CC BY
557
Е. Р. Ергашев, Ф. В. Шваба
Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург)
ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ СРЕДСТВА ПРОКУРОРСКОГО РЕАГИРОВАНИЯ: ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ
В статье поднимается ряд проблем нормативно-правовой регламентации и применения процессуальных средств прокурорского реагирования. В частности, в законе отсутствуют дефиниции многих средств, не закреплены требования к их форме, структуре и содержанию, не соблюдается терминологическое единообразие в их наименованиях в нормативных актах. Нельзя признать совершенным механизм устранения разногласий между руководителем следственного органа и прокурором по вопросу исполнения требований прокурора об устранении нарушений закона органами предварительного следствия и дознания. Расплывчаты законодательные формулировки оснований обращения прокурора в суд в защиту прав конкретного гражданина. При анализе этих и других проблем предлагаются пути их решения.
Ключевые слова: полномочия прокурора, правовые средства, процессуальное законодательство, обращение прокурора в суд, заключение прокурора, указания и постановления прокурора в уголовном процессе
До настоящего времени понятие «правовые средства прокурора» не получило закрепления в законодательстве: в нем отсутствует легальное понятие этих средств, не определены их признаки и т. д. Поэтому живой научный интерес к данной проблематике [Ергашев 2007; Ко-решникова 2010: 14; Филипенко 2017; Петрова 2012; Тетерина 2013] применительно к различным направлениям прокурорской деятельности вызван потребностями науки и практики в таком доктринальном понимании этих средств, которое давало бы целостное представление о правовой природе указанных инструментов решения стоящих перед прокуратурой задач.
Во многом разработки определения понятия «правовые средства прокурора» базируются на общетеоретических исследованиях в области права. Так, С. С. Алексеев характеризовал правовые средства как институциональные явления правовой действительности, воплощающие регулятивную силу права, его энергию [Алексеев 1995: 218, 223]. Опираясь на общетеоретические разработки, специалисты в области прокурорской деятельности конструируют свои определения и признаки правовых средств прокурора. Например, К. И. Амирбеков и М. А. Магомедов определяют их как юридические акты в форме актов-решений и внешних вербальных актов-действий прокурора, через которые он реализует свои полномочия [Амирбеков, Магомедов 2016]. Для С. И. Гера-
симова это формы, в которых реализуются прокурорские полномочия [Герасимов 2002: 140]. Очевидно, что в этих определениях акцент делается на динамической характеристике анализируемых средств и их производности от полномочий прокурора, что можно выразить через категорию «действия».
В доктрине правовые средства прокурора подразделяются на средства выявления нарушений закона и средства реагирования на них (по цели применения), на надзорные и ненадзорные (по функциям прокуратуры), на процессуальные и непроцессуальные (по типу регламентирующего их законодательства). При этом в теории и на практике возникают проблемы, связанные с осмыслением процессуальных средств прокурорского реагирования. Полагаем, что при отграничении их от других правовых средств прокурора нужно руководствоваться следующими доктринальными признаками:
во-первых, данные средства - это конкретные действия, вытекающие из полномочий прокурора как федерального государственного служащего - представителя системы органов прокуратуры Российской Федерации;
во-вторых, это действия, предпринимаемые прокурором для оценки на основании закона поведения определенного круга субъектов права, которые могут быть либо поднадзорными прокуратуре, либо неподнадзорными (например, таковыми являются государственные суды).
То есть в зависимости от функциональной принадлежности данные средства прокурорского реагирования подразделяются на надзорные и ненадзорные;
в-третьих, эти действия закреплены в процессуальном законодательстве. Под процессуальным законодательством в данном случае следует понимать совокупность положений нормативных актов, устанавливающих процедуру, порядок реализации субъективных прав, свобод, исполнения юридических обязанностей, а также защиты и восстановления нарушенных, оспариваемых прав, свобод, законных интересов участников правоотношений. Это уголовно-процессуальное, гражданское процессуальное, арбитражное процессуальное законодательство, законодательство об административном судопроизводстве.
Таким образом, процессуальные средства прокурорского реагирования можно определить как урегулированные процессуальным законодательством действия прокурора, осуществляемые для устранения выявленных нарушений законов, способствовавших им причин и условий, привлечения к ответственности виновных в совершении этих нарушений лиц, предупреждения подобных нарушений в будущем и обеспечения взаимодействия с определенными органами власти и должностными лицами.
Целостное представление о системе средств, предоставленных прокурору законодателем, поможет составить их классификация:
1) процессуальные надзорные (средства, урегулированные процессуальным законодательством и используемые при осуществлении надзорной функции прокуратуры, т. е. это средства, которые зафиксированы в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации. Они, в свою очередь, в зависимости от предмета реагирования (характера поведения поднадзорных прокуратуре объектов и субъектов) подразделяются на следующие подгруппы:
а) применяемые в случае нарушения закона: требование об устранении нарушения закона в ходе дознания или следствия, постановление (например, об отмене постановления о прекращении уголовного дела), указание;
б) применяемые при отсутствии формальных нарушений закона (для реагирования на правомерные действия органа предварительного расследования): согласие (к примеру, дознавателю на возбуждение перед судом ходатайства о производстве обыска, выемки в жилище), утверждение (постановления следователя о направлении уголовного дела в суд для применения принудительных мер медицинского характера и др.), поручение (ч. 6 ст. 108, ч. 2 ст. 144, ч. 3 ст. 222 УПК РФ), постановление (о соединении уголовных
дел, находящихся в производстве дознавателя, согласно ч. 3 ст. 153 УПК РФ);
2) процессуальные ненадзорные (средства реагирования, применяемые прокурором при выполнении ненадзорной функции содействия осуществлению правосудия):
а) используемые прокурором вне судебного заседания: средства инициирования судебного разбирательства (исковые и иные заявления), средства реагирования на неправомерные судебные акты (представления и жалобы);
б) применяемые в судебном заседании - ходатайство, отвод, речь в прениях, реплика, мнение по возникающим в ходе судебного разбирательства уголовного дела вопросам, отказ от обвинения, заключение по делу в цивилистиче-ском процессе.
Анализ соответствующего законодательства показывает, что в нем существуют пробелы и при регулировании ряда процессуальных средств прокурорского реагирования.
Во-первых, отсутствуют легальные дефиниции конкретных средств (например, требования, применяемого в порядке п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, утверждения, указаний, речи прокурора в прениях, заключения прокурора по рассмотренному судом делу). При этом закрепленные в тексте закона положения также не лишены недостатков.
В частности, п. 25 ст. 5 УПК РФ определяет постановление как решение прокурора, которое вынесено на этапе досудебного производства по уголовному делу. Однако решение в принципе представляет собой заключение или вывод, сделанные на основе чего-либо. Так, прокурор анализирует определенную правовую ситуацию и в результате приходит к выводу, какие действия ему надо предпринять для обеспечения исполнения закона. Соответственно если ограничиться дефиницией законодателя, то под понятие постановления как решения можно подвести другие средства прокурора - требование, согласие, утверждение и т. д. Не случайно В. В. Крысин и Н. Р. Мухудинова прямо называют указания прокурора в досудебном производстве по уголовному делу одним из видов процессуальных решений [Крысин, Мухудинова 2009: 174].
Во-вторых, в нормативных актах прямо не закреплена форма многих процессуальных средств прокурорского реагирования (требования об устранении нарушений закона в ходе предварительного расследования, утверждения и согласия прокурора, его речи в прениях и заключения по делу). В силу этого в литературе высказаны, например, разные точки зрения по вопросу о форме требования, применяемого в порядке п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ. Так,
В. Ф. Крюков полагает допустимой его устную форму [Крюков 2007: 65], а Е. В. Коломеец считает обязательной его письменную форму [Коломеец 2017: 68]. Мы придерживаемся второго мнения, поскольку в противном случае становится непонятным, каким образом зафиксировать данное действие прокурора как властного субъекта, что необходимо для обеспечения надлежащего контроля за исполнением требования.
В-третьих, в процессуальном законодательстве нет положений, регламентирующих структуру и содержание абсолютного большинства процессуальных средств прокурорского реагирования (требования об устранении нарушений закона в ходе предварительного расследования, мотивированного постановления, утверждения и согласия прокурора, его указаний, речи в прениях и заключения по делу). Исключением здесь являются обращения прокурора в суды, содержание которых достаточно подробно урегулировано процессуальными кодексами.
В-четвертых, законодатель не придерживается единой терминологии при наименовании данных средств. Так, одинаковые по своей юридической природе и значению обращения прокурора в суд имеют разные наименования: в гражданском процессе - заявление (например, о возвращении незаконно перемещенного в РФ или удерживаемого в РФ ребенка), исковое заявление; в административном судопроизводстве - административное исковое заявление. На незаконный акт суда в гражданском, административном, уголовном судопроизводстве прокурор подает представление, а в арбитражном процессе - апелляционную или кассационную жалобу. При этом в ст. 36 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» все еще сохраняются устаревшие наименования прокурорских средств, не соответствующие их наименованиям, используемым в ныне действующих процессуальных кодексах, - кассационный и частный протесты и протест в порядке надзора.
Весьма существенный дефект правового регулирования, непосредственно сказывающийся на правоприменении, - пробелы в регулировании формы, содержания и структуры данных средств. Бесспорно, на практике сложились типовые требования к форме, содержанию и структуре ряда правовых средств (обязательность письменной формы требования дознавателю или следователю об устранении нарушений закона, оформление утверждения или согласия в виде резолюции в правом верхнем углу процессуального документа и т. д.). Но практика может меняться со временем, отличаться от региона к региону, от конкретного правоприменителя.
Конечно, устранить такой пробел может лишь сам компетентный субъект правотворчества, но при этом ему следует учитывать потребности и сложившиеся направления практики прокурорской деятельности.
Представляется, что решить часть обозначенных проблем может законодательное закрепление определений правовых средств прокурора, предусмотренных процессуальными кодексами, а также обязательной их письменной формы. Вопрос же о структуре и содержании многих средств (требования, применяемого в порядке п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, мотивированного постановления, указания, речи в прениях, заключения по делу) вполне может разрешить Генеральный прокурор РФ путем утверждения их типовых форм ведомственными приказами (с обязательным указанием на это полномочие в нормах законов).
В науке возникают и более частные вопросы, вызванные пробельностью законодательства.
Так, в литературе идет дискуссия о том, как должно оформляться требование прокурора об устранении нарушений закона органами предварительного расследования: в качестве отдельного документа либо составной части иного акта (например, представления). Это обусловлено тем, что законодатель в п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ использовал не существительное «требование», а глагол «требовать» [Коломеец 2017: 67]. Чтобы прекратить споры (особенно в связи с тем, что на практике требование давно считается самостоятельным средством прокурорского реагирования), необходимо ввести в УПК РФ норму, закрепляющую требование в качестве самостоятельного акта прокурорского реагирования.
Отдельные авторы также считают, что требование применяется только после возбуждения уголовного дела [Соколов 2009: 125]. Согласно другому подходу требование можно применять и на этапе доследственной проверки [Коломеец 2017: 67]. Правоприменительная практика идет по второму пути, что подтверждает п. 1.3 приказа Генерального прокурора РФ от 28 декабря 2016 г. № 826, в котором говорится, что требуется пресекать проверки органами предварительного расследования сообщений, из которых не усматриваются признаки преступлений. Однако данный вопрос должен быть разрешен на уровне закона, в связи с чем п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ нуждается в соответствующем дополнении.
По справедливому мнению Т. К. Рябини-ной [Рябинина 2008: 45] и В. Б. Ястребова [Ястребов 20123], УПК РФ предусматривает достаточно сложный механизм принуждения следователей к выполнению адресованных им
требований прокурора. Так, в силу ч. 3 ст. 38 и ч. 4 ст. 39 УПК РФ прокурор при несогласии с его требованием нижестоящего руководителя следственного органа вынужден обращаться к вышестоящему, и только после отказа руководителя федерального уровня может обратиться к Генеральному прокурору РФ, решение которого будет окончательным. При этом не вполне ясно, кто за кем осуществляет надзор - прокурор за должностными лицами следственных комитетов или должностные лица следственных комитетов за прокурором. А потому представляется обоснованным изменить ситуацию на противоположную: возложить на следователя обязанность при несогласии с требованием прокурора оспаривать его путем обращения к вышестоящему прокурору.
Отсутствуют в УПК РФ и правила о порядке и сроках рассмотрения, выполнения требований прокурора дознавателями и сообщения о принятых по ним мерах.
Определенные проблемы на практике вызывает применение прокурорами представлений об устранении нарушений законов в рамках надзора за исполнением законов органами предварительного расследования. Статья 30 Закона о прокуратуре РФ при определении полномочий прокурора на данном направлении надзора отсылает к уголовно-процессуальному законодательству и иным федеральным законам (отсылки к положениям Закона о прокуратуре, регламентирующим внесение представления, здесь нет). Статья 37 УПК РФ (к которой, собственно, и отсылает Закон о прокуратуре) также не содержит норм о представлении, вносимом прокурором следователям или дознавателям. При этом Генеральный прокурор РФ фактически санкционировал использование данного правового средства (см. отчет «Основные показатели работы прокурора» по форме ПМ, утв. приказом Генерального прокурора РФ от 27 марта 2017 г. № 199, п. 1.23 приказа Генерального прокурора РФ от 28 декабря 2016 г. № 826 «Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия»).
Однако ведомственный нормативный акт Генеральной прокуратуры не может изменить указанную законодательную логику. Поэтому применение данного акта прокурорского реагирования в процессуальной деятельности прокурора не будет вызывать сомнений лишь при урегулировании этих вопросов в соответствующих нормах УПК РФ. Следует также отметить, что использование представлений является необходимым, поскольку в них отражаются выявленные в ходе надзора нарушения законов, причины и условия их нарушения, решаются
вопросы восстановления законности и привлечения к ответственности должностных лиц, виновных в их совершении. При этом необходимо законодательно разграничить это правовое средство с требованием (п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ), которое применяется в связи с выявлением нарушений и не требует принятия организационных мер по устранению причин и условий, способствовавших их совершению.
Еще одна сложность обусловлена тем, что УПК РФ, предусматривая возможность прокурора давать дознавателю письменные указания о направлении расследования, производстве процессуальных действий, оставляет открытым вопрос о порядке и сроках их рассмотрения,
Представляется обоснованным возложить на следователя обязанность при несогласии с требованием прокурора оспаривать его путем обращения к вышестоящему прокурору
выполнения и направления прокурору сообщения о совершенных действиях. Представляется верной позиция, в соответствии с которой сроки исполнения указаний устанавливаются самим прокурором, что следует, например, из положений ч. 6 ст. 148 УПК РФ (когда прокурор признает отказ в возбуждении уголовного дела незаконным и направляет начальнику органа дознания постановление со своими указаниями и с установлением срока их исполнения). Данный подход заслуживает законодательного закрепления и распространения на все ситуации применения прокурором указания.
Достаточно остро стоит проблема наделения прокурора полномочием давать указания следователям. Сегодня п. 4 ч. 2 ст. 37 УПК РФ предусматривает лишь дачу прокурором указаний дознавателю. Между тем п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ допускает направление указаний следователю в случае возвращения уголовного дела для дополнительного следствия, изменения объема обвинения, квалификации содеянного либо пересоставления обвинительного заключения. Иначе говоря, законодатель лишил прокурора возможности давать указания следователю в течение всего предварительного следствия, но разрешил давать их, когда большинство процессуальных действий фактически совершено, а с момента возбуждения уголовного дела прошло много времени. Поэтому некоторые указания прокурора о совершении определенных действий могут объективно запаздывать.
Думается, выходом из сложившейся ситуации будет наделение прокурора полномочием
по даче указаний дознавателю в полном объеме, что в определенной степени поможет прокурору формировать доказательственную базу будущего государственного обвинения в суде.
Имеется неясность и в том, во всех ли случаях, предусмотренных УПК РФ, указание оформляется как отдельный акт прокурорского реагирования или оно включается в состав других процессуальных средств прокурора. В частности, отдельные авторы в качестве указаний рассматривают излагаемые, например, в постановлении прокурора об отмене постановления дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела конкретные обстоятельства, подлежащие дополнительной проверке [Спирин 2014: 155].
Эта неясность опять же вызвана нечеткостью законодательной формулировки: согласно ч. 6 ст. 148 УПК РФ прокурор при отмене решения дознавателя об отказе в возбуждении дела направляет начальнику органа дознания постановление об отмене данного решения «со своими указаниями». То есть не вполне понятно, идет ли здесь речь об одном постановлении, которое содержит указания, или о двух актах -постановлении и указании.
На практике определенные проблемы создает и правовое регулирование применения ненадзорных процессуальных средств прокурорского реагирования.
В частности, не совсем понятно, какие условия должны быть соблюдены при обращении прокурора в суд с заявлением, подаваемым в порядке ч. 1 ст. 45 ГПК РФ и ч. 1 ст. 39 КАС РФ в защиту граждан, не способных самостоятельно отстаивать свои права. Так, неясно, насколько тяжелым должно быть состояние здоровья гражданина или каким должен быть возраст, чтобы он утратил способность самостоятельно направить заявление в суд и поддерживать свои требования. Крайне размытой и оценочной является формулировка «иные уважительные причины», употребленная в названных статьях. Думается, законодатель должен конкретизировать круг лиц, которых считает нуждающимися в помощи прокурора для инициирования судебного разбирательства. Кроме того, требуется законодательное разъяснение, что следует понимать под упоминаемыми в ч. 1 ст. 45 ГПК РФ и ч. 1 ст. 39 КАС РФ интересами РФ, субъектов РФ и муниципальных образований, во избежание существенных расхождений в судебной практике при толковании данных понятий.
Вызывают споры и вопросы регламентации в законе категорий дел, по которым прокурор может обратиться в суд. Так, исходя из формулировок ст. 45 ГПК РФ и ст. 52 АПК РФ мож-
но заключить, что перечень дел, производство по которым может быть инициировано прокурором, закрытый. Однако в самом ГПК РФ (ст. 244.11, ч. 1 ст. 418) названы другие категории дел, производство по которым может быть инициировано прокурором. Аналогичные указания присутствуют в ряде иных законов (ст. 28, 70, 73 Семейного кодекса РФ, ст. 413 Трудового кодекса РФ, ч. 2 ст. 202, ч. 3 ст. 230 АПК РФ, ст. 1253 ГК РФ, ст. 2 и п. 2 ст. 14 Закона РФ «О торгово-промышленных палатах в Российской Федерации», ст. 13 Федерального закона «О банках и банковской деятельности»). Думается, в силу правил юридической техники ч. 1 ст. 45 ГПК РФ и ч. 1 ст. 52 АПК РФ должны быть сформулированы как отсылочные (прокурор обращается в суд в случаях, предусмотренных данными кодексами и иными федеральными законами).
По непонятным причинам законодатель исключил из перечня, содержащегося в ч. 1 ст. 52 АПК РФ, субъектов, заключающих сделки, с исками о признании которых недействительными и применении к ним последствий недействительности обращается в суд прокурор, муниципальные учреждения, но оставил в нем муниципальные унитарные предприятия и государственные учреждения. Однако Президиум ВАС РФ в постановлении от 13 ноября 2008 г. № 10627/08 скорректировал нормы ч. 1 ст. 52 АПК РФ, допустив обращение прокурора с иском о признании недействительной сделки, совершенной муниципальным учреждением. Это не единственная ситуация, когда высшая судебная инстанция допускает обращение прокурора в суд с заявлениями, не предусмотренными в законах. Например, прокурор в защиту публичных интересов может предъявить иск о сносе самовольно возведенной постройки (п. 1 постановления Пленума ВАС РФ от 23 марта 2012 г. № 15). Данное положение дел представляется недопустимым - виды заявлений прокурора в суд должны быть прямо закреплены в законе.
В литературе дискутируется вопрос о применении такого процессуального средства реагирования прокурора, как заключение по делу. Часть 3 ст. 45 ГПК РФ предусматривает, что прокурор вступает в процесс и дает заключение в целях осуществления возложенных на него полномочий. Однако полномочие есть единство соответствующих прав и обязанностей прокурора. Таковым в данной ситуации является само вступление в процесс и дача заключения по делу, цели же деятельности прокуратуры четко обозначены в п. 2 ст. 1 Закона о прокуратуре. При этом в ч. 3 ст. 45 ГПК РФ в качестве цели обозначено именно осуществление полно-
мочии, т. е. дача заключения осуществляется ради дачи заключения. В ст. 39 КАС РФ цель вступления прокурора в процесс и дачи заключения не названа. Отсюда вывод: в законе необходимо сформулировать цель дачи прокурором заключения - обеспечение законности рассмотрения и разрешения дела.
Процессуальные кодексы прямо не предусматривают возможность дачи прокурором заключения при пересмотре дел в порядке апелляции, кассации или надзора в рамках гражданского и административного судопроизводства. Однако на практике суды допускают дачу таких заключении [Извеков 2016: 53]. Поэтому необходимо законодательно предусмотреть в кодексах это вполне логичное развитие права прокурора, вступающего в процесс для дачи заключения по делу, как особого субъекта, призванного оказывать всемерное содеиствие суду в его законном разрешении (своего рода amicus curiae, известного еще римскому праву).
В АПК РФ также нет понятия заключения по делу. Вместе с тем АПК РФ говорит о возможности вступления прокурора в дело на любой стадии процесса с процессуальными правами и обязанностями лица, участвующего в деле в целях обеспечения законности. Это и позволяет сделать вывод о фактическом санкционировании законодателем именно такои формы его участия в деле. Например, в решении ВАС РФ от 23 мая 2007 г. по делу № 14062/03 указано, что старший прокурор Генеральной прокурату-
ры РФ Т. М. Абрамова выступила с заключением по делу. Представляется, что в АПК РФ должна быть прямо предусмотрена дача прокурором заключения по делу для достижения единообразия полномочий прокурора в любом процессе.
Таким образом, все изложенное свидетельствует о том, что наличие в анализируемой сфере рассмотренных проблем в основном обусловлено пренебрежением законодателя правилами
Законодатель должен конкретизировать круг лиц, которых считает нуждающимися в помощи прокурора для инициирования судебного разбирательства
юридической техники (терминологические нестыковки текстов нормативных актов, пробель-ность регулирования). Решению этих проблем будут способствовать тщательная проработка текстов нормативных источников и внесение в них соответствующих поправок с учетом рекомендаций научного сообщества и практических работников. Надлежащее нормативно-правовое урегулирование правовых средств прокурора, применяемых в надзорной и ненадзорной деятельности прокуратуры РФ, направленной на обеспечение исполнения законов, позитивно отразится на эффективности прокурорской деятельности и будет способствовать укреплению законности в стране.
Список литературы
Алексеев С. С. Теория права. М.: БЕК, 1995. 320 с.
Амирбеков К. И., Магомедов М. А. Полномочия прокурора и их классификация // Юридический мир. 2016. № 2. С. 39-44.
Герасимов С. И. Настольная книга прокурора. М.: Эколит, 2002. 850 с.
Ергашев Е. Р. Понятие и классификация правовых средств, применяемых органами прокуратуры // Российский юридический журнал. 2007. № 1. С. 116-119.
Извеков Ю. Н. Заключение прокурора по гражданскому делу // Вестник Белгородского государственного университета МВД России. 2016. № 2. С. 51-54.
Коломеец Е. В. Требование об устранении нарушений закона как самостоятельный акт прокурорского реагирования в уголовном досудебном производстве // Вестник Омской юридической академии. 2017. Т. 14. № 2. С. 66-69.
Корешникова Н. Р. Основные правовые средства прокуратуры Российской Федерации как инструмент обеспечения исполнения законов: дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2010. 205 с.
Крысин В. В., Мухудинова Н. Р. Указания прокурора в российском уголовном судопроизводстве // Вестник Мордовского университета. 2009. № 4. С. 171-175.
Крюков В. Ф. Полномочия прокурора в досудебном производстве по уголовным делам: современность и перспективы // Журнал российского права. 2007. № 10. С. 61-70.
Петрова О. Н. Краткая характеристика правовых средств органов прокуратуры по обеспечению законности в сфере местного самоуправления // Вестник Костромского государственного университета. 2012. № 1. С. 361-364.
Рябинина Т. К. И вновь к вопросу о правовом статусе прокурора в уголовном судопроизводстве // Уголовное судопроизводство. 2008. № 1. С. 41-45.
Соколов А. Ф. Проблемы и практика применения прокурором требования об устранении нарушений федерального законодательства в уголовном процессе // Уголовное право. 2009. № 2. С. 122-126.
Спирин А. В. О необходимости предоставления прокурору права давать указания следователю // Вестник Московского университета МВД России. 2014. № 6. С. 153-156.
Тетерина О. А. Средства прокурорского реагирования на нарушения законов при учете преступлений // Вестник Костромского государственного университета. 2013. № 6. С. 133-136.
Филипенко С. В. Классификация правовых средств органов прокуратуры, применяемых при надзоре за исполнением законов // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2017. № 3. С. 206-210.
Ястребов В. Б. Процессуальный статус прокурора в досудебных стадиях уголовного судопроизводства: нормативное правовое регулирование и перспективы развития // Российский следователь. 2012. № 6. С. 11-13.
Евгений Рашидович Ергашев - доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой прокурорской деятельности Уральского государственного юридического университета. 620137, Российская Федерация, Екатеринбург, ул. Комсомольская, д. 21. E-mail: [email protected].
Филипп Владимирович Шваба - магистрант Уральского государственного юридического университета. 620137, Российская Федерация, Екатеринбург, ул. Комсомольская, д. 21. E-mail: [email protected].
Procedural Means of Prosecution Response: Regulatory Challenges
The article discusses a number of problems of legal regulation and application of procedural means of prosecutorial response. In particular, many means lack legal definitions, legal requirements for their form, structure and content, there is no terminological uniformity in their names in regulatory acts. The mechanism for resolving disagreements between the head of the investigative body and the prosecutor on fulfillment of the requirements of the prosecutor regarding the elimination of violations of the law by the bodies of preliminary investigation and inquiry is imperfect. The special attention is drawn to the uncertainty of the legal formulations of the grounds for the prosecutor's appeal to the courts in defense of the rights of a particular citizen, to the current tendency of the courts to expand the range of cases that can be initiated by the prosecutor. It is emphasized that there is a gap in the regulation of releasing the prosecutor's opinions on the cases.
Keywords: powers of the prosecutor, legal means, procedural legislation, the prosecutor's application to the court, conclusion of the prosecutor, instructions and decisions of the prosecutor in criminal proceedings
References
Alekseev S. S. Teoriya prava [Theory of Law], Moscow, BEK, 1995, 320 p.
Amirbekov K. I., Magomedov M. A. Polnomochiya prokurora i ikh klassifikatsiya [The Powers of the Prosecutor and Their Classification], Yuridicheskii mir, 2016, no. 2, pp. 39-44.
Ergashev E. R. Ponyatie i klassifikatsiya pravovykh sredstv, primenyaemykh organami prokuratury [The Concept and Classification of the Legal Means Used by the Prosecution Authorities], Rossiiskii yuridicheskii zhurnal, 2007, no. 1, pp. 116-119.
Filipenko S. V. Klassifikatsiya pravovykh sredstv organov prokuratury, primenyaemykh pri nadzore za ispolneniem zakonov [Classification of the Legal Means of the Prosecution Authorities Used in the Supervision of the Implementation of Laws], Vestnik Saratovskoi gosudarstvennoi yuridicheskoi akademii, 2017, no. 3, pp. 206-210.
Gerasimov S. I. Nastol'naya kniga prokurora [Handbook of the Prosecutor], Moscow, Ekolit, 2002, 850 p.
Izvekov Yu. N. Zaklyuchenie prokurora po grazhdanskomu delu [The Conclusion of the Prosecutor in a Civil Case], Vestnik Belgorodskogo gosudarstvennogo universiteta MVD Rossii, 2016, no. 2, pp. 51-54.
Kolomeets E. V. Trebovanie ob ustranenii narushenii zakona kak samostoyatel'nyi akt prokurorskogo reagirovaniya v ugolovnom dosudebnom proizvodstve [The Requirement to Eliminate Violations of the Law as an Independent Act of Prosecutorial Response in Criminal Pre-Trial Proceedings], Vestnik Omskoi yuridicheskoi akademii, 2017, vol. 14, no. 2, pp. 66-69.
Koreshnikova N. R. Osnovnye pravovye sredstva prokuratury Rossiiskoi Federatsii kak instrument obespecheniya ispolneniya zakonov [The Main Legal Means of the Prosecutor's Office of the Russian Federation as a Tool to Ensure the Execution of Laws]: cand. jur. sc. thesis, Yekaterinburg, 2010, 205 p.
Krysin V. V., Muhudinova N. R. Ukazaniya prokurora v rossiiskom ugolovnom sudoproizvodstve [The Instructions of the Prosecutor in the Russian Criminal Proceedings], Vestnik Mordovskogo gosu-darstvennogo universiteta, 2009, no. 4, pp. 171-175.
Kryukov V. F. Polnomochiya prokurora v dosudebnom proizvodstve po ugolovnym delam: sovre-mennost' i perspektivy [The Powers of the Prosecutor in Pre-Trial Criminal Proceedings: Modernity and Prospects], Journal of Russian Law, 2007, no. 10, pp. 61-70.
Petrova O. N. Kratkaya kharakteristika pravovykh sredstv organov prokuratury po obespecheniyu zakonnosti v sfere mestnogo samoupravleniya [Brief Description of the Legal Means of the Prosecution Authorities to Ensure Legality in the Field of Local Self-Government], Vestnik Kostromskogo gosudarst-vennogo universiteta, 2012, no. 1, pp. 361-364.
Ryabinina T. K. I vnov' k voprosu o pravovom statuse prokurora v ugolovnom sudoproizvodstve [To the Question of the Legal Status of the Prosecutor in Criminal Proceedings Again], Ugolovnoe sudoproizvodstvo, 2008, no. 1, pp. 41-45.
Sokolov A. F. Problemy i praktika primeneniya prokurorom trebovaniya ob ustranenii narushenii federal'nogo zakonodatel'stva v ugolovnom protsesse [Problems and Practice of Application by the Prosecutor of the Requirement to Eliminate Violations of Federal Law in Criminal Proceedings], Ugolovnoe pravo, 2009, no. 2, pp. 122-126.
Spirin A. V. O neobkhodimosti predostavleniya prokuroru prava davat' ukazaniya sledovatelyu [About the Need to Grant the Prosecutor the Right to Instruct the Investigator], Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii, 2014, no. 6, pp. 153-156.
Teterina O. A. Sredstva prokurorskogo reagirovaniya na narusheniya zakonov pri uchete prestuplenii [Means of Prosecutor's Response to Violations of Laws when Accounting for Crimes], Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta, 2013, no. 6, pp. 133-136.
Yastrebov V. B. Processual'nyi status prokurora v dosudebnykh stadiyakh ugolovnogo sudoproizvod-stva: normativnoe pravovoe regulirovanie i perspektivy razvitiya [Procedural Status of the Prosecutor in the Pre-Trial Stages of Criminal Proceedings: Regulatory Framework and Development Prospects], Rossiiskii sledovatel', 2012, no. 6, pp. 11-13.
Evgenii Ergashev - doctor of juridical sciences, professor, head of Department of prosecutorial activities, Ural State Law University. 620137, Russian Federation, Yekaterinburg, Komsomol'skaya str., 21. E-mail: [email protected].
Philipp Shvaba - master student, Ural State Law University. 620137, Russian Federation, Yekaterinburg, Komsomol'skaya str., 21. E-mail: [email protected].
Дата поступления в редакцию / Received: 13.11.2018
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 11.02.2019
