Протоиерей Николай Буткин роман «Виноградари. Часть I. Сеятель» Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ВЕСТНИК Екатеринбургской духовной семинарии. Вып. 2(8). 2014, 289-376

Протоиерей Николай Буткин

РОМАН «ВИНОГРАДАРИ. ЧАСТЬ I. СЕЯТЕЛЬ»*

В настоящей публикации вниманию читателей предлагается первая часть романа прот. Николая Буткина (1882-1937) «Виноградари», названная автором «Сеятель», в которой описаны события, связанные с созданием в 1916 г. в г. Шадринске православного Симеоновского братства и жизнью провинциального города в 1916-1917 гг. Представленные факты и размышления автора — протоиерея Николая Буткина (в романе — свящ. Григорий Загуменных) — носят автобиографический характер. Автор размышляет о текущей церковной действительности и необходимости возрождения евангельских норм жизни. В романе нашли отражение личные искания автора, связанные с осмыслением своего пастырского служения. Роман дарит читателям встречи с живыми людьми, воскрешает историческую память о трагических страницах истории Церкви и Отечества начала XX в.

В предисловии к публикации реконструируются основные вехи жизни прот. Николая Буткина и дается краткий обзор письменного наследия автора, в котором учтены тексты, опубликованные в церковной печати, и тексты, недавно обнаруженные в архивах и никогда не публиковавшиеся.

Ключевые слова: протоиерей Николай Буткин, Шадринск, Спасо-Пре-ображенский собор, роман «Виноградари», отец Григорий Загуменных, Симеоновское братство, Русская Православная Церковь в XX в.

Биография протоиерея Николая Буткина

Священник Николай Буткин был известен на Урале в начале XX в. своими проповедями и миссионерской деятельностью, его называли «уральский Златоуст».

* Выражаю большую благодарность за участие в подготовке данной публикации Ирине Васильевне Роговой, которая выполнила расшифровку рукописи романа «Сеятель» со сканированных страниц архивного документа и осуществила корректный набор всего текста с сохранением стиля изложения прот. Николая; Евгении Георгиевне Парфеновой, результаты исследования которой были использованы нами (см. прим. 41).

© Вступ. ст., публ. и прим. С. Г. Буткина, 2014

289

Будущий протоиерей родился 26 февраля 1882 г. (по старому стилю) на Южном Урале в селе Кривском Шадринского уезда Пермской губернии (ныне Шадринский район Курганской области). Его отец — Григорий Иванович Буткин — в течение почти 50 лет учительствовал в селе Бродокалмак (ныне Красноармейский район Челябинской области), удостоен звания заслуженного учителя, народного просвещенца. Мать — Ольга Ефимовна — происходила из семьи священника Евфи-мия Фёдорова, а ее предки по материнской линии принадлежат к известному священническому роду Ляпустиных.

Имея блестящие способности, Николай с отличием оканчивает Челябинское духовное училище, Уфимскую семинарию, затем, в 1907 г., Казанскую духовную академию.

Свое служение он начинает в Екатеринбурге1. В газете «Екатеринбургские епархиальные ведомости» (далее ЕЕВ) за 1907 г. в сентябрьской сводке новостей указано, что «16 сентября, в воскресенье <...> в Крестовой церкви <...> за Литургией рукоположен во священника кандидат богословия диакон Н. Буткин»2.

от своего отца Николай унаследовал жизнедеятельный, неутомимый характер. Он в гуще жизни современного ему общества. С 1908 по 1916 гг. он является законоучителем сначала женской, а затем мужской гимназии № 1 г. Екатеринбурга; постоянным членом Екатеринбургского уездного отделения епархиального училищного совета, членом епархиального миссионерского совета, председателем проповеднического комитета, членом совета епархиального Братства святого праведного Симеона Верхотурского, делопроизводителем совета Общества милосердия во имя святителя Николая; служит священником в Покровском домовом храме при Екатеринбургской мужской гимназии3.

Нередко по вечерам у него на квартире проходят заседания совета Общества милосердия или собрания Комитета пастырских собраний. Отец Николай в центре многих обсуждаемых вопросов — ему поручают составить список книг, необходимых для пополнения городской

1 Для составления жизнеописания о. Николая в Екатеринбурге использованы Екатеринбургские епархиальные ведомости за 1907-1916 гг.

2 Из епархиальной жизни. Архиерейские служения // ЕЕВ. 1907. Отд. неофиц. №36. С. 628.

3 Справочная книжка Екатеринбургской епархии на 1915 год. С. 8, 9, 11, 14, 20.

библиотеки, доклад для соединенного собрания с городским головой с подробным исследованием городской бедноты, которое было сделано Обществом милосердия, представить отчет за 1911 г. о финансовой деятельности совета Братства св. прав. Симеона, смету на 1912 г. и новый проект правил братства. Он участвует в программе публичных чтений для решения вопросов общественной трезвости, в решении вопросов по устройству Детского убежища с целью дать дневной приют детям с улицы. С 1909 по 1915 гг. отец Николай регулярно читает проповеди в праздничные дни по установленному расписанию. В этот же период множество его статей и проповедей регулярно публикуется в газете «Екатеринбургские епархиальные ведомости». Вот лишь краткий перечень некоторых из них: «Детство человека», «Ищущие Бога», «Путь ис-поведничества», «Психологическая сторона нравоучительной проповеди», «Блаженства жизни вечной», «К пастырям и проповедникам», «Объединение духовенства», «Задачи благотворительности», «О церковной исповеди», «Иван Карамазов — русский богоборец», «Константин Великий и христианство», «Смерть и жизнь», «Сила благочестия», «Небесный Утешитель», «Богословие и жизнь», «Уроки войны», «Сим побеждай!», «Дневник священника» и другие.

Как активный член миссионерского братства, служением которого являлось христианское просвещение, отец Николай часто выступал в общественных собраниях, особенно там, где собиралась интеллигенция и молодежь. В 1912 г. в зале Екатеринбургского общественного собрания перед учащимися и интеллигенцией он выступает с лекцией «Аскетизм и христианство».

Его отмечают: награжден набедренником, скуфьей, а в мае 1916 — камилавкой.

С 1 августа 1916 г. высокопреосвященнейшим владыкой епископом Екатеринбургским и Ирбитским Серафимом (Голубятниковым) о. Николай назначен благочинным Шадринских церквей4 и настоятелем Спасо-Преображенского собора г. Шадринска с возведением в сан протоиерея. В своей поздравительной речи во время возведения Николая Буткина в протоиереи владыка Серафим высоко оценил его просветительскую деятельность, подчеркнув, что для христианской жизни недостаточно только благочестия, которое есть в русском народе, но

4 Адрес-календарь Пермской губернии на 1917 г. С. 148.

требуется распространить свет просвещения, без которого эта жизнь невозможна5.

Духу индивидуализма, проникшему в души и сердца людей и даже в Церковь, посвящены предреволюционные статьи о. Николая. Публично он выступал с критикой священства этого времени. О характере отца Николая можно судить по воспоминаниям о нем его брата6: «От шадрин-ского духовенства он отличался широтой взглядов, образованностью и высокой религиозностью. Одно время над ним был организован общественный суд, который проходил в бывшей «Белой гимназии»7 Шадрин-ска <...> Я на этом суде был. Знаменательно, что заключительную речь он окончил словами: "Наша беда в том, что под сиянием золотых крестов роются слепые кроты". В связи с этим отношение к нему было внешне терпимым, но далеко не дружелюбным. Вероятной причиной суда следует считать большую популярность отца Николая среди жителей Ша-дринска, и с религиозной стороны он представлял большую силу»8.

Жители Шадринска действительно его очень любили. В 1917 г. богатая прихожанка собора, купчиха и владелица лошадей Д. Л. Лысова дарит ему двухэтажный полукаменный особняк и экипаж с лошадью9. Из устных рассказов известен факт, как о. Николай успокаивал зимой на реке Исеть две группы лихих парней и мужиков, пришедших для того, чтобы биться стенка на стенку. Дело было нешуточное, и кровавая разборка казалось неизбежной, но слова вышедшего на лёд батюшки подействовали необычайным образом, так, что побоище не состоялось и мужики разошлись с миром по домам. Другой случай: будучи вызван-

5 Из епархиальной жизни. Архиерейские служения // ЕЕВ. 1916. Отд. неофиц. №35. С. 289-292.

6 Двоюродный брат о. Николая и полный его тезка Николай Григорьевич Буткин, врач-фтизиатр, врачебный дар и организаторские таланты которого во многом содействовали победе над туберкулезом в Уральском регионе.

7 «Белая гимназия» — разговорное название одного из двух зданий женской гимназии. Гимназия состояла из двух домов, соединенных в одно «помещение встройкой актового зала. <...> Сначала это была Мариинская прогимназия, затем — женская Алексеевская гимназия. Называли ее Белой гимназией в отличии от Красной — на следующем квартале» (Борисов С. Б. Шадринская энциклопедия: в 2 т. Т. 1 / под ред. В. Н. Иовлевой, А. В. Плотниковой. Шадринск, 2010. С. 57).

8 Буткин Н. Г. Страницы моей жизни. Екатеринбург, 2011. С. 169.

9 Иовлева В. Н. Улицы Шадринска. Шадринск, 2002. С. 16-17.

ным соборовать умирающую, о. Николай буквально воскресил к жизни женщину, которая пришла в отчаянье и слегла от того, что не могла перенести неудачного, как ей казалось, замужества дочери. Соборование и слова объяснения-утешения о. Николая так подействовали на женщину, что после она прожила еще немало лет в согласии и любви с дочерью и зятем. Через 70 лет атеизма долетели до нашего времени слова тех, кто помнил о. Николая: «А батюшка-то был чудотворный!»

Как были восприняты им государственные перемены 1917 г.? Хроника событий того времени хорошо отражена в шадринской газете «Исеть», и прот. Николай Буткин нередко в ней фигурирует. Из этих хроник стало известно, что в марте 1917 г. съезд духовенства благочинных Шадринского уезда выразил «телеграфом приветствие новому правительству и радость по поводу наступления новой эры в жизни Церкви». Выражая свое несогласие, о. Николай на съезде не присутствует10.

В апреле 1917 г. в собрании шадринского духовенства активно обсуждается вопрос об отделении Церкви от государства. После горячих споров большинством членов собрания была принята формула, предложенная о. Н. Буткиным: «Духовенство, приветствуя свободу совести и соединенную с ней свободу вероисповедания, признает необходимость отделения Церкви от государства, понимая это, как предоставление Церкви полной свободы во внутренней своей жизни. Не должно быть отныне никакого насильственного покровительства Православию со стороны светской власти.

Но отделение Церкви от государства не должно влечь за собой отказ со стороны свободного народа и его правительства от веками усвоенного теократического принципа Церкви. <...> Духовенство ставит своей общественной задачей: отныне необходимо усердно внедрять в сознание народа и его вождей идею о необходимости держаться Православия как источника и прогресса общественности. Идея, выдвигаемая левыми партиями и служащая отзвуком западного рационализма, о том, что религия есть дело частное, должна быть признана не только ложной, но и убийственной для народной жизни, <...> ведущее11 народ к вырождению и гибели»12.

10 Собрание духовенства // Исеть. 1917. №3. 16 марта.

11 Так в документе. См. прим. 12.

12 Среди духовенства // Исеть. 1917. №34. 29 апреля.

Но уже репортаж майского номера местной газеты снова сообщает о сложных противоречиях, в которых оказалась Православная Церковь в то время. «Вставший в оппозицию к городскому духовенству», о. Николай не присутствует на уездном пастырском съезде 12 мая13.

В мае 1917 г. он участвует в работе «1-го свободного Съезда духовенства и мирян Екатеринбургской епархии». Этот съезд принял постановление о «полной поддержке Временного правительства». Съезд приветствовал «падение самодержавного строя», также заявил, что «находит в условиях современности приемлемой формой будущего государственного устройства унитарную демократическую республику. ». Но протоиерей Николай Буткин был единственным делегатом этого съезда, который голосовал «против» по каждому «революционному» постановлению. В дальнейшем, через эту же газету, он упрекнул съезд в употреблении «избитых фраз о благе свободы» и в «фактической канонизации революции»14.

Ко дню празднования святого Симеона Верхотурского — 12 сентября (ст. ст.) — по Шадринску распространяется воззвание о. Николая «Помни святого Симеона, Верхотурского чудотворца». Он зовет людей на праздник к святому Симеону и объясняет: «.надо помнить, что на незаметных подделках под Евангелие строится царство антихриста. Зная все это, Церковь и старается оградить истину Христову от лжи и лжеистины и время от времени выдвигает на свещницу истинных слуг христовых — святых Божьих, чтобы люди смотрели на их дела, учились по их житию, как и что нужно делать, чтобы спастись.»15.

В январе 1918 г. в Шадринске установлена советская власть, избраны органы управления, а по Шадринску разлетается листовка, в которой о. Николай разъясняет: «Советы — пустое слово. Схоластика и страх перед Богом. Темные бродячие лица, которые появились среди крестьян, сеют страх, лихолетие». 20 января того же года принят декрет о свободе совести — «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». В другой листовке — «Простые советы» — отец Николай пишет: «.когда

13 Съезд духовенства // Исеть. 1917. №46. 16 мая.

14 Лавринов В., прот. Екатеринбургская епархия. События. Люди. Храмы. Екатеринбург, 2000. С. 26; Сычева Е. Н. Пастырь добрый и верный // Шадринский Гусь. Альманах. 2011. Июль. С. 11.

15 Буткин Н., прот. Воззвание 1917 г. // Личный архив С. Г. Буткиной. С. 9.

человек отдается миру, увлекается сходками, спорами, Христос уходит из его сердца, потому что такой человек делается суетливым, раздражительным, жадным до своих выгод». На это революционно настроенный репортер «Исети» делает свое заключение: «Защищенный стеной тусклых слов Священного Писания, душа о. Буткина чересчур отдалилась от мира и забыла о существовании здравого смысла»16.

В июне 1918 г. власть в Шадринском уезде переменилась. Временное Сибирское правительство и адмирал Колчак установили здесь свою диктатуру, отменив все декреты советской власти. В декабре того же года в Спасо-Преображенском соборе прошло официальное открытие приходского братства, организованного о. Николаем и названного Си-меоновским в честь святого Симеона Верхотурского. «Братство ставит своей задачей объединение верующих около Церкви и поднятие веры в людях до степени сознательной и действенной»17. В день открытия братства в его члены записалось 66 человек. Братчики активно занимались помощью пострадавшим от революционных перемен семьям (помогали независимо от того, по чьей вине — белых или красных — семья потеряла кормильца). Овощи с посаженного и общими силами взращиваемого огорода собирались и развозились братчиками по всем опекаемым семьям. Одна из братчиц говорила: «Вот большевики только собираются устраивать равенство и братство, а Церковь уже сделала это»18. Важнейшей заботой братства являлось церковное воспитание детей. «О. Николай <...> начинает по праздникам собирать детей в соборе. Первый раз — 14(1) января — детей собралось довольно много, несмотря на сильный мороз: до 150, школьного и дошкольного возраста, от 3 до 12 лет, преимущественно детей бедноты»19.

О. Николай продолжает выступать перед широкой общественностью: большую полемику вызвало выступление на тему «Лев Толстой и демократическая школа»20, в зале Общества приказчиков им прочитана

16 Две листовки // Исеть. 1918; Русакова Ю. Е., Сычева Е. Н. Жизнь и смерть отца Николая // Исеть. 2012. 22 мая. С. 5.

17 Народная газета. 1919. №4. 5 января.

18 Шадринский краеведческий музей им. В. П. Бирюкова. (ШКМ) Ф. Р-26. О. 2. Д. 1. С. 7. Город Шадринск. Церковь в 20-е годы. Воспоминания М. Т. Антроповой.

19 Народная газета. 1919. №9. 19 января.

20 Там же. №3. 4 января.

лекция «Интеллигенция перед религиозной задачей момента»21, отдельной книжкой вышла лекция «Достоевский о безбожии и социализме»22. О. Николай организовал «Вечер скорби» для сбора пожертвований в помощь оставшимся без средств семьям духовенства, с прочтением лекции «Жизненная драма духовенства»23. Он участвует в совещании коллегии земства по народному образованию с докладом о преподавании Закона Божия24.

В июне 1919 г. о. Николай с детьми 9-13 лет предпринял путешествие в Далматовский монастырь. В Шадринске еще остались люди, которые вспоминают это как некое необычайное событие. Трудно представить: гражданская война, голод, красные сменяют белых, белые — красных, кровь льется рекой (один участок городского леса, где происходили расправы по самосуду, после очередной смены власти так и называется — «Кровавый Бор»), что за волшебное путешествие происходит в городе? «Народная газета» также не обходит его стороной25. Но вряд ли что-нибудь удалось бы узнать, если бы не была обнаружена рукопись самого о. Николая, озаглавленная «Детская экскурсия»26. Читая ее, становится ясно, как через приобщенность к пространству красоты Божьего творения дети, в основном из семей городской бедноты, оказались в центре настоящего религиозного праздника.

В августе 1919 г. в Шадринске вновь устанавливается советская власть. Отец Николай арестован и подвергнут ложному расстрелу27. В 1920 г. отдан под Ревтребунал, обвинение при осуждении — «контрреволюционное содержание проповедей»28. В 1921 г. о. Николаю вынесли новый приговор: запрещение заниматься общественной деятельностью до конца гражданской войны. В его защиту тогда выступили многие ве-

21 Народная газета. 1919. №68. 30 марта.

22 Там же. №136. 29 июня.

23 Там же. №86. 27 апреля.

24 Там же. №91. 3 мая.

25 Там же. 1919. №102. 16 мая. №136. 29 июня.

26 Объединенный Государственный архив Челябинской области (ОГАЧО). Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 132. Следственное дело Зинаиды Александровны Ивановой. Тетрадь X. Детская экскурсия. Л. 1-63.

27 Сычева Е. Н. Пастырь добрый и верный // Шадринский Гусь. Альманах. 2011. Июль. С. 11.

28 Архив Управления ФСБ России по Республике Башкортостан (Архив УФСБ РФ по РБ). Д. ВФ-6960. Л. 83-84.

рующие горожане. Снова осужден в 1923 г., обвинение — «за поминовение Патриарха Тихона»29.

Постановлением от 22 февраля 1926 г. в Шадринский окружной исполком направляется дело о закрытии Симеоновского братства при Спасо-Пре-ображенском соборе30. Причиной закрытия названо то, что «деятельность братства и его членов проявляются: а) в деле проповеди Евангелия и религиозно-нравственного просвещения под руководством приходского пастыря в приходском храме; б) в братской взаимопомощи и приходской благотворительности; в) в попечении о благолепии храма и поддержании на должной высоте церковной службы»31. То есть властью усмотрено, что братство, являясь религиозной организацией, по существу, ведет общественную деятельность (воспитывает людей и помогает им жить), а это является нарушением постановления Народного комиссариата от 24 августа 1918 г., которым проводится в жизнь декрет об отделении Церкви от государства.

В 1926/27 г. Спасо-Преображенский собор отходит сторонникам григорианского раскола. Вся община собора переходит в Николаевскую церковь г. Шадринска32, а о. Николая высылают в Уфу.

В июне 1932 г. в г. Свердловске под следствием находится группа верующих. Среди них — Зоя Михайловна Рогова, прихожанка церкви Крестовоздвиженского монастыря г. Свердловска, где осуществлялся сбор средств на оказание помощи ссыльным священникам. Ей ставится в вину то, что она неоднократно приезжала к ссыльному Буткину, привозила передачи и оказывала материальную помощь. Действительно, с 1927 по 1932 гг. Зоя михайловна имела регулярную переписку с о. Николаем (у нее изъято множество писем). А после его переезда в Казань в 1930 г., где он проживал у племянницы Валентины Алексеевны Якушевой, она ежегодно его навещала. З. м. Рогова сообщает, что кроме глухоты и заболевания сердца Николай Григорьевич страдает еще невралгией руки33.

29 Архив УФСБ РФ по РБ. Д. ВФ-6960. Л. 83-84.

30 Государственный архив г. Шадринска (ГАШ). Ф. 209. Оп. 1. Ед. хр. 318. Л. 75. Постановление Окружного Административного отдела от 22.02.1926 г. о закрытии Симеоновского братства.

31 Там же.

32 Уральские церковные ведомости. 1927. №5. 15 мая. С. 13-14.

33 Государственный архив административных органов Свердловской области (ГААО-СО). Ф. Р-1. Оп. 2. Д. 53714. Л. 36.

Но, как выясняется, в этот же период — 1927/1929 гг. — о. Николай живет в Уфе не на положении больного, а является настоятелем Ивер-ской церкви34. Церковная община состояла из монашествующих бывшего Уфимского Благовещенского женского монастыря и прихожан-мирян, которые молились в Иверской церкви бывшего монастыря. О. Николай пишет «Открытые письма», посвященные андреевскому расколу35. В третьем «Письме» — «Никонианство и ересь цезарепапизма» — о. Николай говорит о необходимости «возрождения в Церкви соборности и соборной дисциплины», там же он утверждает, что необходима выдержка36.

Постановлением президиума БашЦИК от 6 апреля 1929 г. Ивер-ская и Александро-Невская церкви бывшего монастыря закрыты, несмотря на апелляции церковных общин. Однако монахини никуда не делись. Они ходили в остававшиеся еще открытыми храмы, при этом духовно окормляясь у знакомых священников. Так что, хотя храма не было, общинная жизнь продолжалась.

По данным следственного дела 1937 г. известно, что с 1931 г. о. Николай проживает в Уфе у двоюродной сестры Зинаиды Александровны Ивановой. Там же указано: «В связи с закрытием храмов в церкви не

служит»37.

1 августа 1937 г. о. Николай арестован как «активный участник контрреволюционной организации». А 21 ноября того же года тройкой при УНКВД Башкирской АССР вынесен приговор по «Делу уфимских церковников»38.

В обвинительном заключении указано, что Н. Г. Буткин является одним из руководящих участников контрреволюционной повстанческой организации церковников, возглавлял и вдохновлял контрреволюционную деятельность через «черное духовенство» — монашество, для этих целей организовал в г. Уфе тайный женский монастырь во гла-

34 ЦГИА РБ. Ф. 1252. Оп. 3. Д. 526. Л. 10. Списки лиц служителей религиозного культа церквей и мечетей г. Уфы и лиц, лишенных в избирательных правах (1928-29 годы). Список священнослужителей служащих при храме Иверской общины г. Уфы.

35 Подробнее см. в: Собрание архиепископа (с 1962 г. — митрополита) Мануила (Леме-шевского). Куйбышев, 1961. машинопись.

36 Зеленогорский М. Жизнь и деятельность архиепископа Андрея (князя Ухтомского). М., 1991. С. 134.

37 Архив УФСБ РФ по РБ. Д. ВФ-6960. Л. 83-84.

38 Там же. Л. 168.

ве с игуменьей Зосимой. Виновным в предъявленном обвинении себя не признал. Приговор — расстрел, приведен в исполнение 28 ноября 1937 года39.

4 мая 1960 года Президиумом Верховного Суда Башкирской АССР реабилитирован40.

Наследие протоиерея Николая Буткина

Отец Николай оставил после себя широкое письменное наследие41. В первую очередь необходимо назвать его публикации в Екатеринбургских епархиальных ведомостях — доклады и лекции, прочитанные в публичных собраниях, на заседании Проповеднического комитета, пастырских собраниях, заседании Общества милосердия; беседы и слова по случаю церковных праздников и значимых дат42. В списке авто-

39 Архив УФСБ РФ по РБ. Д. ВФ-6960. Л. 24, 84, 182.

40 Там же. Л. 209.

41 Парфенова Е. Г. Церковное обновление в духовном наследии и пастырской деятельности прот. Николая Буткина. М.: СФПХИ, 2013. Итоговая работа по программе ДПО.

42 Хронологический перечень этих публикаций следующий: Путь исповедничества // ЕЕВ. 1909. Отд. неофиц. №1-2. С. 1-4; №3. С. 31-37; №5. С. 71-77; №9. С. 109-118; №13-14. С. 173-178; О церковной исповеди // ЕЕВ. 1909. Отд. неофиц. №11. С. 156-163; Блаженства жизни вечной // ЕЕВ. 1909. Отд. неофиц. №21. С. 289-295; №23. С. 317-325; №25. С. 353-359; №27. С. 387-392; №29. С. 422-426; Психологическая сторона нравоучительной проповеди // ЕЕВ. 1910. Отд. неофиц. №45. С. 1009-1016; №47. С. 1057-1065; Объединение духовенства // ЕЕВ. 1911. Отд. неофиц. №18. С. 401-404; Иван Карамазов — русский богоборец // ЕЕВ. 1912. Отд. неофиц. №19. С. 425-435; №20. С. 447-465; Задачи благотворительности // ЕЕВ. 1912. Отд. неофиц. №22. С. 501-506; Детство человека // ЕЕВ. 1912. Отд. неофиц. №29. С. 663-669; Аскетизм и христианство. Лекция, прочитанная в зале Общественного собрания 12 ноября 1912 года // ЕЕВ. 1912. Отд. неофиц. №49. С. 1175-1177; №50. С. 1199-1203; 1913. Отд. неофиц. №2. С. 37-44; №3. С. 61-69; №4. С. 91-97; К пастырям-проповедникам // ЕЕВ. 1913. Отд. неофиц. №28. С. 663-668; Слово на день коронования государя императора 14-ого мая // ЕЕВ. 1913. Отд. неофиц. №21. С. 531-536; Ищущие Бога // ЕЕВ. 1913. Отд. неофиц. №29. С. 682689; №30. С. 701-707; №39. С. 897-905; №40. С. 925-933; Слово на 14 сентября, день Воздвижения Святого Креста Христова // ЕЕВ. 1913. Отд. неофиц. №36. С. 823-829; Сим побеждай! // ЕЕВ. 1913. Отд. неофиц. №37. С. 849-851; Общее епархиальное дело // ЕЕВ. 1913. Отд. неофиц. №42. С. 994-997; Впечатления от поездки в Верхотурье // ЕЕВ. 1913. Отд. неофиц. №48. С. 1146-1155; №49. С. 1180-1187; №50. С. 1208-1212; Константин Великий и христианство // ЕЕВ. 1913. Отд. неофиц. №49. С. 1173-1180; №50. С. 1212-1218; Проповедь чтецов // ЕЕВ. 1914. Отд. неофиц. №1. С. 1-4; Очаги

ров, публиковавшихся в Екатеринбургских епархиальных ведомостях, прот. Николай Буткин — один из наиболее активных. Самое значимое из напечатанного в ЕЕВ в период с 1909 по 1916 гг.:

• «Путь исповедничества» (1909 г.): эта первая публикация стала выражением его жизненного кредо — исповеднического служения христиан Богу и Церкви. Сформулированные в ней характеристики христианского служения определили всю его последующую жизнь и служение;

• опубликованный текст лекции «Аскетизм и христианство» (19121913 гг.), в которой прот. Николай Буткин вслед за Н. А. Бердяевым обличил явление аскетизма в Церкви и призвал к повороту христианства «с пути индивидуального спасения на путь создания праведной общественности и культуры», к возвращению евангельского смысла служения ближнему и принятию ценностей культуры.

• цикл статей под общим названием «Дневник священника» (1915 г.), с продолжением в статье «Богословие и жизнь» (1916 г.): о болезнях времени — индивидуализме и обособленности, в том числе среди духовенства, их тяжелом влиянии на Церковь — утрате представления об общем деле пастырства, о потере паствой понимания своих религиозных обязанностей, о путях выхода из кризи-

благодати // ЕЕВ. 1914. Отд. неофиц. №20. С. 431-434; Уроки войны // ЕЕВ. 1914. Отд. неофиц. №45. С. 997-1000; №46. С. 1015-1018; №48. С. 1059-1065; №49. С. 1085-1093; Жизнь жительствует. ЕЕВ. 1915. Отд. неофиц. №15. С. 287-293; Смерть и жизнь // ЕЕВ. 1915. Отд. неофиц. №27. С. 519-526; №28. С. 535-540; Предания отцов // ЕЕВ. 1915. Отд. неофиц. №42. С. 719-726; Сила благочестия. Беседа, произнесенная за служением акафиста Его Преосвященством в кафедральном соборе 15 ноября 1915 года // ЕЕВ. 1915. Отд. неофиц. №47. С. 798-802; Дневник священника. Посвящается русскому пастырю, русскому духовенству // ЕЕВ. 1915. Отд. неофиц. №21. С. 399-401; Хомяков и наше время. №25. С. 467-473; №26. С. 487-494; Дневник священника II. Богословие и жизнь. Богословие архиепископа Харьковского Антония (Храповицкого), 2-е изд., 1911 // ЕЕВ. 1915. Отд. неофиц. №41. С. 703-710; №43. С. 735-741; №44. С. 757-764; Скорбящая Родина // ЕЕВ. 1915. Отд. неофиц. №51. С. 855-859; Небесный Утешитель. Беседа // ЕЕВ. 1916. Отд. неофиц. №5. С. 79-83; Заря новой жизни // ЕЕВ. 1916. Отд. неофиц. №9. С. 137-142; Богословие и жизнь. Христианское жизнепонимание. Учение о Церкви архиепископа Антония // ЕЕВ. 1916. Отд. неофиц. №13. С. 189-192; №14. С. 201-204; №15. С. 209-212; №17. С. 127-131; №29. С. 234-237, №30. С. 240-245; Преображение Господне // ЕЕВ. 1916. Отд. неофиц. №32. С. 259; Друг народа // ЕЕВ. 1916. Отд. неофиц. №36. С. 294-295; Христос с небес, срящите // ЕЕВ. 1916. Отд. неофиц. №51. С. 458-462.

са через возрождение соборных начал жизни Церкви (по трудам А. С. Хомякова и архиепископа Антония (Храповицкого)). В 2011 г. сотрудниками ОГАЧО в следственном деле 1941 г. Зинаиды Александровны Ивановой (двоюродной сестры отца Николая) было обнаружено десять рукописных тетрадей, принадлежащих прот. Николаю, написанных предположительно в 1930-е гг. (под одним из текстов указаны дата и место: 137X11 — 34 г., Уфа). Они были изъяты у З. А. Ивановой в 1941 г., а сама она репрессирована и выслана. В настоящее время эти труды прот. Н. Буткина хранятся в ОГАЧО. По содержанию текстов рукописи можно разделить следующим образом.

1. Автобиографический роман «Виноградари»43, части:

— Сеятель. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 132. Тетр. VIII. Л. 1-84. Двусторонний рукописный текст формата общей тетради, о событиях в г. Шадринске 1916-1917 гг.;

— Обреченные. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 132. Тетр. IX. Л. 1-97. Двусторонний рукописный текст формата развернутого двойного листа общей тетради, о событиях в г. Шадринске 1918-1919 гг.;

2. Детская экскурсия. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 132. Тетр. X. Л. 1-63. Двусторонний рукописный текст формата общей тетради, о паломничестве с детьми из Шадринска в Далматовский монастырь в 1919 г.

3. Письма о вере I-X44. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 132. Тетр. VI. Л. 1-99. Двусторонний рукописный текст формата общей тетради, адресованы предположительно приемной дочери Кате.

4. Беседы на Апокалипсис:

— Беседы V-VII. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 132. Тетр. I. Л. 1-51. Двусторонний рукописный текст формата общей тетради;

— Беседы V(окончание), VI, VII. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 132. Тетр. IV. Л. 1-87. Двусторонний рукописный текст формата общей тетради;

— Беседа VIII. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 132. Тетр. V. Л. 1-12. Двусторонний рукописный текст формата общей тетради;

43 Роман «Виноградари» состоит из нескольких частей. В настоящей публикации мы условно обозначаем часть романа под названием «Сеятель» как первую. Однако в рукописи содержится указание на то, что часть «Сеятель» является продолжением романа «Виноградари». Это позволяет предполагать, что существовали части, предварявшие часть «Сеятель», но в настоящее время нам неизвестные (ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 132. Тетр. VIII. Л. 1 н.н. об.).

44 По смысловому наполнению это текст религиозно-догматического содержания, записанный в одну тетрадь с разделением на письма-главы.

— Беседы VIII-XI. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 132. Тетр. II. Л. 1-45. Двусторонний рукописный текст формата общей тетради;

— Беседы XI (продолжение), XII, XIII, XIV. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 132. Тетр. III. Л. 1-48. Двусторонний рукописный текст формата общей тетради.

5. Тексты размышлений на Евангелие от Иоанна. ОГАЧО. Ф. Р-467. Оп. 3. Д. 132. Тетр. VII. Л. 1-123. Двусторонний рукописный текст формата общей тетради.

Наконец, следует упомянуть курсовое сочинение студента-выпускника Казанской духовной академии Н. Буткина «Значение идеи Царства Божия в системе христианского мировоззрения и жизни» — 238 листов одностороннего рукописного текста. Оно хранится в Национальном архиве Республики Татарстан (НАРТ), г. Казань45.

О романе «Виноградари»

Главный герой романа «Виноградари» — священник Григорий Иванович Загуменных, направленный из Екатеринбурга в г. Шадринск настоятелем Спасо-Преображенского собора в 1916 г. Живой, размышляющий и деятельный, соизмеряющий с Евангелием свою жизнь, встречает о. Григорий немощь народной веры, угасание веры священнослужителей и не может этого принять. Выход из ситуации он видит в объединении верующих в братство на основе христианской любви. Все свои дары — просветительский, проповеднический, дар милосердной любви к людям и дар общения — он направляет на вдохновение людей идеей христианского братства и находит единомышленников из разных слоев общества.

В повествовании легко можно узнать реальный Шадринск периода 1916-1919 гг. Записи автобиографичны. Повествование ведется от третьего лица. Описывая события жизни священника Григория Загуменных, отец Николай говорит о себе, но кое-где, в силу сильного эмоционального переживания, он переходит на личное повествование.

Роман дарит читателям встречи с живыми людьми, воскрешает историческую память о людях конкретного исторического времени и места. Роман представляет интерес для широкого круга читателей, но

45 Национальный архив Республики Татарстан (НАРТ). Ф. 10. Оп. 2. Д. 968. Л. 1-238.

прежде всего для интересующихся церковной историей Уральского края

и для тех, кто ищет воплощения христианских идеалов в жизни.

* * *

Ниже публикуется первая часть романа «Виноградари», озаглавленная автором «Сеятель». В тексте пунктуация современная, титлы раскрыты, твердый знак в конце слов убран, неупотребляемые ныне буквы заменены на соответствующие буквы современного алфавита. Разделительным знаком (||) отмечаются границы между листами рукописи.

Вступительная статья, публикация и примечания

С. Г. Буткиной

Протоиерей Николай Буткин, 1920-е годы

Спасо-Преображенский собор, Шадринск, 1913 г.

Клир Спасо-Преображенского собора (в центре прот. Николай), около 1925 г.

Директор Земской начальной школы Г. И. Буткин с учительницей, около 1911 г.

Отец Николай с Евангелием, Екатеринбург, около 1913 г.

Отец Николай в Спасо-Преображенском соборе, Шадринск, 1920-е годы.

о

V)

1ШГОКЕ%. 1М0П'Л*и Т-ПЛ

1917

Титульный лист воззвания Помни Святого Симеона Верхотурского Чудотворца

Пцщ. Ннх. Бутим..

ПрИХодёкйЮ Совш>[К Шадрчнекаго Нреображешкага Гобора,

помни

Сумеана Верхотуртго Чудотворна.

(12 ооитября)

и

Я О ►п '"З

И № '"3

Л

»

О

гь

л

н

(Ъ

»

Лист постановления о закрытии Симеоновского братства, Шадринск, 1926 г.

Список лиц служителей религиозного культа г. Уфы, 1928-29 годы

ЕАЧ Л ^ВД

С РР1ПА

■я ¡¿scsssua*

г Р-н ССОР, раин* с УД** *(Р дмтыьноо**.

Ълллъъ одки- ив руиюдитвл^ */Р *«"S™^"

KiVe ««Жоа*ь НО «иш!» Jf/p í

ыЬш ббШВП * Челдвииово* ойлаот*, дплая* ввдш .-л

групп* к

мл пмгроатрш«» п^юишис.™> «Ш ° í™ Si-

no эамник СССР аоотгатщмь Bípyu^I ■ ДУ™ финигсьиь н^е пркйармио »ралаейиою отношения к со»««« m м м pon pajil а*, рмпроирвм«* проаовщконьив ыуя» о pftnHui ЧУ*?™ Я Я «J a tu ли, моОи сырое юдыш сомлеет-

Ьоемшм tutTH»iffi оуцветвуч** мякьОТирь ■ гор.У^ч» и^-подъ»уот под**дои«18ниы1 1ЧУ иоиаш« дди живо* сьявк о

an.w/gíí.

Справка из следственного дела отца Николая 1937 года.

Сергиевское кладбище — место массовых захоронений 1930-х годов, г. Уфа, 2013 г.

л. н.н. об. СЕЯТЕЛЬ

Продолжение романа ВИНОГРАДАРИ

Н. Буткин

л. 1 Глава I

Искатель путей

Когда в 1916 году, в конце мая1, о. Григорий Загуменных2 въезжал в захолустный городок Ш[адрин]ск на место настоятеля собора3, не было никаких знамений. День был серый, вьюжный, с легким холодком. Ни родных, ни знакомых на перроне вокзала не оказалось. Никто не знал о приезде батюшки. О. Григорий с матушкой сели на извозчика и направились к тетушке — единственной родственнице в этом городе. Приняты были радушно. За чайком батюшка расспрашивал, как горожане живут. Рассказывать было нечего. Тон в городе давали торговцы, купцы, л. 1 об. а они крепко блюли быт мещанский. Прода- || вали, покупали, копили. По субботам ходили в баню. Справляли праздники, именины, поминки, приглашая духовенство на пироги и блины. В церковь ходить не ленились, поскольку это не мешало делам. К церковности прилежали. В пер-

1 «Командирован къ исп. об. настоятеля градо-Шадринскаго Спасо-Преображенского собора священник Николай Буткин, 17 мая с. г.» (ЕЕВ. 1916. №22. Отд. офиц. С. 143).

2 Можно предположить, что прот. Николай составил псевдоним — Григорий Иванович Загуменных — следующим образом: взял имя и отчество своего отца, который, по его собственным словам, был для него «всю жизнь героем», а фамилия Загуменных, возможно, принадлежит человеку, о котором он хранил теплую память, она встречается в архивных анналах среди клира церкви села Кривского, в котором он родился, и Спасо-Преображенского собора.

3 Спасо-Преображенский собор, каменный, трехпрестольный, заложен в 1771 г. Собор отличался благолепием внутреннего убранства. 30 октября 1933 г. был закрыт. После снятия колоколов и полного сноса колокольни началась разборка кровли. От полного разрушения собор спас шадринский краевед В. П. Бирюков, направивший телеграмму на имя И. В. Сталина. В здании собора в военные и послевоенные годы размещалась колония, затем столовая на 2 этажа, а с 1949 по 1976 гг. — краеведческий музей. Как действующий храм собор открыт в сентябре 1989 г.

вый же крестный ход о. Григорий немало дивился, видя, как именитые купцы подхватили со стола чашу со священной водой и несли ее, а городской голова, первый капиталист в городе, шел с кадилом, разжигая его, когда надо. Нетрудно понять, что при такой любви к церковности и духовенству здесь жилось вольготно. Батюшки почти все имели свои дома и сколачивали на черный день капиталец. Стяжание здесь не ставилось в грех. Напротив, тот и почитался, кто сумел нажить дом и деньги. Война и неудачи на фронте почти не отражались на строе жизни обывателей. В хлебе, продуктах недостачи не испытывали, а об остальном предоставляли ведать начальству. Забот, тревог достаточно и в домашней жизни, зачем || еще думать о других, о делах государства? Преосвя- л. 2 щенный4, видимо, учитывал эту обывательскую сторону г. Ш[адринс]ка, когда посылал сюда о. Григория. Он говорил:

— Поезжайте туда отдыхать и лечиться. Деньги у вас будут, а отпуск я буду давать вам каждое лето.

такая льгота и покровительство тогда были для Загуменных очень дороги. С самого начала войны 1914 г. он стал замечать у себя резкое ослабление слуха. По два года в летние каникулы — он был законоучителем в гимназии5 — ездил в Москву, Петроград, лечиться у профессоров. Но глухота усиливалась. Он признал законоучительство для себя, при пяти ежедневных уроках, тягостным. Предложение владыки поехать в Ш[адрин]ск на настоятельское место принял с благодарностью. И с тем большей охотой менял положение, что вновь поступал на приход, имел возможность делить с людьми их скорби и радости. || Взгляды о. Григория на церковное дело значительно окрепли. л. 2 об. Русское Православие казалось ему опозоренным. В синодских кругах усиленно поощрялась борьба с социализмом. Увы! Идея сводилась не к чему иному, как к оправданию собственности и защиты плохой государственности. Церковь явно проигрывала от этого. Умы с брезгливой усмешкой смотрели на такое услужение церковной власти и, конечно, легко отворачивались от Православия. По епархиям только

4 Епископ Серафим (Голубятников) возглавлял Екатеринбургскую кафедру с 1914— 1917 гг. (История Екатеринбургской епархии. Екатеринбург, 2010. С. 536).

5 Свящ. Николай Буткин служил законоучителем в Екатеринбургской мужской гимназии императора Александра II Освободителя с 1910 г. [сейчас гимназия №9 города Екатеринбурга] (Памятная книга Оренбургского учебного округа. Уфа, 1913. С. 182).

и дело было, что крепить истинно русский союз6 да громить с кафедры крамолу. Между тем, в обществе каждый более или менее интеллигентный человек ждал бури и сочувствовал революции. Все больше встречалось пораженцев, которые как бы радовались безнадежному отступлению армии и спокойно замечали: «Чем хуже на войне, тем л. 3 лучше». Грустно было о. Григорию ви- || деть, что Православие отмирало как бы вместе с царской государственностью. Можно ли с этим мириться? Нет, он верил искренно. Бессилие наличной церковности толкало его мысль искать в христианстве того нового, на чем бы могло успокоиться сердце. Он лелеял мечту не о собирании распавшегося общества или оживлении государства. Его вера звала к разрыву с миром и к организованности верующих на основе любви ради спасения. Только в этом повороте от культа к жизни по стопам Христа, да не в одиночку, а вместе, в братском союзе, видел он возрождение истинного христианства. Связь религии с миром всегда гибельна для верующих. Иерархия, которая идет на поводу у государственной власти, искажает святые начала религии. Духовенство, защищающее именем Евангелия собственность и узаконенное насилие, кончает неизбежно л. 3 об. лицемерием и расхождением с передовыми ума- || ми общества. А когда религиозный идеал уступает в силе и полноте мирскому сознанию, души охладевают к вере. Этого не должно быть. «Тако да светит свет ваш пред человеки». Религия всегда должна быть светом для людей.

О. Григорий часто напоминал себе великие образцы пастырства — о. Иоанна Кронштадского, о. Георгия Ж-ва — он преклонялся перед их подвигом. Но в их деле церковном видел то же проявление бессилия. Они молились, исцеляли больных, скорбели со скорбящими, громили словом грех и отступничество от веры, — но они имели дело с отдельными людьми, брали человека в его обособленности, точ-

6 Речь идет о поддержке настроений, которые выражала политическая партия Союз Русского Народа (далее СРН). СРН — массовая черносотенная монархическая организация, действовавшая в Российской империи с 1905 по 1917 гг. Созданная в ноябре 1905 г. с центром в Санкт-Петербурге, она имела свыше 500 отделений в городах России. Членами Союза могли быть только этнические («природные») русские вне зависимости от пола, возраста, сословий и состояния. Должности в организации имели право занимать исключительно христиане — православные, единоверцы и старообрядцы. См.: URL. Шр^/йгаййю-ги.о^АтЫ/Союз русского народа (дата обращения: 07.08.2014).

но не сознавали, что один в поле не воин и личность одинокая обречена на плен мирской стихии. Вера о. Григория была шире. Он хотел организовать людей во имя Христово. Он мечтал о братстве христиан не по типу, впро- || чем, сектантских трудовых колоний, где вера слу- л. 4 жит земным целям и благочестие связано с устроением хозяйства, а по образу первых апостольских общин, где верующие объединялись взаимной любовью и совместно искали спасения во Христе, помогая друг другу.

Когда о. Григорий впервые вошел в свой собор, у него болезненно сжалось сердце. У левого [клироса], с правой стороны, на самом видном месте, в виде хоругви висело на древке большое знамя Русского Союза7 с изображением Архистратига Михаила. Пред знаменем горела лампада. Первою мыслью было — сейчас же убрать этот символ вражды и мракобесия. Но староста, сопровождавший батюшку, заметил:

— Погодите, о. Григорий! Кабы худо не было на первых же порах. Пусть висит как икона. Люди ведь знают, что вы тут не при чем.

Настоятель смолчал. Он увидел нечто || утешительное для себя и л. 4 об. обратил сюда свое внимание. Как раз напротив хоругви, у правого основания арки, связывающей приделы, стояла позолоченная башенка с нишей внутри и в ней в особом ларце лежали мощи. Видя движение батюшки, староста рапортовал:

— Частица мощей святого праведного Симеона.

О. Григорий благоговейно поклонился святыне8. Ему сейчас же представилась знакомая картина. Никольская церковь в Верхотурском монастыре. Посреди храма рака с мощами, а на стенах в картинах житие св[ятого] Симеона. Вот он шьет шубу крестьянину даром, отказываясь от платы. Тут ухаживает за больным, там беседует с детьми о Христе, еще дальше удит рыбу с берега Туры и молится. «Друг народа, истинный светоч христианства, — заключил свои мысли о. Григорий, — таких бы

7 В день празднования Архистратига Михаила был организован Совет СРН. 23 декабря 1905 года депутация членов СРН вручила икону Архистратига Михаила императору Николаю II. См.: URL: Шр8://ги.'тк1рей1а.ог§/'тк[/Союз русского народа?ргеуюиз=уе8 (дата обращения: 07.08.2014).

8 Отношение к святому Симеону Верхотурскому в семье Буткиных было особым. По семейному преданию, св. Симеон явился в тонком сне Григорию Ивановичу, чтобы укрепить и наставить его, когда тот, вопреки родительскому желанию, оставив «карьеру» торговца, без гроша денег шел в Верхотурье сдавать экзамен на учителя в 1876 г.

л. 5 Симеонов не один, а сотни, да чтобы не в одиночку служили людям, || а сообща».

— Когда празднуете св. Симеону? — прервал батюшка молчание.

— В сентябре, в один день с Верхотурьем. Много народу приходит из деревень.

Было приятно слышать это. Собор в глазах о. Григория рос и возвышался. Он осматривал теперь его с особенным вниманием и сердечностью. Иконостас большого Преображенского придела выглядел внушительно и красиво9, под стать столичному храму. Местные образы Спасителя и Божьей Матери выделялись высоким стилем и художественностью изображения. Чувствовалась притягательная сила и величие в Божественных ликах.

— Хорошо! — с ударением заметил батюшка, адресуясь к старосте. Тот просиял, и на глазах выступили слезы. О. Григорий понял его чувства и, желая обласкать растроганного спутника, сказал: ||

л. 5 об. — Очень, очень рад, Федор Васильевич10, послужить в вашем храме. Только надо быть достойным его, чтобы не унизить этой дивной красоты.

— Спасибо, батюшка. Ждем мы, соборяне, давненько такого пастыря и надеемся видеть его в вашем лице.

Вышли из храма приподнятыми. О. Григорий, не откладывая, решил собрать причт и потолковать о порядке и чине богослужения. Пригласил было и старосту, но он извинился.

— Вы уж лучше одни поговорите, батюшка. А я с удовольствием бы пока побеседовал с вами у себя за стаканом чая. Не откажитесь.

Повернули к дому старосты. Там о. Григорий узнал кое-что интересное. Федор Васильевич пожаловался прежде всего на то, что собор не в почете у городских. Свое духовенство слабовато, а другие строят на этом свою выгоду. Народ ходит к службам больше всего в Николь- ||

9 В 1889 г. купцом-хлебником Филиппом Алексеевичем Сосниным устроены иконостасы придельных алтарей стоимостью до 5000 рублей, вместо существующих ранее. Все иконы в нижнем ряду этих иконостасов одеты в серебряные позлащенные с камнями ризы, причем шесть из них пожертвованы тем же купцом Сосниным. В 1900 г. на его же средства иконостас чистили (Храмы Шадринска. Шадринск, 1993. С. 16).

10 Вероятно, имя и отчество старосты изменены. На фотографии в соборе 1924 г. стоит отметка: староста собора — Алексей Михайлович Анчугов.

скую11, а то ко Флору и Лавру12. Между тем, у нас и хор хороший, и при- л. 6 ход большой.

— Городских много? — спросил батюшка.

— Нет, не так много. Деревень же 1013.

— Есть дальние?

— Три есть за 8 и даже за 13 верст, остальные за рекой и поблизости.

На вопрос, как содержится храм, староста сообщил, что хор содержится на средства екатеринбургского купца Ф. Ф. С[осни]на. Его отец14 жил здесь, помогал собору. Сын хоть и живет в Екатеринбурге, но принимает большое участие в содержании храма. Прошлое лето на его средства делали большой ремонт внутри церкви.

— А как вы думаете, эта помощь со стороны не ослабляет усердия прихожан к храму? — спросил о. Григорий.

— Человек, как и вода, идет по линии наименьшего сопротивления, — отвечал хозяин, — может быть, и приход || будет давать доста- л. 6 об. точно средств, надо только заняться им.

11 Свято-Николаевская церковь, называемая в городском обиходе Никольской, двухэтажная, шестипрестольная, построена в 1796 г. Настоятель церкви с 1905 по 1922 гг. — священник Сергий Валентинович Конев. С конца 1920-х по 1950-е гг. в здании церкви располагались: общежитие агропедтехникума и автомеханический техникум, в устроенных мастерских стояли фрезерные и токарные станки. Церковь вновь открыта 19 декабря 1991 гг.

12 Флоро-Лаврская церковь, построенная в 1866 г., находилась в северо-западной части города Шадринска. Снесена в 1930-е гг.

13 К собору были причислены деревни: Бакалда — в 5 верстах, жителей 1033 чел., Ершова — в 2 верстах, жителей 497 чел., Осиева — в 1,5 верстах, жителей 509 чел., Туманова — в 4 верстах, жителей 297 чел., Мыльникова — в 7 верстах, жителей 747 чел., Кайгородова — в 10 верстах, жителей 444 чел., Ганина — в 12 верстах, жителей 292 чел., Хлызова — в 1 версте, жителей 290 чел., Погорелка — в 3 верстах, жителей 159 чел., Плеханова — в 12 верстах, жителей 575 чел., Осокина — в 12 верстах, жителей 549 чел. (Справочная книжка Екатеринбургской епархии на 1915 год. Екатеринбург, 1915. С. 111).

14 Федор Филиппович Соснин — сын Филиппа Алексеевича Соснина. Ф. А. Соснин — купец первой гильдии, активный городской жертвователь. Его огромные хлебные склады занимали значительную часть квартала по улице Земляной (в последующем названной Соснинской, а ныне Октябрьской). Эти здания сохранились, в них располагался до 1990-х гг. Торговый дом Шадринского авто-агрегатного завода (ШААЗ), сейчас в них Дом детского творчества (Иовлева В. Н. Улицы Шадринска. Шадринск, 2002. С. 90). См.: прим. 9.

Вечером в тот же день по приглашению настоятеля в канцелярии храма состоялось собрание соборного причта. Знакомились.

Из двух протоиереев, с которыми приходилось делить пастырские труды о. Григорию, один оказался совсем дряхлым15. Старик выглядел сердитым, говорил отрывисто и был, по-видимому, недоступен для ласкового слова. Дьякона16 добродушно подшучивали над ним и в сторону посмеивались. Другой сослуживец17 законоучительствовал в женской гимназии. «Собор для него только совместительство», — подумал о. Григорий. О. Михаил18 точно понял мысль настоятеля и любезно приветствовал его.

— Мы весьма довольны вашим назначением и не сомневаемся, что сумеете поднять наш храм. л. 7 — Вместе будем работать и вместе бу- || дем и стараться о том, — с улыбкой отвечал о. Григорий. Дьякона — их было два — вели себя, в общем, степенно, но «бурса» все же прорывалась то в неуместной шутке, то в замечании насчет доходов, не совсем приличных. О. Григорий приручал их вниманием, расспрашивая наравне с батюшками. Так же любезен был он и с псаломщиком (по штату их было три, двое — один из них регент — по мобилизации ушли на войну). Присутствующий кончил курс семинарии, был молодым человеком, обладал прекрасным тенором, превосходно знал пение, служа украшением хора19.

15 Протоиерей Сергей Григорьевич Троицкий в 1916 году находился в возрасте около 70 лет (умер 01.02.1918). Имел награды: наперсный крест, орден св. Анны 2 степени (Справочная книжка Екатеринбургской епархии на 1915 год. С. 111).

16 Дьякона: Вячеслав Тимофеевич Успенский, окончил 1 класс Нижнетагильского реального училища в 1906 г., и Максим Трофимович Ипатов, окончил курс народного училища в 1899 г. (см.: Там же).

17 Священник Павел Михайлович Фаворитов, родился в 1875 году, окончил курс Уфимской духовной семинарии по 2 разряду в 1897 г., награжден камилавкой, благочинный 1 округа (Справочная книжка Екатеринбургской епархии на 1915 год. С. 111, 112). Служил законоучителем в Шадринской Алексеевской женской гимназии с 1911 г. (Памятная книга Оренбургского учебного округа. С. 355).

18 Отец Михаил — так назван в повествовании священник Павел Михайлович Фаворитов.

19 Афанасий Петрович Грошев окончил 3 класса школы псаломщиков в 1911 г. (См.: Справочная книжка Екатеринбургской епархии на 1915 год. С. 111). То, что его талант был оценен по достоинству, подтверждается следующим фактом: «Перемещен к гра-до-Шадринскому собору, согласно желанию прихожан этого собора 19 ноября» 1913 г. (ЕЕВ. 1913. №48. Отд. офиц. С. 525).

Говорили о состоянии прихода, о нравственном обличье деревень, о чине служб и беседах. Коснулись и доходов. Здесь, к удивлению настоятеля, дьякона единодушно отстаивали мысль, что надо поднять церковное дело в соборе. О. Григорий слушал их со вниманием, радуясь, что и || низший причт готов поддержать его. Пусть они исходили из разных л. 7 об. соображений. Важно было единство в стремлениях. О. Григорий приветствовал общее желание братии поднять дело. В заключение, ободряя их, он сказал:

— Я послан не начальствовать, а руководить. Мне будет скорбно отмечать в ком-нибудь неисправность, а тем более небрежность. Но, я надеюсь, мы во всем найдем общий интерес и сумеем достичь единодушия.

Когда о. Григорий шел на собрание, он смущался и глухоты своей, боялся и холодности со стороны сослуживцев. Теперь с собрания он уходил довольный. К его немощи снисходили, говорили громко, а стены отчуждения и совсем не замечалось. Чувство облегчения поднимало душу. Он сидел дома с матушкой20 веселый, шутя по поводу собрания. Но после, уединившись в кабинете, он много || думал о предстоящем служении. л. 8 Прихожане города делились на купечество, обывателей-мещан и интеллигентов в самой малой доле. Церковная жизнь отражала в себе все грехи, вытекающие из подчинения религии капиталу. В ущерб жизненности и нравственным началам выдвигалась обрядность, а в ней пышность и действующая на нервы импрессивность. Батюшка понимал, что позолоченным душам нужен не столько пастырь, сколько своего рода режиссер для храма, умело использующий хор и таланты поставленных для совершения культа лиц. Они даже проповедь обратили в простую принадлежность обряда. Пусть выйдет проповедник на амвон, скажет красиво, с нотками, бьющими по нервам, да не строго, а утешительно. Больше ничего не нужно. Люди уйдут из церкви довольными, за чайком и закуской поговорят о хорошем поучении батюшки, || на том и покончат с религией л. 8 об. до следующего посещения службы. Но ведь это же не церковность святая, а отступление. О. Григорий нервно встал со стула и заходил по комнате. Потом, точно желая укротить себя в мыслях, раскрыл на столе Библию и

20 По окончании курса Казанской духовной академии в 1907 г. Николай Буткин женился на Клавдии Федоровне Ковалевской, дочери чиновника, из города Суджи Курской губернии (НАРТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 10827. Л. 2. Прошение студента КазДА Николая Буткина от 4 мая 1907 г. Его Преосвященству ректору КазДА епископу Алексию).

прочел: «Пророки умасливают их негодною подмазкою, изрекают ложные видения и предсказаниями своими их обманывают, говоря: «Так говорит Господь Бог, тогда как Господь не говорил. А в народе угнетают друг друга, производят грабеж, притесняют бедного и нищего, и обижают пришельца, и нет им расправы» (Иез 22. 28-29). О. Григорий не хотел замазывать людям глаза и усыплять их совесть. Тогда вставали перед ним два вопроса: «Что делать, на кого опереться?»

Внимание перекинулось от города к деревням, но мало утешитель-л. 9 ного виделось и здесь. Город от деревни раз- 11 нился не культурой, а толщиной денежной сумы. В городе вертели всем богатеи, но и в деревне крепко пустило корни и разрослось кулачество. Мужички тоже ходили в церковь и любили послушать батюшку больше для развлечения. Это было знакомо о. Григорию. С горькой улыбкой он перелистал в Библии несколько страниц и прочел: «И приходят к тебе как на народное сборище и выслушивает народ слова твои, но не исполняет их. Ибо они обращают их устами своими в любовную песню, а сердце их стремится за корыстью своею. И вот ты у них как песня лицедея с приятным голосом, хорошо играющего. И потому слушают слова твои, но не исполняют их» (Иез 33. 31, 32). Конечно, бедных и страждущих в народе было достаточно. Мысленно батюшка сходил к ним и окрылялся надеждой на- || л. 9 об. питать их от хлеба Господня. Но им надобно приготовить трапезу, — но как это сделать лучше? Как-то вдруг, словно по внушению, припомнился святой праведный Симеон, его беседы с детьми. Мысль прорезала тьму светом. Сердце радостно забилось предвкушением живого дела. «Надо начать с деток21, привлечь их в храм для отдыха и занятий, излить на них имеющийся запас любви. О, это дело привлечет сознательных. Надо позаботиться, собрать кружок интеллигентных дам и ревнительниц22.

21 Еще в период служения в Екатеринбурге свящ. Николаем Буткиным была предложена программа организации Детского убежища для бездомных и малоимущих детей. В ней обращают на себя внимание адресность помощи, тщательное исследование всех обстоятельств нуждающихся, чтобы помощь была действенной. Он пишет: «Задача убежища оказать широкую духовную и материальную помощь брошенным детям... перевоспитать этих обреченных на гибель ребятишек, развить в них любовь к труду, сделать их способными к жизни в обществе». См.: Буткин Н., свящ. Задачи благотворительности (ЕЕВ. 1912. №22. Отд. неофиц. С. 1030).

22 В организации помощи детям в Екатеринбурге энергичное участие принимал Дамский комитет. Нередко собрания Общества милосердия с участием Дамского комитета проходили на квартире свящ. Николая Буткина (ЕЕВ. 1912. №11. Отд. неофиц. С. 268).

Пусть положат начало, а там увидим». О. Григорий воодушевился. Было поздно. Он встал на молитву и в ней исповедовал Господу свои намерения и чувства.

В одно из воскресений, когда люди почувствовали интерес к проповедям о. Григория, он выбрал для беседы тему: «Церковь и дети», || показав на большом литературном материале драму детей, которых л. 10 бьют по привычке, по злобе, не зная, на ком ее излить, по дикости нрава. Он сделал вывод, что Церковь внесла здесь очень мало света и любви. Все, что в Церкви от Бога, поучает любить малых сих и открывает перед ними богатство даров Христовых. Дети сподобляются крещения, воцер-ковления, Причащения Св[ятых] Таин Господних, а по мере роста сознания — и оглашения в учении Евангелия. Но без живой любви к детям верующих благодать Церкви остается только символом. Ребенок подобен яблоньке. Ее посадили и огородили от коз и коров, провели к ней канавки для воды, да на том и почили. Яблонька и растет, да вяло. Надо бы ей уж и плоды принести, а она стоит, еле живая, даже и листочков-то на ней мало. Почему? Да потому, что земля и солнце все ей дают, || а чело- л. 10 об. век — ничего. Он и не окопает ее, ни землю не удобрит, ни от червей ее не предохранит, не польет, если воды мало. Такова наша вина и в отношении детей. По отдельности люди кое-что еще и сделают для малышей, а вот в храме для них не уделено ни любви, ни ласки. Тут о. Григорий перешел к выяснению того плана занятий с детьми, с которого он хотел начать в церкви. В воскресенье и по праздникам пусть в назначенный час дети и маленькие, скажем, с 6-7 лет, и подростки 12-14 лет собираются в храме. Здесь их встречают, батюшка дарит общей маленькой беседкой, а потом дети делятся на группы и лица. Готовые послужить им занимают их, смотря по возрасту, хорошим рассказом, житием святого в живой передаче, объяснением картин жизни, развивающих в них веру и добрые чувства. Тут нужно уметь, но главное — душа, чтобы дети чувствовали себя не на уро- || ке, а на задушевной беседе, развивающей л. 11 в них вкус к церковной жизни. Найдутся ли люди для этого из учащих, опытных в сношениях с детьми? Мы зовем откликнуться на наш призыв желающих. Затем батюшка приглашал послужить детям в качестве наблюдательниц за ними. В заключении о. Григорий напомнил равноапостольного Владимира, который, приглашая бояр новообращенных для поучений, раскидывал перед ними столы, угощая трапезой. Тем бо-

лее это соединение полезного с приятным может быть освящено в отношении детей: «Мы проектируем в конце занятий устраивать для них в храме чай. Пусть уходят из церкви обласканными, счастливыми. Найдутся ли для этого необходимые продукты и люди, готовые ради детей потрудиться? Это зависит от меры в нас любви Христовой. И неужели л. 11 об. мы не || сделаем даже и этого малого, чтобы покормить детей?» Батюшка остановился, ожидая отклика. Но он уже видел его в горении глаз у толпы, в соседском тихом обмене мыслями, а потому он выразил надежду, что все будет, и просил записаться, кто желает принять участие в хозяйских услугах на детских занятиях. С этого начались труды и хлопоты. Кадры учительские составились из лиц вполне надежных. Тут была докторша — известная по городу дама-благотворительница, классная дама гимназии, две учительницы-девушки, кое-кто еще из интеллигентных матерей семейных. Всего в кружке на собраниях набиралось человек до 12, а потом и больше. Важно было ввести всех в самый дух занятий. О. Григорий брал в пример сказочниц: «Как живо воскресают в их пере-л. 12 даче предания старины, как занима- || тельны их рассказы! Почему бы не постараться хоть в 1/10 долю такого интереса занять детей священными рассказами?» Батюшка снабжал учащих книжками, усердно вылавливая их из библиотек, пояснял метод бесед; вместе с дамами составлял цикл занятий с каждой группой детей. Собрания оживляли всех и сплачивали. Кроме этих малых собраний, созывались большие, в которых принимали участие все записавшиеся. Тут присутствовало женщин человек до 30. Были выделены экономки, принимающие пожертвования, прислужницы, наблюдательницы. На их обязанности возложен был не один надзор за порядком, но и обследование бедных детей на дому. Дело при выяснении вырастало в сложное и живое. Тем больше замечалось к нему интереса у сотрудниц. О. Григорий всех ободрял, поощрял, а вмел. 12 об. сте с тем и объединял идеей слу- || жения Христу.

Как и можно было ожидать, занятия с детьми собирали в храм не одних детей, но и взрослых. Приходили матери, любопытные, и в эти часы — от 1 до 4 У собор, как муравейник, кишел суетящимися людьми. Детские часы вовлекали в дело массы. Кое-кто несли хлеб, сахар, пироги, другие отдавали для бедных ребят обувь, платья, белье. Прислуживающие дамы смотрели за детьми, кто как одет, записывали адреса бедных для обследования и, таким образом, устанавливали связь с нуждающи-

мися. Посещаемость занятий увеличивалось. Были воскресенья, когда детей разного возраста набиралось до 200 — верный знак, что дело закрепляется. С ним вместе росло и благотворение. На стороне говорили разное. Слышно было, что не все довольны. Однажды и самому о. Григорию пришлось || иметь разговор по этому поводу. л. 13

Были похороны председателя земских начальников. Присутствовала местная интеллигенция. За поминальным столом сидевший близко к о. Григорию член суда развязно обмолвился:

— Извините, батюшка, но, думается, что детей манит в храм не закон Божий, а чай.

— Хотя бы и так, — отвечал о. Григорий, — хорошо уже то, что нам удается сблизить их с Церковью, показать им свое внимание. Остальное, по вере нашей, пусть делает благодать.

Батюшка заметил, как сидящие повернули к нему головы, видимо интересуясь разговором.

— Вы сказали о благодати, это как же так? — услышал он новый вопрос уже с другого конца стола. Помня о глухоте, его повторил сидящий рядом с настоятелем другой священник, || о. Михаил23. л. 13 об.

— Вы видали, — спокойно говорил батюшка, — как притягиваются к магниту железные опилки? Их надо только приблизить к этой силе. Так же влечет к себе наши души и благодать.

— А Вы не думаете, батюшка, что занятия Ваши с детьми-школьниками повредят их школьному обучению Закону Божию? — вмешалась в разговор почтенная дама. О. Григорий, улавливая напряженным слухом ее слова, подумал, что это, вероятно, начальница гимназии.

— Не будете ли Вы любезны пояснить Вашу мысль.

Дама не смутилась:

— Вы же знаете, — громко произносила она, — в школе требуется внимание и дисциплина. А у вас они — просто прислушиваются к словам и не чувствуют себя обязанными.

— Благодарю Вас за уточнение вопроса, || — батюшка хотел быть л. 14 вежливым, — Вы очень хорошо сказали, что у нас дети прислушиваются

к словам наставниц. Но, мне думается, эта сторона представляет плюс,

23 Отец Павел Фаворитов. См.: сн. 17, 18.

а не минус. Добровольная заинтересованность ребенка священным рассказом больше соответствует нашему делу.

— Но Вы, о. Григорий, надеюсь, не против школьного обучения Закону Божию, — вставил свое слово инспектор народных училищ24.

— Что вы, что вы, — с улыбкой отозвался батюшка. — Я, священник, рад бы был, если бы и в клубах ввели беседы по Закону Божию вместо карт.

Инспектор покраснел. Среди присутствующих появилось не то смущение, не то усмешки. Батюшка понял, что допустил оплошность. Уже после, выйдя из дома с о. Михаилом, он узнал, что инспектор почти до страсти любил игру в карты, просиживая за ней ночи. || л. 14 об. — Здорово Вы сконфузили его, — поощрительно говорил о. Михаил.

— Не надо бы, — виновато улыбался настоятель, — при следующей встрече — загладим.

По другую сторону о. Григория шел староста. Он вступился в разговор:

— Вы, батюшка, сказали о клубе25 — по-моему, вы могли бы и там выступить с лекцией.

Старосту поддержал о. Михаил:

— Вы, ведь мы знаем, в Екатеринбурге выступали. Попробуйте и здесь. Для вашего авторитета это будет иметь большое значение.

— Подумаю, — как бы желая прекратить речь об этом, ответил о. Григорий.

Ему не совсем приятно было напоминание о екатеринбургском выступлении в качестве лектора. Тогда его сговорил один журналист, очень желающий выдвинуть молодого законоучителя пред обществом. О. Гри-

24 Инспектором народных училищ (1862-1923) был Василий Иванович Бобров, проживавший на улице Набережной (Иовлева В. Н. Улицы Шадринска. Шадринск, 2002. С. 10). О В. И. Боброве пишет учитель Берсенев: «Инспектор всегда отстаивал право крестьянских детей на учебу, защищал организаторов и участников забастовок, предупреждал об обысках. Благодаря ему никто из учащихся не был исключен из училища» (Борисов С. Б. Шадринская энциклопедия: в 3-х т. Т. 1 / под ред. В. Н. Иовлевой, А. В. Плотниковой. Шадринск, 22013. С. 94).

25 По улице Николаевской (сейчас улица Ленина) в двухэтажном каменном здании №117 располагался «Общественный клуб, называвшийся для помпезности Дворянским собранием» (Иовлева В. Н. Улицы Шадринска. С. 67).

горий пописывал кое-какие статейки || в «Епархиальных ведомостях»26. л. 15 Надеялся написать и на этот раз приличное богословское сочинение. Он дал согласие журналисту прочесть лекцию. Долго выбирал тему, сидя за письменным столом в кабинете. Остановился на Достоевском, думая извлечь из его сочинений мысли о богоборчестве27. Предмет чтения, может быть, выбран был и не плохо, но автор просто расплылся в выдержках и рассуждениях. Чувствовал, что утомил публику изрядно, хоть кое-кто из вежливости его и благодарил. Нет, Загуменных не хотел бы теперь повторять неудачный опыт. Уж если и надо будет выступить, то он сделает это иначе.

С лекцией о. Григорий не спешил. Он все внимание сосредоточивал на том, чтобы укрепить дело занятий с детьми в храме. По совету наставниц заведен был журнал, в котором коротенько каждая наставница записы- || вала число детей в ее группе, предмет занятий, отношение де- л. 15 об. тей к делу. Думаем, что небезынтересно будет для читателей привести хотя бы несколько выписей из этого журнала.

«Воскресенье, 9 сентября 1916 г.

Младшая группа. Наставница Ив[ано]ва. Малышей от 6-8 лет — 14. Пришедших вновь 5. Говорила об ангеле-хранителе. Передо мной была история Товии. Картинки смотрели с интересом, особенно вознесение Рафаила по Доре. Дети пока сдержанны. Вопросов почти не задавали. Закончила беседу внушением им краткой молитвы ангелу: «Ангеле, хранителю мой, сохрани меня от всякого зла». Повторяли ее почти все».

«Средняя группа. Ребят от 9-11 лет было 48. Разделили их между двумя наставницами. Беседовали. Сговорились об одном. Хорошо ли верить в знахарей, домовых и ведьм. В основание был положен рассказ «Бежин луг». Когда чита- || ла, слушали внимательно. Беседа шла о том, л. 16 что ученье объясняет то, чего люди прежде считали непонятным, а вера в любовь Божию побеждает страх. От страха гибли много, от веры побеждали все опасности. Беседа была живой. Вопросов задавали много.

26 С 1909 по 1916 г. в газете «Екатеринбургские епархиальные ведомости» насчитывается 33 публикации священника Н. Буткина.

27 13 декабря 1911 г. в Екатеринбурге им была прочитана лекция для интеллигенции (в зале господина Обухова) в присутствии епископа Митрофана (Афонского) под названием «Иван Карамазов — русский богоборец». См.: Буткин Н., свящ. Иван Карамазов — русский богоборец (ЕЕВ. 1912. №19-20. Отд. неофиц.).

Поднимали речь о нечистых домах, в коих слышатся стуки — будто бы летят с полок книги, посуда. Все это сочиняют и боятся этого от маловерия. Обещалась на следующий раз прочесть им рассказ Лескова об Еме-льяне. Точный заголовок забыла. Наставница Худова».

«Группа старшая. Наставница Исакова. Детей от 12-13 лет — всего 36. Составили две группы. Говорила о том, почему мы носим крест на груди и увенчиваем храмы крестами. Вера учит промыслу, учит делать добро людям, а Христос учил большему. Надо любить людей, а больше л. 16 об. всего правду. Кто носит крест, тот говорит себе: «Без правды нет || счастья». Кто не честен, тот не христианин. Грех прикрывается ложью. Если бы говорили правду, грех бы скоро можно исправить, а ложь губит. Воровство, обман не позволительны христианскому отроку. Пророк Илия как ревнитель правды. Елисей и нечестный слуга Гиезий. В заключение сказала о значении воздвижения Креста Господня».

Запись батюшки: «Пока малышей угощали чаем, увел остальных в большой храм, рассадил на солею, по клиросам, беседовал о детских добродетелях послушании, чистоте. Взял в основание мученичество Веры, Надежды и Любви. В наше время дети слушаются часто потому, что боятся. Надо слушаться потому, что Бог велел. Повиновение Христа. Но самый мерзкий грех детей — нечистота. Грамота обнаруживается сквернословием. Товарищество крепится хулиганскими проделками, курением. Нет, не л. 17 такими надо быть детям христиан. || Детство святителя Тихона Задонского произвело хорошее впечатление. Рад первым опытам».

Есть такая запись от 30 сентября.

«Старшая группа — наставница Страхова. Детей от 12-13 лет у меня было 24. Беседовала на тему: Свет во тьме светит. Примером взяла подвиг святителя Леонтия Ростовского. Напомнила о Лизе — учительнице из Устоев Златовратского. За беседой много мешал один мальчик. Заметила раз, другой — не помогло. Обращаюсь к ребятам: «Он нам мешает?» Отвечают: «Да» — «Что с ним делать?» — «Лишите его чая. Выгоните». Тогда я обратилась к виновному: «Слышишь? Но мне не хочется, чтобы ты ушел отсюда обиженным. Будь добр, посиди смирненько». Он точно устыдился. Сел возле меня и уже не мешал. Ласка подействовала хорошо».

Была и такая запись. л. 17 об. «14/Х. Младшая группа. Наставница || Иванова. Детей 8. Погода холодная, ветер. Предвидела, что малышей будет немного. Приготовилась

все же рассказать о Рождестве Христовом, бегстве в Египет. Но в половине рассказа мальчонка выпалил: «Тетя! Скоро ли чай? Мамка сказала, чаем поить будут». Сначала хотела сказать: «Подожди». Но показалось, внимание у ребят угасло. Встала, повела их за стол, ласково ухаживала за мальчонком. Батюшка учил нас: впереди любовь, а потом занятия».

Как-то раз перед утром о. Григорию приснился сон. Идет дождь, много дождя, а на земле нет ни лужицы, ни озерка, почва всю воду вбирает в себя. О. Григорий дивится — почему вся вода уходит в землю, а чей-то невидимый голос говорит: «Вот и подумай. Подумай». Просыпаясь, батюшка все еще слышал || эти слова: «Подумай, подумай». Он на- л. 18 сторожился. Что-то, видимо, надо было ему обдумать. Но он знал: если сон был вещим, сами обстоятельства натолкнут его на нужную мысль. Внимание его обострилось. Он сходил в церковь справить требы после обедни. Придя домой, попил чаю. В это время приехала к нему из деревни подвода. Просили причастить больного. О. Григорий взял с божницы сумочку и поехал. Дорогой хотел обдумать свои мысли, но как только проехали мост, улицы заречной деревни и въехали в поле, так сейчас же его охватила привычная дрема. Он смотрел на пашни, перелески и как-то забыл о себе. Сознание словно притаилось, чувствуя, как вторгается внутрь другая сила — могучая и ласковая. Природа, словно одеялом, окутала душу своим простором, и вот человек почти срастворился с этим неподвижным миром. Что-то неясное брезжит в мозгу. || Воспо- л. 18 об. минания, образы выхватываются из пережитого одни за другим, цепляются самым причудливым образом — вспыхнут и исчезнут потухшим огоньком. Человеческое «я» умаляется до того, что кажется, что уже не ты, а окружающая тебя природа смотрит твоими глазами. Ты не вне ее, а в ней и она дарит душу твою своим величавым покоем. Не хочется самому обрывать очарование. Оно прекращается вдруг с переменой обстановки. Тележка с о. Григорием въехала в деревню, и он пришел в себя. Изба, у которой остановилась лошадь, выглядела неказисто. Больной старик при виде входящего священника поднялся с постели, свесив голые ноги. Батюшка приветствовал его, попросил лечь, если нужно, и начал молитву. Исповедь была несложной. Старик изживал свой век. Чуял, что смерть уже тут и скоро ангел мира возьмет его. Без страха, покорный судьбе, боль- || ной ждал конца. Его смущало одно: что он виноват л. 19 перед Богом — в церковь к службам не ходил, не говел с начала войны.

— Некогда было, — говорил он, — двух сыновей проводил на войну, хозяйство легло на мои плечи, ну и связало меня. Целыми днями в работе дома, на поле, в лесу. Грешен, батюшка, отстал от церкви-то.

Старик плакал. О. Григорий поговорил с ним, желая его успокоить. Ласково причастил и уехал. Дорогой много думал. Больной старик стоял перед ним, как упрек всей нашей церковности. В самом деле, разве не был он героем, сохранив до конца свою верность сынам и земле? Работал с крестом, с именем Божьим на устах, а вот умирает до крайности одиноким, к тому же с сознанием, что кругом виноват перед Господом. л. 19 об. Никто не внушил ему мысли, что тру- || дясь на земле, для сыновей, делает дело Божие. Церковь не привила ему этого убеждения. Он и теперь, в последние дни, одинок. Нет около него близких душ. А ведь человек собрался уходить из мира. Он вздыхает, прощается с жизнью как раб неключимый. Не лучше ли бы было, если бы этот труженик земли, убеленный сединами, отходил душой с верой, что выполнил как мог свой долг перед людьми, а братья родные по духу утешали бы его в милосердии Божием за его труды? Увы! Нет этого. Старик лежит, заброшенный, с горькими думами, а колокол церковный, благовест которого доходит до его слуха, будет до последней минуты тревожить его совесть напоминанием, что он виновен пред Господом: не говел, не ходил к обедням. Грустно было за старца, но еще грустнее за ту церковность, в которой л. 20 жили. «Понастроили храмы, как кремли 11 церковные, — думал Загуменных, — и отгородились от жизни. Между душой и Богом выросла стена. За нее надо проникнуть через посты, молитвы, говение. Честный труд, жизненный крест, любовь — в стороне, как будто не это Господь поставлял в основу религии. Стена, стена!» — волнуясь, повторял про себя о. Григорий. И вспомнил грозные слова пророка: «Дома царя и стены Иерусалима будут разрушены».

Когда дома за обедом он поделился с матушкой своими мыслями, она упрекнула его:

— Ты сбиваешься на путь толстовства.

— Но ведь не одну сплошную ересь проповедовал Толстой.

— Согласись, однако, что он не ждал Суда Христова и не придавал значения ясным заповедям: «Бодрствуйте и молитесь».

— Надя!28 Ты говоришь с пристрастием. ||

28 Надей в своем повествовании прот. Николай назвал жену Клавдию Федоровну. См.: сн. 20.

— Совсем нет. л. 20 об.

— Но ведь Лев Николаевич не исключал молитвы.

— Не в том дело, он не верил в Пришествие Христа, а в Евангелии есть на этот счет притча. Помнишь?

— Помню. «И вы будьте подобны людям, ожидающим возвращения господина с брака, дабы когда придет и постучит, тотчас отворить ему. Блаженны рабы те, которых господин, пришедши, найдет бодрствующими» (Лк. 12). Эта?

— Вот-вот, — отвечала матушка, — тебе остается только подумать.

Слово «подумать» напомнило о. Григорию сон, в то же время молнией сверкнула в голове мысль. Мы, верные, как рабы собраны вместе в Его доме. Должны служить Ему сообща, каждый своим делом. Разгадка сну была дана. Взволнованный о. Григорий встал из-за стола, подошел и поцеловал жену. ||

— Спасибо, Надюк! Ты очень-очень помогла мне. л. 21

Та совсем не ожидала от него такой горячей благодарности. Смотрела на мужа с удивлением. Тогда он в свою очередь рассказал ей о виденном сне. Мысль о церковном братстве засела теперь в душе о. Григория крепко. Он находил ее не только оправданной, но и насущной для нашего времени. Мог ли поэтому он таить свою идею от людей? И разве обстоятельства не вели его к тому, чтобы он поделился святыми упованиями с обществом? Он решил прочесть лекцию. По поводу этого снова был разговор с матушкой. Она подметила, что он усиленно пишет и о чем-то напряженно думает и спросила, чем он занят.

— Лекцию хочу прочесть, Надюк, || — весело отвечал ей батюшка. л. 21 об.

— О чем?

— О церковном братстве. Грош цена делу нашему, — он встал и в волнении начал ходить по комнате, — все поглощается и уходит в землю, пока мы, пастыри, взываем только к душам и не помогаем встать твердо на путь Христов.

— Как же, по-твоему, надо сделать это?

О. Григорий, остановившись против супруги, с улыбкой смотрел на нее.

— Ты, милая Надя, испытываешь меня или сама интересуешься этим вопросом?

— Я вижу, ты волнуешься, и решила, что тебе надо высказаться, — умело отвела вопрос матушка, — ну и открой мне свои думы.

— С удовольствием, Надя. Ты вот слышала недавно, я читал тебе || л. 22 притчу о рабах в дому Господнем. Надо тех, кто хочет служить Господу,

собрать вместе, чтобы они чувствовали себя в одном дому Божьем.

— Так люди и сейчас соединены в Церкви.

— Но чем соединены? Для молитвы, постов, говения. Надо дело дать каждому, как рабу в доме Господнем.

— Какие же дела хочешь ты дать своим братьям или братчицам?

— Любовь укажет нужное дело.

— Ты посмотри на людей, которые трудятся теперь в соборе. Они отчасти уже приспособлены к живому делу. Одни учат детей, другие хлопочут, чтобы накормить их, эти ходят по домам бедных, помогают, те собирают и распределяют пожертвования. Будет братство, будет расти и дело. ||

л. 22 об. — Ты прав, соглашаюсь. Но я не понимаю, почему понадобилось тебе читать об этом лекцию. Делай дело, собирай братство у себя в соборе, и будет с тебя.

— Ты меня расхолаживаешь, — укоризненно заметил о. Григорий.

— Прости, не вижу никакой Америки в твоем братстве. А люди слушают с интересом только новое. Мне неприятно будет, если ты провалишься лекцией.

— Провалюсь? Нет, Надя, — горячо говорил батюшка. — Моя идея не нова, но велика и жизненна, как само Евангелие. Расшевелить ею сердца людей неужели ты сочтешь излишним?

Посмотрел батюшка, увлек матушку на диван и посадил рядом с собой.

— Ведь мы, церковники, мертвы для общества. Люди борются за благо человечества, страдают, терпят зло, несчастья. Нас нет ни рядом ||

л. 23 с ними, ни в рядах их. Я спрашиваю: кому и для чего нужно наше обрядовое бюро? Богачам? Властям — лицемерным и жестоким?

— Неужели ты и о них будешь говорить? — испуганно остановила его матушка.

О. Григорий грустно улыбнулся:

— Нет, Надя, — крепко сжал он ее руку, — я раскрываюсь только перед тобой. Знаешь ли, что я чувствую? — матушка не говорила, только глазами спрашивала его.

— Сохрани Бог, придет революция, нас, церковников, сметут со старым строем. Я не хочу погибнуть бесславно. Пока есть время, сделаю все, чтобы люди увидели немощь веры своей.

— Смотри, не попади в монастырь, как о. Иван.

— Ну их, не пугай, лишнего не скажу. А ты поддержи. ||

Предварительные переговоры с клубом29 насчет лекции о. Гри- л. 23 об.

горий поручил вести церковному старосте. Тот ухватился с радостью. Глаза его влажнились от удовольствия. Лекцию назначили на Введение во храм Пресвятой Богородицы. За неделю до этого уже висели афиши. Крупными буквами глядела с объявлений тема лекции: «РЕЛИГИЯ И ЖИЗНЬ».

Ко дню чтений о. Григорий подготовился как мог. Весь материал записан был в тетрадь. Но он не хотел читать по записанному. Когда с тетрадью в руке он вышел на эстраду, почувствовал было смущение: народ заполнил большой зал, стулья все были заняты, на хорах во все стены зала густо стояла молодежь. Но он сейчас же взял себя в руки и, положив записки на стол, начал говорить. В основу лекции он по- || ложил любимую мысль из Достоевского, что жизнь человеческая, хо- л. 24 тят или не хотят того люди, исходит из религии. То, как мы исповедуем Бога, непременно сказывается на качестве действий и отношений между людьми. Человек всегда выглядит наглядной скрижалью своей веры и то, чего не хватает в ней, не будет видно и в нем. Современным людям не хватает многого. Недаром мечтают и пишут о новом Человеке. Наличный человек вызывает жалость и насмешку. Тут о. Григорий умело собрал из литературы материал, ярко иллюстрирующий мысль об измельчании человека. Выразительная передача отзыва о барах чеховского пастуха из «Свирели»30 насмешила хоры, а в передних рядах зала чувствовалось смущение. Но лектор чужд был намерения учить. Не допуская шаржировки, он продолжал раскрывать немощи жизни || и в за- л. 24 об. ключении поставил вопрос: «Где, в чем кроется причина человеческой расслабленности?»

В простом народе на это обычно отвечают как тот чеховский Ев-стигней из «Свирели»:

— Веру потеряли люди, от Бога отступили.

29 См.: сн. 25.

30 Рассказ Антона Павловича Чехова «Свирель».

На самом деле вопрос сложнее и, думается, вернее будут ответить на него так: «Плох стал человек, потому что вера наша убога, отошла от истины».

Тут о. Григорий загорелся: голос стал крепче, речь выразительнее. Он указывал на близость Суда Божия, который всегда начинается с Церкви. «В полночь придет Господь, и я спрашиваю: «Сторож! Сколько ночи?» Но если даже начался и одиннадцатый час, не поздно покаяться, только надо знать, что нам нужно». И здесь лектор перешел к насущной задаче Церкви — образовании братств на основе любви Христовой. || л. 25 О братстве говорил волнующе горячо, отмежевывался от всякой политики, сектантских общин и трезвенников. Он видел перед собой не эти лоскутки цельного Хитона, а Вечного в образе Первохристианской апостольской общины. Закончил о. Григорий лекцию так: «Я знаю, критиков наличной церковности теперь много, но все они привносят в дело только горечь и обиду. Мы, напротив, желаем, чтобы горечь представления об убожестве нашей наличной религиозности покрывалась твердой верой в полноту церковной благодати и любовью к Церкви. Своих грешников она не отметает, а возрождает. Ищите же этого возрождения в братском служении любви Христовой».

Лекция принята была тепло. Когда о. Григорий вышел с эстрады, в зале его радушно приветствовали и благодарили. Староста со слезящи-л. 25 об. мися гла- || зами говорил: «Фурор произвели. Очень хорошо».

Однако самая большая награда ожидала лектора впереди. Лишь только подошел он к воротам своей квартиры, как его обступили кружком учащиеся девицы.

— Батюшка, — выступила одна, — позвольте прежде всего поблагодарить вас за лекцию. А потом мы просим, дайте нам дело.

Горячо и прямолинейно приветствовал их улыбкой о. Григорий.

— Только знаете что, барышни, общество и родители уже дали вам дело — выучиться, кончить курс необходимых наук. На это и приналегайте.

— Но мы хотели бы послужить тем у вас в церкви.

— А как посмотрит на это ваше начальство, не упрекнет ли оно л. 26 меня, что я отвлекаю вас от прямой обязанности учиться? А вас || обвинит в своеволии.

— Ну тогда займитесь с нами, — услышал о. Григорий другой голос.

— Вот это другое дело, — с радостью отозвался батюшка.

— Значит, согласны? — торопливо подхватили девицы.

— Не только согласен, но от души приветствую.

— А когда начнете?

— С недельку дайте мне сроку, обдумать содержание и план занятий а тогда с декабря и начнем.

— Вы позволите как-нибудь спросить Вас о дне, когда собраться?

— Хорошо.

— Спасибо, спасибо, батюшка, — говорили, уходя, девицы. О. Григорий был доволен, он вошел в дом, чтобы отдохнуть и поделиться с матушкой впечатлениями.

Но вскоре его снова побеспокоили. В передней стоял человек || и л. 26 об. просил разрешения поговорить. Батюшка провел его в кабинет. На поданной посетителем визитной карточке он прочел: Лузин Михаил Иванович, адвокат по крестьянским делам.

— Садитесь, пожалуйста, — пригласил о. Григорий визитера, осматривая его. Гость сел, кланяясь. Бритые щеки и одежда выдавали в нем интеллигента. Короткие волосы с пробором были с проседью. Маленькое лицо с правильным прямым носом и острым подбородком выглядело свежим. Видимо, человек жил без особенного горя и страстей. Глаза смотрели прямо, но без назойливости, обнаруживая в человеке честность. Лоб был без морщин, только внизу его, к носу, спускалась характерная линия задумчивости.

— Извиняюсь, батюшка, что побеспокоил вас, но так захотелось открыться перед вами.

— Что же, буду рад выслушать. ||

— Ну, если вы рады, то я больше того. Уж давненько слушаю я вас, л. 27 а вот сегодня вы всколыхнули во мне всю душу, — Лузин остановился, словно собирался с силами, потом с болью сказал:

— Знаете, батюшка, я 18 лет не причащался.

— Можно спросить, почему?

— Да как-то не видел необходимости. Вера как будто и жила в душе, но молитва по чину казалась механической, ненужной.

— Что же, по-вашему, нужно?

— Думал про себя много, а вот, послушал вас, особенно сегодня, нахожу, что вы удивительно ясно и полно раскрыли мои мысли. Да и

мои ли только? Полагаю, что все, кто мучатся религиозными вопросами, поняли сегодня из слов ваших, что нам нужно.

— Вы, стало быть, разделяете идею церковного братства?

л. 27об. — Мало сказать, разделяю. Верую, ба- || тюшка! Доныне я думал, что я уже умер для веры; вы пробудили ее и я пришел просить вас: «Батюшка! Дайте мне дело, приучите меня к церкви».

Последние слова Лузин произнес со слезами.

Батюшка постарался утешить его. Ласково, с неподдельным чувством, он говорил:

— Что же, Михаил Иванович! Господь благословит. Для меня ваша откровенная беседа — самая высокая награда за сегодняшнюю проповедь. Ваше желание послужить Церкви я приветствую с тем большим удовольствием, что вижу в вас человека интеллигентного. Вы можете оказать нам большую услугу.

— Ах, нет! — испуганно отстраняя от себя честь, воскликнул Лузин, — я не об услугах другим помышляю, а о том, чтобы порвать со своей теплохладностью и искупить свои грехи. Делайте со мной, что хотите, я отдаю себя вам. ||

л. 28 Лузин в волнении поклонился в ноги. О. Григорий быстро поднял его и, целуя, говорил:

— Ничто так не дорого Господу, как покаяние человека. Вы его приносите, и я во имя Божие встречаю вас как истинного сына Церкви. Будьте моим другом и советником. Я ввожу вас в члены попечительства, окажите мне здесь поддержку в моих начинаниях. А в знак вашего союза с Церковью, в первое же воскресенье примите от меня Святые Таи-ны Тела и Крови Христова. Так, дорогой Михаил Иванович? — батюшка взял его руку.

— Так-так, я буду счастлив, если Господь сподобит меня причаститься, — гость ушел, оставив в душе о. Григория большое чувство радости.

Вскоре в город приехал почетный ктитор собора Соснин31. Старо-л. 28 об. ста зашел за о. настоятелем, чтобы вместе || сделать визит. В большом с[основ]ском 2-этажном каменном доме жила мать С[осни]на32 — ста-

31 Федор Филиппович Соснин. См.: сн. 14.

32 Евфросинья Дмитриевна Соснина состояла попечительницей приюта Ее Импера-

рушка старообрядческого беспоповщинского толка. В церковь не ходила, духовенство не любила, но 2 раза в год при помощи дочерей, православных и замужних, устраивала по мужу, церковнику по вере, поминки. В соборе в эти дни благовестили к службе в большой Со[снин] ский колокол и справляли парастас собора с певчими. После панихиды причт всем составом шли к Сос[ни]ным в дом. Обед отличался обилием и изысканностью. Ели икру кетовую, пирог из нельмы, привезенной из Екатеринбурга, уху из ершей, и жареных линей. Запивали церковным вином, которое подавалось на стол в больших графинах из-под кваса и доставалось из подвала, где хранили его в бочонках. Отцы знали про это изобилие «церковности» в доме С[осни]на || и с улыбкой, пригла- л. 29 шающей друг друга, опоражнивали графины стаканчик за стаканчиком. К блинам подавался мед в больших вазах. Любители и тут угощались вдоволь. Расходились со двора веселые, точно побывали на именинах. Двери и ворота затворялись, и уже никто из церковников не проникал туда до новых поминальных дней. Исключения допускались только в приезды наследника-сына33, который вселялся здесь на несколько дней.

Староста с о. Григорием прошли мимо парадных дверей во двор. Двор, обнесенный кругом каменными хлебными амбарами и кладовыми, был выметен и прибран, словно палуба парохода. Батюшка заметил по этому поводу:

— Дух старообрядчества сказывается и здесь.

— Неплохо, — ответил староста. ||

— Да, религия и хозяйственность здесь заодно. А если прибавить, л. 29 об. что наши миллионеры почти все старообрядцы, то преимущества старой веры будут видны для каждого.

Староста из этого понял только то, что о. Григорий не любил старообрядство.

По черному крыльцу они вошли в кухню. Лавки, пол, столы в ней были крашены, и в кухне было опрятно, как в комнате. Гости сняли здесь верхнюю одежду и через темный коридорчик были проведены в кабинет, где их встретил любезно хозяин. Староста рекомендовал настоятеля, после чего С[ос]нин, раскланиваясь, попросил гостей сесть. Началась

торского высочества Великой княгини Марии Александровны для бедных детей обывателей г. Шадринска (Борисов С. Б. Шадринская энциклопедия. Т. 2. С. 313).

33 См.: сн. 31.

беседа. Говорил староста. О. Григорий не счел нужным наострять уши пока. Он незаметно осматривал хозяина и комнату. В переднем углу высился позолоченный киот с тремя вложенными одна над другой икона-л. 30 ми. || Лики были в золоченых ризах, и видно было только, что они были темны. Стены комнаты выкрашены были в коричневую краску, сильно поглощающую свет так, что, несмотря на солнечный день на улице, здесь был полумрак. О. Григорий засмотрелся было на портрет, который в покрытой черным лаком рамке висел над кушеткой. Из рамки хитрыми глазами на мужицком лице смотрел отец благотворителя. Волосы расчесаны, с пробором на средине головы, закрывают уши, борода не большая, но густая. Одет в сюртук, на котором сбоку виднелись, отчетливо, медали. Без сомнения, они придавали лицу важность и точно говорили: вот до чего хорошего дожил покойник. Но батюшка встретился глазами уже не с покойным, а с живым С[осни]ным34. Сын мало походил на отца. Этот был уже «европеец», одет в серую тройку, накрахмаленная сорочка л. 30 об. с черным || галстуком. Волосы в косой пробор, щеки и борода выбриты. Лицо приятное, обращение простое. С[ос]нин, видимо, почувствовал неловкость, что батюшка так долго сидит, не принимая участия в разговоре, и, подойдя поближе, обратился к нему:

— Давно мы с Федором Васильевичем ищем настоятеля собора, такого, который бы привлек народ к церкви. Вы, батюшка, подаете надежды. Федор Васильевич, как видно, вами доволен. Я этому рад. Готов материально помочь во всем, что нужно. Не имеете ли вы сказать что-нибудь о нуждах храма?

О. Григорий с удовольствием отнял руку от уха, уставши держать ее так и был доволен, что расслышал всю тираду. Теперь он спокойно л. 31 благодарил за доверие и повернул речь на собор. Собор дол- || жен быть центром религиозной жизни не только для города, но и уезда. С[осни]ну понравилась мысль батюшки, он не утерпел, прервал его:

— Вот это хорошо, это мне нравится.

О. Григорий по-своему оценил удовольствие ктитора.

— Народ наш темен, — продолжал он, — ему нужна не одна проповедь, но и хорошая книжка. У нас соборная ограда имеет четыре башни. Одну, мне кажется, легко можно приспособить под книжную лавочку. Пусть бы желающие получали отсюда полезную и интересную книжку.

34 Там же.

— Это надо сделать, Федор Васильевич, — решительно сказал С[ос]нин. Староста кивком головы дал понять, что будет принято к исполнению, но в свою очередь, вставил:

— Вы, батюшка, хотите, чтобы книги продавались? ||

— Да, нам нужны деньги на оборот, чтобы продавая одни книжки, л. 31 об. мы могли выписывать сейчас же другие.

— Я полагаю, можно продавать с накидкой ради развития дела, — продолжал староста.

— Можно, но воздержанно, — подчеркнул о. Григорий, — лавочка наша все же должна быть не коммерческим предприятием, а пунктом религиозной пропаганды. Выписывать книги я буду сам, а вы, Федор Васильевич, найдете хорошего человека для этого дела. Вас же, любезный Федор Филиппович, — обратился с поклоном к Соснину о. Григорий, — прошу помочь нам средствами.

Соснин быстро выдвинул ящик в письменном столе и, взяв оттуда сотенную, протянул батюшке.

— Вот, на первый раз — выписывайте, а нужно будет еще, вы, Федор Васильевич, выдавайте. После мне скажете, || сколько издержали. л. 32

Дело о книгах, к удовольствию настоятеля, было решено. Со[с]нин из любезности спросил о. Григория, доволен ли он домом, где поселился. Батюшка с улыбкой отвечал, что, кажется, матушка имеет кое-какие претензии.

— Хорошо, я увижусь и поговорю с матушкой.

О. Григорий был удивлен такой отзывчивостью. Вообще от визита составилось хорошее впечатление. Соснин не проявлял ни чванства, ни обычной оттяжки, когда поднимался вопрос о деньгах. Казалось, он радел о храме не из чести фамилии и не ради личных интересов, а искренно, по любви к Церкви.

— Ну что же, — думал про себя о. Григорий, идя домой, — посмотрим, насколько нынешний богач может быть Закхеем.

Дома он предупредил матушку, что будут гости.

— Это хорошо, — отвечала та, — пусть-ка || твой староста красне- л. 32 об. ет. Все скажу.

— Да ты хоть не очень нажимай на Соснина, ведь в первый раз человек придет. Неудобно.

— Ну, это ты жди да молчи. А я не намерена мерзнуть и наживать ревматизм. Суди сам, пол холодный, потому что внизу подвал, печи как следует не нагревают. Бани нет. Если ты им нужен, пусть делают что-нибудь.

— Да ведь сейчас зима. Что можно сделать зимой?

— А почему летом не сделали ремонта? Наконец, я несколько раз говорила Федору Васильевичу — исправьте баню. Ничего. Так что пусть отвечает.

О. Григорий не в шутку забеспокоился:

— Нет, Надя, сердечно прошу. Не будь назойливой, — он ласково поцеловал жену, — ну-ну ладно, там увидим. ||

л. 33 Вечер о. Григорий провел за составлением списка годных для выписки книг. Душа горела, и не хотелось откладывать дело в долгий ящик. Раскрыв каталог, о. Григорий старательно выискивал в нем то, что могло удовлетворить потребность и вкус любителя книжки. Но как мало находилось хорошего! Бросались в глаза жития. Кое-что батюшка записал, но из записанного, он чувствовал, далеко не все могло вызвать в читателе живое чувство. Целыми страницами в каталоге мелькали поучения, слова о любви к отечеству, о подчинении властям. О. Григорий только качал головой: «Слишком много в нас покорности и без наставлений». Немало попадалось ему заглавий о посте, о значении храма, о богослужении. Вероучительные сочинения же, обличительные, направленные против раскольников, рассыпаны были по каталогу, как звезды в Млеч-л. 33 об. ном Пути. Но о. Григорий знал цену || этой сухой бесплодной литературы. Он не хотел ни держать книг на полке для видимости, ни пускать их в качестве нагрузки. Много рекламировалось листков Троице-Сергие-вой Лавры, Почаевской, Киевской. Но и тут струя чистой воды мутнела от примеси наносной пыли и фальши. Печатались сны монахинь о мытарствах, загробных муках, где все отзывалось грубостью и вымыслом. Надо только удивляться безвкусию и наивности издателей. Не лучше выглядели и рассказы и о чудесах современных — так составлялись они необдуманно, искусственно. Авторы словно отчаялись в силе проповеди и любви и прибегали к последнему средству сломить упорство же-стоковыйных рассказами о чудесах.

— Нет, это не то, что нужно, — думал о. Григорий. Он нервничал, рылся в страницах снова и снова. Кое-что вносил он на лист. Но чаще и

чаще вздыхал || от никуда не годной постановки печатного дела в Церкви. л. 34 О чем мы думаем, кому служим? У нас у духовных академий 70 семинарий. Кажется, можно бы заняться делом издательства хороших книг для народа. Увы! Любитель назидательной религиозной книжки сидит, как расслабленный при Овчей купели, ожидая, когда ангел возмутит воды. А каталоги религиозно-нравственных книг — это показатели того, в каком запустении находится у нас церковное дело. «Запустение, запустение», — твердил машинально про себя о. Григорий и тут же вспомнил текст: «Когда увидите мерзость запустения на святом месте, знайте, что близ есть при дверях». «Господи! Неужели идет на нас Суд Твой?» — с болью в сердце говорил он. Тревога облегла душу, как темное облако. Он старался успокоиться, не мог. Силился понять, что бы могло значить это нагнета- || ющее чувство, ничего л. 34 об. не выходило. Так и в постель лег с беспокойством на душе.

На следующий день к Загуменным пришел с визитом Со[с]нин. За разговором он, между прочим, спросил матушку:

— Довольны ли квартирой?

О. Григорий с тревогой посмотрел на жену, но она сделала вид, что не замечает настроения мужа и совершенно спокойно отвечала:

— Боюсь, что за зиму замерзнем или, того хуже, обезножим. Пол холодный до того, что в валенках ноги мерзнут, а печь вся в трещинах. Нисколько тепла не держит. К тому же и бани нет, нельзя топить.

Соснин, видимо, не ожидал такого отзыва о настоятельской квартире. Он сконфузился и, в то же время, вспыхнул неудовольствием на старосту. ||

— Почему же Федор Васильевич мне ничего не сказал, — пожало- л. 35 вался он. О. Григорий счел нужным заступиться за старосту.

— Всего сразу не сделаешь. Он, без сомнения, имеет в виду ремонт нашей квартиры, но решил, что можно потерпеть.

— Нет, терпеть вам неудобства не следует, — подчеркнуто сказал Соснин и встал, — извините, я пойду, кое-что смекну по этому делу.

Он ушел, а Загуменных удивленно смотрели друг на друга. Первой пришла в себя матушка.

— Как ты думаешь, — спрашивала она о. Григория, — что он хочет делать?

— Вероятно, ушел переговорить с Федором Васильевичем, — сказал то, что думал, батюшка.

— А мне думается он пошел смотреть дом, видимо, есть на виду. л. 36об. О. Григорий про себя думал то же. Но || не радовался35 этому, боясь

пересудов.

— Эх, Надя, погодить бы надо с этим.

— Чего же годить? Соборный приход не последний — не стыдно и дом купить для настоятеля. Посмотри, в каких квартирах живут священники других церквей.

Соснин, видимо, думал так же. Дня через два он снова зашел к Загуменным. На этот раз со старостой.

— Я за вами, матушка, — улыбаясь, говорил он. — Пойдемте смотреть дом, понравится — купим.

Матушка себя ждать не заставила. Через час она торжествующе говорила мужу:

— Ты бы со своим молчанием в век ничего не добился, а я вот сказала — и купили дом.

Дом был действительно куплен двухэтажный и совсем новый. В условиях было оговорено, что через 10 лет служения о. Григория Загуменных в соборе дом, с принадлежащими ему пристройками и усадь-л. 37 бой, переходит в полную собственность Загу- || менных.

К новому году семья отца настоятеля переселилась в верхнюю половину новокупленного дома. Матушка с интересом занялась убранством комнат. О. Григорий иногда посмеивался над ней:

— Не обить ли нам стены гостиной шелком, Надя?

Матушка помалкивала и с особенным вниманием обставляла батюшкин кабинет. В переднем углу висели иконы. Их было немного. В центре на столике стояла оригинальная икона с изображением распятия. Ее писал екатеринбургский художник по особому заказу батюшки. Она ему очень л. 37об. нравилась, и он очень дорожил ею. Любил он точ- || но так же смотреть на копию рафаэлевской Мадонны. Матушка, по этому поводу, повесила ее над письменным столом. Прилично выглядел шкаф со стеклянною дверкой. Он заполнен был книгами. Изящные переплеты некоторых из них красиво виднелись из-за прозрачной дверки. Здесь были «Природа», 6 изд. «Культуры», «Вселенная и человечество», сочинения Фарадея, «Церковная история» Робертсона в 2 томах и полное собрание Л. Н. Толстого и Достоевского. Богословских книг было не так много, зато здесь можно было най-

35 Л. 35 об., 36 без текста.

ти новинки Бердяева, Булгакова, Флоренского, Мережковского, Ладыженского. Внимательный наблюдатель отметил бы, пожалуй, в собрании книг о. Григория, некоторую разборчивость. А иной церковник, наверно, упрекнул бы его в пренебрежении к аскетическим творениям. В книжном шкафу о. Григория не нашлось места ни для Феофана Затворника, ни для Иг- || натия (Брянчанинова). Читать их он, конечно, читал, но душой тяготел не л. 38 сюда. Для него больше имели значения те сочинения, в которых содержались мысли и настроения современного общества. Он всегда хотел быть в курсе искания интеллигентных религиозно настроенных умов36. Свое тяготение к ищущим Правды он подчеркивал и тем, что на письменном столе в качестве украшения он имел два хорошо сделанных чугунных бюста каслинской работы с изображением корифеев общественной религиозной мысли Л. Толстого и Ф. М. Достоевского. Не раз он слышал стороной, что эти бюсты, особенно Толстого, смущают приходящих к нему. Люди спрашивали: «Что, он толстовец, что ли?». О. Григорий не уступал, а когда за разрешением недоразумения обращались к нему, говорил:

— Люблю на них смотреть и думать: какое богатство даров получили оба || от Церкви, потому что воспитывались и росли мыслию в ат- л. 38 об. мосфере Православия.

Тяготение к интеллигенции о. Григория матушке было приятно, и она вместо кушетки поставила в кабинет кресло-качалку. Достала его с трудом и дорогонько, тем больше доставила удовольствия батюшке.

— Милая Надюк, ты меня избалуешь, — говорил он, ласкаясь.

Матушка сияла.

Так устраивали Загуменных свое гнездышко, без роскоши, но со вкусом. В зал матушка наставила столько цветов, что в передний угол

36 Прот. Николай Буткин, так же, как и С. Н. Булгаков и Н. А. Бердяев, работы которых он читал и ссылался на них в своих публикациях на страницах «Екатеринбургских епархиальных ведомостей», считал важнейшей задачей христианства приблизить жизнь Церкви к миру: «У нас, в России, одна часть деятельно пропагандирует мысль Герцена о том, что христианство не удалось, другая, исходя из веры в силу и абсолютную ценность религии Христа, старается поворотить курс церковной жизни и сделать ее более близкой миру и его истории. Нужно ли это? С точки зрения исторической церковной миссии, поворот к сближению Церкви и мира необходим. Задача осуществить мысль исторического момента выпадает на долю Русской Поместной Церкви. Неужели мы окажемся неспособными? Собор, Русский церковный собор пусть решит этот вопрос» (см.: Буткин Н., свящ. Путь исповедничества. ЕЕВ. 1909. №9. Отд. не-офиц. С. 311).

пройти было нельзя, и окна загораживались листьями, зато зелень скрадывала пустоту стен. Диван со столом и креслами уютно, как в саду стоял среди зелени. На столе лежали два художественных альбома с избранны-л. 39 ми || картинами Третьяковской галереи и музея Александра III.

устроили новоселье. На этом настаивали кое-кто из женщин, помогающих матушке устраивать квартиру. «Батюшку любят, нанесут подарков», — говорили они. Новоселье было объявлено. Гостей шло много, но, как на грех, все несли одни пироги, увенчанные, по обычаю, серебряной солонкой. После приема гостей Загуменных смеялись по этому поводу много:

— Что, Надюк? Много толку от твоей корысти? — дразнил жену батюшка.

— у тебя прихожане-то все, видимо, в Федора Васильевича — все разговоры, обещания, а толку нет.

— Как так — покажи-ка мне солонки.

Их было больше дюжины.

— Хм, красивая, — замечал с усмешкой о. Григорий, — давай, Нал. 39 об. дя, выставим их все на этажерку в зале, как память о || новоселье.

Матушка смеялась. Все же новоселье дало о. Григорию много, только это было не то, на что рассчитывали они с матушкой по-человечески. Из посетителей на матушку особенно приятное впечатление произвела чета Яковлевых. Сам о. Григорий давненько уже знал и отмечал их. В церкви на беседах оба присутствовали неизменно. Часто после проповеди Владимир Дементьевич с супругой дожидались батюшку, когда он выйдет из алтаря. Тут они благодарили его, ободряли ласково, а иногда Вл[адимир] Дем[ементьевич] умело подчеркивал то, что ему понравилось в беседе. Отзывчивость Яковлевых на проповеди приятно трогала о. Григория. Когда-то он, читая книжку о проповедничестве, запомнил крепко одну мысль. Автор предупреждал, чтобы проповедник судил л. 40 о словах своих || по тому, находят ли они отклик со стороны слушателей. Если люди молча расходятся после проповеди и никто из них ни спросит, ни выразит своего впечатления ему, значит, в словах проповедника много мирского, и он не достиг еще благодати воздействия через слово. О. Григорий поэтому глубоко мучился, когда после его горячей проповеди слушатели расходились молча. «Неудача», — твердил он про себя и скоренько бежал домой, желая укрыться от людей. Но чем даль-

ше, тем чаще стали выпадать на его долю счастливые случаи, когда тот или другой останавливал его после беседы с вопросами, с выражением чувства благодарности и удовольствия. Больше и теплее других благодарили батюшку Яковлевы, и он, естественно, привязался к ним душой своей. На праздниках, заходя с крестом в Детский дом37, где Владимир Дементьевич38 служил || воспитателем, а жена его, Александра Алексе- л. 40 об. евна, заведовала хозяйством, батюшка встречал прием самый радостный. Алек[сандра]. Ал[ексеев]на, словно Мария, старалась угостить, послужить чем-нибудь. А Влад[имир] Дем[ентьевич] неизменно садил батюшку на диван и просил отдохнуть, умея завязать легкий разговор. На новоселье Яковлевы открытым расположением пленили и матушку. С этих пор у Загуменых началось самое близкое знакомство с Детским воспитательным домом. О. Григорий любил бывать у Яковлевых. Здесь вечерами за чайным столом завязывалась самая задушевная беседа. Все глубже чувствовалось родство душ и общность веры. Там, на Западе, шла война, сражения подавляли душу безмерными ужасами. Гибель сотен тысяч людей, страшные увечья, общее озверение народов приводили || в содрогание человеческое сердце. Само собой вставал вопрос о со- л. 41 мнительной ценности культуры. Когда о. Григорий заговаривал об этом, Влад[имир] Демен[тьевич] горячо его поддерживал. С каким удовольствием отдавались они на своих вечерах чтению книжки Кропоткина «Взаимопомощь»! Мысли о близости к правде патриархальной жизни дикарей усиливались академическими выписками из Уоллеса, Реклю. В результате создавалось прочное убеждение, что путь культуры есть не более или менее как то искушение, в которое впали прародители в раю. Конечно, подобные беседы отвлекали ум от мрачных картин действительности, но сердце стремилось к большему, оно жаждало не словесного только, а реального восхищения в ту область, где открывались бы

37 В связи с неурожаем 1912-1913 гг. появилось много беспризорных и нищенствующих детей. Для них шадринским Обществом трудовой помощи было организовано временное убежище на 70 человек, которое в годы Первой мировой войны превратилось в постоянный детский дом. Число детей в нем к 1917 г. выросло до 137 человек. На содержание детских приютов выделяли пособие уездное земство и городская управа, шли пожертвования купцов. (Борисов С. Б. Шадринская энциклопедия. Т. 1. С. 304).

38 Имя и отчество, вероятно, изменены, но на фотографиях в Спасо-Преображенском соборе клира и ближайших помощников часто присутствует мужчина, лицо которого, по внешнему описанию, очень похоже.

мир любви и общего преображения. И Владимир Дементьевич со всем л. 41 об. пылом || веры приветствовал намерение о. Григория создать очаг чистой религиозности при соборе. Синодская молитва по случаю военного времени, читаемая на Литургии, казалась обоим слишком земной. О. Григорий заменил ее другой, в которой не слышно было ни бряцания оружием, ни враждебных пожеланий противникам. Сходились мысли друзей и насчет удаления из храма знамени Арх[истратига] Михаила39. Владимир Де-ментьевич предложил такой план. Нужно написать икону Арх[истратига] Михаила. Начните читать акафист пред ней и скоро отвлечете внимание народа от знамени, тогда и уберем его.

Когда проект был принят, Яковлев стал настаивать, чтобы писали икону Архистратига без меча. Меч напоминал ему о вражде и казнях зем-л. 42 ных. Он же искал от- || влечения в Царство мира и любви. Архистратиг Михаил оставался и в его глазах ревнителем правды, только он должен был действовать не на богоборников, а на самих страдальцев. Меч здесь представлялся ненужным. Напротив, Архангел должен сходить сюда, в юдоль скорби, в силе любви и утешения. В представлении Вл[адимира] Дем[ентьевича] возникла такая композиция иконы. На нижнем плане картины должны были быть нарисованы раб в цепях и изнуренный в борьбе с нуждой труженик. Для них нет на земле защиты, их сердце устремлено горе: с верой ждут они оттуда помощи, и на их вопль души небо раскрывается, потоки благодатного света льются на них оттуда и сонм ангелов слетает к ним на помощь, во главе их вождь — Архистра-л. 42 об. тиг Михаил. В нем, в его фигуре || выражена полнота духовной красоты и силы. Чувствуется, кто увидит его, тот сможет перенести все, пройти спокойно сквозь огонь и воду.

Икона была заказана местному художнику. Вл[адимир] Дем[ен-тьевич] много объяснял, что и как хотел бы он изобразить на картине. Вскоре образ Арх[истратига] Михаила был принесен в церковь. По понедельникам начали читать перед ним акафист. Знамя убрали так, как будто его и не было совсем. Никто не сказал ни слова. После этого о. Григорий смотрел на Вл[адимира] Дем[ентьевича] как на своего верного друга.

Значение этой дружбы вырастало в глазах о. Григория тем больше, что он в силу болезни и по свойствам своей натуры был обречен на одиночество. Раскрыться и рассыпать искры своего знания и таланта

39 См.: сн. 7.

он мог лишь || тогда, когда встречал в своем окружении полное к себе л. 43 доверие и расположение. На людях это редко встречалось, потому что в обществе он быть не любил. Глухота не изменила его, а придала только обязательное оправдание его отчужденности. Но и тут не все понимали его. Духовенство городское очень недовольно было тем, что Загуменных уклонялся от знакомства с ним. Встречи с отцами, конечно, были, но как-то всегда проходили незаметными, ничего не оставляя в душе ценного. Сочувствия делу своему о. Григорий не встречал, а потому и был далек от собратьев. Они же связаны были между собой тесной дружбой, блюли свои намерения согласно. Отсюда вышло так, что о. Григорий оказался изолированным. Пока это не особенно беспокоило его, но время пришло, и скрытая оппозиция духовенства по отно- || шению к л. 43 об. Загуменных сказалась.

Но тут мы вступаем в новый период церковной жизни. В конце февраля царская власть в России пала. А вместе с этим Церковь оказалась перед лицом невиданного кризиса. Постараемся изобразить его, как в силах то сделать, имея в виду нашего героя о. Григория Загуменных.

Глава II

Гримасы пошлости

Наступил март 1917 года. Шел Великий пост. Отшумели ярмарки, справили свой дикий шабаш февральские вьюги. Установилась оттепель. Дороги обнажили накопленной за зиму навоз. По || утрам и вечерам л. 44 храмы наполнялись говельщиками, старые люди, кому не мешала суета, шли отмаливать грехи. Скучно и лениво звучали на службах церковные колокола. Жизнь словно притаилась, как ребенок, пойманный за шалостями. Сурово и гневливо обрывал ее монастырский устав. Православные ходили с деловыми, серьезными лицами. Ели, боясь оскоромиться, и свое скрытое неудовольство грибами, соленой капустой и огурцами срывали на ближних, детях, ретиво приводя их к послушанию. Исправно отчитывались дни по календарям, как часы за службой чиновником. Надежды и радости отмеривали покорно срок воздержания. Казалось, и на этот раз Великий пост пройдет мирно и тихо. Но, видно, не напрасно сказано: «Когда все будут говорить «мир», тогда внезапно найдет на них пагуба». Вдруг неожиданно, как вихрь, ворвались || в обыватель- л. 44 об.

скую жизнь зловещие слухи: «В Питере восстание, революция, власть перешла к Государственной Думе». Жители городка притаились, боясь сказать лишнее слово. Но дня через два плакаты, вывешенные на заборах и витринах, глушили растерянных еще более ужасными новостями: «Царь отказался от престола. Войска на стороне революции. В России установлена республика».

Люди читали, качали головами и тихонько между собой говорили: «Господи, помилуй. Что-то будет». Прочел объявления и о. Григорий, идя домой из церкви. Но не страх за будущее и не жалость к царю, припертому к стене, охватили его душу, а удивление. «Как это так, — думал он, — подписал отречение, будто указ о погоде. Где же сознание святого долга, вера в священное миропомазание? Миллионы людей смотрели на л. 45 него как на свя- || тыню, а он оказался пузырем надутым. Дотронулись иглой — он плаксиво запищал, сморщился, увял. Ни рыцарского жеста, ни борьбы».

Дома о. Григорий поделился своими впечатлениями с матушкой.

— Что же ему было делать? — заступилась она.

— Ах, Надя, — с горечью говорил батюшка. — В трагедии царь должен быть велик. Тут же видим мы гримасу пошлости.

— Разоблачили, стало быть?

— Выходит, что так. Не его ударили, а он нанес удар всем, кто чтил в нем помазанника.

— Что же, это с головой.

Батюшка было вопросительно посмотрел на жену, но не стал спрашивать, поняв ее мысль. Только боль на сердце усилилась. «Господи, — твердил он нервно, — не введи нас во искушение, но избави нас от лука-л. 45 об. вого». || Вечером, около 9 часов, прибежал к нему дьякон.

— Вас, отец протоиерей, зовут в комитет.

— В какой комитет? — удивился о. Григорий.

— В революционный. Сидят в школе, напротив собора.

— Что же, придут за мной, или как? — сердце у батюшки сильно стучало.

— Меня послали.

«Вот еще, суется везде», — недовольно подумал о дьяконе о. Григорий. Он не знал, что делать, но матушка, узнав в чем дело, посоветовала идти и просила дьякона проводить батюшку. Пошли.

Открыв из коридора двери в комнаты школы, о. Григорий болезненно сжался. Табачный дым, густо облегавший всю комнату, ударил ему в нос, в легкие. Трудно было дышать с непривычки. Но дьякон вел его дальше. 11 Люди в солдатских шинелях толпятся в комнате, прово- л. 46 жая их удивленными взглядами. Вошли во вторую комнату. Людей здесь было меньше, но висячая лампа над столом тоже скрывалась табачным дымом. Свет ее пробивался сквозь дым, как через облако. Дьякон представил о. Григория председателю комитета. Он один среди присутствующих был в пиджаке и без шапки. Батюшка узнал его. Это был присяжный поверенный Кукушкин. По праздникам о. Григорий посещал дом его с крестом. Обменялись поклонами, после чего Кукушкин сразу приступил к делу. «Мы бы хотели, батюшка, завтра на площади отслужить панихиду по павшим борцам за свободу. Можете это сделать?». О. Григорий видел устремленные на него отовсюду взгляды и понял: хотят освятить революцию в глазах || народа. Он твердо сказал: «Не могу». Люди л. 46 об. насторожились.

— Мы вас просим, — настаивал мирно Кукушкин. О. Григорий не соглашался.

— Чего канителитесь с ним. Не желает, другого возьмем, — развязно заметил один из присутствующих. Начались переговоры с председателем. Батюшка не слышал, о чем говорили, но реплики Кукушкина долетали до него.

— Нельзя, товарищи. Весь народ за него.

Он снова обратился к о. Григорию:

— Нам надо, чтобы непременно вы отслужили. Может быть, молебен не откажетесь справить?

Батюшка облегченно вздохнул. Выход из затруднения показался ему приемлемым.

— Молебен отслужить могу.

— Вот и хорошо, — точно так же воспрянув, сказал Кукушкин. — Вынесите иконы из собора, оповестите духовенство и приходите завтра

на площадь часов || в 12. Мы будем готовы. л. 47

О. Григорий поклонился и вышел. Дома матушка с беспокойством смотрела на него.

— Что ты такой бледный?

— Во-первых, табачного дыму там было столько, что можно было, кажется, отравиться, а во-вторых, разговор был не из приятных, — и батюшка рассказал все как было.

— Я что-то не пойму, почему, отказавшись служить панихиду, ты согласился на молебен. Ведь все равно будешь служить по поводу революции, — ударила в больное место матушка.

— Из двух зол, Надя, выбирать надо меньшее. Они не отступили бы от меня, а мне надо было хоть что-нибудь выиграть, чтобы не записаться сразу же в холопы революции.

— Ты прав, — сдалась матушка, — тебя могли арестовать. ||

л. 47об. — Кое-кто, сдается мне, предлагал это, но будем благодарить Бога, пока все обошлось без скандала.

На другой день, в обедню, о. Григорий разослал духовенству повестки с приглашением явиться на молебен. Сам со своим причтом в облачении вышел в назначенный час крестным ходом. Площадь, где должен был быть молебен40, густо покрыта народом. Шпалерами стояли войска с ружьями на караул. По углам площадки на шестах висели красные флаги. Молчаливо приветствуя поклоном собравшееся духовенство, о. Григорий начал служить, стоя, как благочинный, на первом месте. Все шло по чину и благопристойно. В конце молебствия дьякон громогласно провозвестил многолетие новому революционному правительству. Спели «Многая лета». В этот момент о. Петр К[исел]ев41, стал. 48 рейший из 11 городских батюшек, попросил у о. Григория позволения сказать несколько слов народу. Загуменных удивился, но не возразил. И тут открылось, что отцы за спиной о. Григория решили устроить ему каверзу. О. Петр приглашал в слове почтить память павших за свободу борцов служением панихиды. Загуменных понял тактику отцов. Они не

40 Молебен проходил на Покровской площади города Шадринска. Происходило захоронение расстрелянных участников съезда фронтовиков Николая Дымшакова, Ев-тихия Ларюшкина, Алексея Тельминова. Сейчас чуть западнее этого места мемориал И. Д. Шадру. В фондах Государственного архива Шадринска сохранилась фотография панихиды. На фото — вид на южную часть мемориала (Иовлева В. Н. Улицы Шадринска. С. 88).

41 Прот. Петр Никандрович Киселев, в 1915 г. благочинный градо-Шадринского округа, 50 лет, окончил курс Пермской духовной семинарии по 2 разряду в 1887 г., награжден орденом св. Анны 3 степени (Справочная книжка Екатеринбургской епархии на 1915 год. С. 111).

хотели брать на себя его отказ от панихиды и договорились вопреки ему сделать по-своему. Прием борьбы рассчитан был с выгодой для себя. В глазах власти революционеров они показывали себя сторонниками переворота, а его ставили открыто перед выбором: или сдаться и стать в их ряды, или...

О. Григорий принял вызов. Он тут же разоблачился и встал в сторонку, предоставив ловким оппозиционерам свободу отпевать революцию. || И вот, к удивлению не одного о. Григория, послышались за- л. 48об. унывные надгробные напевы: «Покой, Господи», «Помяни во Царствии Твоем» и, наконец, «Сотвори вечную память». Загуменных стоял, ни разу не перекрестившись. В нем кипела буря негодования. Хотелось разразиться упреками на незаслуженное оскорбление, но, по мере того, как панихида подходила к концу, — усмешка, тайное торжество облегчало его волнение. Здорово отпраздновали революцию шадринцы. Можно занести в летопись этот заупокойный конец молебствия и он, не желая больше участвовать в этой безвкусице, пошел домой.

С площади еще пели вечную память, а он удалялся. Приходилось идти сквозь строй солдат. Он шел, не думая об опасности. Не их косые взгляды преследовали его, а все-таки, отмечен- 11 ная уже им, гримаса л. 49 пошлости. Он ускорял шаг все больше и больше и наконец почти бежал, подгоняемый волнением. Почти без сознания направил он путь к Детскому дому. Здесь он надеялся отвести душу. Владимир Дементьевич был дома. Александру Алексеевну ждали с молебствия. Она сейчас же почти и явилась. С первых же слов ее батюшка почувствовал удовлетворение.

— Ну уж и устроили наши отцы штуку, — говорила она. — Начали за здравие, свели за упокой. Как хорошо вы сделали, о. Григорий, что не служили панихиду. В народе это отметили.

— Что же говорят? — спросил Владимир Дементьевич, явно желая этим разговором успокоить батюшку.

— Один умный, говорят, нашелся — соборный протоиерей. А тех — куда ни толкни, пойдут и не обернутся. ||

Владимир Дементьевич качал головой и в то же время ласково л. 49 об. смотрел на батюшку, стараясь успокоить его, то пожатием руки, то приглашением посидеть.

— А не послать ли нам за матушкой? — предложил он о. Григорию. Тот согласился. Сел.

— Что-то будет, что-то будет, — вздыхая, говорил Владимир Де-ментьевич.

— Вы о чем? — спросил его батюшка.

— О государстве, о России.

— Да, — как-то безучастно произнес о. Григорий, но сейчас же воспрянул.

— А я думаю о Церкви нашей.

— Но ведь судьба ее связана с государством.

— Да, оно так, а дальше?

— Вы что же, хотите отделить ее от государства?

— Хочу, Владимир Дементьевич, всем сердцем хочу.

л. 50 О. Григорий встал со стула и начал ходить. Но тут || же продолжал:

— Но, боюсь, не найдется у нас сил для этого. Вы видели, какой рискованный шаг сделало шадринское духовенство.

— Забудьте, пожалуйста, об этом и скажите лучше, как вы представляете новое положение Церкви. Право, вас интересно послушать. Только присядьте, батюшка, так будет удобнее, — и Яковлев усадил о. Григория на широкий кожаный диван. Сам взял стул и сел около.

— Вы помните изречение Христа: «Царство Мое не от мира сего», — начал после недолгой паузы о. Григорий.

— Помню хорошо, — приготовляясь слушать, отвечал Яковлев.

— Ну так вот, я думаю, что наступают времена, когда Церковь может и должна выполнить это слово Учителя. Последний оплот Право-

л. 50 об. славия на земле пал. Православ- || ных царей сильных, имеющих влияние на политику, больше нет, и мир свободно покатился теперь под гору. Нам, верным, с ним не по пути, и мы должны во что бы то ни стало возвратить Православной Церкви самостоятельность.

— Как же возможно это — я что-то не представляю. Разве допустит революционное правительство, чтобы Церковь стояла вне его политики. Царям, скажет, служили, а нам не хотите?

— Вы правы, нужна борьба.

— Против революции? — удивленно спрашивал Яковлев.

— Нет, — твердо, как давно освоенное, говорил о. Григорий, — не против революции, а за свободу Церкви.

Беседа явно увлекала и батюшку и хозяина. Яковлев пересел со стула ближе к о. Григорию на диван || и, взяв в свою руку батюшки, с л. 51 волнением спрашивал:

— Как понять эту борьбу Церкви? Боюсь, батюшка, что когда вы вынесете свою идею к людям, они ее используют по-своему. Власти объявят вас противником нового порядка, скажут: «Он возмущает народ», а свои поступят как Петр при взятии Христа, извлекут меч и действительно обнаружат себя контрреволюционерами.

— Но ведь Вы, надеюсь, не хотите поднять меч, — о. Григорий любовно посмотрел на собеседника. Глаза его говорили: «Вы — мой друг, вы удивительно понимаете меня». — Да, милый Владимир Дементьевич, истина всегда стоит между врагами и непосвященными друзьями. Но то обстоятельство, что ее не понимают, не должно останавливать провозглашение Истины 11 со стороны тех, которых Господь вразумил и л. 51 об. освятил для этого. О, я предвижу, я чувствую, — проникновенно говорил о. Григорий, — что среди духовенства и православных поднимутся сильные бури, выявятся, разделятся, начнется вражда, поднимутся и мечи за Церковь со стороны неумелых ревнителей. Нива Божия заполнится плевелами, и в Доме Господнем водворится мерзость запустения.

Но жив Господь, жива и любовь к Нему в избранниках Его. Они пойдут своим путем и, откинув меч, будут честно, без вражды к миру, проповедовать Учение Христа. В этой проповеди и будет состоять наша свобода.

Живое, иногда даже улыбающееся лицо Яковлева стало серьезно-печальным. Батюшка так || говорил, делаясь все задумчивее и грустнее. л. 52 Друзья за словами видели и чувствовали страсти Господни, голгофский путь Церкви. В таком положении и застала их матушка, зашедшая в комнату со встретившей ее Александрой Алексеевной. Матушка была в хорошем настроении, ничего, видимо, не слыхала и потому не упустила случая посмеяться над друзьями:

— Вы что носы повесили? Сидят, как мокрые курицы.

Владимир Дементьевич махнул рукой, словно хотел сказать: «Пусть,

что будет», — встал и, здороваясь, принял привычный для него вид — улыбка на лице и с хитрецой смотрящие ласковые глаза42. О. Григорий

42 См.: прим. 38.

точно так же встрепенулся и с улыбкой, хотя и скорбной, смотрел на матушку. Та подошла к нему и, вынув из муфты конверт, сказала: л. 52 об. — Читай, вот, || письмо от Мл-ва43, чувствую, что интересное для тебя, потому принесла.

О. Григорий торопливо вскрыл конверт и начал просматривать для себя написанное. По мере чтения, он то качал головой, то выражал удивление. Матушка уже видела, что ему трудно сдержаться.

— Читай, Гриша, лучше вслух, послушаем, — предложила она. Батюшка ждать себя не заставил, он только пояснил предварительно, что пишет товарищ по академии, смехотвор ужасный, но милый человек и добрый. Все насторожились слушать.

«Поздравляю тебя, Григорий, — писал товарищ, — с революцией. Знаю, что примешь мое приветствие без раздражения. Ты ведь никогда не был приверженцем самодержавия. Вот бедный Кедраша теперь, нал. 53 вер- || но, поседел». Тут о. Григорий счел нужным вставить, что Кедра-ша — это тоже товарищ по школе44. Заявлял себя ярым монархистом. К нему, бывало, приступали со смешком, вызывали нарочно, на что Кедров оставался верен себе.

— Ну, читай, не расплывайся, — перебила с нетерпением мужа матушка.

О. Григорий продолжал: «Встретили переворот не без скандала. Епископ Серафим45 обнаружил крайнюю неосторожность и на службе, при первых же известиях о революции, произнес почти погромную проповедь. Тут говорилось и о черных воронах, которые слетелись заклевать царя, и о продажной интеллигенции, которая идет на поводу у евреев. Словом, вся речь представляла букет черносотничества. Город-л. 53 об. ское общество возмущено. Духовенство, желая сохра-|| нить престиж, откололось от епископа Серафима, выбрало к нему депутацию со Сто-рожевым46 во главе, который и заявил от лица духовенства преосвящен-

43 Письмо от сослуживца по Екатеринбургской гимназии.

44 Сослуживец по Екатеринбургской мужской гимназии, преподаватель истории Леонид Васильевич Кедров (годы жизни 1886-1937) (Памятная книга Оренбургского учебного округа. С. 185).

45 См.: прим. 4.

46 Иван Владимирович Сторожев принадлежал к старинным арзамасским купеческим родам. Окончил Нижегородский дворянский институт императора Александра II. Затем юридический факультет университета св. Владимира в Киеве. Женился в 1906 г.

ному, чтобы он, во избежание неприятностей, сейчас же добровольно оставил епархию. Владыка смирился, но не мог не выразить сожаления, что недовольство им выражает облагодетельствованный им Сторожев: «Только бы не вам, о. Иван, говорить мне это», — сказал он.

Матушка не утерпела и, со своей стороны, начала было распространяться насчет Сторожева Ивана, но о. Григорий недовольно попросил ее помолчать и продолжил читать дальше:

«Покончив с архиереем, отцы навязчиво спешат заявить себя сторонниками переворота. Служат панихиды по убитым в борьбе за || сво- л. 54 боду, провозглашают многолетие Временному правительству (иронии не чувствуют). А иподьякон Смирнов, известный тебе пристрастием к медалям (помнишь, сколько их на приемах болталось у него на рясе), ходит теперь с красным бантом. Смех и горе!».

— Ну, будет, — о. Григорий сложил письмо, — как видите, утешительного мало.

— Ничего, ничего, батюшка, — успокаивал Яковлев. — Не люди, а Бог поведет Церковь путем Своим.

В 1909 г. назначен участковым товарищем прокурора Екатеринбургского судебного округа Верхотурского участка. Есть свидетельства о высоком юридическом таланте И. В. Сторожева, особенно о его ораторских способностях. Безусловно, он мог бы стать высокоразрядным адвокатом, успешным и обеспеченным. Но в 1912 г. Сторожев оставляет место присяжного поверенного. Он разочарован как в миссии обвинителя, так и в миссии защитника. Иван Сторожев приходит к выводу, что первопричина несправедливостей мира — в греховности человеческой. Общественные нестроения — ее следствие. Стало быть, следует направить силы на христианизацию душ людских. Хиротония Иоанна Сторожева в сан диакона произошла 30 августа 1912 г. за Литургией в Александро-Невском соборе Ново-Тихвинского монастыря.

Известно, что в период с 30 апреля до расстрела Царской семьи, последовавшего в ночь с 16-го на 17-е июля (по новому стилю) 1918 г., священники Екатерининского собора Анатолий Григорьевич Меледин и Иван Владимирович Сторожев, чередуясь, совершали богослужения — пять раз. Отец Иоанн посещал Ипатьевский дом 20 мая и 1 июля (за 2 с половиной дня до казни семьи). Свои чувства при совершении богослужения для Царской семьи о. Иоанн отразил в таком, казалось бы, неподходящем акте, как протокол допроса: «Едва мы запели, как я услышал, что стоявшие позади нас члены семьи Романовых опустились на колени, и здесь вдруг ясно ощутил я то высокое духовное утешение, которое дает разделенная молитва» (Сухарев Ю. М. Биография протоиерея Иоанна Владимировича Сторожева (1878-1927) // История Свердловской области в архивных документах. Мат-лы научн.-практ. конф. Екатеринбург, 2014. С. 182-196).

— Золотые слова, — подчеркнул о. Григорий и сел за стол закусить, по приглашению хозяйки.

Вечером о. Григорий сел было писать ответ на письмо товарища, но, перечитав строки, где тот пишет о Сторожеве, невольно унесся мыс-л. 54 об. лями || в недавнее прошлое. Он сел в кресло-качалку и отдался воспоминаниям.

В 1912 году в Екатеринбурге, на одном из архиерейских служений совершено было посвящение во священники бывшего товарища прокурора Ивана Владимировича Сторожева. Факт был исключительным, и говорили о нем много. До о. Григория доходили слухи, что преосвященный Митрофан47 на прошение Ст[ороже]ва дал согласие не сразу, но послал к нему кафедрального протоиерея с целью выставить перед ним все невыгодные стороны священнического служения. Протоиерей, как говорили, явно старался отклонить его от рискованного шага, выставляя на вид унизительность способа обеспечения духовенства подаяниями, случайность в поступлении средств и трудность в воспитании детей. А у Ст[ороже]ва л. 55 их было двое. Но Ст[ороже]в не хотел отсту- || пать. Посвящение состоялось. Ивану Владимировичу было 40 с лишним лет. О. Григорий не знал его, но после облачения в сан пришел братски приветствовать новопосвященного. С этого и началось знакомство. Загуменных постарался залучить о. Ивана к себе на квартиру. Тот, хотя и не сразу, пожаловал к нему вместе с матушкой. О. Григорий помнил этот вечер. Гостей не требовалось занимать разговором. Сторожев сам вел беседу и сам так увлекательно рассказывал кое-какие события из своей прокурорской практики, что чета Загуменных забыла и о времени, и о закуске. Вспомнил о. Григорий и еще как Сторожев, служа в Вознесенской церкви, звал о. Григория к себе на новую квартиру. Он выбрал день и пошел навестить товарища. Сидел. 55 об. ли в кабинете. Весь передний || угол обставлен был иконами. Но о. Ивану казалось, что можно еще и еще прикрепить одну иконку за другой. Он тут же вбивал гвоздики и вешал на них образа. Стена походила на иконостас в часовне. Кончив работу, о. Иван подсел к гостю. Разговорились, как-то коснулись родителей, и тут Ст[орож]ев вдруг встрепенулся.

— Знаешь, о. Григорий, я позову сюда маму, она расскажет тебе о смерти моего отца.

47 Епископ Митрофан (Афонский), возглавлял Екатеринбургскую кафедру с 19101914 гг. (См.: История Екатеринбургской епархии. С. 536).

Он вышел и скоро возвратился со старушкой матерью. Ее усадили в кресло, и о. Иван попросил рассказать ее об отце. К его просьбе присоединился и гость. Старушка начала рассказ со сближения покойного с Саровской обителью. Он чуть не поступил туда монахом. Родители были против. Тогда Ст[орож]ев-отец взял на себя добровольный подвиг ежедневного хождения к службам. Старушка рассказывала, что стоила ему || такая ревность к дому Божьему. Ее повесть развивалась легко л. 56 и красочно. О. Иван вставлял иногда слово от себя и умело направлял рассказ к цели. О. Григорий слушал как очарованный. За внешностью торговца перед ним выступала живая душа. Рассказ увлекательно передавал драму, ее порывы снять с себя бремя мирских пристрастий. Старушка напоминала факты, а о. Иван давал им от себя обрисовку. И вот слушатель вплотную подводился к страданиям плененной души. Он переживал тоску, страх ее перед смертью. Видел, как вера умиротворяет в ней трепет и ужас перед Судом Правды и всем сердцем отзывается на ее молитвы, полные светлых упований. Самая смерть открывала в душе сокровище такой чистоты, глубины религиозного чувства, что въявь виделась тайна рождения умирающего в жизнь вечную. Под конец рассказа 11 старушка говорила уже сквозь слезы. Влажнились слезами и гла- л. 56 об. за Ивана Владимировича. О. Григорий еле сдерживал себя, чувствуя, что, если не выдержит, то разревется как ребенок. Чтобы разрешить такое общее напряжение, о. Иван предложил: «Помолимся об упокоении раба Божия Владимира», — и, надев епитрахиль, начал литию.

Обратно о. Григорий шел потрясенный. «Что за человек, — говорил он про себя.— Какой талант! Какое высокое настроение создает он беседой».

Дружба Загуменных со Сторожевым крепла. О. Иван привлекал массы в свой храм увлекательными проповедями. Преосвященный умело использовал его талант. Видя общий интерес к о. Ивану со стороны верующих, владыка предложил ему прочесть общедоступную лекцию. О. Григорий вспоминал вечер лекции. Ст[орож]ев выбрал для чтения известную книжку Иванцова-Пла- || тонова «Что такое жизнь». Книжная л. 57 трактовка вопроса о. Григория не удовлетворила. Но зал Народного дома полон был людьми, и то была не серая масса, а дамы общества, почтенные интеллигенты, кое-кто из судейских, бывших товарищей о. Ивана по профессии. На первом месте в храме сидел преосвященный, рассылающий свои улыбки на подходящих к нему представительниц общества.

Все приветствовали владыку и поздравляли его с тем, что он приобрел такое сокровище для Церкви. Успех о. Ивана был полный. Тогда-то о. Григорию пришла в голову мысль открыть по церквам беседы с участием лучших представителей духовенства. Как председатель проповеднического комитета48 Загуменных представил проект собранию, на котором присутствовал сам епископ Митрофан49. Он горячо поддержал л. 57об. о. Григория, и беседы с ноября ме- || сяца открылись.

Сторожев и о. Григорий выступали совместно. Вместе и готовились к каждой беседе. Предмет чтения, если это была не книжка, всегда намечал о. Григорий. Он подсказывал нужные мысли, подчеркивал, на чем нужно остановиться. Беседы выходили всегда содержательны. О. Иван живо, красочно подавал заранее обдуманные мысли, умел вложить в слово теплоту и убедительность. Самые отрадные воспоминания остались у о. Григория от этих бесед. Между двумя популярными проповедниками не было никакого соперничества. Загуменных помогал другу охотно, прекрасно сознавая, что тот сильнее его в красноречии. О. Иван принимал себе похвалы от товарища с приятной улыбкой, но тут же искренне говорил: «У тебя, Григорий, ум, а у меня, видно, язык л. 58 ловко подвешен». ||

Дружба товарищей крепла. На Сторожева и Загуменных смотрели как на Василия и Григория, отраженных преломлением света в XX веке, в меньших, сравнительно, размерах. Епископ тоже поощрял их близость и, не желая разъединять друзей, повез обоих с собой в Верхотурье на торжество освящения вновь выстроенного храма. О. Григорий подробно вспоминал эти дни. Вот он в монастырской келии вместе со Ст[орожев]ым. Они только что приехали. Завтра нужно будет уже начинать проповедовать. Они сидят и готовятся. О. Григорий чувствует себя в ударе, но он знает, что не ему полагаются лавры за красноречие, и потому не заботится о себе, охотно помогает другу и в выборе темы, и в разработке материала. На другой день проповедь его, о. Григория, сходит прилично, но многие говорят только об о. Иване, умиляясь || л. 58об. дару учительства. Ст[орож]ев сияет, но и о. Григорий чувствует себя не дурно, потому что сознает себя в некотором роде причастным к успеху и славе друга. Вечером перед всенощной прибыл с поездом владыка Ми-

48 Справочная книжка Екатеринбургской епархии на 1915 год. С. 14.

49 См.: прим. 47.

трофан50. Его встречу в монастыре друзья наблюдали вместе с балкона. В покои преосвященного ходил один о. Иван и принес оттуда распоряжение. За ранней обедней проповедует Ст[орож]ев, на Архиерейской Литургии в день освящения и за акафистом вечером Загуменных. Приходилось серьезно готовиться. Но всенощная была длинная, кончилась в 12 часов ночи, заниматься сидя нечего было и думать. О. Григорий лег в постель и как часто делал он это потом, сквозь сон обдумывал проповедь. За торжественной Архиерейской Литургией присутствовали все чины || города и сам губернатор. Отзывов о своей проповеди на этот раз л. 59 о. Григорий не слышал, зато выступление на акафисте вызвало похвалу о. Иоанна. Возвращались из Верхотурья оба довольные, с большим запасом духовных впечатлений, и как-то сама собой у о. Григория возникла мысль занести все виденное и пережитое в Верхотурье на бумагу. В один из вечеров он попробовал писать — выходило как будто удачно. Он ободрял себя мыслью составить книжку и ретиво посвящал вечера «Впечатлениям». Скоро он довел их до конца. Когда он с тетрадкой в руке пришел к Ст[ороже]ву и выразил желание прочесть ему написанное, о. Иван высказал искреннее удовольствие. «Ты предвосхитил мое намерение, — говорил он. — Я знал, что напишешь лучше меня». Однако, когда стали чи- || тать, выходило не гладко, попадались аляпова- л. 59 об. тости, необдуманные выражения. О. Иван обрушивался на них резко. О. Григорий конфузился, но ошибки были очевидны. Он уже чувствовал, что провалился перед товарищем и дочитывал статью нехотя. Однако Ст[орож]ев не забраковал ее. Он уверенно ободрял, что после исправления «Впечатления»51 дадут как раз то, что нужно. О. Григорий уходил от друга с новым подогретым убеждением в талантливость о. Ивана. «Ведь не замечал же я сам этих несуразностей в статье. А он сразу же отметил и показал ясно, что плохо и почему: «Нюх у него не только что умное говорить, а какая-то особенная чуткость к стилю и форме, свойственным духовным вещам». О статье он стал думать, что надо все снова переработать. Замечания 11 о. Ивана послужат ему на пользу. После новой л. 60 работы «Впечатления» вышли совсем иными. Он понес их на просмотр преосвященному. Владыке они очень понравились. Он выразился даже

50 См.: прим. 47.

51 Буткин Н., свящ. Впечатления о поездке в Верхотурье. (ЕЕВ. 1913. Отд. неофиц. №48. С. 1146-1155; № 49. С. 1180-1187; № 50. С. 1212-1218).

так: «Это надо непременно напечатать особой книжкой. Пусть читают и видят, что и среди нас, духовных, есть писатели со вкусом». «Впечатления» были изданы особыми брошюрами. О. Иван, читая книжку, говорил: «Я рад, Григорий, твоему успеху, тем более что и моя доля есть в твоем труде». Он был прав.

Последнее товарищеское выступление друзей связано было с проводами преосвященного Митрофана52. Его переводили на Волынь. О. Григорий очень ценил владыку. Правда, был он властен и вспыльчив, но все шероховатости, все его нервные характеры с избытком покрывались л. 60 об. одним || особенно ценным преимуществом, как думал о. Григорий, — владыка Митрофан не старался взять все дело пастырства в свои единственные руки. Он хотел, чтобы духовенство активно ему помогало, и с этой целью умело организовывал его, пользуясь теми, кто охотно шел ему навстречу. Он хотел также, чтобы духовенство оставило свою замкнутость и в живом духе крепило связи с обществом. О. Григория преосвященный жаловал за то, что он в голодный 1911 год организовал участие видных представительниц общества: благотворительное Братство милосердия. За один год братство устроило приют для бедных детей, купило дом для убежища сирот, помогало широко и организованно всем бедным городам. Средства собирались через пожертвования. Но прел. 61 освященный Митрофан насто- || ял, чтобы духовенство взяло братство под свое покровительство и ассигновало ежегодное пособие на дело благотворения из сумм епархии. О. Григорий платил владыке за его расположение к себе искренним уважением и готовностью служить. Но когда пришлось с преосвященным прощаться, он сознал про себя, что его друг чувствует утрату руководителя глубже. Ст[орож]ев не ограничился участием в общих проводах, но склонил о. Григория выразить свое теплое чувство к владыке особым подарком. О. Григорий вспоминал, как они ходили по ювелирным магазинам и выбирали камешки для печати преосвященному, к граверу, заказывая ему вырезать печать. Инициативу во всем проявлял Ст[орож]ев. Печатки одной ему показалось мало и он купил еще статуйку благословляющего Спасителя, написав на подл. 61 об. но- || жии золотыми буквами «Незабвенному Архипастырю от любящих учеников». Вспоминая теперь эти светлые дни дружбы, о. Григорий чувствовал жалость к другу. Маленькая строчка о нем в письме товарища

52 См.: прим. 47.

больно уколола сердце. В памяти восстановились слухи и разговоры насчет Ст[ороже]ва. Один из законоучителей говорил о. Григорию: «Ваш друг напоминает мне Сергея Касаткина из рассказа Толстого. Человека обидели карьерой — и он постригся в монахи, говоря про себя: «Там не удалось быть первым, так буду им здесь».

— А талант? — возражал о. Григорий.

— Ну, что ж талант? Не всегда медаль и орден украшают грудь достойного, бывают и изъяны.

— А кто из нас без изъянов? — защищал друга о. Григорий. — Зато Ст[орож]ев неплохо служит Церкви своим талантом. ||

Все же и тогда о. Григорию казалось, что для Ст[ороже]ва нужен л. 62 друг-руководитель. К сожалению, судьба разделила их, и Ст[орож]ев предоставлен себе. Духовенство же, как видно, пользуется им в своих целях. К чему же поведет? «Господи! Спаси его!» — помолился о друге о. Григорий и сел за письмо. Для нас небезынтересны некоторые мысли из этого письма, особенно те, где о. Григорий высказывает свои взгляды на революцию, а потому мы находим целесообразным процитировать кое-что из написанного о. Григорием.

«Дорогой Николай Григорьевич! Ты поздравляешь меня с революцией? Отношу это к тому дружескому расположению ко мне, по которому ты хочешь, чтобы и из соленого выходило для нас сладкое (Суд 14. 14). Спасибо, друг! Только немало смущает меня то обстоятельство, что яду-щее превращается в ядомое не само || по себе, а благодаря нашей силе и л. 62 об. воздействию на него. Стало быть, в конечном счете, от революции мы сможем получить полезное и радостное в том лишь случае, если сумеем овладеть ею и направить течение событий туда, куда нужно. Политические партии учитывают это, и потому на знаменах революции выдвигает каждая свои лозунги, свои идеи. Думают ли об этой стороне дела наши отцы? Или они готовятся послушно идти за другими? Лично я боюсь этого больше всего, и вот почему. Как ни просили меня в Революционном комитете отслужить всенародно на площади панихиду по погибшим за свободу, я отказался. Согласился только на молебен, помня слова апостола: «За все благодарите». К сожалению, ваши не поместные отцы захотели меня поправить». || О. Григорий дальше описал то, что про- л. 63 изошло на площади после молебна, и потом продолжал так: «Вначале я было думал, что в поведении ш[адринского]кого духовенства сказалось

просто влияние уездной обывательщины, но из твоего письма вижу, что и другие не лучше. Прости, если я обобщу это явление и на нем построю свои мысли о революции. Ты знаешь, что сказано о Христе Симеоном Богоприимцем: «Сей лежит на падение и на восстание многих, да откроются помышления сердец». Но если имя Христа, таким образом, побуждает многих к обнаружению тайн сердца, т. е. того, чем живет душа человеческая и на что надеется, — то и революция, в свою очередь, точно так же влечет людей к тому, чтобы они раскрыли свое тайное. Только здесь пробивается наружу не святое, а земное и насквозь житейское. || л. 63 об. Революция стихийно вызывает к обнаружению человеческие страсти и вожделения. Нам предстоит поэтому видеть и пережить многое. Нужно ли, чтобы мы, духовенство, увеличивали необдуманными выступлениями страстность людскую и участвовали непосредственно в борьбе за гражданские права? Не думаю, помня поучительный пример Спасителя, Который отказался делить братьев, спорящих о правах на имение. А потому, предоставляя другим делать что хотят, я сам перехожу к очередным своим делам. Благо, скоро Пасха, которую да сподобит нас Господь встретить в мире и радости. Будь благоуспешен во всем и не поленись сообщать о всех событиях по епархии любящему тебя другу. Григорий Загуменных». ||

л. 64 Пасху встречали почти без иллюминации. Фонарей лежало много в кладовой, но свечей достать было невозможно. Однако этот внешний дефект при входе в храм быстро забывался. Каждый чувствовал торжественность чина богослужебного и поддавался впечатлению того воодушевления, с каким совершал службу о. Григорий. Для него эта Пасха во многих отношениях была новой. С третьего дня Светлой Седмицы его поочередно приглашали служить по церквам, как соборного протоиерея. Таков был обычай в городе. Нарушать его о. Григорий не хотел, хотя ему и неприятно было оставлять свой храм в такие дни. После обедни старосты приглашали его на чай. Здесь он встречался с причтами город-л. 64 об. ских || церквей. Но их холодная вежливость и официальность приема заставляла его внутренне съеживаться. Он отделывался любезностями, шутками, расспросами и, обронив слова два-три насчет серьезности момента, убегал — благо предлог был налицо. Началось хождение по приходам с иконами. Город был обслужен соборянами к концу Светлой Седмицы. После Радоницы пошли по деревням и, таким образом, на 2 У

недели о. Григорий был оторван от всяких дел и связей с действительностью. Домой приходилось возвращаться только к ночи и крайне уставшим, так что было не до разговоров, не до людей. Ночей пять спал с дьяконом в деревнях, не желая обременять подводами крестьян. Хождение с иконами доставалось нелегко. Намечали || за день молебнов 60. Но л. 65 о. Григорий не умел спешить. Акафист, если заказывали, читал, но весь, сполна. Пасху точно так же, казалось, сокращать неудобно. Сначала дьякон покушался было петь наспех, с большими пропусками, но батюшка попросту возвращал его обратно, и тот смирился. Зато крестьяне, замечая, что акафист о. протоиерей читает исправно, увеличивали число заказов, так что из 40 молебнов 30-35 были непременно с акафистом. В последних домах, в которые заходили уже в сумерки, о. Григорий чувствовал себя изнемогшим, все же чин выполнял и приветствовал хозяев миром и благословением. Вставали с постели в 5 утра и, не закусывая, начинали обход. За ночь усталость и вялость испарялись, о. Григорий встречал людей с ласко- || вой улыбкой и благопожеланиями. Говорить л. 65 об. много не приходилось, разве за чайком где, отдыхая, перекидывались словечками о войне, о возможности скорого замирения, о льготах от нового правительства. Мужики, в общем, помалкивали, и о. Григорий не старался их выпытывать. Женщины — те вздыхали и плакали о своих воинах погибших да мучившихся там, на фронте. Как мог, он утешал их словами веры. Случалось иногда, женщины, любительницы побеседовать, задавали ему ребром вопрос:

— А что, батюшка, не антихрист ли уж идет?

При этом все настораживались в ожидании ответа. О. Григорий чувствовал за этой тревогой извечную христианскую думу и, присаживаясь на минутку, твердо, с сочувствием к вопрошающим, говорил: ||

— Помните, сестры, антихрист в мире давно, а не с сегодняшнего л. 66 дня. Потому и дал нам Господь заповедь: бодрствуйте и молитесь! Но думайте, дорогие, не о действии льстеца и насильника, а о Пришествии Христа Владыки. Будут и теперь, с переворотом, многие беды и соблазны для верующих, но за ними ожидайте вновь и вновь обнаружение славы Христовой. Он сойдет в силе и любви Своей, чтобы утешить верных знамениями Своего могущества. Веруйте же и надейтесь.

Женщины вздыхали, роняя слезы, и он воодушевлялся. Тогда хождения с иконами принимали в его глазах глубокий символический

смысл. Смотря на толпу идущих за крестом с образами, он видел в них прообраз тех последних исповедников, которые, пройдя сквозь огонь и л. 66 об. воду || испытаний, выйдут с торжественной песней на устах навстречу Царю Христу, где на развалинах гибнущего мира будут восклицать Ему: «Осанна! Гряди, Господи Иисусе!»

Переживая эти мысли, о. Григорий поворачивался к толпе женщин с детьми и приглашал их: «Спойте-ка все "Христос Воскресе"». Пели как могли, а он, смотря на солнце, небо и воздух, незримыми волнами посылал в мир свою веру, свое упование на Царство Христова.

Но временное забытье как-то вдруг оборвалось, когда кончилось хождение с иконами. Жизнь снова показала свои уродливые стороны. Однажды квартиру о. Григория посетил один сельский батюшка, о. Алексей Мещеряков53. Загуменных слыхал о нем кое-что. О Мещерякове говорили как о скромном, много читающем и далеком от житей-л. 67 ских || интересов. За деньгой он не гнался и жил с мужиками в большом ладу. Неожиданно его запретили в священнослужении. Дьякон, служащий с ним, донес по начальству, что о. Алексей повинен в распространении среди народа противоцерковных мнений. Началось следствие, допросы мужиков. Кое-что подтвердилось из донесения. Консистория вызывала о. Алексея на суд, и он был отправлен на покаяние в монастырь. После шести месяцев сидения о. Алексею удалось упросить преосвященного снять с него запрещение, и он снова устроился на старом приходе. Но тут произошла революция, духовная власть, идя навстречу демократии, сейчас же после переворота издала распоряжение о предоставлении прихожанам прав выбирать в свои храмы достойных священ-л. 67об. нослужителей. Дьякон, увидевший в возвращении о. Алексея для || себя явный ущерб, так как Мещеряков исполнял требы без всякого торга, довольствуясь тем, что дадут, воспользовался указом Синода и поднял на сходе вопрос, что мужикам зазорно держать у себя пастырем еретика. Извлекая из данных следствия для примера некоторые мысли и суждения о. Алексея, дьякон урезонивал прихожан, что совершаемые «еретиком» таинства — крестины, Исповедь, Причащение — не вменяются в таинства. «Вы и ваши дети рискуете остаться без благодати», — угрожал православным доносчик и тут же выставил свою кандидатуру во священники. Мужики потолковали и, испугавшись, что и впрямь о. Алек-

53 Имя и фамилия священника, вероятно, изменены.

сей оставит их некрещеными и непрощенными, просили Мещерякова уйти от них. «Мы люди темные, — говорили они, — не разберем, как учить, а раз начальство тебя присудило к взысканию, нам опасно, как || бы по грехам твоим и нам не лишиться Божьей милости». О. Алексей л. 68 спорить не стал, ушел, а дьякон добился посвящения в сан священника. Это обстоятельство снова толкнуло Мещерякова на размышление. Он усердно принялся за чтение Библии. Отмечал в ней все, что относилось к его идее, а потом, собрав нужное, систематизировал свои мысли в толстой тетради, которая носила громкий заголовок «Антихрист». С этою тетрадью он и пришел к о. Григорию. На вид он производил впечатление человека как бы тронутого. Скромный по одежде, он имел лицо невзрачное. Редкие русые волосы на голове еле спускались до шеи, лоб весь испещрен морщинами, глаза блуждали по сторонам, не имея ни глубины, ни привлекательности, движения порывисты, и есть в них смелость, граничащая с навязчивостью. Он не дожидался, когда его попросят, но сам спешил вперед, добиваясь || своего. К о. Григорию он приступил с л. 68 об. просьбой прочесть его тетрадь и назначить ему беседу с духовенством. Когда о. Григорий спросил его, не скажет ли он, какова центральная идея его воззрений, Мещеряков быстро, без стеснения заявил: «Я доказываю, что существующая Церковь есть антихрист».

— Вы кончили духовную семинарию, я слышал, — спросил, немного подумав, о. Григорий.

— Кончил, и студентом.

— Тогда вы, наверно, помните ересь богомилов жидовствующих? Не находите ли, что ваша мысль целиком повторяет ошибки Схарии, Бакшина и других?

— Важно не то, что мои мысли повторяют прежние учения, а то, что я нашел своим умом истину.

— Но ведь «свой ум» не обязывает, надеюсь, чтобы и другие так же думали. || Подумайте, батюшка, на какую скользкую почву вы становитесь? л. 69

— Я доказываю свою правоту с Библией в руках. Научитесь читать ее без предвзятых мыслей, и вы придете к тому же выводу, к которому пришел и я.

— Не слишком ли вы уверены в себе? — о. Григорий смотрел на собеседника спокойно, с чувством участия к нему. — Простите, милейший

о. Алексей, но всякий, говорящий от себя, повинен в восхищении учительства. А Христос нам заповедал: не называйтесь учителями. Вы готовы, как вижу, затеять споры. До этого ли теперь? Нас не сегодня-завтра позовут на исповедничество любви ко Христу, а мы будем разделяться, обличать друг друга. Нет, не этого ждут от нас люди.

— Вы, стало быть, не хотите прочесть мою тетрадь? — уже более холодным тоном отвечал Мещеряков. ||

л. 69 об. — Нет, вы не поняли меня, — грустно заметил о. Григорий. — Жаль. Сочинение ваше я прочту, но что из этого последует?

— Назначьте беседу, и я уже открыто выскажу свои взгляды.

— Обещать вам этого не могу. Впрочем, там увидим. А сейчас я бы хотел знать, почему вы обратились ко мне.

— Я надеялся, что мы будем единомышленниками, — твердо отчеканил Мещеряков. — Я слушал ваши лекции, проповеди и понял, что вы тоже ищете правды.

Услышав такое признание, о. Григорий испугался, — но тут же нашел ответ:

— Искать путь к правде на основе веры — не одно и то же, что порицать Церковь. Я бы не хотел упрекать вас в неверии, но соблазн его, кажется, близок вам. Подумайте об этом, дорогой о. Алексей.

Но Мещеряков разочарованно махнул рукой и вышел, оставив все л. 70 же тетрадь || о. Григорию.

Вечером он сидел за ней. Читал ее внимательно, часто останавливаясь, чтобы продумать ту или иную мысль автора. В общем, все написанное сводилось к идее, что государственная Церковь не есть истинная Христова Церковь, а организация антихриста. О. Григорий взял карандаш и тут же написал на полях: «Согласен, что государственная Церковь несовершенна, но несовершенство не есть противодействие Христу, а антихрист мыслится, как злобное противодействие. Пусть автор учтет свою поспешность в выводе как опасное предзнаменование. Грех при дверях, но — да будем спасены от него вы и я».

Далее автор обесценивал всю внешнюю сторону Церкви, ее таинства, обряды, иконопочитание, видя в этом ширму, хитро прикрывающую дух антихриста. По этому поводу о. Григорий писал: «Продавец л. 70 об. выбрасывает на прилавок куски || материи безразлично, какова бы ни была их ценность. Мать же дорожит без конца кусочком холста, в ко-

торый пеленала она сына. Так и для христианина все дорого в Церкви, потому что обряды, иконы, таинства служат покровом для души, дают утешение сердцу, приоткрывают для имеющего ум тайны Неба. Страшно попирать ногами то, что обвеяно любовью души».

В последней части автор, основываясь на Х11 и Х111 гл. «Откровения» св. Иоанна, настаивал на выходе из существующей Церкви, но куда зовет, не разъясняет. О. Григорий и тут сделал замечание: «Видали вы когда-нибудь чин пострижения в монашество? Люди плачут, провожая из мира брата во Христе, и в то же время умиляются, ободряя его в решении достигать совершенства. Так Церковь видимая напутствует молитвой и благословениями переход души от несовершенной веры к любви и подвигу во имя Христа. Вы же вносите раскол и вражду между братией. Сознаю, что Церкви видимой || грозит опас- л. 71 ность превратиться в части своей в дочь Вавилона. Но на то и выдвигает Господь избранников из среды верных, чтобы будили они совесть церковников и удерживали их в страхе пред Судом Божиим. Однако свидетельство избранничества не в порицании Церкви, а в любви и в ревности о спасении ближних».

Окончив, таким образом, чтение тетради, о. Григорий задумался. Ему хотелось найти объяснение, каким образом Мещеряков, будучи священником, так безжалостно разделывается с тем, чему служил. Мысль перенеслась к годам семинарской учебы. Первоклассникам выдали по экземпляру Библии. Через неделю преподаватель на уроке Писания уже заметил, что у части воспитанников Библии не оказалось. Замеченные лукавили, оправдывались так и сяк. А правда была в том, что они продали Библию на базаре букинистам. Не может быть, чтобы начальство семинарии не знало о таких проделках воспитанников. Почему же не де- || лалось должного внушения, не обставлялось вручение л. 71 об. Св[ященной] Книги благоговейным благословением? Дали книгу в руки мальчику — и только. О. Григорию рисовались дальше картины пьянства в семинарии, разврата, безобразий кощунств и скоморошества на богослужениях. Руководители, инспекция, конечно, боролись с этим, но как? Почти исключительно репрессиями. Но на репрессии ученики отвечали хитростями, дерзкими выпадами, бунтами. Семинария последние 40 лет стояла перед глазами как прокаженная. Из нее и выходили с проказой бездушия, с начиненным логикой умом, но без любви к свя-

тыне. Исключения были ничтожны. Ему стало жаль о. Алексея, он решил про себя проявить к нему самое дружеское участие.

Дня через три тот явился. О. Григорий принял его радушно, показал ему тетрадь со своими заметками. Тот сейчас же принялся читать их. л. 72 Но батюшке Загуменных хотелось с ним поговорить. ||

— Вы, о. Алексей, прочтите это потом, а сейчас давайте, побеседуемте просто. Можно?

— Спрашивайте, — сухо отвечал Мещеряков.

— Да я не как критик хочу говорить, а так, по-товарищески. Разрешаете?

— Слушаю, — так же затаившись, произнес тот.

О. Григорий почувствовал неуверенность от его отчужденности. Но продолжал:

— Скажите, о. Алексей, вспоминаете вы семинарию и много храните о ней светлых, отрадных впечатлений?

Мещеряков как будто удивился этому вопросу, но отвечал также сдержанно:

— Особенного не припоминаю ничего. Товарищи были хорошие, а учились сухо, по-формальному.

— Но все же, были хорошие преподаватели, которых семинаристы любили?

— Умницы были, но далеко стояли от нас, в откровенности не пускались, разве только К-ев, церковный историк.

л. 72 об. — Ну а этот о чем беседовал с вами? || Вы простите, что я так интересуюсь этим, — извинился о. Григорий. — Но я сам люблю вспоминать семинарию. Только я учился в Уфе, а не в П[ерми].

— Антоний там при вас был? — как будто заинтересовался разговором Мещеряков.

— При мне, при мне, — просияв, откликнулся о. Григорий. — Чудное впечатление производил на нас, семинаристов.

— Ну, а мы жили кружками своими да книгами, а людей не видели.

— Но вы же упомянули о К-ве?

О. Алексей грустно улыбнулся:

— Вы не то предполагаете о его откровенности. Он на уроках церковной истории часто говорил насмешливо о святых отцах и подвижниках. Мы как-то осмелели раз и спросили: «Вы, В. Ф., сами-то верите

в Бога?» Он не смутился: «Нет, не верю». «Но как же, в таком случае, служите здесь, в семинарии?» — продолжали мы испытывать его. Он пожал плечами и с усмешкой говорил: «А не все ли равно, откуда получать деньги». ||

Скорбно качал головой на это о. Григорий. О. Алексей молчал, но л. 73 как-то хитро улыбался:

— Вы не находите о. Григорий, что это так и должно быть там, где есть только форма, а нет Христа? — спросил он.

— Вы о чем говорите? — вышел из оцепенения о. Григорий.

— О Церкви, — в тоне Мещерякова снова слышались нотки вызова.

— Послушайте, о. Алексей, — с желанием остановить его от опасности, выступил о. Григорий, — Иуда был в числе двенадцати и, однако, с ними жил Христос, любя их бесконечно. Зачем вы так настаиваете на своем? Подумайте еще раз, куда вы идете.

— Готов на все, — нервно вставая со стула, произнес Мещеряков, — готов на изгнание, голодную смерть, но не хочу быть в одном лагере с К-выми, дьяконами-иезуитами, священниками, неправедными судьями. Вся Церковь стоит на лжи. Чего же мне беречь и остерегаться?

О. Григорий почувствовал в нем муку сердца. || Он также встал и, л. 73 об. движимый участием к о. Алексею, поцеловал его.

— Ну, буди с вами милость Господня! Простите, что не сразу догадался о вашей скорби.

— А беседу мою с духовенством устроите?

— Постараюсь и это устроить. Кстати, собрание нужно будет делать. Вы можете подождать, о. Алексей?

— Недельку могу.

— Ну, это много. Сегодня у нас какой день, четверг? Ну, в понедельник соберемся. Я осведомлю о вашем желании духовенство. А вы часиков в 6 вечера приходите в собор.

О. Григорий горячо пожал руку собрату, но тот оставался нерас-тепленным. Грустно качал головой по его уходу батюшка.

После того как повестки о собрании духовенству были разосланы, о. Григория навестил один из городских батюшек и просил согласия пригласить на собрание одного из сельских священников. Протоиерей, ду- 11 мая, что интерес к собранию объясняется желанием послушать л. 74

прения с о. Алексеем, без лишних вопросов согласился на это. Он полагал, что 3-5 лишних человек не осложнят дела. Но вышло не так. Когда перед началом собрания о. Григорий пришел в собор, он удивился: городское духовенство было совсем незаметным среди скопившихся сельских батюшек, дьяконов. Сердце у протоиерея дрогнуло, однако он не подал вида и после молитвы зачитал, как благочинный, повестку дня. На очереди стояли вопросы:

1. О выборе кандидата в епископы Ек[атеринбургс]кой епархии на место бывшего.

2. О сроке созыва общего собрания церковных попечительств и духовенства для выбора делегатов на епархиальный съезд.

О. благочинный дал разъяснения по данным вопросам и закончил оповещением, что о. Алексей Мещеряков хотел бы побеседовать с дул. 74 об. ховенством о своих || взглядах на Церковь. Краткие тезисы своего доклада он изложит перед собранием. О. Григорий сел на председательское место, но неожиданно взял слово один молодой священник. С трудом о. Григорий прислушивался к нему, но чем больше вслушивался, тем сильнее волновался. Батюшка был для него незнакомым и говорил резко: «Не для того мы ехали сюда за 30-40 верст, чтобы слушать бесплодные прения о вере и, по старой привычке, поддакивать словам о. благочинного. Теперь свобода, и наше собрание д[олжно] б[ыть] свободным. Предлагаю на место благочинного выбрать председателя собрания из лиц, кого духовенство пожелает, и затем, при участии всех, наметить повестку дня».

Неожиданный выпад ударил по нервам о. Григория, а сочувствующие оратору усмешки у многих, в том числе и городских батюшек, окончательно вывели его из себя. Он встал и, еле сдерживаясь, заявил:

— Я не считаю себя вправе ни оставлять председательского места, л. 75 ни разрешать || гостям, какими является здесь сельское духовенство, обращать в митинг настоящее собрание. Считаю при создавшихся условиях обсуждение намеченных вопросов невозможным и потому собрание закрываю. Присутствующих прошу спокойно разойтись.

Но тут поднялся хаос. О. Григорий не слышал, к счастью, ни оскорблений, ни споров. Негодуя, он прошел в канцелярию за одеждой. Его обступили, просили не принимать слов выступавшего батюшки как лично направленный на него выпад. Кое-кто высказывали жела-

ние выслушать доклад о. Григория по текущему моменту. Но он был расстроен, извинялся, что не в силах теперь ни рассуждать, ни говорить, и мог сделать лишь одно: предоставить собравшимся заседать в соборе, как хотят. После этого он ушел. Однако через полчаса к нему снова явилась депутация, прося его принять участие на собрании. Скрепя сердце, он пошел. Председателем || собрания оказался о. Петр, л. 75 об. тот самый, что возглавлял служение панихиды на площади. О. Григорий молча сел на скамью.

Из выступлений ораторов он понял, что решается дьяконский вопрос. Скоро ему подали бумажку, где его знакомили с положением дела. Оказывается, дьякона успели за время, когда батюшка ходили с иконами, собрать в Ек[атеринбур]ге свой корпоративный съезд, на котором постановили добиваться в разделе доходов себе прибавки. Получая раньше У доходов священника, они стояли теперь на том, чтобы им давали %. Батюшки и решали, как быть. Выступления носили страстный характер. Священники изливали недовольство на дьяконов, что мало пособляют, на требы не являются. Интересы дьяконов защищал дьякон Покровской церкви Ш[адрин]ска, который, кстати сказать, сам был на съезде дьяконов в Ек[атеринбур]ге. Он говорил торопливо, чуть вызывающе. Слюна меша- || ла ему произносить отчетливо слова, а голос гу- л. 76 дел, как труба. Он ставил на вид батюшкам, что многие из них по образованию не выше, чем дьякона, пролезли в священство случаем. Какая же причина умалять пред ними значение дьякона?«Дьякон летом хоть метрики пишет, а батюшка только рыбку удит да на постели валяется». Слушающие посмеивались, а о. Григорию стало невыносимо скучно от этих препирательств из-за рубля. «Вот какими застает нас революция», — говорил он про себя. Но выступил новый оратор. О. Григорий обратил на него внимание. Говоривший священник был средних лет, с умным и выразительным лицом. Он вывел вопрос с топтания на месте. Указав вначале на то, что сейчас не совсем удобно спорить о рубле, он предлагал собранию принципиально соглашаться на увеличение доходов дьяконам. Но окончательное и обязательное для всех решение по это- || му вопросу пусть вынесет епархиальный съезд. л. 76 об.

О. Григорию понравилась и эта братская уступка требованию меньших, и самый тон речи — спокойный, рассудительный. Он заинтересо-

вался личностью батюшки — спросил, кто это. Ему охотно сообщили запиской: «Из села Крушинского о. Николай Мизеров». Удовлетворенный запиской, он вновь стал слушать его. Между тем, о. Николай продолжал: «По селам начинается выдворение крестьянами священников. Батюшкам предлагают или добровольно самим уйти, или прямо изгоняют по приговору схода. И как-то так случается в таких оказиях, что на место снятых священников поступают снятые дьяконы. Нет сомнений, что дьякона беззастенчиво мутят приходы ради своей выгоды».

«Факты, факты подайте», «лишнее говорит», — прервали оратора голоса с мест. О. Николай спокойно выждал и, когда волнение в зал. 77 тронутых им улеглось, продолжал. || О. Григорию он положительно нравился.

— Не имея фактов, я не осмелился бы говорить. Здесь среди нас присутствует о. Алексей Мещеряков из Заозерья. Спросите его. Он — жертва интриги своего дьякона. Но у меня в запасе есть факты более рельефные. Хотите, прочту письмо?

— Хотим, читайте, — поощряли с мест. О. Николай развернул лист почтовой бумаги. — Письмо из села Бугайского Ир[битско]ского уезда.

«18 апреля, — пишет товарищ мой, — мужики позвали меня на сход и стали жаловаться, что много беру за требы, что им трудно и они предлагают принять уменьшенные ставки. Настаивать на бывшей практике казалось мне бессмысленным. Я просил только прихожан не слишком обижать меня ввиду моей многосемейности. Приступили тут же к установлению новых ставок за требы. За крестины положили 60 коп., за л. 77об. отпевание 1 р., за свадьбу 3 р. || Оставили и сборы за мной, только вместо четырех — два. Я согласился, и дело уже шло к мирному концу, как вдруг рядом со мной становится в рясе без креста человек, рекомендуется мужикам дьяконом и с места в карьер предлагает: «Мне в консистории разрешили искать место священника. Возьмите меня, православные. Я малосемейный, мне много не надо. Буду жить землей, а за требы платите, сколько хотите. Вы вот за крестины постановили платить 60 к., платите мне 30 к. За свадьбу будет и 2 руб. За отпетие, ладно, и на 60 коп. сойдемся. А служить я буду не хуже — у меня и голос покрепче, — и тут же пробасил громко: «Твоя от Твоих Тебе приносяще». Что, не дурно? — похвалялся он, ухмыляясь, и так заворожил мужиков, что те без единого звука сожаления по моему адресу перешли на его сторону. «Желаем

тебя», «дешево и мило», — кричали они и тут же составили при- || говор л. 78 об отказе мне».

О. Николай свернул листок, положил в карман, как будто ожидая реплик. Но было тихо. Присмирели и дьякона. О. Григорий даже удивился такой выдержке братии и тут же подумал про себя: «А любят, все ж таки, отцы гладкие, разумные речи». На этот раз о. Николай, однако, уже кончал: «Не о рублях, братья, надо торговаться нам, а обсудить, вот, подобные факты и принять против них решительные меры. Ведь это же постыдно для дьяконов так бесцеремонно использовать свободу. Подумайте: за сребреники приносятся в жертву свои же старшие сослуживцы! Я не сомневаюсь, что на вас, как и на меня, от письма навеяло предчувствием чего-то ужасного. Надо бы нам приподнять себя в глазах народа, а мы, как на грех, кажем корысть, пошлость, грязь. Я прошу собрание решительно осудить всякую дема- || гогию и подсиживание л. 78 об. ближнего, от кого бы это ни исходило». Такой конец речи до того растрогал о. Григория, что он не утерпел, сорвался с места и пошел к о. Николаю, чтобы пожать ему руку. «Очень, очень хорошо сказали, батюшка, — говорил протоиерей. — Приятно познакомиться с вами. Рад буду, если навестите меня». Между тем среди членов собрания чувствовалось замешательство. Председатель молчал, а батюшки-верховоды, готовые было со всем пылом негодования обрушиться на дьяконов, теперь сидели, точно пришибленные. Стрела, ловко брошенная в интриганов со слов о. Николая, попала в цель и ущемила совесть. Зато Загуменных сиял. Вмиг забылись выпады и свое возмущение. Он примирено вмешался в заседание и сказал: «Я полагаю, братия, надо сейчас же принять резолюцию по предложению о. Ни- || колая». Загуменных смотрел при л. 79 этом на председателя. Тот встрепенулся, но продолжал молчать, не чувствуя, что руководство собранием вырывают из его рук. Приходилось его подталкивать.

— О[тец] председатель! Будем голосовать или нет? — обратился к нему Загуменных.

Тот, наконец, понял, что надо вступиться. Поставил вопрос о прекращении прений и принятии резолюции согласно заявлению о. Николая Мизерова. Такой результат собрания не входил в намерения головки протестантов. От их лица вновь выступил тот самый ба-

тюшка, который требовал свободного собрания. Молодой и худенький из себя, но с черными и длинными волосами и глазами, обличающими задор и самоуверенность, он стоял с тетрадкой в руке и говорил как-то развязно, вызывающе. О. Григорию шепнули под ухо его имя. Это был священник села Мешконского о. Павел Хлюстаков. О. Григорий стал л. 79 об. его слушать, ожидая нового сюрприза. || Сюрприз подан был, действительно, на удивление.

Хлюстаков начал с того, что революции мало и ею ничего не достигнем. Революция толкает людей на образование партий, союзов. И мы, духовенство, должны образовать свой союз. Пора нам взяться за ум и сообща отстаивать свои права. Теперь наступает время политики. Будет ли духовенство молчать? Нет, оно должно высказать смело, чего хочет, и отстаивать свою общественную программу всей своей массой. Наконец, до каких пор будем мы мириться с теми одиночными выступлениями в своей среде, которые конфузят духовенство пред вождями революции и наносят ущерб нашим интересам? Не ясно ли, что мы должны избавить себя от рискованных действий отдельных личностей и ввести всех, носящих рясу, в общее русло Устава. Союз даст нам возможность заявить о л. 80 себе и добиться того, чтобы с нами считались. || О. Григорий до того был поражен этой речью, что даже терялся. Он смотрел на братию, желая по выражению их лиц, случайных жестов разгадать их отношение к словам оратора. Но кругом видел только напряженное внимание. Кое-кто из городских батюшек взглядывал на него и неслучайно. Ему показалось, что его попросту берут на мушку и следят, как он примет проект о союзе духовенства. Между тем докладчик с уверенностью говорил, что он не сомневается в сочувствии присутствующих идее об образовании своего корпоративного союза. Польза его очевидна. А потому предлагает, не угодно ли собранию заслушать проект Устава. Он остановился, ожидая, конечно, поощрения и просьб. Собрание охотно шло ему навстречу. «Просим, просим», — кричали с разных концов. Даже председатель попросил: «Пожалуйста, продолжайте, о. Павел», — и Хлюстаков, раскрыв л. 80 об. тетрадь, || приступил к чтению Устава.

1-й параграф Устава гласил: «Союз духовенства ставит себе задачу сплотить духовенство в одну крепкую, взаимно обязывающую корпорацию в целях защиты своих прав и согласованных выступлений на арене

общественно-политической жизни». Из других параграфов о. Григорий записал на бумажке следующее:

«Всякий, принявший посвящение в сан иерея или дьякона, становится тем самым членом Союза и принимает на себя соответствующие обязательства. Из сего же вытекает, что весь наличный состав духовенства — священники и дьяконы — являются активными членами Союза».

Всякое личное выступление в церкви об общественной жизни, а также политике, по вступлении в силу Устава Союза, воспрещается.

Для достижения безусловной согласованности действий среди духовенства и 11 своевременного пресечения рискованных выступлений л. 81 между членами Союза образуется свободный контроль.

Дальше шли параграфы о товарищеском суде, о степенях взысканий, о руководителях Союза и пр. О. Григорий уже не слушал. Характер выступления Хлюстакова был для него ясен. Он понимал, кажется, и те скрытые мысли, какие таились в инициаторах Союза, когда они писали параграф о свободном контроле. Негодование вновь охватило его. Он чувствовал нервную дрожь и еле сдерживал себя. Хотелось сейчас же обрушиться на докладчика со всей силой ревности по вере. Но интересы наблюдателя диктовали выдержку. Было важно видеть, разделяют ли точку зрения Хлюстакова. Не забывал о. Григорий и недавнего собеседника — о. Алексея Мещерякова. Ведь речь о. Павла — такой козырь для него. Неужели духовенство толкнет его в пропасть, не дав || отпора л. 81 об. увлекающемуся докладчику? Так волновался про себя о. Григорий. В собрании же водворилось неловкое молчание. Люди, видимо, не разобрались и ждали, чтобы кто-нибудь разъяснил им, в чем дело. Ждали выступлений и инициаторы затеи. Первым поднялся о. Николай Мизеров. Загуменных так и впился в него, приложив к ушам руки. Но на этот раз оратор говорил не по существу, он просто дал отвод проекту, указав, что так как дело касается всего духовенства, то и решать его должна не кучка случайно собравшихся, а епархиальный съезд.

На этот раз председатель оказался деятельнее. Он не хотел кончить вопрос отводом его и заявил, что желал бы слышать мнение: одобряется проект о Союзе духовенства или нет.

Выступал застрельщик дьяконов-бунтарей из Покровской церкви. С обычной для него развязностью он заявил: ||

л. 82 — Не нравится мне проект. Видимо, мало отцам канонов, консисторского надзора за нами, благочинных, следователей. Хотят навязать еще добровольных агентов. Спасибо, незачем. Духовенству дышать хочется, а вы на выя цепи куете.

Атмосфера как будто разрядилась. Люди перешептывались, кое-кто по адресу дьякона шутливо улыбались. Головка54 встревожилась. Надо было повернуть настроение в свою пользу. О. Григорий видел, как свои толкали лидера кружка на выступление, но он предпочитал пока не ввязываться. Встал его верный оруженосец — священник Владимирской церкви Михайлов:

— Не цепи куем, а поддержку духовенству несем. Надо понять, какое сейчас время. Со свободой все, кому не лень, ополчатся на духовен-

л. 82 об. ство. Кто его защитит? Попробуем подготовиться || к встрече опасности не в одиночку, а организованно. На миру, говорят, и смерть красна.

Для о. Григория не оставалось сомнения, что проект Союза намечался и обсуждался заранее всей головкой сообща. «Пропали мы, пропали», — твердил он про себя, качая головой. Тут он снова вспомнил о. Алексея. «Бедный, — пронеслось в мысли, — не поддержали тебя, а оттолкнули». Он вздрогнул — и чуть не сорвался с места. Перед его глазами откуда-то из темноты встала фигура невзрачного Мещерякова. Он подошел к самому столу и просил председателя дать слово. «Ну вот, ну вот», — нервничая и оглядываясь вокруг себя, говорил о. Григорий. А Мещеряков уже выступал. Начал было речь, запинаясь, неловко, но когда подошел к своему больному месту, сразу вырос, загорелся:

— Братья! Вы все в большом заблуждении. Вы не Христу служите, а антихристу! ||

л. 83 На местах заволновались, кое-кто в полголоса бурчали: «Психопат. Сумасшедший! Что его слушать». Но о. Алексей не обращал внимания. Он сел на своего любимого конька и продолжал, повышая голос:

— Вы же знаете Писание — там сказано: душу свою полагайте за братьев, а вы ставите задачу отстаивать перед обществом свои права. От Христа это или от антихриста?

— Сам-то ты антихрист, — грубо выкрикнул кто-то.

— Да, я служил ему вместе с вами, — отражал нападение говорящий, — но пришел к свету. Хотел бы, чтобы и вы увидели его. Читайте

54 Инициативная группа людей, представляющая интересы собравшихся.

Слово Божие — там свет, а ваши мысли и дела — тьма. Вспомните, что пишет апостол: «Злословят нас — мы благословляем, гонят нас — мы терпим, хулят нас — мы молим». А вы вот хотите защищаться и строите планы, как лучше отстаивать свои интересы. Вы еще || не дошли до л. 83 об. создания армии Иисусовой, но дойдете и до этого, потому что, завязив-ши ноготок, уж не вылезет и всей птицы. Посмотрите в Евангелие. Оно учит всех любить, даже врагов, а вы применяете добровольный контроль, чтобы уловить, кто вам не нравится, и осрамить ближнего. Где же ваша вера во Христа?

— Ну, будет, будет, — запротестовали на местах, — заткните ему рот. Кого вздумал поучать. Не меньше тебя знаем, — наступал на о. Алексея Хлюстаков.

В то же время часть городского духовенства подошла к председателю вплотную и уговаривали его остановить Мещерякова. Впрочем, ему и так уже трудно было продолжать речь. Порядок собрания был нарушен. Все же он, сверкая глазами от возбуждения, выкрикивал: «Суд Божий низвергнет вас! Князь ваш падет вместе с вами! Бездна поглотит вас!». || Тут подошел к нему о. Григорий. Коснувшись рукой его плеча, он л. 84 сказал душевно: «Оставь, брат. Видишь, не слушают. Пойдем лучше ко мне, побеседуем».

Тот пришел в себя, оглянулся и вдруг, сорвавшись, быстро побежал. Догнать его не было никакой возможности. Тогда о. Григорий обратился к председателю с просьбой закрыть собрание ввиду позднего времени. Тот согласился. Однако головка55 приступила к нему с предложением — назавтра назначить продолжение собрания, и председатель объявил, что окончание прений по вопросу о Союзе переносится на завтрашний вечер в Покровскую церковь. «Неугомонные», — подумал о. Григорий и, грустный, вышел из собора.

55 См.: прим. 54.

Archpriest Nicolay Butkin

THE NOVEL "WINE-GROWERS. PART I: THE SOWER"

THE PUBLICATION, INTRODUCTORY ARTICLE AND NOTES BY SVETLANA G. BUTKINA

The present publication calls the readers' attention to the first part of Archpriest Nicolay Butkin's (1882-1937) autobiographical novel "Wine-growers". The author called the first part of the novel "The Sower" and it describes the events connected with the establishing of the Orthodox Simeonovsky brotherhood in the provincial town of Shadrinsk and the life of this town in 1916-1917. The presented facts and the author's reflections are autobiographical (Archpriest Nicolay Butkin is represented in this novel as priest Grigory Zagumennykh). The novel is of great value because it provides its readers with the author's reflections on the Church realities of that time and on the need to revive the evangelical norms of life, as well as with the personal search for understanding of his pastoral ministry. The novel gives its readers the chance to meet the real people of that time, to revive the historical memory of the tragic pages of the Church and the Fatherland history of the early 20th century.

In the preface to the publication we were the first to reconstruct the milestones of Archpriest N. Butkin's life on the basis of available sources and research literature. We also gave the review of the Archpriest's literary heritage, taking into account the materials published in the Church press and the archival materials, which have never been published.

Keywords: Archpriest Nicolay Butkin, Shadrinsk, the Transfiguration Cathedral, the novel "The Sower", father Grigory Zagumennykh, the Simeonovsky brotherhood, the Russian Church in the 20th century.