CC BY
89
РАЗДЕЛ 5. SOCIOLOGY OF POLITICS SECTION 5. СОЦИОЛОГИЯ ПОЛИТИКИ
DOI 10.26105/SSPU.2021.53.88.003 УДК 316.485.22 ББК 60.524.1-28
А.С. ВАТОРОПИН, С.А. ВАТОРОПИН
ПРОТЕСТНАЯ АКТИВНОСТЬ НАСЕЛЕНИЯ РОССИИ В 2011-2021 ГГ.: ДИНАМИКА И ОПРЕДЕЛЯЮЩИЕ ФАКТОРЫ
A.S. VATOROPIN, S.A. VATOROPIN
PROTEST ACTIVITY OF THE POPULATION OF RUSSIA IN 2011-2021: DYNAMICS AND DETERMINING FACTORS
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и ЭИСИ в рамках научного проекта № 21-011-31682. The reported study was funded by RFBR and EISR, project number № 21-011-31682.
В статье рассматривается динамика протестной активности населения России в 2011-2021 гг. На основе анализа статистических данных, мониторингов, докладов, материалов СМИ дается характеристика наиболее резонансным протестным акциям, реакции на них государства и широких общественных слоев. Выявляются особенности политических и социальных протестных выступлений, обосновывается преимущественная опасность социальных протестов для государства и стабильности в российском обществе. Анализируется содержание материалов протестных интернет-групп в социальных сетях, приводится портрет их «типичного» участника: молодой человек до 35 лет с высшим образованием. Рассматриваются подходы к государственному противодействию протестной активности, в первую очередь, через регулирование интернета и ужесточение «антипротестного» законодательства. Делается вывод об определенной «маргинализации» уличного протеста, снижении его поддержки в широких общественных слоях при сохранении достаточно высокого протестного потенциала населения в целом.
The article examines the dynamics of the protest activity of the population of Russia in 20112021. On the basis of the analysis of statistical data, monitoring, reports, media materials, the characteristic of the most resonant protest actions, the reaction of the state and wide social strata to them are given. The features of political and social protest actions are revealed, the primary danger of social protests for the state and stability in Russian society is substantiated. The content of materials of protest Internet groups in social networks is analyzed, the description of their «typical» participant is given: a young man under 35 with higher education. The approaches to the state counteraction of protest activity, first of all, through regulation of the Internet and tightening of «anti-protest» legislation are considered. The conclusion is made about the «mar-ginalization» of street protest, a decrease in its support in broad social strata, while maintaining a sufficiently high protest potential of the population as a whole.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: протестная активность, протестный потенциал, политические и социальные протесты, социальные сети.
KEY WORDS: protest activity, protest potential, political and social protests, social networks.
ВВЕДЕНИЕ. Турбулентное развитие современного общества, социально-экономические и политические катаклизмы, все чаще сотрясающие многие страны, кризис, вызванный коронавирусной пандемией,— эти и другие факторы в значительной степени обусловливают рост социальной напряженности, которая, в свою очередь, может привести к массовым протестным выступлениям и даже возникновению революционных движений. Показательными примерами последнего времени служат резонансные протесты в США (движение BLM) и Белоруссии (против итогов выборов Президента страны). Определенные риски социально-политической дестабилизации существуют и в России, о чем свидетельствуют протестные выступления в январе 2021 г. против ареста блогера А.А. Навального, получившие широкое освещение в российском и зарубежном медиа-пространстве. В этой связи представляется актуальным проанализировать динамику и факторы активизации протестного потенциала населения. Понимание сути данного процесса может способствовать выработке эффективных путей достижения общественно-государственного консенсуса, профилактике массового протестного движения, обеспечению устойчивого социально-экономического развития общества.
ЦЕЛЬ СТАТЬИ — на основе анализа кейсов резонансных протестных акций в 20112021 гг. охарактеризовать динамику протестной активности и ключевые факторы, ее обусловливающие.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Кейсы резонансных протестных практик анализируются на основе статистических данных из официальных (МВД) и неофициальных («Левада-центр», «Белый счетчик») источников, мониторингов и докладов о протестной активности населения в 2011-2021 гг., материалов провластных и оппозиционных СМИ. Интернет-практики молодежи в протестных группах в социальных сетях характеризуются на основе традиционного и контент-анализа содержания страниц соответствующих сообществ, вторичного анализа результатов других релевантных исследований. Для выявления ключевых направлений государственного противодействия протестной активности населения проводится анализ изменений в «антипротестном» законодательстве за 2011-2021 гг.
РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ. В рамках данной статьи под протестом мы будем понимать негативную реакцию со стороны населения (отдельной социальной группы) на сложившуюся ситуацию в политике, экономике, социальной и других сферах общественной жизни, трансформирующуюся в «уличную» протестную активность — митинги, демонстрации, шествия, марши, пикеты. На основе критерия содержания требований протестующих (причины для выступлений) выделяются политические (направленные на перемены в существующей политической системе, отставки отдельных должностных лиц и т.д.) и социальные (против снижения качества жизни, случаев социальной несправедливости и т.д.) протесты. В первую очередь, рассмотрим кейсы резонансных политических протестов, охарактеризуем динамику «уличной» активности, протестного потенциала и факторы, их обусловливающие.
В целом именно 2011 г. зачастую принято позиционировать как «точку отсчета» для масштабных протестов в России в XXI веке. Тогда акции против итогов выборов в Государственную Думу собирали в Москве десятки тысяч участников, а само протестное движение некоторыми воспринималось как начало будущей революции. Тем не менее, в период с 2011 по 2014 гг. попытка активизации протестной активности, формирования и развития единой, устойчивой протестной повестки не увенчалась успехом.
Если в 2011 г. митинг «За честные выборы» собрал 29 тысяч участников (по данным МВД, по данным организаторов митинга — 150 тысяч участников), то в последующие годы масштабы наиболее резонансных акций неизменно сокращались. Так, «Марш миллионов» в 2012 г. собрал 18 тысяч человек (100 тысяч по данным организаторов), Марш «За свободу» в 2013 г.— 8 тысяч (30 тысяч), Марш мира в 2014 г.— всего 5 тысяч (100 тысяч) участников.
Аналогичным образом сокращалась и поддержка протестов со стороны населения: с 44% в 2011 г. до 29% в 2014 г. [8, 11].
Анализируя динамику протестной активности в данный период, следует отметить взаимосвязь между снижением количества участников акций и трансформацией их повестки. Если в 2011 г. поводом для выступлений в 73% случаев являлись нарушения на конкретных выборах в Государственную Думу, то в 2012-2013 гг. на первое место выходят более общие лозунги против действующей власти и освобождения «политических заключенных» (34 и 37% в 2012 г., 19 и 33% в 2013 г. соответственно), а в 2014 г. главным требованием становится в целом необходимость искоренять коррупцию в высших властных эшелонах (28%). В условиях роста патриотических и провластных настроений, связанных с присоединением Крыма, успешного проведения Олимпиады в Сочи и т.д. «абстрагирование» протестной повестки, апелляция к традиционным, общим проблемам государства и общества не смогли активизировать протестный потенциал [8].
Динамика политической протестной активности в 2015-2018 гг., в первую очередь, в Москве в определенной степени схожа с зафиксированной в 2011-2014 гг.: всплеск, вызванный конкретным событием «здесь-и-сейчас», последующие акции с общеполитическими требованиями против действующей власти и отдельных первых лиц государства, постепенное снижение «уличной» активности. Так, в 2015 г. Марш памяти Бориса Немцова, по оценкам МВД, собрал 21 тысячу участников, последовавший через год Марш Немцова — уже 7,5 тысячи, акции «Он вам не Димон» в 2017 г. и «Он вам не царь» в 2018 г.— 7,5 и 1,5 тысячи человек соответственно [11].
Вместе с тем, к 2017-2018 гг. обозначился относительно новый тренд: количественное снижение «уличной» активности в ходе наиболее резонансных выступлений не свидетельствовало о снижении общего протестного потенциала. В соответствии с результатами опросов общественного мнения [8], если в 2011 г. до митинга «За честные выборы» 17% респондентов высказывали готовность принять участие в выступлениях, после акции — уже 14%, в 2015 г. до акции — 10%, после акции — 11%, то в 2017 г. после митинга протестный потенциал увеличился с 8 до 13%, а в 2018 г.— с 6 до 23%. Подобные результаты свидетельствуют о том, что проблемы, поднимавшиеся организаторами и участниками выступлений, все в большей степени волновали население, а количественные показатели снижения «уличной» активности не были обусловлены неактуальностью протестной повестки. Тем не менее, недостаток форс-идей и конкретных поводов для политических выступлений, активное противодействие «уличным» акциям со стороны государства в 2017-2018 гг. перенесли фокус протеста из Москвы в регионы, на первый план вышли социальные и экологические вопросы.
Потенциал политического протеста во многом реализовался уже в следующем 2019 г., когда в связи с новым политическим событием «здесь-и-сейчас» — недопуском ряда оппозиционных кандидатов на выборы в Московскую городскую думу — 20 тысяч человек (по данным МВД [11], по данным проекта «Белый счетчик» — 60 тысяч [1]) приняли участие в выступлениях. О радикализации протестных настроений и практик можно судить по количеству задержанных участников (около 3 тысяч человек) и максимальному среди всех рассмотренных ранее кейсов числу привлеченных к административной ответственности по статье 20.02 КоАП РФ «Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования» (почти 3 тысячи человек).
В соответствии с рассмотренной ранее цикличностью протестной активности, в 20202021 гг. можно было ожидать некоторого ее снижения. Тем не менее, новые резонансные политические события «здесь-и-сейчас», связанные с организатором и идейным вдохновителем многих крупных акций последних лет А.А. Навальным (ухудшение состояния его здоровья, лечение в зарубежных клиниках, возвращение в Россию, арест и т.д.) обусловили
«внеочередной» виток протестной активности. Акции под лозунгами «Свободу Навальному!» 23 и 31 января 2021 г., прошедшие более чем в 100 городах России, стали крупнейшими несанкционированными акциями с 2011-2012 гг. В Москве на митинге 23 января собралось 4 тысячи человек (по данным МВД, 15-40 тысяч — по данным различных СМИ и наблюдателей, 50 тысяч — по данным организаторов [2]). Отметим, что акции солидарности с участниками протеста численностью от нескольких сотен до нескольких тысяч человек прошли в Великобритании, Германии, Франции и многих других зарубежных странах [16].
Между тем, активизация «уличной» активности, широкий общественный резонанс (по данным социологов, 80% населения слышали об акциях), высокая социальная напряженность, вызванная ожиданием новых протестов (43% респондентов, рекордное значение с 1998 г.) не обусловили рост общего протестного потенциала. Если в 2018 г. готовность участвовать в акциях высказывало 23% населения, то во время митингов в поддержку А.А. Навального — 15%. Преимущественно негативную оценку получили и сами выступления — 22% поддержки против 39% неодобрения, что было обусловлено как отношением непосредственно к личности политика, так и несанкционированным характером акций, информацией о вовлечении в акции несовершеннолетних и т.д. [8]. Не удивительно, что основным итогом протестов стали массовые задержания их участников.
Отметим, что наиболее резонансные протесты ярко выраженной политической направленности редко приводили к желаемым для участников результатам и удовлетворению их требований. В качестве исключения можно было бы отметить акцию «Он вам не Димон» 2017 г. после публикации фильма с соответствующим названием на портале youtube.com (на данный момент около 44 млн просмотров), в ходе которой было выдвинуто требование об отставке тогдашнего Председателя Правительства РФ Д.А. Медведева. При этом в качестве важнейшего фактора можно обозначить, скорее, не уровень «уличной» протестной активности, а степень поддержки выступлений среди населения (39%, наиболее высокий показатель с 2011 г. [8]). Тем не менее, последовавшую в 2020 г. отставку Д.А. Медведева с замещаемой должности (формальное удовлетворение требования протестующих) напрямую связать с акцией 3-летней давности представляется затруднительным.
Если политические протесты зачастую связаны с требованиями отставки тех или иных высокопоставленных должностных лиц, то социальные протесты направлены на решение волнующих население вопросов падения качества жизни и социальной несправедливости. Представляющие, на первый взгляд, меньшую угрозу для действующей власти (вместо лозунгов об отставках и дальнейшего привлечения к ответственности требования решить актуальные вопросы в рамках своей компетенции) именно социальные протесты имеют значительный потенциал к массовости, радикализации, вплоть до трансформации в революционное движение.
Наибольшая активизация социального протеста в России за рассматриваемый период отмечалась в 2017-2018 гг. Если за IV квартал 2017 г. было зафиксировано 372 акции, то во II квартале 2018 г.— 543, а в III — уже 1244. Подобный резкий рост количества выступлений обусловлен, в первую очередь, недовольством пенсионной реформой — 46,5%, в 7,3% случаев — митинги, связанные с экологическими проблемами (в том числе, «мусорные протесты» — 3,5%), 7% — протесты обманутых дольщиков [19].
В отличие от протестов ярко выраженной политической направленности, наиболее резонансные из которых в большинстве случаев предсказуемы для власти, приурочены к «плановым» политическим событиям (например, выборам), либо легко прогнозируемы (недовольство арестом А.А. Навального), всплески социальной напряженности зачастую связаны с региональной или местной повесткой, специфичны, обусловлены событиями «здесь-и-сейчас», непредсказуемы. Стандартные технологии противодействия подобным проявлениям со стороны органов власти (отказ в согласовании акций, необходимость их
переформатирования в соответствии с требованиями действующего законодательства и т.д.) в данном случае оказываются менее эффективными ввиду «готовности граждан идти до конца». Сложности в контроле за возможными выплесками социальной напряженности, выявлении конкретных поводов для выступлений, а также опасность политизации и радикализации протеста нередко вынуждают власти пойти на удовлетворение требований протестующих (в отличие от политических протестов).
В качестве примеров удовлетворения таких требований следует отметить результаты экологических протестов на Кузбассе (отмена губернатором разрешения на строительство углепогрузочной станции в районе поселка Черемза), «битвы за Куштау» в Башкирии (отмена главой региона своего решения 2018 г. о разработке шихана), протестов в Шиесе (расторжение в одностороннем порядке властями Архангельской области соглашения с компанией, строившей мусорный полигон), акции «за сквер» в Екатеринбурге (в результате опроса общественного мнения горожан по инициативе Президента РФ отменено решение о строительстве храма в городском сквере) [12]. В некоторой степени скорректированы и мероприятия пенсионной реформы, на сегодняшний день фракцией КПРФ в Государственной Думе даже внесен законопроект об ее полной отмене, хотя говорить о его принятии, как минимум, преждевременно [7].
Несмотря на то, что в теории принято разграничивать политические и социальные протесты (помимо них в качестве отдельных видов нередко выделяют экономические, культурные, экологические, правовые, трудовые и т.д.), на практике протестная повестка нередко трансформируется. В первую очередь, следует отметить распространенный феномен политизации социального протеста. Как отмечает К.М. Макаренко, «Политизация гражданского протеста имеет место в тех случаях, когда не удается решить первоочередную проблему» [10].
Основным признаком политизации социальных протестов является участие в их организации и проведении непосредственно политических партий и объединений. Так, во время масштабных акций против пенсионной реформы значительную активность в регионах проявила КПРФ благодаря широкой сети отделений по России (участие в 36,2% всех протестов за 2017-2018 гг.). При проведении всероссийских акций социальная повестка была широко представлена у сторонников А.А. Навального (13,1%). В отдельных регионах с наиболее влиятельными отделениями своих политических партий протестные выступления организовывали ЛДПР (2,5%), «Яблоко» (2,1%) и «Справедливая Россия» (2%) [19].
Политизацию протестной повестки можно проследить и на основе лозунгов, выдвигаемых участниками соответствующих акций. Так, на несанкционированном марше в поддержку журналиста И. Голунова в июне 2019 г. требования освобождения из-под ареста конкретного человека сменились лозунгом «Закон и справедливость для всех», а в конечном счете — резолюцией по отношению к «полицейскому государству» [22]. Экологические протесты в Волоколамске и Шиесе, начавшиеся в 2018 г. и направленные против строительства мусорных полигонов, через некоторый промежуток времени проходили под лозунгами об отставке губернаторов Московской и Архангельской областей соответственно [5]. Примечательно, что в случае с протестом в Шиесе не только первоначальные требования об остановке строительства полигона, но и последовавшие политические требования, по сути, были удовлетворены: антирейтинг губернатора, сформировавшийся, во многом, в связи с резонансными «мусорными протестами», стал причиной его отставки в апреле 2020 г. [3]. В итоге можно констатировать, что именно социальные протесты, вызвавшие широкий общественный резонанс, вынуждают власть прибегать к «стратегии частичных уступок» соответствующим требованиям.
Вместе с тем, в большинстве случаев результатом крупнейших протестных выступлений являлась и активизация противодействия подобным проявлениям со стороны государства. Решение важнейшей для него задачи — локализации протестной активности, уменьшения
масштаба выступлений, дискредитации протестующих в обществе — осуществлялось на основе сразу нескольких подходов.
Первый из них — прямое противопоставление лояльного к власти общественного мнения (большинства) протестной повестке — можно признать успешным лишь отчасти. Так, например, «антиоранжевый» проправительственный митинг на Поклонной горе, проводившийся одновременно с митингом «За честные выборы» на Болотной площади 4 февраля 2012 г., собрал значительно большее количество участников (138 против 36 тысяч человек [11]). Однако, широкое распространение в социальных сетях и других интернет-ресурсах получили сообщения о том, что «Школьных учителей, преподавателей вузов, а также сотрудников ряда госпредприятий против их воли заставляют выходить на акцию в поддержку В. Путина ... во время самого митинга многие корреспонденты отмечали, что людей на Поклонную гору свозили на автобусах ...» [13]. Так или иначе, консолидировать общественное мнение относительно «антироссийской» и «антипатриотической» направленности протестов, «маргинализировать» их участников на основе данного подхода удалось лишь на непродолжительный период.
Другой подход — активизация государственного регулирования интернета, электронных ресурсов как главных средств протестной коммуникации. Как неоднократно подчеркивал Президент РФ, «Интернет может разрушить общество изнутри, если не будет подчинен «моральным» законам ... Мы, к сожалению, сталкиваемся там с призывами выходить на улицу в рамках несанкционированных мероприятий» [17]. На сегодняшний день в России уже приняты нормативные запреты на критику власти, призывы к упомянутым несанкционированным акциям протеста, вовлечение в выступления несовершеннолетних и т.д., в первую очередь, в социальных сетях. Помимо привлечения к ответственности отдельных лиц и блокировки ресурсов с запрещенной информацией, государство обращает все большее внимание на установление контроля над глобальными платформами (Google, Twi tter, Facebook и т.д.) в рамках российского интернет-пространства с целью массовой блокировки информации, противоречащей законам РФ [20]. В 2019 г. принят закон «о суверенном интернете», предусматривающий возможность централизованного государственного управления рунетом в условиях отключения от международной сети.
Помимо очевидных технологических затруднений, связанных с постановкой интернета под государственный контроль, в данном случае отметим следующую угрозу: попытка блокировки востребованных интернет-ресурсов как средств протестной коммуникации сама по себе может обусловить всплеск протестной активности, при этом преимущественно в молодежной среде. Так, в марте 2019 г. в Москве и других городах прошли митинги «Против изоляции рунета», а количество протестующих в столице даже превысило число участников акции против пенсионной реформы (6,5 тысяч по данным МВД, более 15 тысяч по данным «Белого счетчика») [4].
Интернет на сегодняшний день остается основным пространством протестной коммуникации, средством активизации протестного потенциала, в первую очередь, молодежи, а организация и информационное сопровождение конкретных акций осуществляется за счет соответствующих групп в социальных сетях. Так, в 2017 г. подготовка к митингам «Он вам не Димон» и их освещение с положительной оценкой осуществлялось как на площадках крупнейших интернет-сообществ в социальной сети «Медуза» (734 тысячи подписчиков), «The Village» (346 тысяч подписчиков), представляющих собой электронные СМИ преимущественно оппозиционной направленности, так и более радикальных и менее многочисленных групп «КРАСНАЯ ПЛОЩАДЬ! Патриоты России — наш выход!», «Ложь и абсурдность СМИ на фоне массового запоя», «ИНФОРМАЦИОННАЯ ВОЙНА», «ПОЛИТКУХНЯ ПРЕСТУПНОЙ ВЛАСТИ» (5, 35, 56, 28 тысяч подписчиков соответственно), информационная повестка которых полностью направлена на критику действующей власти. Количество публикаций
о ходе подготовки и проведения протестных акций составляло от 18 до 28 в течение суток [9]. Результаты контент-анализа соответствующих публикаций позволили выявить ключевые темы для постов: «коррупция в России», «отставка Председателя Правительства с последующим привлечением к уголовной ответственности». Отметим, что на страницах упомянутых сообществ (в первую очередь, более радикальных) присутствуют сообщения с одобрением столкновений протестующих с органами правопорядка.
На основе исследования, проведенного компанией «Медиалогия», можно охарактеризовать социологический портрет участников радикальных протестных интернет-сообществ, информационная тематика которых была связана с упомянутой акцией. Так, лишь в 18% случаев возраст участников превышал 35 лет, а наибольшее представительство зафиксировано у возрастной группы 18-24 года (35%). Среди участников более трех четвертых (76%) составляют мужчины. 62% пользователей в своем профиле указали «высшее образование». Исходя из приведенных данных можно констатировать, что «типичный» участник подобных протестных интернет-групп в социальных сетях — это молодой мужчина, студент или недавний выпускник высшего учебного заведения.
Учитывая значительную роль, которую студенческая молодежь играла и продолжает играть в крупных протестных акциях и даже революционных движениях, можно с уверенностью прогнозировать дальнейшие шаги государства по активизации контроля над интернет-пространством. Вместе с тем, лишь избирательный, продуманный подход к централизованному регулированию интернета, блокировке протестных интернет-ресурсов может в некоторой степени способствовать снижению протестной активности, не привести к новым масштабным выступлениям «за свободу интернета».
Наконец, широкое распространение на сегодняшний день получил государственный властно-силовой подход, основанный на создании «антипротестной» нормативной базы, ее использовании органами власти для запрета на проведение акций, разгона или задержания ее участников, привлечения их к административной, уголовной ответственности и т.д. Так, в докладе международной организации Amnesty International [18] отмечаются следующие ключевые изменения в законодательстве:
1) с 2004 г. в Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» [23] 13 раз вносились поправки, количество оснований для привлечения к юридической ответственности выросло с 3 до 17, максимальный размер административного штрафа — до 300 тысяч рублей, по 12 пунктам предусмотрена возможность ареста нарушителей на срок до 30 суток;
2) с 2014 г. в УК РФ появилась статья [21], предусматривающая наказание от штрафа в 600 тысяч рублей до пяти лет колонии за «митинговые» нарушения КоАП РФ «четыре и более раз в течение 180 дней» [6];
3) в 2012 г. в Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» внесена поправка, предусматривающая проведение мероприятий лишь в специально отведенных местах («гайд-парках»), соответствие данной статьи Конституции в 2021 г. было подтверждено Постановлением Конституционного суда РФ [14];
4) в 2020 г. в законодательство внесены поправки, ограничивающие финансирование протестных акций, в частности, со стороны международных организаций и организаций, признанных в РФ иностранными агентами, анонимных жертвователей и т.д.;
5) правовые ограничения на проведение массовых мероприятий, обусловленные эпидемией коронавируса, постепенно снимались, однако, это не коснулось митингов, шествий и т.д.
На практике, как следует из доклада Amnesty International, существующие законодательные нормы в значительной степени затрудняют согласование протестных акций с органами
власти, дают возможность отказать в их проведении «по формальным причинам», а несогласованные акции, в свою очередь, сопровождаются «чрезмерным применением силы со стороны правоохранителей», участники подобных акций все чаще привлекаются к выплате административных штрафов, арестам, лишению свободы. Вместе с тем, обвинительный характер доклада «Протесту здесь не место» в отношении Российской Федерации встречает вполне закономерную ответную критику как «очевидный пример ангажированности данной организации и применения ею двойных стандартов», если речь заходит, например, о чрезмерно жесткой реакции властей на любые проявления протестной активности в сравнении с аналогичными действиями правоохранительных органов в зарубежных странах [15]. Тем не менее, не вызывают сомнений тезисы о последовательном внедрении все новых нормативных ограничений для организаторов протестных акций, увеличении доли задержанных в ходе протестных акций, привлеченных к административной ответственности и т.д. В целом рассмотренный государственный властно-силовой подход к противодействию протестной активности оказал значительное влияние на формат проведения акций (существенное увеличение доли одиночных пикетов — с 9% в 2011 г. до 38% в 2018 г.), в определенной степени «маргинализировал» политический протест, выведя его за рамки правового поля.
ВЫВОДЫ. Начиная с 2011 г. (масштабных акций против результатов выборов в Государственную Думу), потенциал политического протеста изменялся циклично: заметный рост и постепенное падение в течение 4-летнего периода. Резонансные политические события «здесь-и-сейчас» (например, арест А.А. Навального в 2021) активизировали «уличные» выступления, однако уровень поддержки протестов в обществе менялся, в целом, на основе обозначенной цикличности. В результате акций ярко выраженной политической направленности требования протестующих не удовлетворяются, государство, напротив, использует властно-силовой подход с целью противодействия любым проявлениям протестной активности, ужесточая законодательные требования к акциям, «маргинализируя» их участников в глазах широких общественных слоев.
Наибольшую опасность для социально-экономической и политической стабильности как в России в целом, так и в отдельных регионах представляют социальные протесты, направленные против снижения качества жизни населения, конкретных случаев социальной несправедливости. Изначально формируемые стихийно и зачастую непредсказуемо для государства, социальные протесты нередко политизируются, а их угроза вынуждает власти использовать «стратегию частичных уступок».
В текущих сложных социально-экономических условиях, вызванных, в том числе, объективными факторами (например, коронавирусной пандемией) реализации потенциала массового социального протеста во многом препятствует отсутствие политических лидеров, способных организовать протестное движение. Однако ключевым принципом государственной политики должно быть, в первую очередь, не противодействие появлению подобных лидеров, проведению протестных акций и т.д., а устранение причин для протестов — низкого уровня жизни населения и социальной несправедливости.
ЛИТЕРАТУРА
1. Белый Счетчик. URL: https://twitter.com/whitecounter (дата обращения: 30.08.2021).
2. «Выросло непуганое поколение»: ответы на главные вопросы о новой волне протестов в России / BBC News /Русская служба. URL: https://www.bbc.com/russian/features-55802391 (дата обращения: 30.08.2021).
3. Губернатор Архангельской области объявил об отставке / РБК. URL: https://www.rbc.ru/politics/0 2/04/2020/5e85ea819a7947fc29545b1d (дата обращения: 30.08.2021).
4. «Интернетом пытаются управлять люди, которые не умеют пользоваться электронной почтой». Митинг за свободу интернета собрал больше участников, чем протесты против пенси-
онной реформы / Коммерсантъ. URL: https://www.kommersant.rU/doc/3907444#id1718969 (дата обращения: 30.08.2021).
5. Каждый третий житель Волоколамска вышел на митинг против свалки / Ведомости. URL: https://www.vedomosti.ru/politics/articles/2018/04/01/755513-miting-protiv-svalki (дата обращения: 30.08.2021).
6. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 N 195-ФЗ. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34661/(дата обращения: 30.08.2021).
7. КПРФ внесла закон об отмене людоедской пенсионной реформы / Свободная пресса. URL: https://svpressa.ru/society/article/307265/ (дата обращения: 30.08.2021).
8. Левада-центр / Аналитический центр Юрия Левады. URL: https://www.levada.ru/ (дата обращения: 30.08.2021).
9. Легостаева Н.И. Протестные сообщества в социальной сети «Вконтакте»: виды, тематика, содержание публикаций // Научный журнал «Дискурс». Социологические науки. 2019. № 7 (33). С. 130-143.
10. Макаренко К.М. Политизация гражданского протеста в публичном пространстве современной России // Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки. 2020. № 1. С. 12-20.
11. Министерство внутренних дел Российской Федерации: официальный сайт. URL: http://мвд.рф (дата обращения: 30.08.2021).
12. Они заставили власть прислушаться: 4 протеста в России, которые дали результат. URL: https://www.nn.ru/text/world/2020/08/21/69434755/ (дата обращения: 30.08.2021).
13. Поклонная vs Болотная: как митингует Россия / РБК. URL: https://www.rbc.ru/politics/05/02/2012/5 703f2df9a7947ac81a64974 (дата обращения: 30.08.2021).
14. Постановление Конституционного Суда РФ от 17.05.2021 N 19-П «По делу о проверке конституционности части 1.1 статьи 7 Федерального закона «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» и части 2 статьи 20.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой гражданки И.А. Никифоровой». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_384424/ (дата обращения: 30.08.2021).
15. Протесты в России обозрели за 16 лет. Amnesty International изучила законы РФ / Коммерсантъ. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4938109 (дата обращения: 30.08.2021).
16. Протесты в России. Онлайн «Новой» со всей страны / Новая газета. URL: https://novayagazeta.ru/ articles/2021/04/21/vserossiiskie-aktsii-protesta-onlain (дата обращения: 30.08.2021).
17. Путин заявил об угрозе разрушения общества из-за интернета / РБК. URL: https://www.rbc.ru/pol itics/04/03/2021/6040c97c9a7947263f812b1c (дата обращения: 30.08.2021).
18. Россия: протесту здесь не место / Amnesty International. URL: https://eurasia.amnesty.org/wp-content/uploads/2021/08/russia-no-place-for-protest-ru.pdf (дата обращения: 30.08.2021).
19. Рост протестной активности в России: результаты всероссийского мониторинга 2017-2018 гг. / Центр экономических и политических реформ. URL: https://orenday.ru/assets/files/protesty-v-rf-vserossijskij-monitoring.pdf (дата обращения: 30.08.2021).
20. СМИ России: государство придумало, как не пустить протесты в интернет / BBC News/Русская служба. URL: https://www.bbc.com/russian/features-47125675 (дата обращения: 30.08.2021).
21. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ. URL: http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_law_10699/(дата обращения: 30.08.2021).
22. Участники митинга в поддержку Голунова приняли резолюцию / РИА НОВОСТИ. URL: https://ria. ru/20190616/1555 610669.html (дата обращения: 30.08.2021).
23. Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» от 19.06.2004 N 54-ФЗ. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_48103/ (дата обращения: 30.08.2021).
REFERENCES
1. Belyj Schetchik [White Counter]. URL: https://twitter.com/whitecounter (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
2. «Vyroslo nepuganoe pokolenie»: otvety na glavnye voprosy o novoj volne protestov v Rossii [«An unafraid generation has grown up»: answers to the main questions about the new wave of protests in Russia] / BBC News /Russkaya sluzhba. URL: https://www.bbc.com/russian/features-55802391 (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
3. Gubernator Arhangel'skoj oblasti ob»yavil ob otstavke [The Governor of the Arkhangelsk Region announced his resignation] / RBK. URL: https://www.rbc.ru/politics/02/04/2020/5e85ea819a7947f-c29545b1d (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
4. «Internetom pytayutsya upravlyat' lyudi, kotorye ne umeyut pol'zovat'sya elektronnoj pochtoj». Mit-ing za svobodu interneta sobral bol'she uchastnikov, chem protesty protivpensionnoj reform [«The Internet is controlled by people who do not know how to use e-mail». The rally for Internet freedom gathered more participants than protests against the pension reform] / Kommersant. URL: https://www. kommersant.ru/doc/3907444#id1718969 (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
5. Kazhdyj tretij zhitel' Volokolamska vyshel na miting protiv svalki [Every third inhabitant of Volokolamsk went to a rally against the landfill] / Vedomosti. URL: https://www.vedomosti.ru/politics/articles/2018/0 4/01/755513-miting-protiv-svalki (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
6. Kodeks Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah ot 30.12.2001 N 195-FZ [Code of the Russian Federation on Administrative Offenses of 30.12.2001 N 195-FZ]. URL: http://www.consult-ant.ru/document/cons_doc_LAW_34661 (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
7. KPRF vnesla zakon ob otmene lyudoedskoj pensionnoj reform [The Communist Party introduced a law on the abolition of the cannibalistic pension reform] / Svobodnaya pressa. URL: https://svpressa.ru/ society/article/307265/ (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
8. Levada-centr [Levada Center] / Analiticheskij centr YUriya Levady. URL: https://www.levada.ru/ (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
9. Legostaeva N.I. Protestnye soobshchestva v social'noj seti «Vkontakte»: vidy, tematika, soderzhanie publikacij [Protest communities in the social network «Vkontakte»: types, topics, content of publications] // Nauchnyj zhurnal «Diskurs». Sociologicheskie nauki. 2019. № 7 (33). S. 130-143. (In Russian).
10. Makarenko K.M. Politizaciya grazhdanskogo protesta v publichnom prostranstve sovremennoj Rossii [Politicization of civil protest in the public space of modern Russia] // Izvestiya Tul'skogo gosudarstven-nogo universiteta. Gumanitarnye nauki. 2020. № 1. S. 12-20. (In Russian).
11. Ministerstvo vnutrennih del Rossijskoj Federacii: oficial'nyj sajt [Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation: official site]. URL: http://mvd.rf (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
12. Oni zastavili vlast' prislushat'sya: 4 protesta v Rossii, kotorye dali rezul'tat [They forced the authorities to listen: 4 protests in Russia, which gave a result]. URL: https://www.nn.ru/text/ world/2020/08/21/69434755/ (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
13. Poklonnaya vs Bolotnaya: kak mitinguet Rossiya [Poklonnaya vs Bolotnaya: how Russia rallies] / RBK. URL: https://www.rbc.ru/politics/05/02/2012/5703f2df9a7947ac81a64974 (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
14. Postanovlenie Konstitucionnogo Suda RF ot 17.05.2021 N 19-P «Po delu o proverke konstitucionnosti chasti 1.1 stat'i 7 Federal'nogo zakona «O sobraniyah, mitingah, demonstraciyah, shestviyah i piketi-rovaniyah» i chasti 2 stat'i 20.2 Kodeksa Rossijskoj Federacii ob administrativnyh pravonarusheniyah v svyazi s zhaloboj grazhdanki I.A. Nikiforovoj» [Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation of 05/17/2021 N 19-P «In the case of checking the constitutionality of part 1.1 of Article 7 of the Federal Law» On Assemblies, Rallies, Demonstrations, Processions and Picketing and Part 2 of Article 20.2 of the Code of Administrative Offenses of the Russian Federation in connection with the complaint of citizen I.A. Nikiforova»]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_384424 (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
15. Protesty v Rossii obozreli za 16 let. Amnesty International izuchila zakony RF [Protests in Russia have been overlooked for 16 years. Amnesty International has studied the laws of the Russian Federation] / Kommersant». URL: https://www.kommersant.ru/doc/4938109 (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
16. Protesty v Rossii. Onlajn «Novoj» so vsej strany [Protests in Russia. Online «Novaya» from all over the country] / Novaya gazeta. URL: https://novayagazeta.ru/articles/2021/04/21/vserossiiskie-aktsii-protesta-onlain (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
17. Putin zayavil ob ugroze razrusheniya obshchestva iz-za interneta [Putin announced the threat of destruction of society because of the Internet] / RBK. URL: https://www.rbc.ru/politics/04/03/2021/6040c-97c9a7947263f812b1c (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
18. Rossiya: protestu zdes' ne mesto [Russia: there is no place for protest] / Amnesty International. URL: https://eurasia.amnesty.org/wp-content/uploads/2021/08/russia-no-place-for-protest-ru.pdf (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
19. Rost protestnoj aktivnosti v Rossii: rezul'taty vserossijskogo monitoringa 2017-2018 gg. [Growth of protest activity in Russia: the results of the all-Russian monitoring of 2017-2018] / Centr ekonomich-eskih i politicheskih reform. URL: https://orenday.ru/assets/flles/protesty-v-rf-vserossijskij-monitoring. pdf (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
20. SMI Rossii: gosudarstvo pridumalo, kak ne pustit' protesty v internet [Russian media: the state has figured out how to prevent protests from the Internet] / BBC News/Russkaya sluzhba. URL: https://www. bbc.com/russian/features-47125675 (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
21. Ugolovnyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 13.06.1996 N 63-FZ [The Criminal Code of the Russian Federation of 13.06.1996 N 63-FZ.]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_law_10699/ (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
22. Uchastniki mitinga v podderzhku Golunova prinyali rezolyuciyu [Participants of the rally in support of Golunov adopted a resolution]/ RIA NOVOSTI. URL: https://ria.ru/20190616/1555 610669.html (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
23. Federal'nyj zakon «O sobraniyah, mitingah, demonstraciyah, shestviyah i piketirovaniyah» ot 19.06.2004 N 54-FZ [Federal law «On meetings, rallies, demonstrations, processions and picketing» dated 19.06.2004 N 54-FZ]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_48103/ (data obrashcheniya: 30.08.2021). (In Russian).
