CC BY
30
Научная статья
УДК 343
Процессуальный статус участника уголовного судопроизводства в свете принципа презумпции невиновности
Зеленина Ольга Александровна
Уральский юридический институт МВД России, Екатеринбург, Россия,
alizela@yandex.ru
Аннотация. В статье анализируется статус субъекта уголовного процесса через призму положений принципа презумпции невиновности. Отдельное внимание уделяется некоторым аспектам законодательной техники в контексте исследуемого вопроса.
Ключевые слова: процессуальный статус, участник уголовного процесса, принципы уголовного процесса, принцип презумпции невиновности
Для цитирования: Зеленина О. А. Процессуальный статус участника уголовного судопроизводства в свете принципа презумпции невиновности // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2022. № 1. С. 15-18.
Original article
Procedural status of a participant in criminal proceedings in the light of the principle of presumption of innocence
Zelenina Olga A.
Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia, Yekaterinburg, Russia,
alizela@yandex.ru
Abstract. The article analyzes the status of the subject of criminal proceedings through the prism of the provisions of the principle of presumption of innocence. Special attention is paid to some aspects of legislative technique in the context of the issue under study.
Keywords: procedural status, participant in criminal proceedings, principles of criminal proceedings, the principle of presumption of innocence
For citation: Zelenina O. A. Procedural status of a participant in criminal proceedings in the light of the principle of presumption of innocence // Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of the Interior of Russia. 2022. № 1. P. 15-18.
Принципы любой отрасли права определяют ее правовые основы, характеризуют ее природу, сущность. Их значение масштабно, содержательно и декларативно. Указанное положение в полной мере распространяется и на уголовное судопроизводство. Обратившись к содержанию принципов уголовного судопроизводства, увидим, что в соответствующих статьях Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) содержатся вполне конкретные правила, регламентирующие решения и действия участников уголовно-процессуальных от-
ношений. Принцип презумпции невиновности (ст. 14 УПК РФ) является одним из принципов, который напрямую определяет природу процессуального статуса уголовно-преследуемого лица.
Термин «презумпция» имеет латинское происхождение - «praesumptie». Его значение заключается в утверждении - «признание факта юридически достоверным, пока не будет доказано обратное» [1, с. 559].
© Зеленина О. А., 2022
Указанный принцип широко используется в юриспруденции. Свое первоначальное закрепление он получил в Конституции РФ, устанавливающей, что каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (ст. 49). Данное утверждение опровержимо, т. е. предположение о невиновности лица действует до того момента, пока данный факт не будет опровергнут вступившим в законную силу приговором суда.
Содержание данного принципа в большей степени ориентировано на процессуальную деятельность должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, поскольку, по сути, налагает запрет на принятие решений, необоснованно предрешающих процессуальное положение лица как виновное до вступления приговора в законную силу.
Как отмечают в своей статье К. Б. Калиновский и А. В. Смирнов, «презумпция невиновности защищает подозреваемого и обвиняемого, возлагая бремя доказывания виновности на обвинителя, поскольку по своим возможностям сторона защиты, как правило, фактически слабее стороны публичного уголовного преследования, за которой стоит вся организационная и материальная мощь государства. Однако ситуация радикально изменяется в особых случаях, когда сторона защиты объективно находится в несравненно лучшем положении в доказывании, нежели сторона обвинения. Обычно это бывает, когда обвинителю приходится опровергать так называемый отрицательный факт, на который ссылается сторона защиты, особенно если этот факт одновременно является и главным фактом по делу. Известно, что отрицательные факты с трудом поддаются доказыванию с полной достоверностью (negativa non probantur). Отрицательный факт можно доказывать лишь тогда, когда он устанавливается с помощью иных, положительных фактов, например, по делам о хранении или ношении огнестрельного оружия — фактом незаконного приобретения оружия у другого лица. Если подобные положительные факты не установлены, виновность лица, ссылающегося на отрицательный главный факт, обычно остается недоказанной» [2].
Для подозреваемого / обвиняемого указанный принцип является в большей степени гарантией, свидетельствующей не столько о конкретных процессуальных правах этого субъекта, сколько о характере его процессуального положения. Суть принципа, изложенного в ч. 1 ст. 49 УПК РФ, законодатель далее развивает в форме процессуальных выводов: подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность; бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения; все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого;
обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.
Еще в 1978 г. на неукоснительное соблюдение данного конституционного принципа указывал Верховный Суд СССР в постановлении «О практике применения судами законов, обеспечивающих обвиняемому право на защиту» [3]. Фактически в этом постановлении воспроизводилось не только само правило принципа презумпции невиновности, но и следствия, из него вытекающие. Указанное постановление в 2015 г. было отменено и принято новое - «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» [4], в котором отсутствует аналогичное требование о строгом соблюдении принципа презумпции невиновности, предъявляемое к должностным лицам, что, несомненно, является, на наш взгляд, существенным упущением. Все же данный принцип имеет прямую корреляцию с правом на защиту, поскольку фактически является одной из форм его реализации в уголовном судопроизводстве.
Редакция ст. 14 УПК РФ далеко не идеальна и содержит некоторые несоответствия и неточности. В частности, в ч. 1 и 3 речь идет об обвиняемом, а положение, изложенное в ч. 2 данной статьи, соотносится с такими субъектами, как подозреваемый, обвиняемый. В ст. 49 Конституции РФ указывается обвиняемый. Конечно же, такое обстоятельство требует устранения законодательных разногласий и приведения в соответствие норм Конституции РФ и отраслевого закона.
Надо помнить, что лицо, вовлеченное в уголовное судопроизводство, прежде чем стать осужденным / оправданным, может «сменить» несколько процессуальных статусов: свидетель (как заподозренный и т. д.), подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, осужденный (в том случае, если речь идет об апелляционном / кассационном производстве). И во всех случаях речь идет о лице, в отношении которого ведется уголовное преследование, а лицо, осуществляющее производство по делу, не может игнорировать положение, составляющее принцип презумпции невиновности, невзирая на то, что законодатель в разных вариантах упоминает лишь подозреваемого / обвиняемого.
Кроме того, следует обратить внимание и на нюансы законодательной техники ст. 14 УПК РФ и ст. 49 Конституции РФ. В обеих нормах речь идет об обвиняемом. Но если последовательно придерживаться буквы закона, то следует помнить, что в суде обвиняемый именуется подсудимым, на которого также фактически распространяется правило принципа презумпции невиновности. Все это не способствует однозначности и лаконичности анализируемого принципа и требует законодательного совершенства.
Мы считаем, что нецелесообразно ориентировать правоприменителя на конкретный статус субъекта данного принципа в тексте ст. 14 УПК РФ, поскольку действие этого положения должно распространять-
ся на круг лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство: лицо, в отношении которого прекращено уголовное преследование (ч. 4, 5 ст. 213, ч. 4 ст. 239 УПК РФ); лицо, привлекаемое к уголовной ответственности (ст. 318 ч. 5 п. 4 УПК РФ); лицо, сделавшее добровольное сообщение о совершенном им преступлении (ст. 142 ч. 1 УПК РФ); лицо, к которому применены принудительные меры медицинского характера; лицо, в отношении которого велось или ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера (п. 5 ч. 2 ст. 133, ч. 4 ст. 354, ч. 1 ст. 358, ч. 3 ст. 376, ч. 1 ст. 401 УПК РФ); лицо, подвергнутое мерам процессуального принуждения (ст. 133 ч. 3 УПК РФ) и т. д.
Все же круг лиц, в отношении которых возникает сомнение в их невиновности, более обширен в сравнении в теми субъектами, процессуальное положение которых охватывается статусом подозреваемого и обвиняемого, но все они имеют право рассчитывать на гарантии, предоставляемые им принципом презумпции невиновности. В данном случае необходимо отталкиваться не от формального терминологического обозначения, а от содержания, которое этот термин в себе несет.
Если мы обратимся к законодательству бывших советских республик, то можем наблюдать следующую ситуацию.
Статья 16 УПК Республики Беларусь использует в тексте данного принципа термин «лицо, обвиняемое в совершении преступления», избегая четкого статусного обозначения «обвиняемый». При этом в ч. 2 этой нормы законодатель употребляет термин «обвиняемый».
Оптимальным видится изложение данной нормы в УПК Республики Казахстан, где законодатель в частях первой и второй не использует статусные обозначения, раскрывая принцип презумпции невиновности: «1. Каждый считается невиновным пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном настоящим Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. 2. Никто не обязан доказывать свою невиновность. 3. Неустранимые сомнения в виновности обвиняемого толкуются в его пользу. В пользу обвиняемого должны разрешаться и сомнения, возникающие при применении уголовного и уголовно-процессуального законов».
УПК Республики Таджикистан принцип презумпции невиновности излагает в ст. 15 следующим образом: «Никто не считается виновным в совершении преступления до вступления приговора суда в законную силу». Законодатель также конкретизирует субъектов - подозреваемый, обвиняемый, но в части третьей указанной нормы к ним добавляется еще один субъект - подсудимый, что, конечно же, уже расширяет субъектный состав, который может претендовать на соответствующие процессуальные гарантии.
Аналогичным образом излагается содержание принципа презумпции невиновности в Уголовно-
процессуальном кодексе Республики Узбекистан, где правило распространяется на подозреваемого, обвиняемого и подсудимого.
Возникает вопрос: распространяется ли действие принципа презумпции на других участников? Так, все остальные участники в уголовном процессе не относятся к категории уголовно-преследуемых, соответственно, и правом на защиту законодатель их не наделяет, в том числе и всеми сопутствующими процессуальными инструментами для ее осуществления. В этой ситуации эти лица лишаются и гарантий, предоставляемых принципом презумпции невиновности.
На первый взгляд такие гарантии потерпевшему, свидетелю без надобности, однако, в реальной жизни имеют место ситуации, когда у нас не просто свидетель, но свидетель, находящийся в фактическом (не юридическом) состоянии заподозренного, бывают и ситуации, когда потерпевший может изменить свой статус, в том числе на статус преследуемого лица. То есть речь идет о ситуации, когда фактические действия обвинительного характера в отношении лица осуществляются, однако юридическое определение статуса лица как подозреваемого, обвиняемого в уголовном деле не произошло. С точки зрения закона данная категория субъектов не имеет права на гарантии, предоставляемые принципом презумпции невиновности, хотя некоторые механизмы защиты их прав и интересов в приведенных ситуациях законодатель «внедряет» в процессуальные механизмы (например, п. 6 ч. 3 ст. 49 и др.). И хотя указанные дополнения уголовно-процессуального законодательства в настоящее время фрагментарны и неисчерпывающие, тем не менее, такая законодательная динамика уже имеет место.
Вновь обратимся к постановлению Пленума Верховного Суда РФ, где в п. 1 имеется перечень лиц, обладающих правом на защиту в уголовном судопроизводстве. В числе таких субъектов указывается «любое иное лицо, право и свободы которого существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, свидетельствующими о направленной против него обвинительной деятельности, независимо от формального процессуального статуса этого лица» [5]. Это уточнение является существенным, ценным и должно находить прямую реализацию в правоприменительной деятельности, невзирая на то, что сам текст уголовно-процессуального закона данное правило в такой редакции не содержит. Поскольку ранее мы утверждали, что принцип презумпции невиновности следует рассматривать как одну из форм реализации права на защиту, соответственно, гарантии принципа презумпции невиновности должны распространятся и на обозначенный в постановлении круг субъектов.
Подводя итог, считаем, что необходимо все же «уходить» от того, чтобы определять круг лиц, на которые он распространяется, рамками статуса определенных участников, поскольку это означает лишь ограничение, сужение и локализацию действия дан-
ной нормы. Считаем, что термины «подозреваемый», «обвиняемый» в статье необходимо заменить на фразу - «лицо, в отношении которого осуществляется уголовное преследование», без уточнения процессуального статуса.
Другая сторона этого вопроса также упирается в формулировки, используемые законодателем в ст. 14 УПК РФ. В частности, можно предъявить «терминологические претензии» к утверждению «обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана...». Получается, что в отношении невиновного лица осуществляется уголовное преследование. Можно, конечно, апеллировать утверждением, что вместе с термином «невиновный» законодатель использует термин «считается», что не является тождественным термину «является». И, тем не менее, считаем, что использование слова «считается» не делает данную фразу более логичной с точки зрения юридической техники. Следователь, оценивая статус подозреваемого, обвиняемого как субъекта невиновного, одновременно осуществляет деятельность, охватываемую функцией уголовного преследования, т. е. такие взаимоисключающие субъективные оценки одновременно реализуются у следователя в ходе производства по уголовному делу в отношении одного и того же субъекта.
Предлагаем вообще уйти от терминологического утверждения «обвиняемый считается невиновным», поскольку содержание такого утверждения противоречит само себе. В частности, один из вариантов, который может быть предложен, - «Наличие обвинительных доказательств в уголовном деле не может предрешать судьбу участника, в отношении которого осуществляется уголовное преследование до вступления обвинительного приговора в законную силу». При этом мы намеренно ушли в утверждении от уточнения процессуального статуса субъекта, поскольку, как было ранее отмечено, не следует распространять действие этого принципа исключительно на процессуальный статус подозреваемого, обвиняемого.
Список источников
1. Словарь иностранных слов / под ред. И. В. Лехи-на и Ф. Н. Петрова. Изд. 5-е. М., 1955. С. 559.
2. Калиновский К. Б., Смирнов А. В. Презумпции в уголовном процессе // Российское правосудие. 2008. № 4. С. 68-74.
3. О практике применения судами законов, обеспечивающих обвиняемому право на защиту: постановление Пленума Верховного Суда СССР № 5 от 16 июня 1978 г. // Бюллетень Верховного Суда СССР. № 4. 1978.
4. О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 29 от 30 июня 2015 г. // Российская газета. № 150. 2015.
5. О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном
судопроизводстве: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 29 от 30 июня 2015 г.
References
1. Dictionary of foreign words / ed. I. V. Lekhina and F. N. Petrov. Ed. 5th. M., 1955. S. 559.
2. Kalinovsky K. B., Smirnov A. V. Presumptions in criminal proceedings // Russian justice. 2008. No. 4. S. 68-74.
3. On the practice of application by the courts of laws that provide the accused with the right to defense: Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the USSR No. 5 of June 16, 1978 // Bulletin of the Supreme Court of the USSR. No. 4. 1978.
4. On the practice of application by the courts of legislation ensuring the right to defense in criminal proceedings: Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 29 dated June 30, 2015 // Rossiyskaya Gazeta. No. 150. 2015.
5. On the practice of application by courts of legislation ensuring the right to defense in criminal proceedings: Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 29 dated June 30, 2015
Информация об авторе
Зеленина Ольга Александровна - кандидат юридических наук, доцент
Information about the author
Zelenina Olga A. - Candidate of Law, Associate Professor
Статья поступила в редакцию 20.12.2021; одобрена после рецензирования 12.01.2022; принята к публикации 24.03.2022.
The article was submitted 20.12.2021; approved after reviewing 12.01.2022; accepted for publication 24.03.2022.
