CC BY
92
УДК 316.334.52
Роговая А.В. Rogovaya A.V.
Противодействие идеологии экстремизма и терроризма на российском Кавказе (по материалам социологических исследований)
Ideological countering of extremism and terrorism in the Russian Caucasus (on materials of sociological research)
На основе анализа материалов социологических исследований, проведённых с 2009 по 2015 гг. Институтом социологии РАН по вопросам противодействия идеологии экстремизма и терроризма на Российском Кавказе, рассматриваются основные факторы распространения экстремистской и террористической идеологии, выделяются основные целевые группы, на которые, прежде всего, направлена пропаганда идей терроризма, показываются основные тренды взаимоотношений этнических диаспорных групп в полиэтнических региональных социумах на примере кавказских.
Ключевые слова: идеологии экстремизма и терроризма, социологические исследования, регион, кавказские группы, диаспора, эффективность противодействия, социологическое моделирование, стереотипы
♦
In article, based on the materials of sociological research of Institute of Sociology RAS in 2009-2015 are show the main factors of extremist moods formation and dissemination of terrorism ideology, the main target group, which seeks the promotion of ideas of terrorism, trends of relationship of ethnic diaspora groups in multiethnic regional societies on the example of the Caucasian communities.
Key words: extremist and terrorist ideology, sociological research, region, diaspora, Caucasian groups, sociological modeling, stereotypes
Проблемы антитеррористической безопасности приобретают первостепенное значение, ибо в последние годы в России получили значительную активизацию разновекторные террористические действия, в том числе и идеологической направленности.
Распространение идеологии экстремизма и терроризма приобретает особую остроту в период социальных конфликтов и выступает провоцирующим фактором формирования насильственных и опасных действий в их разрешении, что в свою очередь порождает недоверие к представителям органов власти, правоохранительным органам, некоторым социальным группам (этническим, религиозным).
Особое значение имеют общие идеологические факторы распространения террористической идеологии в современной России. Это, во-
Данная статья подготовлена при поддержке гранта РНФ, проект № 15-18-00093
РОГОВАЯ Анастасия Владимировна, к.социол.н., старший научный сотрудник, Центра региональной социологии и конфликтологии, Института социологии РАН (г. Москва). E-mail: crs@isras.ru
первых, наличие самих террористических идей в виде определённых взглядов, мнений, оценок, суждений и т.д., которые, хотя и противоречат основным положениям современной науки и морали, но бытуют на уровне отдельных фальсификаций теоретического, особенно — исторического знания и в общественном мнении. Во-вторых, сказывается относительный идеологический вакуум в современной России, отсутствие общенациональной идеологии и достаточно проработанной антитеррористической идеологии как её составной части.
Под идеологией терроризма мы понимаем крайнее проявление экстремистской идеологии, а именно идеологию нелегитимного насилия, устрашения, отрицания прав и свобод личности, пренебрежения человеческой жизнью — как чужой, так и собственной, фанатическая преданность какой-то одной ложной идее и т.п.
Распространение идеологии терроризма затронуло не только северокавказские республики, но и ряд других регионов, в частности Республики Татарстан и Башкортостан, Ставропольский край, Москву и др.
Наиболее проблемным регионом Северного Кавказа все ещё остаётся Республика Дагестан с её многонациональным населением, представляющим собой социокультурное и этнонациональное сообщество, включающее поселенческие общности и имеющее сложную многомерную структуру.
Все активнее проявляется идеология терроризма в Республике Дагестан в условиях социально-экономической и политической обстановки, происходит актуализация этнического фактора, основу которой составляют внутренние этнические и конфессиональные противоречия. К тому же современное дагестанское общество переживает кризис самоидентификации вследствие трансформации конфессиональных отношений, разрушения основ традиционного общества и утраты этнокультурной самобытности.
Исследование распространения идеологии экстремизма и терроризма в социологической науке связано с изучением спектра факторов: социально-экономических, социокультурных, этнокультурных, политических, социально-правовых.
Анализу причин и условий, способствующих распространению идеологии терроризма в разных группах населения России, были непосредственно посвящены пять полномасштабных социологических исследований, проведённых Институтом социологии РАН:
Базовое исследование причин и условий, способствующих распространению идеологии терроризма в разных группах населения, проведено Институтом социологии РАН в 2009 г. в форме массового социологического опроса населения Южного и Приволжского федеральных округов Российской Федерации (Ставропольский край, Республики Татарстан, Башкортостан, Дагестан, Чеченская республика, опрошено 2100 респондентов).
♦ Сравнительное исследование причин возникновения и факторов, способствующих развитию и распространению этноконфессионального экстремизма, проведено Институтом социологии РАН в 2009 г. в форме массового опроса населения в тех же регионах Южного и Приволжского федеральных округов и с помощью 40 экспертных интервью с представителями местной и региональной власти, сотрудниками силовых структур, представителями основных этнических общин, активистами молодёжных организаций, работниками сферы образования, представителями мусульманского духовенства.
♦ Исследование по выявлению уровня информированности и отношения к террористической идеологии в полиэтнических регионах проведено Центром региональной социологии и конфликтологии Ин-
ститута социологии РАН с участием автора в 2012 г. в рамках проекта «Реакция российского общества на терроризм» программы президиума РАН в форме экспертного опроса в Республиках Дагестан, Татарстан и Башкортостан (96 экспертов: представители органов государственного и муниципального управления, правоохранительных органов, представители СМИ, научных, общественных и религиозных организаций, молодёжных объединений).
♦ Исследование по выявлению основных факторов распространения идеологии экстремизма и терроризма на локальном (местном) уровне проведено Центром региональной социологии и конфликтологии Института социологии РАН с участием автора в 2013 г. в муниципальных образованиях Республики Дагестан г. Хасавюрт и Хасавюртовский район в форме массового опроса населения с выборкой 827 человек, а также экспертного опроса (58 экспертов: представителей республиканских органов власти, органов власти города и района, общественных и религиозных организаций, СМИ и учёных профильного направления).
♦ Исследование этнических диаспор Российской Федерации, в том числе диаспоры Закавказья и землячества Северного Кавказа, как возможной базы распространения идеологии и практики экстремизма и терроризма, проводится в рамках гранта РНФ «Прогнозное моделирование межэтнических отношений в российских регионах (на основе анализа идентификационных стратегий диаспорных и земляческих групп)» (руководитель А.В. Дмитриев, Институт социологии РАН) с участием автора в 2015—2017 гг. в форме экспертного интервью в таких модельных регионах, как Тюменская область, ХМАО и ЯНАО, Краснодарский край и Республика Адыгея, Нижегородская область (115 экспертов: представителей органов государственного и муниципального управления, национально-культурных автономий, национально-культурных общественных организаций, СМИ и учёных профильного направления).
В исследовании причин и условий распространения идеологии терроризма была использована так называемая сферная классификация факторов (по сферам общественной жизни): идейно-политических, социально-экономических, этнических, конфессиональных, информационных и психологических. Сравнение результатов и выводов базового и других исследований на эту тему позволило уточнить данную классификацию причин и условий распространения идеологии терроризма и сделать соответствующие заключения и выводы. В базовом социологическом исследовании был сделан вывод о том, что не только низкий уровень социально—экономического развития и бедность населения провоцируют агрессию и создают почву для распространения идеологии терроризма, а именно длительно действующие социальные противоречия и конфликты. Наиболее благоприятными социальными условиями распространения идеологии терроризма является сочетание целого комплекса социальных факторов: высокий уровень тревожности в отношении личной безопасности людей, закрытость каналов социальной мобильности (получение высшего образования, трудоустройство, предпринимательство), ограничение свободного выражения своих религиозных и политических взглядов, а также снижающийся на этом фоне уровень жизни в целом (Чечня и Дагестан) [6].
Так, каждый из выявленных идейно-политических факторов (тенденции сепаратизма, несовершенство политической и правовой системы, слабость демократии и гражданского общества, конъюнктурно-теневой характер взаимоотношений центральной и региональных властей, коррупция в органах власти, отчуждённость между властью и населением и др.) сами по себе, в отдельности от других, являются скорее условиями, а не причинами распространения идеологии терроризма, поскольку свя-
заны с этим процессом не причинно-следственными, а вероятностными, факториальными зависимостями. Однако в совокупности все эти факторы можно рассматривать как одну из важнейших причин более или менее острого недовольства властью, действие которой способствует распространению идеологии терроризма.
На основе сравнительного анализа проведённых исследований также были выявлены следующие основные причины и условия распространения идеологии терроризма.
Этноконфессиональные:
♦ национализм, приоритет национальных и религиозных ценностей над гражданскими и общечеловеческими;
♦ ограничения свободного выражения своих религиозных и политических взглядов;
♦ деятельность экстремистских организаций, особенно тех, которые пытаются соединить требования социальной справедливости с чистотой веры.
Вместе с тем, в исследовании вскрыты и некоторые специфические факторы распространения террористической идеологии этноконфессио-нального плана:
фактор «этнической (клановой)» коррупции, которая основывается не на частном корыстном интересе, а на интересе определённых этно-клановых групп, что порождает уже не конфликт частных интересов, а конфликт властных амбиций определённых достаточно больших, сплочённых и экономически сильных объединений;
♦ фактор ориентации на «традиционализм» региональных локальных сообществ России, втягиваемых в процесс модернизации без внутренней достаточно осознанной её необходимости.
Информационные и психологические:
♦ повышенное доверие к информации из неофициальных российских и зарубежных СМИ, блогов и социальных сетей Интернет;
♦ «идеализированные» представления о мотивации террористов, мотивах их участия в террористической деятельности (служение идеалам, ощущение несправедливости и произвола, готовность к самопожертвованию, обретение смысла жизни, самоуважение и др. существенно уступают по весу представлениям о «низменных» желаниях террористов — получить материальное вознаграждение, добиться власти, отомстить, поступить безрассудно и т.д.).
Среди всех причин и условий распространения террористической идеологии в современной России следует отметить и внешние, международные факторы, которые, хотя и не рассматриваются специально, не могут игнорироваться. Действие внешних факторов должно рассматриваться в связке с историческими и культурными особенностями народов России, в особенности Северного Кавказа, а именно с учётом истории присоединения Северного Кавказа к России, драматичными событиями в этом регионе в советский и постсоветский периоды, а также в связи с традициями общинной психологии горцев (клановость, адат (обычное право), особое отношение к оружию, обычай кровной мести и т.д.).
Следует отметить, что в современном российском обществе идеи терроризма распространяются, естественно, не одновременно и не равномерно: в одних социальных группах быстрее и в большей степени, в других — медленнее и в меньшей степени. В этой связи в исследованиях акцент сделан на «целевых группах». Учитывая, что основные очаги терроризма в современной России располагается на Северном Кавказе, «целевые группы» с точки зрения процесса распространения террористической идеологии можно определить как, прежде всего, группы населения остро недовольных властью, в том числе из молодёжи, приверженцев
ислама и представителей титульных народов Северного Кавказа. Это не означает, что идеология терроризма не получает распространения в других регионах страны, среди других социально-демографических групп, среди приверженцев других религий и представителей разных этнических групп. Однако в центре внимания проанализированных исследований находятся, прежде всего, именно указанные группы населения России.
Так, по данным экспертного опроса в рамках проекта «Реакция российского общества на терроризм» программы президиума РАН, проведённого в 2012 году, были выделены следующие целевые группы, на которые, прежде всего, направлена пропаганда идей терроризма - это молодёжь (60%, особенно в Республике Дагестан — 82%); в том числе безработная молодёжь (12%, Республика Дагестан — 21%); молодёжь, вовлечённая в религиозные и националистические движения (5%, Республика Дагестан — 8%). Следует отметить, что во многом националистические и религиозные сообщества молодёжи в основном выступают как инструмент в руках элит по вопросам передела собственности, земли, должностей [4; 5].
Наиболее проблемными социальными группами, категориями молодёжи, по мнению экспертов, являются: на первом месте безработная молодёжь — 46% (Республика Дагестан — 47%), на втором — студенты — 29% (Республика Дагестан — 45%), на третьем — школьники — 20% (Республика Дагестан — 21%).
Данные экспертного опроса показали невысокую эффективность идеологического противодействия терроризму в полиэтнических регионах (по 10-балльной шкале): в Республике Дагестан средний балл — 3,73; в Республике Татарстан — 4,1; в Республике Башкортостан — 4,97. В Республике Дагестан, как отмечают эксперты, идеологическое противодействие экстремизму сведено к малоэффективным и формализованным мероприятиям, а упор на силовые решения зачастую приводят к непрекращающемуся циклу — воспроизводству бандформирований из молодёжной среды. Были определены основные проблемы функционирования системы образования и воспитания в духе толерантности: полное отсутствие или размытость идеологических ориентиров; негативное влияние СМИ, Интернета; снижение общего уровня образования; низкий уровень педагогических кадров; отрицательное воздействие «улицы».
Социологические исследования, проведённые в 2013 г. в муниципальных образованиях Республики Дагестан г. Хасавюрт и Хасавюртовский район, выявили новое направление в исследовании теории и практики терроризма, в частности на локальном (местном) уровнет [3].
Результаты массовых и экспертных опросов, проведённые в Республике Дагестан в 2012—2013 гг., показали устойчивое наивысшее значение двух основных факторов распространения идеологии терроризма: недовольство властью, доходящее до ненависти к её отдельным органам и представителям, и религиозная и этноконфессиональная напряжённость. Другие факторы, как преступность, коррупция, чрезмерное социальное неравенство, нарушения законности и социальной справедливости, межнациональные (межэтнические) противоречия и другие — скорее являются производными от главных или сопутствуют им, усиливая их «кумулятивный эффект».
В исследовании была выявлена связь российской идентичности (идентификации) с отношением к идеологии терроризма, выделены зоны противостояния террористической и антитеррористической идеологии с привязкой к различным группам (категориям) населения.
Вырисовываются два основных круга этого противостояния: люди, приверженные идеям терроризма (не скрывающие свою принадлежность
область идеологии терроризма
зона идеологического противостояния
область идеологии антитерроризма
Приверженность
Склонность
Ситуационная подверженность
Рис. 1. Отношение к националистическим и религиозным организациям, допускающим использование силовых методов (по данным массового опроса) [3, с.123]
к националистическим и религиозным организациям, допускающие использование силовых методов; таких по результатам массового опроса оказалось 4,5% от общего числа опрошенных), и люди, приверженные антитеррористической идеологии, прямо указывающие на своё категорическое неприятие идей терроризма и настаивающие на ликвидации вышеуказанных организаций — 29,7%. Также выделяются ближние периферийные зоны этих кругов: люди, склонные к террористической или антитеррористической идеологии («поддерживаю и готов стать членом такой (террористической) организации» - 5,7%; «не поддерживаю такие организации, потому что они создают конфликты» — 37,9%) и промежуточные круги ситуационно подверженных данной идеологии или затрудняющихся определить свою позицию (соответственно 8,3 и 13,9%) [3, с. 122].
При этом абсолютное большинство приверженцев идеологии терроризма, а также большая часть склонных к ней в социальной идентификации не показывают свою принадлежность к российскому обществу, идентифицируясь лишь локально (как житель местности). В противоположность им приверженцы антитеррористической идеологии прямо относят себя к россиянам, считая Дагестан и Северный Кавказ в целом неотъемлемой частью России как общей родины для всех входящих в неё народов [3, с. 123].
Региональный аспект изучения проблем противодействия идеологии терроризма, общей социальной напряжённости и уровня конфликтности социальных отношений в территориальных сообществах позволил разработать меры, направленные на нейтрализацию факторов распространения идеологии терроризма применительно к различным социальным категориям населения на примере Республики Дагестан.
Важной составляющей частью противодействия идеологии терроризма в различных группах населения является систематическое отсле-
живание и социологический мониторинг. Смысл мониторинга состоит в том, чтобы установить, какую пользу от проводимых мероприятий по нейтрализации факторов распространения идеологии терроризма получает общество, и выяснить при этом, какие формы (технологии) являются более эффективными. Основное требование, предъявляемое к разработке инструментария для такого мониторинга, — обеспечение встраивания в управление регионом и получение необходимой информации о контролируемых признаках негативных или позитивных различных категорий населения в отношении факторов распространения идеологии терроризма [8, с. 274].
Социологический мониторинг факторов распространения идеологии экстремизма и терроризма предполагает разработку типовой программы и инструментария (массовый опрос по репрезентативным выборкам; фокус-группы с целью выявления мотивации отношения населения к факторам распространения идеологии терроризма; экспертные оценки; данные статистики в разрезе муниципальных образований (по составу населения, показателям социально-экономического положения, криминальной ситуации, в т.ч. показатели террористических актов), а также примерных социологических ориентировок для информационно-пропагандистской работы с основными категориями, подверженными воздействию идеологии экстремизма и терроризма, на примере отдельных селений в муниципальном образовании.
Исследования, проводимые в настоящее время в рамках проекта гранта РНФ «Прогнозное моделирование межэтнических отношений в российских регионах (на основе анализа идентификационных стратегий диаспорных и земляческих групп)», указывают на проблему взаимоотношений диаспорно-земляческих групп, в том числе образуемых кавказскими этносами с другими этнокультурными группами, в первую очередь, с местным населением в этнорегиональных структурах. В то же время этнические диаспоры и землячества могут способствовать более-менее стабильным отношениям в принимающем обществе, то есть играть важную роль в профилактике межнациональных и межэтнических конфликтов, в том числе в противодействии распространения идеологии экстремизма и терроризма [2].
Как отмечает один из экспертов, «диаспоры как таковые в настоящее время едва ли могут выступать в качестве базы распространения идеологии и практики экстремизма, что не исключает возможности подключения к данным практикам их отдельных представителей. В большей степени данный вывод относится к представителям северокавказских этнических групп».
В свою очередь, как отмечает другой эксперт, «процессы внешней иммиграции, безусловно, оказывают влияние на национальные отношения. Между тем, они влияют не только на пополнение традиционных диаспор/землячеств и не только оказывают положительное влияние. В большей степени это влияние носит негативный характер: в стране создаётся социальная напряжённость, социальное неравенство, экономическая нестабильность; создаются условия для формирования терроризма и экстремизма и т.д.»
Так, на вопрос «Насколько диаспоры могут являться в регионе базой распространения идеологии и практики экстремизма и терроризма», почти половина из числа опрошенных экспертов (41,3%) отметили, что всё зависит от лидеров диаспоры; 26,1% — только замкнутые диаспоры в регионах, но связанные с подобными в других регионах; 23,9% — практически любая диаспора потенциально и реально может служить такой базой; 22,8% — всё зависит от взаимоотношений диаспоры с местным на-
селением; 14,1% — всё зависит от форм и уровня развития противоречий в самой диаспоре и только 3,3% отметили, что не могут являться.
Для представителей этнической диаспоры важную роль играет лидер, для них он является авторитетом, к нему прислушиваются. И как отмечает эксперт, «лидер — это, как правило, человек авторитетный, уважаемый как со стороны представителей диаспоры, мигрантов, так и со стороны органов власти, это человек, который умеет выстраивать взаимоотношение с органами власти на разных уровнях, человек, который организовывает, управляет деятельностью диаспор, ведёт активную политическую и общественную деятельность, помогает мигрантам решать их проблемы, и, конечно, многое зависит от лидера, от его авторитета. И многое зависит от того, какую политику он проводит внутри диаспоры».
Взаимоотношения между местным населением и замкнутой диаспорой могут создавать угрозу распространения идеологии терроризма и экстремизма. При этом следует отличать представителей диаспор, которые уже давно живут и, как отмечает эксперт, «вжились, вошли в экономические отношения здесь», и для них это «не очень характерно и не очень интересно», от вновь прибывших, так называемых мигрантов, которые продолжают быть «инородным телом..., то есть те, которые не желают интегрироваться в общество и не считают регион пребывания своим, скажем так, домом».
При этом, на такое мнение экспертов может оказывать сильное влияние стереотипов восприятия диаспорных и земляческих групп местным населением и наоборот, а в отношении мигрантов особенно. А поскольку, по мнению А. В. Дмитриева, «стереотипы постоянно связаны с деперсонализацией и явным упрощением, они будут всегда источником предубеждений и предрассудков» [1, с. 28].
Так, одним из стереотипов является то, что кавказцы в эти регионы привозят повышенную конфликтность вплоть до экстремизма и терроризма. Конечно, в этом суждении есть какие-то резоны и они подтверждаются отдельными фактами (они есть и на самом Кавказе, и исследования это показывают) [7; 4; 5; 3], но масштабы распространения экстремизма и терроризма именно в кавказских этнических группах очевидно сильно преувеличены.
Это отмечает и эксперт: «любая диаспора, как носитель иного (иной религии, иной нации, иной культуры) потенциально может являться базой для распространения сепаратистских, экстремистских и радикальных идей. Поскольку акцент при разжигании розни и вражды делается именно на различиях отдельных групп в обществе, любая диаспора подходит для целей экстремистов. Что касается террористической угрозы, здесь не только представители диаспор, а также представители коренного русского населения могут являться объектами для вербовки в террористические организации (подход к молодёжи может быть самым разнообразным, этническая принадлежность не всегда является определяющим фактором)».
При этом тезис о том, что диаспоры могут являться в российских регионах базой распространения идеологии и практики экстремизма и терроризма, по мнению большинства экспертов, считается недопустимым и опасным в научной литературе и СМИ. Преступники, в том числе и террористы, не имеют национальности. Однако, как отмечает эксперт, «закономерности в совершении конкретных правонарушений и преступлений выходцами, например, с Северного Кавказа, имеются. Но это скорее характеризует социально-политическую ситуацию региона исхода, нежели саму этническую группу или землячество».
Таким образом, противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма предполагает наряду с развитием теорети-
ко-методологических основ идеологии противодействия экстремизму и терроризму, систематическое отслеживание и оценку (мониторинг), выявление социальных связей между местными жителями и представителями диаспор, этнических групп, а также продвижение антитеррористической идеологии с учётом особенностей региональных и локальных
(местных) территориальных образований.
♦
Литература
1. Дмитриев А.В. Стереотипы и их представления в этномиграционном дискурсе // Этносоциальные процессы и риски на Юге России: материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвящённой 75-летию АГУ/ Отв. ред. Р.Д. Хунагов. Майкоп: ред-изд.отдел АГУ. 2015.
2. Дмитриев А.В., Роговая А.В. Мониторинг правового регулирования статуса диаспоры и землячества (экспертное мнение) // Мониторинг правоприменения. 2015. № 3. С.29—35.
3. Маркин В.В. Формирование российской идентичности как фактор противодействия идеологии экстремизма и терроризма: региональный аспект // Власть. 2014. № 6. С. 120-127.
4. Маркин В.В., Роговая А.В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодёжной среде: 1-я часть// Власть. 2012. № 11. С. 142-146.
5. Маркин В.В., Роговая А.В. Противодействие распространению идеологии экстремизма и терроризма в молодёжной среде: 2-я часть //Власть. 2012. № 12. С. 114-118.
6. Мчедлова М.М., Гаврилов Ю.А., Шевченко А.Г. Религия и общество в России: межконфессиональные отношения и противодействие экстремизму // Россия реформирующаяся. Ежегодник / Отв. ред. М.К. Горшков. Вып. 8. М.: Институт социологии РАН, 2009.
7. Роговая А.В. Локализация противодействия идеологии экстремизма и терроризма в муниципальном образовании // Власть. 2015. № 1. С. 124-130.
8. Роговая А.В. Противодействие идеологии экстремизма и терроризма в проблемном регионе: социологический аспект (на примере Республики Дагестан) // Дневник АШПИ. 2015. № 31. С. 272-276.
Транслитерация по ГОСТ 7.79-2000 Система Б
1. Dmitriev AV. Stereotipy i ikh predstavleniya v ehtnomigratsionnom diskurse // EHtnosotsial'nye protsessy i riski na YUge Rossii: materialy Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferentsii, posvyashhyonnoj 75-letiyu АОи/ Otv. red. R.D. KHunagov. Majkop: red-izd.otdel АОИ. 2015.
2. Dmitriev AV., Rogovaya AV. Monitoring pravovogo regulirovaniya statusa diaspory i zemlyachestva (ehkspertnoe mnenie) // Monitoring pravoprimeneniya. 2015. № 3. S.29-35.
3. Markin V.V. Formirovanie rossijskoj identichnosti kak faktor protivodejstviya ideologii ehkstremizma i terrorizma: regional'nyj aspekt // Vlast'. 2014. № 6. S. 120-127.
4. Markin V.V., Rogovaya AV. Protivodejstvie rasprostraneniyu ideologii ehkstremizma i terrorizma v molodyozhnoj srede: 1-ya chast'// Vlast'. 2012. № 11. S. 142-146.
5. Markin V.V., Rogovaya AV. Protivodejstvie rasprostraneniyu ideologii ehkstremizma i terrorizma v molodyozhnoj srede: 2-ya chast' //Vlast'. 2012. № 12. S. 114—118.
6. Mchedlova M.M., Gavrilov YU.A, SHevchenko А.G. Religiya i obshhestvo v Rossii: mezhkonfessional'nye otnosheniya i protivodejstvie ehkstremizmu // Rossiya reformiruyushhayasya. Ezhegodnik / Otv. red. M.K. Gorshkov. Vyp. 8. M.: Institut sotsiologii RАN, 2009.
7. Rogovaya AV. Lokalizatsiya protivodejstviya ideologii ehkstremizma i terrorizma v munitsipal'nom obrazovanii // Vlast'. 2015. № 1. S. 124—130.
8. Rogovaya AV. Protivodejstvie ideologii ehkstremizma i terrorizma v problemnom regione: sotsiologicheskij aspekt (na primere Respubliki Dagestan) // Dnevnik АБНР! 2015. № 31. S. 272—276.
