21УДК 37(571.6) "199»
DOI 10.24411/9999-056А-2020-10037
ПРОЦЕССЫ ДЕСЕКУЛЯРИЗАЦИИ СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ РОССИИ В 1990- е гг.
Оксана Петровна Федирко,
доктор исторических наук, доцент, ведущий научный сотрудник, Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, г. Владивосток. E-mail: fedirko@ihaefe.ru
Процесс десекуляризации народного образования на Дальнем Востоке России был обусловлен комплексом факторов, значительно изменивших систему образования региона. В этом процессе выделяются два этапа, связанные с изменением в законодательстве РСФСР и Российской Федерации. В рамках первого этапа, с конца 1980-х до 1994 г., руководствуясь рядом документов, подготовленных Совмином СССР, религиозные объединения начинают создавать свои учебные заведения. А после принятия Закона «Об образовании» 1992 г. они получают право их легализации в форме негосударственных/частных школ. На Дальнем Востоке этой ситуацией воспользовались преимущественно протестантские организации. Второй период, с середины до конца 1990-х гг., характеризуется отходом от либеральных установок в отношении образовательной деятельности религиозных объединений. На этом этапе рост числа негосударственных неправославных образовательных учреждений и просветительных программ на Дальнем Востоке замедляется, а в некоторых случаях их число даже снижается. РПЦ при этом расширяет сферу своей деятельности в рамках государственных школ. Отмечается, что процессы возникновения и развития религиозного образования, а также десекуляризационные процессы в государственной школе имели на Дальнем Востоке особенности, отличающие их от аналогичных процессов в центральной России. Ключевые слова: религия, Дальний Восток России, десекуляризация, общество, учебные заведения, образовательные и просветительные программы, нормативно-правовая база, политика.
PROCESSES OF DESECULARIZATION OF THE EDUCATION SYSTEM IN THE RUSSIAN FAR EAST IN THE 1990s
Oksana Fedirko, Institute of History, Archaeology and Ethnography of the Peoples of the Far East, FEB RAS, Vladivostok, Russia. E-mail: fedirko@ihaefe.ru.
Process of desecularization of public education in the Russian Far East was caused by a complex of factors that significantly changed the region's education system.
In this process, there are two stages associated with changes in the legislation of the RSFSR and the Russian Federation. During the first stage, from the late 1980s to 1994, religious associations began to establish their own educational institutions, guided by a number of documents prepared by the Council of Ministers of the USSR. And after the adoption of the law "On education" (1992), they were given the right to legalize them in the form of non-state / private schools. In the Far East, this situation was taken advantage of mainly by Protestant organizations. The second period, from the middle to the end of the 1990s, is characterized by a departure from liberal attitudes towards the educational activities of religious associations. Under this stage, the growth of the number of non-state non-Orthodox educational institutions and educational programs in the far East is slowing down, and in some cases their number is even decreasing. At the same time, the ROC is expanding its activities within public schools. It is noted that the processes of the emergence and development of religious education, as well as the desecularization processes in the state school had their features in the Far East, different from similar processes in central Russia.
Keywords: religion, Russian Far East, desecularization, society, educational institutions, educational and educational programs, regulatory framework, politics.
Прошедшие тридцать лет позволяют оглянуться и проанализировать политические и социальные процессы, которые шли на всей территории бывшего СССР. Поиски новой идеологической модели, реформы в области государственно-конфессиональных отношений, пересмотр системы образования — всё это наложило свой отпечаток на жизнь российского общества. Одним из самых острых идеологических вопросов был вопрос о месте религии в условиях новой государственности. Ревитализация религии в России в 1990-е гг. сопровождалась десекуляризацией всей системы народного образования.
Под десекуляризацией образования мы понимаем частичный отказ от светского характера образования в результате включения в образовательные программы знаний о догматике и вероучительной практике религий в качестве обязательного либо дополнительного компонента; формирование негосударственной системы образования, создаваемой религиозными объединениями с целью обучения и подготовки кадров священнослужителей. В данной статье предпринимается анализ нормативно-правовой базы, регламентирующей процессы десекуляризации образования в России в 1990-е гг. и результаты её применения на Дальнем Востоке России.
В конце 1980-х гг. система образования в России переживала кризис, который был обусловлен масштабным недофинансированием отрасли, упразднением воспитания, отказом от национально-государственной
идеологии и др. факторами. Одной из острых проблем организации учебного процесса было отсутствие единства мнений по вопросам включения знаний о религии в образовательную практику.
Существовавшие в то время нормативно-правовые акты не давали однозначного ответа на этот вопрос. С одной стороны, в правовом поле, регламентирующем вопросы взаимодействия государства и религиозных объединений, действовали законодательные акты, принятые в первые годы советской власти: декрет СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 20 февраля 1918 г. [29, ст. 269], Постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» от 8 апреля 1929 г. [31, с. 29—45], запрещающее организовывать кружки и др. объединения по обучению религии; новая редакция 4-ой статьи Конституции РСФСР, принятая 18 мая 1929 г. XIV Всероссийским съездом Советов [8, л. 1], закрепившая «свободу антирелигиозной пропаганды». В период хрущёвской антирелигиозной кампании вышло Постановление ЦК КПСС «О недостатках научно-атеистической пропаганды» от 4 октября 1958 г. [17, с. 101—112], провозгласившее борьбу с религиозными пережитками и включение в учебные программы атеистического компонента. В УК РСФСР предусматривалась уголовная ответственность за нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви (ст. 142) [17, с. 109]. В последующие годы неоднократно принимались документы, регламентирующие организацию атеистического воспитания: Постановление ЦК КПСС от 2 января 1964 г. «О мероприятиях по усилению атеистического воспитания населения», Постановление ЦК КПСС от 16 июля 1971 г. «Об усилении атеистического воспитания населения». Конституция СССР 1977 г. подтвердила принцип отделения церкви от государства и школы — от церкви [30, с. 33].
17 июля 1986 г. Совмин СССР направил Министерствам и ведомствам РСФСР', Совминам автономных республик, крайисполкомам, облисполкомам записку Совета по делам религий при Совмине СССР «О религиозной обстановке, состоянии и мерах по усилению контроля за соблюдением законодательства о культах в РФ» для рассмотрения и принятия мер [ГАКК. Ф. Р-829. Оп. 1. Д. 5. Л. 1]. В соответствии с этим документом были запланированы мероприятия, включавшие разработку программ «курсов повышения квалификации партийных и советских работников с целью изучения вопросов политики КПСС и Советского государства по отношению к религии и церкви» [ГАКК. Ф. Р-829. Оп. 1. Д. 5. Л. 4]. Эти документы к началу 1990-х гг. ни отменены, ни ограничены в правоприменительной практике не были.
С другой стороны, к этому времени СССР принял ряд международных актов, закреплявших принцип свободы совести и противоречивших действовавшему советскому законодательству. В 1973 г. Указом Президиума ВС СССР была ратифицирована Всеобщая декларация прав человека,
провозглашённая резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 г., ст. 18 которой гласит: «Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков» [4]. В том же году в СССР был принят Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., в котором провозглашалось право человека на свободу мысли, совести и религии [12]. В 1989 г. СССР подписал Венские соглашения представителей государств-участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, на основе которых обязался привести советское законодательство в соответствие с международными соглашениями о защите прав человека. Среди широкого спектра прав и свобод, изложенных в Итоговом документе Венской встречи, предусматривалось право верующих давать и получать религиозное образование на языке по своему выбору индивидуально или коллективно, право родителей на религиозное и нравственное воспитание своих детей в соответствии со своими собственными убеждениями [ГАРФ. Ф. Р-6991. Оп. 6. Д. 3887. Л. 222; 10].
Безусловно, свой отпечаток на процессы проникновения религии в учебные заведения наложило широкое празднование тысячелетия крещения Руси и обсуждение проекта Закона «О свободе совести» 1990 г.
Известны и примеры симбиоза обучения религии с элементами атеистических знаний. Например, в 1986 г. в Камчатской области «...в п. Новом Ели-зовского района регулярно по субботам проводит молитвенные собрания религиозное общество Адвентистов Седьмого Дня (АСД). В составе общины более 60% молодых людей в возрасте до 30 лет. Две девочки школьного возраста по субботам не ходят в школу. За последнее время значительно улучшилось содержание проповедей. Как правило, они посвящаются религиозным, религиозно-патриотическим и морально-этическим темам. Среди них есть и такие: „О добросовестном отношении к труду", „О почитании старших", „О вреде суеверий" и др. В проповедях нашли отражение некоторые материалы 27 съезда КПСС, перестройка, которая происходит во всех сферах нашей жизни» [ГАКК. Ф. Р-829. Оп. 1. Д. 4. Л. 8].
В процессе обсуждения проекта Закона «О свободе совести» 1990 г. широко дискутировались проблемы обучения религии в религиозных и общеобразовательных школах. Например, в предложениях, дополнениях и замечаниях к проекту Закона «О свободе совести и религиозных организациях», выдвинутых служителями культа и членами религиозных объединений Приморского края 24 августа 1990 г., говорится: «РПЦ: Закон должен соответствовать своему названию, т.е. в нём речь должна идти не только
о религии, церкви, но и атеизме, об обеспечении полного равенства верующих и атеистов. Предлагается отделить атеизм от государства, а атеистическую пропаганду вести только силами и средствами общественных организаций. АСД: разрешить факультативное обучение религии во всех учебных заведениях на добровольной основе для всех конфессий» [ГАПК. Ф. 1578. Оп. 1. Д. 209. Л. 59, 60].
В этот же период Министерство образования РСФСР высказывало обеспокоенность тем, что стремительное изменение отношения к религии в обществе проявляется в образовательных учреждениях в двух крайностях: воинственном отторжении религии, резком противодействии сотрудничеству с представителями различных религиозных организаций и — слепом преклонении перед религией, стремлении сменить партийную идеологию другой, взгляд на религию как на единственную панацею от всех социальных болезней общества [19, с. 33].
В связи с этим особый интерес представляет Постановление Совета по делам религий при Совмине РСФСР «О развитии духовного образования» от 20 апреля 1990 г. [ГАПК. Ф. 1578. Оп. 1. Д. 209. Л. 36—38]. В данном документе впервые приводятся сведения о «13 духовных учебных заведениях и курсах, в том числе учреждённых в 1988—1990 гг.: Тобольская духовная семинария, Смоленское и Ставропольское межпатриархальные училища, заочные Библейские курсы Совета церкви АСД и Совета объединения Евангельских христиан-баптистов (ЕХБ), учебные курсы при Духовном управлении мусульман Европейской части СССР и Сибири (в 1987 г. функционировало 4 дух. учебных заведения). С расширением сети духовных учебных заведений число обучающихся в них возросло до 2 тыс. чел.; 97 чел. проходят обучение в зарубежных духовных учебных заведениях» [ГАПК. Ф. 1578. Оп. 1. Д. 209. Л. 36]. Кроме того, были проанализированы организационные проблемы таких заведений и приняты рекомендации по их устранению. Главная задача, которая ставилась перед советскими и партийными органами этим Постановлением в самом начале 1990-х гг., была, по сути, утопична, но чрезвычайно привлекательна. Председатель Совета Л.Ф. Колесников призывал к «симфонии» в деятельности духовных учебных заведений и органов власти в «процессах перестройки и демократизации советского общества. Добиваться при этом, чтобы должное место в учебном процессе занимали не только эти вопросы, но и проблемы веротерпимости, межнациональных отношений, укрепление дружбы народов». Для этого советским и партийным органам рекомендовано было «содействовать религиозным центрам в комплектовании преподавательского состава и контингента слушателей духовных учебных заведений с тем, чтобы исключить проникновения в их среду религиозных фанатиков и лиц, оппозиционно настроенных к социалистическому строю. <...> В пределах своей компетенции и с учётом
интересов общественности решать через советские органы поднимаемые религиозными центрами вопросы об укреплении материально-технической базы духовный учебных заведений, формировании их библиотечных фондов, в том числе за счёт возвращения ранее изъятой у церкви религиозной литературы» [ГАПК. Ф. 1578. Оп. 1. Д. 209. Л. 37—37 об.]. Предлагалось «принять соответствующие решения <...> о развитии сети ДУЗРПЦ (духовных учебных заведений Русской православной церкви — О.Ф) и старообрядческих церквей; об оказании содействия СЕХБ (Союз евангельских христиан-баптистов — О.Ф.) в РСФСР в размещении библейских курсов; об открытии медресе ДУ (Духовного управления — О.Ф.) мусульман Европейской части СССР и Сибири и образованных в регионе Северного Кавказа казията-ми; об открытии Центральным ДУ (Духовного управления — О.Ф.) буддистов СССР курсов по подготовке буддистских священников» [ГАХК. Ф. 1358. Оп. 4. Д. 177. Л. 31 об].
Именно в конце 1980-х гг. на Дальнем Востоке стали появляться первые религиозные школы и активизировалось молодёж ное служение в зарегистрированных религиозных организациях.
В 1985 г. Хабаровском крае Свидетели Иеговы «часто организуются за городом (в лесу, на берегах и островах Амура). Проводятся специальные молодёжные собрания» [ГАХК. Ф. 1359. Оп. 4. Д. 120. Л. 145]. «Нарушал советское законодательство о религиозных культах и помощник старшего пресвитера АСД по региону Сибири и Дальнего Востока Л.Д. Ребанд (с июля 1984 г. и.о. пресвитера хабаровской общины АСД, зарегистрированной в 1982 г.): он лично организовывал „Библейские уроки" на субботних молитвенных собраниях и не пускал двух своих детей по субботам в школу» [ГАХК. Ф. 1359. Оп. 4. Д. 129. Л. 3].
В 1987 г. в «Информационном отчёте о деятельности религиозных организаций и состоянии контроля за соблюдением законодательства о религиозных культах» отмечалось, что «основными противозаконными действиями сторонников ЕХБ является организованное приобщение детей к религии и попытки миссионерства. Вожаки Владивостокской общины в этих целях посетили Уссурийск, Спасск, Артём, Хорольский район, выезжали в Хабаровский край. Ими уделяется большое внимание подготовке актива из молодёжи, прослойка которой в общине г. Владивостока довольно большая (до 30% общего состава). Это новое поколение, выросшее в условиях экстремизма, активное и максималистски настроенное» [ГАПК. Ф. 1578. Оп. 1. Д. 189. Л. 48].
В 1989 г. на Камчатке появилась первая воскресная школа по изучению Библии при церкви АСД [ГАКК. Ф. Р-829. Оп. 1. Д. 13. Л. 2]. В 1990 г. открылись воскресные школы РПЦ в Амурской [18, с. 3] и Сахалинской [14, с. 140] областях, в 1991 г. — в кадетском училище г. Петропавловска-Камчатского [27, с. 1].
Религиозные объединения ЕХБ Амурской области в 1990 г. вели обучение детей религии в основном в кружках. В 1992 г. они открыли три первые воскресные школы для детей и взрослых [ТАОСОРОА АО. Д. 1. Л. 19—20, 82].
Данный период характеризуется стремлением общественности переосмыслить историю российского государства. Ответом на эти запросы стал издательский бум (в том числе самиздат), который заполнил прилавки книжных магазинов различной научно-популярной и научной литературой, порой сомнительного качества. «Расширение научного поля, — отмечают О.В. Пиго-рева и З.Д. Ильина, — сделало возможным появление в начале 1990-х гг. в педагогических изданиях отдельных материалов, рассказывавших о библейской истории, основах православного вероучения» [21, с. 76] (публикации: Моя первая священная история [13]; Библия как выдающийся памятник мировой культуры [9]; Без Православия это будет другая культура [2]).
С другой стороны, работа по атеистическому воспитанию в учебных заведениях и СМИ Дальнего Востока продолжалась. Например, в Приморском крае в 1986 г. в средствах массовой информации прошло 119 материалов по проблемам атеистического воспитания [ГАПК. Ф. 1578. Оп. 1. Д. 189. Л. 62].
Принятие 1 октября 1990 г. Закона «О свободе совести и религиозных организациях» позволило РПЦ и другим объединениям верующих получить правовую основу для своей деятельности и приобрести статус юридического лица, что повлекло активизацию религиозной жизни организаций и её расширение как количественно, так и качественно, с включением в неё различных возрастных групп.
Наличие в образовательном пространстве РФ духовных школ потребовало от властей создать необходимую правовую базу для регламентации их деятельности. Первый шаг был сделан в традиционной для советской системы парадигме. На заседании коллегии Министерства образования РСФСР 24 января 1991 г. был принят документ «О демократизации воспитательной деятельности в общеобразовательных учреждениях РСФСР», в соответствии с которым органы управления образованием могли содействовать созданию негосударственных образовательных учреждений, религиозных воскресных школ и классов, организации духовных учебных заведений, введению в учебный процесс курсов истории религий как части истории культуры. При этом в государственных учебно-воспитательных учреждениях запрещалось преподавание «Закона Божьего», вероучений, богослужения [16]. Практической реакции на местах на эту рекомендацию не последовало. Органы образования, привыкшие следовать чётким распоряжениям сверху, не приняли расплывчатых формулировок и предпочли игнорировать этот документ.
Принятый в 1992 г. Закон РФ «Об образовании» в ст. 2 провозгласил «светский характер образования в государственных и муниципальных
образовательных учреждениях» [7]. Однако и после принятия закона каких-либо пояснений и рекомендаций по вопросам легитимности религиозного обучения озвучено не было.
Между тем, с 1991 г. наблюдается повышенная активность как российских, так и зарубежных религиозных организаций по созданию собственной сети образовательных учреждений. Воскресные и миссионерские школы для детей и взрослых становятся массовым явлением на Дальнем Востоке [см. подробнее: 31].
Неправославные христианские учебные заведения, реализовывавшие массовые образовательные программы в дальневосточном регионе, были наиболее активными, отчасти благодаря большой финансовой и организационной помощи единоверцев из-за рубежа. Таким образом были открыты Школа бахаи на Камчатке (1990 г.) [3], Библейский колледж на Сахалине (1991 г., силами евангельской церкви из Лос-Анжелеса) [25], Хабаровский библейский колледж ЕХБ [15], Хабаровская духовная семинария (1992 г., пресвитериане) [28, с. 222].
Только в 1993 г. в ответ на массовые обращения родителей, общественности, органов образования, религиозных объединений Министерство образования РФ подготовило Письмо «О светском характере образования в государственных образовательных учреждениях РФ» от 19 марта 1993 г. № 47/20-11п. Впервые именно в этом документе прозвучал «принцип разделённое™ светского и религиозного образования» [22].
Светский характер образования объявлялся обязательным для всех государственных учебных заведений: «.в школе недопустимо религиозное или атеистическое воспитание в любых формах» [22]. В Письме отмечалось, что запрет на атеистическое обучение и воспитание сопровождается отменой писем Министерства Просвещения РСФСР об усилении научно-атеистического воспитания, разработанных в советский период как противоречащих Закону РСФСР «О свободе вероисповеданий» (1990) и Закону РФ «Об образовании» (1992). В государственных школах разрешалось «преподавание религиозно-познавательных, религиоведческих и религиозно-философских дисциплин, не сопровождающееся совершением религиозных обрядов и имеющее информативный характер» [22]. При этом в Письме содержался примерный список рекомендованных факультативных курсов: «История религий», «Мировые религии», «Религиоведение», «Великие книги человечества» и др.
Негосударственные образовательные заведения не имели подобного рода ограничений. «Государство признаёт за гражданами право создавать в целях религиозного или атеистического воспитания негосударственные образовательные учреждения <...> [и] государство обеспечивает в негосударственных образовательных учреждениях, в том числе и конфессиональных,
[только] контроль за реализацией общеобразовательных программ и требований государственных образовательных стандартов» [22].
Но и это Письмо не было принято как руководство к действию местными органами образования. На наш взгляд, это объясняется не только катастрофическими последствиями внутреннего кризиса в России середины 1990-х гг., но и укреплением позиций РПЦ в системе государственно-конфессиональных отношений. Стремление РПЦ получить сверхпреференции от властей заставило её иерархов использовать различные рычаги воздействия на общество, среди которых далеко не последнее место занимало образование.
Однако некоторые исследователи процессов десекуляризации образования в России считают, что вмешательство РПЦ в сферу образования было обусловлено движением снизу. Так О.В. Пигорева, объясняя эти процессы, отмечает, что «.нечёткость предложений Министерства образования РФ по организации изучения религии в школе в ответ на усиливавшийся социальный образовательный запрос в изучении традиционной для данных территорий православной культуры, нежелание услышать звучавшие с мест призывы о необходимости обретения аксиологических ориентиров учебно-воспитательной работы делали работу отраслевого министерства далёкой от формировавшегося на местах опыта, создавали диссонанс между государственной политикой в области образования и региональной практикой» [21, с. 77].
Допускаем, что это утверждение является объективным для характеристики процессов по распространению религиозных знаний в образовательном пространстве центральной части России, где и в советский период сохранялся достаточно высокий уровень авторитета РПЦ. Но на Дальнем Востоке России ситуация была несколько иная. Средние учебные заведения РПЦ на Дальнем Востоке стали появляться после 1994 г. Первый набор во владивостокское Духовное училище РПЦ состоялся в 1995 г. [24]. В том же году начала работу владивостокская Православная гимназия [1] и курсы для подготовки священнослужителей в г. Благовещенске [6]. Вплоть до 2004 г. новые учебные заведения РПЦ МП не создавались (в 2005 г. была открыта Хабаровская духовная семинария [10], а в 2006 г. — Якутское духовное училище [20]).
Наиболее активными оказались в этот период протестантские организации и нетрадиционные религиозные группы.
Коренной перелом в процессе десекуляризации образования в сторону православия происходит в 1994—1995 гг. К этому времени в дальневосточном регионе действовало более 50 различных иностранных миссий, подавляющее большинство которых вело образовательную и просветительскую деятельность среди населения края. При этом использовались различные формы деятельности: открывались школы и средние учебные заведения,
кружки, чтения, молодёжные и детские христианские лагеря, лектории, издавались газеты и книги духовного содержания. Многие из них действовали агрессивно, чем вызывали недовольство жителей дальневосточных краёв и областей. Так, в 1993 г. представители общественных и политических организаций обратились к администрации Сахалинской области с требованием запретить деятельность миссии Грей на территории области [ГИАСО. Ф. П-4729. Оп. 1. Д. 11. Л. 1—2].
Представители церкви «Объединение» (Мун) для проведения молитвенных собраний, семинаров во Владивостоке скупали квартиры, арендовали залы учреждений культуры, профилактории. Семинары на тему «Духовное обновление и школьное образование в России» в Приморском крае собирали сотни учителей со всего Дальнего Востока. В ходе двухнедельных занятий их готовили к преподаванию рекомендованного Министерством образования России курса «Мой мир и я». Некоторые, владевшие английским языком, были отправлены в США для участия в 40-дневных семинарах «Церкви объединения» [ГАПК. Ф. 1694. Оп. 1. Д. 490. Л. 7].
Атака экстремисткой религиозной организации Аум Синрикё в токийском метро, религиозный конфликт между христианами Боснии и мусульманами-албанцами, террористические акты с религиозным подтекстом в Израиле, произошедшие в середине 1990-х гг., заставили российскую общественность и власть по-новому взглянуть на деятельность религиозных организаций внутри страны. Был подготовлен новый закон, регламентировавший государственно-конфессиональные отношения, в том числе и в сфере образовательной деятельности.
После принятия в 1997 г. Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» и поправок к закону РФ «Об образовании» государство обращает внимание на образовательную деятельность религиозных организаций, регламентируя её. Было установлено, что не все религиозные учебные заведения соответствуют статусу учебных заведений по базовым признакам, в связи с чем они не получили лицензии на образовательную деятельность и потеряли статус юридического лица.
Ещё одним последствием принятия ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» стал отказ религиозных организаций от патронажа извне и прекращение деятельности большинства иностранных миссий на территории страны. В условиях перестройки государственно-конфессиональных отношений неправославные христианские организации были вынуждены снизить свою активность в образовательной деятельности.
В то же время РПЦ МП смогла с успехом воспользоваться сложившейся ситуацией. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в своём обращении всем епархиальным преосвященным в 1999 г. писал: «..Принятый 26 сентября 1997 г. Федеральный Закон «О свободе совести и о религиозных
объединениях» предусматривает возможность обучения религии детей в помещениях государственных (муниципальных) образовательных учреждений. Однако за время, прошедшее с момента принятия Федерального Закона, эта возможность не использовалась в полной мере. <...> Призываю всех епархиальных архипастырей <...>: организовать преподавание основ православной культуры в государственных (муниципальных) образовательных учреждениях вверенной Вам епархии; <...> предложить настоятелям храмов ввести в штатное расписание с учётом возможностей прихода должность преподавателя православного вероучения для ведения систематической работы в государственных (муниципальных) образовательных учреждениях.» [23].
В том же 1999 г. был создан Координационный совет по взаимодействию Министерства образования РФ и Московской Патриархии Русской Православной Церкви [26]. РПЦ получила право «принимать участие в рассмотрении на коллегии Министерства образования РФ вопросов духовного просвещения и нравственного воспитания, запрашивать и получать от подведомственных Министерству образования РФ и Московской патриархии Русской православной церкви организаций информационно-справочные материалы по направлениям работы Совета» [26].
В Договоре о сотрудничестве Минобразования РФ и Московской Патриархии РПЦ цели были сформулированы более чем конкретно: «.обмен информацией, взаимодействие в учебно-методических вопросах, анализ и обобщение накопленного опыта совместной работы в области духовно-нравственного воспитания, а также выработка обоснованных предложений по изменению и дополнению действующего законодательства об образовании, свободе совести и религиозных объединениях» [5]. Так как подобных договоров Министерство образования РФ более не заключило ни с одной из признанных государством конфессий, это документ закрепил главенствующее положение РПЦ в религиозной образовательной политике.
Привилегированное положение РПЦ позволило ей усилить своё влияние в образовательном пространстве Дальнего Востока. С 1999 по 2006 г. отмечается рост числа воскресных школ в регионе [31, с. 122]. В 1999 г. в Дальневосточном государственном университете открывается отделение теологии и религиоведения. Его выпускники получали квалификацию «Теолог. Преподаватель» и специализировались по программе «Православие и культура». Существование указанного отделения было обусловлено выделением государством бюджетных мест для теологов в светском вузе. В результате РПЦ МП получила уникальную возможность готовить для себя специалистов за счёт средств налогоплательщиков [31, с. 121].
Таким образом, процессы десекуляризации системы образования имели место в 1990-е гг. не только в Российской Федерации в целом, но и на Дальнем Востоке в частности, и в них можно выделить два этапа.
Первый, с конца 1980-х до 1994 г., связан с робкими попытками реформирования нормативно-правовой базы, регламентирующей образование с целью соответствия международным правовым актам. В связи с этим провозглашается принцип «свободы совести», реализация которого была затруднена вплоть до принятия Конституции РФ 1993 г. Декларация права человека на свободу вероисповедания и запрет на атеистическую пропаганду были восприняты религиозными организациями с воодушевлением. Протестантские организации, проводившие занятия по изучению собственного вероучения и при советской власти, выходят из религиозного подполья. Они значительно расширяют сеть своих образовательных учреждений и просветительных мероприятий, привлекая к себе внимание жителей региона и пополняя тем самым ряды своих последователей. Падение «железного занавеса» стало одной из причин религиозной миграции в дальневосточный регион. Часть иностранных миссионеров прибывают на Дальний Восток для помощи единоверцам, являющимся представителями традиционных конфессий на Дальнем Востоке. Представители же новых религиозных учений используют старые и создают новые образовательные программы для распространения знаний о себе, привлекая новых адептов и затем формируя религиозные общности. Принятие Закона «Об образовании» 1992 г. позволяет легализовать негосударственные/частные школы, создаваемые религиозными группами, и наметить дальнейшие пути их развития. При этом государственные учебные заведения в основном сохраняют светский характер образования.
Второй период, с середины до конца 1990-х гг., характеризуется отходом от либеральных установок в отношении образовательной деятельности религиозных объединений. В процессе ограничения деятельности новых религиозных движений, имеющих признаки деструктивное™, власть с подачи РПЦ объявляет сектами все неправославные религиозные организации. В связи с этим нарушается хрупкое равновесие в государственно-конфессиональных отношениях, установившееся благодаря Закону «О свободе вероисповеданий» (1990).
Отражается это и на процессах, связанных с десекуляризацией системы образования. РПЦ начинает получать государственные преференции не только в рамках заключаемых соглашений, но в результате реституционных процессов. В ответ от православной церкви требуется безусловная идеологическая поддержка властей. В рамках данного этапа рост числа негосударственных неправославных образовательных учреждений и просветительных программ на Дальнем Востоке замедляется, а в некоторых случаях их число даже снижается. РПЦ при этом расширяет сферу своей деятельности в рамках государственных школ.
На наш взгляд, главной особенностью данного этапа является стремление РПЦ войти в систему государственного образования и получить
официальную государственную поддержку. Однако рост числа самых востребованных воскресных школ шёл до 2006 г., как на Дальнем Востоке, так и в целом по стране. После этого начинается резкий спад их численности, что подвигло РПЦ искать новые формы десекуляризации образовательной сферы — внедрение в программы государственных школ курса «Основы православной культуры».
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ
1. А вы в школу идёте? // Дальний Восток. Русское воскресенье. 2007. № 4. С. 3.
2. Аксючиц В.В. Без Православия это будет другая культура. (Из истории православной религии; Библия в России) // Первое сентября. 1993. 16 ноября. С. 3—4.
3. Васина С. Миссис Одри — поклонница Баха-Уллы // Диалог. 1991. № 7. С. 8.
4. Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948) // Российская газета. 1995. 5 апр.
5. Договор о сотрудничестве Министерства образования РФ и Московской Патриархии РПЦ. 02.08.1999. URL: http://www.r-komitet.ru/vera/39.htm (дата обращения: 15.01.2020).
6. Духовный рост епархии // Амурская правда. 1995. 30 авг. С. 5.
7. Закон РФ от 10.07.1992 № 3266-1 «Об образовании». URL: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_1888/ (дата обращения: 15.01.2020).
8. Конституция РСФСР // Правда. 1929. 10 июня.
9. Копьева Е., Бродский М. Библия как выдающийся памятник мировой культуры // Учительская газета. 1992. № 23. С. 25—27.
10. Королев П. Хабаровская духовная семинария — патриарший проект // Встреча: студенч. православ. журн. Моск. духов. акад. 2005. № 3 (21). С. 22.
11. Международные акты о правах человека: сб. док. М.: Изд. группа НОРМА-ИНФРА, 1998. 250 с.
12. Международный Пакт от 16.12.1966 «О гражданских и политических правах» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12. С. 74—86.
13. Моя первая священная история // Русский язык и литература в средних учебных заведениях УССР. 1991. № 5. С. 33—48.
14. Назарова Е.Ф. Религиозное образование в Южно-Сахалинской и Курильской епархии Русской Православной церкви (1989—2002 гг.) // Краеведч. бюллетень. 2003. № 2. С. 138—160.
15. Объявления // Христианский вестник. 2007. № 1. С. 20.
16. О демократизации воспитательной деятельности в образовательных учреждениях РСФСР: Решение коллегии Министерства образования РСФСР от 24 янв. 1991 г. // Вестник образования. 1991. № 3. С. 90.
17. О религии и церкви: сб. высказываний классиков марксизма-ленинизма, документов КПСС и Советского государства. М.: Политиздат, 1981. 176 с.
18. Орлова Т. Обязательно ли знать Библию? // Авангард. 1991. 18 янв. С. 3.
19. От внешкольной работы — к дополнительному образованию детей. М.: Гуманит. издат. центр, 2000. 186 с.
20. Павлова С. Проректор в митре // Логос: молодёж. православ. газ. 2006. № 4 (18). С. 23.
21. Пигорева О.В., Ильина З.Д. Расширение знаний о религии в образовательном пространстве РСФСР — России в конце 1980-х — 2000-е гг. // Уч. записки. Электрон. науч. журнал Курского гос. ун-та. 2015. № 3 (35). С. 73—81.
22. Письмо МО РФ «О светском характере образования в государственных образовательных учреждениях РФ». URL: http://www.r-komitet.ru/vera/55.htm (дата обращения: 15.01.2020).
23. Письмо Патриарха Московского и всея Руси от 9 декабря 1999 г. № 5925 об организации православного просвещения детей, учащихся в государственных и муниципальных школах. URL: http://www.r-komitet.ru/vera/54.htm (дата обращения: 15.01.2020).
24. Пополнение в Духовном училище // Дальний Восток. Русское воскресенье. 2007. № 4. С. 6.
25. Пошли в евангелисты // Свободный Сахалин. 1991. № 37. 19 мая. С. 6.
26. Приказ Минобразования РФ от 01.07.99 № 58 «О создании Координационного совета по взаимодействию Министерства образования РФ и Московской Патриархии РПЦ». URL: http://www.r-komitet.ru/vera/38.htm (дата обращения: 15.01.2020).
27. Пустовит В. Видящий тайное воздаст явное // Камчатская правда. 1992. № 106. С. 1.
28. Религиозные организации Дальневосточного федерального округа: словарь-справ. / сост. С.М. Дударенок, Е.А. Поправко, М.Б. Сердюк. Владивосток, 2010. 580 с.
29. Собрание узаконений и распоряжение Правительства. М, 1942. 222 с.
30. Уголовный кодекс РСФСР. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР. Исправительно-трудовой кодекс РСФСР. М.: Юрид. лит., 1979. 256 с.
31. Федирко О.П. Религиозное образование на Дальнем Востоке России в 1980-х — начале 2000-х гг. // Общество: философия, история, культура. 2018. № 1. С. 119—124.
32. Хронологическое собрание законов, указов Президиума Верховного Совета и постановлений Правительства РСФСР, т. 2: 1929—1939. М., 1959. 580 с.
33. ГАКК (Гос. архив Камчатского края).
34. ГАПК (Гос. архив Приморского края).
35. ГАРФ (Гос. архив Российской Федерации).
36. ГИАСО (Гос. ист. архив Сахалинской области).
37. ГАХК (Гос. архив Хабаровского края).
38. ТАОСОРОА АО (Тек. архив Отдела по связям с общественными и религиозными объединениями администрации Амурской области).
