CC BY
368УДК 343.35
Калач Андрей Владимирович
доктор химических наук, профессор, начальник кафедры безопасности информации и защиты сведений, составляющих государственную тайну,
Воронежский институт ФСИН России, 394072, Россия, г. Воронеж, ул. Иркутская, д. 1а, e-mail: [email protected]
Кулакова Надежда Геннадьевна
кандидат юридических наук, доцент,
доцент кафедры уголовно-исполнительного
и уголовного права,
Воронежский институт ФСИН России,
394072, Россия, г. Воронеж, ул. Иркутская, д. 1а,
e-mail: [email protected]
Andrey V. Kalach
Doctor of Chemical Sciences, Professor, Head of Information security
and protection of information constituting a state secret department, Voronezh Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, Irkutsk str., 1a, Voronezh, Russia, 394072, e-mail: [email protected]
Nadezhda G. Kulakova
Candidate of Law, Associate Professor,
Assistant Professor of the of Criminal Executive and criminal law department,
Voronezh Institute of the Federal penitentiary service of Russia, Irkutsk str., 1a, Voronezh, Russia, 394072, e-mail: [email protected]
противодействие коррупции и борьба с коррупционными проявлениями в сингапуре и российской федерации: сравнительно-правовой анализ
Аннотация. В статье отмечается актуальность проблемы борьбы с коррупцией и коррупционными проявлениями в различных сферах жизнедеятельности государств всего мира, ее системный, транснациональный и противоправный (противозаконный) характер. В государствах, подверженных сильному воздействию коррупционных проявлений, в значительной степени снижаются темпы экономического развития, происходит усиление неравенства среди различных групп населения, политика превращается в средство обеспечения личного материального благосостояния, происходит разложение морально-нравственных общественных устоев. В конечном итоге в результате отсутствия должного противодействия коррупции происходит монополизация власти высшим государственным и политическим руководством, наблюдается неограниченный рост полномочий государственных гражданских служащих, ведущий к неподконтрольности коррупционных проявлений нормам действующего закона.
В работе проведен сравнительно-правовой анализ положений законодательства Сингапура и Российской Федерации, предусматривающих противодействие коррупции и борьбу с коррупционными проявлениями, а также определены выводы, проистекающие из опыта Сингапура, которые авторы предлагают перенести на правовую почву России.
Ключевые слова: коррупция, борьба с коррупцией, противодействие коррупции, Акт о предотвращении коррупции, Антикоррупционное бюро, антикоррупционная стратегия, Сингапур, Российская Федерация, Закон № 273-ФЗ.
counteraction of corruption and fight against corruption forms in singapore and russian federation: comparative and legal analysis
Summary. The article notes the relevance of the problem of combating corruption and corruption in various spheres of life of States around the world, its systemic, transnational and illegal (illegal) nature. In States prone to severe effects of corruption greatly reduced the pace of economic development, there is a growing inequality among various population groups, politics becomes a means of ensuring personal financial wellbeing, the decomposition of the moral and social foundations. In the end, as a result of the lack of proper anti-corruption measures, there is a monopoly ofpower by the highest state and political leadership, there is an unlimited increase in the powers of civil servants, leading to the uncontrollability of corruption manifestations to the norms of the current law.
The paper presents a comparative legal analysis of the provisions of the legislation of Singapore and the Russian Federation, providing for combating corruption and combating corruption, as well as the conclusions arising from the experience of Singapore, which the authors propose to transfer to the legal basis of Russia.
Keywords: corruption, fight against corruption, corruption counteraction, Act ofprevention of corruption, Anti-corruption bureau, anti-corruption strategy, Singapore, Russian Federation, FtderalLaw No. 273.
© 2019 Калач А. В., Кулакова Н. Г.
В настоящее время проблемы борьбы с коррупцией и коррупционными проявлениями представляются исключительно важными и актуальными в различных сферах жизнедеятельности государств всего мира. Коррупция является одним из самых сильных деструктивных явлений, она отличается системным, транснациональным и противоправным (противозаконным) характером. Масштабы распространения данного явления чрезвычайно значительны: она проникла во все сферы повседневной жизни человека. Вместе с тем в государствах, подверженных сильному влиянию коррупции и воздействию коррупционных проявлений, в значительной степени снижаются темпы экономического развития, происходит усиление нищеты и неравенства среди различных групп (слоев) населения, расширяется пропасть между богатыми и бедными, между обществом и высшей государственной властью, политика превращается в средство обеспечения личного материального благосостояния, происходит разложение морально-нравственных общественных устоев, традиций и нивелирование системы сложившихся ценностей, резко снижается авторитет среди других государств на международном уровне. В конечном итоге в результате отсутствия должного противодействия коррупции происходит монополизация власти высшим государственным и политическим руководством, наблюдается неограниченный рост полномочий государственных гражданских служащих, ведущий к неподконтрольности коррупционных проявлений нормам действующего закона [1, с. 117].
Программа развития ООН «Борьба с коррупцией в целях совершенствования управления» (ПРООН) определяет коррупцию как «злоупотребление государственной властью, управлением или влиянием во имя частной выгоды - посредством взяточничества, вымогательства, использования служебного положения в личных целях, протекции, мошенничества, помощи в получении кредита или займа, или растраты» [2, с. 7].
В странах Юго-Восточной Азии (одной из которых и является Сингапур) выделяют пять основных причин коррупции: 1) низкий уровень заработной платы государственных гражданских служащих; 2) исключительная (доминирующая) роль Правительства в национальном развитии;
3) низкий риск выявления деятельности коррупционной направленности и наказания за нее;
4) национальная культура, в рамках которой превалирующее значение имеют азиатские традиции дарения подарков; 5) отсутствие политической воли в сочетании с неэффективными антикоррупционными стратегиями [3, с. 176-177].
Выбор Сингапура в качестве одного из объектов настоящего исследования был обусловлен следующими причинами: 1) исходя из количественных показателей глобального Индекса конкурентоспособности 2013-2014 гг. Сингапур занял 2-е место среди 148 стран с оценкой 5,61 по шкале от 1 до 7. Уровень экономической свободы (Индекс экономической свободы) Сингапура также высок, а именно 89,4 из 100 [4, с. 612]; 2) по данным базирующейся в Гонконге Консалтинговой компании по политическим и экономическим рискам (PERC) и базирующейся в Берлине неправительственной международной организации по борьбе с коррупцией и исследованию уровня коррупции по всему миру «Transparency International» Сингапур признан наименее коррумпированным государством среди 12 стран Юго-Восточной Азии; 3) благодаря успешному сочетанию сильной политической воли, всеобъемлющей антикоррупционной стратегии (в лице антикоррупционного законодательства) и независимого антикоррупционного агентства Сингапур достиг значительных успехов в борьбе с коррупцией и ее проявлениями на государственном уровне.
Юго-восточные государства Азиатского континента применяли различные модели борьбы с коррупцией. Выделим три самые известные из них: 1) применение антикоррупционного законодательства без независимого антикоррупционного ведомства (агентства); 2) применение антикоррупционного законодательства с участием нескольких антикоррупционных ведомств (агентств); 3) применение антикоррупционного законодательства с участием независимого специализированного антикоррупционного ведомства (агентства) [5, с. 77, 82; 3, с. 177-178]. Применение 3-й модели, продемонстрировавшей впоследствии свою эффективность, и инициировал впервые Сингапур.
Активная борьба с коррупцией в Сингапуре началась в 1959 г., когда к власти пришла Партия народного действия (РАР), основанная в ноябре 1954 г. В связи со слабым развитием экономической системы государства тех лет, политические лидеры РАР, понимая всю пагубность коррупционных деятельности и проявлений, сформулировали непосредственные задачи: а) свести коррупцию к минимуму; б) изменить общественное восприятие коррупции с «плюса» на «минус»; в) привлечь в обретшую независимость страну большие объемы иностранных инвестиций (главным образом, исходящих от высокоразвитых стран Запада).
Нужно отметить, что во всеобъемлющей антикоррупционной стратегии Сингапура объединились воедино несколько важнейших факторов:
1. Политический. Правительство РАР заявляло, что их стратегия была основана на «логике борьбы с коррупцией» как «попытках искоренения коррупции, должных быть направленными на сведение к минимуму или исключению условий как побуждения, так и возможностей, которые делают индивидуальное коррупционное поведение непреодолимым» [6, с. 842]. В вышеназванную стратегию было заложено неукоснительное следование таким принципам, как: а) неотвратимость ответственности за коррупционные деяния; б) тщательное расследование преступлений высокопоставленных чиновников (государственных служащих) и более строгие меры уголовной ответственности за них; в) неоспоримое верховенство гражданского и уголовного закона; г) доступность в понимании смысла и содержания решений, принимаемых органами государственной власти и управления; д) неподкупность высших руководящих должностных лиц; е) предание гласности в средствах массовой информации случаев коррупции и материалов судебных процессов об осуждении коррумпированных лиц; ж) обеспечение положительного имиджа государственной службы и повышение доверия к ней; з) достойная оплата труда государственных гражданских служащих; и) максимальное упрощение бюрократических процедур; к) подача должностными лицами различных уровней деклараций о доходах на регулярной основе; л) осуществление контроля за расходованием средств государственного бюджета [1, с. 119-120]. Благодаря сильной политической воле Правительства РАР были значительно уменьшены возможности для коррупционных деяний и проявлений в сфере Гражданской службы Сингапура, привлечены к уголовной ответственности за коррупцию многие высокопоставленные чиновники (вплоть до бывших соратников премьер-министра Ли Куан Ю (Lee Kuan Yew), значительно повышены зарплаты государственным служащим, занимающим высокие руководящие посты, для исключения соблазна их участия в коррупционных действиях и т.д.
2. Законодательный. Основополагающим нормативным правовым актом стал Акт о предотвращении коррупции (Закон о предупреждении коррупции) (РОСА), принятый в июне 1960 г. (далее - Акт). Нужно сказать, что его законодательным предшественником был Указ (Постановление о предотвращении коррупции) 1937 г. (РОСО) (далее - Указ), быстро показавший свою неэффективность и недейственность в условиях британского колониального режима на территории тогдашнего Сингапура. Различия между двумя правовыми актами заключались в следующем: а) сфера действия Акта была расширена (32 главы вместо 12 глав Указа); б) в Акте было дано определение коррупции через различные формы «вознаграждения», впервые был назван специализированный антикоррупционный орган - Антикоррупционное бюро (CPIB) и обозначен правовой статус его директора; в) Акт предусматривал значительное усиление уголовного наказания за коррупцию; г) согласно Акту человек, признанный виновным в принятии незаконного вознаграждения, должен заплатить сумму, которую он взял в качестве взятки, в дополнение к любому другому наказанию, назначенному судом; д) Акт расширил компетенцию CPIB посредством придания ему расширенных полномочий (без ограничения средств и методов) в борьбе с коррупцией [7, с. 32]. Для обеспечения гибкости и актуальности Акта в него регулярно вносились поправки с учетом изменяющейся коррупционной обстановки и наличия/отсутствия коррупционных факторов: в 1963, 1966, 1981, 1993, 2002 гг. Помимо Акта 1960 г. антикоррупционную законодательную базу также составили Уголовный кодекс, законы: о коррупции (о конфискации выгод); по обеспечению конфискации выгоды, получаемой от коррупции, незаконного оборота наркотиков и других серьезных преступлений и в целях, связанных с ними; по обеспечению более действенного предупреждения коррупции; о ценных бумагах и фьючерсах; о банковской деятельности; о валюте; о финансовых компаниях; о страховании и др.
3. Организационный. В 1952 г. был образован специализированный орган - выведенное из-под юрисдикции полиции Антикоррупционное бюро (Бюро по расследованию [случаев] коррупции). Непосредственным его предшественником был отдел по борьбе с коррупцией Департамента уголовного розыска полиции Сингапура, который был распущен после нашумевшего случая с кражей партии опиума в октябре 1951 г. [5, с. 83], констатировавшего полный провал его противостояния столь деструктивному социально-государственному явлению.
CPIB наделен правом исполнения следующих функций: 1) получать и расследовать жалобы в отношении коррупционных проявлений в государственном и частном секторах; 2) расследовать злоупотребления служебным положением и должностные преступления со стороны государственных гражданских служащих; 3) изучать практику и процедуры на государственной гражданской
службе, чтобы свести к минимуму возможности для коррупционных проявлений [7, с. 33; 4, с. 623]. Миссия CPIB состоит в том, чтобы ввести антикоррупционные институты, которые поддерживают целостность и умелое управление, чтобы создавать страну, свободную от коррупции.
Особая роль в противодействии коррупции и ее проявлениям принадлежит следующим структурным подразделениям Антикоррупционного бюро - Следственному департаменту (который расследует правонарушения, предусмотренные Актом 1960 г.; в его составе - два подразделения, специализация которых - расследование случаев коррупции в государственном и частном секторах) [8, с. 122], а также Исследовательскому объединению.
4. Материальный. Западный исследователь Лесли Палмье (Leslie Palmier) определил низкие зарплаты в качестве важного фактора, способствующего коррупции. По его словам, чиновник (государственный служащий) не будет поддаваться коррупционному искушению, если Правительство предоставит ему такие льготы, которые обеспечат его лояльность: это может быть названо неявным контрактом [9, с. 2]. Другой исследователь - Абхиджит Банерджи (Abhijit Baneijee) утверждал, что если чиновникам платят достаточно высокую зарплату, то даже небольшие шансы потерять рабочие места отговаривали бы их от коррупции [10, с. 110].
После прихода к власти Правительство РАР не смогло сразу же обеспечить достойный уровень зарплаты лицам, занятым в государственной службе Сингапура. После того как был достигнут экономический рост, с марта 1972 г. началось увеличение заработной платы: все государственные служащие получили месячное не засчитываемое в счет пенсии пособие за 13-й месяц в качестве бонуса (вознаграждения) [11, с. 296]. Премьер-министр Ли Куан Ю обосновывал повышение зарплат и улучшение условий труда в государственной службе Сингапура необходимостью обеспечения «прозрачности» и честности правительства, а также пресечения «утечки мозгов» компетентных старших государственных служащих в частный сектор экономики.
5. Кадровый. В системе подготовки кадров для государственных должностей высшего и среднего управленческого звена используется принцип меритократии: 1) руководителей назначают из числа подлежащих специальной опеке со стороны правительства талантов; 2) для будущих потенциальных руководителей создаются специальные условия для их обучения и профессиональной подготовки.
Вместе с тем все усилия высшей государственной власти Сингапура направлены на формирование чиновничьих династий, причем государственный служащий, заподозренный или обвиненный в совершении коррупционного правонарушения или преступления, ставил под угрозу не только свое должностное будущее, но и аналогичное будущее своих потомков [1, с. 121]. Добавим также, что каждый государственный чиновник и служащий подчинены традиции подготовки и повышения профессиональной квалификации на постоянной основе: им вменяется в обязанность прохождение как минимум 100 часов обучения в год, в том числе - по различным проблемным вопросам и аспектам политики государства, имеющей антикоррупционный характер [12, с. 122].
6. Уголовный. В плане борьбы с коррупцией в Акте 1960 г. были предусмотрены следующие положения: 1) была введена презумпция виновности - любой государственный служащий (или чиновник) должны были доказать, что получаемое ими вознаграждение (в различных формах) не является коррупционным по своему характеру; 2) по подозрению в совершении коррупционного преступления к уголовной ответственности мог быть привлечен любой гражданин, вне зависимости от его статуса, ранга или вероисповедания; 3) уголовному наказанию подлежали лица, не только дающие или получающие взятки от своего имени, но и от имени другого лица; 4) за совершение коррупционного преступления следовало совокупное наказание: лишение свободы (или штраф) плюс штраф, эквивалентный размеру полученной взятки; 5) обеспечивалась защита информаторов, заявляющих о коррупционных преступлениях в Антикоррупционное бюро [13], а также: 6) сформулирована объективная и субъективная сторона преступления «коррупция»; 7) особое внимание уделено, помимо получения и дачи взяток, такому криминальному явлению, как «откаты».
Таким образом, следует констатировать, что антикоррупционная стратегия Сингапура характеризуется многоаспектностью содержания и реалиями осуществления на практике.
Далее остановимся на проблеме противодействия коррупции и борьбы с коррупционными проявлениями в Российской Федерации.
Причинами, стимулирующими развитие коррупции (и сопутствующих ей явлений и проявлений) в России, являются: 1) нестабильность гражданской службы в органах государственной власти и местного самоуправления; 2) подбор управленческих кадров по принципу непотизма; 3) распространенная практика лоббирования финансовых или политических групп; 4) высокие
ставки налогового и таможенного обложения; 5) несовершенство уголовного, налогового, таможенного законодательства; 6) широко распространенная система «отмывания денег», «откатов» в сфере государственных и муниципальных закупок, строительства; 7) неприкосновенность и несменяемость судейского корпуса [14, с. 273-274] и др.
Политическим фактором противодействия коррупции можно считать инициирование разбирательств в отношении ряда высокопоставленных чиновников (включая бывших вице-премьеров и министров (руководителей федеральных служб), губернаторов и мэров городов субъектов Российской Федерации [15, с. 138]) по вопросу расхищения средств, выделяемых из государственного бюджета на определенные социально-экономические программы, или нецелевого их использования и привлечение вышеназванных лиц к уголовной ответственности.
Законодательный фактор нашел свое отражение в принятии: Федерального закона от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» [16], Национального плана противодействия коррупции на 2018-2020 годы [17], Федерального закона от 17 июля 2009 г. № 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и их проектов», Указа Президента Российской Федерации от 19 мая 2008 г. № 815 «О мерах по противодействию коррупции», Приказа Генпрокуратуры России от 29 августа 2014 г. № 454 «Об организации прокурорского надзора за исполнением законодательства о противодействии коррупции» и др.
Следует также добавить, что в сентябре 2012 г. была подписана Антикоррупционная хартия, в основании которой - свод (система) правил ведения бизнеса, предусматривающий: внедрение в корпоративную политику программ антикоррупционной направленности, мониторинг и оценку текущих результатов их практической реализации, результативный финансовый контроль, обеспечение принципа публичности мер антикоррупционной направленности, отказ от незаконного (противоправного) получения конкурентных преимуществ, участие в тендерах с соблюдением принципов прозрачности и конкуренции, противодействие коррупции в информационном и коммуникационном плане [18, с. 29].
Организационный фактор проявляется в активном привлечении к расследованию коррупционных правонарушений и преступлений Следственного комитета Российской Федерации, Управления экономической безопасности Федеральной службы безопасности, Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции Министерства внутренних дел Российской Федерации.
Кадровый фактор присутствует в борьбе с коррупцией очень и очень слабо: большинство государственных служащих, главным образом, высшего и среднего управленческого звена, ощущая шаткость своего должностного положения и усиление контроля за практическими достигнутыми ими конкретными результатами служебной деятельности, как кажется, предпочтут оказать за денежное вознаграждение соответствующего рода услуги, направленные, в частности, на получение государственных и муниципальных контрактов на выгодных условиях, разрешений на строительство объектов жилого и офисного назначения и др.
Уголовный фактор также выражен очень слабо: исследователи отмечают, что большинство обвинительных приговоров выносится применительно к даче взятки или получению взятки, сумма которой составляет менее 10 тыс. р. [19, с. 160]. Вместе с тем высшие чиновники, расхищающие сотни миллионов и миллиарды бюджетных средств различных уровней, в подавляющем большинстве случаев получают условные сроки уголовного наказания.
Проведем сравнение антикоррупционных законодательных норм и положений России и Сингапура.
В названии Закона № 273-ФЗ ключевым понятием является «противодействие», в Акте 1960 г. - «предотвращение».
Сформулированное в Законе о противодействии коррупции [16] понятие «коррупция» сильно отличается от аналогичного понятия, содержащегося в ПРООН: отсутствует его определение, а сущность излагается через перечисление коррупционных деяний, квалифицирующихся как уголовные преступления.
Закон № 273-ФЗ предусматривает ведение борьбы с коррупцией в контексте противодействия коррупции; Акт 1960 г. говорит о борьбе с коррупцией как о самостоятельном институциональном процессе.
В Законе № 273-ФЗ за совершение коррупционных правонарушений (не преступлений) предусматриваются различные виды юридической ответственности; в Акте 1960 г. за коррупцион-
ные преступления однозначно предусматривается уголовная ответственность (с сочетанием различных видов уголовного наказания).
В Закон № 273-Ф3 введено основание для увольнения за совершение коррупционного правонарушения - «утрата доверия»; такое понятие в Акте 1960 г. отсутствует.
За непредставление государственным чиновником (гражданским служащим) сведений о своих доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера либо представления заведомо недостоверных или неполных сведений Закон № 273-Ф3 предусматривает всего лишь увольнение (освобождение) от занимаемой должности; Акт 1960 г. прямо говорит об уголовной ответственности за аналогичное, но уже - преступление против государственной службы.
Статья 6 Закона № 273-Ф3 именуется «Меры по профилактике коррупции»; Акт 1960 г. говорит напрямую о борьбе с данным деструктивным общественно-государственным явлением.
Закон № 273-ФЗ предусматривает, что в процессе противодействия коррупции заняты все федеральные и региональные органы государственной власти, а также органы местного самоуправления - это означает отсутствие специализированного антикоррупционного органа; в Акте 1960 г. содержится указание на особый статус Антикоррупционного бюро и расширение его полномочий по борьбе с коррупцией.
Перечни принципов противодействия коррупции в российском и сингапурском законодательствах характеризуются разнонаправленностью их содержания: в Законе № 273-ФЗ на первом месте - признание, обеспечение и защита основных прав и свобод человека и гражданина, соблюдение принципа законности; а Акте 1960 г. на переднем плане - ответственность обеих сторон отношений, носящих коррупционный характер, а также дебюрократизация государственного аппарата управления.
В Национальном плане противодействия коррупции (пункт 37 Раздела VII) [17] говорится о подготовке предложений по систематизации российского законодательства о противодействии коррупции; в Акт 1960 г. вносятся поправки в целях обеспечения гибкости его применения в борьбе с коррупцией и ее проявлениями.
На основании вышесказанного в законодательстве Российской Федерации, предусматривающем борьбу с коррупцией и противодействие коррупционным проявлениям, можно обозначить следующие недостатки:
- большое количество законодательных пробелов и противоречий в правовом регулировании в области борьбы с коррупцией (противодействия коррупции);
- отсутствие упоминания о необходимости обеспечения всеми заинтересованными органами наиболее тесных контактов с гражданским обществом (различными группами населения) с целью повышения уровня их антикоррупционной культуры, а также получения его всесторонней поддержки в борьбе с коррупцией и ее проявлениями;
- отсутствие системной установки на изменение морально-нравственного и политического климата в обществе и формирование общественного мнения, действительно нетерпимого к проявлению коррупционных деяний и действий аналогичного характера;
- неакцентирование должного внимания на организации лекционных и семинарских занятий на регулярной основе для государственных гражданских и муниципальных служащих (для тех их категорий, которые активно взаимодействуют с общественностью и средствами массовой информации), посвященных таким актуальным темам, как скрытые аспекты коррупции и методы и способы их преодоления (успешного противостояния им).
Следует также указать на недостатки законодательного регулирования таких вопросов, как: привлечение к реальной уголовной ответственности государственных чиновников (государственных служащих) высшего управленческого звена, а также руководящих должностных лиц в системе органов государственной власти и управления субъектов Российской Федерации; введение уголовной ответственности за «откаты», цель которых - получение на выгодной основе государственных или муниципальных контрактов; размещение на интернет-порталах государственных структур, занятых в процессе борьбы с коррупцией (противодействия ей и ее проявлениям), различных материалов информационного характера - например, видеоклипов, содержащих примеры коррупционной деятельности, от которых нужно отказаться; брошюр и комиксов, изображающих антикоррупционное поведение [4, с. 623].
Мы разделяем мнение М. Мартынова, согласно которому главной проблемой в борьбе с коррупцией, в том числе и на законодательном уровне, является неспособность (или нежелание) высшей государственной власти коренным образом изменить терпимое на практике отношение
к коррупции (при внешней демонстрации горячего ее осуждения) большинства населения нашей страны [20].
Что может предпринять Российская Федерация с целью снижения уровня коррупции, перенимая достижения Сингапура в сфере противодействия ей и борьбы с ней? Думается, что следующие выводы, извлеченные Из опыта Сингапура, по нашему мнению, могут быть перенесены на правовую почву России следующие выводы [17, с. 34-35; 16, с. 86-87]:
1. Высшее политическое руководство должно быть искренне заинтересовано в искоренении коррупции. Оно должно продемонстрировать образцовое поведение, вести скромный образ жизни и всеми силами не допускать благоприятствования развитию коррупции.
2. Чтобы эффективно бороться с коррупцией, действующих антикоррупционных мер, используемых в качестве мер дополнительного характера, недостаточно. Необходима эффективная всеобъемлющая антикоррупционная стратегия.
3. Органы государственной власти и управления (в Сингапуре - Антикоррупционное агентство (АСА)), задействованные в борьбе с коррупцией, сами должны быть вне подозрений в участии в коррупционной деятельности.
4. Вышеназванные органы должны быть выведены из-под юрисдикции полиции (в Российской Федерации - Министерства внутренних дел), поскольку широкое распространение коррупции в полиции может препятствовать их эффективному функционированию.
5. Необходимо исключить возможности для коррупционных проявлений в тех государственных ведомствах, которые уязвимы для коррупционной деятельности (а именно: таможенная служба, иммиграционная служба, служба внутренних доходов и ГИБДД).
6. Важно исключить стимулы для коррупции среди государственных чиновников и государственных служащих высшего звена путем обеспечения того, чтобы их заработная плата и дополнительные материальные льготы были конкурентоспособными с аналогичным финансовым обеспечением в негосударственных секторах экономической деятельности.
Библиографический список
1. Акунов А. А., Иманбекова А. С. Некоторые приемы борьбы с коррупцией на примере Сингапура // Вестник КРСУ. 2014. Т. 14. № 9. С. 117-121.
2. Fighting Corruption to Improve Governance: United Nations Development Programme (UNDP) [Электронный ресурс]. New York, 1999. URL: http://www.un.org.my/0912010343»United_ Nations_Development_Programme_(UNDP).aspx (дата обращения: 16.04.2019).
3. Quah Jon S. T. Curbing Asian Corruption: An Impossible Dream? // Current History. 2006. Vol. 105. № 690. Pр. 176-179.
4. Assegaf Abd. R. Policy analysis and educational strategy for anti corruption in Indonesia and Singapore // International Journal of Asian Social Science. 2015. № 5 (11). Pp. 611-625.
5. Quah Jon S. T. Comparing Anti-corruption Measures in Asian Countries: Lessons to be Learnt // Asian Review of Public Administration. 1999. Vol. XI. № 2. Pр. 71-90.
6. Quah Jon S. T. Singapore's Experience in Curbing Corruption // Heidenheimer A.J., Johnston M., LeVine V. Political Corruption: A Handbook. New Brunswick: Transaction Publishers, 1989. Pp. 841-853.
7. Quah Jon S. T. Combating Corruption in Singapore: What Can Be Learned? // Journal of contingences and crisis management. 2001. Vol. 9. № 1. Pр. 29-35.
8. Харичева М. С. Международный опыт борьбы с коррупцией: Сингапур // Вестник Калининградского юридического института МВД России. 2011. № 3 (25). С. 121-125.
9. Palmier L. The Control of Bureaucratic Corruption: Case Studies in Asia. New Delhi: Allied Publishers, 1985. 272 р.
10. Banerjee A. Can Anything Be Done About Corruption? // Quibria M. G., Dowling J. M. Current Issues in Economic Development: An Asian Perspective. Hong Kong: Oxford University Press for the Asian Development Bank, 1996. Pp. 107-131.
11. Quah Jon S. T. The Public Bureaucracy in Singapore, 1959-1984 // You P. S., Lim C. Y. Singapore: Twenty-Five Years of Development. Singapore: Nan Yang Xing Zhou Lianhe Zaobao, 1984. Pp. 288-314.
12. Манукян А. Р., Хаджиев Т. Д. Антикоррупционная стратегия Сингапура: ориентация на результат // Право и управление. XXI век. 2013. № 1 (26). С. 117-123.
13. Сиротин А. Опыт борьбы с коррупцией в Сингапуре: лечение «заразной жадности» [Электронный ресурс]. URL: http://communitarian.ru/publikacii/strategicheskoe_upravlenie/opyt-borby-s-korrupciej-v-singapure-lechenie-zaraznoj-zhadnosti_13032017 (дата обращения: 16.04.2019).
14. Спицнадель В. Б. Борьба с коррупцией в России. Законодательство и перспективы // Научные труды Северо-Западного института управления. 2018. Т. 9. № 1 (33). С. 272-277.
15. Лоскутникова Д. А. Борьба с коррупцией во властных структурах России // Материалы XIX Всероссийской научно-практической конференции молодых ученых, аспирантов и студентов в г. Нерюнгри, с международным участием: Секции 6-8. Нерюнгри, 2018. С. 137-140.
16. О противодействии коррупции: Федеральный закон № 273-Ф3. Принят 25 декабря 2008 г. (в ред. от 30 октября 2018 г.) // Собрание законодательства РФ. 2008. № 52 (часть I). Ст. 6228; 2018. № 45. Ст. 6837.
17. О Национальном плане противодействия коррупции на 2018-2020 годы: Указ Президента Российской Федерации № 378. Принят 29 июня 2018 г. // Собрание законодательства РФ. 2018. № 27. Ст. 4038.
18. Атагимова Э. И., Макаренко Г. И. Борьба с коррупцией в России: законодательный аспект // Правовая информатика. 2016. № 2. С. 28-33.
19. Осяк А. Н., Осяк В. В. Стратегические направления борьбы с коррупцией в России // Конституция Российской Федерации: теория и практика реализации: сборник материалов Всероссийской научно-теоретической конференции / отв. ред.: А. Н. Осяк, Ю. В. Капранова. Ростов н/Д, 2018. С.159-163.
20. Мартынов М. Социологическое исследование коррупции [Электронный ресурс]. URL: http://rospolitics.ru/300-sociologicheskoe-issledovanie-korrupcii.html (дата обращения: 17.04.2019).
References
1. Akunov A. A., Imanbekova A. S. Nekotorye priemy bor'by s korrupciej na primere Singapura [Some of the techniques of fight against corruption at the example of Singapore]. Vestnik KRSU [Bulletin KRSU], 2014, t. 14, no. 9, pp. 117-121 [in Russian].
2. Fighting Corruption to Improve Governance: United Nations Development Programme (UNDP). New York, 1999. URL: http://www.un.org.my/0912010343»United_Nations_Development_ Programme_(UNDP).aspx (Accessed: 16.04.2019) [in English].
3. Quah Jon S. T. Curbing Asian Corruption: An Impossible Dream? Current History, 2006, vol. 105, no. 690, pp. 176-179 [in English].
4. Assegaf Abd. R. Policy analysis and educational strategy for anti corruption in Indonesia and Singapore. International Journal of Asian Social Science, 2015, no. 5(11), pp. 611-625 [in English].
5. Quah Jon S. T. Comparing Anti-corruption Measures in Asian Countries: Lessons to be Learnt. Asian Review of Public Administration, 1999, vol. XI, no. 2, pp. 71-90 [in English].
6. Quah Jon S. T. Singapore's Experience in Curbing Corruption. Heidenheimer A.J., Johnston Moscow, LeVine V. Political Corruption: A Handbook. New Brunswick: Transaction Publishers, 1989, pp. 841-853 [in English].
7. Quah Jon S. T. Combating Corruption in Singapore: What Can Be Learned? Journal of contingences and crisis management, 2001, vol. 9, no. 1, pp. 29-35 [in English].
8. Haricheva M. S. Mezhdunarodnyj opyt bor'by s korrupciej: Singapur [International experience in the fight against corruption: Singapore]. Vestnik Kaliningradskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii [Bulletin of the Kaliningrad law Institute of the Ministry of internal Affairs of Russia], 2011, no. 3 (25), pp. 121-125 [in Russian].
9. Palmier L. The Control of Bureaucratic Corruption: Case Studies in Asia. New Delhi: Allied Publishers, 1985, 272 p. [in English].
10. Banerjee A. Can Anything Be Done About Corruption? Quibria M. G., Dowling J. M. Current Issues in Economic Development: An Asian Perspective. Hong Kong: Oxford University Press for the Asian Development Bank, 1996, pp. 107-131 [in English].
11. Quah Jon S. T. The Public Bureaucracy in Singapore, 1959-1984. You P. S., Lim C. Y. Singapore: Twenty-Five Years of Development. Singapore: Nan Yang Xing Zhou Lianhe Zaobao, 1984, pp. 288-314 [in English].
12. Manukyan A. R., Hadzhiev T. D. Antikorrupcionnaya strategiya Singapura: orientaciya na rezul'tat [Singapore's anti-Corruption strategy: result orientation]. Pravo i upravlenie. XXI vek [Law and governance. Twenty-first century], 2013, no. 1(26), pp. 117-123 [in Russian].
13. Sirotin A. Opyt bor'by s korrupciej v Singapure: lechenie «zaraznoj zhadnosti» [Experience in the fight against corruption in Singapore: treatment of «contagious greed»]. URL: http: //communitarian.ru/publikacii/strategicheskoe_upravlenie/opyt-borby-s-korrupciej -v-singapure -lechenie-zaraznoj-zhadnosti_13032017 (Accessed: 16.04.2019) [in Russian].
14. Spicnadel' V. B. Bor'ba s korrupciej v Rossii. Zakonodatel'stvo i perspektivy [Fight against corruption in Russia. Legislation and prospects]. Nauchnye trudy Severo-Zapadnogo instituta upravleniya [Scientific works of the North-Western Institute of management], 2018, t. 9, no. 1(33), pp. 272-277 [in Russian].
15. Loskutnikova D. A. Bor'ba s korrupciej vo vlastnyh strukturah Rossii [Fight against corruption in the power structures of Russia]. Materialy XIX Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii molodyh uchenyh, aspirantov i studentov v g. Neryungri, s mezhdunarodnym uchastiem: Sekcii 6-8 [Proceedings of the XIX all-Russian scientific and practical conference of young scientists, postgraduates and students in Neryungri, with international participation: Sections 6-8]. Neryungri, 2018, pp. 137-140 [in Russian].
16. O protivodejstvii korrupcii: Federal'nyj Zakon: prinyat 25 dekabrya 2008 g., no. 273-FZ: v red. ot 30 oktyabrya 2018 g [On combating corruption: Federal Law: adopted on December 25, 2008, no. 273-FZ: as amended on October 30, 2018]. Sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii [Collection legislation of the Russian Federation], 2008, no. 52 (chast' I), st. 6228; 2018, no. 45, st. 6837 [in Russian].
17. O Nacional'nom plane protivodejstviya korrupcii na 2018-2020 gody: Ukaz Prezidenta Rossijskoj Federacii: prinyat 29 iyunya 2018 g., no. 378 [On the National anti-corruption plan for 2018-2020: decree of The President of the Russian Federation: adopted on 29 June 2018, no. 378]. Sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii [Collection of legislation of the Russian Federation], 2018, no. 27, st. 4038 [in Russian].
18. Atagimova E. I., Makarenko G. I. Bor'ba s korrupciej v Rossii: zakonodatel'nyj aspekt [The Fight against corruption in Russia: legal aspect]. Pravovaya informatika [Legal Informatics], 2016, no. 2, pp. 28-33 [in Russian].
19. Osyak A. N., Osyak V. V. Strategicheskie napravleniya bor'by s korrupciej v Rossii [Strategic directions of fight against corruption in Russia]. Konstituciya Rossijskoj Federacii: teoriya i praktika realizacii: sbornik materialov Vserossijskoj nauchno-teoreticheskoj konferencii [Constitution of the Russian Federation: theory and practice of implementation: proceedings of the all-Russian scientific and theoretical conference]. Rostov-on-Don, 2018, pp. 159-163 [in Russian].
20. Martynov M. Sociologicheskoe issledovanie korrupcii [Sociological study of corruption]. URL: http://rospolitics.ru/300-sociologicheskoe-issledovanie-korrupcii.html (Accessed: 17.04.2019) [in Russian].
