; Export Administration Regulations, 2019, §746.2(a), 2020, §746.7(a); Fitzgerald, 1998, p. 43; Iranian Transactions and Sanctions Regulations, 2020, §560.205; Viterbo, 2019, p. 159], что представляется попыткой применить принцип активной правосубъектности, руководствуясь изначальной американской «национальной принадлежностью» товаров [Fitzgerald, 1998, p. 42; Hoff, 2019, p. 84; Lohmann, 2019, p. 7; Lowe, 1997, p. 378; Senz, Charlesworth, 2001, p. 8]. Однако в международном сообществе не принято присваивать «национальность» товарам и отвергаются попытки распространения юрисдикции на этом основании [European Community, 1982, p. 6; Lowe, 1997, p. 14; Meng, 1984, p. 756; Senz, Charlesworth, 2001, p. 8].

В международном сообществе отсутствует единое мнение относительно того, является ли законным основанием для распространения действия юрисдикции так называемый принцип пассивной правосубъектности [Emmenegger, 2016, p. 650; Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 248; Larsson, 2011, p. 26; Meng, 1984, p. 253-254; Meyer, 2009, p. 938, 2010, p. 144; Ryngaert, 2008, p. 643], в соответствии с которым государство может заявлять об экстерриториальности юрисдикции в случаях, когда его гражданам был нанесен ущерб, даже если соответствующее событие произошло за границей [Emmenegger, 2016, p. 650; Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 248; Meng, 1984, p. 253-254; Ryngaert, 2008, p. 643]. В любом случае этот принцип не оправдывает всеобъемлющий характер законов США о санкциях, поскольку они, очевидно, применяются к событиям, которые не наносят вреда гражданам США, как показывают кейсы Зарраба и Ваньчжоу [EDNY, 2019; SDNY, 2016].

«Принцип универсальности» занимает все более заметное место как новое обоснование экстерриториального действия юрисдикции, хотя пока его использование не относится к экономической сфере [Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 251]. Согласно принципу универсальности, государства могут заявлять о действии своей юрисдикции даже в отношении тех событий, которые не имеют связи с этими государствами, однако относятся к признаваемым международным сообществом как особо тяжкие преступления, например, геноцид [Emmenegger, 2016, p. 653—654; Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 248-249; Hoff, 2019, p. 156-157; Larsson, 2011, p. 26; Meyer, 2009, p. 938, 2010, p. 144145], или которые считаются «универсальными преступлениями», например, пиратство [Dunning, 1998, p. 938; Emmenegger, 2016, p. 653-654; Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 248-249; Graves, 1998, p. 736; Larsson, 2011, p. 26; Meyer, 2010, p. 144-145; Ryngaert, 2008, p. 644]. Когда США применяют свои законы о санкциях, в большинстве случаев не приводятся доказательства того, что подсанкционные операции связаны с особо тяжкими или универсальными преступлениями [Emmenegger, 2016, p. 658—659; Emmenegger, Döbeli, 2018, p. 251; Graves, 1998, p. 736 (применительно к Закону о санкциях в отношении Ирана и Ливии); Ryngaert, 2008, p. 644—645 (применительно к Акту Хелмса - Бертона)].

Таким образом, недавние случаи экстерриториального действия санкционного законодательства США не могут считаться оправданными, даже если ссылаться на расширительные трактовки оснований для экстерриториальности. Государственный департамент США пришел к аналогичному выводу в отношении Закона Хелмса — Бертона от 1996 г., который включал положения, разрешающие подачу судебных исков против иностранцев, занимающихся «торговлей» экспроприированной собственностью на Кубе, которая первоначально принадлежала гражданам США [LIBERTAD Act, 1996 §301—6]. В соответствии с заключением Государственного департамента США законопроект «затруднительно обосновать в соответствии с международным правом», поскольку «он делает <...> законодательство США применимым к <...> объектам собственности, расположенным на Кубе, в отношении которых нет никакой связи

с США за исключением нынешнего гражданства истца, заявляющего свою претензию на право собственности» [U.S. Congress, 1995, p. S15106]. Тем не менее Конгресс проигнорировал такую оценку проекта закона со стороны Государственного департамента [LIBERTAD Act, 1996 §301-6].

Принимая во внимание широту нынешних санкций в отношении Ирана и их экстерриториальное действие, оценка выдающегося британского ученого-международника Воана Лоу20, данная им в отношении менее обременительных Законов Хелмса — Бертона и Д'Амато от 1996 г., применительно к нынешнему санкционному законодательству представляется более чем справедливой. По его мнению, оба закона «налагают наказания на нарушителей», несмотря на отсутствие «связи между США и предполагаемым преступником», тем самым полностью игнорируя «принципы международного права, касающиеся распределения юрисдикции между государствами [Davidson, 1998, p. 1426—1427; Lowe, 1997, p. 385—386].

B. Юрисдикция согласно международному обычному праву -

запретительные нормы

Могут возникнуть контраргументы, что приведенный выше анализ разрешительных норм некорректно истолковывает правовую ситуацию в отношении юрисдикции, поскольку ППМП, вероятно, применял на практике гораздо более либеральный подход к национальному законодательству с экстерриториальным воздействием [Emmenegger, 2016, p. 644; Meyer, 2010, p. 136—137]. Так, в своем решении по «Делу Лотоса» (разбиравшееся ППМП уголовное дело о столкновении в 1926 г. французского парохода Lotus и турецкого парохода Bozkourt, в результате которого турецкое судно было разрушено и восемь пассажиров — граждан Турции — утонули. — Примеч. пер.) суд также подчеркнул, что он «не... исходит из того, что международное право запрещает государству осуществлять юрисдикцию на своей территории в отношении любого дела, которое касается действий, имевших место за границей, и в отношении которого оно не может полагаться на какую-либо разрешительную норму международного права»21. Напротив, ППМП разъясняет, что «<международное право> предоставляет <государствам>... широкую свободу действий, которая ограничивается лишь в определенных случаях запретительными нормами; что касается других случаев, то каждое государство может руководствоваться теми принципами, которые оно считает наилучшими и наиболее подходящими» [Ibid., p. 19].

Различие между двумя заключениями ППМП разительно: первое из них требует наличия разрешительной нормы в международном праве для обоснования экстерриториальности [Ibid., p. 18—19], а второе подразумевает необходимость отсылки к запретительной норме в международном праве, чтобы признать экстерриториальное применение законодательства неправомерным [Ibid., p. 19].

Это важное различие в юридическом обосновании вряд ли имеет отношение к практикам США. Уже долгие годы многие государства придерживаются мнения, что подход США к распространению своей экстерриториальной юрисдикции, особенно в случаях предполагаемых нарушений американских законов об эмбарго и санкциях, является незаконным [Larsson, 2011, p. 24—25, 27; Lew, Nephew, 2018, p. 142; Meng, 1984,

20 Чичелийский профессор (почетная профессорская должность в честь Генри Чичела, английского религиозного деятеля XV в., архиепископа Кентерберийского. — Примеч. пер.) международного публичного права в Университете Оксфорда (в 1999—2012 гг.); Почетный профессор международного права в Университете Оксфорда начиная с 2012 г.

21 Суд, разделившись поровну, запросил решающий голос председателя [PCIJ, 1927, p. 32].

p. 730-737; Tirkey, 2019, p. 2; Ryngaert, 2008, p. 655-657; Ziaee, 2016, p. 40]. Последовательные возражения международного сообщества против этого не только предотвратили появление разрешительной нормы, но и фактически привели к закреплению в международном обычном праве запретительной нормы [AALCO, 2019, paragraph 64-65; Al Banna, 2017, p. 68-69; Beaucillon, 2016, p. 112-118; Fitzgerald, 1998, p. 2, 86-87, 91-9422; Franchini, 2018; Gordon, 2012, p. 72-75; Jazairy23, 2017, paragraph 55-62; 2019, paragraph 10-11; Ryngaert, 2008, p. 655-66724; Ziaee, 2016, p. 40].

В 1982 г. премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер, обычно выступавшая как верный союзник США, прокомментировала планы введения США санкций против проектируемого советского газопровода следующим образом: «...вопрос заключается в том, может ли одна очень могущественная страна помешать выполнению существующих контрактов; я думаю, что это неправильно» [Feron, 1982; Perlow, 1983, p. 252-7325]. Министр торговли в ее правительстве, лорд Артур Кокфилд, высказывался более прямолинейно, описывая меры США как «неприемлемое расширение американской экстерриториальной юрисдикции, противоречащее международному праву» [UK Statement, 1982, p. 851; Davidson, 1998, p. 1429]. Многие другие европейские страны последовали примеру Великобритании и осудили санкции США [Dunning, 1998, p. 184-185]. Европейское сообщество подготовило заявление, в котором отмечалось, «что американское регулирование с внесенными в него поправками ведет к кардинальному расширению юрисдикции США, что является незаконным в соответствии с международным правом» [European Community, 1982, p. 1].

Европейский союз неоднократно заявлял о своем неприятии экстерриториальных санкций [Brocza, 2019, p. 157-162; Davidson, 1998, p. 1425-142726; Graves, 1998, p. 721-725; Harvard Law Review, 2011, p. 1246-1250; Larsson, 2011, p. 35-36]. Например, в декабре 2017 г. Европейский союз вновь заявил, что «осуждает экстерриториальное применение законодательства третьих стран, вводящего ограничительные меры, направленные на регулирование деятельности физических и юридических лиц», находящихся под юрисдикцией государств - членов Европейского союза, как нарушающее международное право» [Council of the EU, 2018].

В 2013 г. «Группа 77» - группа развивающихся государств, которая к настоящему моменту насчитывает 134 члена [G77, n. d.] - и Китай приняли «Министерскую декларацию», в которой министры иностранных дел «решительно отвергают введение законов и правил, имеющих экстерриториальное воздействие», поскольку такие меры «подрывают принципы, закрепленные в Уставе ООН и международном праве», а также «создают серьезную угрозу свободной торговле и инвестициям» [G77, 2013].

В 2016 г. Россия, Индия и Китай выступили с совместным заявлением, в котором экстерриториальные санкции также подверглись критике как «несовместимые с принципами международного права» [Foreign Ministers, 2016]. В июне 2017 г. в ответ на угрозы со стороны США ввести санкции против иностранных компаний, участвующих в проекте строительства газопровода «Северный поток - 2», с совместным заявлением выступили правительства Австрии и Германии: «Мы не можем мириться с угрозой введения экстерриториальных санкций, являющихся незаконными в соответствии

22 «Формирующееся правило».

23 Специальный докладчик по негативным последствиям односторонних принудительных мер.

24 «Аргумент допустим».

25 Администрация Рейгана запретила продажу продукции США, которая использовалась бы для строительства трубопровода, и ввела санкции против СССР в ответ на предполагаемую причастность СССР к объявлению польским правительством военного положения.

26 Излагается британская позиция по вопросу о законах Хелмса — Бертона и Д'Амато.

с международным правом, против европейских компаний, которые участвуют в развитии поставок энергоресурсов в Европу»27.

В духе распространенного во всем мире неприятия политики применения США вторичных санкций Генеральная Ассамблея ООН с 1992 г. ежегодно принимает резолюции, осуждающие эмбарго США против Кубы, с особым упором на экстерриториальные последствия санкционного законодательства США [UN, 2019, paragraph 2-3]. Эти резолюции всегда принимаются подавляющим большинством голосов [Ibid.]28.

Сами США в прошлом также отвергали легитимность вторичных санкций [Fitzgerald, 1998, p. 48-49, 92; Meyer, 2009, p. 907, 926-927, 2010, p. 112; Ryngaert, 2008, p. 640-642; Steiner, 197829]. В 1970-х годах в ответ на «арабский бойкот», в рамках которого американским компаниям было запрещено вести бизнес в арабских странах, если они также имели коммерческие связи с Израилем, государственный секретарь США Сайрус Вэнс заявлял, что «решения о том, какую торговлю американские фирмы могут или не могут вести с другими странами или с другими американскими фирмами, должны приниматься в соответствии с американской политикой, американцами и только лишь американцами» [Arab Boycott, 1977, p. 426, 437]30. Он дополнительно акцентировал «право США регулировать с помощью наших законов деятельность наших граждан» [Ibid.]. Аналогичная позиция также отражена в отчете Комитета Сената США о предлагаемых поправках к Закону об администрировании экспорта, которые были призваны стать ответом на «арабский бойкот». В отчете Комитет подчеркивал, что «США не должны мириться с попытками иностранных правительств посредством вторичных или третичных бойкотов втянуть американских граждан в борьбу с другими странами» [Steiner, 1978, p. 538; U.S Senate, 1977, p. 20-21].

Принимая во внимание почти единогласный, как видно из описанного выше, консенсус, представляется справедливым вывод специального докладчика ООН о том, что «всеобъемлющие принудительные меры экстерриториального действия практически повсеместно отвергаются как незаконные в соответствии с международным правом...» [Jazairy, 2017, p. 5, paragraph 10; 2019, р. 17-20] и что «следует считать государства имеющими юридическое обязательство не признавать в качестве законных такие односторонние принудительные меры, в особенности экстерриториальные, вторичные санкции» [Ibid.].

Таким образом, существует достаточное количество аргументов в поддержку тезиса о том, что международное обычное право запрещает экстерриториальное применение односторонних санкций, основывающихся на национальном законодательстве, применительно к вопросам, которые не имеют существенной связи с принявшим соответствующий санкционный акт государством. Принятие таких актов нарушает суверенитет других государств и потому является незаконным [Dziggel, 2016, p. 130, 143; Larsson, 2011, p. 53; Tirkey, 2019, p. 2].

27 США выступают против проекта «Северный поток — 2» и стремятся распространить эти санкции на вовлеченные в него компании независимо от их страновой принадлежности [Flatley, Khren-nikova, 2020; German Federal Foreign Office, 2017].

28 187 стран проголосовали «за», три «против» и две воздержались.

29 Описываются ожесточенные дебаты, предшествовавшие принятию Закона о борьбе с бойкотом, и приводится множество примеров того, как ведущие политики, лоббисты и представители бизнеса отвергают экстерриториальный характер действия бойкота со стороны арабских стран.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

30 Заявление Сайруса Р. Вэнса, государственного секретаря США.

II. Односторонние санкции, затрагивающие третьи страны, являются незаконным вмешательством во внутренние дела этих стран и нарушают принцип суверенного равенства

Международное обычное право запрещает вмешательство во внутренние дела других государств [ICJ, 1949, pp. 34—35; 1986, paragraph 202; 2005, paragraph 161—165]. Конвенция Монтевидео от 1933 г. содержит положение о том, что «ни одно государство не имеет права вмешиваться во внутренние или внешние дела другого государства» [Charter of the OAS, 1948, art. 19; Convention on the Rights and Duties of States, 1933, art. 8; The Warsaw Pact, 1955, art. 8, paragraph 7], в то время как ст. 2(7) Устава ООН от 1945 г. исключает возможность вмешательства даже ООН во внутренние дела государства-члена [UN Charter, 1945, art. 2, paragraph 7]. К 1960-м годам сложился широкий международный консенсус относительно запрета вмешательства во внутренние дела другого государства [UN, 1970 McWhinney, 2010]. В 1965 г. Генеральная Ассамблея приняла Декларацию о недопустимости вмешательства во внутренние дела государств, об ограждении их независимости и суверенитета 109 голосами «за» при отсутствии голосов «против» и одном воздержавшемся [McWhinney, 2010, p. 1]. Принятая Генеральной Ассамблеей в 1970 г. Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами (Резолюция о дружественных отношениях), одобренная без процедуры голосования, вновь подчеркнула наличие широкого консенсуса относительно неправомерности внешних вмешательств, подтвердив, что «ни одно государство или группа государств не имеют права прямо или косвенно вмешиваться вне зависимости от причины во внутренние или внешние дела любого другого государства» [UN, 1970, p. 7].

Хотя резолюции Генеральной Ассамблеи не являлись юридически обязывающими [Roberts, Sivakumaran, 2018, p. 102—103], их принятие поддерживает тезис о том, что государства рассматривают декларации как отражение международных правовых норм31. В 2005 г. МС ООН подтвердил, что Резолюция о дружественных отношениях является «декларирующей международное право» [ICJ, 2005, paragraph 162]. МС ООН и сам ранее подчеркивал наличие юридических оснований для запрещения такого вмешательства: уже в 1949 г. вмешательство в дела других государств было объявлено МС ООН незаконным [ICJ, 1949, p. 34—35]. Таким образом, запрет на вмешательство во внутренние или внешние дела другого государства может быть квалифицирован как норма международного обычного права.

Решение МС ООН от 1986 г. по «Делу Никарагуа» часто цитируется при обсуждении запрета на вмешательство, поскольку суд дал частичное определение сферы его действия [ICJ, 1986]32. Подтвердив принцип невмешательства в качестве нормы международного обычного права [Ibid., paragraph 202; ICJ, 2005, paragraph 161—165], МС ООН также дал определение запрещенному вмешательству:

Соответственно, запрещенное вмешательство должно иметь отношение к вопросам, по

которым каждое государство в соответствии с принципом государственного суверенитета

31 Представитель США при ООН в то время отметил, что резолюция «точно решает задачу провозгласить эту норму как закон» в отношении невмешательства [ICJ, 1996, p. 226, 70; Rosenstock, 1971, p. 714-715, 726-729].

32 Разбирательство было инициировано со стороны Никарагуа. Никарагуа обвинила США в том, что, оказывая поддержку повстанцам «Контрас», пытавшимся свергнуть сандинистское правительство страны, США нарушили международное право.

имеет право свободно принимать решения. Одним из них является выбор политической,

экономической, социальной и культурной системы и формирование внешней политики.

Вмешательство неправомерно, когда оно использует методы принуждения в отношении

такого выбора, который должен оставаться свободным [ICJ, 1986, paragraph 205].

Существует мнение, что эта отсылка к «методам принуждения» ограничивает сферу применения запрета [Jamnejad, Wood, 2009]33. В результате некоторые исследователи приходят к выводу, что экономические санкции, даже если они направлены против третьих государств, не соответствуют определению МС ООН в части наличия элементов принуждения [Ibid.; Hofer, 2017; Tzanakopoulos, 2015].

Однако МС ООН подчеркнул, что рассматривает только «те аспекты принципа, которые кажутся уместными» в контексте конкретного разбирательства [ICJ, 1986, paragraph 205]. Суд рассматривал дело о массированной поддержке США никарагуанских повстанцев «Контрас», которые пытались силой свергнуть правительство своей страны. Необходимости подробно обосновывать, имело ли в данном случае место «принуждение», не было. Роль США в оказании поддержки применению силы повстанцами, несомненно, имела характер принуждения в отношении государственной системы Никарагуа [Ibid., paragraph 241-242].

Тот факт, что МС ООН не дал более четкого определения запрещенных интервенций, не означает допустимости менее жестких мер принуждения. Скорее, разница между принудительной интервенцией и потенциально допустимым вмешательством сводится к тому, сохраняет ли государство - объект вмешательства свободу выбора в вопросах, связанных с его суверенитетом. Таким образом, вмешательство является незаконным, когда государство - объект вмешательства рискует потерять свободу действий по вопросам, касающимся его внутренних и/или внешних дел. Напротив, действия, не переходящие эту грань и направленные на убеждение, а не на принуждение, вполне могут считаться допустимыми [Fisler Damrosch, 198934].

Применение этих параметров к анализу санкционной практики США показывает, что экстерриториальное применение односторонних вторичных санкций является незаконным вмешательством [AALCO, 2019, paragraph 21-22; Fitzgerald, 1998, p. 15, 35; Hoff, 2019, p. 132-136, 170, 172; Meng, 1984, p. 747-750; Tirkey, 2019, p. 2; Ryngaert, 2008, p. 65735]. Как подчеркнул МС ООН в своем решении по «Делу Никарагуа», «формулирование внешней политики» - это вопрос, «в отношении которого каждое государство имеет право, в соответствии с принципом государственного суверенитета, свободно принимать решения» [ICJ, 1986, paragraph 265]. Кроме того, тот факт, что «возможность вступать в отношения с другими государствами» широко воспринимается как неотъемлемая характеристика государственности, дополнительно усиливает аргумент о том, что способность государства проводить свою внешнюю политику свободно является жизненно важным элементом его суверенитета [Chatham House, 200836; ICJ, 1994; 2010; Convention on the Rights and Duties of States, 1933, art. 3].

Преследуя бизнес и граждан других государств, которые не соблюдают законы США о санкциях, США принуждают их к подрыву внешней политики своего родного государства [Clark, 1999, p. 63; Davidson, 1998, p. 1432-1434; Geranmayeh, Rapnouil,

33 Обсуждается в целом труднорешаемая задача проведения различия между приемлемым «убеждением» другого государства и незаконным «принуждением».

34 Обсуждается в целом труднорешаемая задача проведения различия между разрешенным вмешательством и запрещенной интервенцией.

35 «Может являться нарушением международного права».

36 В отношении Косово.

2019, p. 5; Hoff, 2019, p. 165-166, 172; Senz, Charlesworth, 2001, p. 10]. Это, в свою очередь, фактически вынуждает эти государства отказаться от своей внешней политики [Geranmayeh, Rapnouil, 2019, p. 5; Ryngaert, 2008, p. 626, 657; Senz, Charlesworth, 2001, p. 10; Tirkey, 2019, p. 2, 9]. Например, комментируя принятие закона Хелмса — Берто-на, первый секретарь (по вопросам торговой политики) посольства Великобритании в Вашингтоне объявил этот закон «нежелательной и вызывающей неприятие попыткой заменить внешней и торговой политикой Конгресса США соответствующую политику иностранных суверенных правительств» [Davidson, 1998, p. 1432—143437]. Закон Д'Амато встретил столь же холодную реакцию, поскольку фактически предписывал президенту США «действовать в роли мирового полицейского, навязывая законы США каждому человеку в каждой точке планеты» [Lowe, 1997, p. 386].

Тенденция к вмешательству во внешнюю политику других государств очевидна и в случае с Ираном: все другие стороны — участницы СВПД заявляли о своем намерении продолжать придерживаться соглашения, из которого вышли США [BBC, 2018; de Ruyt, 2019, p. 1; Lo, 2018; Reid, 2018; Serjoie, 2018]. В этой связи Великобритания, Германия, Франция, Европейский союз, Китай и Россия призывают представителей своих деловых кругов укреплять коммерческие связи с Ираном, чтобы обеспечить дальнейшее соблюдение Ираном имеющихся договоренностей [Geranmayeh, Rapnouil, 2019; Katzman, 2019, p. 45-46, 48-49; Lew, Nephew, 2018, p. 147]. Со своей стороны США пытаются подорвать внешнеполитический выбор этих государств, угрожая их бизнесу и гражданам преследованием и пытаясь тем самым заставить их подчиняться политическим решениям США [AALCO, 2019, paragraph 21-2238; Davidson, 1998, p. 1427; Geranmayeh, Rapnouil, 2019, p. 1, 5; Hoff, 2019, p. 165-166, 172; ICJ, 1986, paragraph 205; Lew, Nephew, 2018, p. 140—141]. Аналогичная ситуация складывалась и в отношении проекта строительства газопровода «Северный поток — 2», который должен обеспечить поставки газа из России в Германию по дну Балтийского моря [Nord Stream 2, 2019]. Власти США, желая добиться отказа правительства Германии от поддержки проекта, нацеливали свои санкции против немецких компаний и компаний из третьих стран, чтобы убедить их отказаться от участия в проекте [BBC, 2019; EURACTIV, 2019; Martin, 2019; UAWIRE, 2019].

Со стороны Европейского союза и других стран наблюдались запоздалые попытки принятия законов, запрещающих национальному бизнесу соблюдать санкционное законодательство США [Brocza, 2019, p. 162-184; EC, 2018, p. 1-6; European Council, 1996, p. 1—6; Lohmann, 2019, p. 3]. Однако они оказались неэффективными ввиду экономической мощи США [de Ruyt, 2019, p. 1-2; Fitzgerald, 1998, p. 47; Geranmayeh, Rapnouil, 2019, p. 3-4; Larsson, 2011, p. 52-53; Lohmann, 2019, p. 3; Tirkey, 2019, p. 9; Viterbo, 2019, p. 162; Ziaee, 2016, p. 42]. Более того, США удалось запугать руководителей иностранных компаний, которые оказались в ситуации, когда в случае несоблюдения законов США о санкциях они рискуют быть арестованными на территории США и в третьих странах39. Принимая во внимание, что американские суды теперь заявляют о действии американской юрисдикции даже на зыбкой основе вовлечения на какой-либо стадии транзакции «корреспондентских счетов» в США и, следовательно, что проведение

37 В отношении Законов Хелмса — Бертона и Д'Амато.

38 Экстерриториальное применение односторонних экономических санкций с целью предотвратить экономическое взаимодействие третьих стран с государством — адресатом санкций является незаконным в соответствии с определением МС ООН.

39 См. [SDNY, 2016] для более подробной информации о деле Резы Зарраба, который был арестован во время отпуска в США. См. [EDNY, 2019; Gordon, Stecklow, 2018] для более подробной информации о деле Мэн Ваньчжоу, которая была арестована в Канаде на основании ордера США.

операции клиринга в США между двумя иностранными банками, расположенными за границей, является достаточным основанием для уголовного преследования иностранных субъектов-нерезидентов [Emmenegger, 2016, p. 654—645; Emmenegger, Dobeli,

2018, p. 243—245; Katzenstein, 201540], неэффективность инструментов противодействия американским санкциям неудивительна. Таким образом, политика США не просто поставила СВПД «на грань краха» [Lohmann, 2019, p. 2]: последующее решение европейских компаний уйти из Ирана «открыло европейским политикам неудобную правду, в частности о том, что эти компании фактически регулируются в Вашингтоне» [Ibid.].

Вторичные санкции США нарушают запрет на вмешательство в дела других государств, фактически вынуждая их отказываться от собственной внешней политики [AALCO, 2019, р. 7-8; Fitzgerald, 1998, p. 15, 35; Hoff, 2019, p. 132-136, 170, 172; Meng, 1984, p. 247-250; Tirkey, 2019, p. 2, 9]. Как отмечает Остин Парриш, декан Maurer School of Law Университета Индианы, американская практика применения «односторонней экстерриториальности послужила инструментом для строительства империи» [Parrish, 2017, p. 1-2].

Помимо этого, вторичные санкции США нарушают принцип суверенного равенства государств, закрепленный в ст. 2(1) Устава ООН [AALCO, 2019, p. 6; Hoff, 2019, p. 126]. То, каким образом США применяют свои законы о санкциях, свидетельствует об их полном игнорировании права других государств проводить независимую внешнюю политику [Davidson, 1998, p. 1432-1434; Dunning, 1998, p. 168-1671, 184; Geranmayeh, Rapnouil, 2019, p. 5; Meng, 1984, p. 749; Senz, Charlesworth, 2001, p. 10]. США используют экономическую мощь, чтобы заставить другие страны следовать своей внешней политике, угрожая компаниям и частным лицам из третьих стран и тем самым сводя на нет эффективность внешней политики их стран происхождения [Clark, 1999, p. 63; Davidson, 1998, p. 1427; Dunning, 1998, p. 169-171, 184; Dziggel, 2016, p. 147; Ghodoosi,

2019, p. 104; Graves, 1998, p. 715; Larsson, 2011, p. 52-53; Lew, Nephew, 2018, p. 139; Meng, 1984, p. 749, 764; Senz, Charlesworth, 2001, p. 10]. Повторное введение санкций против Ирана наглядно показывает это: в то время как правительства Великобритании, Франции и Германии собирались придерживаться соглашения с Ираном, почти все компании из этих стран, включая крупные корпорации, вышли из переговоров или даже аннулировали ранее заключенные соглашения с иранской стороной [Dahlkamp et al., 2019, p. 76-77; DeFrancia, 2012, p. 755; Fitzgerald, 1998, p. 14; Geranmayeh, Rapnouil, 2019, p. 1-2; Katzman, 2019; Keohan, Bozorgmehr, 2018; Lohmann, 2019, p. 2; Petroff, 2018; Viterbo, 2019, p. 162; Wald, 2018]. Таким образом, правительства этих стран были вынуждены наблюдать, как рушатся планы по достижению их внешнеполитических целей [Czulda, 2018; Vaez, 2020]. Принятие на уровне Европейского союза блокирующих законодательных актов, делающих незаконным для европейских компаний соблюдение американских санкций, показывает себя как слишком топорный инструмент [Council of the EU, 2018]. Почти невозможно наверняка установить, вышла ли компания из своего бизнеса в Иране, чтобы соблюсти санкции США, или для этого существовали веские причины, связанные с самим ведением бизнеса [Cozzi, 2019]. Однако этот исход бизнеса третьих стран играет фатальную роль в подрыве внешнеполитических инициатив соответствующих стран [Geranmayeh, Rapnouil, 2019, p. 3-5; Irish, Emmott, 2018; Lohmann, 2019, p. 3; Sauerbrey, 2020]. Таким образом, санкционные законы США фактически вынуждают третьи, экономически менее могущественные государства отказаться от своей независимой внешней политики [Geranmayeh, Rapnouil, 2019, p. 5;

40 Описывается то, как США используют статус доллара США для достижения политических целей по всему миру.

Senz, Charlesworth, 2001, p. 10]. Федерика Могерини, бывший Верховный представитель Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности, заявила о неприемлемости такого положения дел: «Мы, европейцы, не можем мириться с тем, чтобы иностранная держава — даже наш ближайший друг и союзник — принимала решения относительно нашей законной торговли с другой страной. Это является базовым элементом суверенитета...» [ECFR, 2019].

Заключение

Законы США о санкциях и их последствия для третьих государств несовместимы с международным публичным правом. Заявляя о действии своей юрисдикции и применяя свое внутреннее законодательство в случаях, не имеющих значимой связи с США, последние нарушают нормы международного обычного права в части юрисдикции и суверенитета других государств, которые включают исключительное право государства управлять своей территорией без участия других государств. Запугивая иностранные компании и граждан, чтобы они не вступали в коммерческие сделки, которые могут нарушать законы США о санкциях, США навязывают свою внешнюю политику другим государствам. Таким образом, США незаконно вмешиваются в дела, которые, по определению МС ООН, относятся к сфере «свободного решения» каждого государства [ICJ, 1986, paragraph 205]. Используя собственную экономическую мощь для навязывания своей воли третьим государствам, США также игнорируют принцип суверенного равенства. Как отмечал один из обозревателей более 20 лет назад, санкционная политика США «вряд ли способна переубедить тех, кто считает многих членов Конгресса США совершенно не сведущими в вопросах международного права, но видящими мир как одно огромное федеративное государство, в котором США выполняют роль федерального правительства» [Lowe, 1997, p. 386]. Подобное суждение соотносится с выводом Остина Парриша о том, что США рассматривают «использование национального права, применяемого экстерриториально, как способ заменить международное право» [Parrish, 2017, p. 8].

В то время как мощь США находится в относительном упадке, вполне вероятно, что другие могущественные государства станут проводить в будущем аналогичную санкционную политику [Ibid., p. 11]. Можно только предполагать, какой будет реакция США на арест Китаем американского бизнесмена где-нибудь в Азии за участие в сделках с Тайванем, по аналогии с тем, какой линии поведения придерживались США в делах Резы Зарраба или Мэн Ваньчжоу. Памятуя об их реакции на «арабский бойкот» в 1970-х годах, представляется вероятным, что США заявят о неправомерности таких действий в соответствии с международным публичным правом. В этой связи стратегия США по навязыванию своей внешней политики другим государствам путем введения против них вторичных санкций потерпит неудачу [Lew, Nephew, 2018, p. 147—149].

Выход США из СВПД уже служит свидетельством этой неудачи: не только США сейчас изолированы в своей политике в отношении Ирана [Wintour, 2020], но и Иран добился значительного прогресса в развитии своей ядерной программы с тех пор, как США вышли из соглашения [Norman, 2020]. Урок, который необходимо из этого извлечь, по всей видимости, заключается в следующем. Между государствами — даже между союзниками — всегда будут возникать разногласия. Вместе с тем государства с большей вероятностью будут достигать своих политических целей в рамках сотрудничества, а не в противоборстве друг с другом.

Список источников

Al Banna M. (2017). The Long Arm of US Jurisdiction and International Law: Extraterritoriality Against Sovereignty // Journal of Law, Policy and Globalization. Vol. 60. P. 59—70. Режим доступа: https://www.Uste. org/Journals/index.php/JLPG/article/view/36643/37658 (дата обращения: 06.03.2022).

American Law Institute (ALI). (1987). Restatement (Third) of the Foreign Relations Law of the United States. St. Paul: American Law Institute Publishers.

Anghie A. (2005). Imperialism, Sovereignty and the Making of International Law. Cambridge University Press.

Arab Boycott: Hearings Before the Subcommittee on International Finance of the Committee on Banking, Housing, and Urban Affairs, United States Senate, Ninety-Fifth Congress, First Session, on S. 69 and S. 92, February 21, 22, and 28; and March 15, 1977. Режим доступа: https://fraser.stlouisfed.org/title/arab-boycott-218 (дата обращения: 15.03.2022).

Asian-African Legal Consultative Organization (AALCO) (2019). Extraterritorial Application of National Legislation: Sanctions Imposed Against Third Parties. AALCO/58/DAR ES SALAAM/2019/SD/S6. Режим доступа: http://www.aalco.int/SG_Brief%20on%20Sanctions-Revised-18.9.2019.pdf (дата обращения: 06.03.2022).

Barrie J. (2020). Donald Trump Threatened UK, France and Germany With Tariffs to Secure Support on Iran // INEWS. 16 January. Режим доступа: https://inews.co.uk/news/world/donald-trump-uk-france-ger-many-tariffs-cars-iran-support-nuclear-agreement-1367645 (дата обращения: 06.03.2022).

BBC (2018). Iran Nuclear Deal: Europe Strives to Keep Agreement. 11 May. Режим доступа: https://www. bbc.com/news/world-europe-44090948 (дата обращения: 06.03.2022).

BBC (2019). Nord Stream 2: Trump Approves Sanctions on Russia Gas Pipeline. 21 December. Режим доступа: https://www.bbc.com/news/world-europe-50875935 (дата обращения: 06.03.2022).

Beaucillon C. (2016). Practice Makes Perfect, Eventually? Unilateral State Sanctions and Extraterritorial Effects of National Legislation // Coercive Diplomacy, Sanctions and International Law / N. Ronzitti (ed.). Brill. P. 103—126. Режим доступа: https://doi.org/10.1163/9789004299894_006.

Bialostozky N. (2014). Extraterritoriality and National Security: Protective Jurisdiction as a Circumstance Precluding Wrongfulness // Columbia Journal of Translational Law. Vol. 52. No. 3. P. 617—688. https://dx.doi. org/10.2139/ssrn.2143686

Brocza S. (2019). The EU Legal Protection System Against the Effects of Extra-Territorial Application of Legislation Adopted by a Third Country, and Actions Based Thereon or Resulting Therefrom // KLRI Journal of Law and Legislation. Vol. 9. No. 1. P. 145—198. Режим доступа: https://repositorio.comillas.edu/rest/bit-streams/295388/retrieve (дата обращения: 06.03.2022).

Buchan R.J. (2016). The International Legal Regulation of State-Sponsored Cyber Espionage // International Cyber Norms: Legal, Policy & Industry Perspective / A.-M. Osula, H. Roigas (eds). CCDCOE. P. 68—86. Режим доступа: https://ccdcoe.org/uploads/2018/10/InternationalCyberNorms_Ch4.pdf (дата обращения: 06.03.2022).

Calamur K. (2018). Trump Goes From Threatening Iran to Threatening the World // The Atlantic. 7 August. Режим доступа: https://www.theatlantic.com/international/archive/2018/08/trump-iran-tweet/566948/ (дата обращения: 06.03.2022).

Charter D. (2020). Punish Iran or Face US Tariffs, Trump Told European Nations // The Sunday Times. 16 January. Режим доступа: https://www.thetimes.co.uk/article/punish-iran-or-face-us-tariffs-trump-told-european-nations-v3r5tdbrl (дата обращения: 06.03.2022).

Charter of the Organization of American States (OAS) (1948). Режим доступа: https://www.oas.org/en/sla/ dil/inter_american_treaties_A-41_charter_OAS.asp (дата обращения: 15.03.2022).

Chatham House (2008). Kosovo: International Law and Recognition. A Summary of the Chatham House International Law Discussion Group Meeting Held on 22 April. Режим доступа: https://www.chathamhouse. org/sites/default/files/public/Research/International%20Law/il220408.pdf (дата обращения: 14.03.2022).

Clark H.L. (1999). Dealing With U.S. Extraterritorial Sanctions and Foreign Countermeasures // University of Pennsylvania Journal of International Law. Vol. 20. Iss. 1. P. 61—96. Режим доступа: https://scholarship.law. upenn.edu/jil/vol20/iss1/2 (дата обращения: 06.03.2022).

Convention on Rights and Duties of States (1933). Режим доступа: https://www.oas.org/juridico/english/ treaties/a-40.html (дата обращения: 14.03.2022).

Council of the European Union (EU) (2018). Sanctions Guidelines: Update. 5664/18. Brussels. 4 May. Режим доступа: https://data.consilium.europa.eu/doc/document/ST-5664-2018-INIT/en/pdf (дата обращения: 08.03.2022).

Covenant of the League of Nations (1924). Режим доступа: https://www.ungeneva.org/en/covenant-lon (дата обращения: 14.03.2022).

Cozzi F. (2019). US Secondary Sanctions and EU Blocking Statute: Will the Political Clash Have Real Impact on EU Operators? International Bar Association, 29 January. Режим доступа: https://www.ibanet. org/Article/NewDetail.aspx?ArticleUid=785FC4D7-624B-43D4-882F-08FB123A8EE1 (дата обращения: 28.12.2020).

Craven M. (2007). The Decolonization of International Law: State Succession and the Law of Treaties. Oxford University Press.

Cuban Assets Control Regulations (2020). Office of Foreign Assets Control, 31 C.F.R Part 515. Режим доступа: https://www.federalregister.gov/documents/2020/10/27/2020-23725/cuban-assets-control-regulations (дата обращения: 16.03.2022).

Cuban Democracy Act (1992). 22 U.S.C Chapter 69 §6001. Режим доступа https://uscode.house.gov/view. xhtml?path=/prelim@title22/chapter69&edition=prelim (дата обращения: 17.03.2022).

Cuban Liberty and Democratic Solidarity (LIBERTAD) Act (1996). 22 U.S.C. Chapter 69A §6021. Режим доступа: https://uscode.house.gov/view.xhtml?path=/prelim@title22/chapter69A&edition=prelim (дата обращения: 16.03.2022).

Czulda R. (2018). European Failure to Safeguard Iran Deal Shows EU is Still a Paper Tiger // Atlantic Council, 14 August. Режим доступа: https://www.atlanticcouncil.org/blogs/iransource/european-failure-to-safe-guard-iran-deal-shows-eu-is-still-a-paper-tiger/ (дата обращения: 08.03.2022).

Dahlkamp J., Latsch G., Schmitt J. (2019). Erleben, was trennt [Experience That Separates] // Der Spiegel, 16 March. Режим доступа: https://www.spiegel.de/wirtschaft/erleben-was-trennt-a-ee0588 0b-0002-0001-0000-000162916120 (дата обращения: 08.03.2022) (in German).

Davidson N. (1998). U.S. Secondary Sanctions: The U.K. and EU Response // Stetson Law Review. Vol. 27. P. 1425—1435. Режим доступа: https://www.stetson.edu/law/lawreview/media/u-s-secondary-sanc-tions-the-u-k-and-e-u-response.pdf (дата обращения: 08.03.2022).

de Ruyt J. (2019). American Sanctions and European Sovereignty. European Policy Brief No. 54, Egmont Royal Institute for International Relations. Режим доступа: https://www.egmontinstitute.be/content/up-loads/2019/02/EPB-54-American-Sanctions-and-European-Sovereignty.pdf?type=pdf (дата обращения: 08.03.2022).

DeFrancia C. (2012). Enforcing the Nuclear Nonproliferation Regime: The Legality of Preventive Measures // Vanderbilt Journal of Transnational Law. Vol. 45. P. 705—783. Режим доступа: https://law.vanderbilt.edu/ files/archive/DeFrancia-camera-ready.pdf (дата обращения: 08.03.2022).

Deutsche Welle (2019). US-Botschafter Grenell droht Europäern [US Ambassador Grenell Threatens Europeans]. 2 October. Режим доступа: https://www.dw.com/de/us-botschafter-grenell-droht-europ%C3%A4ern/a-47444986 (дата обращения: 08.03.2022) (in German).

Dixit A. (2018). Iran Is Implementing Nuclear-Related JCPOA Commitments, Director General Amano Tells IAEA Board. International Atomic Energy Agency. 5 March. Режим доступа: https://www.iaea.org/news-center/news/iran-is-implementing-nuclear-related-jcpoa-commitments-director-general-amano-tells-iaea-board (дата обращения: 14.03.2022).

Dodge W.S. (2019). Jurisdictional Reasonableness Under Customary International Law: The Approach of the Restatement (Fourth) of US Foreign Relations Law // Questions of International Law. Vol. 62. P. 5—18. Режим доступа: http://www.qil-qdi.org/jurisdictional-reasonableness-under-customary-international-law-the-approach-of-the-restatement-fourth-of-us-foreign-relations-law/ (дата обращения: 08.03.2022).

Dunning T.S. (1998). D'Amato in a China Shop: Problems of Extraterritoriality With the Iran and Libya Sanctions Act of 1996 // University of Pennsylvania Journal of International Law. Vol. 19, iss. 1. P. 169—199. Режим доступа: https://scholarship.law.upenn.edu/jil/vol19/iss1/6 (дата обращения: 08.03.2022).

Dziggel O.C. (2016). The Reagan Pipeline Sanctions: Implications for U.S. Domestic Policy and the Future of International Law // Towson University Journal of International Affairs. Vol. 21. No. 2. P. 129—154. Режим доступа: https://cpb-us-w2.wpmucdn.com/wp.towson. edu/dist/b/55/files/2017/11/REAGAN-PIPELINE-SANCTIONS-19q6whn.pdf (дата обращения: 08.03.2022).

Emmenegger S. (2016). Extraterritorial Economic Sanctions and Their Foundation in International Law // Arizona Journal of International & Comparative Law. Vol. 33. No. 3. P. 631—660. Режим доступа: http:// arizonajournal.org/wp-content/uploads/2017/01/02_EMMENEGGER_EICFinal.pdf (дата обращения: 08.03.2022).

Emmenegger S., Thirza D. (2018). The Extraterritorial Application of U.S. Sanctions Law. US Litigation Today: Still a Threat for European Businesses or Just a Paper Tiger? / A. Bonomi, K.N. Schefer (eds). Conference Proceedings From the 29th journeé de droit international privé, 23 June. P. 231—260. Режим доступа: https:// www.ziv.unibe.ch/e7688/e50302/e150986/e196606/e248813/e728442/e770815/2018_Emmenegger_Doebeli_ USSanctions_ger.pdf (дата обращения: 08.03.2022).

Emmott R., Irish J., Carrel P. (2019). China and India Seen as Europe's Last Hope to Save Iran Deal // Reuters. 9 May. Режим доступа: https://jp.reuters.com/article/instant-article/idUSKCN1SF1RB (дата обращения: 08.03.2022).

EURACTIV (2019). Germany Tells US to "Mind Its Own Business" Over Nord Stream 2. 12 December. Режим доступа: https://www.euractiv.com/section/energy/news/germany-tells-us-to-mind-its-own-busi-ness-over-nord-stream-2/ (дата обращения: 08.03.2022).

European Commission (EC) (2018). Commission Delegated Regulation (EU) 2018/1100 of 6 June 2018, Amending the Annex to Council Regulation (EC) 2271/96 Protecting Against the Effects of Extra-Territorial Application of Legislation Adopted by a Third Country, and Actions Based Thereon or Resulting Therefrom // Official Journal of the European Union, L 1991/1. Режим доступа: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/ EN/TXT/?uri=celex:32018R1100 (дата обращения: 08.03.2022).

European Commission (EC) (n. d.). Globalisation and the EU Economy. Режим доступа: https://ec.europa. eu/info/business-economy-euro/economic-and-fiscal-policy-coordination/international-economic-rela-tions/globalisation-and-eu-economy_en (дата обращения: 28.12.2020).

European Community (1982). Comments of the European Community on the Amendments of 22 June 1982 to the U.S. Export Regulations. European Community News No. 23/1982, 12 August. Режим доступа: http:// aei.pitt.edu/1768/1/US_dispute_comments_1982.pdf (дата обращения: 14.03.2022).

European Council (1996). Council Regulation (EC) 2271/96 of 22 November 1996, Protecting Against the Effects of the Extra-Territorial Application of Legislation Adopted by a Third Country, and Actions Based Thereon or Resulting Therefrom // Official Journal of the European Union, L 309/1. Режим доступа: https:// eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=celex:31996R2271 (дата обращения: 14.03.2022).

European Council on Foreign Relations (ECFR) (2019). Shaping Europe's Present and Future: An Interview With Federica Mogherini. 11 January. Режим доступа: https://www.ecfr.eu/article/commentary_shap-ing_europes_present_and_future (дата обращения: 14.03.2022).

Executive Order 13382 of 28 June, Blocking Property of Weapons of Mass Destruction Proliferators and Their Supporters (2005). Режим доступа: https://www.federalregister.gov/documents/2005/07/01/05-13214/ blocking-property-of-weapons-of-mass-destruction-proliferators-and-their-supporters (дата обращения: 16.03.2022).

Executive Order No. 13608 of 1 May, Prohibiting Certain Transactions With and Suspending Entry Into the United States of Foreign Sanctions Evaders With Respect to Iran and Syria (2012). Режим доступа:

https://www.govinfo.gov/content/pkg/DCPD-201200328/pdf/DCPD-201200328.pdf (дата обращения: 14.03.2022).

Export Administration Regulations. (2019, 2020). 15 C.F.R. Chapter 7 §746. Режим доступа: https://www. ecfr.gov/current/title-15/subtitle-B/chapter-VII/subchapter-C/part-746 (дата обращения: 15.03.2022).

Fabre C. (2016). Secondary Economic Sanctions // Current Legal Problems. Vol. 69. Iss. 1. P. 259-288. Режим доступа: https://doi.org/10.1093/clp/cuw003.

Feron J. (1982). Mrs. Thatcher Faults U.S. on Siberia Pipeline // New York Times. 2 July. Режим доступа: https://www.nytimes.com/1982/07/02/world/mrs-thatcher-faults-us-on-siberia-pipeline.html (дата обращения: 14.03.2022).

Filkins D. (2017). A Mysterious Case Involving Turkey, Iran, and Rudi Giuliani // The New Yorker. 14 April. Режим доступа: https://www.newyorker.com/news/news-desk/a-mysterious-case-involving-turkey-iran-and-rudy-giuliani (дата обращения: 14.03.2022).

Fisler D.L. (1989). Politics Across Borders: Nonintervention and Nonforcible Influence Over Domestic Affairs // American Journal of International Law. Vol. 83. No. 1. P. 1-50. Режим доступа: https://doi. org/10.2307/2202789.

Fitzgerald P.L. (1998). Pierre Goes Online: Blacklisting and Secondary Boycotts in U.S. Trade Policy // Vanderbilt Journal of Transnational Law. Vol. 31. No. 1. P. 1-97. Режим доступа: https://ssrn.com/ab-stract=939790 (дата обращения: 14.03.2022).

Flatley D., Khrennikova D. (2020). U.S. Targets Insurers in Latest Round of Nord Steam 2 Sanctions // Bloomberg. 11 November. Режим доступа: https://www.bloomberg.com/news/articles/2020-11-11/nord-stream-2-sanctions-to-be-included-in-u-s-defense-bill (дата обращения: 14.03.2022).

Foreign Ministers of the Russian Federation, the Republic of India and the People's Republic of China (Foreign Ministers) (2016). Joint Communiqué. Moscow, 18 April. Режим доступа: https://mea.gov.in/bilateral-documents.htm?dtl/26628/Joint_Communiqu_of_the_14th_Meeting_of_the_Foreign_Ministers_of_the_ Russian_Federation_the_Republic_of_India_and_the_Peoples_Republic_of_China (дата обращения: 17.03.2022).

France: Note on Court of Appeals Decision in Fruehaur Corporation v. Massardy (Jurisdiction Over Subsidiaries of Foreign Companies; East-West Trade (France) (1966) // International Legal Materials. Vol. 5. No. 3. P. 476. Режим доступа: https://www.jstor.org/stable/20690069 (дата обращения: 08.03.2022).

Franchini D. (2018). "With Friends Like That, Who Needs Enemies?": Extraterritorial Sanctions Following the United States' Withdrawal From the Iran Nuclear Agreement // EJIL: TALK! 29 May. Режим доступа: https://www.ejiltalk.org/with-friends-like-that-who-needs-enemies-extraterritorial-sanctions-following-the-united-states-withdrawal-from-the-iran-nuclear-agreement/ (дата обращения: 14.03.2022).

Geranmayeh E., Rapnouil M.L. (2019). Meeting the Challenge of Secondary Sanctions // European Council on Foreign Relations Policy Brief, 25 June. Режим доступа: https://ecfr.eu/publication/meeting_the_chal-lenge_of_secondary_sanctions/ (дата обращения: 14.03.2022).

German Federal Foreign Office (2017). Foreign Minister Gabriel and Austrian Federal Chancellor Kern on the Imposition of Russia Sanctions by the US Senate. Press Release. 15 June. Режим доступа: https://www. auswaertiges-amt.de/en/newsroom/news/170615-kern-russland/290666 (дата обращения: 14.03.2022).

Ghodoosi F. (2019). The Trump Effect: Assertive Foreign Policy through Extraterritorial Application of Laws // The George Washington International Law Review. Vol. 51. P. 101-107. Режим доступа: https://papers.ssrn. com/sol3/papers.cfm?abstract_id=3423332 (дата обращения: 14.03.2022).

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Goodman P.S. (2019). Globalization is Moving Past the U.S. and Its Vision of World Order // New York Times, 19 June. Режим доступа: https://www.nytimes.com/2019/06/19/business/globalization-us-world-order.html (дата обращения: 14.03.2022).

Gordon C.J. (2012). The U.S. Embargo Against Cuba and the Diplomatic Challenges to Extraterritoriality // Fletcher Forum of World Affairs. Vol. 36. No. 1. P. 63-79. Режим доступа: https://digitalcommons.fairfield. edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1019&context=philosophy-facultypubs (дата обращения: 14.03.2022).

Gordon J., Stecklow S. (2018). U.S. Accuses Huawei CFO of Iran Sanctions Cover-up; Hearing Adjourned // Reuters. 7 December. Режим доступа: https://www.reuters.com/article/us-usa-china-huawei/u-

s-accuses-huawei-cfo-of-iran-sanctions-cover-up-hearing-adjourned-idUSKBN1O60FY (дата обращения: 14.03.2022).

Graves C.T. (1998). Extraterritoriality and Its Limits: The Iran and Libya Sanctions Act of 1996 // Hastings International and Comparative Law Review. Vol. 21. No. 3. P. 715-741. Режим доступа: https://repository. uchastings.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1476&context=hastings_international_comparative_law_review (дата обращения: 14.03.2022).

Group of 77 (G77) (2013). Ministerial Declaration. New York. 26 September. Режим доступа: http://www. g77.org/doc/Declaration2013.htm (дата обращения: 14.03.2022).

Group of 77 (G77) (n. d.). The Member Staters of the Group. Режим доступа: https://www.g77.org/doc/ members.html (дата обращения: 15.03.2022).

Harvard Law Review (2011). Developments in the Law: Extraterritoriality // The Harvard Law Review. Vol. 124. P. 1226-304. Режим доступа: https://www.jstor.org/stable/25800158 (дата обращения: 15.03.2022).

Hofer A. (2017). The Developed/Developing Divide on Unilateral Coercive Measures: Legitimate Enforcement or Illegitimate Intervention? // Chinese Journal of International Law. Vol. 16. Iss. 2. P. 175-214. https:// doi.org/10.1093/chinesejil/jmx018

Hoff L. (2019). Transaktionen in US-Dollar und Sekundäre Sanktionen, ist die US-Amerikanische Praxis mit dem Völkerrecht Vereinbar? [U.S. Dollar Transactions and Secondary Sanctions: Is U.S. Practice Consistent With International Law?]. Baden-Baden: Nomos Verlagsgesellschaft (in German).

International Court of Justice (ICJ) (1949). Corfu Channel (U.K. v. Alb.), Merits, 1949 I.C.J. 4, at 35 (Apr. 9). Режим доступа: https://www.refworld.org/cases,ICJ,402399e62.html (дата обращения: 22.03.2022).

International Court of Justice (ICJ) (1969). North Sea Continental Shelf Cases (Federal Republic of German/Denmark; Federal Republic of Germany/Netherlands). Judgment of 20 February. Режим доступа: https://www.icj-cij.org/public/files/case-related/52/052-19690220-JUD-01-00-EN.pdf (дата обращения: 14.03.2022).

International Court of Justice (ICJ) (1970). Case Concerning the Barcelona Traction, Light and Power Company, Limited (New Application: 1962) (Belgium v. Spain) Second Phase. Judgement of 5 February. Режим доступа: https://www.icj-cij.org/public/files/case-related/50/050-19700205-JUD-01-00-EN.pdf (дата обращения: 14.03.2022).

International Court of Justice (ICJ) (1986). Case Concerning Military and Paramilitary Activities in and Against Nicaragua (Nicaragua v. United States of America). Judgement of 27 June. Режим доступа: https://www.icj-cij.org/public/files/case-related/70/070-19860627-JUD-01-00-EN.pdf (дата обращения: 14.03.2022).

International Court of Justice (ICJ) (1994). Written Statement of the Government of the United States of America: Advisory Opinion on the Question of the Legality Under International Law and the World Health Organization Constitution of the Use of Nuclear Weapons by a State in War or Other Armed Conflict. 10 June. Режим доступа: https://www.icj-cij.org/public/files/case-related/93/8770.pdf (дата обращения: 14.03.2022).

International Court of Justice (ICJ) (1995). Statute of the International Court of Justice. Режим доступа: https://www.icj-cij.org/en/statute (дата обращения: 14.03.2022).

International Court of Justice (ICJ) (1996) Legality of the Threat or Use of Nuclear Weapons. Advisory Opinion of 8 July. Режим доступа: https://www.icj-cij.org/en/case/95 (дата обращения: 14.03.2022).

International Court of Justice (ICJ) (2005). Armed Activities on the Territory of the Congo (Democratic Republic of the Congo v. Uganda). Режим доступа: https://www.icj-cij.org/en/case/116 (дата обращения: 14.03.2022).

International Court of Justice (ICJ) (2010). Accordance With International Law of the Unilateral Declaration of Independence in Respect of Kosovo. Advisory Opinion of July 22. Режим доступа: https://www.icj-cij.org/ public/files/case-related/141/141-20100722-ADV-01-00-EN.pdf (дата обращения: 14.03.2022).

International Emergency Economic Powers Enhancement Act (IEEPA) (2007). Public Law No. 110-96, 121 Stat. 1011 (codified as amended at 50 U.S.C. §1705(a)). Режим доступа: https://www.govinfo.gov/content/ pkg/PLAW-110publ96/html/PLAW-110publ96.htm (дата обращения: 14.03.2022).

Iran and Libya Sanctions Act (ILSA) (1996). 50 U.S.C. Chapter 35 §1701. Режим доступа: https://home. treasury.gov/system/files/126/isa_1996.pdf (дата обращения: 17.03.2022).

Iranian Transactions and Sanctions Regulations (2020). 31 C.F.R. Chapter 5 §560. Режим доступа: https:// www.ecfr.gov/current/title-31/subtitle-B/chapter-V/part-560 (дата обращения: 17.03.2022).

Irish J., Emmott R. (2018). As U.S. Sanctions Near, Europe Fails to Protect Iran Deal // Reuters. 24 September. Режим доступа: https://www.reuters.com/article/us-iran-nuclear-eu/as-u-s-sanctions-near-europe-fails-to-protect-iran-deal-idUSKCN1M41UO (дата обращения: 14.03.2022).

Jamnejad M., Wood M. (2009). The Principle of Non-intervention // Leiden Journal of International Law. Vol. 22. No. 2. P. 345-381. Режим доступа: http://dx.doi.org/10.1017/S0922156509005858.

Jazairy I. (2017). Report of the Special Rapporteur of the Human Rights Council on the Negative Impact of Unilateral Coercive Measures on the Enjoyment of Human Rights. A/72/370. Режим доступа: https://digital-library.un.org/record/1315418?ln=es (дата обращения: 14.03.2022).

Jazairy I. (2019). Negative Impact of Unilateral Coercive Measures on the Enjoyment of Human Rights. A/ HRC/42/46. Режим доступа: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/G19/206/24/PDF/ G1920624.pdf?0penElement (дата обращения: 14.03.2022).

Katzenstein S. (2015). Dollar Unilateralism: The New Frontline of National Security // Indiana Law Journal. Vol. 90. Iss. 1. P. 293-351. Режим доступа: https://www.repository.law.indiana.edu/ilj/vol90/iss1/8 (дата обращения: 14.03.2022).

Katzman K. (2019). Iran Sanctions. Congressional Research Service Report RS20871. Режим доступа: htt-ps://www.everycrsreport.com/files/20191115_RS20871_84b40bd275f6ce5988354065f35bb900c1b17c9c.pdf (дата обращения: 14.03.2022).

Keohan D., Bozorgmehr N. (2018). Threat of US Sanctions Pushes France's Total Out of Iran // Financial Times. 20 August. Режим доступа: https://www.ft.com/content/6baba178-a459-11e8-926a-7342fe5e173f (дата обращения: 14.03.2022).

Kim J. (2020). The Meng Wanzhou Case Speaks to China's Diplomatic Paranoia // The Diplomat. 2 June. Режим доступа: https://thediplomat.com/2020/06/the-meng-wanzhou-case-speaks-to-chinas-diplomatic-paranoia/ (дата обращения: 14.03.2022).

Knop K. (2002). Diversity and Self-Determination in International Law. Cambridge University Press.

Larsson K. (2011). United States Extraterritorial Application of Economic Sanctions and the New International Sanctions on Iran. Master thesis, Faculty of Law, Lund University. Режим доступа: https://lup.lub.lu.se/luur/ download?file0Id=1975926&func=downloadFile&record0Id=1969940 (дата обращения: 14.03.2022).

Lew J.L., Nephew R. (2018). The Use and Misuse of Economic Statecraft. Foreign Affairs. November-December. Режим доступа: https://www.foreignaffairs.com/articles/world/2018-10-15/use-and-misuse-economic-statecraft (дата обращения: 14.03.2022).

Lo K. (2018). China Backs Iran Nuclear Deal as United States Walks Away, But Could It Be a Costly Decision? South China Morning Post. 9 May. Режим доступа: https://www.scmp.com/news/china/diplomacy-defence/ article/2145406/china-backs-iran-nuclear-deal-united-states-walks-away (дата обращения: 14.03.2022).

Lohmann S. (2019). Extraterritorial U.S. Sanctions: Only Domestic Courts Could Effectively Curb the Enforcement of U.S. Law Abroad. SWP Comment 5 // Stiftung Wissenschaft und Politik. Режим доступа: htt-ps://doi.org/10.18449/2019C05.

Lowe V. (1997). U.S. Extraterritorial Jurisdiction: The Helms-Burton and D'Amato Acts // International and Comparative Law Quarterly. Vol. 46. Iss. 2. P. 378-390. Режим доступа: https://doi.org/10.1017/ S0020589300060474.

Martin M. (2019). After U.S. Sanctions Threat on Nord Stream 2, Germany Rejects Extraterritorial Sanctions // Reuters. 22 May. Режим доступа: https://www.reuters.com/article/us-usa-ukraine-perry-nord-stream/after-us-sanctions-threat-on-nord-stream-2-germany-rejects-extraterritorial-sanctions-idUSKC-N1SS1E9 (дата обращения: 14.03.2022).

McWhinney E. (2010). General Assembly Resolution 2131 (XX) of 21 December 1965: Declaration on the Inadmissibility of Intervention in the Domestic Affairs of States and the Protection of Their Independence and

Sovereignty. United Nations Audiovisual Library of International Law. Режим доступа: https://legal.un.org/ avl/pdf/ha/ga_2131-xx/ga_2131-xx_e.pdf (дата обращения: 14.03.2022).

Memorandum on Ceasing U.S. Participation in the JCPOA and Taking Additional Action to Counter Iran's Malign Influence and Deny Iran All Paths to a Nuclear Weapon (Memorandum) (2018). Presidential Memoranda. 8 May. Режим доступа: https://trumpwhitehouse.archives.gov/presidential-actions/ceasing-u-s-par-ticipation-jcpoa-taking-additional-action-counter-irans-malign-influence-deny-iran-paths-nuclear-weap-on/ (дата обращения: 17.03.2022).

Meng W. (1984). Völkerrechtliche Zulässigkeit und Grenzen wirtschaftsverwaltungsrechtlicher Hoheitsakte mit Auslandswirkung [Permissibility Under International Law and Limits of Economic Administrative Law Sovereign Acts With Foreign Effect] // Max-Planck-Institut Zeitschrift für Ausländisches Öffentliches Recht und Völkerrecht. Vol. 44. P. 675—783. (in German)

Menkes M.J. (2018). The Legality of US Investment Sanctions Against Iran Before the ICJ: A Watershed Moment for the Essential Security and Necessity Exceptions // Canadian Yearbook of International Law. Vol. 56. No. 56. P. 328—364. Режим доступа: https://dialnet.unirioja.es/servlet/articulo?codigo=7216245 (дата обращения: 14.03.2022).

Meyer J.A. (2009). Second Thoughts on Secondary Sanctions // University of Pennsylvania Journal of International Law. Vol. 30. Iss. 3. P. 905—968. Режим доступа: https://scholarship.law.upenn.edu/cgi/viewcon-tent.cgi?article=1151&context=jil (дата обращения: 14.03.2022).

Meyer J.A. (2010). Dual Illegality and Geoambiguous Law: A New Rule for Extraterritorial Application of U.S. Law // Minnesota Law Review. Vol. 95. P. 111—186. Режим доступа: https://scholarship.law.umn.edu/cgi/ viewcontent.cgi?article=1430&context=mlr (дата обращения: 14.03.2022).

Michael P.M. (2003). Oü est votre chapeau? Economic Sanctions and Trade Regulation // Chicago Journal of International Law. Vol. 4. No. 2. P. 371—384. Режим доступа: https://scholarlycommons.pacific.edu/cgi/ viewcontent.cgi?article=1237&context=facultyarticles (дата обращения: 14.03.2022).

Morgenthau H. (1948). The Problem of Sovereignty Reconsidered // Columbia Law Review. Vol. 48. No. 1. P. 341—365. https://doi.org/10.2307/1118308

National Post (2020). "Pathetic Clown": Chinese State-Backed Media Attacks Canada After Meng Wan-zhou Ruling. 28 May. Режим доступа: https://nationalpost.com/news/world/pathetic-clown-chinese-state-backed-media-attacks-canada-after-meng-wanzhou-verdict (дата обращения: 14.03.2022).

Neff B. (2019). US-Botschafter in Berlin schreibt Drohbriefe an deutsche Firmen [U.S. Ambassador in Berlin Writes Threatening Letters to German Companies] // Neue Zürcher Zeitung. 13 January. Режим доступа: htt-ps://www.nzz.ch/international/us-botschafter-in-berlin-schreibt-drohbriefe-an-deutsche-firmen-ld.1451130 (дата обращения: 14.03.2022) (in German)

Nephew R. (2019). Transatlantic Sanctions Policy: From the 1982 Soviet Gas Pipeline Episode to Today. Columbia School of International and Public Affairs-Center on Global Energy Policy. Режим доступа: https:// www.energypolicy.columbia.edu/sites/default/files/pictures/REPORT.pdf (дата обращения: 14.03.2022).

Nesbitt M. (2016). Canada's "Unilateral" Sanctions Regime Under Review: Extraterritoriality, Human Rights, Due Process, and Enforcement in Canada's Special Economic Measures Act // Ottawa Law Review. Vol. 48. No. 2. P. 511—576. Режим доступа: https://ssrn.com/abstract=2924259 (дата обращения: 14.03.2022).

Nord Stream 2 (2019). Project Background. Nord Stream 2. Режим доступа: https://www.nord-stream2.com/ en/pdf/document/4/ (дата обращения: 28.12.2020).

Norman L. (2020). Iran's Enriched Uranium Stockpile is 12 Times Nuclear Accord's Cap, U.N. Agency Says // Wall Street Journal, 11 November. Режим доступа: https://www.wsj.com/articles/irans-enriched-uranium-stockpile-is-more-than-10-times-nuclear-accords-cap-u-n-agency-says-11605120768 (дата обращения: 28.12.2020).

Parrish A. (2017). The Interplay Between Extraterritoriality, Sovereignty, and the Foundations of International Law // Standards and Sovereigns: Legal Histories of Extraterritoriality (U. Özsu, D. Margolies, M. Pal, N. Tzouvala (eds)). Режим доступа: https://ssrn.com/abstract=2940361 (дата обращения: 14.03.2022).

Peel M. (2018). US Warns European Companies Not to Defy Iran Sanctions // Financial Times. 6 September. Режим доступа: https://www.ft.com/content/f6edbfc8-b1ec-11e8-8d14-6f049d06439c (дата обращения: 14.03.2022).

Perlow G.H. (1983). Taking Peacetime Trade Sanctions to the Limit: The Soviet Pipeline Embargo // Case Western Reserve Journal of International Law. Vol. 15. Iss. 2. P. 253-272. Режим доступа: https://scholarly-commons.law.case.edu/jil/vol15/iss2/4 (дата обращения: 14.03.2022).

Permanent Court of Arbitration (1982). Island of Palmas Case (Netherlands v. U.S.) // Reports of International Arbitral Awards. Vol. 2. P. 829-871. Режим доступа: https://legal.un.org/riaa/cases/vol_II/829-871. pdf (дата обращения: 14.03.2022).

Permanent Court of Arbitration (n. d.). Island of Palmas (or Miangas) (The Netherlands/The United States of America). Режим доступа: https://pca-cpa.org/en/cases/94/ (дата обращения: 14.03.2022).

Permanent Court of International Justice (PCIJ) (1927). The Case of the S.S. "Lotus" (France v. Turkey) Judgment. Publications of the Permanent Court of International Justice, Series A. No. 10. 7 September. htt-ps://www.icj-cij.org/public/files/permanent-court-of-international-justice/serie_A/A_10/30_Lotus_Arret. pdf (дата обращения: 14.03.2022).

Petroff A. (2018). Siemens CEO: We Can't Do New Deals With Iran. CNN, 14 May. Режим доступа: htt-ps://money.cnn.com/2018/05/14/investing/iran-sanctions-siemens-europe/index.html (дата обращения: 14.03.2022).

Raustiala K. (2009). Does the Constitution Follow the Flag? The Evolution of Territoriality in American Law. Oxford University Press.

Reid D. (2018). Russia Slams US Sanctions Against Iran, Promises to Save Nuclear Deal // CNBC. 7 August. Режим доступа: https://www.cnbc.com/2018/08/07/russia-slams-us-sanctions-against-iran-promises-to-save-nuclear-deal.html (дата обращения: 14.03.2022).

Roberts A., Sivakumaran S. (2018). The Theory and Reality of the Sources of International Law // International Law / M.D. Evans (ed.). 5th ed. Oxford University Press. Режим доступа: https://doi.org/10.1093/ he/9780198791836.003.0004 (дата обращения: 15.03.2022).

Rosenstock R. (1971). The Declaration of Principles of International Law Concerning Friendly Relations: A Survey // American Journal of International Law. Vol. 65. P. 713-735. Режим доступа: https://doi. org/10.2307/2199354.

Rubin S.J. (1966). Organization of American States: Inter-American Juridical Committee Opinion Examining the U.S. Helms- Burton Act // International Legal Materials. Vol. 35. No. 5. P. 1322-1334. Режим доступа: https://www.jstor.org/stable/20698613 (дата обращения: 15.03.2022).

Ryngaert C. (2008). Extraterritorial Export Controls (Secondary Boycotts) // Chinese Journal of International Law. Vol. 7. Iss. 3. P. 625-658. Режим доступа: https://doi.org/10.1093/chinesejil/jmn032.

Sauerbrey A. (2020). The Failure of Europe's Feeble Muscle Flexing // New York Times. 10 February. Режим доступа: https://www.nytimes.com/2020/02/10/opinion/europe-iran-nuclear-deal.html (дата обращения: 15.03.2022).

Senz D., Charlesworth H. (2001). Building Blocks: Australia's Response to Foreign Extraterritorial Legislation // Melbourne Journal of International Law. Vol. 2. No. 1. P. 69-121. Режим доступа: https://law.unimelb. edu.au/__data/assets/pdf_file/0019/1680004/Senz-and-Charlesworth.pdf (дата обращения: 15.03.2022).

Serjoie K.A. (2018). "The Americans Cannot Be Trusted": How Iran Is Reacting to Trump's Decision to Quit Nuclear Deal // Time. 9 May. Режим доступа: https://time.com/5270821/iran-nuclear-deal-trump-ayatol-lah-khameini-hassan-rouhani/ (дата обращения: 15.03.2022).

Statement by the President (2018). Statement on the Reimposition of United States Sanctions With Respect to Iran, 6 August. DCPD-201800523. Режим доступа: https://www.govinfo.gov/app/details/DCPD-201800523 (дата обращения: 15.03.2022).

Statement by the President (2019). Statement on Imposing Sanctions with Respect to the Iron, Steel, Aluminum, and Copper Sectors of Iran. 8 May. DCPD-201900282 Режим доступа: https://www.govinfo.gov/ app/details/DCPD-201900282 (дата обращения: 15.03.2022).

Steiner H.J. (1978). Pressures and Principles: The Politics of the Antiboycott Legislation // Georgia Journal of International and Comparative Law. Vol. 8. No. 3. P. 529-558. Режим доступа: https://digitalcommons.law. uga.edu/gjicl/vol8/iss3/3/ (дата обращения: 15.03.2022).

The Netherlands: District Court at the Hague Judgement in Compagnie Européenne des Pétroles S.A. v. Sensor Nederland B.V. (Extraterritoriality of U.S. Export Administration Regulations; Contractual Obligations) (The Netherlands) (1983) // International Legal Materials. Vol. 22. No. 1. P. 66-74. Режим доступа: https:// www.jstor.org/stable/20692540 (дата обращения: 15.03.2022).

Tirkey A. (2019). US Secondary Sanctions: Framing an Appropriate Response for India. Orf Issue Brief No. 273, Observer Research Foundation. Режим доступа: https://www.orfonline.org/research/us-secondary-sanctions-framing-an-appropriate-response-for-india-47232/ (дата обращения: 15.03.2022).

Treaty of Friendship, Co-operation and Mutual Assistance Signed at Warsaw, 14 May 1955 (The Warsaw Pact) (1955). Режим доступа: https://treaties.un.org/doc/Publication/UNTS/Volume%20219/volume-219-I-2962-Other.pdf (дата обращения: 15.03.2022).

Tzanakopoulos A. (2015). The Right to be Free From Economic Coercion // Cambridge Journal of International and Comparative Law. Vol. 4. P. 616-633. Режим доступа: https://ssrn.com/abstract=2633065 (дата обращения: 15.03.2022).

U. S. Senate (1977). Report of the Committee on Banking, Housing, and Urban Affairs to Accompany S. 305, Together with Additional Views. No. 95-114. Режим доступа: https://www.justice.gov/sites/default/files/ criminal-fraud/legacy/2010/04/11/senaterpt-95-114.pdf (дата обращения: 15.03.2022).

U.S. Congress (1995). Congressional Record. Vol. 141. No. 158. Режим доступа: https://www.congress.gov/ congressional-record/1995/10/12/senate-section/article/S15106-1 (дата обращения: 15.03.2022).

U.S. Department of the Treasury (2012). FAQ 192: Iran Sanctions, Executive Order 13608. Режим доступа: https://home.treasury.gov/policy-issues/financial-sanctions/faqs/192 (дата обращения: 13.08.2020).

U.S. Department of the Treasury (n. d.). Sanctions Programs and Country Information. Режим доступа: https://www.treasury.gov/resource-center/sanctions/Programs/Pages/Programs.aspx (дата обращения: 31.08.2020).

U.S. District Court for the Eastern District of New York (EDNY) (2019). Superseding Indictment, United States v. Huawei Techs. Co. (Superseding Indictment against Meng). No. 18 Cr 457 (AMD) (E.D.N.Y., 24 January 2019). Режим доступа: https://www.justice.gov/opa/press-release/file/1125021/download (дата обращения: 17.03.2022).

U.S. District Court for the Southern District of New York (SDNY) (2016). Superseding Indictment, United States v. Zarrab (Superseding Indictment Against Zarrab). No. 15 Cr 867 (RMB) (S.D.N.Y. 16 June 2016). Режим доступа: https://www.justice.gov/usao-sdny/press-release/file/994976/download (дата обращения: 17.03.2022).

U.S. District Court of Connecticut (n. d.). Biography: District Judge Jeffrey Alker Meyer. Режим доступа: http://www.ctd.uscourts.gov/biography-district-judge-jeffrey-alker-meyer (дата обращения: 18.12.2020).

UAWIRE (2019). Swiss Allseas Withdraws Pipe-Laying Vessels From Nord Stream 2 Construction Zone Following US Sanctions // Uawire. 23 December. Режим доступа: https://uawire.org/swiss-allseas-withdraws-pipe-laying-vessels-from-nord-stream-2-construction-zone-following-us-sanctions (дата обращения: 15.03.2022).

United Kingdom Statement and Order Concerning the American Export Embargo With Regard to the Soviet Gas Pipeline (UK Statement) (1982) // International Legal Materials. Vol. 21. Iss. 4. P. 851-852. https://doi. org/10.1017/S0020782900058186

United Nations (UN) (1970). Declaration on Principles of International Law Concerning Friendly Relations and Co-operation Among States in Accordance With the Charter of the United Nation (A/8082). General Assembly Resolution 2625 (XXV). Режим доступа: https://undocs.org/en/A/RES/2625(XXV) (дата обращения: 14.03.2022).

United Nations (UN) (2015). Security Council Resolution S/Res/2231 (2015). Режим доступа: https://doc-uments-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N15/225/27/PDF/N1522527.pdf?OpenElement (дата обращения: 15.03.2022).

United Nations (UN) (2018). Draft Conclusions on Identification of Customary International Law, With Commentaries. Report of the International Commission, A/73/10. Режим доступа: https://legal.un.org/ilc/ texts/instruments/english/commentaries/1_13_2018.pdf (дата обращения: 15.03.2022).

United Nations (UN) (2019). Necessity of Ending the Economic, Commercial and Financial Embargo Imposed by the United States of America Against Cuba. General Assembly Resolution A/Res74/7. Режим доступа: htt-ps://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N19/356/71/PDF/N1935671.pdf?OpenElement (дата обращения: 14.03.2022).

United Nations (UN) Charter (1945). Режим доступа: https://www.un.org/en/about-us/un-charter/full-text (дата обращения: 15.03.2022).

Uniting and Strengthening America by Providing Appropriate Tools Required to Intercept and Obstruct Terrorism (U.S.A Patriot Act) (2001) Public Law No. 107-156. Режим доступа: https://www.govinfo.gov/con-tent/pkg/PLAW-107publ56/pdf/PLAW-107publ56.pdf (дата обращения: 15.03.2022).

Vaez A. (2020). Europe Is Running Out of Time to Save the Iran Deal // Foreign Policy. 16 January. Режим доступа: https://foreignpolicy.com/2020/01/16/europe-is-running-out-of-time-to-save-the-iran-deal/ (дата обращения: 15.03.2022).

Viterbo A. (2019). Extraterritorial Sanctions and International Economic Law. Building Bridges: Central Banking Law in an Interconnected World. ECB Legal Conference December. Режим доступа: https://iris. unito.it/retrieve/handle/2318/1722072/561263/2019%20Viterbo%20-%20Extraterritorial%20Sanctions%20 -%20ECB%20Legal%20Conference.pdf (дата обращения: 15.03.2022).

von Einsiedel S., Malone D., Ugarte B.S. (2015). The UN Security Council in an Age of Great Power Rivalry. United Nations University Working Paper No. 04. Режим доступа: https://collections.unu.edu/eserv/ UNU:6112/UNS CAgeofPowerRivalry.pdf (дата обращения: 15.03.2022).

von Heinegg W.H. (2012). Legal Implications of Territorial Sovereignty in Cyberspace // Fourth International Conference on Cyber Conflict / C. Czosseck, R. Ottis, K. Ziolkowski (eds). NATO CCD COE Publications. Режим доступа: https://www.ccdcoe.org/uploads/2012/01/1_1_von_Heinegg_LegalImplicationsOfTerrito-rialSovereigntyInCyberspace.pdf (дата обращения: 15.03.2022).

Wald E.R. (2018). 10 Companies Leaving Iran as Trump's Sanctions Close // Forbes. 6 June. https:// www.forbes.com/sites/ellenrwald/2018/06/06/10-companies-leaving-iran-as-trumps-sanctions-close-in/?sh=421b3f30c90f (дата обращения: 15.03.2022).

Warburton M. (2020). Timeline: Key Events in Huawei CFO Meng Wanzhou's Extradition Case // Reuters. 3 December. Режим доступа: https://www.reuters.com/article/us-huawei-tech-usa-events-timeline/ key-events-in-huawei-cfo-meng-wanzhous-extradition-case-idUSKBN27C3C9?il=0 (дата обращения: 15.03.2022).

Wintour P. (2020). UN Security Council Rejects US Attempt to Extend Iran Sanctions // The Guardian. 25 August. Режим доступа: https://www.theguardian.com/world/2020/aug/25/iran-sanctions-trump-ad-ministration-un-security-council (дата обращения: 15.03.2022).

Wong E. (2019). Trump Imposes New Sanctions on Iran, Adding to Tensions // New York Times. 24 June. https://www.nytimes.com/2019/06/24/us/politics/iran-sanctions.html (дата обращения: 15.03.2022).

Wrange P. (2013). Intervention in National and Private Cyber Space and International Law. Presented at the Fourth Biennial Conference of The Asian Society of International Law, New Delhi, 14-16 November.

Ziaee S.Y. (2016). Jurisdictional Countermeasures Versus Extraterritoriality in International Law // Russian Law Journal. Vol. 4. No. 4. P. 27-45. Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/nXjurisdictional-coun-termeasures-versus-extraterritoriality-in-international-law (дата обращения: 15.03.2022).

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

International Organisations Research Journal, 2022, vol. 17, no 1, pp. 25-55

Original article (translation)

doi:10.17323/1996-7845-2022-01-02

Enforcing U.S. Foreign Policy by Imposing Unilateral Secondary Sanctions: Is Might Right in Public International Law?1

Patrick C. Terry

Patrick C. Terry - Dean of the Faculty of Law and a Professor of Law at the University of Public Administration in Kehl; Germany, Kinzigallee 1, 77694 Kehl; iorj@hse.ru

Abstract

Following the United States' unilateral withdrawal from the agreement between the five permanent UN Security Council members, the European Union, Germany, and Iran, that intends to stop Iran from acquiring nuclear weapons, the United States has re-imposed and tightened its sanctions against Iran. The United States' renunciation of the agreement, despite the agreement's UN Security Council approval and verified Iranian compliance, arguably violated international law. Nevertheless, the United States is attempting to compel the other state parties (and others) to follow its policy on Iran by threatening those states' companies and business executives with economic or even criminal sanctions to force them to cut commercial ties with Iran.

Based on an in-depth discussion of the lawfulness of such secondary sanctions under public international law, this article concludes that secondary sanctions, as imposed by the United States more recently, are unlawful. The United States' assertion of extraterritorial jurisdiction is not justified under any principle of jurisdiction recognized in customary international law. In fact, the international community explicitly rejects the United States' claims to extraterritorial jurisdiction. Furthermore, the United States seeks to undermine third states' foreign and trade policies by targeting their citizens and businesses. United States' sanctions policy is thus an attempt to assert control over other states'foreign policies. This coercion amounts to an unlawful intervention into those states' internal affairs. Lastly, the use of the United States' superior economic power to strong-arm other states into abandoning their own foreign policy is a violation of the sovereign equality principle.

Keywords: USA, sanctions policy, unilateral sanctions, extraterritoriality, sanctions against Iran, sanctions against Cuba

Acknowledgements: Author would like to thank the editorial staff at the Washington International Law Journal for their helpful suggestions.

For citation: Terry Patrick C. (2022). Enforcing U.S. Foreign Policy by Imposing Unilateral Secondary Sanctions: Is Might Right in Public International Law? International Organisations Research Journal, vol. 17, no 1, pp. 25—55 (in Russian). doi:10.17323/1996-7845-2022-01-02

1 The article "Enforcing U.S. Foreign Policy by Imposing Unilateral Secondary Sanctions: Is Might Right in Public International Law?" by Patrick C. Terry is translated and published with permission of the author and Washington International Law Journal, vol. 30, no 1, 2020, where it was originally published in English. Available at: https://digitalcommons.law.uw.edu/wilj/vol30/iss174.

Translated by P.A.Doronin, Researcher, Centre for International Institutions Research, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (RANEPA).

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Пользовательское соглашение Политика конфиденциальности
Открытая наука