CC BY
157
Вестник Военного университета. 2009. № 4 (20). С. 5 - 14
Печатается по:
Безопасность России - 2010. М., 2009. С. 210 -225
Тимошев Р.М.
ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ПРОЦЕССАМ МЕЖЭТНИЧЕСКОЙ И МЕЖКОНФЕССИОНАЛЬНОЙ КОНФЛИКТНОСТИ
Развитие современных политических процессов свидетельствует о значительном возрастании деструктивного воздействия на безопасность и стабильность мира усиливающихся угроз, исходящих из процессов межэтнической и межконфессиональной конфликтности. Наиболее отчетливо эта тенденция проявилась в России, особенно в последнее десятилетие XX века, когда с распадом СССР и вследствие прямого попустительства органов государственной власти эти процессы проросли до серьезных форм экстремизма и сепаратизма. Только с приходом на рубеже XX - XXI веков к руководству страной второго Президента России явление экстремизма, зародившееся на этапе распада СССР и последующей эскалации этноконфессиональной и социально-политической напряженности, в результате принятия экстренных мер на государственном уровне несколько снизило свой деструктивный потенциал.
Здесь очевидна роль В.В. Путина, как второго Президента России, сумевшего посредством реализации своих властных полномочий предотвратить углубление системного кризиса российской государственности, в том числе на почве различного рода экстремизма. По существу с 2000 г. в России стала проводиться государственная политика по обеспечению национальной безопасности, одним из ключевых направлений которой явилось системное противодействие процессам межэтнической и межконфессиональной конфликтности.
Ключевым этапом такого противодействия стала ликвидация в 2001 г. криминального сепаратистского режима на территории Чеченской Республики, генерировавшего межэтническую и межрелигиозную конфликтность не только в Северо-Кавказском регионе, но и далеко за его пределами, в том числе в столичных центрах страны. Наиболее значимым событием этого времени стал разгром бандформирований Хаттаба и Ш. Басаева, вторгнувшихся 10 лет назад на территорию Республики Дагестан. Следует отметить, что произошло это во многом благодаря тому, что многонациональное население этой республики не восприняло ни идеологию радикального исламизма, ни тем более свое так называемое
«освобождение от колониального гнета России», прекрасно осознавая, что на самом деле представляют собой «борцы за веру и свободу».
С учетом же того, что основу бандформирований Хаттаба и Ш. Басаева и составляли иностранные наемники, агрессия против Дагестана являла собой не что иное, как вооруженную интервенцию международного терроризма против одного из субъектов Российской Федерации. Таковой она и была воспринята населением подвергшихся нападению районов Дагестана, оказавшим существенную помощь российским войскам и органам правопорядка в пресечении мятежа.
Данное событие, явившееся переломным в процессе сохранения нашей государственности, создало реальные предпосылки для разработки и реализации основ государственной политики в интересах консолидации многонационального и поликонфессионального российского общества. Значительную роль в этом сыграла разработка соответствующей нормативной правовой базы. Так, основным нормативным актом, определяющим правовые основы борьбы с экстремизмом, является Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятель-1
ности» , которым определены правовые и организационные основы противодействия экстремистской деятельности. Правовые отношения в сфере противодействия экстремизму регулируются также Федеральными законами: «Об обществен-
2 3
ных объединениях» , «О национально-культурной автономии» , «О свободе совести и о религиозных объединениях»4. Российским законодательством также предусмотрена уголовная и административная ответственность за проявления экстремизма.
К правовым основам противодействия экстремизму на этнорелигиозной основе следует также отнести ряд указов Президента Российской Федерации и постановлений Правительства Российской Федерации5.
1 Федеральный закон от 25 июля 2002 года № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 30. Ст. 3029.
2 Федеральный закон от 19 мая 1995 года № 82-ФЗ «Об общественных объединениях» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. № 21. Ст. 1930.
3 Федеральный закон от 17 июня 1996 года № 74-ФЗ «О национально-культурной автономии» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 25. Ст. 2965.
4 Федеральный закон от 26 сентября 1997 года № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. № 39.
Ст. 4465.
5 Указ Президента Российской Федерации от 23 марта 1995 года № 310 «О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации» (в редакции от 3 ноября 2004 года); Постановление Правительства Российской Федерации от 25 августа 2001 года
В комплексе законы и указы определили правовые основы формирования и развития государственной системы противодействия экстремизму.
Важнейшим элементом данной системы стала Общественная палата - уникальная по своей сути структура, которая, по словам второго Президента России В.В. Путина, является площадкой для согласования позиций по основным вопросам государственной политики, в том числе в сфере этноконфессиональных отношений в российском обществе.
В интересах противодействия процессам межэтнической и межконфессио-нальной конфликтности в Генеральной прокуратуре было создано и уже более двух лет успешно функционирует специализированное подразделение по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности, межнациональных отношениях и противодействии экстремизму. В декабре 2008 года, в частности, было издано совместное распоряжение Г енеральной прокуратуры, Министерства внутренних дел и Федеральной службы безопасности, направленное на совершенствование работы по предупреждению и пресечению деятельности общественных и религиозных объединений по распространению идей национальной розни и религиозного экстремизма. Разработанные меры и принятые решения легли в русло практических и результативных действий, которые были озвучены Генеральным прокурором России на заседании Совета Федерации РФ в мае 2009 года.
В самом Совете Федерации, который часто называют палатой регионов России, на протяжении уже более трех лет функционирует Объединенная комиссия по национальной политике и взаимоотношениям государства и религиозных объединений, основным функциональным предназначением которой является забота совершенствовании законодательного обеспечения реализации национальной политики и политики государства в отношении религиозных объединений в Российской Федерации.
В органах местного самоуправления созданы и функционируют структурные подразделения, отвечающие за сферу межнациональных отношений. Во
№ 629 «Об утверждении Федеральной целевой программы «Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе (2001-2005 годы)»; Постановление Правительства РФ от 18 января2003 года № 27 (ред. от 30 декабря 2005 года) «Об утверждении положения о порядке определения перечня организаций и физических лиц, в отношении которых имеются сведения об их участии в экстремистской деятельности, и доведения этого перечня до сведения организаций, осуществляющих операции с денежными средствами или иным имуществом» и др.
многих регионах созданы консультативные, экспертные, учебно-методические и межнациональные советы при органах государственной власти, объединяющие представителей власти, руководителей этнических общественных объединений и религиозных организаций, представителей научного сообщества.
Помимо этого определены также органы исполнительной власти, курирующие взаимодействие с общественными и религиозными организациями, региональными отделениями федеральных политических партий. В этих же целях образованы совещательные консультативные органы при высших должностных лицах республик, краев и областей.
Говоря о формирующейся общенациональной системе противодействия процессам межэтнической и межконфессиональной конфликтности, нельзя не отметить важную роль в обеспечении мира и согласия представителей всех традиционных религий России, руководство которых последовательно выступает за консолидацию народов нашей страны, против проявлений какой-либо розни на этноконфессиональной основе.
Таким образом, в Российской Федерации на уровне органов государственной власти и общественных институтов реализован комплекс мер по противодействию экстремизму на этнической и религиозной почве, что, безусловно, позитивно отразилось как на взаимоотношениях граждан различной национальности и вероисповедания, так и в целом на внутриполитической ситуации в стране.
Тем не менее проблемы в сфере этноконфесииональных отношений, как показывает анализ развития ситуации, по-прежнему существуют и носят достаточно острый характер. Более того, события в карельском городе Кондопога в 2006 г. наглядно показали, что любые попытки игнорирования и замалчивания этих проблем, какими бы незначительными или бытовыми они ни казались, неизбежно ведут к дестабилизации внутриполитической ситуации, причем не только в отдельно взятом регионе, но и в целом в стране. Не случайно после событий в Карелии в обиход вошло такое выражение, как «кондопогский синдром», впоследствии проявившийся также в г. Сальске Ростовской области, г. Вольске Саратовской области и, наконец, в 2007 году в г. Ставрополе1, который как и
1 В июне 2007 г. в г. Ставрополе стали распространяться воззвания националистических организаций к жителям города о необходимости организовывать отряды самообороны в целях обеспечения порядка в городе. Поводом для этого стало убийство 24 мая Г. Атаева (чеченца по национальности), а затем 3 июня двух студентов ставропольских вузов Д. Блохина и П. Чадина, а также последующие в течение нескольких дней столкновения граждан на этнической почве.
г. Кондопога фактически оказался на грани крупного межэтнического конфликта. Причиной этого было также, как и в Карелии, невнимание местного руководства к очагам конфликтности на межэтнической основе, стремление приукрасить реальное положение дел и неспособность к принятию действенных мер по нейтрализации проявлений экстремизма.
Последние два года (2008 - 2009) также был отмечены событиями, аналогичными кондопогским. Все это свидетельствует о том, что соответствующими органами власти, прежде всего муниципального уровня, явно недооценивается угроза подобного рода столкновений. Стало уже традицией не придавать значимости реально существующим проблемам в этой сфере. Так, например, массовая драка с применением оружия между лицами славянской и кавказской национальностей в июле 2009 г. в районе города Знаменск, расположенного на границе Волгоградской и Астраханской областей, в местных правоохранительных органах была квалифицирована как «хулиганство, совершенное группой лиц по предварительному сговору». При этом подчеркивается, что данный конфликт не имеет национальной подоплеки, а является результатом столкновения интересов в местном бизнесе. Судя по всему, должные выводы руководителями соответствующих правоохранительных структур и органов власти не сделаны. Проблема в очередной раз загоняется внутрь, что неизбежно приведет к дальнейшей эскалации этноконфессиональной напряженности, даже если не на границе двух указанных областей, то в каком-либо ином регионе России.
О том, что проблема противодействия экстремизму, в первую очередь на межэтнической и межконфессиональной основе реально существует, свидетельствуют и данные официальной статистики, а также результаты мониторингов различных неправительственных организаций, в том числе зарубежных.
Так, по словам Генерального прокурора Ю.Я. Чайки в 2008 г. в России было зарегистрировано 460 преступлений экстремистской направленности. По сравнению с 2007 годом их общее количество увеличилось, таким образом, на 29 %. При этом в структуре преступлений экстремистской направленности, по заявлению Ю.Я.Чайки, значительное количество (182) занимают преступления, квалифицированные как возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства. При этом очевидна негативная тенденция увеличения числа преступлений экстремистской направленности. Так, по данным Генеральной прокуратуры только за первые четыре месяца 2009 г. совершено 187
преступлений, направленных на возбуждение национальной, расовой и религиозной вражды.
Как показывают результаты мониторинга, проведенного Московским бюро по правам человека, за период с января по 15 августа 2009 г. было совершено 143 нападения на почве этноконфессиональной розни. Их итогом стало 41 погибший и не менее 186 пострадавших. За аналогичный период от рук воинствующих национал-радикалов в 2008 г. погибло не менее 77 человек и пострадало не менее 214 человек; в 2007 году - погибло не менее 40 человек и не менее 205 пострадало.
По данным правозащитников, в 2009 году факты противоправных действий на почве этноконфессиональной неприязни имели место в Москве и Московской области (23 погибших, 88 пострадавших); С.-Петербурге и Ленинградской области (5 погибших, 16 пострадавших); Нижнем Новгороде (2 погибших, не менее 42 пострадавших); Ставропольском крае (1 погибший, не менее 8 пострадавших); Калининграде (1 погибший, 2 пострадавших); Ярославле (1 погибший, 2 пострадавших); Владивостоке (1 погибший, 6 пострадавших); Ингушетии, Липецкой области, Рязани, Новосибирской области, Ульяновске, Кемерово и Калужской области (по 1 погибшему); КабардиноБалкарии, Самарской области (4 пострадавших); Республике Адыгея (2 пострадавших); Мурманске (3 пострадавших); Владимирской области (2 пострадавших); Дагестане, Благовещенске, Воронеже, Тамбове, Сыктывкаре, Екатеринбурге, Волгограде, Костроме, Новгородской области, Ижевске и Петрозаводске (по 1 пострадавшему).
Ситуация, таким образом, складывающая в сфере межэтнических и меж-конфессиональных отношений носит достаточно критический характер. Более того, аналитики МВД России, например, прогнозируют в ближайшие три-пять лет рост количества преступлений экстремистской направленности. Все это предполагает необходимость детального анализа развития ситуации, причин, способствующих эскалации конфликтности на почве этноконфессиональной розни, и принятия эффективных мер по их профилактике и пресечению.
Следует отметить, что в значительной мере на обострение межэтнической и межконфессиональной конфликтности в Российской Федерации оказывает влияние активизация деятельности организаций националистического толка и консолидация различных политизированных структур.
В частности, отмечается повышение взаимодействия «Национальнодержавной партии России» с Партией Национального Возрождения «Народная
воля», а также «Партией защиты российской Конституции «Русь». Активизировалась деятельность Движения против нелегальной иммиграции, периодически проводящего общественно-политические акции совместно с другими политизированными структурами левой и правой направленности (Российский общенациональный союз, Национально-державная партия России, движение «Национал-патриоты России», Русское общественное движение, Русское национальное единство, Славянский союз, группировки «скинхедов» и др.).
В последние годы отмечается также активизация молодежных экстремистских организаций. Данные организации активно используются патронирующими их оппозиционными движениями. В то же время молодежным экстремистским группировкам свойственны стихийность и немотивированность насилия, особенно в отношении представителей этнических групп населения и иностранных граждан. По данным Г енеральной прокуратуры, на территории России действует около 200 объединений экстремистской направленности численностью до 10 тысяч человек. Количество выявленных активных членов экстремистских молодежных организаций, состоящих на учете в органах внутренних дел, составляет около 7 000 человек. Из них к «скинхедам» отнесено 2 620 человек, «фанатам» -
1 675, РНЕ - 455, «национал-большевикам» - 451. Только в Москве на учете в органах внутренних дел находится более 20 наиболее крупных и проявивших себя организаций экстремистской направленности.
Безусловно, отмеченные тенденции представляют реальную угрозу безопасности государства. Они могут быть использованы представителями различных международных организаций экстремистской и террористической направленности для расширения своего влияния. Именно поэтому многонациональной стране нельзя допускать конфликты на межэтнической и межконфессиональной почве. Необходимо не только наращивать усилия по изобличению и ликвидации экстремистских группировок, но и активнее проводить профилактическую работу. И это, безусловно, требует от государства и общества сильной, всесторонне продуманной и эффективной политики противодействия проявлениям межэтнической и межконфессиональной конфликтности и искоренения ее причин.
Еще одной негативной тенденцией последнего времени стало обострение террористической угрозы. Наиболее остро данная проблема стоит в Южном федеральном округе, в частности в таких северокавказских республиках, как: Дагестан, Ингушетия и Чечня.
В Республике Ингушетии, например, по данным МВД России, за 9 месяцев 2009 г. погибли 68 и ранены 212 сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих. Кроме того, по информации заместителя министра внутренних дел РФ А. Еделева, во время атак также были убиты 30 местных жителей, а 85 получили ранения1. За это время было проведено не менее 15 спецмероприятий по выявлению и ликвидации участников НВФ, из которых пять - в лесном массиве, остальные - на территории жилых кварталов. В результате боестолкнове-ний и спецопераций было убито 39 лиц, объявленных боевиками. На территории Ингушетии в результате 32 взрывов погибли также 20 человек и 21 получил ранения различной степени тяжести. Обезврежено 18 взрывных устройств. Кроме того, зафиксировано не менее 11 случаев обстрелов зданий силовых ведомств.
Не менее сложной является и ситуация с террористической угрозой в Чеченской Республике и Республике Дагестан.
Так, в Чеченской Республике, несмотря на отмену режима контртеррористической операции (КТО), продолжились боестолкновения и теракты. За время, прошедшее после отмены режима КТО, в Республике было совершено, по меньшей мере, пять терактов в отношении правоохранительных органов. По данным издания «Кавказский узел» на 15 августа 2009 года (за 120 дней, прошедших после отмены режима КТО) в республике наблюдался резкий рост количества терактов, убийств и похищений. За это время произошло не менее 44 боестолкновений и спецопераций. Для сравнения за 120-дневный период предшествующий отмене КТО, таких событий в Республике было зафиксировано всего 19.
Резко обострилась ситуация и в Республике Дагестан, где только за первое полугодие 2009 года погибло не менее 30 и было ранено не менее 41 сотрудника правоохранительных органов и военнослужащих. Среди погибших в результате терактов в Дагестане есть такие знаковые должностные лица, как министр внутренних дел А. Магомедов, который на протяжении длительного времени являлся наиболее последовательным борцом с проявлениями экстремизма в Дагестане.
С учетом того, что теракты в Северо-Кавказском регионе принимают серийный характер, а также в связи с резкой активизацией деятельности всего диверсионно-террористического подполья, практически открыто осуществляющего
1 http://49.kavkaz-uzel.ru/articles/158964
нападения на органы государственной власти и правопорядка, налицо достаточно высокая степень террористической угрозы.
Пользуясь методологией оценки опасности террористической угрозы, принятой в США1 и ряде европейских стран, ее можно оценить как критическую (оранжевую). Мы еще не подошли к наивысшему - красному уровню, но достаточно близки к этому. В перспективе следует ожидать попыток масштабной дестабилизации ситуации не только в Чеченской Республике, но и в Республиках Дагестан и Ингушетия, в других регионах Северного Кавказа. По крайней мере, это следует из заявлений лидеров так называемого «Имарата Кавказ» , берущих на себя ответственность за теракты последнего времени. При этом объектами терроризма станут, очевидно, не только правоохранительные структуры, но и другие органы власти северокавказских субъектов Российской Федерации, а также институты гражданского общества. Цель террористов - доказать, что в регионе они обладают реальной властью.
Этнорелигиозный аспект данной формы экстремизма проявляется в том, что действующее в регионе диверсионно-террористическое подполье находится под непосредственным воздействием такого радикального религиозного течения, как ваххабизм, которое ряд исследователей называют идеологией арабских наемников. Именно под знаменами ваххабизма в 1999 году было осуществлено вооруженное вторжение чеченских бандформирований в Цумадинский и Бот-лихский районы Дагестана, и именно ваххабиты в настоящее время оказывают наиболее значимое деструктивное идеологическое влияние на определенную часть населения Северного Кавказа. При этом основной упор сторонниками ваххабизма делается на молодежную среду, в которой воспитывается беспощад-
1 Система так называемых «уровней террористической угрозы» (или «уровней террористической опасности») была разработана в США после событий 11 сентября 2001 года в ответ на многочисленные жалобы граждан страны о том, что госорганы не дают разъяснений о степени такой опасности в тот или иной момент. На ее создание ушло полгода. С марта 2002 года была введена система, которая состоит из пяти уровней, различающихся по цветам: зеленого, синего, желтого, оранжевого и красного. Наименьшую степень опасности, соответствующую повседневной «норме», обозначает зеленый цвет, наивысшую - красный (синий уровень соответствует призыву «быть настороже», желтый характеризуется как «серьезный», оранжевый - как «критический»). Определение же уровня террористической угрозы происходит согласно получаемой специальными службами США информации об активности различного рода экстремистских организаций (террористических в том числе).
2 Лидер диверсионно-террористического подполья в Северо-Кавказском регионе Доку Умаров 7 октября 2007 года отрекся от самопровозглашенной Ичкерии и провозгласил новое образование - Имарат Кавказ. В этой новой структуре так называемой Ичкерии отведена роль одного из вилайята (административной территории Имарата).
ность, нетерпимость к мнению других, неуважение к религиозным чувствам тех кто придерживается иных воззрений. Следствием этого является формирование соответствующего стереотипа поведения молодых людей, попавших под влияние ваххабитов, их готовность не только к убийствам военнослужащих и представителей органов власти, но и к использованию взрывных устройств в общественных местах, к самопожертвованию во имя мифических ваххабитских идеалов, главным из которых, по-видимому, является «талибанизация» Северного Кавказа.
Деструктивную роль в эскалации межэтнической и межконфессиональной напряженности играют также различные зарубежные фонды и неправительственные организации, традиционно оказывающие всемерную помощь, прежде всего финансовую, лидерам местных экстремистских организаций и бандформирований. Так, по данным ФСБ, деятельность различного рода экстремистских организаций, в том числе бандформирований, резко активизируется с поступлением финансовых средств в их адрес.
В целом следует отметить, что этноконфессиональная напряженность в Северо-Кавказском регионе генерируется интенсивным внешним религиозным воздействием, причем не только со стороны ваххабитских радикалов. Внешне религиозное воздействие осуществляется посредством того, что значительная часть представителей исламского духовенства получила и продолжает получать образование в зарубежных исламских образовательных центрах (Турция, Саудовская Аравия и др.), многие из которых находятся под патронажем спецслужб указанных государств и международных террористических центров, что, безусловно, формирует потенциальную радикальную этнорелигиозную среду. 1
Итак, есть основания полагать, что экстремизм на Северном Кавказе очередной раз подвергает испытанию способность государственных институтов России выполнять свои обязательства перед обществом, что предполагает необходимость существенной корректировки антиэкстремистской стратегии, основу
1 Как показывает анализ, в Российской Федерации такое радикальное течение, как ваххабизм, начало распространяться при активном влиянии из-за рубежа. Во многом этому способствовала деятельность таких исламских организаций, как: Международная исламская организация «Беневоленс Интернешнл Фаундейшн» («Спасение» - штаб-квартира расположена в г. Чикаго, США), «Джамаат Ихья Ат-Турас Аль-Ислами» (штаб-квартира в Кувейте), «Лашкар Тайба» (штаб-квартира в Пакистане), «Аль-Хайрия», «Аль-Харамейн» (образовательный центр в США), «Катар» (штаб квартира в Катаре), «Икраа» (штаб-квартира в Джидде, Саудовская Аравия), «Ибрагим бен Ибрагим» (штаб-квартира в Джидде Саудовская Аравия) и др., финансируемых и направляемых Саудовской Аравией, Пакистаном, Кувейтом. - Прим. авт.
которой должны составить положения, определенные Президентом России на заседании Совета Безопасности в Ставрополе 19 августа 2009 года.
Важнейшим направлением государственной политики в сфере противодействия этноконфессиональной конфликтности должна также стать существенная корректировка, а точнее, деполитизация национальной политики.
Этнически ориентированная национальная политика государства по определению является дискриминационной. Любые же попытки выделить каким-либо образом ту или иную этническую группу населения, в том числе посредством депортации, реабилитации или путём наделения статусом «старшего брата», закономерно ведут к кризису и эскалации межэтнической напряженности. Поскольку нельзя сделать «приоритетными» все этносы, выделять один из них неизбежно придется за счет ущемления других. На практике это закономерно ведет к ослаблению всей системы государственной власти.
Реализация потребностей народов, населяющих территорию Российской Федерации, должна осуществляться исключительно в рамках национально-культурных автономий и предусматривать только культурные, социальные и экономические аспекты.
Следует исключить дискредитировавшую себя в ходе распада СССР практику реализации политических потребностей этнонациональных групп. В силу того, что политические потребности подвержены влиянию целого ряда факторов, вполне очевидна их радикализация, вплоть до трансформации в межэтнические конфликты.
Наиболее яркий пример - текущие события в Крыму, где эскалация межэтнической напряженности связана не столько с обеспечением условий жизнедеятельности представителей крымско-татарской общины, сколько стремлением ее лидеров политизировать процессы своей все еще продолжающейся реабилитации.
В Российской Федерации необоснованно политизированным по-прежнему остается так называемый «территориальный вопрос» во взаимоотношениях жителей Ингушетии и Северной Осетии. До тех пор пока данный вопрос не будет снят с повестки дня, отношения между жителями этих двух Республик будут конфронтационными, а угроза межнационального конфликта - постоянно действующим фактором кризисности Северо-Кавказского региона России.
Во многом политизированными являются и вопросы реабилитации репрессированных народов, что также не способствует стабильным межэтническим отношениям.
Таким образом, деполитизация национальной политики является насущностью потребностью как для укрепления российской государственности, так и для гармонизации межнациональных отношений.
В более широком плане деполитизация этносов предполагает утверждения де-факто, а не только де-юре Конституции, провозглашающей суверенитет Российской Федерации в качестве основополагающего нормативного правового акта государства.
Отечественная, а также в целом мировая политическая практика наглядно свидетельствует, что в суверенном государстве нельзя иметь суверенные отдельные территории. Это является не только политическим нонсенсом, но и юридическим казусом. В большинстве развитых современных государств, в основу территориального устройства которых положен федеративный принцип (США, Канада, Бельгия, Германия и др.), суверенитет воспринимается только по отношению страны в целом, прежде всего потому, что он означает независимость как во внутренней, так и во внешней политике. Мировой (да и недавний отечественный) опыт учит, что нарушение этого фундаментального принципа закономерно приводит к непредсказуемым коллизиям.
Следуя принятым в международной практике современным подходам, Россия должна отстаивать принцип своей государственной целостности, признавая право образующих ее народов на самоопределение, и одновременно - добиваться конституционно-правового единства пространства и реального равенства субъектов федерации. На место опасного для федеративной государственности принципа «самоопределения наций вплоть до отделения» должна прийти идеология «исторического самоопределения народов в составе России».
Другим важнейшим направлением противодействия экстремизму, в том числе на этноконфессиональной основе, должна стать разработка и реализация комплексной государственной программы по решению острейших социально-экономических проблем населения страны. Не случайно именно на данном аспекте акцентировал внимание Президент Российской Федерации на заседании Совета безопасности в Ставрополе 19 августа 2009 г., так как социальная неустроенность, безработица и отсутствие уверенности в завтрашнем дне генерируют межэтническую напряженность.
Наиболее остро данные вопросы стоят в Северо-Кавказском регионе, где трудовая занятость населения, по некоторым оценкам, составляет не более 50%, а численность безработных среди молодых людей до 30 лет достигает 70%. Вполне очевидно, что такой высокий процент безработной молодежи составляет благоприятную социальную среду для роста экстремизма. И если в других регионах страны безработная молодежь, как правило, пополняет криминальные структуры, то на Северном Кавказе - в основном диверсионно-террористическое подполье, в том числе в виде потенциальных смертников. При этом для определенной части населения региона само участие в действиях бандформирований давно уже рассматривается как своего рода стабильно оплачиваемый промысел. Такова цена, которую платит российское общество за продолжающиеся кризисные процессы в социально-экономической сфере.
Очевидно, что в настоящее время проблемы социально-экономического развития ряда регионов страны, уровня жизни населения, его безопасности в еще большей мере актуализировались в связи с глобальным экономическим кризисом, последствия которого на экономике России отразились в большей мере, чем на экономике других стран. И об этом Президент России Д. Медведев заявил в своей программной статье «Россия, вперед!», которую можно назвать «обращением к нации». В своей статье Президент обозначил не только наиболее острые проблемы и причины, их порождающие, но и те силы, которые оказывают негативное влияние на политические и социально-экономические процессы в стране. Речь, конечно же, в первую очередь идет о неэффективной бюрократии, различного рода кланах, системной коррупции и других негативных явлениях российской действительности. По сути, Президент бросил вызов всем этим паразитирующим явлениям, тормозящим развитие России. Противодействие этим силам, генерирующим в том числе и этноконфессиональную конфликтность, и является необходимым условием перспективного развития российской государственности.
Еще одним важнейшим направлением противодействия эктремизму на почве этноконфессиональной розни является повышение эффективности миграционной политики России.
Отсутствие стабильности на рынке труда, массовые увольнения, а также участившиеся случаи правонарушений со стороны мигрантов делают их наиболее уязвимой социальной группой населения страны. Именно на этой почве формируются протестные настроения в обществе, неприятие как сложившейся ми-
грационной ситуации в стране, так и самих мигрантов. В значительной мере это определяется тем, что рынок рабочей силы в России заполнен низкоквалифицированными кадрами, готовыми на любую работу за мизерную оплату и находящимися на территории страны большей частью нелегально.
Так, по данным Федеральной миграционной службы России, в 2008 г. на миграционный учет было поставлено более 9 млн. иностранных граждан и лиц без гражданства. Большинство из них - низкоквалифицированные рабочие, занятые в строительстве, торговле, сельском хозяйстве и бытовом обслуживании. В основном - это выходцы из бывших республик Советского Союза (Украина, Узбекистан, Таджикистан, Киргизия) - всего около 80% от общего количества. Мигранты из дальнего зарубежья представлены в основном выходцами из Вьетнама и Китая. Количество незаконных мигрантов в России составляет, по данным ФМС, около 5 млн., по неофициальным данным - 15-18 млн. Все это создает питательную среду для криминализации рынка труда, выражающейся как в эксплуатации мигрантов чиновниками и предпринимателями, так и в росте числа преступлений, совершенных мигрантами. По данным МВД России, например, в 2008 году общее количество преступлений, совершенных иностранцами, выросло на 29%.
В целях снижения конфликтности в отношениях населения страны с мигрантами требуется реализация комплекса мер по повышению эффективности миграционной политики. Прежде всего, необходима разработка концепции квотирования мигрантов по специальностям, которые востребованы в экономике России. Упор целесообразно сделать на привлечение не малоквалифицированной рабочей силы, а уже подготовленных специалистов. С этой целью, очевидно, следует предложить руководству тех государств, откуда в Россию в наибольшем количестве прибывают мигранты, совместно развивать систему профессионально-технического образования. Лица, прошедшие подготовку, должны получать приоритет в получении работы на территории Российской Федерации.
Необходимо также принять меры по ужесточению ответственности как нелегальных мигрантов, так и лиц, стимулирующих их приток. И особенно важно создавать надежный заслон для проникновения на территорию России лиц, осужденных за различного рода правонарушения, тем более тяжкие. В настоящее время этого защитного механизма нет, и поэтому в Российскую Федерацию прибывают не только те, кто стремится легально работать, но и вполне определенная категория лиц, основным видом деятельности которой являются правонаруше-
ния. Именно под воздействием их преступлений формируется негативное восприятие мигрантов, что способствует распространению экстремизма на почве эт-ноконфессиональной розни. Оградив Россию от пребывания в ней преступных элементов иностранного происхождения, можно будет существенно снизить уровень антииммигрантских настроений в российском обществе.
Важную роль в повышении толерантности коренного населения могут и должны сыграть институты гражданского общества, в том числе общественные объединения, благотворительные фонды, а также землячества наиболее крупных этнических диаспор в России. Тем более, что определенный опыт формирования толерантного отношения к мигрантам имеется в целом ряде регионов страны. Так, например, обращает на себя внимание опыт деятельности администрации Санкт-Петербурга, реализующей общегородскую программу «Толерантность». Основными методами борьбы с ксенофобией, расизмом, межэтнической и меж-конфессиональной напряженностью в Санкт-Петербурге, согласно программе, являются совершенствование городских законов, повышение эффективности миграционной политики и создание социальных проектов по интеграции мигрантов. Предполагается также создание единого информационного пространства для всех жителей города, работа с молодежью и СМИ. Программой предусмотрены также разработка школьного курса «Многонациональный Санкт-Петербург», специальной программы по адаптации детей мигрантов, проведение мониторинга деятельности неформальных молодежных групп, организация исследований и конференций. Все это, безусловно, позитивно сказывается на общей ситуации в городе и, очевидно, будет способствовать утверждению на практике Санкт-Петербурга как культурной столицы России.
Аналогичные программы «толерантности» реализуются и в ряде других субъектов Российской Федерации, в том числе и в Москве. В то же время при всей своей значимости данные программы не имеют общефедерального статуса и поэтому осуществляются разрозненно, что значительно снижает эффект от их реализации.
Между тем проблема, на наш взгляд, носит общенациональный характер, и ее решение следует отнести к важнейшим стратегическим приоритетам государственной политики Российской Федерации. Это будет способствовать не только снижению конфликтности на почве этноконфессиональной розни и стабилизации в целом внутриполитической ситуации в стране, но и динамичному социально-экономическому развитию России. Ведь сумели же США - самая иммигрант-
ская страна в мире - выйти в лидеры мирового сообщества. Что мешает современной России воспроизвести этот оправдавший себя опыт. Тем более, что толерантность, мир и согласие между народами и представителями различных конфессий является одной из наиболее значимых традиций российской государственности. Поэтому решение данной проблемы предполагает учет не только современного мирового, но и отечественного опыта и традиций толерантных отношений. Вовлечение мигрантов в созидательные процессы, создание им необходимых условий для жизнедеятельности будут способствовать не только снижению этноконфессиональной конфликтности, но и в целом решению важнейших проблем социально-экономического развития России.
В целом же перечисленные меры при их системном и комплексном применении будут способствовать эффективной государственной политике по обеспечению национальной безопасности Российской Федерации, в том числе в плане профилактики, предупреждения и пресечения межэтнической и межконфессио-нальной конфликтности.
